Текст книги "Демонолога вызывали? Том 1 (СИ)"

Автор книги: Ричард Рубин

Соавторы: Александр Вольт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Он безразлично провел языком по своим зубам, после чего цыкнул зубом и плюнул в мою сторону. Что-то со звоном упало в один из открытых сундуков.

– Сто пятьдесят, – озвучил демон. – Как и заказывал.

Я посмотрел на руку, которой трогал «золото» и рефлекторно вытер ее о штанину.

– Не буду спрашивать откуда ты достал сундуки.

Рафаил посмотрел на меня хищным взглядом. Такой присущ всем демонам, вплоть до самых низов. Непосвященных он пугает, потому что ничего человеческого внутри нет, зато демонологи за такую отличительную черту в некотором роде благодарны.

Многие обитатели Ада неплохо умеют маскироваться под обычных людей – с легкостью подделывают одежду, внешность, повадки, даже манеру речи. Но вот глаза всегда их выдают.

Почти всегда. Архидемонам обычно удается сокрыть отсутствие души от постороннего взора. Но штука в том, что эти ребята слишком сильны, чтоб размениваться на подобные фокусы. Они приходят, подавляют волю одной своей аурой и забирают свое.

Рафаилу же подобные уловки выходили только боком. После обработки пением даже Рэнфри представляла большую угрозу, чем этот самоходный станок для печати денег.

Перерывать сундуки и пересчитывать деньги я не стал. Доверять демонам себе дороже, но у меня хватает более важных дел.

– Ну так что? – с надеждой поинтересовался Рафаил. – Теперь ты меня отпустишь?

– Непременно отпущу. – пообещал я. – Ты славно потрудился. Однако это всего лишь один шаг к свободе. Шажок. А впереди у тебя, Рафаил, долгий и трудный путь.

– В каком смысле? – не понял он.

Я остановился возле стола с сундуками и очертил пальцем медной раструб граммофона. От него тоже веяло теплом. Механизм не был рассчитан на столь длительную работу. Как и пластинка – отыграть ей осталось пару десятков раз.

И я был уверен, что впустую ни один из них не пропадет.

– В прямом. Сто пятьдесят тысяч – это большая сумма. Я бы сказал, что это отличный первый взнос. Продолжай в том же духе.

– Нет, чародей, ты, должно быть, бесповоротно свихнулся. – рявкнул демон. – Мои ресурсы хоть и велики, но все же им тоже есть предел.

Я лениво махнул в его сторону рукой.

– Эти сказки прибереги для какого-нибудь школяра, который второпях переписал старое пособие из оккультной секции. Мне эти сказки рассказывать не надо. Монеты из тебя сыплются, как из уличного автомата с жевательной резинкой.

Словно в подтверждение этому он икнул, содрогнулся всем телом и отрыгнул себе на ладонь очередной кругляш с ребристыми краями. После чего привалился к стене и шумно выдохнул.

– Может, ты… и прав, – прохрипел Рафаил, переводя дыхание, – но это не значит, что процесс мне нравится!

Я развел руками.

– Жизнь – штука несправедливая, даже к ребятам вроде тебя, кто толком никогда и не жил. Но не переживай. Я знаю, как помочь тебе не заскучать за работой.

Он сразу понял, что я собираюсь сделать, потому что хищный взгляд сменился умоляющим, как у побитой собачонки. Это не помогло бы ни при каком раскладе – я слишком хорошо знал как демоны умеют влиять на людей и играть эмоциями.

Тонарм опускается. Игла встает в канавку. Пластинка начинает крутиться. Быстро, около восьмидесяти оборотов, так что буквы на яблоке сливаются воедино.

Слава Марии, все верно. Но и Альф не подвел, чертяка. С выдумкой подошел к делу, тут можно только похвалить.

– Особо не наслаждайся, ладно? Скоро навещу тебя и проверю.

– Аррргх, ненавижу тебя, Каммерер! – донеслось мне в спину.

Я ухмыльнулся. Вот и правильно, Рафаил. Так и надо.

* * *

– Долго ли нам еще ехать?

Молодой мужчина с бледным лицом смотрел в окно старенькой мотокареты. Неубранные, заросшие пашни за стеклом сменились лесом, таким густым, что за деревьями было не видно солнца. Хотя на улице стоял день. Хронометр на его запястье показывал четверть третьего пополудни.

