Текст книги "Одержимый"

Автор книги: Рик Р. Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Рэнди не понял, что с ним произошло потом. Он схватил коляску за ручки и вытряхнул из нее Пэт. Потом жестоко ударил ее в живот один раз, второй, третий. Она застонала и закашлялась кровью. Затем он поднял ее и бросил в сторону ящика со стеклянными стенками, похожего на клетку для кроликов. Она упала на пол, на лице было множество мелких порезов. Кровь текла на ее светло-зеленую блузку. Рэнди сел ей на грудь и бил ее кулаками по лицу снова и снова, пока она не потеряла сознание.

Он поднялся.

О Боже, сказал он себе, я убил ее.

Однако через минуту он понял, что она жива. Он бил ее жестоко, – она заслуживает большего, подумал он, – но все же не настолько сильно, чтобы вышибить из нее дух.

Рэнди пошел в ванную и наполнил стакан холодной водой. Затем вернулся в комнату и плеснул ей воду в лицо. Она не очнулась. Тогда он пошел в кухню и порылся в ее холодильнике. Там на верхней полке стояла двухлитровая бутыль с виноградной газированной водой. Рэнди пощупал бутылку. Холодная. Он отвинтил пробку и вылил содержимое на лицо Пэт. У нее дрогнули ресницы.

Рэнди вернулся в кухню и в шкафчике нашел бутылку с уксусом. Потом отмотал кусок от большого рулона бумажного полотенца.

Пэт лежала на полу и смотрела на него.

– Скажешь?

– Паршивый ублюдок! Я ничего не скажу тебе за все деньги на свете. Сделка не состоится!

Рэнди смочил бумажное полотенце и прижал его сразу к нескольким кровоточащим порезам на ее лице. Она завопила.

– Хочешь еще? Как насчет шепотки соли? На шее у тебя здоровенная ссадина. – Он вновь поднес к ее лицу смоченное уксусом полотенце. Пэт с трудом подняла руку.

– Не надо... пожалуйста... – пробормотала она. – Я скажу тебе. Его зовут Джо Мак-Эри. Он живет в городе. Его имя есть в телефон ной книге. Я клянусь.

– Если ты соврала мне, гадина, то – клянусь Богом! – я вернусь и убью тебя. И это будет мучительная медленная смерть! – Он еще раз ударил ее в живот. У нее перехватило дыхание.

Рэнди долго сидел в своем «шевете», глядя на окна своей прежней квартиры и вспоминая то время, когда они жили там с Мэгги. Затем он взглянул на кровь на своих руках.

И включил зажигание.

Рэнди подумал, что ему нечего терять.

– Я убью тебя, Джо Мак-Эри, – произнес он совершенно хладнокровно.

Рэнди выехал на улицу.

Глава 18

Джо скорчился, подтянув колени к подбородку. Удары в дверь становились все громче, настойчивей. «Уходи, Марго... Оставь меня в покое, папа...» – шептал он, натягивая на голову вытертое одеяло.

– Вы здесь или нет? – Последний удар был очень сильным – очевидно, в дверь грохнули ногой. Джо открыл глаза. Мужской голос за дверью был голосом отца. Озираясь, он сел в кровати, скомканные брюки и рубашка валяются на полу, плащ небрежно брошен на единственный стул. Он же в мотеле. Джо потер глаза и пальцами пригладил волосы.

– Да, я здесь...

– Так какого же черта вы не отвечаете?

– Я спал.

– Ладно, вам звонит женщина. Будете разговаривать или нет?

Джо сразу подумал: это Энн. Звонит, чтобы позвать его домой. В крови повысилось содержание адреналина. Он поспешно натянул брюки и рубашку.

– Я сейчас выйду. Скажите ей, пожалуйста, что я сейчас подойду.

– Сами скажите. Телефон в конце коридора.

Джо слышал удаляющиеся шаги мужчины. Он посмотрел на себя в зеркало, но осознал, что Энн не сможет увидеть его, говоря с ним по телефону.

Поспешно спускаясь в холл, Джо воображал себе, что она скажет: «Джо, послушай, я знаю, что не совсем правильно все понимала. Я тебе не доверяла, но сейчас, малыш, я поняла, что была не права. Я убиралась и готовила все утро, твой дом ждет тебя. Пожалуйста, Джо, возвращайся, я люблю тебя». Он поднял трубку.

