Текст книги "Одержимый"

Автор книги: Рик Р. Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Эта штучка хороша. Уже поймалась? Я смотрю в эти коричневые Глаза, в них солнце поднимается. Скоро начнется день, и в парке будет многолюдно. «Да, об этом можно подумать», – хихикнул я».

Близился день окончания колледжа, и Энн заметила странное нежелание Джо участвовать в торжественной церемонии. Он заявил, что для него это не имеет значения. Тогда она спросила о его семье. Он всегда старался избегать разговора о своих родных, но сейчас Энн нажимала на него. Сказала, что ей самой это тоже не слишком интересно, но ее мать ни за что не пропустит столь важного мероприятия, и Энн будет участвовать, чтобы сделать матери приятное. Джо сказал, что его семье безразлично, окончит он колледж или нет, и попросил ее не заводить больше разговора на эту тему.

Но, очевидно, кто-то из его родственников все же приехал на церемонию окончания.

«Какой чертовски приятный сюрприз! Эта сучка, сестрица Марго, приехала сегодня на Грейхаунде из Саммитвилла. Сказала, что хочет посмотреть, как ее маленький братик будет получать диплом. Она вознамерилась пожить в моей квартире. Я удивился, что она не притащила с собой папу. О, эти двое могли бы сделать мне хороший подарок по поводу окончания, подарок, который я никогда бы в жизни не смог забыть. Я старался, чтобы она не узнала, где я живу, но это было достаточно легко сделать без моей помощи. Я дал ей ключи, а сам ушел из дома. Энн не возражает, чтобы я пожил у нее до окончания, а затем мы вдвоем смоемся в Чикаго... Боже, сделай так, чтобы я никогда больше никого из них не увидел!»

Энн облокотилась о стол. Тайна, почему он переехал к ней на последние несколько дней перед окончанием колледжа, раскрылась. Была раскрыта еще одна тайна – почему он в такой спешке уехал в Чикаго. Его приняли в компанию «Огилви и Мазер», но, работа должна была начаться не раньше июля. Первоначально они планировали остаться и отпраздновать получение дипломов. Вместо этого, получив дипломы, они с Джо погрузили вещи в машину и удрали в Чикаго.

Энн бегло читала и вновь переживала первые дни после их женитьбы, когда работа разлучала их друг с другом. Она пропускала длинные описания вечеринок в Висконсине и на Женевском озере, когда шли дожди и там бывало всего несколько человек.

«Сучка Марго появилась снова. Я не знаю, как она разыскала меня, но это неважно. Она делает мне больно... делает мне больно, гораздо больнее, чем папа... Я убегаю, каждую ночь, по берегу озера, через парки. И она приходит ко мне туда. Марго никогда не выглядела так отвратительно, как сейчас. Она смеется надо мной и говорит, что у нее для меня что-то есть. Я пошел за ней в подземелье только потому, что она, по ее словам, все знает об Энн, и, если я не сделаю того, что Марго хочет, она расскажет Энн о том, что папа делал со мной.

В подземелье Марго, все время улыбаясь, достала из-под своего свитера нож. Все произошло так быстро, что у меня не было возможности защититься. Я увидел кровь, бьющую из меня струей. Я помню, что упал на колени, стараясь удержать, остановить кровь. Я был уверен, что умираю. Я слышал шум машин над головой и смех Марго, отвратительный, визгливый смех. Вот так же она смеялась, когда папа трахал меня. Громче и громче... заглушая звук уличного движения.

Затем я помню какие-то сновидения... Папа и мать стоят надо мной, их кожа содрана, видны кости и мышечная ткань. Течет кровь, и Марго счищает оставшуюся кожу и ест ее. Она смеется и разевает рот, чтобы показать мне пережеванную плоть. «Тренируйся, мразь, – говорит она мне и смеется, – тренируйся, мразь!»

Сновидения были черно-белые.