Мотокарету изредка потряхивало на неровной дороге, и всякий раз мужчину одолевало опасение, что следующего такого толчка это корыто не переживет. И они застрянут здесь всей дружной компанией. Чтобы он еще раз поддался на чужие уговоры и воспользовался казенным транспортом взамен своего, семейного? Да никогда.

– К ночи доберемся, батюшка Смоляков. – ответил тощий как спица мужик в заношенном сюртуке. Его маленькие глазки за мутными линзами очков и кривая шея делали мужика похожим на черепаху. – Понимаю, что путь неблизкий, вы, должно быть, утомились. Ничего не поделаешь – свое имение Митасовы выстроили вдали… вдали…

– От людей, – подхватил его спутник, одышливый толстяк, державший на коленях клетчатый плед.

– Ну зачем же ты так, Виктор Вячеславович, грубо, – укорил его тощий, – в этом есть и плюсы. Место уединенное, тихое, кругом природа, рай для человека, которому уже поперек горла стоит городская суета и шум. А таких людей, надо сказать, становится все больше с каждым годом. Вы не переживайте, батюшка-граф, на ночлег останавливаться не станем. Водитель у нас опытный, впотьмах не заплутает. Еще пятьдесят верст одолеем, как раз и доберемся.

– Ну да, конечно, – желчно вздохнул Виктор Вячеславович, – эти гады Митасовы как будто нарочно забрались туда, куда черти телят не гоняли. Даже в гости к транскерванскому владыке доехать проще будет, пожалуй, а ведь он живет в горах…

«Черепаха» посмотрел на толстяка с укоризной и толкнул его локтем. Толстяк обиженно засопел и возмутился?

– Чего? Хочешь сказать, Валька, что я неправду графу сообщил, что ли?

Однако молодой граф Смоляков не обратил внимания на его слова. А может, просто сделал вид, что не обратил. В прокуренном и душном салона мотокареты установилась тишина. Только впереди, за перегородкой, отделяющей водительское место от пассажирских, слышалось хриплое пение. Мужик за рулем развлекал себя самым нехитрым способом.

– В городе новый шериф, – голосил он, – и мы все ему не по вкусу / Раньше что-то где-то плохо лежало – бери / А теперь время вынести мусор.

Граф Смоляков взъерошил светлые волосы, вздохнул и капризно поджал губы. Тощий Валька расценил этот жест однозначно. Постучав в стекло, он изо всех сил гаркнул:

– Архип! А ну заткнись на хер, не то уволю! Не тревожь его сиятельство своим вытьем!

Архип действительно замолчал, но лишь на некоторое время. Через пару минут из-за перегородки донеслась приглушенная ругань. Виктор Вячеславович одернул плед и проворчал:

– Когда вернемся в столицу, надо будет Ландгрену сказать, что шоферов пора отправлять на повышение квалификации. Водить он умеет, то верно, но выучки никакой, тьфу!

– Ты тоже хорош, посмотри-ка! – всполошился Валька, – под ноги его сиятельству плюешь! Граф Смоляков, не желаете время скоротать, перекинуться в картишки разок-другой?

Молодой граф мотнул головой и вновь уставился в окно.

– Господа, благодарите высшие силы, что луна нынче идет на убыль.

В его глазах блеснуло что-то звериное.

– Иначе я так перекинусь, что вы вовек не забудете.

* * *

До самого вечера я больше не покидал поместья. Решил навести порядок. Пока Мико и еще пятеро парней с Рамоном ездили в город за провизией с горой золотых монет разной масти, я собрал всю остальную ватагу, поселившуюся в моем имении, и провел собрание.

Остаток дня ушел на то, что двор приводили в порядок: собрали обломавшиеся сухие ветки и стащили в кучу. Вырезали заросли дикого хмеля, сгребли листья, выкорчевали все то дикое, что явно не было задумано предками Митасовых.

Женская же часть нашего двора хлопотала в моем доме на верхнем этаже, где была спальня и прилегающие комнаты. Они вычищали ковры от вековой пыли, штопали простыни и стирали.

