Текст книги "Случайная мама. Чудо под Новый год (СИ)"

Автор книги: Рина Беж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 34

ОКСАНА

Личное пространство и семейство Звягинцевых – это две абсолютно несовместимые вещи. И нет, я не жалуюсь. Натянув одеяло к носу, я тихо посмеиваюсь.

Почему тихо?

Потому что под правым боком, свернувшись ласковым котенком, тихонько сопит Никуся. Кнопка пришла ко мне в шесть утра с зайцем под мышкой и серьезным голосом заявила, что Я-я соскучился и очень хочет полежать со мной рядышком.

Конечно же Я-ю я пустила, нельзя зайчика обижать. А так как сама Ника без своего любимого друга уснуть не может, то соседей по кровати у меня сразу стало «плюс два».

Разместившись втроем под одним одеялом, уснули мы быстро, даже про сказку не вспомнили.

А в девять утра с левого бока добавился еще один сосед. Большой, внушительный и теплый. Навис надо мной, спящей и, наверное, растрепанной, как Баба-Яга, и поцеловал.

Разбудил, как спящую «красавицу» моментально. И не только самим поцелуем, но и заполошными мыслями, что на ночь глядя я, ленивец в -дцатом поколении, зубы чистить не ходила, и теперь сто процентов изо рта есть запах.

– А я думаю, чего Ника так разоспалась? – шепчет Саша, разглядывая нашу веселую троицу. – Обычно малая с семи утра по дому юлой носится, а тут удивительная тишина. Теперь понятно. Я б с тобой под боком тоже с удовольствием подольше повалялся.

– Так ты уже это делаешь, – хмыкаю, намекая, что он сидит на постели, а не стоит возле нее.

– Не могу иначе. Ты как магнит, Оксан. Успела хоть выспаться?

– Кажется, да, – едва заметно киваю.

Саша упирается рукой в спинку кровати и склоняется надо мной, убирает со лба волосы и так внимательно вглядывается в мое лицо, что заставляет нервничать.

– Что-то не так?

– Всё так. Почему ты спрашиваешь?

– Ощущаю себя, будто бабочка под микроскопом.

– Ну-у-у… если только очень и очень красивая бабочка.

Александр улыбается шире, а я зависаю, разглядывая мимические морщинки у внешних уголков его глаз. Они совсем его не портят. Наоборот, притягивают.

Так и хочется вытащить руку из-под одеяла и кончиками пальцем провести по каждой, коснуться щеки, обрисовать острую линию челюсти и почувствовать, насколько утром у Звягинцева неколючий подбородок.

Или колючий?

Или колюче-неколючий, а щекотный?

Уф, сказочница, что-то я увлеклась!

Решаю сместить внимание со своей скромной персоны на более обыденные вещи и беззаботно интересуюсь:

– Какие на сегодня планы?

Саша приподнимается, сдвигает одеяло в сторону, чтобы не стащить его с нас случайно, и садится, упираясь спиной в изголовье кровати.

– Сварить кашу. Накормить вас с Никой. Затем уговорить тебя еще денек отдохнуть от работы и утащить с дочкой во двор лепить снеговика, – серьезно перечисляет, загибая пальцы, и тут же усмехается. – А то непорядок получается, Оксан. Во дворе, где квартира, красавца слепили и даже украсили, а у дома нет.

– Ай-ай-ай, упущение, – подыгрываю ему.

– И я о том же! – подмигивает. – Ради дела я даже метлу готов найти.

– А не боишься, что я тебя снова ей отхожу? – играю бровями.

– Так я хорошим мальчиком буду и повода не дам!

– Хорошим мальчиком? Ты? – переспрашиваю и, не сдержавшись, утыкаюсь ему в подмышку и хохочу до слез.

Скажи кому, что грозный адвокат Звягинцев только что изображал честного-пречестного парня, невинно хлопая ресницами, ни за что не поверят. Скорее, пальцем мне у виска покрутят.

