Текст книги "За секунду до взрыва"

Автор книги: Ридли Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава седьмая

Дэггет сидел на краю ванны, опустив ноги в горячую воду. Время от времени приходилось проделывать эту процедуру, чтобы заставить одеревеневшие ноги вновь повиноваться. Только длительное горячее отмокание и помогало в подобных случаях.

Они с Линн уже с полчаса проспорили, сидя в гостиничном номере.

– Нет, это неправильно, – проговорил он, и голос его в ванной комнате звучал громче, чем обычно. Что правильно, что неправильно – это был его пунктик. – Надо продолжать искать в этом направлении, не сворачивая в сторону.

– Сейчас темно, – заметила Линн. – Приступим снова на рассвете.

– Темнота здесь вообще ни при чем. А вот что при чем, так это отчет о химикатах на борту самолета. Ты видела тех людей, в костюмах, как у космонавтов. Господи, ну и зрелище! В жизни никогда не забуду. А ты заметила, как всех оттуда как будто ветром унесло? Представляю, как накинутся на эту историю телевизионщики.

– Еще бы! У них для этого есть все причины. Что если территория и впрямь заражена?

– Так это же дает еще больше оснований предположить диверсию, а не просто несчастный случай. Химикаты, говоришь? Да ведь это визитная карточка «Дер Грунда»! Правда, доказать я это не могу.

– Ты знаешь, кто именно это сделал?

– Неважно… Дело в том, что…

– Дело в том, – прервала она его, – что нам чертовски повезло: огонь нейтрализовал химикаты. По крайней мере так написано в отчете, который я получила. Если бы не пожар, у нас здесь сейчас была бы настоящая экологическая катастрофа.

– А вот с моей точки зрения, это еще большее основание для того, чтобы продолжать расследование. Или ты предлагаешь сидеть и ждать, пока ребята в костюмах космонавтов наконец приступят к анализу оставшихся образцов?

– Нет, ты просто невыносим. Ну одна ночь ничего же не решает. Завтра начнем, со свежими силами. И если там что-то есть, мы это обязательно найдем. – С этими словами она вручила ему стакан коктейля, смешанного на водке.

– Мне нужно найти улику, доказывающую преступные намерения, хорошую, надежную улику. Только тогда мне дадут продолжать расследование. – Он сделал большой глоток и поставил стакан на умывальник. Линн стояла, прислонившись плечом к двери ванной комнаты. – Я занимаюсь этим уже почти два года. Если сейчас мне не удастся ничего откопать, это расследование просто спишут в архив. Да они уже и сейчас, можешь ты себе представить, требуют, чтобы я садился и писал этот дурацкий отчет о гибели Бэкмана. Они готовы снять меня с такого расследования! – Он смотрел ей в глаза, ища сочувствия. Его там не было.

– Мы это называем по-другому, – неожиданно поправила она. – Не «преступные намерения», а «подозрительные причины». Должна тебя огорчить, насколько я могу судить, здесь ничего подобного и в помине нет. Абсолютно ничего. И потом… – нерешительно добавила она, искоса взглянув на него, – может, это и к лучшему, если ты переключишься на что-нибудь другое. Что-то ты, по-моему, не в лучшей форме.

Он сделал вид, что не заметил ее последнего замечания.

– Этот парень из НСБТ, из их пресс-офиса, он уже вещает так, как будто это доказанный несчастный случай, и ничего больше. И Си-эн-эн, и все газеты уже это подхватили. Какой, к черту, несчастный случай?! Дерьмо собачье! Вся эта пресс-конференция НСБТ – сплошное собачье дерьмо!

– По крайней мере доклад был сделан с большой аккуратностью. Мы все всегда этим гордимся – своей аккуратностью в выводах. Это был их спектакль. И расследование останется в их руках до тех пор, пока не обнаружится какая-нибудь улика. Послушай, – сказала она, отпив большой глоток из своего стакана, – если бы это зависело от меня, я бы дала тебе все что только захочешь. И ты это знаешь. Но ты, кажется, ничего от меня не хочешь. Факты же говорят о том, что никаких «подозрительных причин» не обнаружено. – Она помолчала. – У нас есть отчет одного из авиадиспетчеров. Там сказано, что кто-то из команды крикнул, что в кабине самолета начался пожар. Через несколько секунд после этого самолет упал и разбился Ни один из очевидцев не упоминает ничего похожего на взрывное устройство. И в обломках ничего подобного не обнаружено Так что как видишь, улик у нас нет.

