Текст книги "Нечисть (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Он понял, что не сможет переубедить её.

– Хорошо. Делай как знаешь.

Яркокрылая маневрировала, и, когда было необходимо, сражалась, используя свои когти и клюв. Чтобы сдержать врагов, Аот использовал все заклинания, выдавил каждую каплю магии из амулетов, татуировок и свитков, что были у него при себе. Без всякой пользы, как он подозревал. Люди позади него все равно продолжали погибать.

Но каким-то образом утро все же стало светлей. Облака из толстой пелены превратились в серую дымку, яркий белый шар появился на востоке, и, в конце-концов, большинство мертвецов прекратило свою изматывающую погоню.

Исвал мог без особого вреда переносить прикосновение солнечных лучей, хотя кожа у него при этом начинала облезать. Он взлетел над своим воинством, чтобы лучше рассмотреть поле боя, и с отвращением скривился.

Некоторые из его солдат, прямо как и он сам, замерли в растерянности. Призраки растворялись в воздухе, становясь простыми воспоминаниями о боли и ненависти. Другие мертвецы, задымившись или начав распадаться на части, спешно закутывались в свои могильные саваны или заметались в поисках укрытия.

Исвал закрыл свои мертвенно-бледные глаза и погрузился в себя. Его выводы, хоть это и было неудивительно, оказались неутешительными. Сейчас у него больше не было сил вновь погрузить мир во тьму.

Ночной охотник позвал неслышным голосом. Он заранее озаботился тем, чтобы установить ментальную связь с каждым своим лейтенантом, так что был уверен, что они его услышат. И правда, те, кто ещё были способны двигаться, сразу же поспешили отозвать тех мертвецов, что, одержимые жаждой убийства, все ещё продолжали преследовать войска тарчиона Фокар.

Как только Исвал убедился в том, что его избранники исполнили его волю, он начал спускаться вниз, чтобы указать, куда его ордам двигаться после боя. Несколько его офицеров заметили его и поспешили к тому месту, где он с последним взмахом крыльев опустился на землю.

Исвал уставился на Шекс, приглашая её говорить первой. Он уважал её мнение. Более того, он даже чувствовал с ней определенное родство, хотя, конечно, это не имело ничего общего со слабыми чувствами смертных.

Не из-за того, что они были похожи. Да, у неё тоже были крылья и когти, но Шекс была выше, ростом с огра. Тело её представляло собой массу отслаивающейся и расплывающейся гниющей слизи, которая постоянно стекала вниз и лужами расплывалась у её ног. Даже остальные мертвецы старались держаться от неё подальше, чтобы не испачкаться в этой едкой грязи.

Нет, Исвал чувствовал связь между ними, потому что каждый из них был чем-то большим, чем просто грозным и по-настоящему разумным мертвым существом. Каждый из них был аватаром, воплощением вселенской основы. Он был тьмой, а она – гниением.

Сейчас Шекс казалась не слишком-то довольной.

– Многие наши воины могут действовать и при дневном свете, – произнесла она своим невнятным, булькающим голосом. – Позволь тем, кто способен на это, продолжить погоню. Почему бы и нет? Солдаты не смогут дать им отпор.

Смогут, ответил он, если сочтут, что стоят перед выбором – сражаться или погибнуть от удара в спину. Он заметил, что многие мертвецы вздрагивали или ёжились, когда его мысли проникали в их разум, но Шекс переносила его психическое вторжение без всякого признака беспокойства. Мы достигли достаточно за один день. Мы нанесли серьезный удар по врагу, и дорога, которая приведет нас на центральное плато, теперь свободна – от начала и до конца.

Значит, на какое-то время его войска рассеются, чтобы нанести столько вреда южному Тэю, сколько смогут. С одной стороны, это его печалило. Прошли тысячелетия с тех пор, как он командовал армиями, и Исвал осознал, насколько ему этого не хватало.

Но то, что его солдаты станут преследовать и убивать беспомощных смертных и поджигать их фермы и деревни, вполне его устраивало. У него было основание надеяться, что его армия вскоре объединится опять. Ведь так решил его хозяин, тот, кто вызвал его в мир смертных после многолетнего прозябания на Плане Теней.