Проснувшись, я обнаружил, что нахожусь в грязной комнате какого-то склада. Марго была здесь же. Ее глаза светились в темноте. Я чувствовал себя хуже, чем когда-либо, и моя кожа чесалась от засохшей крови. Я отвернулся, когда Марго разрезала себе руку бритвой, но что-то заставило меня опять повернуться в ее сторону. Кровь текла по ее руке, и я знал, что, если выпью немного этой крови, мне станет лучше. Марго ткнула меня лицом в открытую рану, и я начал пить.

Потом она ушла. Дверь закрылась, а я стоял, чувствуя себя обновленным. Мне было хорошо. Я подумал о том, кем же я стал...

Все это было лишь сновидением. Должно быть сновидением. Описывая все это, я надеюсь освободиться от кошмара. Освободиться и никогда больше не вспоминать».

Энн закрыла дневник и на ощупь прошла к стулу. Она села и откинулась назад, закрыв глаза. Что происходит? Джо умер? Неужели в течение нескольких лет она жила с мертвецом, своего рода вампиром? Энн засмеялась. И смеялась до тех пор, пока не пересохло в горле, не потекли слезы, не покраснели веки. Нос распух так, что трудно стало дышать.

На следующий день Энн не могла решить, что ей делать. Следует ли ей поделиться с Ником всем тем, о чем она узнала? Все это было безумием. Должно быть безумием. Обязано быть! Конечно, с Джо творится неладное, но он никогда никому не причинит зла.

Из дневника Джо Мак-Эри (дез даты):

«Наглый. Вот я какой. Охотник никогда не колеблется, идя на убийство. Моя жертва отступает только на мгновение, когда видит скальпель. Я слышу ее мысли, как слышу бульканье крови в ее венах: «Он не собирается делать ничего дурного... Он не собирается обидеть меня, только, может быть, заставит нюхать наркотик». Или еще что-нибудь. Маленькие девочки, такие глупенькие.

Разрез. Боже, посмотри на это! Красная и густая кровь, бьющая струей из разреза, подобно сперме при завершении акта. О Боже, это бульканье! Бульканье – потому что маленькая сучка не может кричать. Она не может кричать.

Я припадаю к этому горячему белому горлу, чувствуя, как кровь вливается в меня. Вливает в меня жизнь».

Энн поставила на плиту воду для чая и села за кухонный стол. Она не сомкнула глаз прошлой ночью. Силой заставила себя читать о ранних годах жизни Джо, хотя это так выводило ее из равновесия, что она несколько раз останавливалась и задыхаясь бежала в ванную, где ее выворачивало наизнанку. Там все было описано в деталях: как его постоянно, в течение нескольких лет, насиловал отец, как его мать все знала, но никогда не пыталась защитить сына, как его сестра Марго помогала, держала Джо. пока отец насиловал его, и при этом смеялась... Боже, думала Энн, неудивительно, что он безумен. Кто не стал бы таким в подобных условиях?

Дневники заканчивались после короткого упоминания о сестре Марго, и Энн думала, что же там было еще. Джо начал вести дневники, когда был еще мальчиком, и не делал перерыва больше чем на неделю, и так продолжалось все эти годы. Точно, там должно быть еще что-то.

Энн поискала недостающие записи. Кабинет Джо выглядел как после набега. Энн все перерыла, все перевернула вверх дном, ища дневники за последние годы.

Но того, что она искала, в кабинете не было.

Энн положила в чашку пакетик с чаем и налила кипяток. Она глядела на чашку, ни о чем не думая, лишь наблюдая, как вода постепенно темнеет. Она не хотела думать о недостающих дневниках.

И все же она думала: Боже мой, какие новые ужасы открыли бы мне эти дневники?!

