Текст книги "Случайная мама. Чудо под Новый год (СИ)"
Автор книги: Рина Беж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 4
ОКСАНА
Взбиваю попышнее подушку, гашу ночник и натягиваю до самой шеи одеяло. В квартире не то чтобы прохладно, вполне комфортно. Но я сама по себе жуткая мерзлячка. Особенно по зиме.
Как отец говорит, зяблик во втором поколении.
Мамуля у нас в этом деле первопроходец. Она летом в жару блузки с длинным рукавом запросто носит и не потеет. Народ в шоке, а ей комфортно.
Вытягиваюсь в любимой позе на животе, сгибаю одну ногу в коленке и задираю повыше к животу и с тихим:
– Ка-а-айф! – закрываю глаза.
Даже не верится, что ремонт закончен. Рабочая бригада уложилась в обозначенный ими же самими срок и сдала объект без всяких тяп-ляпов.
Папа специально с работы отпросился в четыре. Приехал и лично проверил каждый угол и шов, прежде чем дал мне добро подписывать акт выполненных работ.
Теперь впереди только приятные хлопоты. Покупка мебели и расстановка ее так, как моя душенька пожелает. А дальше вазочки, фигурки слоников, другие безделушечки из стекла. Тридцать три квадратных метра в моем полном единоличном распоряжении.
Есть же на свете счастье.
Прежде чем уплыть в сон, подтягиваю ближе к лицу телефон, активирую экран и еще раз проверяю выставленные будильники.
Один на восемь. Второй на восемь десять – запасной.
Кнопки горят синим, значит, активированы.
Вот и отлично.
Гашу экран и сдвигаю гаджет повыше, чтобы случайно не сбить во сне рукой.
Вообще я люблю поспать подольше. Сова. Теперь и работа на дому это позволяет. Но завтра у мамули первая половина дня свободна. Она подкинула предложение, а я согласилась с самого утра покататься по мебельным магазинам, заценить образцы диванов и кресел в реальном виде. Пощупать обивку, проверить упругость наполнителя и мягкость подушек, а главное, определиться: удобен ли мне разборный механизм.
Вроде бы мелочи, а по факту серьезная вещь. Доказано опытным путем.
Родители год назад, когда я на съемную квартиру к будущему мужу съехала, мою девичью старую кровать распилили на доски и на свалку вывезли. Взамен купили новый большой угловой диван.
Мягкий, удобный, плюшевый, охрененный.
И неважно, что розовый, как поросёнок.
Вот реально всем хорош оказался, но разборный механизм – беда.
Я до сих пор, как свинья в апельсинах, в вопросе его сборки. Разбираю на раз. Хоп-хоп и готово. А собрать даже по уроку из видеоролика не получается.
Тут поддеть, тут нажать, тут потянуть и сложится… как бы должно. А по факту этот розовый монстр лишь скрипит, пыжится и стоит несгибаемый и бесячий до трясучки, пока папа к нему руку не прикладывает.
Так, всё, не туда мысли пошли.
«Кыш из головы, противные! Спать пора! – шикаю на них. – Расслабляюсь, расслабляюсь, расслабляюсь… сплю-ю-ю…»
И тут телефон противно блимкает и ярко загорается. Да так, что вспышку сквозь сомкнутые веки улавливаю.
– Ы-ы-ы… – озвучиваю недовольство шумным выдохом. Предпринимаю титаническую попытку забить и забыть, но любопытство побеждает желание проигнорировать входящее сообщение.
Вдруг важное?
Тянусь к светящемуся экрану и, щурясь, открываю чат с мамой.
«Не забудь перед сном сказать: «Ложусь на новом месте, приснись жених невесте!»)))» перечитываю пару раз.
Она реально сейчас или прикалывается?
На пару мгновений зажмуриваюсь, накидывая другие варианты. Они, понятное дело, не накидываются.
«Лучше три раза повтори, Ксюш. Для надежности»
Отжигает родительница новой эсэмэской.
– Не шутит, – подвожу итог.
«Мам, я еще не развелась!»
Напоминаю очевидное.
«И то верно», – приходит ответ.
А вдогонку:
«Тогда скажи иначе: «Ложусь на новом месте, приснись развод Оксане!»»