Шекс склонила голову. Капли вязкого гноя стекали по ее лицу, словно она плакала из-за его слов.

– Как прикажешь, – наконец произнесла она.

Её хмурый тон удивил его. Я обещаю, сказал Исвал, нас ждет ещё много убийств. Теперь же позаботься о телах солдат тарчиона. Гули и им подобные могут съесть половину, но вторая мне нужна целой для оживления.

Глава 5

25 Миртула, год Возвышения Эльфийского Рода

По сравнению с Элтаббаром Суртэй, столица одноименного тарча, казался настоящей дырой. Город находился вне границ того магического круга, что регулировал погоду в центральном Тэе, поэтому тут было куда холоднее и дождливее. Даже темное озеро Мулсантир, лежащее у его стен, проигрывало в сравнении с голубыми глубинами озера Тэйламбар.

Но все же Маларку Спрингхиллу тут понравилось. Иногда роскошная, блестящая и полная интриг жизнь при дворе Дмитры Фласс начинала его утомлять, ведь он провел большую часть жизни в вольных городах Лунного Моря. Поэтому в городе вроде Суртэя, с его грязными улочками и простыми, деревянными, крытыми соломой домишками он чувствовал себя как дома – больше, чем когда-либо в Элтаббаре.

Это не означало, что он мог тут бездельничать. Кажется, госпожа считала его поручение весьма важным, хотя он не понимал, почему. Но он не собирался заставлять её ждать дольше, чем было необходимо. Он выполнит свое задание и отбудет сегодня же ночью. Если повезет, уже до конца завтрашнего дня шпион окажется в Первом Откосе, наконец-то разделавшись с этой утомительной поездкой.

Маларк направился вниз по изрытой ямами и грязной от навоза улице. На ней располагалось множество увеселительных заведений, поэтому тут даже после наступления темноты было полно народу. Он уступал дорогу солдатам, охотникам, рыбакам, сутенерам и крутым типам самого разного вида – в общем, всем, кто выглядел более опасным, чем маленький, скромно одетый, рабочего вида парень, вооруженный всего лишь ножом.

Один раз он вместе со всеми отступил в сторону, очищая дорогу для воина, за которым следовала дюжина скелетов. Маларк терпеть не мог скелетов. В этом была своя ирония, ведь он принес клятву верности принцессе, которая работала на лича. Но служба на Дмитру Фласс давала ему не только возможность вести приятную жизнь, но и заниматься кое-какими своими делами.

Шпион вошел в переполненную таверну. Внутри стоял гул множества голосов, и воняло пивом и потом. Какой-то воин повернулся и одарил его презрительной ухмылкой.

– Это место только для солдат, – сказал он.

– Я знаю, – ответил Маларк. – Вы же герои, спасшие Суртэй от рашеми. Позвольте мне выразить свое восхищение. – Он встряхнул туго набитым кошельком. Послышался звон монет. – Выпейте за мой счет разок или два. Надеюсь, этого хватит.

После этого ему оказали куда более теплый прием. Солдаты с удовольствием травили байки о своей отваге. Как Маларк и ожидал, большинство их историй оказалось полной ерундой. Ну не могли же они все убивать предводителей рашеми, попутно дюжинами уничтожая берсерков, и, уж это точно, никто из них не изнасиловал одну из тех ведьм.

Но среди лжи и преувеличений все ещё можно было отыскать крупицы истины и понять, что же случилось на самом деле.

Шпион притворился, что его вот-вот вырвет. Спотыкаясь и поминутно сглатывая, он вывалился за дверь. Учитывая, что он оставил свой полный золота и серебра кошель на столе, Маларк был уверен, что никто его не хватится.

Спрятавшись в тени глубокого дверного проема, шпион погрузился в легкий транс, который помогал ему оставаться неподвижным, и принялся ждать. Солдаты, молодые и не очень, проходили мимо него группами по несколько человек, зачастую пьяные или в компании шлюх. Их он не трогал.

