Текст книги "Демонолога вызывали? Том 1 (СИ)"

Автор книги: Ричард Рубин

Соавторы: Александр Вольт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Вам какое дело, комиссар? Все равно ваше слово здесь ничего не решает.

– Я попрошу. Вы сами неоднократно видели записи и даже лично сталкивались с подобными инцидентами. Когда образовывается брешь – случайно находящиеся рядом люди могут обрести силы, пока эта брешь не будет закрыта. Так что же показывают приборы?

– Что он пустой, как бутылка жигулевского после похмелья, – мерзко хихикнул первый голос.

– Вы правы, комиссар, – раздался женский голос. – Такие случаи бывали. Но сила, которую использовал этот парень… она немного на другом уровне, – вкрадчиво.– На сейчас он изможден и иссушен, но кто знает, что может случиться, если возле него снова откроется брешь.

– Кто знает, когда это произойдет? Тем более, он сражался на нашей стороне.

– Не отрицаю. Но вам не показалось, что демон вел себя с ним иначе?

Я не видел, но прямо ощутил, как Покровский стал хмурить брови и вспоминать вчерашний или какой-то там вечер.

Пустым я тоже не был. Просто заткнул сейчас остатки сил после происшествия поглубже, дабы не разбазаривать понапрасну на мелочи. Тем более, что это тело не было готово к такому обилию энергии. И тем более не готово поддерживать ее циркуляцию внутри без потерь. Чтобы это делать – приходилось сосредотачивать много внимания на себе. Концентрация – огромный пласт умения, которое взращивали в Академии.

Тут его не хватало.

Поэтому пришлось закупорить силу внутри, как джина в бутылке до поры до времени.

Очнулся я несколькими часами раньше. Ко мне как раз подключали какие-то приборы, прикладывали датчики и присоски.

– Ничего такого не заметил, – ответил Покровский. – Они сцепились, как два мартовских кота. И наш кот был явно сильнее. – На слове «наш» он сделал акцент, подчеркивая важность.

– А еще ваш кот, имея преимущество, не закрыл брешь, как того требует наш устав, – не унимался женский голос.

– Позвольте, он не состоял на обучении и банально может не знать…

– Его прадед, дед и отец были Сшивателями. Думаете ему об этом неизвестно?

– Ситуация, – пискнул бесенок тихо на ухо. – Тебе твой друг ничего не успел полезного рассказать, что ли?

– Нет. Посоветовал в архиве изучать.

Больше он ничего не ответил. Я нарочно стал ерзать ногами и издавать звуки, словно приходя в себя.

Они все разом умолкли. Я неспешно открыл глаза. Врать не буду, зрение плавало, все фигуры казались размытыми и смазанными.

– Как самочувствие? – спросил тот, кто предлагал меня запереть в подвале.

– Голова болит, тошнит и перед глазами плывет, – сказал я. И ведь не врал. Тошнило от голода, не иначе.

– Не переживайте, голубчик. Это последствия переизбытка адской материи в вашем организме. Согласно нашим приборам, вся одежда, в котором вы были, прямо фонит на датчиках. Удивительно, что вас не вывернуло наизнанку.

Я несколько раз моргнул, после чего попробовал протереть кулаками глаза, но ощутил, как что-то тянет в районе локтей. Руки доктора и Покровского меня тут же перехватили за запястья и уложили обратно на койку.

– Но-но-но. Этого делать не надобно, молодой человек. Катетеры вырвете и что дальше?

Всклокоченная седая борода, реденькие волосы на макушке и огромные очки, в которых линзы были толщиной, пожалуй, с мой указательный палец.

– А дальше проблемы с их повторной установкой, побитые вены и вот это все, – вяло ответил я, от чего доктор замер надо мной, рассматривая лицо, после чего спешно проверил еще раз капельницы, проводки, присоски и отошел от меня.

Что-то насторожило его. С другой стороны, может я в лечебнице какой подрабатывал за гроши, чтоб на ужин было чего поесть. Утки выносил, скажем, умных слов наслушался от медсестер. Мало ли как меня жизнь потрепала.