– Я буду стараться, обещаю.

– И почему это, Александр Александрович, я тебе не верю?

– Не знаю, Ксюш, – широко улыбается. – Обычно мне все верят. Говорят, я очень убедительный мужик.

– На работе – соглашусь. Самый настоящий грозный дядька. А дома совсем другой.

– Да? И какой же? – спрашивает негромко.

Задираю голову, чтобы видеть его глаза. И пусть щеки моментально вспыхивают и алеют, взгляда не отвожу.

– Мягкий, добрый, веселый, открытый…

– Вот прям весь такой хороший, да? – прищуривается.

– Да. Сама в шоке! – весело киваю.

В душе небывалая легкость разливается.

Разве бывает настолько идеально?

– Ну, всё, сдаюсь, уговорила! Ужин тоже с меня! – хохмит Звягинцев, прижимая меня к себе теснее и наклонившись, снова целует.

Сладкий поцелуй дурманит мозг, но на хитрую уловку я не ведусь.

– Так он и так с тебя, Саша, – указательным пальцем тычу его в бок. – Ты мне купаты обещал на мангале пожарить. Забыл? Зря! Не отвертишься!

Ловит мою ладонь, передвигает ее себе на грудь и так оставляет. Распластанной и накрытой сверху его теплой ладонью.

– Обещал – сделаю.

Чувствую, как под пальцами ровно и гулко стучит его сердце, и как сбивается мое собственное, будто спеша приноровиться и идти с Сашкиным шаг в шаг. Но старательно выдерживаю беззаботно-легкий тон.

– Ну ладно, верю! Теперь метлу можешь доставать спокойно и не переживать. Нападать не стану.

– Спасибо, добрая душа!

С правого бока происходит шевеление. Оборачиваюсь. Александр тоже замечает и, немного перегнувшись через меня, смотрит на дочь. Но кнопка, чуть-чуть повозившись, лишь сладко вздыхает и не просыпается.

– Кстати, Оксан, через восемь дней Новый год, – произносит Саша заметно тише.

– Да, я помню, – вздыхаю и тут же поясняю. – Давно пора закупать подарки родным. А я все никак не соберусь.

– Совершенно с тобой согласен, сам еще ничего не делал, – поддерживает он меня и тянется к моим кудряшкам. Выхватывает один локон, пропускает через подушечки пальцев, отпускает и, точно завороженный, смотрит как тот пружинит и снова превращается в завитушку. – Но я к другому веду…

– И к чему же?

– Я хочу, чтобы ты встречала Новый год с нами.

– С вами?

Замираю, переполненная шквалом эмоций. Потому что, как настоящая блондинка, я и думала об этом, и не думала одновременно. А еще успела сломать голову.

А как иначе? С одной стороны, уж слишком нагло думать и планировать празднование в гостях, когда тебя еще никуда не позвали. Но, с другой, и не думать – не получается. Потому как «А вдруг да?», а ты вроде как с родителями всегда встречаешь. И что делать? Своих роднуликов одних вдвоем скучать оставлять? И вроде логично. Они большие – я большая. Но жалко же. У нас почти традиция – семьей праздновать. А еще очень хочется с Сашей и Никуськой отмечать. Вот прям пипец как сильно! Потому что это будет однозначно весело и мило, ярко и незабываемо, душевно и феерично…

– Да. Со мной и с Никой, – поясняет Александр, замечая мой ступор.

Прикусываю губу, не зная, как всю свою абракадабру из головы вынуть и доступно в одно предложение уместить.

– Не хочешь, да? – трактует мою заминку по-своему Звягинцев.

А я реально пугаюсь.

– Нет! Не в этом дело, Саш, – мотаю головой, непроизвольно цепляя пальцами его футболку. Будто так удержу, и он не сбежит. – Хочу. Правда, хочу. Просто с родителями привыкла этот день проводить, но я все решу. Честно-честно.