– Но ведь это же «данинг-959–600»! Возможно, начиненный химикатами! Упал прямо над ЛMA! А несколькими днями раньше в тренажерном отделе исследовательского центра «Данинг» найден труп сотрудника, и тренажер настроен на взлетную полосу ЛМА. А еще раньше всем известный террорист смастерил детонаторы в гостиничном номере в Лос-Анджелесе. Отель в Лос-Анджелесе… ЛМА… До тебя доходит? Ты будешь мне доказывать, что это совпадение? – Она хотела что-то возразить, но он не дал. – И не пытайся меня убеждать. Кто-то же должен сохранять объективность.

– Объективность?! Это ты тут проповедуешь объективность?!

– А я разве проповедую? – Он потянулся за стаканом.

– Еще как!

Он смотрел на нее сквозь стакан.

– Ты расследуешь несчастные случаи в воздухе, – сказал он. – Ты эксперт по взрывным устройствам. Ты ведущий специалист ФАУ на этом расследовании.

– Все правильно. Ну и что дальше? – Она запрокинула голову и сделала большой глоток. – Знаешь что, давай лучше не будем переходить на личности. Это делу не поможет.

– Но для меня это – личное. И ты должна мне помочь.

– Я пытаюсь.

– Правда?

– В самом деле.

Он смотрел, как она пьет, и его это возбуждало. Нет, пожалуй, не стоило ее сюда приглашать.

– С удовольствием выпила, – сказала она, глядя на свой пустой стакан. – Хочешь еще?

Он допил и подал ей стакан.

– Ну как ноги? Получше?

– А вот это я тебе скажу после второго стакана.

Она ушла, а он углубился в свои мысли.

– И все-таки это опять его работа, – крикнул он ей в комнату. – Слишком уж много совпадений. Неужели это ни о чем не говорит?

Она показалась в дверях.

– Нет. Линн Грин это ни о чем не говорит. На самом деле я даже ничего не должна знать о той стороне твоего расследования. Мне как раз платят за объективность. Но я ее утратила, как только увидела тебя. – Она села рядом, подала ему стакан и подняла свой Они чокнулись. – За нашу совместную работу.

– Но мне нужна твоя поддержка. Пожалуйста, Линн, помоги мне.

– Спокойно. Не все сразу. И вообще, не надо так торопиться. Существует определенная система, вот пусть она сработает.

– Я не могу ждать, пока твоя система сработает. Что если Бернард изготовил не один детонатор, а больше?

– Кто такой Бернард?

Он не ответил. Сделал небольшой глоток, заметил, что на этот раз коктейль намного крепче. Она права, эти коктейли действительно пьются слишком легко. Взглянул на свои ноги, в воде они казались огромными… Очень романтично – огромные бледные ноги с искривленными пальцами.

– Из нас двоих, – сказала она, – именно я должна быть объективной. И можешь не волноваться, ни одной улики мы не пропустим. Я этого не допущу. Все мы займемся самыми тщательными поисками, будем искать всевозможные объяснения этой аварии. Всевозможные. Поверь мне.

– Я не могу ждать полгода. На такие поиски обычно уходит полгода.

– Я понимаю. – Она чуть подвинулась, устраиваясь поудобнее, и оказалась совсем близко. Запустила пальцы ему в волосы. Его прожгло от корней волос до кончиков пальцев на ногах. – Я сделаю все что только смогу. Обещаю.

– Линн, – произнес он. Это прозвучало, как свисток судьи на матче.

Зазвенели льдинки у нее в стакане; потом он услышал мягкий звук – глоток.

– Ладно, – сказала она; в голосе у нее не было обиды. – Но сейчас мне лучше уйти… если только ты не наполнишь мне ванну ледяной водой. Я-то представляла себе этот вечер совсем по-другому. – Она поцеловала его в шею, чуть пониже уха. Его пронзило током в несколько тысяч вольт, волосы на теле встали дыбом.

– Как Дункан? – спросила она. И это мгновенно охладило его. Он молчал. – Ты сейчас разговаривал с ним по телефону. Знаешь, это звучало скорее как деловой звонок, не как разговор отца с сыном.

