Текст книги "Смертельный номер"

Автор книги: Ричард Мэтисон (Матесон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 5

Макс имел счастье сохранить свою очень привлекательную внешность. Волосы, тронутые сединой, оставались густыми и темными. Вандейковская бородка обрамляла красивый овал лица. Подобно мне, он был высок и пропорционально сложен, имел весьма внушительную осанку. (При всей скромности должен признать, что я – тоже. В прошлом.)

В тот день его одеяние составляли винно-красный жилет, белоснежная рубашка и свободно завязанный галстук. С шеи свисала золотая цепочка с очками. Пальцами левой руки он держал тонкую сигару, дымок от которой и выдал его присутствие.

Выдохнув дым, Макс мягко улыбнулся присутствующим.

– Добрый день!

«Он ничего не слышал из их разговора, – подумал я. – Голос звучит слишком уж благодушно».

Кассандра и Гарри лишь молча смотрели на него (возможно, более подходящее слово в данном случае «пялились»), настолько врасплох они были застигнуты. Подобно мне, они ломали головы над тем, как долго он сидел здесь и что мог услышать. Но, в отличие от меня, их (надеюсь) угнетало чувство вины, и они страшились, что он слышал все.

Макс глянул через всю комнату в мою сторону, улыбнулся и приветственно поднял руку.

– Доброго дня и тебе, padre,[4]4
  Отец (лат.).


[Закрыть] – сказал он.

Как бы я хотел ответить на его привет таким же взмахом руки. Боже милостивый, как бы я хотел рассказать ему об этой парочке, точнее, об этой троице, поскольку в заговоре явно был и Брайан с его более чем подозрительной маскировкой под Кассандру.

Пока было ясно, что Гарри по меньшей мере терзается подозрениями, слышал ли Макс его слова. Но гораздо больше ему не давала покоя мысль о том, откуда (во имя неба!) мог он здесь оказаться. Кресло стояло совершенно пустым и находилось на довольно большом расстоянии от любой из стен кабинета, из которой Макс мог бы выскользнуть.

Я понял, что и Кассандра размышляет над тем же самым. Но в отличие от Гарри она намеревалась использовать эту загадку для того, чтобы – счастливая мысль – затушевать сказанное ими и, возможно, услышанное Максом или даже увиденное им. Она хотела скрыть их физическую близость.

Кассандра указала на кресло.

– Когда ты это устроил, Макс? – спросила она, тон ее холодного упрека указывал на чувство, которого она, возможно, и не испытывала.

Макс дружелюбно улыбнулся.

– Когда ты отдыхала на Бермудах, – ласково ответил он.

«Забуду ли я когда-нибудь сладость трех прекрасных недель ее отсутствия?»

– Что ж, тебе удалось нас удивить. – Она тщетно старалась скрыть нотки радости в своем голосе.

– Серьезно? – Макс с детской благодарностью отозвался на признание успеха его затеи.

Мне, конечно, тоже было знакомо такое чувство, но я бы предпочел, чтобы Макс не испытывал его в эту минуту.

Кассандра снова усмехнулась.

– Приберег для особого случая, не так ли? – разоблачающим тоном поинтересовалась она.

– Ага. Тебе понравилось?

– Понравилось? – Теперь ее голос звучал сварливо. – Тебе хорошо известно, как я отношусь к таким делам: это прекрасная работа.

Он довольно улыбнулся и кивнул, снова преисполненный благодарности.

– Это так, – согласился он.

В разговор вмешался Гарри, явно намереваясь продолжать линию, выбранную Кассандрой. Но она опередила его.

– Ты, конечно, явился оттуда? – спросила она, указывая пальцем на участок пола под креслом.

– Точно, – кивнул Макс. – Опускной люк. Совершенно неотличим от пола, разумеется.

– Великолепно.

Тут Гарри разразился взрывом энтузиазма (крайне преувеличенного).

– Великолепно? – вскричал он. – Да это просто сенсация! Макс, привет!