Уже под ночь, когда мотокареты вернулись забитые до верха мешками с крупами, солониной, соленьями и свежим мясом, мы только заканчивали уборку. Впереди еще был непочатый край, но начинать все равно с чего-то надо было.

Я затворил ворота и запер их на замок, после чего подошел к «мото». Рамон вышел из левой кареты. Под распахнутой рубахой виднелась грудь, которую плотно перетягивал бинты. От него разило какой-то дурно пахнущей мазью: кисло-горькая смесь, от которой в носу свербит и блевать тянет одновременно.

Он махнул мне рукой и, чуть сутуля плечи, пошел в сторону своего домика. Я же принялся помогать снимать провизию и стягивать ее в сторону кухни. Жители пустоши то и дело поглядывали на меня, но ничего не говорили.

– Ой, Андрей Саныч, штош вы тяжести тягаете, – спохватилась Рэнфри, тащившая ящик со свежиной.

Я улыбнулся ей и поправил мешок с крупой на спине.

– Я в порядке, не переживай. И у тебя все равно руки заняты, – сказал я.

Не знаю, что ей Рамон наговорил ночью, но после того, как мы притащили его домой живым после вылазки, она то и дело старалась мне то лишний кусок солонины подложить, то ложку каши всунуть.

В любом случае, с голодом теперь вопрос закрыт. Я опустил мешок на пол и смахнул пот со лба. Мое внимание привлекли далекий свет двух фар, который двигался в нашу сторону.

– Мо, – обратился я к парню, который приволок мешок с солью и опустил на столешницу. – А вы никого в лагере не забыли?

– Не, Андрей Саныч. Наши все тута. А шо?

Я молча кивнул в сторону ворот, от чего Мо почесал затылок.

– О как.

Меня смущало не столько то, что на дворе почти глубокая ночь, а у нас тут дым коромыслом, а то, что кому-то в голову пришла мысль приехать в заброшенное поместье, где жил полудемон, посреди ночи. Никак охотники за сокровищами. Или студентики, что решили посамоубиваться на свежем воздухе. Другого объяснения у меня не было.

– Их там четверо, Марк. А тарантас в таком состоянии, что будут они не ранее, чем через полчаса, – сказал Альф, возникший невесть откуда на мешке с солью, от чего Мо аж дернулся.

– Фу ты, – сказал он и чуть было не перекрестил бесенка, – напугал, окаянный.

– На себя посмотри, – огрызнулся Альф.

Мо махнул на него рукой.

– Чо прикажете, Андрей Саныч? Брать пушки и готовиться?

– А? – я посмотрел на него в недоумении. – Зачем? Пусть подъезжают. Сначала глянем кто там, а потом уже будем решать, что с ними делать.

Мо лишь пожал плечами.

– Как скажете. У нас просто так принято ранее было. Чуть видит дозорный, что к нам кто движется, так сразу самопалы наизготовку поднимались.

Я поскреб ногтями шершавую щеку.

– Все будет нормально, не переживай, Мо. Помоги лучше донести остатки. Там еще половина мотокареты набита разной всячиной.

Стоя у ворот, я всматривался в медленно ползущие огни транспорта, который уверенно полз к моему дому. Странное чувство одолевало меня все сильнее, чем ярче становились огни, но я не мог понять – почему.

– Гостей ждешь? – раздался женский голос совсем рядом чуть ли не над ухом. Я уже знал кому он принадлежит. И кто любит появляться вот так внезапно.

– Вроде нет, – ответил я Аиде.

– Тобой все сильнее интересуются, – вдруг сказала она, стоя рядом и тоже глядя прямо перед собой.

– И что ты рассказала? – спросил я ее спокойно.

– Правду.

Я хмыкнул. Уголки губ сами дернулись вверх в кислой усмешке.

– Очень конкретный ответ.

– Что ты пуст, как и прежде. И что в тебе нет ни капли той силы, которую все видели тогда в городе.

– Такова твоя правда?

– Но в тебе и вправду нет той силы, – ответила Аида. – Но помимо меня есть и другие способы получения информации. Например, с твоей стороны было очень опрометчиво отправлять в город жителей пустоши с таким количеством золота. Демонического золота, – уточнила она.

– Как ты поняла?