Я провел глазами по комнате: небольшое помещение в белых тонах, одно единственное окно в левом углу, справа дверь, что примечательно, крепкая и металлическая с окошком для выдачи. Внутри ручки не видел. Ясно, значит открывают ее снаружи.

В помещении действительно был Покровский и еще двое – синеволосая девица и доктор, напоминавший мне какого-нибудь карикатурного сумасшедшего ученого во время полевых исследований.

На девушке мой взгляд зацепился сильнее всего. Во-первых, потому, что у нее из-под аккуратно подстриженной челки торчали два небольших рога. Совсем крохотные, но достаточные для того, чтобы их было заметно.

Во-вторых, если не брать в расчет этот нюанс, то она была очень красивой. Тонкие светлые бровки, длинные ресницы, голубые глаза, аккуратный ровный носик. Скулы усыпаны небольшой горсткой едва заметных веснушек. Пухлые губы и ямочка на подбородке.

Одета она была иссиня-черную форму прямо по фигуре. Чуть ниже шеи эта форму приобретала приятные глазу круглые очертания.

– Ты рот-то закрой, Каммерер, а то слюна сейчас по подбородку потечет и все, скажут, что свихнулся и действительно закроют в подвале. Еще о чертаниях каких-то там размышляешь.

Но она смотрела на меня в упор равнодушным взглядом. Выдержки не занимать. Либо это закалка какой-то местной учебной школы, либо ей не впервой приходилось сталкиваться с…

– За подобный вульгарный взгляд я могла бы снести тебе голову, – спокойно сказала она, глядя мне в глаза, а затем слегка наклонила свою, – но я беру в расчет, что сейчас ты слаб и не сможешь биться в полную силу.

Она вздохнула, закинув длинную ровную ногу одну на вторую.

– И к тому же, у руководства много к тебе вопросов, так что все свои притязания и претензии мне придется отложить на неопределенный срок… – с придыханием сказала она, подперев подбородок рукой и глядя на меня. Ее взгляд смягчился и сейчас она рассматривала меня с каким-то интересом.

А вот мне было интересно, что у нее за душой. То, что показал мне бесенок – поражало. Вернее, будь я в своем мире и в своем теле при всей оснастке – да, повозился бы, но не прям чтоб до кровавых мозолей.

– Слышь, Марк. А ты же, вроде как, с какой-то родословной в этом мире, как кобель на выставке. Верно?

– Да вроде как да, – ответил я мысленно бесу.

– Тогда что эта безродная рогатая себе позволяет?

– С чего ты взял, что она безродная?

– Ты издеваешься? У нее РОГА, КАММЕРЕР. РО-ГА. ЭР О ГЭ А. Понимаешь?

В словах демона была крупица логики, но кто его знает, какие тут правила-то. Вдруг здесь есть люди, а есть еще какая-нибудь раса, типа полулюдей? Вот потому и надо мне в архив первым делом. С другой стороны, а чем черт не шутит?

– Как я могу к вам обращаться? – я смотрел на нее с вызовом во взгляде, приподнимаясь туловищем на подушке, чтобы если не лежать, то хотя бы сидеть.

Она хмыкнула, искривив губы в ухмылке, после чего встала, подошла к двери и постучала три раза костяшками пальцев.

– В любом случае, все ваши претензии остаются при вас, сударыня, – бросил я ей вдогонку.

Она лишь дернула бровью, а когда двери открылись – вышла прочь.

– Не обращай внимания, Андрей, – сказал Покровский. – Говорить она может много и что угодно, но действует лишь по указке. Не сталкивался раньше с Клинками?

Я покачал головой.

– Не-а. Они все такие?

– Какие? – спросил Покровский. – Женщины, в смысле?

Я усмехнулся.

– Нет. Рогатые.

– Да. Отличительная черта Клинков. И женщины тоже да. Но даже удивительно, что при твоем уровне силы – тебя не нашли раньше.

– Да-да-да, голубчик. Вот тут поподробнее расскажите! Мне очень интересно, как так вышло, что полуживой голодранец обладает такой силой?

– Не понимаю, о чем вы, – я нахмурил брови, выказывая свое непонимание, как к нему обращаться.

– Яков Васильевич. Сафронов.