Наконец вниз по улице, слегка припадая на одну ногу, направился одинокий воин. Похоже, хромота его была следствием давнего и плохо залеченного ранения или перелома. По всему было видно, что лучшие годы его жизни остались позади. Некогда мускулистая фигура мужчины заплыла жирком. Отсутствие медальонов и каких-либо других знаков отличия говорило о том, что он все ещё был простым солдатом.

Он не был похож на пьяного. Возможно, только что освободился со службы и теперь направляется в ту же солдатскую таверну, что посетил Маларк.

Что бы ни привело его сюда, воин идеально подходил для целей шпиона. Маларк подождал, пока тот не окажется всего в нескольких шагах, а затем вышел из тени.

От неожиданности солдат отскочил назад. Рука его дернулась к рукояти меча. Затем воин заколебался. Возможно, его смутило несоответствие между угрожающим появлением Маларка и его дальнейшим поведением. Это дало шпиону возможность подойти ближе.

– Чего тебе надо? – требовательно спросил солдат.

– Ответы, – произнес Маларк.

Этого было вполне достаточно, чтобы воин понял, что у него неприятности. Он начал вытаскивать меч. Слишком медленно – одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, Маларк ударил ребром ладони в центр его лба ещё до того, как клинок успел покинуть ножны. Кожаный шлем воина слетел на землю. Пусть он и погасил часть силы удара, но и этого оказалось достаточно, чтобы ноги мужчины подкосились. Подхватив его, Маларк оттащил тело в узкое, темное пространство между домами.

Когда Маларк решил, что они оказались достаточно далеко от улицы, чтобы не привлечь ненужного внимания, шпион уложил воина на землю, попутно освободив его от меча и кинжала, и поднес пузырек с нюхательной солью ему под нос. Очнувшись, мужчина отшатнулся от источника запаха.

– Ты в порядке? – спросил Маларк, выпрямляясь. – Это довольно непросто – ударить человека так, чтобы не убить его, а всего лишь оглушить. Я достаточно поднаторел в этом деле, но доспехи могли помешать.

– Я убью тебя, – прорычал солдат.

– Попробуй, если хочешь, – произнес Маларк. Он ожидал, что пленник либо попытается дотянуться до своего оружия, либо нападет на него с голыми руками.

Он выбрал второе. Маларк пожалел, что между домами так мало места. Но, когда солдат вскочил на ноги и бросился вперед, шпион исхитрился-таки, вжавшись в стену, увернуться от его атаки. Воин потерял равновесие и пошатнулся, стараясь удержаться на ногах, и тогда Маларк сбил его с ног и заломил руку за спину, вывернув плечо. Солдат задохнулся от боли.

– Успокойся, я всего лишь поговорить хочу, – произнес шпион. – Неужели для этого я должен выбить тебе руку из сустава? Или ты уже готов к сотрудничеству?

Легионер принялся вырываться изо всех сил. Чтобы его обездвижить, Маларк надавил сильнее.

– Я ведь и правда это сделаю, – сказал шпион. – А потом буду избивать тебя, пока ты не прислушаешься к доводам разума.

– Хорошо! – выдохнул солдат.

Маларк освободил его.

– Садись или стой – как хочешь.

Здоровяк предпочел стоять, потирая плечо.

– Кто же ты такой, во имя Девяти Адов?

– Меня зовут Маларк Спрингхилл. Я выполняю разные поручения для тарчиона Фласс.

Воин заколебался, его глаза сузились. Возможно, с карьерой ему не повезло, но солдат определенно был умнее, чем можно было предположить по его виду.

– Ты… разве тебе позволено сообщать мне все это?

– Как правило, нет, – ответил Маларк. С улицы послышался визгливый женский смех. – Ко всему прочему я ещё и шпион, и обычно мне приходится все время врать людям насчет… да насчет всего. Это просто прекрасно, что с тобой я могу говорить откровенно.

– Потому что ты собираешься убить меня.