– Да, у нас с ним так бывает иногда.

– Но так не должно быть.

– Знаю.

– Ты злишься?

– Да.

– На меня?

– Нет, на себя. Правда чаще всего бывает горькой.

– У него есть сиделка? Или он с… ней?

– Сегодня с сиделкой. По возрасту она ему в бабушки годится. Она у нас как член семьи.

– Кто, сиделка или Кэри? Можешь не отвечать. Я не умею проигрывать.

– А кто сказал, что ты проиграла?

Она протянула ему пустой стакан. Он подумал, что в эту минуту он, пожалуй, знает все, что можно знать о пустоте. И в стакане, и в сердце.

– Но ведь ты же остался с ней? Разве не так? Я-то надеялась, что мое неотразимое очарование и неподражаемой красоты силуэт в купальнике сделают свое дело. Не получилось. Что ж, какие-то вещи в жизни можно научиться принимать, как они есть. Но не все. – Это прозвучало как предупреждение.

Остановить ее? Он протянул руку, пальцы их переплелись. Кончики пальцев как будто поцеловались.

Она взяла сумочку. Остановилась в дверях и оглянулась на него. Улыбнулась долгой улыбкой. Улыбка эта говорила о том, как ей хочется остаться. И о том, что он должен попросить ее об этом. Он улыбнулся в ответ. Она кивнула, пожала плечами и взялась за ручку двери.

Еще через минуту Дэггет стоял один, босиком, на том же самом месте, где только что стояла она, и держался за ручку. Но не повернул ее.

На следующее утро его разбудил звонок Фила Хаффа. Из-за вчерашних коктейлей с водкой утренний бег сегодня пришлось отменить.

– В двух словах, – быстро проговорил Хафф. – Мы тут узнали кое-что, что наверняка тебя заинтересует. Заеду за тобой минут через десять-двенадцать. Встретимся в вестибюле. Идет?

– Буду, – сказал Дэггет.

Хафф был все в том же поплиновом костюме. Дэггет поймал себя на том, что не может оторвать глаз от шрамов на его переносице. Интересно, женщинам нравятся шрамы? Шрамов у Хаффа хватает. Говорят, и женщин у него предостаточно. Приехал он все в том же грязно-коричневом «крайслере». Под передним сиденьем, как раз у ручки акселератора в полу была вмятина, по-видимому, от каблуков. На радиоприемнике слой грязи и пятна от кофе.

Хафф включил полицейский сигнал и рванул с места. Они с ходу оторвались от остальных машин.

– Позвонили из аэропорта, – начал Хафф. – Механик из «Эм-Эйр-Экспресс» утверждает, что на него напали, усыпили И украли рабочий комбинезон и пропуск на территорию аэропорта. Произошло это вчера, нападавших было двое – мужчина и женщина. Туда уже послали детектива. Если поспеем, можем еще не пропустить спектакль.

Дэггет быстро проиграл в голове ситуацию.

– Если это подтвердится, расследование могут передать нам.

– Угу. И более того, – медленно проговорил Хафф, явно задирая его, – есть еще кое-что. Тебе это о-очень понравится. – Он снова замолчал.

Молчал и Дэггет. Ждал. Не станет он его умолять.

– Химикаты на борту самолета, – Хафф снова остановился. – Производство компании под названием «Химтроникс». У них еще очистительные заводы… или как там это называется… в двадцати семи штатах. – Снова долгая пауза; на этот раз Хафф сделал вид, что занят чем-то там в машине, которая на самом деле ехала почти сама по себе по совершенно ровной дороге. – Так вот, мы выяснили, что «Химтроникс» – он несколько раз подмигнул, – спит в одной постели, – еще несколько подмигиваний, – не с кем иным, как с «Айшер Уоркс Кемиклз».

Сердце в груди у Дэггета подскочило. Ему стоило неимоверных усилий скрыть свое волнение от Хаффа.

– В одной постели? – спросил он.

– «Айшер Уоркс» владеет в «Химтрониксе» контрольным пакетом акций. По сути дела «Химтроникс» – их американский филиал.

– То есть… здесь наверняка замешан «Дер Грунд».

– Я так и знал, что тебе это понравится.