– Алло.

– Надеюсь, я не вытащила тебя из постели? Или твои прелести нуждаются в отдыхе? – Женщина хихикнула.

Джо не узнал голоса, хотя с разочарованием понял, что это не Энн. Впрочем, голос показался знакомым.

– Кто это? – спросил Джо без всякого интереса, поскольку это оказалась не Энн.

– Твоя возлюбленная, дорогой. – Женщина вновь засмеялась.

Джо прижал руку ко лбу. Начиналась головная боль.

– Чего ты хочешь, Пэт?

– Мистер, смените тон! Тебе надо быть повежливее со мной, ты сам это знаешь.

– Извини. Ты хочешь, чтобы я пришел?

– Это было бы неплохо. Но я думаю, при данных обстоятельствах тебе лучше не появляться здесь в ближайшее время.

– О чем ты говоришь?

– Я звоню, чтобы спасти тебя, дурака.

Джо ощутил пот, выступивший на лбу и верхней губе. Внезапно телефонная трубка показалась ему липкой.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду.

– Муж Мэгги Мазурски знает, что это ты убил его жену.

В голове Джо словно застучали тяжелые молоты. Он испугался, что упадет в обморок, и схватился за телефонную полочку, чтобы удержаться на ногах.

– Откуда он смог узнать об этом? – Джо напряженно думал. – Небось ты сама ему сказала об этом, маленькая сучка!

– Подожди, парень. Он все выяснил сам. А со мной – еще раз повторяю – веди себя благоразумно. Мне ведь ничего не стоит пойти в полицию. Понял?

Джо смирился. В их сделке сила была на ее стороне.

– Да, я понял. Как же все-таки он все узнал?

– Ты обронил зажигалку со своими инициалами в его квартире. Глупейшая оплошность, конечно, но, учитывая твое тогдашнее состояние, понять это можно. Так вот, он не пожалел времени и обошел все ювелирные магазины, стараясь установить, чья она. Тебе, как говорится, «повезло» – зажигалка была сделана на заказ, и в конце концов он нашел этот магазин. А там уж пара пустяков выяснить, кто владелец зажигалки.

Джо затошнило. Он ощутил вкус желчи.

– А ты-то как узнала об этом?

– Он давно знал, что напротив его дома живет инвалид, то есть я. Предположил, что я могла что-нибудь видеть из окна... ну, и зашел поговорить...

– Так он, наверное, уже был в полиции, – сказал Джо, чувствуя еще большую тошноту. Он посмотрел в окно холла и увидел в потоке машин, несущихся по Чикаго-авеню, полицейскую машину. Не за ним ли едут...

– Думаю – не был. Хорошо это или плохо – суди сам. Этот парень настолько разъярен, что хочет сам с тобой рассчитаться. Суд, мол, не вынесет тебе того приговора, какого ты заслуживаешь.

– Он знает, где я?

– Откуда? Кто-нибудь кроме меня знает, где ты?

– Никто, – сказал Джо, но подумал, что здесь небезопасно оставаться. Надо скрыться. Уйти отсюда немедленно... и взять с собой Энн... Одну только Энн...

– В таком случае ты в безопасности, Джо. Я хочу сказать тебе одну вещь. Я, правда, не совсем уверена, что смогу правильно это выразить... Джо, ты слушаешь?

Джо прислонился к стене, пот катился по его лицу. Ему казалось, что он зря теряет время.

– А-а? Да, да, слушаю.

Пэт немного помолчала.

– Я люблю тебя, Джо. И знай: если я могу тебе чем-нибудь помочь, я сделаю это. Меня не волнует то, что ты натворил. Позволь мне помочь, если я смогу.

– Хорошо, – безразлично прошептал Джо и повесил трубку.