Он схватил меня за руку и сжал ее; несколько раз потряс. Что ни говори, миры разные, а привычка мужчин трогать друг друга за руки в знак знакомства, приветствия, прощания и многого другого – осталась тут.

– Рад знакомству.

– Взаимно-взаимно, голубчик. Но вы продолжайте, пожалуйста. Вы сказали, что вас задержали за драку и использование магии.

«Ишь какой хитрец. Я ему еще ни слова не сказал, а он уже тему в нужное русло перевел. Пользуется моей слабостью, – подумал я».

Ощущение было, словно в голове кто-то елозил склизким длинным щупальцем.

– Да. Я был задержан. Меня доставили к Сергею Вениаминовичу до и для выяснения обстоятельств, но потом зазвонил телефон и… вы сами, наверное, все знаете, верно?

– Ну… как «все», – замялся Яков Васильевич. – Все да не все! Вот что вы помните, когда оказались на улице Грушевского?

– Что использовал магию, – сказал я. Решил ему немного подыграть. Если они считают, что этот всплеск моего могущества был всего лишь случайностью, то пусть так и остается. Будет лучше, если они не будут знать, что я из себя представляю на самом деле. Пускай я еще крайне далек от былого могущества. – Помогал задержать демона, который вырвался из бреши, пока не подтянули танки. Сначала я сковал его в цепи, а потом слегка отбросил в сторону, так как он сильно наседал на Сергея Вениаминовича. А потом, как в тумане. Помню только, что эта синеволосая рассекла чем-то того демона надвое, а затем брешь закрыла, – врал я, не краснея. – А потом мир у меня потух перед глазами.

Сафронов и Покровский переглянулись. Тяжело было понять, поверили они моему монологу или нет, но озадачились явно.

– Скажите, а скоро меня выпустят? Я не ел уже несколько дней…

– Несколько… дней?.. – переполошился доктор. – Святые угодники…

– А-а-а! За что-о-о? – бесенок катался по полу возле моей койки и стряхивал с себя пламя. Надо бы почаще ему проводить обряды очищения святым огнем, глядишь меньше язвить станет.

– Сергей Вениаминович, большая просьба, – говорил Сафронов, отключая датчики, – сопроводите молодого человека, пусть он поест в конце-то концов, мы ж не изверги, верно?

– А протокол?

– Все, что нужно – я запротоколировал, – он поступал себя пальцем по виску. – На бумаге чуть позже зафиксирую. На сейчас никаких проблем держать молодого человека больше не вижу.

Но я по глазам видел, что он не то, чтобы врет, но явно недоговаривает. Оснований закрыть меня, как он говорил, имелось предостаточно, чтобы препарировать до каждой косточки.

Сафронов подал мне одежду. Черные штаны со стрелками, напоминавшими мне мои современные брюки, белую рубаху с высоким воротничком, черный жилет и сюртук к нему.

– В честь чего такие подарки, Яков Васильевич?

– Благодарность от Серебряной Дружины, – не дал ему ничего сказать Покровский. – За проявленное мужество и оказанную помощь. Без вас, – я отметил, что тут он перешел на официоз, которым раньше пренебрегал, словно для… протокола? – Андрей Саныч, было бы значительно хуже. А так обошлись малой кровью – парой снесенных столбов и выбитыми окнами. Залатаем, не в первый раз.

– Благодарю, – сказал я, встав с койки. Скинул с себя медицинскую робу, под которой оказался, на удивление, абсолютно голым, после чего натянул исподнее и всю последующую одежду.

– Молодой человек, на будущее, – аккуратно поправил меня Сафронов, тронув за плечо. – Я понимаю, что у вас детство прошло без должного образования, но одежду обычно меняют за занавесками, – он указал рукой в сторону сатиновой ширмы.

– Буду иметь ввиду, Яков Васильевич. Благодарю за медицинское обследование и что не бросили на улице помирать доходягу.

Он возмущенно фыркнул.

– Перестаньте, я давал клятву Гиппокампу! Я обязан помогать людям по мере своей возможности. Этим вот и занимаюсь. Но на сейчас, прошу, идите и поешьте, а иначе вернетесь ко мне в скором времени как минимум с язвой, а как максимум без признаков жизни, – он подталкивал нас руками на выход. – Прошу-прошу, всего доброго.