– Оно фонит. Примерно также, как и ты, если стоять рядом. А в тот день, когда демоны прорвались в городе, я чувствовала тебя за несколько километров. Понятнее, почему я говорю, что в тебе нет ТОЙ силы?

Я молча кивнул.

– Зачем ты мне помогаешь?

Она повернула голову и посмотрела на меня своими пронзительными синими глазами. Но ничего не ответила на вопрос.

– Информация, что у тебя появились деньги уже пошла выше. Они скоро придут. Если не узнать откуда ты их взял, то однозначно потребовать свое.

Я продолжал смотреть на мотокарету, которая тихим сапом подкатывала к воротам моего поместья. Ржавая рухлядь, которая явно двигалась на честном слове. Рычащий кашляющий мотор остановился, как сердце больного человека – с каким-то тяжелым рывком, после чего потухли фары.

Какое-то время из мобиля никто не выходил. Я стоял у ворот и ждал. Они явно меня видели. Я их – нет.

Скрипнули петли пассажирской двери.

Глава 22

Это мой дом

– XXI I —

Мотокарета надрывно кашлянула мотором в последний раз и затихла. При этом она покачнулась, как будто неуверенно стояла на земле. Когда лязг раскаленного металла стал стихать, стало понятно, насколько вокруг тихо… Или… не совсем?

Граф Смоляков прислушался – не показалось ли? Вдруг это чудит разум, вымотанный долгой дорогой? Но всего пары секунд ему хватило, чтоб понять – с выводом он не ошибся.

Превосходно. Эта ушлая парочка ухитрилась его обмануть. Неспроста они сразу ему не понравились. Первое впечатление зачастую является самым верным. А первое впечатление говорило Илье Олеговичу Смолякову, что Валька и Виктор Вячеславович – люди не самые приятные. И серьезных дел с ними лучше не водить.

– Приехали, господа, – сказал водитель. – Прошу пожаловать на выход.

Спутники Смолякова тотчас же встревожились, засуетились; Валька протер рукавом стекло и пристально вглядывался в темноту.

– Твою мать, да что ж это делается? – проворчал он вполголоса, – ведь обещали же, что никого и на пушечный выстрел к объекту не подпустят, а сами… Ай, вот и надейся на них…

Потом повернулся к Смолякову и добавил уже совсем другим тоном.

– Ваше сиятельство, дайте знать, как будете готовы. Час поздний, но мы с Виктором Вячеславовичем всегда готовы услужить. Ни о чем не переживайте, мы решим все вопросы…

– … в любое время дня и ночи. – подхватил толстяк, но как-то вяло, без энтузиазма.

Смоляков одернул пиджак. За время пути одежда изрядно измялась, теперь без хорошей стирки не обойтись. Впрочем, вряд ли отсутствие прачечной будет его главной проблемой в ближайшее время.

– Не станем мешкать, – сказал он, открыл дверцу мотокареты и выбрался наружу.

Валька посмотрел ему в спину. Подобострастная улыбка с лица тут же пропала, ее сменило выражение алчности и тревоги.

– Витька, – шепнул он толстяку, – не забудь прихватить с собой ствол. Кажется, к Митасову успели заглянуть на огонек оборванцы, придется их выгнать.

И действительно, у ворот поместья, опершись спиной на забор, стоял парень лет семнадцати и с невозмутимым видом курил, выпуская вверх тонкие струи дыма. Огонек его папиросы сильно выделялся в темноте. Валька чуть не закипел от злобы. Какая возмутительная наглость! Мало того, что вторгся в чужие владения, так еще и никак этого не скрывает!

Отмеряя шаг, он подошел к юнцу и спросил:

– Кто ты такой и что здесь делаешь?

– Живу, – невозмутимо ответил тот.

Валька взбеленился.

– Это я вижу! Кто тебя пустил? Посторонним сюда входить нельзя!

Парень смерил Вальку безразличным взглядом. Провел с головы до пять и обратно. Затем осмотрел оставшихся присутствующих и ответил:

– Согласен. Поэтому и задам вам троим один простой вопрос. Зачем вы приехали в мой дом?

– Как это – твой дом?

– Фактически. Юридически. На абсолютно законных основаниях. По праву родства.