Энн лежала на кушетке в плотно облегающем фигуру платье. Она повернулась лицом к стене и старалась ни о чем не думать. Негромко работал телевизор – по пятому каналу передавали новости. Последнее время она почти постоянно держала телевизор включенным. Он составлял ей компанию и отвлекал от всяких мыслей. Она не хотела думать ни о своих чувствах к Нику Мон-Пьеру, ни о своих отношениях с Джо. Ее мать звонила несколько раз, оставляя послания на автоответчике. Энн ни разу ей не перезвонила. С экрана донесся голос Кэролин Додд. Казалось, диктор обращается непосредственно к Энн. Она напряглась, услышав сообщение о продолжении расследования жестокого убийства женщины в Бервине. Ребекка Пиччоне, девятнадцати лет, была найдена с ужасной травмой головы и несколькими глубокими порезами, сделанными чем-то напоминающим бритву или очень острый нож. Полиция Бервина предполагает, что между этим убийством и убийством Маргарет Мазурски, произошедшим также в Бервине, есть связь. Полицейские прокомментировали, что почерк убийцы в обоих случаях одинаков, и их предположения основываются не только на близости квартир этих, двух женщин.

Энн вскочила и выключила телевизор. В голове был страшный сумбур.

Она села, прерывисто дыша, словно ей не хватало воздуха. Что происходит? Несколько недель назад она нашла в ванной скальпель с пятнами крови... А неделю назад Ник следил за Джо и тот отправился в Бервин... Бервин, место, о котором он наверняка даже не подозревал раньше... Энн, сдерживая дрожь, прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Потом села на табуретку и опустила голову на руки.

...Джо никогда не смог бы никого убить. Она готова дать голову на отсечение, что не смог бы. Значит, есть какая-нибудь логическая причина, приведшая его в Бервин. И эта причина не имеет ничего общего с убийством. Даже мысль об этом абсурдна. Тысячи людей ежедневно ездят в Бервин, и их никто не подозревает в убийстве...

Энн положила пакетик чая в кружку и налила кипятка. И пока она ждала, чтобы чай заварился, перед ее глазами стояла одна картина: скальпель на белой фарфоровой раковине. На лезвии коричневые пятна засохшей крови. Слишком много крови для маленького пореза...

Джо окунул безопасную бритву в воду и сбрил остатки щетины на шее. Теперь, когда он побрился и подстриг бороду, он выглядел прекрасно. Его волосы, вымытые хорошим шампунем и уложенные при помощи фена, обрели прежний блеск. Одежда была чистой – он рано утром выстирал ее в раковине. Не мешало бы ее погладить, но сойдет и так.

Джо сильно похудел за это время, брюки и рубашка висели на нем, однако посмотревшись в зеркало, Джо не кривя душой признал, что выглядит не так уж плохо. Худоба и мятая одежда, возможно, даже сыграют положительную роль – Энн проникнется к нему сочувствием и захочет, чтобы он вернулся. В глубине души Джо был уверен, что она любит его. Разве она устоит? Он подмигнул себе, глядя в зеркало.

Джо вышел из комнаты и спустился в холл к телефону-автомату. Он надеялся, что Энн окажется дома.

Телефон прозвонил три раза, прежде чем послышался голос Энн. «Привет, это Энн. Вы позвонили в неподходящее время! Но вы можете оставить ваше имя, номер и сообщение после сигнала. Я сразу вам перезвоню».

Джо разочарованно ждал сигнала. Услышав его, он решил, что не будет жаловаться или просить о чем-то. «Привет, Энн, это Джо. Я хотел бы встретиться ненадолго, если можно. Я скоро перезвоню».

Когда телефон зазвонил, Энн дернулась и схватилась за стол. Но тут же подумала, что, возможно, вновь звонит мама, и подошла к автоответчику послушать. От голоса Джо ей стало холодно. Она решила подождать отбоя, но вдруг рывком подняла трубку.

Джо был готов повесить трубку, как вдруг раздался щелчок. Послышался голос Энн, он звучал немного нервно и испуганно.

– Джо?

– Привет, Энн. Только вошла?

– Что? А-а... да. – Она засмеялась. – Я выходила немного подышать свежим воздухом. Из-за холода и всего остального сидела взаперти.

– Понятно... Вообще, тебе надо быть осторожней. Не выходи из дома поздно. Мало ли кто может быть на улице. Я бы с ума сошел, если бы с тобой что-нибудь случилось.

Энн хотела посмеяться над его заботой, особенно если ее подозрения были правдой. Но какие там подозрения?! Джо был неспособен причинить кому-нибудь боль, не говоря уж о том, чтобы убить кого-нибудь.

– Джо, я осторожна. Я прошла всего лишь квартал и вернулась.