Сафронов постучал по железной створке, после чего ее отворили и нас выпустили наружу. Мы вышли из медицинской палаты. Покровский свернул налево и рукой подозвал меня идти за собой.

– Минуту, – раздался по длинному коридору женский голос. Покровский остановился и устало вздохнул. Я повернул голову и увидел девушку из Клинков.

– Чего тебе? – спросил я без всякого налета аристократии.

– Мы недоговорили.

Глава 7

Блюдо от шеф-повара

– О чем?

Она прошла мимо меня, заложив руки на головой, от пуговицы на груди ее жилета напряглись и обещали вот-вот лопнуть.

– По пути продолжим, – сказала она и пошла вперед по коридору.

Я пошел тоже. Не следом за ней, но за Покровским. Длинный коридор с серыми стенами. Очень сильно отличавший от того, что я видел на поверхности, потому что тут все было куда сильнее приближено к реалиям моего мира. Длинные лампы под потолками с холодным белым светом. Скорее всего люминесцентные, судя по тому, как некоторые из них жужжали и моргали.

– Как самочувствие? – спросил меня Сергей Вениаминович.

– В целом нормально, но… – желудок предательски заурчал. Снова. – Я бы и вправду сейчас поел от души.

Он кивнул. Я видел, что он хотел что-то спросить, но присутствие рогатой его останавливало.

– Сейчас выйдем наверх, тут кабак недалеко есть. Рестораном не назвать, но и не забегаловка.

– Сказал бы я, где, между чего и у кого тут забегаловка, да не услышите вы меня, господа хорошие, – язвил бесенок, вышагивая у меня по плечам и голове. Обычно он так себя ведет, когда чем-то раздражен, но сейчас мне было не до того. Да и, в целом, проблемы бесов демонолога не касаются.

– Да мне хоть кабан, хоть ресторан, хоть забегаловка, Сергей Вениаминович. Маковой росинки во рту не было.

«А еще кое-кто сожрал мои запасы в кармане, которые явно были отложены на ужин».

– Ну, извините, что упало – то пропало!

Как дал бы подзатыльник, да нет возможности.

Длинный коридор закончился лестницей из ста девяносто двух ступеней в полумраке разделенными площадками. Я считал их от скуки и интереса насколько глубоко уходит этот подземный ярус, если учесть, что высота одной ступеньки примерно двадцать сантиметров… навскидку получилось двадцать семь-тридцать метров глубины. Солидный такой бункер, так просто не пробьешься.

Под самым верхом икры ощутимо покалывали, хотя в целом я усталости не ощущал. Пришлось приоткрыть краник внутри себя и направить очень тонкой струйку энергии по телу, чтобы разбавить усталость в ногах.

Рогатая все это время шла на пару ступеней впереди и бросала косые взгляды, явно оценивая мое состояние. Она мне не доверяла. Что ж, похвально. Движения у нее были легкие, даже слегка, как бы, парящие, что ли. Двигалась непринужденно даже у самого верха, когда мы вышли на свежий воздух.

На улице вечерело. Красное солнце катилось за горизонт, уже скрываясь за верхушками прямоугольных крыш многоэтажек. Шум города навалился на меня: звонки велосипедистов, гудки клаксонов, ржание лошадей, людские голоса. После гнетущей тишины подземелья мир казался неприлично громким.

– Так что ты хотела от меня, – обратился я к приставшей рогатой.

– Как минимум съездить тебе по морде за твой хамский взгляд, – спокойно сказала она, – но с недавних пор мне дали указание не отходить от тебя ни на шаг и тайно следить.

– Тайно, – сказал я. Нет, не вопрос. Просто повторил ее слово, акцентируя внимание.

– Да.

– Мгм. У тебя хорошо получается. Не подкопаешься.

– Поэтому нашу дуэль придется ненадолго отложить. Просто веди себя нормально, и мы очень быстро с этим закончим. Сомневаюсь, что тебе понравится, когда я буду буквально находиться рядом с тобой в любом месте.

Бесенок присвистнул.