Валька на секунду опешил, а потом ему стало очень смешно. Паренек, оказывается, не наглый шалопай, а просто повредился рассудком. Ничего страшного, современная медицина шагнула далеко вперед, даже сложные случаи теперь поддаются лечению. Только надо бы его спровадить – графский сынок и так недоволен долгой дорогой.

Поэтому он наклонился к юноше и сказал:

– Послушай меня, мальчик. Не знаю, что ты там себе навоображал, но разбираться в твоих бреднях мы не собираемся. Время-деньги, и сейчас ты мои деньги тратишь. Убирайся отсюда подобру-поздорову, хорошо? Мне нужно показать недвижимость клиенту.

– Нет, – рубанул тот. – Сейчас вы со своими приятелями сядете в вашу колымагу и укатите отсюда прочь в рассвет. И только это поможет сохранить на плечах кочан капусты, который природа дала вам, сударь, вместо головы.

Валька возмутился.

– Да как ты смеешь, щенок!

– Довольно, Валентин Никифорович! – раздался властный голос. – Беседовать буду я.

С этими словами вперед выступил Смоляков. Встал напротив бродяги. Но тот ничуть не стушевался.

– Итак, кто вы такой и что делаете на этой территории? – поинтересовался Смоляков.

– Как я уже сказал, я полноправный владелец этого дома…

– Он лжет! – воскликнул Валька.

– Вот именно! – подал голос, стоявший все это время молчком Виктор Вячеславович. – Митасовых давно и след простыл, увяла дурная ветвь!

– Я бы на вашем месте воздержался от оскорблений, – заметил парень.

Сказал он это ничего не выражающим тоном, но в глазах отразилось нечто такое древнее и глубокое, что по спине у Вальки пробежал холодок. Однако он все равно не удержался – слишком уж нагло врал этот бродяга.

– То есть ты хочешь сказать, что тебе каким-то образом достались права на поместье рода Митасовых? Уж не сам ли Александр Иванович тебе их вручил?

– А как иначе? – усмехнулся парень. – Я – прямой наследник рода.

* * *

– Это… это попросту невозможно! – вскрикнул тощий мужик в поношенном костюме. – Источники говорили, что Андрей сгинул, затерялся в городе после того, как его вышибли из академии!

Я посмотрел на него. Даже в темноте было заметно, что лицо у него красное от ярости. С одной стороны, я вполне мог его понять; всегда обидно, когда из-под носа уплывает перспективная добыча, но он уж слишком увлекся. Вдобавок его вопли начали раздражать.

– Значит, твои источники ошиблись. – сообщил я. – Знаешь, как говорят в таких случаях? Слухи о моей гибели сильно преувеличены. Так что я разочарую вас – этот дом и эта земля не продаются. И продаваться не будут. Это мое последнее слово.

– А документы у вас имеются? – не сдавался тощий. – Я тоже могу сказать, что имею родню в высших кругах…

– Главное, чтоб эта родня не имела вас, уважаемый, – ответил я ему тоном холоднее стали.

Его спутник, молодой бледный парень, поднял ладонь.

– Кажется, я велел тебе замолчать, Валентин, – сказал он. – Не встревай в чужие переговоры.

– Как вам будет угодно, ваше графское сиятельство, – злобно пробурчал тот.

Я прищурился и мысленно кивнул. Выходит, это и есть клиент, которому Валентин и тот колобок собирались продать мое имение?

– Тут кое-что интересное, Марк, – сказал бес, сползая с ветки вяза и усаживаясь у меня на макушке. – Хочешь взглянуть?

– Давай, – ответил я ему мысленно.

Бесенок привычно положил свою лапу мне под затылком.

Ничего особенного… хотя… энергия, окружавшая незваного гостя, меня насторожила. Больше всего она напоминала старую картину, из тех, которые висят в галереях по триста лет. Холст к тому времени уже полностью покрыт мелкими трещинками. Такими трещинками была покрыта и энергия графа. А это плохой знак, очень плохой.

Он некоторое время смотрел на меня, а потом сделал шаг вперед. Протянул руку.

– Мы так и не были представлены друг другу должным образом. Меня зовут Илья Олегович Смоляков, граф Хмарский. Рад знакомству.

Хмарский? Не очень-то удачное название для области. Однако я ответил на рукопожатие.