– И все же постарайся вечером не выходить. Хорошо?

– Хорошо.

Некоторое время оба молчали. Наконец Джо заговорил.

– Энн, мне очень хочется повидать тебя.

– Джо. я не знаю, насколько хороша эта идея, – сказала Энн почти машинально. Какая-то часть ее хотела видеть Джо. Та часть, которая еще раз хотела убедиться в существовании того Джо, за которого Энн выходила замуж.

– Может быть, это и не слишком хорошая идея, но мне просто необходимо поговорить с тобой. Я уже долго терпел. Пожалуйста... На это уйдет не слишком много времени.

– Джо, я... – Энн не могла ни о чем думать. – Хорошо, завтра утром. Ты сможешь прийти?

– Я могу прийти в любое время, когда ты скажешь. Я люблю тебя, Энн.

– Увидимся завтра. – Энн повесила трубку.

Джо улыбнулся и тоже повесил трубку.

– Почему? – Они оба были в слезах. Энн сидела на кушетке поджав под себя ноги, ее большие глаза покраснели от слез, в руке у нее был свернутый бумажный носовой платок. – Я не понимаю, почему это так важно для тебя?

Джо стоял перед ней на коленях, на полу, из носа у него текло, лицо было мокрым от слез.

– Город сводит меня с ума. Я думаю, мы можем все начать сначала где-нибудь далеко отсюда. Где-нибудь, где лес, поля, луга... Там мы будем одни и начнем вновь узнавать друг друга.

Энн встала и отошла от него. Она пересекла комнату и уставилась в окно. По Лэйк-Шор-Драйв нескончаемым потоком шли машины. Ей захотелось быть в одной из них, ехать в город по обычным делам. Может быть, в такой будничности есть своя прелесть? – подумала она.

– Пожалуйста, Энн, если ты действительно меня любишь, ты сделаешь это.

Она повернулась к нему, испуганная и не совсем уверенная, действительно ли все еще любит его. Почему он внезапно загорелся желанием уехать из города? Ведь именно он уговорил ее переехать в Чикаго, когда они окончили колледж Айовы. Она хотела остаться в Айова-Сити, где работала помощником юриста. Обретет ли она когда-нибудь ту – былую – беззаботность?.. Но Джо настаивал, убеждая ее, что в городе они заработают кучу денег и осуществят все свои мечты. Он был прав – так и было, но лишь до тех пор, пока все не начало разваливаться. И теперь это внезапное стремление уехать из города только подтвердило подозрения Энн, что Джо замешан в чем-то плохом. Конечно, не в убийстве, об этом и речи быть не может, но в чем-то еще. Она повернулась к нему.

– Джо, – сказала она, глубоко вздохнув и стараясь не расплакаться, а говорить твердо, – я не поеду с тобой никуда до тех пор, пока ты не скажешь мне, почему нам надо уехать так срочно.

Он умолял ее прямо сейчас упаковать вещи и вылететь с ним шестичасовым утренним рейсом в Вайоминг.

– Я же сказал тебе, – Джо всхлипнул, – город нас убивает, убивает нашу любовь.

– Ерунда, Джо. Я не хочу больше слышать ничего подобного. Мы могли бы уехать через два месяца, когда закончится срок арендной платы за квартиру. Это дало бы нам время, чтобы найти новую работу и место, где жить. Разве я не права?

Своими вопросами она старалась спровоцировать его на более определенный ответ.

– Это было бы слишком долго.

– Слишком долго для чего, Джо? Ты ничего мне не говоришь.

Он долго молчал, затем подошел, обнял ее и начал рыдать, уткнувшись ей в шею.

– Боже, как сильно я люблю тебя...

Энн напряглась, не проявляя никаких чувств. Он заметил, что она не отвечает на его порыв, и отошел.

– Ты не поедешь со мной, да?

– Не поеду до тех пор, пока ты мне не скажешь, почему такая спешка.

Некоторое время он смотрел на нее, в его полных слез глазах чувствовалась боль поражения, которое он потерпел. Затем он направился в спальню и закрыл за собой дверь. Энн услышала, как закрылась и другая дверь.

Энн минут пятнадцать смотрела в окно. Она не хотела идти за ним. Она только хотела, чтобы он ушел.