Он подошел к столу, за которым стоял Макс, чтобы поздороваться с ним. Был ли я единственным, кто заметил, как неохотно подал Макс ему руку? Нет, определенно не один я обратил на это внимание.

Гарри затряс руку Макса в своих ладонях.

– Как поживаешь, приятель? – спросил он.

– Очень хорошо, дружище. А ты?

– Не жалуюсь.

Макс улыбнулся.

«Вымученная улыбка», – отметил я про себя.

– Полеживал на солнышке? – заметил он.

– Ты же меня знаешь, – ухмыльнулся Гарри. – Немножко солнышка, немножко шалостей – для поддержания тонуса.

Макс протянул руку и коснулся пальцами шевелюры приятеля.

– Вижу, техника наращивания волос процветает, – поддразнил он Гарри.

Тот хмыкнул, но явно не был обрадован тем, что его маленький секрет раскрыт. Если бы я мог, то с удовольствием рассмеялся бы. Прежде я не догадывался об этом обстоятельстве.

– А неплохо выглядит, да? – отшутился Гарри, притворяясь, что ему это безразлично.

Как раз в этот момент в кабинет вошел не кто иной, как Брайан. Вошел в своем обычном виде – мужской костюм, темные волосы. Но его потрясающее сходство с сестрой тем не менее бросалось в глаза.

– Привет! – бросил он Гарри.

– Как делишки у мальчишки? – небрежно отозвался тот.

Они обменялись самым сердечным рукопожатием.

– Великолепные делишки. А у тебя?

– Лучше быть не может.

– Рад, – подвел итог Брайан.

Весь этот политес был чистейшим хламом. Гарри не испытывал к Брайану ничего, кроме презрения, поскольку считал его бездарным прилипалой, вечным мальчиком на побегушках. Брайан же, в свою очередь, имел основания ругательски ругать Гарри. Но об этом расскажу позже, должен же я соблюдать правила занимательного рассказа, не так ли?

Во всяком случае, беседовали они между собой в самых дружелюбных тонах. Откровенное лицемерие.

Вот так примерно проходил тот день.

Брайан достал из кармана рубашки листок бумаги и протянул его Максу.

– Здесь указано все, что тебе может понадобиться? – спросил он, а я мысленно добавил «мальчик отправляется на побегушки».

Макс надел очки и пробежал глазами перечень. Затем кивнул.

– Мне кажется, все. А ты не слишком поздно отправляешься за этим?

Брайан отрицательно покачал головой.

– До поезда еще не менее тридцати минут.

– Уезжаешь? – спросил Гарри.

Ему это было глубоко безразлично, но поддерживать образ всеобщего приятеля – это часть работы рекламного агента.

– Хочу забросить афиши в Бостон.

– А! – Гарри кивнул с самым заботливым видом. – Удачной поездки в таком случае.

Брайан поблагодарил его небрежным наклоном головы и повернулся к Кассандре.

– Нам пора ехать.

– Сию минуту. Ступай подожди меня в машине.

– Договорились. – И, снова поворачиваясь к Гарри: – До скорого. Рад буду тебя видеть.

– И я, – подхватил Гарри нить лжи.

– Макс, увидимся позже, – махнул Брайан рукой.

Макс не ответил, лишь лениво помахал в ответ. Мне не было точно известно, что он думал о Брайане, но всегда казалось, что он снисходительно относится к своему шурину, хотя не слишком глубоко его уважает. Насколько мало он его уважал на самом деле, мне еще предстояло узнать.

Брайан оставил кабинет, и мы услышали, как он проходит через вестибюль.

Когда он вышел, Кассандра с видом печальной озабоченности обратилась к Максу:

– Гарри сказал, что ты попросил его приехать сюда. Надеюсь, ничего…

И она осеклась, вздохнув.

– Полагаю, ты знаешь, на что именно я надеюсь, – договорила она затем.

Подошла к Максу, поцеловала в щеку, потом тревожно оглядела.

– В мире всякое может случиться. Как случалось и прежде, – произнесла она.