«Фамилию точно добавлять не надо?!» – шпарю, бегая пальцами по виртуальной клавиатуре, перевернувшись с живота на спину.
Не, ну а вдруг? Это ж мама. Она плохого не посоветует.
«Оксан, ты сейчас серьезно?»
В начале первого ночи?
Абсолютно точно да.
Но с абсурдом решаю заканчивать.
«Всё, мам. Я сплю. Если сейчас собью сон, утром не встану!»
Так себе угроза, о чем любимая Любовь Витальевна моментально сообщает:
«Не переживай, дочь, я тебя разбужу. У меня, если что, ключи от твоей квартиры есть. А про гадание не забудь!!!»
– Ага… уже… – тяну, зеваю аж до слез.
И с облегчением выдыхаю. Мама из сети пропадает.
Гашу экран, отодвигаю мобильник и, вновь перевернувшись на живот, подтягиваю ногу к животу. Правда, теперь уже другую.
Никакую белиберду, естественно, не говорю и засыпаю практически моментально. А просыпаюсь…
Глава 5
ОКСАНА
«Боже! Да что такое-то? Сколько ж можно?», – вспышкой простреливает беспокойство.
Рывком принимаю сидячее положение и с трудом разлепляю не желающие открываться глаза. В голове вата, сознание до сих пор пребывает в блаженной дрёме, да и организм усердно доказывает, что не отдохнул. Ему ещё и ещё надо.
Но что-то нервное зудит на подкорке, не позволяя вновь упасть в желанные объятия Морфея.
Медленно моргая, осматриваюсь.
За окном беспробудная ночь. На чёрном небе ярко светят звезды. В квартире тихо и темно. Если бы не фонарь у подъезда, куда выходит окно, с трудом различила бы малочисленную обстановку комнаты. А так удаётся. И вроде всё в порядке.
Но что-то же меня разбудило?
Зевая, подтягиваю к себе телефон. Жму боковую кнопку и тут же морщусь. Максимальная яркость экрана неприятно бьёт по глазам.
Два – тридцать семь.
Ничего себе. Это ж я пару часов только, как уснула.
Проверяю верхнюю панель. Вдруг мама какие-то ЦУ не додала? Нет, пусто. Значит, дело не в гаджете.
Вновь вожу глазами по комнате.
Сходить на кухню попить?
Ой, нет. Выбираться из-под теплого одеяла – нет уж, ни за что.
– Ерунда какая-то.
Шёпотом озвучиваю странную реакцию организма, который до сего момента никогда не изъявлял желания пробуждать ночами, даже чтобы сбегать на горшок, и, ерзая задницей по свежей простыне, съезжаю вниз.
Спать, спать, спать…
Укладываюсь на спину и с новым зевком закрываю глаза. А в следующую секунду вновь подрываюсь, будто иголкой тычут, и принимаю сидячее положение.
За стенкой, как раз за той, возле которой стоит моя кровать, раздаётся детский плач.
Такой громкий, будто малыш не где-то там, в чужой квартире, в истерике надрывается, а у меня под боком.
Такой жалобный и пронзительный, что нутро наизнанку выворачивает, а в голове все встаёт на свои места. Именно он прорвался сквозь мой крепкий сон, взбудоражил и выдернул в реальность.
– Давайте уже, успокаивайте, – бормочу, натягиваясь дрожащей струной и вслушиваясь в каждый всхлип, в каждую паузу, в каждую продолжительную секунду бесконечного требовательного «а-а-а-а-а…».
А он все длится и длится.
– Да вашу ж Машу!
Кто-то не выносит храпа, кто-то чавкающих людей, кто-то не может смотреть на медленно переходящих пешеходный переход бабушек и дедушек и рвется им помочь.
Мой личный клин – детский плач.
Слышу его и все внутри дрожит, а сердце кровью обливается. Хочется бежать и спасать. Немедленно! Помогать, жалеть, холить, приголубливать. Изворачиваться, но делать так, чтобы ребенок не страдал. Ведь не просто так он рыдает. Ему либо плохо, либо страшно, либо больно, либо чего-то не хватает.
А если всё сразу?
Первые десять минут тянутся бесконечной полосой. Успеваю и встать, и свет включить, и походить. И сесть. И снова походить, сверля беспокойным взглядом стену.