– Уверена? Я не настаиваю.

И от этого мое желание быть с ним и Никой разрастается еще больше.

– Да, – киваю и чуть громче повторяю. – Да.

Глава 35

ОКСАНА

Этот день, как и следующие два пролетают, словно стая лебедей. Прикольно и ярко, что глаз не отвести, но очень быстро.

Кажется, вот ты еще в процессе, наслаждаешься каждым моментом, смакуешь их и прочувствуешь, разбирая на детали, а вот они уже все кучей оказываются позади, и пора потихоньку паковать чемоданы.

Утрирую, конечно.

Я с одной сумкой приехала.

Но суть от этого не меняется – дни летят.

Хотя, оборачиваясь назад, сказать, что ничего особо мы не делали, нельзя.

Делали. Еще как.

В то утро, когда мы приходим к общему решению встречать Новый год вместе, определяемся и с местом.

– Предлагаю устроить праздник здесь. Тут и места больше, и просторней, и уютнее одновременно, – говорит Саша.

В этот момент я припоминаю камин и живое тепло огня, мягкий плед и мандарины, комедию, которую мы смотрели, оккупировав удобный диван, и тихий разговор по душам, пока Ника сладко спала рядом.

– В квартире, конечно, тоже хорошо… – продолжает он убеждать, но я уже киваю.

– Обеими руками за!

– Можно будет сходить… погоди, как? – удивляется Звягинцев, качая головой. – Уже всё? Согласна?

– Ну да, а что такого?

– Ничего, – хмыкает, – просто я в голове себе план твоих уговоров накидал… с речью минут на пять минимум.

Улыбаюсь.

– Считай, что этот пункт был одобрен нами единогласно и быстро. Предлагай следующий.

– Хм-мм… хорошее начало. Ксюш. Окей. Идем дальше. Ёлка?

– Надо!

– Игрушки?

– Непременно!

– Гирлянды на окна?

– Ой, будет классно!

Потираю руки, представляя струящиеся по тюлевым занавескам нити белых или желтых огоньков.

М-м-мррр… ляпота!

– Продукты на стол?

– Закупим заранее, но! – навожу на него указательный палец. – Сначала накидаем меню. Сообща!

– Уф! Как скажешь, Оксана Дмитриевна! – подмигивает. – Но! Чур, его пишешь ты.

Прищуриваюсь.

– Разучился ручку в руках держать?

– Могу на планшете настучать, – лыбится.

– Настучать я тоже могу.

Медленно киваю, пряча в уголках губ ухмылку.

– Да я в тебе и не сомневаюсь, – смеется беззаботно.

Подается ко мне ближе, обхватывает пятерней за затылок и притягивает ближе. Нагло ворует дыхание, а потом и поцелуй.

Нет. Поцелуи. Несколько.

Много.

– Никусе надо подарки будет продумать, – называю следующий пункт, параллельно пытаясь отдышаться.

Умеет Саша быть настойчивым. Хотя я ни секунды не жалуюсь. Мне нравится, что Звягинцев вот такой. Жадный до прикосновений. Ненасытный до поцелуев и ласки. Напористый и не стесняющийся откровенно показывать свою во мне заинтересованность. В интимном плане в том числе. И наслаждающийся моей на себя реакцией. Потому что, как не крути, а партнеров все мы выбираем не просто по внешности, но и по желанию заняться с ним сексом.

– У меня идеи подарков есть. Я с тобой поделюсь, – кивает Александр, поглаживая меня по спине.

– А я, слуу-у-ушай, – перекатываюсь так, что оказываюсь лежащей у него на груди. – Я ж двадцать восьмого на детском утреннике выступаю. Снегурочкой. Ты как смотришь на то, чтобы кнопку ко мне на праздник привести? Сможешь освободиться к четырем часам?

– Теоретически, да, смогу. Но тут вопрос в другом, Ксюш. Она ж еще очень маленькая. Ее там слонопотамы не затопчут?