– Марк, как думаешь, а когда ты пойдешь в душ или банально посрать, то она тоже рядом стоять будет? А если тебе приспичит пар в свисток спустить? Понимаешь, о чем я? Ну там, шкурку погонять, удава приголубить, ну, вдруг ты не понял. То, что она, тоже будет стоять и наблюдать? А вдруг…

– Помолчи, – шикнул я ментально. Бесенок тут же заткнулся и надул губы, усевшись на плече и подперев щеки лапками. – Скучный ты.

Но в целом, утверждение рогатой было спорным. У нее была прелестная фигура на людской лад, от которой тяжело отвести глаза. А рожки… да не так уж они и сильно выделялись и никак не отпугивали.

– Имя-то у тебя есть, мстительница? – спросил я спокойно.

Она подняла бровь.

Мы шли по территории, огражденной старым высоким бетонным забором с колючей проволокой поверх. Место, мягко говоря, давно не знавало дворников, садовников и в целом слово «уход». То тут то там росли кусты дикого клена и сирени, под ногами гулко ухала плитка, когда на нее наступали. В целом – либо так задумано для отвода глаз, либо выделенные деньги, как обычно, распихали по карманам, а в отчетах написали, что все выполнено, как и требовалось сверху.

– У Клинков не спрашивают имен, – как-то отчужденно и холодно сказал Покровский и бросил на меня взгляд, но тут же смягчился. – Обычно.

– С вашего позволения, – ответил я ему, перейдя на официоз, от чего он ухмыльнулся и пожал плечами.

– Аида, – сказала она, подернув плечами. Ей было дискомфортно от этого. Почему? Что заставляло ее поежиться, словно пробрало холодом от вопроса? Неужели вопрос об имени для таких, как она – настолько личное или недоступное, что…

– ПХАХ! – гаркнул мне бесенок прям на ухо, брызгая слюной. – Ты слышал⁈ Аида! Что не день, то каламбур: то тот придурастый Олог, теперь полубесовка по имени Аида. Марк, мы точно в дурдоме, я тебя уверяю. Как там говорили люди с востока в твоем мире? Мамой клянусь, Каммерер, иного объяснения нет!

– Черт рогатый, с мысли меня сбил, чтоб тебя! – сказал я ему мысленно и глубоко вздохнул.

Мы подошли к старой проходной, которую никто не охранял. Простые железные ворота на два засова с двумя створками с облупившейся синей краской в добрых два слоя. Рядом была калитка (иначе не назовешь), через которую мы вышли по одному.

– Меня Андрей зовут, – сказал я Аиде. – Раз уж ты за мной по пятам шататься будешь, имя знать тоже полезное.

Она ничего не ответила. Даже не кивнула. Все же, странное существо, не поддающееся моему анализу. То дерзит через слово, а как что-то банальное о ее жизни спросишь – так запирается внутри и отмалчивается.

Удаляясь по небольшой тропке, окруженной густой и заросшей посадкой, которая примыкала к воротам и бетонному ограждению, мы подошли к непримечательному переулку с мусорными баками. Из него уже вышли на улицу, с которой как раз и доносился гомон, который ударил меня по ушам, когда мы вышли из-под земли. Удивительно, что такое место находилось так близко к городу и вполне тщательно сокрыто от обычных горожан. Туда если и забредали ненароком, то либо алкоголики, либо наркоманы. Что с ними было дальше оставалось только догадываться.

Улица была куда оживленнее чем та, на котором я принял схватку с демоном. Тут народ спешил кто куда. И, к слову, народ был весьма и весьма разношёрстный. Прогуливались мужчины во фраках с дамами в широких пачках, а по другой стороне улочки от них могли сидеть бедняки и клянчить милостыню. Чуть дальше от нищих сидел мужчина грязной военной форме с кучек латок. Косматый с сальной густой седой бородой.

Мы подошли к перекрестку, на котором стоял регулировщик и жестами разводил автомобили, повозки и пропускал людей, ожидавших перехода. Через пару минут он жестом приказал нам двигаться. Я это понял после того, как Покровский и Аида сдвинулись с места и пошли через перекресток.