– Да. Ты расскажешь мне, что на самом деле произошло в ущелье Гауроса. Не могу же я позволить, чтобы ты доложил, что кто-то интересуется этим вопросом. Впрочем, я дам тебе решать, какими будут твои последние минуты. У тебя есть выбор: можешь, конечно, попытаться утаить нужную мне информацию – тогда я выбью её из тебя силой. Или же ответишь мне по доброй воле. В первом случае я попросту сверну тебе шею, а с переломанными костями ты никак не сможешь мне помешать. Во втором у меня не будет нужды причинять тебе боль. После нашего разговора я позволю тебе взять оружие, и мы сразимся. Ты же солдат. Естественно, ты предпочтешь погибнуть в бою, и я дам тебе такую возможность.

Мужчина уставился на него.

– Да ты спятил.

– Я часто это слышу, – Маларк решил, что откровенность быстрее всего поможет ему завоевать доверие солдата. Кроме того, ему так редко выпадал шанс рассказать свою историю. – Но это не так. Просто я по-другому смотрю на вещи. Давным-давно я узнал о сокровище – о единственной сохранившейся порции зелья, которая могла навсегда остановить старение. Как и многие другие, я захотел его заполучить. Пусть в те времена я не был искусен в военных науках, но вместе с моим другом, весьма умелым воином, мы сумели одолеть соперников и завладеть зельем. Мы договорились, что каждый из нас выпьет по половине, и тогда, пусть никто из нас и не обретет бессмертие, мы оба проживем очень долгую жизнь.

– Но ты предал его, – произнес солдат, – ты выпил все сам.

Маларк улыбнулся.

– Либо ты очень хорошо разбираешься в людях, либо и сам поступил бы точно так же, верно? В любом случае – так и было. Но позже я пожалел о своем выборе. Это тяжело – видеть, как все, кого ты любил или хотя бы знал, умирают. Мой бывший приятель провел пятьдесят лет, пытаясь мне отомстить, но, когда он в конце-концов скончался от старости, я заплакал. Я попытался жить дальше, ведь за это время успело вырасти новое поколение. Жаль только, что они тоже вскоре умерли. Не успеешь и глазами моргнуть, как все вокруг умирают. Когда я устал от этого, то попробовал ужиться с дворфами и, позже, с эльфами, но это было совсем не то же самое, что жить среди своего собственного народа. К тому же в свой срок смерть настигала и их. Это всего лишь занимало чуть больше времени.

Солдат уставился на него.

– Да сколько же тебе лет?

– Больше, чем Тэю. Помню, при мне говорили о том, что Красные Волшебники подняли мятеж против Мулхоранда, хотя собственными глазами я этого не видел. В любом случае, со временем я почти разучился привязываться к людям. В этом попросту не было никакого смысла. Столетия сменяли друг друга, но, куда бы я не кинул свой взгляд, везде было одно и то же. Люди, города, идеи – все умирало. Сколько раз я пытался осесть в том или ином городе Лунного Моря, а сейчас они стёрты с лица Торила, и жителей давно нет в живых. Даже боги уходят в небытие, по крайней мере, наши представления о них меняются. Разницы нет. Все наши попытки найти где-нибудь постоянство обречены на провал. Но позже я понял, что в нашем мире все же была одна неизменная вещь. Это и есть сама смерть. Смерть… она окружала меня всегда. Она забирала все, что я имел. Поэтому-то она так восхитительна!

– Хочешь умереть? Тогда почему бы тебе просто не воткнуть себе нож в сердце или не спрыгнуть с какой-нибудь высокой башни? Оставаться вечно молодым это не то же самое, что быть неуязвимым, верно?

– Ты прав. Много раз я раздумывал над тем, чтобы покончить с собой, но всегда что-то меня останавливало. Сначала – тот самый ужас перед смертью, который заставил меня бороться за эликсир и предать моего бедного друга. Познав непостоянство небытия, я потерял чувство страха. Но тогда самоубийство показалось мне просто жульничеством или, по меньшей мере, признаком дурных манер. Смерть – это желанный дар, мы не можем просто протянуть руку и заполучить его. Пока Вселенная не будет достаточно милостива, чтобы даровать её нам, мы должны ждать.