Так, принялся размышлять Дэггет, какие это открывает перед нами возможности? Можно ли на основании этой информации убедить Палмэна или его вышестоящего начальника Ричарда Мамфорда в том, что здесь скорее всего замешан «Дер Грунд»? Проблематично… Для них это не будет столь очевидно. А «Химтроникс», даже если им угрожали, не станет обращаться за помощью к ФБР. Конечно, ни одна компания не может позволить себе игнорировать угрозы террористов, да и акционеры этого не допустят. Однако чаще всего они обходятся силами своих служб безопасности.

Сам Дэггет теперь был твердо уверен, что идет по следу бернардовских детонаторов. Только вот куда приведет этот след? Кто следующий, как говорится.

– Термос у тебя под ногами, – проговорил Хафф. – Там черный кофе с сахаром. По-моему, это тебе сейчас совсем не помешает.

Еще двадцать минут бешеной езды, во время которой Дэггет окончательно потерял представление о том, где они находятся Тротуары, обочины, тропинки, деревья, даже дома – все казалось совершенно одинаковым.

– Не могу сказать, что я фанатик недвижимости и сельских поместий. Для меня все они на одно лицо. Где, к черту, мы сейчас едем?

– К дому Дагерти, вон он, чуть повыше. – Хафф, казалось, предвкушал огромное удовольствие.

Теперь и Дэггет заметил полицейский автомобиль, хотя он был без опознавательных знаков. Черный, с четырьмя дверцами.

– Стой! – вдруг почти закричал он.

Хафф послушно нажал на тормоза, да с такой силой, что их обоих швырнуло вперед.

– В чем дело? – воскликнул Хафф. – Ты так заорал, я подумал, что мы сейчас во что-нибудь врежемся.

– Правильно подумал, – ответил Дэггет. – Взгляни вон туда. – Он указал на дорогу впереди.

– Что? Что там? – Хафф все еще не понимал.

– Да вот же, следы от шин. Видишь, за полицейской машиной их нет. Свежие следы. На обочине, прямо у дома.

Хафф даже присвистнул.

– Это те самые, которые приезжали вчера.

– Точно! Вон, посредине улицы полно следов от шин, здесь же только эти. Эти молодчики, конечно, замели все следы, а вот о грязи на дороге они как-то не подумали.

– Ах сукин сын! – возбужденно проговорил Хафф. – Сейчас-сейчас, здесь у меня «полароид», под задним сиденьем. Сейчас мы их сфотографируем. – Он протянул Дэггету фотоаппарат. – Просто щелкаешь и оставляешь в багажнике – проявляется сама.

– Сантиметр есть? – спросил Дэггет. – Ну или что-нибудь.

– В багажнике. Вот ключи. – Хафф был возбужден до последней степени. – А этот детектив, кажется, и не подумал о такой простой вещи, как место происшествия.

– Не подумал, – подтвердил Дэггет. – Почему бы тебе не потолковать с ним? Пусть уберется на некоторое время. И предоставит этого самого Дагерти нам. В любом случае им здесь ничего не светит, кроме бумажной волокиты из-за украденного пропуска. Скажи, что мы готовы их от этого избавить. Поговори с ним.

– Вряд ли он на это поддастся. Уже одно наше присутствие говорит о том, что здесь что-то кроется.

– Вот поэтому-то мы хотим, чтобы нам не мешали, верно, Фил? Лишние разговоры нам совсем ни к чему.

– Да уж это точно…

– И позвони своим ребятам из лаборатории. Попроси их привезти что-нибудь, чтобы счистить эту грязь; и пусть привезут пылесосы. Мы почистим весь дом изнутри, каждый квадратный метр. Это ведь место преступления, – добавил он. – Так и будем к этому относиться.

– Ребят из лаборатории? – с сомнением переспросил Хафф. – Нет, не могу. У нас ведь даже нет уверенности в том, что именно твой клиент был здесь. Давай не будем бежать впереди паровоза.

– Украден пропуск на территорию аэропорта в тот самый день, когда произошла катастрофа. Ты что, Фил? Совсем ничего не соображаешь? Давай звони. Ответственность я беру на себя.