Глава 20

В квартире все еще сильно пахло горелым сыром «Монтерей Джек». Пелена серого дыма висела под потолком кухни. Он поймет, думала Энн, Ник поймет, когда я расскажу ему о дневниках, почему я сейчас даже думать не могу о готовке. Она поставила на поднос рифленое блюдо с запеканкой и плоской лопаточкой переложила на него содержимое сковороды. В это время зазвенел звонок.

Весь день Энн пыталась не думать о том, что прочитала в дневниках Джо. Она усердно занималась хозяйством: стирала, вытирала пыль, пылесосила мебель, мыла окна и зеркала. Рецепт запеканки, которую она пыталась приготовить к обеду, был самым сложным в ее поваренной книге вегетарианской кухни. Пока запеканка находилась в духовке, она занялась собой: волосами, одеждой и макияжем, как обычно делала перед работой. Белое вязаное платье и зачесанные назад волосы подчеркивали красоту ее лица.

Но домашняя работа не помогла. Это было похоже на известную уловку, когда ребенку советуют думать о чем угодно, только не о слонах. Эффект противоположный. Она снова и снова мысленно возвращалась к дневникам Джо, к тем страницам, где говорилось о нем и Марго. Она отчетливо видела подземелье, где Марго полоснула брата ножом, и склад, где Джо очнулся и принял кровавое причастие, навязанное ему Марго. Отдельных слов она не помнила, но все написанное возникало перед ней живыми картинами, и ей казалось, что она участвует в страшном действе в роли незаметного немого статиста.

Ник постучал в дверь. Энн в последний раз взглянула на себя в зеркало и открыла ему дверь.

На пороге она поцеловала Ника, и он вошел.

– Давай я освобожу тебя. – Энн взяла у него из рук бутылку. Пока он снимал пальто, она поставила белое вино в холодильник.

– Что ты приготовила на обед – угольки? – спросил Ник, когда она вернулась.

– Очень смешно, – сказала она, беря его пальто со стула. – Давай я повешу его. – Она вышла еще раз, чтобы убрать пальто в стенной шкаф, находившийся в коридоре.

Когда Энн закрывала дверцу шкафа, Ник подошел к ней сзади, обнял за талию и крепко прижал к себе. От него пахло свежестью и чистотой.

– Что-нибудь не так? – прошептал он, вдыхая аромат ее волос. – Ты как будто избегаешь меня.

Энн повернулась к нему и поцеловала. Ей хотелось забыться, отгородиться от мучившей ее тревоги. Она сказала:

– Я не избегаю тебя, я стараюсь убежать от собственных мыслей, да вот что-то не очень хорошо это получается.

– Почему?

– Давай уйдем отсюда. Я хочу, чтобы ты пригласил меня на обед куда-нибудь, где шумно... полно народу, где яркий свет...

Ник некоторое время смотрел на нее, ожидая, что она добавит что-нибудь еще. Утром, когда она позвонила ему и сказала, что будет ждать его к обеду, ее голос звучал как-то странно. В чем же дело? Но Энн отвела взгляд, подошла к шкафу и сняла с вешалки его пальто. Потом взяла свое. Энн сжала его руку.

– Идем. Все равно вино должно охладиться несколько часов. Мы откроем его, когда вернемся.

Он последовал за ней.

– Ты хочешь пойти в какое-нибудь определенное заведение?

– Ты был когда-нибудь в ресторане итальянской кухни «Дэйв» в Эванстоне? Там не слишком дорого.

– Отлично, – сказал Ник и про себя усмехнулся – он обедал там по крайней мере три раза в неделю.

В квартире было темно. И Ник был рад этому. Зимняя луна светила в окно спальни, очерчивая тусклым серебром контуры предметов.

Ник почувствовал шелковистость ее волос, когда Энн положила голову ему на грудь. Что с ним происходит?

– Не огорчайся, – шепнула она, – это не твоя вина.

– Да?.. – Он повернулся, взял сигарету с ночной тумбочки и прикурил ее. Потом долго смотрел на луну, размышляя о себе и о том, где он находится. Спальня одного пропащего парня... Здесь я трахал его жену... Но сегодня вечером что-то застопорилось...