В квартире было тихо. Энн испугалась: что он там делает? Она хотела пройти в спальню и посмотреть, но что-то ее удерживало, она боялась того, что могла бы там увидеть.

Энн подождала немного еще, надеясь, что он выйдет и она сможет сказать ему, чтобы он ушел.

Но он все не появлялся.

Энн подошла к закрытой двери спальни и, взявшись за дверную ручку, прислушалась.

В спальне было тихо.

Она открыла дверь. Джо нигде не было. Она пересекла комнату и заглянула в ванную, смежную со спальней. Там тоже пусто.

Оставался только туалет. Что он там делает? Испуг ее нарастал. Может быть, позвонить Нику? Может быть, ей не стоит открывать дверь?

Не смеши людей, сказала она себе и быстро подошла к двери туалета. Недолго думая дернула дверь. Джо сидел внутри, сжавшись в комочек и рыдая. О Боже!.. Энн схватилась за голову.

– Джо, это не сработает!

Джо вздохнул, распрямился и взглянул на нее.

– Пожалуйста, Энн! Я действительно тебя люблю, очень люблю, поедем со мной.

– Встань. Убирайся отсюда. Ради Бога, Джо! – Она подождала, пока он выйдет из туалета. Затем повернулась и пошла в гостиную, слыша его шаги позади себя.

Энн села на стул, и он присел на пол у ее ног. Энн глубоко вздохнула и поняла, что не хочет, чтобы он дотрагивался до нее, не хочет, чтобы он был рядом с ней.

– Отойди, пожалуйста, и сядь на кушетку, – сказала она. Джо сделал так, как она велела. Он всхлипывал, стараясь остановить слезы.

Энн смотрела на него. Глаза его покраснели. Оглянувшись, Энн взглянула на их общую черно-белую фотографию, висевшую на стене. Джо улыбался, такой красивый. Позади него – валуны, берег озера Мичиган. Куда ушла его прежняя сила? Куда все ушло? Все высосали черные шлюхи? Боль была невыносимой, и Энн захотелось заглушить ее другой болью – разодрать в кровь руки.

– Джо, извини. – Она прикусила губу, чтобы удержаться от слез и не закричать. Боль скручивала ее в жгут. – Я не хочу больше ничего, понимаешь – ничего!

Он стал подниматься.

– А я не хочу слышать этого.

Энн встала и толкнула его обратно на кушетку. Дыхание ее было неровным. Я хочу только одного, чтобы все это побыстрее закончилось, думала она. Она стояла над ним, глядя вниз и наблюдая, как он продолжает хныкать.

– Ты должен меня выслушать. Я не знаю, что с тобой случилось, но думаю, что тебе нужна серьезная медицинская помощь.

– Прекрати. Ты меня обижаешь.

– Джо, пожалуйста, не ухудшай того, что и так плохо. Я хочу тебе помочь. Ты согласен?

– Ты вернешься ко мне, если я соглашусь?

– Не знаю, Джо. – Она чувствовала, что по щекам текут слезы. – Я не знаю, люблю ли я тебя еще. Джо, я думаю, нам не следует видеться в течение долгого времени. – Слезы потекли в полную силу, и Энн проклинала себя за это. – Я хочу развода.

– У тебя есть кто-то другой?

– О Боже! Есть или нет – не имеет к этому никакого отношения. – Ей хотелось крикнуть ему: «А сколько таких «других» имел ты, ты, сукин сын? Сколько?» – но она изо всех сил пыталась сохранить спокойствие, не допустить взрыва. Энн чувствовала: еще немного – и она потеряет над собой контроль.

Джо уставился на нее. Он перестал рыдать, и Энн стало неуютно под его взглядом. Было ли в его глазах безумие? Или ей только казалось? Он ничего не ответил, когда она спросила его, все ли с ним в порядке.

Чтобы спрятаться от его взгляда, Энн поднялась и протянула ему плащ.

– Уходи, Джо.

Он молча взял плащ и надел его, все время неотрывно глядя на нее. Она попыталась отвернуться, но его взгляд жег ее, даже когда она на него не смотрела.

Энн взяла Джо за руку и повела к двери. Открывая ее, она сказала:

– Джо, пожалуйста, постарайся меня понять.

Он стоял и пожирал ее глазами.