Макс в ответ улыбнулся.

– В таком случае посмотрим, что произойдет с нами.

Никогда еще о столь трагических событиях не объявляли столь небрежно.

Кассандра так пристально смотрела ему в глаза, будто хотела на дне их прочесть его мысли. Затем, стерев с лица улыбку, обернулась к двери.

– Увидимся позже, – бросила она мужу и взглянула на Гарри. – Я обещала отвезти Брайана на станцию.

– Отлично! – с фальшивым подъемом согласился он. – Дайте нам с боссом поговорить о своем.

Еще одна мимолетная улыбка.

– Вы еще будете здесь, когда я вернусь? – спросила она.

– Как долго будете отсутствовать, позвольте узнать?

– Менее часа.

– В таком случае, думаю, что буду, – ответил Гарри. – Хотя и намеревался вернуться в Бостон пораньше вечером.

Кассандра кивнула и выскользнула, закрыв за собой дверь. Гарри и Макс проводили ее глазами.

Едва оставшись наедине с Максом, Гарри обратился к нему с улыбкой:

– Неплохой девушкой ты обзавелся!

– Отличной девушкой, – согласился Макс и в течение нескольких секунд не сводил с него глаз, сохраняя на лице полную безучастность.

«О чем он думает?» – задавал я себе вопрос.

Затем Макс улыбнулся.

– Ну, старина, – заговорил он, – спасибо, что заглянул ко мне.

– Рад возможности повидаться с тобой, – с энтузиазмом отозвался Гарри.

Макс жестом указал на стулья.

– Присядем и побеседуем? – предложил он.

Гарри лукаво улыбнулся. По крайней мере, он счел свою гримасу лукавой улыбкой.

– Для чего же я сюда явился, если не для разговоров?

Он переложил свои портфель и шляпу на стол и уселся на освободившийся стул.

Тем временем Макс двинулся к бару. Гарри, оглянувшись, заметил (как и я, но в отличие от него я встревожился), что двигается он с ленцой и гримаса исказила черты его лица.

– Тебе, как обычно, шотландское виски? – спросил Макс.

– Нет-нет, диетическую кока-колу, будь добр. Если, конечно, у тебя имеется что-нибудь подобное, – ответил Гарри. – Рановато для серьезных напитков.

Макс вышел из-за стойки с банкой диетической колы в руке.

– Ты не голоден?

– Ничуть, – покачал головой Гарри. – Перед отъездом из Бостона перекусил. Здоровая натуральная пища – мой лозунг.

Макс раскупорил банку с колой, продолжая задавать вопросы гостю.

– Почему вдруг Бостон?

Взяв в руку серебряные щипцы для льда, он положил несколько кубиков в стакан.

– Там сегодня премьера, – объяснил Гарри. – У одного из моих клиентов.

– Звучит очень волнующе.

– Так оно и есть. Для него, разумеется. Первая пьеса. Об одном загадочном убийстве.

– Сроду не интересовался такого рода загадками, – ответил Макс.

Великолепная ирония этого замечания стала ясна в самом скором времени.

– Я тоже, разумеется. Но публика любит такие штуки, и они хорошо идут на сцене.

– Рад слышать, – равнодушно отвечал Макс, продолжая неторопливо покачивать в пальцах стакан с кока-колой, в котором позвякивали кубики льда.

Гарри мгновение помедлил, словно не отваживаясь высказаться, затем решительно продолжил:

– Дружище, ты вроде стал чуточку неповоротливым. Уж очень медленно пошевеливаешься.

– Неужели? – Макс поравнялся со стулом Гарри и протянул ему стакан.

– Благодарю, – пробормотал тот, наблюдая, как Макс с подавленным, но весьма заметным вздохом усталости опускается в ближайшее кресло.

«Что происходит? – подумал я. – Никогда не видел его в таком состоянии».

Гарри слегка поморщился, но тут же выдавил из себя улыбку, заметив, что Макс за ним наблюдает, и приподнял стакан, словно готовясь произнести тост:

– За лучшее для нас!