– Андрей Александрович Митасов, вольный дворянин. Взаимно.

Разумеется, радости никакой мы не испытывали.

Его рука былая горячей. Не такой, чтоб хотелось отдернуть, словно к раскаленному чайнику прикоснулся, но существенно теплее. Словно трогаешь человека в жарком бреду. Но он стоял с абсолютно спокойным выражением лица. Только брови хмурил.

Илья Олегович сжал сжимал мою руку крепко. По его телосложению сразу и не скажешь, что такая сила может скрываться в худых жилистых предплечьях. Как, впрочем, и по моему.

Благодаря энергии, которую я вытянул из Рафаила, моя физическая сила постепенно росла. Мускулатура укреплялась. Органы чувств обострились. Именно поэтому я ощущал ладонью пульс Ильи. Учащенный, но ровный, как у собаки.

– Позвольте поинтересоваться что вы и, – он взглянул за мое плечо, где гудел народ, стучали ложки, мужики травили байки и пили пиво, купленное в городе. Впервые за долгое время, – ваши люди тут делаете?

Я пожал плечами.

– Как и говорил ранее: мы тут живем. Это мой дом.

– Скорее руины, – сказал он задумчиво. Илья бродил взглядом по обвалившимся крышам, полуразрушенным химерам, все еще заросшему саду и высохшему фонтану.

– Имение знало не лучшее время, – парировал я. – Позвольте же узнать за чем пожаловали?

– Да как ты смеешь… – вклинился тощий. Короткий утробный звук, донесшийся откуда-то изнутри Ильи заставил его заткнуться. Что-то похожее на рык, если мне не показалось и это не был случайно пролетавший над нами козодой. Он смотрел на тощего искоса. Воображение так и рисовало, что он вот-вот поднимает верхнюю губу и оскалится. Но этого не было.

Он выдохнул и повернулся ко мне.

– Мне сказали, что данное имение под залогом. А я занимаюсь скупкой бесхозной земли, после чего привожу ее в порядок и либо продаю, либо сдаю под временное пользование. Такой вот нехитрый способ заработка, Андрей Александрович. Моя семья издавна занимается этим. А, как вы могли знать, спрос на хорошую землю растет с каждым годом. Не по дням, а по часам.

Я кивнул.

– Наслышан об этом.

Теперь кивнул Илья Олегович.

– Я внес часть залога за ваше поместье. А значит, что с того момента, если вы не найдете способ погасить залог и вернуть ту часть денег, которую я внес за ваше имение – у вас осталось не более двух рабочих дней. На ваше счастье, сегодня четверг, а значит времени у вас почти четыре дня. Край – утро вторника.

– Но Илья Олегович…

– Я же сказал молчать. Еще одно слова, —продолжать он не стал. Было и так ясно, что ничего хорошего не случится.

– Вам известна сумма залога? – спросил я у Ильи. – К сожалению, меня не удосужились уведомить о задолженностях перед государством. Видите ли, мой папенька воистину был уникальным человеком.

– Я наслышан, – отозвался Илья Олегович. – Не каждый в здравом уме отправится в горы за поиском невесть чего.

– Это его решение, и я не в праве его осуждать, – сказал я и тут, почесав щеку, добавил: – хотя осуждаю. Имение можно было и не закладывать.

– Семьдесят девять тысяч, плюс тридцать пять, которые я внес в качестве залога.

Я приподнял левую бровь.

– Это все?

У Ильи Олеговича дрогнуло веко. Едва-едва заметно. Все же он мастерски сдерживал свои эмоции. Исключая момент со странным поведением и рычанием.

– Так точно. Это вся сумма, Андрей Александрович. И желательно вам поскорее ее найти.

– К завтрашнему вечеру я погашу долг, – спокойно ответил я, словно ударил наотмашь.

– Что⁈ – гаркнул Валька.

– Гляди как ерепенится, – включился Альф. – Не ровен час из портков выскочит.

– Хорошо, – также спокойно отозвался Смоляков. – Тогда долгих вам дней и приятных ночей, сэй, – сказал он и, развернувшись, пошел в сторону мотокареты.

Двое его спутников так и продолжали стоять, разинув рты.