На противоположной стороне улица расширялась. Она явно была главной и вела к центральной площади. Мимо на большой скорости промчалась мотокарета, которая резко ударила по тормозам. Скрип резины по брусчатке заполнил улицу и привлек мое внимание. Двери этой чудаковатой машины распахнулись и из нее вывалились трое. Здоровые, накачанные, бритоголовые. На ногах у них были джинсы клеш, а сверху рубахи из парусины с небрежно оторванными рукавами. Они явно старались придерживаться одного стиля, как какая-нибудь банда.

– Эй! – он выставил свою бугристую руку с пальцем-сарделькой в мою сторону. – Это же он, да?

– Да точно он, просто переоделся как пижон какой.

Я вздернул бровь.

– Пижон? Какое заумное словечко для вас троих, явно не окончивших трех классов воскресной школы. С какой попытки запомнили его значение в словаре?

Они переглянулись.

– Борзый, однако, – сказал тот, что стоял справа. Они двинулись в мою сторону. Покровский стоял рядом с абсолютным спокойствием, но демонстративно откашлялся.

Троица смерила его взглядом, затем увидели Аиду и слегка притормозили.

– Молодой человек находится под контролем комиссариата…

– Не люблю откладывать в далекий ящик. Сергей Вениаминович, это займет три минуты. Позволите?

Он недовольно поиграл желваками, после чего провел ладонью по волосам и отошел на несколько метров к стене, прислонившись спиной и сделал демонстративный жест рукой, мол, делай, что хочешь. Аида же не выражал к троице никакого интереса. Она спокойно стояла в нескольких шагах от Покровского и рассматривала улицу.

– Какие у вас ко мне вопросы? – обратился я к амбалам.

– Ты наехал не на тех людей, Митасов, – пробасил лысый с кривым носом. Трое из ларца, не иначе. Если бы не минимальные различия: сломанный нос у одного, родимое пятно на макушке у другого и татуировка на шее у третьего – я бы однозначно не понимал, кто ко мне обращается.

– Каммерер, ты тут без пяти минут, а уже злодействуешь. Как так получается? – спросил бесенок, лежа на спине на левом плече и закинув ногу на ногу, а руки за голову.

– Сначала вам, господа, стоило бы представиться, – я смерил их взглядом. Голос был уверенный и ровный. Я их не боялся. Такая же шпана, как и те, что пытались избить меня в переулке, только старше и больше. Но, как говорится, чем больше шкаф. – А, во-вторых, от чьего имени вы ко мне обращаетесь на «ты». Я дворянин, а вы трое – безродные.

Я блефовал. У меня не было стопроцентной уверенности, что они чернь, но никаких отличительных родовых знаков на них не было. В целом, из пятерки, которая ко мне прицепилась вначале, только у одного мне припоминается латунный перстень с каким-то гербом.

– Донни просил передать, что будет ждать тебя на заброшенной железнодорожной станции, – басил он сквозь стиснутые зубы.

– Передай Донни, что я соизволю уделить ему время сегодня… – я достал из кармана часы, отщелкнул их и посмотрел на циферблат. На часах было три часа дня сорок семь минут, – сегодня в семнадцать ноль-две. Все ясно?

Они молча развернулись, погрузились в мотокарету и, скрипнув колесами, покатили по улице дальше до перекрестка. Проигнорировав регулировщика, свернули налево под гудки клаксонов и мат прохожих.

– Хамство второе счастье, – сказал я в воздух.

– И не говори, – отозвался Сергей Вениаминович. – Идем, тут недалеко осталось.

Аида стояла чуть в стороне и просто рассматривала свои ногти и кисти. Ей явно не было дела до происходящего.

– Кто такой Донни? – спросил я, когда мы снова пошли по улице под удивленные взгляды прохожих.

Покровский бросил на меня взгляд сверху-вниз.

– Удивлен, что ты не знаешь. Не вчера же родился.

Я пожал плечами.

– Есть вещи, товарищ комиссар, до которых мне нет дела между работой, добычей еды и борьбой за существование.

Он приостановился, после чего свернул направо и поднялся по каменным ступенькам одного из зданий.

– Сюда, – Покровский толкнул створку, пропуская сначала Аиду, затем меня.