– Такую красотку? Нет, конечно! Да и я ее в обиду не дам!

– Тогда мы будем!

– Супер! А я с ней стишок совсем малюсенький выучу. Ну, или попытаюсь выучить. Она ж у нас девчуля с характером.

Саша смотрит на меня странным долгим взглядом, а затем снова притягивает к себе и целует.

Согласно пунктам намеченного плана мы посещаем торговый центр, где среди множества искусственных елок и сосен находим именно свою. Ту, что устраивает нас целиком и полностью. Большую, пушистую, под два с небольшим метра.

Выбор игрушек – целое искусство, отрываемся по полной. Вероника принимает в этом самое активное участие. Какие там – два основных цвета и соблюдение эстетических качеств, чтобы не перегружать композицию? Пусть елки по фэншую наряжают холодные гламурные инста-дивы. Мы берем всё, к чему лежит душа – и шарики, и пирамидки, и колокольчики, и фигурки зверей.

А уж сколько смеемся – уму непостижимо. Душа парит, а после щеки еще час болят.

Новый пункт – мишура, гирлянды, дождик.

– А давайте вот это светящегося оленёнка купим? Под елку поставим, будет в темноте искорками переливаться, – подкидываю идею.

– Тогда уж двоих сразу, – присматривается Саша. – Большого и маленького. Как вам вот такая парочка?

– Здорово!

– Неть! Это папа а-ень. Это Ника а-ень. А де Сана а-ень? – разводит ручки в стороны маленькая красотка.

Продавец умиляется, я тихонько смеюсь, прикрывая рот ладошкой, а Александр целует малышку в макушку и просит упаковать нам три фигурки.

– И то верно, дочь. Все должно быть по-честному.

Пока гуляем по этажам ТЦ, рассказываем с Сашей Нике, что Дед Мороз и Снегурочка приглашают ее на праздник к большой-большой елочке. Там будет много ребятишек, а еще танцы, песни, стихи. И за красивый наряд всем ребяткам вручат подарки.

– Я хосю, папоська. Буду пин-се-ссой.

Переглядываемся с «папоськой» и дальше дружно идем покупать юной моднице идеальное бальное платье. А еще красивые ажурные колготочки с бабочками, туфельки на каблучках, заколочки и бантики, и, конечно же, корону.

– Правильно, Никусь, принцессы без короны – совсем и не принцессы, – подмигивает Саша, ничем не выдавая, что шоппинг для мужчины – это кошмар и стресс.

Домой возвращаемся уставшими, но счастливыми.

А уже там Звягинцев созванивается с какой-то фирмой и на следующий день приезжают мастера, занимающиеся уличным украшением фасадов. Несколько часов работы и к вечеру, когда наступают сумерки, а Саша включает иллюминацию, мы с Никой ахаем от восторга. Крыша дома, углы, окна, пристройка и даже сосна переливаются сказочными огоньками.

За дни отдыха мы еще дважды успеваем сходить на озеро и покататься на тюбингах. Белку больше не встречаем, зато ежедневно кормим птиц, насыпая им семечки и хлебные крошки в кормушки.

И да, когда двадцать шестого уезжаем домой, во дворе красуется очень симпатичный снеговик. Правда, вместо метлы в руке он держит снеговую лопату.

Глава 36

ОКСАНА

Машина плавно притормаживает возле родительского подъезда. Александр глушит мотор и оборачивается ко мне.

– Тебя домой сегодня вечером ждать или уже только завтра будешь? – интересуется негромко.

– Завтра, Саш. Сегодня с ночевкой здесь останусь, а завтра часов в одиннадцать приблизительно вернусь.

– Хорошо. Тогда я твои ключи у Пашки заберу и в прихожей на зеркале оставлю. Вдруг брательник куда смотается, чтоб ты не переживала. А Зою Павловну предупрежу, что забежишь забрать.