На первой половине второй десятиминутки терпение лопается, и я начинаю одеваться.
Не могу больше ждать и ничего не делать.
А вдруг ребенок там один?
И это не моя буйная фантазия. Случай из жизни.
Еще учась в универе, одна из одногруппниц рассказывала, как они с молодым мужем неудачно сняли квартиру на верхнем этаже старого панельного дома. И проблема была не в том, что у них с крыши по стене течет, а в том, что под ними жила мать-одиночка. Молодая и безголовая идиотка, которая умудрилась сначала родить ребенка, а потом вдруг понять, что не нагулялась. Эта вертихвостка ночами убегала по своим важным не догулянным делам, а ребенок, будучи один, может даже в темноте, испуганный или голодный, орал на крик. И никому до его беды не было дела.
Вопрос закрылся, только когда по душу горе-мамаши вызвали специалиста из КДН.
А если и тут подобный случай?
А если кроха в беде?
Выпал из кроватки, ушибся, пить хочет, на ручки, животик болит? Да мало ли?!
Не умею я по тональности плача определять размер опасности, как и возраст малыша. Но, чувствую, у соседей не совсем грудничок. Те ж пищат да покряхтывают, а тут так громко и жалобно. До мурашек по коже.
И еще одно: за девятнадцать минут тишины так и не наступает. Есть ли там, кому успокаивать?
Протоптав по новому ламинату дорожку от окна до двери еще три раза, сдуваю челку с глаз и, сжимая кулаки, принимаю решение идти выяснять, что да как.
Вот уж не думала, что в первую же ночь стану кому-то проблемной соседкой. Но иначе не могу. Не усну ведь, пока за стенкой не успокоятся.
Накинув поверх домашнего костюма теплую кофту, втискиваюсь в шлепанцы с меховой опушкой и устремляюсь к входной двери. Отпираю замки, вываливаюсь на площадку, прислушиваюсь. Ловлю новый, пусть и намного глуше, писк и давлю на кнопку звонка.
«Дин-дон» разливается приятная негромкая трель.
Стою, жду.
Смотрю то на глазок, то на металлическое полотно двери.
«Ау, соседи! Где вы?» – зову мысленно.
Те не спешат.
Ни звука в ответ.
Внутри нарастает нервозность. По спине пробегает ледяной холодок. Натягиваю рукава кофты до самых пальцев. Перекатываюсь с пятки на носок и обратно.
Снова давлю на кнопку звонка.
Посильнее.
Новый «дин-дон». И снова текут секунды, а плач ребенка будто бы становится громче.
– Ну и? – рычу на дверь, притопывая ногой.
Злость и беспомощность прибавляются параллельно.
Нет, не уйду ни с чем. Буду стучать до победного. А если не отреагируют, вызову МЧС.
Терпение лопается. Вскидываю кулак и замахиваюсь.
И в этот момент замки щелкают. Дверь распахивается.
На пороге стоит молодой парень. На пару – тройку лет младше меня. Высокий, симпатичный брюнет с торчащей вверх влажной челкой и голым торсом. Из одежды только домашние брюки на шнурке с низкой посадкой. И полотенце на шее.
– Хм, привет, кукла! Борька прислал? – пробегает он по мне оценивающим взглядом и, ухмыльнувшись, выдает. – Передай, что угодил чертяка. Только я на этой неделе занят. На следующей приходи.
Что-о-о?
Ошарашенно распахиваю глаза и приоткрываю рот, но дверь перед моим носом уже закрывается.
Ах, ты, недоразумение!
Глава 6
ОКСАНА
Не думая, вскидываю руку и снова звоню.
Я тебе сейчас такую куклу покажу, Барби Кен малолетний, мало не покажется!
Но по внезапности нападения сосед меня опережает.
Как только умудряется? Или опыт большой?
– Ты совсем сбрендила?! – наезжает он на меня параллельно распахиванию двери, когда я только-только готовлюсь его облаять. – Три часа ночи на дворе. Кончай названивать! Все нормальные люди давно спят.
– Ух ты! – отмираю. – Рада, что ты в курсе таких мелочей!
– Так в чем проблема?
И он еще спрашивает?
– Наверное, в тебе, – тычу в него пальцем. – Ты мне не даешь!