– Господа, – обратился к ним Илья, чуть наклонив голову и глядя исподлобья. – Мы уезжаем.

Тон, не терпящий ни отказа, ни возражений. Даже банального маленького препирательства. Толстый и тонкий подхватились быстро направились в сторону своего транспорта. Я проводил их взглядом и дождался, пока эти двое не усядутся внутрь и пока двигатель, надсадно кашляя, не завелся.

Фары зажглись, а значит мотокареты все еще была жива. И, надеюсь, она укатит их отсюда достаточно далеко, прежде чем окончательно заглохнет.

Я видел, как их водитель выломил руль в сторону и стал разворачиваться. Благо подъезд к воротам был большой и их мобиль спокойно развернулся, после чего покатился прочь.

– Пока-пока, – Альф махал им лапкой, сидя на моем плече. – До скорого никогда.

– Милые ребята, – сказал я ему. – Не находишь?

– С ума сбрендил? Или у костра перегрелся? Ты видел что с ним происходит? Ему жить-то осталось, даст тот самый, о ком я говорить не хочу, еще полгода. Ну год максимум. И все, гроб, крышка, молоток, гвозди.

Я привычно поскреб щеку. Пора бы уже побриться, светлый волос равномерно покрыл кожу.

– Видел. Ничего хорошего, но и не смертельно. Пока.

Я развернулся и бросил взгляд на свой двор. Уже стало гораздо чище и приятнее. Уголки губ по своей воле дернулись в подобии улыбки, но мне предстоит проделать еще много работы.

Сделав шаг, я направился в свою комнату на втором этаже, где меня ждал гримуар, но весь путь до туда я шел с мыслью, что не переставая зудела в голове. Она возникла ровно в тот момент, когда Смоляков стал называть суммы задолженностей.

Итого: триста тысяч для Доновона, семьдесят девять тысяч в качестве выкупа моих бесценных сердцу руин и еще тридцать пять графу Илье Олеговичу Смолякову. И все крутилась эта мысль и крутилась. Жужжала, как потревоженный улей.

Когда я сел на свой старый стул, что натужно скрипнул под моим небольшим весом – я точно знал, что буду делать. План сформировался и каждый пазл нашел свое место.

– Что-то ты улыбаешься… недобро как-то. Заболел? Я тебе говорил, что ту тушенку, которую купили твои остолопы по дешевке на рынке есть не надо.

– Ты давно был у Рафаила? – спросил я бесенка, даже не обращая внимание на его болтовню.

– А что?

– Прогуляйся к нему в гости. Скажи пусть готовит еще триста тысяч монет. Может сделать сотню качественную на вид, а остальное пусть не утруждается. Но сотня точно нужна добротных. Понял?

– Э-э-э… да, но… зачем?

– Лучше бы ты мои мысли улавливал кода надо, а не когда взбредёт.

– Когда взбредёт – тогда и надо! – огрызнулся он.

– Дуй давай. У меня полно работы.

– Да-да, знаю я твою работу по проверке прочности кроватей.

Альф соскочил с края стола и, спланировав на пол, двинулся в стороны выхода, цокая когтями по деревянному полу, как кот. Я повел шеей и плечами. Накопившаяся усталость давала о себе знать все сильнее. Я помассировал тяжелые веки, отгоняя сонливость.

– Ладно, как же там было?

* * *

Тарантас задорно лязгал металлом, подскакивая на кочках. Я активно нажима на педали и крутил рулем. Чем дольше мне приходилось сидеть и управляться с этими неповоротливыми и тяжелыми махинами, тем свободнее я себя чувствовал в их управлении.

Если бы со мной сейчас была Наташа, она бы точно крикнула что-то в роде: «Марк, осторожнее, мы так точно разобьёмся!»

И словно в подтверждение моей мысли мотокарета подскочила на добрых тридцать сантиметров правым передним колесом, наехав на торчавший корень, и опасно дала крен. Я услышал, как сундуки с золотом начали скрипеть по полу и клониться влево. Пришлось тут же самому подать всем телом вправо в качестве противовеса.

С звонким «гу-гух» мобиль приземлился на колеса и несся дальше.