– Не понимаю тебя!

– Не волнуйся. Из простых людей практически никто, кроме Монахов Долгой Смерти, не смог постичь эту истину. Однажды мне в своих странствиях повезло наткнуться на их общину, и я заслужил честь быть принятым в их орден неофитом.

Солдат побледнел.

– Так ты один из этих психов?

– Как посмотреть. После десятилетия или двух паладины обрушились на монастырь и уничтожили всех моих братьев и сестер. Спасся я один. А потом мне уже не было нужды искать другую подобную цитадель. Я выучился всему, чему хотел, а суровость и аскетизм этой отшельнической жизни уже начинали меня тяготить. Согласно правилам ордена, сейчас я отступник. Если они когда-нибудь узнают об этом, то наверняка попытаются меня уничтожить. Но, пусть мне больше нет места в их рядах, я все равно продолжаю следовать их учению. Любая смерть – это желанный дар, но и она может быть разной. Если человек подводит итоги своей жизни, когда приходит его время, он следует своей судьбе, и это хорошая смерть. Мой долг и высшая форма искусства – претворять эту идею в жизнь при любой подходящей возможности. Поэтому я и позволил более молодым, здоровым и успешным пройти мимо и вместо этого выбрал тебя. Поэтому я надеюсь подарить тебе смерть в бою.

– Да о чем ты говоришь? Моё так называемое «время» ещё не пришло!

– Ты уверен? Разве твои лучшие дни не остались в прошлом? Разве твоя нога не болит? Разве ты не чувствуешь, как возраст берет над тобой верх? Разве ты не разочарован тем, как сложилась твоя жизнь? Почему бы тогда с ней не расстаться? Священники и философы убеждают нас, что в загробном мире нас ждет лучшая доля.

– Заткнись! Не желаю я сдохнуть, как не уговаривай!

– Я и не пытаюсь тебя уговорить. Не совсем. Сказал же, я хочу, чтобы ты пал в бою, вот и всё. Не бойся.

– Я не боюсь! Или не буду, если ты сдержишь свое обещание и вернешь мне мой меч.

– Я сделаю это. Я верну тебе твое оружие и буду драться с тобой голыми руками.

– Тогда задавай свои треклятые вопросы, и я честно на них отвечу. Почему бы и нет? У тебя не будет возможности передать мои ответы Дмитре или кому-либо ещё.

– Благодарю.

Допрос не занял много времени. Хотя даже в свете того, что он узнал, Маларк так и не понял, почему эта информация была так важна. Однако он почувствовал, что начинает разделять уверенность своей госпожи.

Теперь, однако, было не время для раздумий. Он должен сосредоточиться на предстоящей схватке. Маларк отошел назад, чтобы меч и кинжал оказались на полпути между ним и солдатом.

– Возьми их, – сказал он. Солдат, не отрывая от него взгляда, бросился вперед, присел и схватил оружие. Вытащив клинки, он отступил, разрывая дистанцию. Так его сопернику было бы сложнее избежать его удара, а ему самому давало достаточно места для того, чтобы использовать меч наиболее эффективно.

Маларк обратил внимание, что хромота воина исчезла. Очевидно, возбуждение или сосредоточенность опытного ветерана приглушили боль. Его стойка могла бы служить иллюстрацией в учебнике по руководству оружия.

Судя по навыкам, этот солдат заслуживал не меньше, чем звания наставника. Маларк задался вопросом, почему его карьера так и не сложилась. Просто неудачное стечение обстоятельств или какой-нибудь тайный порок? Конечно, этого он так никогда и не узнает. Время вопросов прошло.

Солдат отклонился влево, прижавшись к стене. Очевидно, он вспомнил, как Маларк ускользнул от его атаки в прошлый раз. Так было проще защититься от этого приема. Теперь, если шпион решит повторить свой трюк, у него остается только одна сторона для маневра.

Затем воин двинулся вперед. Маларк стоял и ждал. Когда расстояние между ними сократилось настолько, что меч бы мог его преодолеть, а рука или нога – нет, солдат взмахнул клинком, целясь в голову Маларка.