Она уже хотела закрыть за ним дверь, когда он притянул к себе ее голову и стал целовать. Его язык вошел в ее рот, шарил там, и она почувствовала, как его слюни потекли по ее подбородку. Она оттолкнула его.

Он улыбнулся.

– Мы скоро увидимся, – сказал он и улыбнулся еще шире.

Она захлопнула за ним дверь, боясь, что его улыбка будет преследовать ее в ночных кошмарах.

Джо поплотнее запахнул плащ, чтобы укрыться от холодного ветра, дувшего с озера.

– Если она не будет со мной, – сказал он, проходя мимо привратника, – она не будет ни с кем.

Он нащупал в кармане пальто скальпель и почувствовал, что его пенис начал твердеть.

Глава 19

Зимние сумерки быстро заполняли гостиную. Энн сидела на кушетке, поджав под себя ноги. Чай, налитый в чашку, давно остыл. В квартире было тихо, так тихо, что Энн слышала жужжанье холодильника на кухне и мягкое тиканье часов на столике у двери столовой. Она вынуждена была признать, что с Джо происходит что-то ужасное. Что-то настолько плохое, что может травмировать других гораздо сильнее, чем ее. Одна половина ее «я» советовала вернуть его: не все потеряно, он еще может измениться. Другая половина, более эгоистичная, решительно возражала: нельзя класть свою жизнь на то, чтобы заставить его измениться. У нее тоже есть право на счастье.

Энн встала и подошла к окнам. Поток машин несколько поредел. За дорогой поблескивало угрюмое озеро, с шумом бросая волны на берег. Даже озеро, подумала Энн, влияет на то, что находится вокруг него, постепенно разрушая берег...

Из дневника Джо Мак-Эри (без даты):

«Свет утренней зари проникает в покрытое серебряными узорами окно. Она ждет там. Я вижу, как кипит в ней кровь, так же отчетливо, как вижу лучи кровавого солнца, прорывающие слоистые облака рассветного неба. Это совершенно новый день с совершенно новыми жаждой и голодом.

Мой друг, изготовленный из холодного, остро отточенного металла, вливает в меня свою силу, когда я поглаживаю его в кармане. Вверх и вниз, вверх и вниз... как будто я вхожу в нее.

Она видит меня. Откуда берутся все эти маленькие бездомные девочки? И почему они в конце концов оказываются одни в парке? Легкая добыча для таких мальчиков, как я.

Боже! Она видит меня и улыбается. Неужели она не напугана? Я люблю страх. Я могу определить его по запаху. Это возбуждает меня».

Рано утром Энн позвонила Нику, чтобы попросить его прийти.

– Мон-Пьер. – Его голос звучал устало, грубовато.

– Привет, это Энн. Мне нужна твоя помощь. Зайдешь? – Она старалась изобразить беззаботность, но сама удивилась, сколько отчаянья было в ее голосе.

– Я был бы рад, Энн. Но меня иногда ждут и другие дела. – Он засмеялся, чтобы смягчить смысл сказанного. – У меня есть одно дело на заводе, о воровстве.

– А ты не смог бы заняться этим делом здесь?

– Нет, я должен поехать на завод. Ты знаешь, они поймали парня, который воровал, но им нужны более веские доказательства. Вот здесь я и пригожусь. Я мог бы приехать к тебе немного позже. Годится?

– Ну конечно, приезжай, когда сможешь. – Энн положила трубку и оглядела опустевшую квартиру.

Она уже давно одна, слишком давно. Энн почти хотела, чтобы зашла мать и позвала ее пройтись по магазинам... «Сакс и я». «Магнин». Все равно что. Все равно, только бы ни о чем не думать. Она знала, что Ник не тот человек, который стал бы потакать ее капризам. А Джо всегда и во всем потакал ей. Будь у него выбор – подчиняться или не подчиняться, – он бы не задумываясь выбрал первое. Но в действительности, думала она, у человека редко бывает возможность свободного выбора. Она сама выбрала счастливую жизнь с Джо, как это было вначале. Но она не может вернуться к их началу. Да и Джо, скорее всего, не сможет.

Энн хотела знать о нем больше. Она помнила те порнографические журналы в его кабинете и испытанное ею потрясение. А что, если просмотреть его бумаги еще раз? Быть может, выяснится что-нибудь такое, что даст ей силы помочь Джо или – наоборот – освободит ее от него, освободит для новой жизни.