– Мля-я-я… – тянет, проводя пятерней ото лба к макушке, отчего торчащая вверх челка превращается в затейливый беспорядок «я у мамы вместо швабры». Преувеличиваю, конечно. Всё у него там гламурненько. – Я ж сказал, приходи на следующей неделе. Тогда и дам. Точнее, ты мне дашь. А сейчас…
– Чего-о-о?!!
Это что еще за ересь произносит его рот?
Сжимаю кулаки, а в голове четкая картинка, как я обхватываю ими шею одного смазливого развратника и жму, жму, жму…
– Не ори, – шикает он, прикрывая дверь и оборачиваясь назад с таким видом, будто прислушивается, – у меня ребенок спит.
– Уверен? – шиплю, тоже стараясь прислушаться.
– В чем?
– В том, что твой слуховой аппарат не просрочен?! – припечатываю. Замечаю, как темные брови взлетают вверх и объясняю, а то ведь тупит по страшному. – Твой ребенок не спит, парень, а плачет. Двадцать минут криком кричит. Я засекала.
– Паша.
– Чего?
– Я не парень, я Паша, – поясняет, закатывая глаза, и расслаблено добавляет. – А Никуська уже не орет, а спит. Только что уложил.
– Уверен? – повторяю снова.
– Да, – кивает и в подтверждение своих слов распахивает дверь.
В квартире тихо. Детского плача как не бывало.
– Ну, убедилась? – и не успеваю я согласиться, как голосом профессора на лекции он добавляет. – Это ее обычной состояние – проснуться ночью, поплакать и снова уснуть.
В смысле?
Смотрю на «Пашу», как на ненормального. Рыдать ночью, по его мнению, обычное состояние ребенка? Он с головой точно дружит? Или в его котелке тараканы забастовку устроили, а он не уследил?
– Да не смотри ты не меня как на дебила, – четко считывает сосед всё, что я о нем думаю. – Показывали мы ее врачу. Зубы режутся плюс эмоциональные перегрузки. Витаминчики попьем и справимся. Тем более, теперь это только один раз за ночь случается, а не как раньше, каждые три часа.
Уф-ф-ф… успокоил…
Представляю трехчасовые побудки «по расписанию» и передергиваю плечами. Кошмар какой.
Будь у меня такая беспокойная дочка, я б с ней на пару рыдала. Бедная мама.
– Кстати, я не понял. А ты чего, двадцать минут под дверью стояла? – отвлекает от раздумий прищурившийся сосед. – Зайти что ли стеснялась?
Наблюдаю, как он конструирует бровки домиком и задаюсь вопросом: прикалывается или тупит по жизни?
К общему знаменателю так и не прихожу, потому демонстративно осматриваю свою пижаму, кофту и тапочки, а после уточняю:
– Считаешь, я к тебе в таком виде на крыльях любви и долга по морозу летела от… как там его… – щелкаю пальцами – Коли? Толи?
– Бори, – поправляет.
– Точно, Борька, – тычу в него пальцем. – У бабушки в деревне поросенка так звали.
И пока Паша, подавившись, кашляет, до конца проясняю ситуацию.
– И, нет, я не от твоего другана. Я ваша новая соседка слева, – взмахом руки указываю на дверь своей квартиры. – Вчера только заселилась. Теперь буду жить тут постоянно.
– Ого, как!
– Ну да, вот так.
– Хм, тогда приятно познакомиться, соседка, – одаривает меня улыбкой голливудской звезды.
Я же мысленно закатываю глаза. Приятно ему… дурдом полнейший…
И тут меня на зевок пробивает. Такой основательный, что прямо до слез и едва не вывихнутой челюсти.
Прикрываю рот ладонью, а спустя пару секунд, когда отпускает, произношу:
– Ладно, соседи, спокойного вам остатка ночи. Пойду я. И да, – вспоминаю важное. – Мне мебель на этой неделе будут привозить и собирать. Так что, Павел, пусть твоя жена зайдет, скажет, в какое время ваша дочь спит днем, чтобы постараться не сильно мешать. А то, оказывается, у нас с вами жуткая слышимость.
Согласия не дожидаюсь, так как засчитываю, что оно автоматом получено. Однако сосед считает иначе.