Ну или так казалось. Солдат ударил в полную силу, но Маларк все равно почувствовал, что это был ложный выпад. Он не мог объяснить причину своей уверенности. После всех этих веков у него выработалось инстинктивное чутье на подобные трюки.

Шпион вскинул руку, словно намереваясь блокировать удар. Это убедило солдата, что он попался на его удочку. И тогда лезвие молниеносно скользнуло вниз, целясь в его бок.

Маларк быстро ушел из-под удара, и это лишило замах воина большей части силы. Защищаясь, шпион отвел клинок рукой. Лезвие скользнуло по его предплечью, но не смогло прорезать крепкие кожаные наручи, спрятанные под рукавом.

Тут же шпион напряг вторую руку и погрузил кончики пальцев в кадык воина. Солдата отбросило назад. Маларк вновь приблизился и опять ударил его, на этот раз в боковую часть шеи. Хрустнула кость, и воин рухнул со сломанной шеей.

Маларк осмотрел тело со смешанным чувством удовлетворения и тоскливой зависти. Затем он закрыл солдату глаза и ушел прочь.

Дорога к северу от реки Сураг змеилась по узкой полосе земли между озером Тэйламбар к западу и Сурагским Откосом, преддверием Рассветных гор, к востоку. Земли тут были почти необитаемы – лишь пустоши, изредка сменяющиеся сосновыми лесами, да разбросанные там и тут руины старых замков. Прошагав целое утро, рабы и их охранники так и не увидели никого, кроме одинокого пастуха, да и тот, едва завидев чужаков, в страхе поспешил скрыться в лесу. Даже многочисленные во всем остальном Тэе форпосты, построенные для сбора пошлин и поддержания порядка в государстве, тут встречались редко и стояли далеко друг от друга.

Таммит ещё не приходилось удаляться от Безантура дальше, чем на длину дневного перехода, но девушка слышала о том, насколько однообразна северная часть Тэя. В этих пустых, неисследованных землях даже свободным-то приходилось тяжко. Что уж говорить о рабах, особенно тех, кто привык к хорошей жизни южных городов?

Неудивительно, что многие её товарищи по несчастью с каждой пройденной лигой все больше и больше падали духом. Ильдра – так звали ту девочку, которую она пыталась утешить перед тем, как пришли Красные Волшебники, – продолжала всхлипывать и тереть покрасневшие глаза. В глубине души Таммит чувствовала, что отчаялась и тревожится не меньше остальных.

Но девушка знала: стоит хотя бы на минуту поддаться этим чувствам, и она уже не сможет от них избавиться. Поэтому Таммит сжала плечо Ильдры и произнесла:

– Ну же, не надо плакать. Все не настолько плохо.

Ильдра скривилась.

– Настолько.

– Я тоже тут впервые, но, уверена, на севере есть и города. Помни, что нас купили все-таки Красные Волшебники. Ты же не думаешь, что они живут в палатках на голой земле, верно?

– Ты не знаешь, куда они нас ведут, – ответила девочка. – Может, и не домой. Они же не сказали. Ни один из моих прежних хозяев не был таким молчаливым. Боюсь, нас ждет что-то ужасное.

– Уверена, что нет. – И как она могла быть уверена хоть в чем-то! Но что ещё в такой ситуации можно было сказать? – Давай не будем позволять воображению играть с нами злые шутки, хорошо?

Ильдра вздохнула.

– Хорошо.

Вскоре они оставили северный край озера Тэйламбар позади и оказались на равнине. Там их отряд, к удивлению Таммит, сошел с тракта. Она заметила следы, говорившие о том, что ранее тут проходили и другие люди.

Казалось, что впереди нет ничего, лишь бескрайние поля, а за ними – еле видимый на горизонте Высокий Тэй, горный тарч, возвышавшийся над центральным плато. Наверное, у многих Красных Волшебников в горах были крепости и поместья, для обслуживания которых были необходимы сотни рабов. Таммит довольно плохо знала географию Тэя, но девушка все равно догадалась, что вряд ли горы были целью их путешествия. Иначе им просто незачем было делать такой крюк.