Мы вошли в просторное помещение с кучей деревянных круглых столов и по три-четыре стула вокруг каждого. Под потолком висели шарообразные люстры с лампами желтоватого оттенка. Было накурено, но вместе с тем в воздухе витал запах аппетитной пищи.

Выследив один свободный столик, Сергей Вениаминович кивнул в его сторону головой, после чего мы подошли и заняли места. Почти мгновенно появился официант, который услужливо протянул меню. Он был одет в классику: белый верх, черный низ и пояс перепоясан фартуком до колен, в котором.

– Мне не надо, – сказал Покровский, отодвигая меню. – Яичнику с беконом и зеленью, как вы умеете. Желток разболтать. Чашку крепкого кофе без сахара и два ломтя хлеба.

– А молодым… – он осекся, увидев Аиду. – Кгхм. Молодому человеку и ей, что желаете?

– А я по чем знаю? У них спроси.

– Кто платит за обед? – учтиво уточнил я. —

– Я, – сказал Покроский.

– Тогда тоже самое, что и комиссару, только в двойном объеме. Кофе с тремя ложками сахара. Хлеба два куска так и оставьте.

Официант кивнул, одарив меня мягкой профессиональной улыбкой, после чего перевел взгляд на Аиду с каким-то пренебрежением. Пока что мне были не совсем понятны устои местного мира. И почему к таким мощным существам тут отношение, как к шелудивой собаке.

– А тебе чего, рогатая?

– Я прошу прощения, – обратился я к официанту. – Она находится в нашей компании. И независимо от ее положения в обществе, прошу относится к ней подобающе.

Я смотрел на него с абсолютным спокойствием и легкой улыбкой на губах. Такой прием даже в моем мире обезоруживал хамоватый обслуживающий персонал. Чаще всего – они просто теряли дар речи и не знали как поступать.

Этот юноша исключением не был.

– Бифштекс с кровью, – коротко сказала она.

– Это все?

– Да.

– Хорошо, – едва не через губу отозвался официант, стараясь не подавать виду. – Ваш заказ будет в течении десяти минут. Ожидайте.

– Благодарю вас, – сказал я ему в след, после чего откинулся на спинку стула.

– Прекрати вступаться за меня на каждом шагу, – подала голос Аида. – Во-первых, я не маленькая и могу за себя постоять. Во-вторых, это не твое дело.

– А, в-третьих, это мой личный выбор. Еще будут претензии? – также спокойно я ответил ей, но уже скривил губы в едкой ухмылочке.

Она однозначно хмыкнула, скрестив руки на груди и отвела взгляд в сторону. Четко дала понять, что диалог окончен.

– Как пожелаешь, – я перевел взгляд на Покровского. – Так, все же, кто такой Донни?

Комиссар достал серебряный кисет с выгравированным двуглавым орлом на крышке, после чего выудил из него папиросу и прикурил, подставив пепельницу к себе поближе.

– Сперва ответь ты мне на вопрос: как так вышло, что про особенности артефакта «Игла» ты знаешь, а про Донни – нет.

– Ой занууудаааа, – пропищал бесенок. – Хотя мне интересно, как ты выкрутишься из этой ситуации, Каммерер.

– Мои предки много мне рассказывали в детстве про Сшивателей. Так что знаю об этом не так много, как могло бы вам показаться. Знаю лишь, что Иглой можно буквально сшивать порталы, но это очень энергозатратный способ, который вытягивает не только ваши магические силы, но и жизненные.

– Допустим, – сказал он. – Донни… Донован Лютер Кесслер. Местный авторитет, а также действующий глава рода Кесслеров, которые владеют северной частью города, где находится железнодорожная станция, куда ты собрался. Он, как ты мог догадаться, неместный. Вернее, его пра-прадед был таковым. Сам-то Донни уже родился, учился и проживал всегда здесь.

– Что значит «владеют»? – уточнил я.

– Буквально. Она принадлежит им. Де-юре город принадлежит государству, но де-факто там всем заправляет род Кесслеров. Мануфактурой по производству фарфоровой посуды, угледобыча, пара рудников.

– То есть они просто «крышуют» эту часть города и правительству начхать?