К тому времени, как Дэггет и Хафф закончили допрос Кевина Дагерти – он продлился почти три часа – и вернулись на место катастрофы, там все уже выглядело совершенно по-другому. Исчезли разноцветные конверты и пакеты; их убрали в спортзал близлежащей школы для последующей проверки экспертами ФБР и ФАУ. Пожар был потушен, и теперь площадка за Голливуд-парком, прошлой ночью напоминавшая потусторонний, инопланетный мир, выглядела, как поле наутро после битвы. На много метров вокруг все было либо угольно-черным, либо грязно-коричневым. Искореженные части поверженного самолета, торчавшие из земли, напоминали причудливые модернистские скульптуры. Там, на площадке, рядом с бывшим хвостом самолета, стояла группа людей, по-видимому, следователи. Среди них Дэггет увидел Линн Грин. Всего среди обломков бродили человек тридцать-сорок, может, и больше. Подобно искателям ракушек на каком-нибудь пляже во Флориде, они то и дело наклонялись и что-то подбирали с земли. В руках у них были большие целлофановые пакеты, туда они и складывали находки. У многих из них в руках были еще и фотоаппараты. Еще одна группа у искореженного носа бывшего самолета «данинг-959» просеивала осколки и грязь через сито. Другие напоминали археологов, добывающих ценные образцы для истории. Вообще же вся площадка и действия людей на ней выглядели какими-то нереальными, как будто в театре, на гигантской сцене разыгрывался некий причудливый спектакль. А сцена была действительно огромная – глазами ее невозможно было охватить.

Мысли Дэггета снова перенеслись к тем дням, когда он узнал о рейсе 1023. Он благодарил Бога за то, что прибыл на то место происшествия намного позже. Иначе, как знать, выдержали бы его нервы зрелище с сотнями погибших? Сейчас, окидывая взглядом площадку, он не мог надивиться на то, как организованно, эффективно и, казалось, без всяких усилий работают здесь в поисках улик такое количество людей. Работают бок о бок, и в то же время каждый занят только своим делом. Хотя, возможно, некоторые из них и дублируют друг друга. Вот если бы работа правоохранительных органов шла также гладко и эффективно.

Через несколько минут из штабного трейлера появился Хафф.

– Судя по всему, если я хоть что-нибудь понимаю в жизни, – сказал он, – это расследование вот-вот перейдет к нам.

– Когда именно? – спросил Дэггет.

– Как только найдут улики.

– А как же Дагерти и его украденный пропуск? Разве это не улики?

– Для нас – да, но не для НСБТ. Им нужна неопровержимая улика с места катастрофы. И они ее найдут! – оптимистично добавил Хафф. – Вот увидишь, на заседании, которое должно состояться после полудня, руководитель поисковой команды объявит, что все его бригады обнаружили сверхважные улики, говорящие о преступных намерениях. Мы отменили пресс-конференцию, назначенную на двенадцать часов дня. Перенесем ее на вечер, когда будет о чем им сообщить. Базироваться будем теперь в аэропорту Мариотт – участвующие в этом расследовании. Мы уже договорились с НСБТ насчет большой комнаты для пресс-конференции, и еще нам дадут две маленькие. Так что, я считаю, все идет хорошо.

– Все идет хорошо? А какая им нужна улика, Фил?

– Нечто большее, чем следы от шин у дома Дагерти или его собственные показания. Мне и самому это все не нравится, но изменить мы тут ничего не можем Они принимают во внимание только неопровержимые улики с места катастрофы и не желают слышать ни о каких угрозах или насилии. Это, видишь ли, помешает объективности их поисков здесь, на площадке.

– Объективности?!

– Послушай, они прекрасно понимают наше положение. И наше отношение к этому. Ты сам видишь, как они работают. Если здесь есть хоть малейшая улика, они ее обнаружат. Ко всем нашим вопросам они относятся с величайшим вниманием. Они готовы передать нам это дело. И нечего здесь копья ломать Лучше моли Бога, чтобы ребятам из отдела расшифровки звукозаписей удалось собрать нашего Шалтая-Болтая.

– То есть?

– На пленке ничего невозможно разобрать. Я имею в виду голоса из самолета, перед катастрофой.

– Но нам это необходимо!

– Нам много чего необходимо.

– А как насчет «черного ящика»?

– С этим вроде все в порядке, они говорят. Отправят его сегодня частным рейсом в Вашингтон. А когда расшифруют запись, нам пришлют «ящик» обратно для синхронизации.

– Я бы хотел послушать запись.