– Эй, погоди-ка секунду! – окрикивает.
Торможу, как по команде. Оборачиваюсь и вопросительно приподнимаю бровь.
– Как звать-то тебя, соседка? – улыбается во все тридцать два.
Вот же я тетеря…
Мысленно бью себя по лбу.
– Э-э-э… Оксана.
– Отлично, э-э-э-Оксана, – с усмешкой подмигивает. – Жди тогда, завтра зайду.
И, игнорируя мои нахмуренные брови – я ж не его приглашала – этот чудик захлопывает свою дверь.
Глава 7
ОКСАНА
– Как тебе этот, дочь? – мамуля, не обремененная стеснением, приземляет пятую точку на диван пыльно-синего цвета с кучей разного размера подушек и растекается по нему медузой. – М-м-мм, удобный-то какой. Кла-а-асс!
– Оттенок мне очень нравится.
Касаюсь кончиками пальцев обивки и проверяю ее на ощупь. Бархатистая. Приятная. Большой плюс.
Мы четвертый час топчем ноги по мебельным салонам, которых в городе оказалось больше полутора десятков, и, кажется, все же, наконец, остановились.
Аллилуйя!
– Да, с приглушенно-розовым цветом твоих стен будет отлично сочетаться. И размер подходящий, – мама подтягивает ближе к себе карточку с ценой и габаритами.
– Я тоже так думаю, – соглашаюсь.
Отхожу чуть подальше, чтобы оценить диван одним махом. После чего мысленно переношу его в свою комнату и представляю картину в целом.
Симпатично получается. И даже очень.
Хочу!
Возвращаюсь назад, тоже сажусь. Слегка подпрыгиваю. Попе комфортно.
– Слушай, а он упругий.
– Ага, а подушки легкие, как пух! – мама вытаскивает одну из-за спины и принимается ее тискать.
– Женщина, вы из нее душу вытрясти хотите? – не сдерживает эмоций консультантка, замершая нахохлившейся пандой в боковом проходе. – Так зря стараетесь. Ее там нет.
– Вы успели её вытрясти до меня? – не теряется родительница.
Вот уж кому палец в рот не клади. Откусит.
– Мам, – шикаю, надеясь усмирить, но та и ухом не ведет.
– Кстати, подскажите-ка нам, любезная, какие размеры у спального места? В карточке этого не прописано. И продемонстрируйте, как сей объект разбирается.
Мамуля рывком подскакивает на ноги и предлагает продавцу приступить к профессиональным обязанностям.
Та удивленно хлопает ресницами:
– Так вы что же, покупать собираетесь?
– А вы думали, мы пришли пыль с подушек стряхнуть?
Запрокидываю голову и тихо стону. Чувствую, мы здесь надолго…
Спустя час с хвостиком, пройдя мастер-класс по сборке-разборке дорогой покупки, оформляю ее доставку домой.
– Шкафы смотреть пойдем? – лыбится моя любимая Любовь Витальевна и с предвкушением потирает ладошки.
За подколку с подушкой она консультантку до нервного тика довела, а мне скидку в двадцать процентов вместо десяти выбила, плюс бесплатную доставку.
– Нет, мам, тебе на работу через час, – приглушаю ее энтузиазм напоминанием. – Давай лучше в кафе посидим.
– Уверена?
Азарт в глазах так и пышет.
– Абсолютно. И потом, я тут рекламу видела. Хочу мастера домой пригласить, пусть рассчитает стоимость встраиваемой зоны хранения.
– Хм, а что, мысль! – соглашается, подумав.
С выбором места для перекуса особо не заморачиваемся. Переходим в противоположную часть торгового центра, где расположены магазины одежды и обуви, и устраиваемся на фудкорте возле искусственной пальмы.
Я заказываю стеклянную лапшу с морепродуктами. Мама в «Крошке-картошке» клубенек с копченостями.
– Как ночь прошла? – интересуется она позже, когда мы, закончив с основным блюдом, переключаемся на кофе с пирожными.
– Знаешь, необычно. Пришлось посреди нее проснуться и пойти знакомиться с соседями, – растягиваю губы в улыбке, вспоминая нелепую беседу с Пашей.
Естественно, мама ничего не понимает и хмурится.
– Зачем?
Решаю сжалиться и берусь все разъяснить.