Макс с легкой улыбкой следил, как Гарри сделал глоток колы и поставил стакан на стол. Затем потянулся к ящику с сигарами, приподнял крышку и толчком подвинул его гостю. Тот жестом отказался.

– Никотин тебе вреден, – вскользь бросил Гарри еще одно непреднамеренно ироничное замечание.

– Сейчас меня это меньше всего заботит, – прозвучал ответ Макса.

В его голосе так отчетливо проступила глубокая усталость, что Гарри, как я заметил, едва не решился высказаться по этому поводу. Но, передумав, жестом указал на гробик рядом с гильотиной и усмехнулся:

– Нравится мне эта фигура, там, внутри. Твоя новая затея, надо полагать?

Макс отрицательно покачал головой.

– Нет. Просто хотел посмотреть, на что стану похож.

– Господи Иисусе, – скорчил гримасу Гарри. – Кассандра мне так и сказала, но я даже ей не поверил.

– Почему не поверил? – с мягким нажимом поинтересовался Макс.

– Ну, Макс, – пожал тот плечами и искоса глянул на него.

– Будущий дом внутри дома сегодняшнего. Вполне логично.

– Оставим это.

Для меня было очевидно, что Гарри остался в полном недоумении, но постичь ход мыслей Делакорте ему, конечно, было не под силу.

Макс утомленно улыбнулся, сплетая и расплетая пальцы. По тому, как он морщился, проделывая это, было ясно, что такое упражнение требовало усилий. И опять я заметил, что на кончике языка у Гарри повисли какие-то слова, но он тут же передумал их произносить. Сделав еще один глоток, он снова поставил стакан на столик.

– Отлично, – сказал он. – Займемся делами?

Ящик Пандоры начал приоткрываться.

ГЛАВА 6

– Хотя нет, погоди минуту. – Гарри явно старался собраться с духом. – Ты знаешь, как сильно беспокоится о тебе Кассандра?

– Да, она говорила.

– Говорила? Ты что, ей не веришь? – Гарри нахмурился.

Макс промолчал, воткнув недокуренную сигару в пепельницу, поглубже уселся в кресло. И в то же мгновение в пальцах у него оказался красный бильярдный шар. Откуда он взялся, я не успел заметить. (То, что мои способности к наблюдениям далеки от совершенства, вам уже известно. И вы еще не раз в этом убедитесь.)

Подкинув шар несколько раз левой рукой, он перебросил его в правую.

– Макс, ты прекрасно знаешь, что она на твоей стороне, – сказал Гарри.

Макс не отозвался и продолжал перебрасывать шар из одной руки в другую.

Неожиданно шар исчез, спрятанный в правом рукаве. Элементарнейший трюк, известный под названием «Бросая – прячу».

– Макс, она искренне желает тебе только хорошего, – твердил Гарри.

Его лицо приняло непроницаемое выражение, когда он заметил, что вместо ответа собеседник продолжает работать с шаром. Теперь Макс выполнил «Появление из ничего», и снова шар то исчезал, то появлялся в его ладонях. С видимым усилием, даже лицевые мускулы чуть напряглись, выполнил «Курбеты», то есть, действуя большим и указательным пальцами, извлек второй шар из того, что, маскируясь под бильярдный шар, было лишь пустой оболочкой.

При попытке исполнить «Побег» (шар, спрятанный в правой руке, неожиданно возникает в левой) для подготовки следующего «Бросая – прячу» Макс потерпел фиаско, шар тяжело упал ему на колени. Рассерженный, он снова подхватил его.

– Макс, займись делом. – Гарри тщетно пытался выказать безграничное терпение. В его голосе прозвучало раздражение.

Макс не ответил, наоборот, более сосредоточенно принялся продолжать свои экзерсисы. Один бильярдный шар превратился в два, потом их стало три. Он чуть приподнял правую руку, затем опустил ее, шарики один за другим скользнули в оболочку, которую он продолжал удерживать между большим и средним пальцами.