– На это может уйти недели две, они говорят.

– Неважно.

– Хорошо, я скажу им. Послушай, – добавил Хафф после некоторого молчания, и голос его теперь звучал как-то нерешительно, – мой начальник отдела поручил это расследование мне – сообщил об этом всем остальным. И они не могут понять, что ты здесь делаешь. Я сказал им, что попросил тебя помочь. Так что теперь мы оба занимаемся расследованием «дела Бернарда». Им там это не очень понятно, но пока они молчат. Ты мой гость. А это значит, что тебе нужен допуск к этому расследованию.

Дэггет не мог поверить своим ушам. Неужели это говорит все тот же Фил Хафф?

– Что ж, – произнес он вслух, – я только «за».

– Правда, это не очень помогло делу. Мне не разрешили дать тебе людей на подмогу.

– То есть я буду работать один?

– У ЛАРО в общей сложности три отдела по борьбе с терроризмом. Как я только что выяснил, все три откомандированы именно на это дело. Значит, в моем распоряжении около тридцати человек. Так что, если будет необходимость, обращайся ко мне; думаю, что при таком количестве людей уж одного-двух я тебе смогу выделить.

– Боже правый, что я слышу!

– А как иначе? Мы оба знаем, что дело Бернарда получило начало в Вашингтоне. Значит, эта катастрофа – наше дело, и ничье больше.

– А как же тогда насчет Дагерти? Он каким боком сюда входит?

– Вот ты и добудь мне что-нибудь о Дагерти. Ты считаешь, здесь есть связь – согласен. Принеси мне что-нибудь в клюве, но только такое, чтобы мои начальники разом отпали. Вот тогда это расследование перейдет к нам; достаточно будет одного-единственного телефонного звонка.

– Но ты-то мне поможешь?

– Помогу, чем смогу.

– А в чем причина такой внезапной перемены? – не удержался Дэггет.

Хафф помолчал, прежде чем ответить.

– Я сегодня всю ночь не спал. Думал. Не об этой катастрофе, а о Бэкмане. Это я упустил Бернарда, Дэггет. Признаюсь: упустил на…. Вместе с чемоданчиком и бомбой. Откуда он сбежал? Из сортира? Понятия не имею. Но я упустил его, как последний сосунок. А дальше все и пошло. Сначала Бэкман, теперь вот это. Так какого хрена! Уж коль я все это понял, значит, надо меняться. – Он долго смотрел на свою незажженную сигарету, потом выбросил ее в грязь. – Ты где будешь, на случай, если понадобится с тобой связаться?

Слова не шли у Дэггета с языка. Все это было так неожиданно. Услышать такое от Хаффа!

– Ну, так куда ты сейчас направляешься? – повторил Хафф.

– За уликами, – ответил Дэггет.

Анализ следов от шин у дома Дагерти принес кое-какие результаты. Во-первых, по расстоянию между двумя шинами было установлено, что это машина марки «крайслер» – «додж караван» или «плимут». Отталкиваясь от предположения, что машина скорее всего была взята напрокат, Дэггет обратился в прокатные агентства. Там, в Сиэтле, прокатная машина убийцы принесла ему богатый улов: кредитную карту, которую можно было отследить и даже отозвать. Может, и здесь всплывет что-нибудь не менее ценное.

В среду рано утром ему удалось установить, что в Лос-Анджелесе у фирмы «Крайслер» есть эксклюзивный договор лишь с одной прокатной фирмой под названием «Прокат зарубежных машин». Эта фирма держала восемь «крайслеров», все в агентстве, расположенном в аэропорту. Два из этих восьми были возвращены в тот день, когда произошла катастрофа, один автомобиль – за несколько часов до падения самолета, второй – несколькими минутами позже.

Дэггет возблагодарил судьбу за то, что они теперь базируются в аэропорту Мариотт, откуда всего пять минут езды до ЛMA и «Проката зарубежных машин». В условиях Лос-Анджелеса, где практически любое расстояние требовало не меньше сорока пяти минут, это было действительно большое преимущество.