Неожиданно трое рабов вырвались вперед и врассыпную бросились бежать. Таммит подумала, что наверняка эта троица все заранее спланировала.

К несчастью, у бедолаг не было ни единого шанса. Маги с легкостью остановили бы беглецов заклинаниями, но они предпочли не утруждаться. Вместо этого в погоню за пленниками бросились те охранники, которые, как и их хозяева, были верхом. Один воин с ловкостью профессионального рыбака метнул сеть, и беглец, запутавшись, упал. Второй охранник древком копья сбил свою жертву с ног. Третий всадник, перегнувшись через луку седла, ухватил своего пленника за развевающиеся волосы и швырнул на землю.

Когда стражи вернули беглецов обратно в строй, последовало наказание. Надзиратели прохаживались между рядами рабов, щедро раздавая тумаки и затрещины и грозя ужасными карами, если кто-нибудь ещё вздумает нарушить правила. Когда один из воинов приблизился к Ильдре, она разрыдалась и рухнула на колени. Красные Волшебники нетерпеливо ждали, раздраженные этой отсрочкой.

Избиение все ещё продолжалось, когда Таммит краем глаза заметила приближающегося всадника. Его пшенично-светлые волосы блестели в солнечных лучах, и было что-то знакомое в его фигуре и посадке…

Да! Возможно, он был слишком далеко, чтобы делать однозначные выводы, но в глубине души она была уверена. Пусть она уже потеряла всякую надежду увидеть Барериса вновь, это был именно он.

Больше всего на свете ей захотелось побежать навстречу любимому, выкрикивая его имя. Но тут с леденящей уверенностью девушка осознала: все, что она действительно должна сделать – так это заставить его уехать как можно быстрее.

Праздник на улицах Элтаббара был в самом разгаре. На каждом углу раздавали бесплатную еду и выпивку, толпа любовалась представлениями танцоров, музыкантов, мимов и многих других, глазела на шедевры искусства преобразования либо наслаждалась другими развлечениями, которыми сопровождалось избрание Самаса Кула зулкиром Преобразования. И все же в глубине души Аот чувствовал тревогу из-за последних событий на востоке. После поражения армии Тэя в тех краях теперь бесчинствовала нежить. Он подозревал, что праздник после наступления сумерек превратится в бунт.

Тем не менее, он предпочел бы оказаться снаружи в самом сердце этой зарождающейся бури, чем идти рядом с Нимией Фокар через огромный, сложенный из базальта зиккурат под названием Пылающая Жаровня. Считалось, что это был самый большой храм Коссута Огненного Владыки во всем мире. Вероятно, их повелитель позвал их сюда для того, чтобы найти виновного в поражении в Пиарадосе. Нимия, командир проигравшей армии, казалась самой подходящей кандидатурой на эту роль. Возможно, она прихватила с собой Аота, чтобы в свою очередь свалить вину на него.

«Может быть», – подумал он, – «Я это действительно заслужил. Если бы я заметил лацедонов…»

Он прогнал эти мысли прочь. В конце-концов, он был не единственным разведчиком, и его товарищи тоже не увидели этих созданий. Кто бы вообще мог предположить, что произойдет что-нибудь подобное? В таких обстоятельствах обвинять кого-то было бы просто несправедливо.

Вот только справедливость – это не то слово, что первым приходит в голову, когда в деле замешаны зулкиры и Красные Волшебники.

Аот и его начальница в полной тишине шагали через освещенные бесчисленным множеством жертвенных огней желтые и оранжевые покои с высокими потолками. Жар от пламени становился все сильнее, и наездник использовал охлаждающую магию одной из своих татуировок. Нимия не могла сделать то же самое, и на её верхней губе выступили капли пота.

Наконец они оказались у высоких двустворчатых дверей. На них была изображена выложенная драгоценностями и золотом сцена: Коссут, держащий в руке покрытую шипами цепь, поражает своего величайшего врага – Истишиа, Короля Водных Элементалей. Пара монахов-воинов, стоявших на страже по обеим сторонам врат, распахнули створки перед новоприбывшими.