«Вот так, сынок, ты не мог не справиться с этим», – подумал я.

И тут шар снова выпал из его ладони, скатился по коленям, упал на пол и покатился прочь. Макс откинулся в кресле и закрыл глаза.

– Не идет, – едва слышно пробормотал он.

Это был бессильный упрек своим спотыкающимся пальцам. Я чувствовал его отчаяние, а сказать так может лишь один иллюзионист о другом.

– Оставь эту ерунду, приятель, – небрежно бросил Гарри и тем ясно показал, насколько он далек от понимания ситуации. – Нужно обсудить дела с Лас-Вегасом. – В его голосе звучало раздражение, которое он не считал нужным скрывать.

Макс открыл глаза и кивнул.

– Да, обсуждаем Лас-Вегас.

Встав со стула, Гарри поднял упавший шар с пола и положил его на стол. Затем, вновь усевшись, раскрыл свой портфель, выудил оттуда два экземпляра контракта и протянул один из них Максу. Тот, надев очки, принялся читать.

Бросив осторожный взгляд на его очки, Гарри спросил:

– Не толстоваты ли у тебя стекла, а?

– Еще пара миллиметров – и пора будет обзаводиться собакой-поводырем, – невозмутимо ответил Макс.

Гарри даже не сделал попытки скрыть недовольную гримасу.

– Может, перейдешь на контактные линзы или на что-нибудь в этом роде?

– Еще не думал об этом.

– Самое время подумать, – посоветовал Гарри. – У меня есть клиент, у которого стало падать зрение. Катаракта. Решился на имплантацию и стал видеть так отлично, как не видел и в детстве. – Еще одна гримаса недовольства. – И давно это у тебя?

– Не со вчерашнего дня.

Гарри присвистнул.

– Это нехорошо, Макс. У доктора был?

Он прекрасно знал, какой получит ответ. Но, как я понимал, его больше интересовала Максова версия ситуации.

– Зачем? – прозвучал ответ. – Я знаю, каков будет диагноз: «Вы слепнете, мистер Делакорте». Нужно мне это слышать?

– Ты слепнешь, Макс? – Гарри смотрел на него почти с ужасом. Но он не испытывал и половины тех ощущений, которые обуревали меня. – Когда это случилось?

– Ну, не совсем уж слепну, – невозмутимо отвечал мой сын. – Но дело идет к тому.

Гарри шумно сглотнул. Сейчас он смотрел на своего клиента, но не на друга. При таком неожиданном повороте беседы он определенно начал сомневаться в целесообразности своего визита и предстоящего разговора.

Затем он глубоко и с усилием потянул носом. «Что ж, ладно, – подумал Гарри. (Вернее, я подумал, что он так подумал.) – Может, это и к лучшему, что разговор окажется бесполезным. Пусть случается что угодно, когда я буду где-нибудь в другом месте». (Думаю, что я правильно понял его. Плоское, одномерное мышление, укороченная связь с лицевыми мышцами, которые мимикой выдают ход мысли.)

– Ладно, – наконец произнес он. – Давай о деле.

Макс сделал ладонь ковшиком и приложил ее к левому уху.

– А? Извини, не расслышал.

Гарри посмотрел на него с самым страдальческим видом. (Во всяком случае, это выражение очень смахивало на страдание.)

– Со слухом тоже проблемы?

Макс не ответил.

– Ты хоть пытался поправить дело? Есть ведь слуховые аппараты.

Макс покачал головой.

– Но ты намерен этим заняться?

– Я многим намерен заняться. Например, самоубийством, – ответил Макс.

«О нет, сынок, нет!» – мысленно вскричал я. Наверное, я бы разрыдался, если бы мог обрести слезы.

Гарри обмозговывал слова Макса.

– Слушай, Макс, – решительно заявил он. – Я и слышать не хочу, как ты говоришь о таких вещах.

(Он слышать не хочет, видите ли.)