– Договорились. Спасибо тебе большое, – благодарю его широкой улыбкой и, поддавшись эмоциям, протягиваю руку и накрываю его ладонь, лежащую рядом с рычагом переключения передач, своей. – Ты на работу когда выходишь?

– Тоже завтра, – зеркалит мою мимику и, ловко меняет наши кисти местами. Какая-то секунда, и вот уже его пальцы обхватывают мои, а подушечка большого рисует щекотные круги в центре моей ладони.

– Ну да, по тебе там соскучились, – тихонько смеюсь.

– Ты про сотню звонков, которыми меня вчера закидали? – приподнимает бровь.

– Да там не сотня была, а все двести, как минимум, – припоминаю, как у Звягинцева с обеда и до восьми вечера телефон чуть ли не дымился.

– Это редкость, Ксюш, не переживай.

– Хорошо, как скажешь.

Кивнув, оборачиваюсь назад, где в детском автомобильном кресле сидит пристегнутая Ника. Во время поездки малышка успела задремать, но теперь, когда машина остановилась, проснулась и с интересом вертит головой по сторонам.

– Солнышко, пока-пока, – машу ей свободной рукой, вторую, в теплом плену Саши, совсем не хочется освобождать.

– Сана, а ти куда? – Вероника удивленно хлопает глазенками.

– К маме с папой в гости пойду, – объясняю кнопке, показывая в сторону подъезда. – Они у меня вот тут живут. На верхнем этаже.

– Мама и папа? Тут? – приоткрывает она ротик.

– Да, – киваю и поясняю. – И я здесь с ними жила много лет. Когда была маленькая, как ты сейчас, в этом дворе гуляла, – указываю на детскую площадку слева, а следом на здание, что расположено прямо за ней. – И вон в тот садик ходила, где цветной заборчик с квадратиками. Видишь?

– Ого! – забавно охает.

– Да. А недавно переехала в дом, где вы с папой и дядей Пашей живете.

– К нам?

– Да, к вам, почти, – скашиваю глаза на Александра и снова улыбаюсь.

Вот уж правда со стороны кажется, будто я к Звягинцевым переехала, а не в отдельную квартиру. Курсирую туда-сюда, кому скажи, что совсем недавно моя жизнь была скучной и пресной, – не поверит и будет в своем праве.

Саша в наш разговор не вмешивается, наблюдает за всем с едва заметной улыбкой и нисколько не протестует, что я сижу в машине и его задерживаю.

Изначально я планировала доехать до дома и, лишь убедившись, что в квартире все в порядке, оставить вещи и поехать к родным. Они звонили еще вчера днем, уточняли, куда я так лихо пропала, что ни слуху, ни духу от любимой дочурки несколько дней нет, и звали в гости.

Но Саша, выслушав новости Пашки, который порадовал тем, что лопнувшие трубы, наконец, заменили, отопление в доме запустили, стояки в порядке, нигде ничего не рвануло, и даже температура пусть пока не комфортная, но постепенно растет, предложил свой вариант перемещения – сразу отвезти меня к родителям, сделав лишь небольшой крюк.

– Так и тебе по темноте не придется кататься туда-сюда, и мне самому будет спокойнее, – сказал он открыто, а затем хитро подмигнул, – а еще я буду знать, откуда тебя воровать, если ты слишком надолго загостишься.

– Я очень постараюсь не злоупотреблять, – ответила ему тогда, стараясь не смеяться.

Правда, через пару мгновений заулыбались оба.

И вот теперь меня привезли в отчий дом, надо выходить.

А я все медлю.

– Что ж, пойду, – произношу в итоге на выдохе и отстегиваю ремень безопасности. – Всем до завтра.

– До завтра, Оксан, – кивает Саша, но вместо того, чтобы отпустить мою ладонь, тянет к себе ближе, и сам наклоняется. А затем целует.

Быстро, но очень сладко.