Энн приподнялась на локте.

– Ну послушай, это и в самом деле не имеет значения.

Он знал, что это имеет значение.

– Возможно, ты просто перевозбужден...

...Кто перевозбужден? Я?.. Я лежу в постели с женщиной... У ее мужа, кажется, поехала крыша... Так кто же перевозбужден?..

Он повернулся к ней и в ее глазах увидел сильное желание. Ему казалось, будто она смотрит сквозь него. Энн засмеялась, но в ее смехе не было веселости, одна лишь темная тоска.

– Язык-то работает, – прошептал он.

Она улыбнулась ему, но какой-то горькой была эта улыбка!

– Нет... Ты же знаешь, мне не до этого.

Но она уже сбросила простыни и раздвинула бедра. В лунном свете они казались выточенными из серебристой слоновой кости.

Ник мог обнять ее всю. Он целовал ее, начав с ушей и постепенно спускаясь вниз.

– О-о-о! – застонала она, когда он достиг точки высшей чувствительности. Что она сказала еще? «Возьми»?

Он ощущал себя машиной. Мне надо как можно скорее уходить отсюда, думал он, уходить, пока я окончательно не попал в ловушку. Но даже в эти минуты он усердно работал языком внутри нее, находя все новые и новые эротические точки.

Позже Ник сказал, что у него возникло ощущение, будто она была не с ним все это время, и спросил, его ли в этом вина.

– Ты же знаешь, чья это вина, но еще не понимаешь, почему ты сейчас вдруг почувствовал себя виноватым. Ты ведь думаешь, что знаешь все, но это не так. – Она уткнулась лицом в волосы на его груди. – Господи, как мне сказать тебе об этом?

Ее голос звучал приглушенно. Он почувствовал на груди теплую влагу ее слез. Что случилось? – удивлялся он. Она выяснила, что он гомосексуалист? Насильник детей? Что?

Ник приблизил ее лицо к своему и слизал с ее глаз слезы.

– Я пойду принесу немного вина, – сказал он. – Может быть, это поможет.

Энн следила, как он обнаженным прошел через спальню, вспоминая, сколько раз в прошлом это делал Джо. Сидя в постели, она подтянула колени к груди и обвила их руками.

Будет ли моя жизнь когда-нибудь снова нормальной? – спрашивала она себя, глядя в ночное небо.

Ник вернулся, неся два бокала и бутылку. Он сел на край кровати и наполнил бокалы. Энн залпом выпила вино, взяла у него бутылку и налила себе снова.

– Для храбрости, – прошептала она, поднимая бокал. – Прошлой ночью я обнаружила несколько дневников Джо. То, что я прочитала, по-настоящему испугало меня. Я не знаю, что и думать. Джо рос в атмосфере ужасных унижений и оскорблений... – Энн продолжала рассказывать Нику о тех надругательствах, которые пришлось вытерпеть Джо от своего отца, рассказала, как его сестра помогала отцу, а мать смотрела на все сквозь пальцы. Когда Энн подошла к последней части своего рассказа, она просто не могла продолжать.

– Энн, ты должна рассказать мне все, – сказал Ник. – Тогда я смогу помочь.

– Он думает, что является кем-то... вроде вампира.

Энн поднялась и подошла к комоду, где среди носков лежала последняя тетрадь Джо.

– Читай здесь, – сказала она, возвращаясь. – Прочитай это сам.

Ник взял у нее дневник и включил настольную лампу. Читая, он мрачнел все больше и больше. Он сталкивался в своей практике со множеством неоднозначных ситуаций, но ничто не может сравниться с этим случаем. Парень был обречен на безумие, думал он, да и кто бы не свихнулся, живя в таких условиях?

– Ты думаешь, в этом есть какая-нибудь связь с тем, что сейчас происходит? – спросила Энн, когда Ник закончил читать.