Попав на территорию «Проката», он увидел целое море возвращенных и ожидающих мойки машин. Вьетнамский парнишка лет восемнадцати в этот момент как раз принимал еще одну – пробивал цифры в электронной карте. Дэггет пошел искать хозяина. Мильтон Батс, заведующий прокатом, сидел в небольшом кабинетике, отделенном дверью от стойки бара. В комнате сильно пахло кремом после бритья, и это почему-то напомнило Дэггету о Бэкмане. Батс оказался чернокожим с седеющими висками и мощной шеей борца. Или вышибалы. Его широко посаженные темно-карие глаза при виде Дэггета не выразили ничего, кроме раздражения и скуки. На нем была форменная рубашка; пуговицы не сходились на этой бычьей шее, и он, по-видимому, пытался скрыть это форменным же галстуком. Побрился он сегодня не особенно тщательно – под носом осталось черное пятно щетины. Стекла очков были в жирных пятнах от пальцев.

Отвечая на вопрос Дэггета, он обратился к компьютеру. Медленно-медленно, с большой тщательностью отпечатал вопрос и поднял глаза на экран.

– Обе машины записаны на женщин, – произнес он неестественно спокойным тоном. – Вам это о чем-нибудь говорит?

– Одна из них заплатила наличными? – спросил Дэггет, не в состоянии скрыть беспокойство. – Ваш компьютер может это показать?

Мистер Батс еще раз посмотрел на экран. Потом на Дэггета.

– А как вы-то об этом узнали?

– Просто догадался. – Он прикрыл глаза и мысленно поблагодарил Бога… или кто там за ним наблюдает с высоты.

Батс поджал губы – видимо, такой ответ ему не понравился.

– Ее имя – Литл. Марианн Литл. Машину брала на один день. Заказала с помощью кредитной карточки, но оплатила наличными. Держала машину около шести часов; это дело обычное среди наших клиентов. – Он снова поднял глаза на экран и через несколько минут добавил: – Абсолютно ничего из ряда вон выходящего.

Дэггет попросил копию договора, и Батс сделал для него распечатку. Дэггет пробежал договор глазами.

– Машину уже помыли? – спросил он со слабой надеждой.

– Ну а как же, конечно, помыли, – сердито ответил Батс. – Я смотрю, вас это не радует.

– Скажите, насколько тщательно у вас моют машины? Я имею в виду – внутри.

– Если честно, сейчас не очень. Слишком много клиентов, времени не хватает. Вы же видели, что там делается. И вот так каждый день. Кроме того, между нами, наши рабочие не слишком-то заинтересованы. Вы меня понимаете?

Дэггет поднял трубку. Машину следовало немедленно переправить в специальный гараж, где сотрудники полиции могли бы ее осмотреть как полагается.

– Это ведь как-то связано с катастрофой, да? – спросил Батс. – Хреновая штука. Мы все из-за этого погорели. Вы бы видели, сколько у нас было отказов сегодня утром. Я вам скажу: бизнес страдает от любого дерьмового несчастного случая. Все такие суеверные, особенно когда дело касается самолетов. – Тут вдруг глаза его округлились, и он воскликнул: – Или вы хотите сказать, что это не был несчастный случай?! Поэтому, что ли, вы сюда и заявились?

Дэггет смерил его взглядом, прежде чем ответить.

– Официально я не имею права ничего комментировать. Неофициально же могу сказать, что любая помощь мне сейчас будет кстати.

– Будь я проклят! – воскликнул Батс, глаза его горели от возбуждения. – Опять эти проклятые арабы или что?

– Мистер Батс, – вопросом на вопрос ответил Дэггет, – а что означают вот эти буквы, вот в этом квадратике, где регистрируется возвращение машины?

Батс еще раз взглянул на распечатку.

– Машины берут и возвращают у багажного отделения. В основном мы работаем здесь, вне территории аэропорта. Но клиенты от «Экспресс» обслуживаются там, в аэропорту. Там они и забирают машины, туда их и возвращают. Вот о чем говорят эти буквы: что машина была взята от аэропорта и возвращена туда же. – Вдруг он хлопнул себя по лбу и воскликнул с юношеским энтузиазмом: – Черт! Держу пари, это вам будет интересно! – Он взглянул на часы. – Пошли скорее, может, еще успеем.

Дэггету почему-то это не понравилось.

– А в чем дело, мистер Батс?

– У нас были кое-какие проблемы на той нашей площадке, на территории аэропорта. Поэтому с полгода назад мы там поставили скрытую видеокамеру.