Макс ничего не отвечал, продолжая просматривать контракт.

Гарри отхлебнул колы, шумно глотнул, помолчал, затем продолжал:

– Давай лучше поговорим о выступлении.

Не пренебрегать делом ни при каких обстоятельствах – в этом весь Гарри.

Макс метнул на него предупреждающий взгляд.

– Но, Макс, мы должны это обсудить. Ты играешь в прятки сам с собой, убегая от этого вопроса.

Макс попытался было что-то сказать, но Гарри, чувствуя, что занимает сильную позицию, оборвал его:

– Слушай меня. Ты представляешь великую традицию. – (Что ему известно о великой традиции? Для меня его слова показались ударом грома.) – Ты всегда ее представлял. Никто у тебя этого не отнимет. Ты сделал ремесло иллюзиониста настоящим искусством.

– Это сделал мой отец, – поправил его Макс. – Я всего лишь следовал по его стопам.

«Благослови тебя Господь за твои слова, мой мальчик», – подумал я.

– Пусть так, – безразлично отмахнулся Гарри. – Это не столь существенно. Существенно то, что ты отворачиваешься от жизненных реалий. На дворе не тридцатые годы. Даже не сороковые и не пятидесятые – шестидесятые. То, что было хорошо для твоего отца и для тебя, теперь никого не интересует. Между прочим, его присутствие при нашем разговоре обязательно?

– Да, – твердо сказал Макс. – Это его любимая комната. Тебя беспокоит, что он может слышать наш разговор?

– Что ты имеешь в виду? – требовательно спросил Гарри.

– Ровным счетом ничего, – пожал плечами Макс.

«Кое-что все-таки имеется в виду», – мысленно отметил я.

– Продолжай.

Гарри, обнажив в фальшивой улыбке зубы, продолжил:

– Сейчас тысяча девятьсот восьмидесятый, мой мальчик. Лас-Вегас. Озеро Тахо. Гора Рино. Театры в таких местах, где была настоящая глушь в те времена, когда ты начинал выступать. Телевидение. Кабельное тоже. Оплата за съемку. Видеокассеты.

Посмотри на Хеннинга,[5]5
  Дуг Хеннинг (1947–2000) родился в Канаде, на Бродвее выступал с 1974 г. Неоднократно награждался престижными премиями; ушел со сцены в середине 80-х, продав часть трюков Д. Копперфильду.


[Закрыть] Копперфильда.[6]6
  Дэвид Копперфильд (род. в 1956 г. в штате Нью-Джерси). Настоящее имя – Дэвид Сет Коткин. Псевдоним выбран в честь героя романа Ч. Диккенса. На сцене с двадцати лет, удостоен престижных наград.


[Закрыть] То, что они показывают, – до крайности современно. Это нынешний день! Быстрота! Остроумие! Зрелищность! Настоящее искусство! Не случайно они оказались в верхних строках рейтинга. Дело не в сути и не в мастерстве. Нет! Мастерство у тебя выше. Но то, что ты делаешь на сцене, это вчерашний день. Прошлое. Ты крайне несовременен, неактуален, так сказать. Разве ты сам этого не видишь? Кассандра видит.

Макс окаменел при этих словах, но Гарри, чувствуя силу своих доводов, наседал.

– Она видит, что происходит, Макс, – продолжал он. – Позволь ей помочь тебе.

Он по-прежнему прекрасно владел собой, это было очевидно.

– Это особенно необходимо теперь, когда… ну, когда твое здоровье пошатнулось.

Я был совершенно уверен, что он хотел сказать «когда ты так болен», но ему не хватило смелости.

Но даже при таком варианте на щеках Макса заходили желваки.

– Извини, мне не следовало этого говорить, – пошел на попятную Гарри.

– Но ты сказал.

Лицо Гарри опять ожесточилось.

– Да, сказал. И не отступаю. – Было слышно, как он скрипнул зубами. – Разве это не правда, черт подери?

Макс ничего не ответил. Не мигая смотрел он на своего агента, и Гарри испугался.