– Да, я думаю, прямая. Не то чтобы он был каким-то вампиром, но он в самом деле болен... и может быть, причинил боль кому-то еще.

Энн съежилась. Она вспомнила об этих убийствах в Бервине.

– Ник, есть еще кое-что, что тебе следует знать. Этой зимой в Бервине были совершены два убийства. И оба с помощью какого-то необычного острого предмета. Джо, насколько мне известно, никогда ни за чем не ездил в Бервин до того вечера, когда ты его выследил. Понять не могу, почему он вдруг туда поехал... И это беспокоит меня. И еще одно: несколько недель назад я нашла в ванной окровавленный складной скальпель. Я просто не знаю, что думать.

– Ну, слишком-то не волнуйся. Все эти факты могут быть простым совпадением.

– Еще одна вещь: все последние дневники исчезли. Я уверена, он продолжал их вести. Значит, он что-то скрывает.

– Тогда зачем бы ему оставлять тебе хоть часть их?

– Я не знаю. А почему ты думаешь, что он оставил их мне?

– Ну, ему ведь ничего не стоило спрятать все дневники.

– Пожалуй... – Энн надолго задумалась. – Может быть, он действительно хотел, чтобы я их прочитала. Хотел таким образом дать мне знать, как он болен. О, Ник, может быть, все, что ему нужно, – это помощь?

– Да, он в ней нуждается по-настоящему.

– Мы должны выяснить как можно больше. Ты поможешь мне. Ник?

– Понимаешь, я зашел в тупик. В мотеле он больше не живет. Я потерял его следы.

– Я имею в виду его прошлое: ты мог бы разузнать побольше о его прошлом?

– То есть постараться найти его семью или что-то в этом роде?

– Да, я имею в виду именно это. Он всегда избегал разговоров о семье, и мне казалось, что он что-то скрывает. Теперь я понимаю, почему он не хотел иметь дела с родственниками, но может быть, они знают что-нибудь, что поможет нам найти его. Я хочу спасти его, Ник. И хочу, чтобы мы нашли его до того, как он полностью разрушит свою жизнь.

– Я не представляю, откуда начать поиски.

– Я знаю. В своем дневнике он упоминал родной город. Это в Пенсильвании... Саммитвилл, маленький городок металлургов, немного западнее Питтсбурга. Пожалуйста, Ник, слетай туда, всего на один день... Я оплачу самолет.

– Да дело не в этом. Просто я не знаю, насколько целесообразна эта поездка.

Энн покачала головой.

– Я тоже, но мы так ничего и не узнаем, если не попробуем. Ты же детектив, тебе и карты в руки. Ты можешь обнаружить такие вещи, на которые другой не обратит внимания. Пожалуйста, Ник. Ну сделай это для меня!

– Хорошо, хорошо, но я не могу задерживаться там дольше чем на один день.

– Когда ты поедешь?

– Только на следующей неделе. Я поеду в начале недели, в понедельник или, самое позднее, – во вторник.

Ник прибыл в Большой международный аэропорт Питтсбурга во вторник утром. Ему не приходилось бывать здесь прежде, и, когда самолет приземлился, он был поражен первозданной красотой этого края. Вокруг раскинулись большие холмы, покрытые лесом. Впрочем, аэропорт находился довольно далеко от города.

К тому времени, когда Ник взял напрокат машину, солнце, яркими пятнами лежавшее на холмах, скрылось. Над Питтсбургом небо было покрыто тяжелыми облаками, в воздухе висела легкая дымка. Ник подумал, что если опустится туман, это значительно затруднит его поездку в Саммитвилл.

Покинув аэропорт, он сразу направился на запад.