Что ни говори, а эта банда пустынных бродяг свое дело знала. За этими мотокаретами они следили пуще, чем за собой. Главный механик имени которого я так и не узнал, но которого все зовут «Кардан» вообще был поведен на всю голову: он умудрялся форсировать движки каким-то там чудным образом и при этом сохранять износостойкость.

Как он говорил, это было связано с… нет. Не помню. Как вспоминаю – так сразу белый шум в голове. Водить вот люблю, а следить за машинами нет. Для этого есть такие люди, как Кардан.

Очередной корень я умудрился пропустить между колес в последний момент, а за ним еще сто метров и нормальная дорога, ведущая к городу. Впереди виднелись высокие трубы, из которых валил сизо-черный дум, не менее высокие здания и серость, которая стала видна только когда на нее глядишь под другим углом.

Я выскочил на отсыпную дорогу, выдохнул и откинулся немного в сидение, так как больше не было надобности вглядываться в каждый сантиметр впереди и уповать, что этот железный тяжело бронированный жеребец успеет среагировать, когда я поверну руль.

Оставалось доехать до здания, где мой покойный папенька умудрился заложить имение, а оно находилось почти в самом центре, внести ссуду, а затем найти кого-нибудь, кто сможет передать Донни, что я готов вернуть ему должок.

И не только его.

Глава 23

Время возвращать долги

– XXI II —

Город встретил неприветливо – даже солнечный свет, пришедший вместе с зарей, казался здесь бледным и неживым. Будто бы один из архидемонов выкачал из него всю силу, чтоб обогреть свое скорбное жилище, а взамен оставил одну пустую оболочку. Но никакой магии здесь замешано не было – бледным этот свет делал чад из заводских труб, валивший к небу.

Экология в городе явно оставляла желать лучшего. Должно быть, работники здравоохранения сбиваются с ног и горят на работе каждый божий день. Если их вообще хоть кто-то слушает – вполне возможно, что промышленники затыкают рот кому надо, поэтому никто не обратит внимание, когда зимой с неба вдруг посыплется ядовитая крупа.

Пока что я приходил к выводу, что люди в разных мирах друг от друга отличались не очень сильно. Однако сейчас меня волновали совсем иные вопросы. Отнюдь не философские.

Список дел на день образовался нешуточный. Я сбросил скорость и встроился в правый ряд на изъезженной двухколейке. Впереди маячила вереница из самых разномастных агрегатов – жители спешили на работу. С одной стороны, это большой плюс, потому что я точно найду чиновников на месте, а с другой… Сколько же времени придется тут проторчать?

Вскоре выяснился и ответ на мой вопрос – двигались кареты в час по чайной ложке. Тот, кто проектировал эту дорогу в незапамятные времена, явно не рассчитывал, что на ней когда-нибудь появится безлошадный транспорт. Терять время я никак не хотел, поэтому вывернул в проулок.

Ничего, была бы цель, а дорога к ней найдется. В крайнем случае, ее можно проложить. Улочка оказалась узкой, слева ее зажимали жилые дома и несколько лавок, а с другой – окраина рынка. Да уж, соседство незавидное. Днем и ночью в таких местах стоит дикий шум, а еще повсюду шныряют воришки.

Наперерез моему тарантасу рванулась рванулась фигура, вернее, фигурка. Я вдарил по тормозам, чертыхнулся и взглянул в окно. По дороге несся подросток лет тринадцати, может, даже младше. За ним, тяжело вздымая пыль ботинками, несся мужик в белом фартуке. Подросток улепетывал быстро, но мужик не отставал и даже сокращал дистанцию.

– Осторожнее! Вам жить надоело, что ли? – крикнул я, высунувшись из окна.

Однако и тот, и другой мои слова проигнорировали. Мужик в колпаке схватил беглеца за плечо и от души съездил ему по макушке. Тот коротко вскрикнул и почему-то изо всех сил вцепился в шапку.

– Вот тебе, сукин сын! – ревел мужик, – мать паскуда, и отродье у нее такое же! Клейма на вас ставить негде, твари!

Паренек уже бросил сопротивляться и терпел побои. Только за шляпу продолжал держаться обеими руками, как за зеницу ока.

Я открыл один из сундуков и вытянул оттуда пригоршню монет на всякий пожарный случай. Убрал их в карман и выбрался из мотокареты.