– За стенкой ребенок сильно плакал. Я, дурная, решила, что он там один. Вот и рванула на помощь.
– А ребенок оказался не один?
– Нет, слава богу. Парень молодой открыл. Сказал, что такое у них часто случается.
Припоминаю наглую моську, челку торчом и улыбку ловеласа. Непроизвольно фыркаю. Смазливый позер. Как специально голым по пояс вышел.
Мама мыслей не читает и воспринимает мою реакцию по-своему:
– Ох, понятно, дочь. Ты, когда маленькая была, нам с отцом тоже ночные концерты устраивала. Порой такие громкие, на стенку лезть хотелось. Но спать сильнее.
– И что вы делали?
Подаюсь вперед. Не помню, чтобы она об этом рассказывала.
– Что делали? Что делали? Любили. Тебя и друг друга, – улыбается мама, накрывая мою руку своей. – А потом постепенно всё прошло.
– Надеюсь, ты не про любовь? – подкалываю, играя бровями.
– Тьфу на тебя, дурилка картонная! Я про ночные истерики.
Некоторое время сидим молча. Мама доедает десерт и с кем-то переписывается в телефоне, я потягиваю банановый коктейль и глазею по сторонам.
– Знаешь, Ксюш, я вот думаю: это ж хорошо, что молодежь живет под боком, – возвращается родительница к разговору, гася экран и убирая мобильный в сумку. – Может, подружитесь, а? Тебе всё повеселей будет.
– Не знаю. Поживем – увидим. Какой смысл загадывать? – пожимаю плечами, не говоря ни да, ни нет.
Вот сегодня придут знакомиться, там и посмотрим.
А вообще, если подумать, уж больно странная семейка вырисовывается. Ребенок и… молодой парень, который принял меня за подгон от друга.
Он кто? Отец? Или близкий родственник?
Если первое – то полный финиш!
Если второе – хм, ладно… поглядим.
Глава 8
ОКСАНА
Часы показывают половину шестого вечера, когда в дверь раздается звонок.
Поправляю перед зеркалом заколотые в пучок светлые волосы и быстрым внимательным взглядом окидываю свой внешний вид. Длинный свитер крупной вязки, лосины и теплые носки. Убеждаюсь, что выгляжу нормально и, обтерев об одежду вдруг моментально ставшие влажными ладони – и чего занервничала? – отпираю замок.
– Привет, Окси! А вот и мы, – весело заявляет сосед.
К счастью, в этот раз он стоит передо мной полностью одетый. Светло-серые спортивные штаны, белая футболка. На ногах сланцы. И не один, а в компании очаровательной незнакомки.
Маленькая симпатичная стесняшка в ярко-розовом платьице с белыми воланами на пышной юбке и в красивых золотистых туфельках прячется за его ногой.
На секундочку темноволосая макушка появляется в зоне видимости, и я залипаю на два задорных каштановых хвостика, сцепленных на макушке яркими резинками с бабочками. Смешная такая.
А еще очень маленького роста.
Она настолько крохотная, что спокойно пройдет под столом, даже не наклоняя головы. Зато ладошки хваткие.
Девчушка так основательно тянет за штанину домашних брюк Павла, что того гляди стащит их вниз и устроит мне бесплатный стриптиз.
Не то, чтоб я сильно возражала против эротического шоу. Почти свободной женщине поглазеть на красивое мужское тело – вовсе не грех. Да и соседу, судя по вчерашнему голому торсу, стесняться нечего. Но не при ребенке точно, раз, и не в свете будущих, надеюсь, дружеских соседских отношений, два…
Потому убеждаюсь, что шнурок с задачей удержания штанов на пятой точке соседа справляется ответственно, и шире распахиваю дверь.
– Привет-привет, соседи. Прошу, проходите, – приглашаю парочку в квартиру. Дожидаюсь, когда они переступят порог и демонстративно заглядываю им за спины. – А с вами больше никого не будет?
– Нет. А тебе нас мало?
Белозубая улыбка Павла сто процентов старается сразить меня наповал своим очарованием, но я решаю не сражаться, а оставаться стойкой.
– Не то, чтобы мало… просто уточняю, сколько чашек нужно доставать? – выкручиваюсь, запирая дверь.