Она включила свет во всей квартире – в гостиной, столовой и кухне. Включила магнитофон и поставила кассету с записью Рикки Ли Джоунса. Ей не хотелось быть одной.

В кабинете чувствовался холод: дуло из окон, выходящих в сторону берега. Энн зажгла верхний свет, настольную лампу и легким щелчком включила небольшой обогреватель, который Джо поставил в углу комнаты. Энн провела пальцами по полированной дубовой крышке стола, немного сомневаясь, стоит ли ей открывать ящики. Она вспомнила день, когда они с Джо впервые увидели этот письменный стол в антикварном магазине на Холстед-стрит. Тогда они были женаты всего несколько месяцев, и у них было не очень много денег. Она видела «писательский» блеск в его глазах, когда он выдвигал и задвигал ящики, восхищаясь латунными ручками.

До Рождества оставалось чуть больше месяца, и Энн сказала ему об этом.

– Даже не думай покупать его мне, – возразил он, – мы не можем себе этого позволить.

И они ушли, но она через некоторое время вернулась и на небольшие сбережения, сделанные еще до замужества, купила ему этот письменный стол.

Хватит воспоминаний, подумала Энн, выдвигая центральный ящик. В нем лежали ручки, карандаши, линейка, вырезки из газет, бланки, на которых Джо выписывал счета своим клиентам, ластики и пакет запасных лезвий для складного скальпеля... Энн взяла их, посмотрела на них и выбросила в мусорную корзину. Она еще пошарила в ящике, но больше ничего не нашла.

Энн выдвинула ящик полностью и обследовала все его поверхности. Дойдя до дна, она заметила, что с левой стороны он глубже, чем с правой. Кроме того, правая стенка была сделана из другого дерева. У ящика, должно быть, есть второе дно, подумала она, ощупывая его со всех сторон и пытаясь поднять дно. У самой стенки она обнаружила небольшую выемку, в которую мог войти указательный палец. Она нажала в этом месте, и фальшивое дно ящика ушло вниз.

Внутри лежало несколько блокнотов с записями, сделанными по годам, что было аккуратно помечено на обложке каждого блокнота. Начинались записи в 1963 году, когда Джо был еще мальчиком. Энн встала на колени и вынула блокноты. С некоторым волнением она подумала, что наконец-то сможет узнать хоть что-то о семье Джо, о его детстве. В то же время она боялась того, что могла узнать.

Энн разложила блокноты перед собой в хронологическом порядке и долго смотрела на них, не решаясь открыть. Наконец она взяла одну тетрадь, где, судя по датам, Джо впервые мог упомянуть о ней. Она очень хорошо помнила, как они с Джо встретились. Начались каникулы, и в колледже было тихо. Энн шла по лесу, выбирая тропинки, которые, она думала, известны только ей одной.

Энн всегда любила лес, в отличие от других, кому были по душе широкие дороги, треки и дорожки близ колледжа. Ее соседки по комнате часто говорили ей:

– Энн, ты сумасшедшая, зачем ты ходишь одна по лесу? Какой-нибудь придурок когда-нибудь напугает тебя, а то и сделает что-нибудь похуже.

Но Энн всегда чувствовала себя в лесу в безопасности.

...Лето. Колледж затих, но лес живет своей жизнью. Шепчется листва деревьев, поют птицы, звенит хор насекомых. Звук ее собственного дыхания попадает в ритм с гулкими ударами пяток по утоптанной тропке.

По деревьям пробежал ветерок, ветви зашуршали, заглушив другие звуки лета. Энн опустила голову, замедлила шаг, а потом оглянулась. И вдруг увидела парня. Высокий, загорелый, сильный – он был картинно красив. Парень стоял на берегу лесной стремнины, а затем нырнул. Его тело сверкнуло бронзой, когда он, описав дугу, погрузился в холодную голубую воду. Затаив дыхание Энн наблюдала, как он плыл: мускулы играли, блестя от воды и солнца. Наконец он вышел из реки и лег на берегу. Его пенис вытянулся вдоль одного из бедер. Солнце сушило его кожу. Кожу, которую хотелось потрогать. Энн незаметно скрылась, мечтая найти повод познакомиться с этим парнем.