– Не совсем так. Они платят налоги, выполняют поставленные задачи по производству, а взамен им разрешено управлять этой частью. Считай, что это их имение.

– Допустим. Какие у него могут быть ко мне вопросы?

– Те пацаны, с которыми ты подрался, если я правильно помню, являются причастными к его семье. Дальние родственники, но все еще кровь рода Кесслер. Естественно, что ему не понравилось, что какой-то обедневший дворянин надрал им задницы и тем самым мокнул лично его мордой в грязь.

– И что теперь? Мстить будет?

Покровский пожал плечами.

– Понятия не имею, что он хочет с тобой на пустыре решать.

– Да тут семи пядей во лбу не надо, – взвился бесенок и вполне однозначно провел большим пальцем себе по шее. – И все! У нас только так и происходило же, Марк, помнишь? Зайди в любой пустырь – а там либо труп, либо вот-вот им станет.

– Ладно, посмотрим в пять часов. О, вот и еда.

К нам шел официант с подносами, ловко лавируя между столиками. Диву только можно даться, как им удавалось вот так всегда ловко нагружать на себя гору посуды и не разгрохать ее по пути.

Он выставил наш заказ на столы, после чего поклонился и стал уходить.

Я взял вилку с ножом в руки. От запаха горячей яичницы и поджаренного бекона во рту сразу собралась слюна, а желудок скрутило. Боже, ну и запахи, родину продать можно за такое. Я отрезал кусочек и направил его в рот.

Бесенок дернул меня за ухо, от чего я едва не качнул головой.

– Я бы не стал этого есть, Каммерер.

Глава 8

Честь дороже

– VIII —

Вилка с куском бекона и яичницей зависла в воздухе ровно в десяти сантиметрах от моего лица. Я так и замер с открытым ртом, глядя на вожделенную пищу.

Шестерни в голове заскрипели. Сразу возник рой мыслей на разные темы, но я решил уточнить у своего карманного анализатора с рогами в чем проблема:

– Почему? – спросил я мысленно. – Отравлена?

– Лучше, – сказал он, выхаживая вокруг тарелки. Пристально осмотрел кусочек бекона, потрогало лапками, после чего отломил самый краешек, сунул себе в рот и начал его с аппетитом пережевывать. В этот момент мне хотелось его прихлопнуть ладонью, как назойливое насекомое, что лезло к моей пище. А еще надеялся, что никто не заметил, как абсолютно магическим образом кусок моего бекона испарился в воздухе.

– Что значит «лучше?».

– Тебе сюда наплевали, Каммерер. Нахаркали будь здоров. Ощущение, что всей кухней собрались и в твою «яичницу-болтунью» такого наболтали, что уж лучше банку стрихнина съесть.

Я демонстративно поднес яичницу к носу и понюхал, после чего с пренебрежением отложил ее обратно. Голод-голодом, но и себя я не на помойке нашел.

– А у него? – спросил я беса, бросив взгляд на комиссара.

– У него тоже, – отозвался бесенок, стоя возле его тарелки и принюхиваясь. – А от бифштекса бесовки вообще аммиаком несет. Как она его ест – понятия не имею.

Я взглянул на Аиду. Она ела неспешно, отрезая маленькие кусочки от мяса, отправляла их в рот и медленно пережевывала, как аристократка. Примечательным было то, что ее клыки были чуть более длинными, чем у людей и слегка заострены. Незаметно при разговоре, но если бы она широко улыбнулась или оскалилась – добавило бы к ее внешнему виду грозного вида.

Я поднял руку вверх и пощелкал пальцами. Официант, который обслуживал наш стол, тут же обратил внимание и нехотя, но с должной быстротой направился к нам.

– Чем могу служить? – спросил он елейным голосом.

– Вызовите главного, – спокойно сказал я. Парень тут же побледнел.

– Простите, что случилось? Может я вам могу чем-то помочь?

– Андрей? – вмешался Покровский, подняв брови. Я ответил ему спокойным взглядом и повторил, не отводя глаз:

– Вы сделали уже все, что могли, молодой человек. Позовите хозяина, будьте добры.

– Простите, я не понимаю… что случилось?

– Вы тратите мое время, – сказал я с нажимом. – Зовите хозяина. Немедленно.