Но удивление внутри нарастает. Все же одну взрослую девушку, точнее, женщину – мать девочки, сегодня увидеть я ожидала. Занята? На работе? Зайдет позже?
– Две чашки будет достаточно, Окси.
И всё.
– Окей. Договорились.
Решаю не спорить и отодвигаю вопросы на потом, а заодно мысленно закрываю глаза на очередную трансформацию моего имени. Столько их уже было – не счесть, одни мои родители с их буйной фантазией чего стоят.
Присаживаюсь на корточки.
– Привет, красивая девочка. Давай с тобой знакомиться, – обращаюсь к малышке.
Та замирает пугливой мышкой и будто не дышит. Удар сердца, другой, собираюсь подняться – настаивать и навязываться ребенку считаю неправильным, – но она все же решается. Делает небольшой шажочек, выступая из-за мужских ног, и с любопытством поглядывает на меня.
Правда, попытки подойти ближе не предпринимает.
– Как тебя зовут? – улыбаюсь ей, с интересом разглядывая круглое личико, темные густые реснички и очаровательные до невозможности зеленые глаза.
– Это Ника, – представляет кроху Павел, кончиками пальцев касаясь ее вьющихся волос.
– Ника? Значит, Вероника? – ловлю взмах детских ресниц и твердое соседское «да» над головой, киваю. – Очень приятно. А я Оксана.
Протягиваю малышке руку ладонью вверх. Внутри зреет уверенность, что она в любом случае не станет меня касаться. Судя по всему, посторонних не особо жалует, что вполне естественно – маленькая же совсем.
Но девочка удивляет. Сокращает расстояние и кладет свою ладошку поверх моей.
– Ты ей понравилась, – комментирует происходящее Павел.
Поднимаю на него взгляд, кивком благодарю за подсказку и тепло улыбаюсь стесняшке:
– Я рада, Ника. Ты мне тоже очень понравилась.
Малышка серьезно обдумывает мои слова, а потом, решившись, вытаскивает из подмышки ранее запрятанную там игрушку и, внимательно отслеживая мою реакцию, показывает мне. Большой тощий белый заяц вызывает широкую улыбку и удивление. У него такие длиннющие уши, что ухвати их за концы, и игрушка в росте обгонит маленькую хозяйку.
– Ух-ты, какой красавчик! А это кто? Твой друг? – наигранно удивляюсь.
И получаю в подарок первую робкую улыбку и детский ответ:
– Да. Я-я.
– Я-я? – смотрю на девочку, потом на Павла, прося у последнего «помощи зала».
И легко ее получаю:
– Да. Это наш обожаемый заяц Я-я. Никуськин лучший друг, с которым она ни на час не расстается. Правильно, Ник?
Малышка задирает голову, смотрит на парня и серьезно ему кивает. Потом смотрит на меня и кивает еще раз.
– Вот! – добавляет сосед с умным видом и непередаваемой гордостью, отчего я едва не прыскаю.
– Что ж, Ника, Паша и Я-я, приглашаю вас троих за стол. Будем пить чай.
На кухне гости занимают угловой диван, а я с облегчением выдыхаю, что у меня именно он. Были б табуретки, как у мамы, с размещением маленькой гостьи возникли бы проблемы.
Странным образом этот факт царапает что-то внутри. Девчушка такая милая, что мне очень хочется, чтобы ей было комфортно.
– Оксан, мы с печеньем к тебе пришли, – Павел выкладывает на стол картонную коробку, которую я как-то упустила из виду.
Хватает одного взгляда, чтобы понять – вещь не магазинная, а штучная.
Последующая фраза все объясняет.
– Извини, что так скромненько. Я б и торт без проблем купил, но Никуськин увидит, тоже захочет попробовать. А ей еще рано взрослые сладости и огорчать не хочется. Банановое же печенье мы специально в детской кондитерке заказываем. Она его обожает. Надеюсь, тебе тоже понравится.
– Не сомневаюсь, что понравится, Паш, – заверяю соседа.
В этот момент он таким ответственным и переживающим за свою роднульку выглядит, не то что вчерашний раздолбай-пацанчик, что проникаюсь к нему и теплотой, и уважением, и даже завистью.
А заодно снова теряюсь: он – отец или нет?