– Видеокамера?! – Мозг Дэггета лихорадочно заработал, просчитывая, какие открываются возможности.

– Дело в том, – встревоженно пробормотал Батс, бросая взгляд на часы, – что у этой штуки суточный цикл, двадцать четыре часа, точно так же, как у них там в аэропорту на входах и выходах.

– На входах в аэропорт?! – В следующий момент Дэггет уже был у двери: до него только сейчас дошло, как поймать таинственную Марианн Литл.

Утром во вторник, тридцатого августа, Дэггет направился в здание окружного федерального управления Лос-Анджелеса.

Лаборатория анализа аудиовизуальных средств ЛАРО занимала небольшую комнату без окон на шестом этаже. Насколько Дэггету было известно, лос-анджелесские специалисты считались лучшими в стране, так как Лос-Анджелес был центром видеотехники, не говоря уже о том, что практики у ЛАРО было более чем достаточно, учитывая то, что их видеотехника широко использовалась в борьбе с наркобизнесом.

В небольшой комнате было полно самой разнообразной видео-и телетехники. Многие из этих приборов Дэггет видел в первый раз. Здесь было так же прохладно, как и в компьютерном зале в центре «Данинг» Дэггету даже пришлось застегнуть рубашку на все пуговицы, так как знаменитую свою куртку он оставил в отеле.

Синтия Рамирез подъехала к нему на кресле-каталке. Крепко пожала руку. В темных глазах ее полыхало пламя, на губах играла хитроватая усмешка. При виде кресла-каталки Дэггет сразу подумал о Дункане. Господи, какая она хрупкая, эта Синтия Рамирез! Одни косточки. На ней был просторный свитер простой вязки, ноги укрыты покрывалом. Темные волосы убраны назад красной пластмассовой заколкой. Тоненькие хрупкие пальцы холодны как лед.

– Меня здесь называют Хрупкая, – проговорила она все с той же улыбкой.

– А меня – Мичиган, – ответил он, стараясь не раздавить эту ручонку.

– Вам это имя подходит. Не спрашивайте, почему.

Он воздержался от такого же замечания в ее адрес.

– Что это у вас? – Она указала на коробку с видеопленкой, которую он принес с собой.

– Говорят, вы лучший специалист по усилению видеоизображений.

– Хочу сразу предупредить, комплиментами вы ничего не добьетесь.

– Пленка черно-белая. Сплошные обрывы. Одна снята в гараже аэропорта, пятнадцать других мне дали на время; их снимала частная фирма, которая работает с видео по заказу ЛМА.

Она широко улыбнулась.

– Фирма Берни Шенкса. Он раньше работал у нас.

Дэггет кивнул.

– Да, мне уже об этом сказали. Он-то мне и помог с этими пленками. Без него пришлось бы несколько недель добиваться разрешения на их вынос.

Она перетащила коробку к себе на колени. Коробка была такая тяжелая, что могла бы перешибить эти хрупкие косточки. Если там вообще есть косточки под этим покрывалом, подумал Дэггет, снова вспомнив Дункана.

– Сплошные обрывы – значит, качество не очень хорошее. С них в первую очередь стирается окись.

– Вот поэтому-то я и пришел к вам. Мне нужно большое усиление.

Она повернула коляску к одному из приборов. Взглянула на него через плечо.

– Я ведь не волшебница.

– А вот мне говорили обратное.

Она улыбнулась.

– Хорошо бы все здесь были похожи на вас. – И снова улыбнулась. Он ответил ей тем же.

– Вот, они тут сложены в нужном порядке, специально для вас. Верхняя пленка – женщина у стойки проката машин. Шарф, солнечные очки, лица почти не видно. Если удастся увеличить лицо, надстроить его. Надеюсь, что сразу отсюда она пошла ко входу в аэропорт. Может, удастся проследить все ее движения, с одной пленки на другую. Видите, каждая из этих пятнадцати пленок снята определенной камерой с определенного места в аэропорту, все они немного перекрывают друг друга, просто для того, чтобы наверняка охватить всю территорию. Не уверен, удастся ли выделить ее из толпы. Лица на этих пленках получаются недостаточно четкими. Постарайтесь, прошу вас. Если вам когда-нибудь приходилось видеть площадку после авиакатастрофы… Эта женщина могла быть соучастницей. Так что дело того стоит.