Городской архив Саммитвилла помещался в совершенно новом приземистом одноэтажном здании из красного кирпича, в центре Нижнего города. После того как в отделе справок Ник объяснил, что является частным следователем и ему нужны некоторые архивные данные, его направили к Эуле Симмонс, отвечающей за регистрацию всех жителей города. Ее кабинет находился в подвальном помещении архива. Эула Симмонс оказалась очень полной женщиной в годах. На ней было яркое розовое платье и красные туфли. Ник подумал, что она работает в этой регистратуре со времени окончания школы.

Вскоре он убедился, что, несмотря на крикливый наряд, она является довольно квалифицированным специалистом.

– Марго Мак-Эри? Это имя мне незнакомо, однако в Саммитвилле шестнадцать тысяч жителей, и я просто не могу знать всех. Вы ищете свидетельство о рождении?

– Ну, с этого я, пожалуй, начну. А вообще я хочу выяснить все, что смогу.

– Думаю, это вам удастся. Хорошо бы знать год ее рождения. Это могло бы помочь.

– Я полагаю, конец сороковых – начало пятидесятых годов.

Эула засмеялась.

Я позволю вам поискать ее!

Она провела Ника в помещение архива.

– У нас нет компьютера, поэтому вам придется покопаться в книгах регистрации. Удачи вам.

И она оставила Ника посередине комнаты-клетки. Он начал с 1948 года.

Через четыре часа Ник обнаружил свидетельство о смерти Марго Мак-Эри. Она покончила жизнь самоубийством: смерть наступила в результате огромной потери крови после того, как она вскрыла себе вены на обеих кистях рук. Ник посмотрел на дату, вспоминая записи в дневнике. Запись Джо относилась к 1981 году. В свидетельстве о смерти говорилось, что приблизительное время смерти – семь часов утра пятого августа 1981 года. По времени это было близко к тому дню, когда она приезжала к брату в Чикаго (если она действительно к нему приезжала). Представляю себе, думал Ник, я бы тоже покончил самоубийством, если бы всадил нож в спину брата, а чуть позже заставил бы его пить свою кровь.

Боже, во что я вляпался?

Ник встал со стула и потянулся. Что же происходит? Ясно одно: Джо Мак-Эри был ненормальным задолго до того, как встретил Энн. Кто знает, что было правдой в этих дневниках? Ник решил, что все это было правдой лишь для самого Джо. Несчастный парень.

Ник решил посоветовать Энн сообщить о Джо властям, как только они его найдут. Это надо сделать даже в том случае, если Джо не замешан ни в каких убийствах. Страхи Энн могут быть результатом стресса. Ник переписал адрес из свидетельства о смерти Марго, чтобы проверить, живет ли кто-нибудь из семьи Мак-Эри по этому адресу. Если они переехали, он сможет найти их координаты в телефонной книге.

Потом Ник отправился в местную публичную библиотеку. Он надеялся найти газету с заметкой о самоубийстве Марго. В таком маленьком городке, как Саммитвилл, это, очевидно, было из ряда вон выходящим событием.

Да, новости были ошеломляющие. Ник сидел в подвале обшарпанного старого здания, где пахло плесенью и находившимися вокруг стариками, и вглядывался в голубоватый экран микропленочного аппарата.

Он тряхнул головой, словно желая избавиться от всех этих кошмаров. Марго Мак-Эри покончила самоубийством в мотеле «Пэттисон» на окраине города. Она сменила в номере простыни на белые сатиновые и затем, сделав бритвой глубокие вертикальные разрезы на запястьях, легла поперек кровати.

Из маленького портативного магнитофона, который она принесла с собой, лились звуки «Весны» Вивальди.

Пока Ник находился в подвале библиотеки, небо стало совсем темным, как ночью. Он ехал вдоль реки Огайо на окраину города и смотрел на деревья, казавшиеся черными на фоне потемневшего неба, на пар, поднимавшийся от реки. Отражаясь в воде, дымили огромные, устремленные ввысь заводские трубы.

Мерцающие огни завода освещали берег реки. Ник заметил баржу, медленно плывшую вниз по течению.