– И меня цевуть, – тут же реагирует Ника. Заерзав, она усердно оттягивает ремень и подается вперед, смешно вытягивая губки.

Напряжение моментально спадает.

– Конечно, моя радость, – смеюсь и перегибаюсь через спинку кресла, чтобы чмокнуть и ее.

– Буду кучать, – летит детское сбивающее с ног признание, которое я тут же повторяю.

– И я буду скучать, солнышко.

Нисколько не привираю.

До двери подъезда долетаю будто на крыльях. Пока пиликает набранный домофон, машу Нике «пока-пока». Она в ответ усердно машет мне. Саша в этот момент заводит двигатель, но с места трогается лишь тогда, когда я захожу внутрь.

Задумавшись, забываю про лифт и все этажи поднимаюсь ножками.

– Привет, родная! – родители встречают меня в прихожей на пару.

Папа помогает раздеться и повесить верхнюю одежду в шкаф. Мама целует в щеку и с интересом разглядывает мой румянец.

– Всё расскажу, обещаю, – смеюсь и обнимаю их по очереди.

Но первым делом иду мыть руки, потому что, как обычно бывает, у мамочки уже все готово, и, чтобы сесть ужинать, они ждут лишь меня.

– Я манты в выходной лепила, – произносит мамуля не без гордости, демонстрируя накрытый будто для пиршества стол.

– А я ей помогал, – не отстает от нее отец, пододвигая мне на выбор и сметану, и майонез.

– А я только в город вернулась, – признаюсь после того, как хвалю их обоих. Потому что манты в исполнении моих родителей – это не просто блюдо «пальчики оближешь», но еще и «откусишь». Никак не меньше.

– Где ж ты была, дочь?

Называю поселок, считываю понятное удивление – богатый райончик, как не крути, но повествование о своих приключениях все же начинаю с начала.

– Представляете, мам, пап, у нас отопление в доме лопнуло. И это зимой… круто, правда?

Дальше рассказываю, как обычно, в красках и с эмоциями. Родители внимательно слушают, переглядываются, задают вопросы.

Удивительно, но о Саше им хватает информации, кем и где он работает, и еще того, как мы не сразу нашли взаимопонимание. Еще бы! За маньяка уважаемого адвоката приняла. Зато про Веронику расспрашивают очень подробно и смеются, когда показываю малышку рядом со снеговиком, слепленным во дворе, где теперь у меня квартира.

– Знаете, мам, пап, я кажется, влюбилась, – произношу в конце, подперев щеку кулачком. – Причем, в них обоих. Разве так бывает?

– Оно по-всякому, Ксюш, бывает, – философски отвечает мама, подливая мне в чашку горячего чая.

А папа вдруг уточняет:

– А где жена Александра и мама Ники?

Хмурюсь и следом хмыкаю.

– Представляешь, па, я даже ни секунды не задумывалась на ее счет.

– Как так?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Они вдвоем, отец и дочь, настолько самодостаточны, и так тесно эмоционально связаны, что скажи мне, что ее, этой неизвестной жены и матери, в их жизни никогда и не существовало, а Нику родила суррогатная мать – и я поверю.

– Хм, как интересно.

– А они вообще, папуль, интересные. Уверена, когда ты с ними познакомишься, то поймешь, о чем я говорю.

– Думаешь, познакомимся? – приподнимает отец бровь.

И даже мама подбирается, слегка ерзая на стуле и навостряя ушки.

Понятно почему. Мое поведение совсем нетипично. Раньше знакомствами с кавалерами я их никогда не баловала. А тут прямо сама предлагаю без, так сказать, наводящих вопросов.

– Мамуля точно да, – киваю, глядя на ту с улыбкой. – Я Никусю на новогодний утренник к тебе на работу пригласила. Раз уж я буду там Снегурочка, то имею право. Да, роднуль?

– Конечно, – соглашается она и даже смешно потирает руки. – Я уже вся в предвкушении, дочь.