– Хорошо, извини меня, пожалуйста. Перейдем к делу?

Он перелистнул первую страницу контракта.

– Считай, что тебе повезло. Поступила заявка из казино. Учитывая обстоятельства… – Тоном он подчеркнул сказанные слова.

– Балтимор? – спросил Макс.

Жестом Гарри словно сказал: «Что же еще?»

«Боже мой, – подумал я, – как же далеко зашло дело?»

– Слухи быстро разлетаются, – кивнул Макс.

– Особенно по телефонным проводам, – подтвердил Гарри и перелистал еще несколько страниц. – Цифры указаны на странице шесть. И, могу добавить, будут еще доллары кроме тех, с которыми они готовы расстаться.

Макс изучающе смотрел на него.

Гарри собирался продолжать, когда вдруг услышал какой-то тихий звук (который услышал и я) и оглянулся.

– Что это? – пробормотал он.

Макс опять приложил ковшик ладони к правому уху:

– Извини, не расслышал?

– Я слы-шу ка-кой-то шум, – почти по слогам произнес Гарри.

Макс неопределенно отмахнулся.

– Я ничего не слыхал.

Если он действительно ничего не слыхал, он определенно глохнет, ибо я слышал этот звук совершенно отчетливо.

Гарри раздраженно кивнул.

– Ладно, не обращай внимания. – И снова перевел взгляд на листы контракта. – Это не так важно. Ты на шестой странице?

– На шестой.

– Видишь условия контракта? – спросил Гарри. – Десять недель, Два выступления за вечер. Семнадцать пятьдесят за каждое. Условия понятны?

Макс продолжал хранить молчание, но я видел, как напрягся Гарри. Макс всегда умел действовать ему на нервы – ледяной взгляд серо-голубых глаз, властные манеры. Каков отец, таков и сын.

– Ты согласен на эти условия? – Гарри произносил слова подчеркнуто резко, сильно артикулируя.

Но так как Макс все еще не отвечал, Гарри стал быстро и отрывисто продолжать:

– На афишах – вместе с Кассандрой. Твое требование насчет того, чтобы на сцене отсутствовала нагота, не пройдет. Я о том, чтоб артистка была обнажена по крайней мере до пояса. Не Кассандра, разумеется. – Он небрежно усмехнулся.

Они, не отрываясь, глядели друг на друга, и я, признаться, как и Гарри, не понимал своего сына. О чем он думает? Его лицо казалось высеченным из гранита, ни одна черточка не дрогнула.

– Ну как? – спросил Гарри.

И будто отвечая на его слова, опять послышался тот же самый звук. Теперь он был гораздо сильнее и отчетливее. Это был смешок. И исходил он из… глобуса.

Гарри нахмурился.

– Теперь я не сомневаюсь, что ты слышишь это тоже. И знаю, что ты это подстроил.

Улыбка, мелькнувшая на губах Макса, была еще более неуловимой, чем улыбка на портрете Моны Лизы.

Гарри вскочил на ноги и направился к глобусу. Макс тоже поднялся и лениво пошел следом.

– Всего лишь новый фокус. Я еще не подготовил его к демонстрации.

– Тебе не следовало бы экспериментировать на мне, – с деланой улыбкой произнес Гарри.

– Тебе он может не понравиться, – предупредил Макс.

– Я все-таки поинтересуюсь, в чем там дело.

Оказавшись прямо перед глобусом, он стал пристально его рассматривать, ища что-нибудь новое в его механическом устройстве. Пробежался пальцами по закругленной поверхности. Резко дернул обе половины шара так, что наружная оболочка распалась на две части, которые свернулись и упали вниз, обнажив стеклянную сферу. Я удивился – в той мере, в какой это было мне доступно.

Гарри почти отпрыгнул в сторону; он был так испуган увиденным зрелищем, что не смог удержать крика, сорвавшегося с его губ. Внутри стеклянной сферы глобуса покоилась человеческая голова.

Его собственная.