Он повернул направо и повел машину по ухабистой дороге, которая шла под уклон и заканчивалась на поляне вблизи реки. Ник подумал, что местные жители, должно быть, часто страдают от наводнений. Интересно, что их удерживает здесь, в этом беднейшем районе. Большинство домов были деревянными, и многие из них требовали покраски. Те, что выглядели поприличнее, были покрыты толем, выкрашенным под кирпич.

Это здесь, подумал Ник, притормозив машину и взглянув на дом, где вырос Джо Мак-Эри. Ник сравнил адрес, который он переписал из архивной книги, с адресом на почтовом ящике. Да, это именно здесь.

В доме было темно, но Ник решил все же попытать счастья. Он хотел ночью вылететь в Чикаго и подумал, что если не найдет семейство Мак-Эри сегодня вечером, то больше искать не будет.

Выйдя из машины, он окунулся в глубокую тишину, нарушаемую лишь журчанием реки. В воздухе стоял запах рыбы, смешанный с запахом серы, доносившимся с завода. Тухлые яйца и рыба. Какое прекрасное место для обитания людей...

Здесь не было тротуаров, и под ногами Ника чавкала грязь, когда он подходил к крыльцу. Как только он шагнул на первую ступеньку, она скрипнула. Скрип разбудил собаку на заднем дворе, и она залилась лаем. Лай сопровождался звяканьем и скрежетом – собака рвалась с цепи. На крыльце зажегся свет, и Ник, не успев постучаться, увидел мелькнувший в окне силуэт мужчины. Прежде чем подойти к двери, мужчина зажег свет еще в нескольких местах.

Не открывая, он крикнул:

– Кто там?

Ник не мог как следует рассмотреть его лицо, потому что на застекленной двери висели кисейные занавески.

– Меня зовут Ник Мон-Пьер. Я пытаюсь найти семейство Мак-Эри. Вы мистер Мак-Эри?

Дверь открылась, и Ник увидел пожилого лысеющего мужчину. В одной руке он держал банку пива «Блек Лэйбл», в другой – сигарету. На нем были футболка и зеленые рабочие брюки.

– Входи, – сказал мужчина, придерживая непослушную дверь и пропуская перед собой Ника.

Ник вошел и огляделся. Обои пожелтели от сигаретного дыма, в течение многих лет оседавшего на стены. Весь дом пропитался запахом табака, словно окна никогда не открывались.

– Вы мистер Мак-Эри? – повторил свой вопрос Ник.

– А что?

– Я друг его сына. Меня зовут Ник...

– Это я уже слышал. – Мужчина секунду помолчал. – Нет, я не мистер Мак-Эри.

– Вы не знаете, где его можно найти? Эта семья жила здесь раньше.

– Да. Мак-Эри все умерли, насколько мне известно. – Мужчина говорил сухо, не выказывая особой учтивости.

– А что с ними произошло?

Мужчина пожал плечами и уставился в пол.

– По-моему, дочь покончила с собой. О парне я ничего не слышал. Он исчез. Ты говоришь, что знаешь его?

– Да, – солгал Ник. – Мы учились вместе в школе, а потом я работал с ним.

– Откуда, ты говоришь, приехал?

– Из Чикаго.

– Ага.

– А когда вы поселились в этом доме?

– Мистер, вряд ли это твое дело. Я собирался спать. Мне завтра рано вставать.

– Благодарю, что уделили мне время.

Мужчина закрыл дверь, едва Ник переступил порог.

Затем он повернулся и, вглядываясь в темноту, направился в гостиную.

– Кто это был?

– Да, какой-то бездельник. Он хотел узнать что-нибудь о Джо. Или хотя бы о его семье. По моим словам, мы все умерли. – Мужчина засмеялся.

Это уж точно! Для какого-то там парня мы умерли! – Его жена взяла у него пиво и начала пить.