Ее желание сбылось меньше чем через неделю. Она увидела его в баре одного из кабачков, расположенных довольно близко от колледжа. Ни Энн, ни ее подруги никогда сюда не ходили, так как в течение учебного года этот кабачок был местом сборищ студенческих организаций и университетского женского клуба. Энн не хотела принимать участия в этих мероприятиях. Но летом подруги ее уговорили туда пойти, – там сейчас тихо, можно расслабиться и хорошо провести время. Джо во время каникул работал в этом баре официантом. Энн узнала его, как только вошла, и ей показалось, что он тоже обратил на нее внимание. На следующий вечер она вновь пришла сюда, теперь уже одна, надеясь, что он будет работать. Так и получилось.

Это было летом 1979 года. Энн начала перелистывать страницы блокнота, с интересом знакомясь с его мыслями, описаниями людей, которых он встречал во время летней работы официантом, женщин, с которыми он спал, занятий, которые он посещал. Затем, 23-го июля, он сделал свою первую запись о ней.

«Сегодня вечером в бар приходила прекрасная женщина... А потом она спала рядом со мной, и казалось, я слышу ее легкое дыхание, мне . захотелось встать и написать о своих чувствах к ней, написать, как сумею.

Я спал со многими женщинами, все они были по-своему привлекательными, и временами я даже верил, что любил некоторых из них. Но я никогда не был по-настоящему влюблен, потому что не знал, что такое любовь. До сегодняшнего вечера, когда вошла Энн. Даже смешно: я заметил ее сразу, как только она вошла. Я был удивлен, увидев, что Энн одна. Но я сразу почувствовал, почему она пришла одна: ей суждено быть моей! Когда она вошла и села за столик, мне хотелось подбежать и сесть рядом с ней, взять эти длинные, бледные, белые пальцы в свои руки и целовать каждый по очереди... Когда она сняла тесьму, стягивающую ее иссиня-черные волосы, они рассыпались по моей подушке. И я подумал, что никогда в жизни не захочу разлучиться с этой женщиной...

Страсть? Я не дурак и не буду отрицать, что страсть играет свою роль во всем этом. Но страсть я испытывал и к другим, однако сейчас я знаю: то, что я чувствую к Энн, гораздо сильнее. Я никогда не верил в любовь с первого взгляда, но она существует. Я знаю, что люблю ее».

Энн смахнула слезу. Куда все это ушло? Она листала страницы, останавливаясь, чтобы насладиться теми отрывками из рукописи, где говорилось о ней, и вновь переживала их первое волшебное лето, то время, когда они и нескольких часов не могли прожить друг без друга. Время, когда они плавали вместе в лесной речке и любили друг друга под угасающим летним солнцем, на обжигающем их тела прибрежном песке... И еще одно воспоминание подарили ей дневники Джо: она сидит рядом с ним, обнаженная, в маленьком садике, примыкающем к квартирке, которую снимает Джо. Перед ними – горящая свеча. Они едят блюда китайской кухни... И еще одно воспоминание: каменный мост через речку, чуть ниже по течению. Они приходят сюда, и Джо читает ей свои стихи и рассказы или вещи их любимых писателей, чьи книги до сих пор стоят на их книжных полках: Джеймс Парди, Эвдора Уэлти, Раймонд Карвер.

Она пролистала оставшиеся страницы того года (ее старший курс и его заключительный курс писателей-мастеров изящного искусства) и задумалась о том, был ли в ее жизни еще такой же счастливый год, как тот. Потом ей попалась страница со следами слез. Джо написал ее зимой, когда считал, что потерял Энн. Разрыв длился два дня, она не выдержала, увидев глубину его горя. Энн тогда хотела порвать с ним, потому что все становилось слишком серьезным между ними, а она была к этому еще не готова. Сейчас она отдала бы все на свете, чтобы вернуть ту серьезность... Куда же ушел человек, который написал все эти страницы?

Из дневника Джо Мак-Эри (без даты):

«...Ло! Малышка, ты вышла приятным прохладным утром, да?

Глаза! Боже, такие коричневые окна в никуда! «У тебя есть деньги? – Ее голос нежен, а дыханье – как у ребенка. – Я имею в виду, что мы, ты и я, могли бы сработаться. Я могла бы выполнять домашнюю работу или что-нибудь еще. Подумаем?»