Комната за дверями предназначалась для переговоров, хотя тут тоже было полно ритуальных огней, пламя которых играло на золотых иконах. Аот впервые видел столько влиятельных лиц одновременно, а уж о том, что его скромная персона окажется в центре их внимания, он и подумать никогда не мог. Четверо из пяти, сидевших за столом в центре комнаты, были зулкирами.

Изможденный, темноглазый Сзасс Тэм, переплетавший свои высушенные пальцы, выглядел спокойным и собранным.

Ярпилл, зулкир Прорицания и, как считалось, самая надежная союзница лича, даже при этих печальных обстоятельствах сохраняла на лице улыбку. Она была худощавой женщиной, немного низкорослой для мулан. Волшебница выглядела всего лишь немногим старше Аота, лет на тридцать или около того, но на самом деле она, магически продлевая свою молодость, занимала свою должность ещё задолго до его появления на свет.

В отличие от неё Лаллара, зулкир Ограждения, явно считала косметические ухищрения ниже своего достоинства. Хотя она и выглядела здоровой и полной жизненных сил, в уголках её глаз уже появились морщины, а кожа на подбородке обвисла. Нахмурившись, волшебница игралась с одним из своих колец, вертя его на указательном пальце.

Самас Кул, удивительно тучный мужчина, был одет в украшенную драгоценными камнями мантию. Его наряд, хоть и затмевал роскошью костюмы всех остальных, выглядел крайне безвкусно. Самас тоже казался встревоженным. То ли ему не понравилось, что его оторвали от празднования собственного возведения в ранг зулкира, то ли свежеиспеченный лорд-маг беспокоился, что лишится уважения коллег, ляпнув какую-нибудь глупость.

Последним был Ифегор Нат. Немногие могли похвастаться тем, что держатся на равных с зулкирами или кем-то из их приближенных, но Высший Лорд Пламени, верховный священник церкви Коссута, был одним из таких людей. Большой и грубо сложенный, он носил яркие оранжевые одеяния, оттенок которых был настолько близок к запретному красному, что ни один человек более низкого звания никогда бы не осмелился надеть что-нибудь подобное. В его оранжевых глазах мерцали отблески пламени, а на плечах, руках и выбритой голове время от времени вспыхивали маленькие языки огня. На его лице было то же выражение сардонического спокойствия, что и у Сзасса Тэма.

Нимия и Аот опустились на колени, не поднимая глаз.

– Встаньте, – произнес Сзасс Тэм. – и садитесь.

– Это необходимо? – спросила Лаллара. – Мне не нравится тарчион, а её лейтенант даже красное не носит. Вы только посмотрите на него – он даже не мулан.

– Так нам будет проще беседовать, – ответил лич. – К тому же, не думаю, что наше разрешение сесть сильно облегчит их участь, если мы все-таки сочтем нужным их наказать. – Взгляд его черных глаз вернулся к Нимии и Аоту. Своей сморщенной рукой лич махнул в направлении двух свободных стульев. – Прошу вас.

Аот не хотел ни садиться, ни каким-либо другим образом вызывать неудовольствие Лаллары, но и Сзасса Тэма он ослушаться не смел. Чувствуя себя загнанным в ловушку, наездник отодвинул стул. Когда его ножки царапнули об пол, он внутренне вздрогнул.

– А теперь, – сказал Сзасс Тэм, – с великодушного дозволения вашего всемогущества, – он кивнул в сторону Ифегора Ната, – я созвал вас всех сюда, чтобы обсудить ситуацию с владениями тарчиона Фокар. Как мне дали понять, это серьезный вопрос.

– Очевидно, не настолько серьезный, – протянул Высокий Лорд Пламени, – чтобы уведомлять всех восьмерых зулкиров. Кто-то может даже подумать, что вы, ваше всемогущество, предпочли мой храм какому-нибудь из своих замков только чтобы избежать внимания тех, кого предпочли не приглашать.