Текст книги "Нечисть (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Но Маларк отказывался признавать это. Не будучи магом или, слава богам, личем, он все же являлся ровесником Сзасса Тэма, и долгая жизнь предоставила ему возможность развить такую же остроту ума. Без сомнения, некромант-нежить был достаточно силен, чтобы уничтожить простого информатора-монаха одним щелчком своих иссохших пальцев, но это не означало, что он может перехитрить его.

Шпион миновал очередную пару открытых могил, из которых все ещё несло мертвечиной, хотя от их бывших обитателей уже не осталось и следа. Чуть ранее он уже проходил мимо двух похожих захоронений. Внезапно Маларк задался вопросом, знает ли кто-нибудь, кроме Сзасса Тэма и его последователей, сколько могил в целом были осквернены и все ли трупы поступили на службу в войска тарчионов Фласс и Дарамоса, командиров, которые проследовали по Проходу Тазара, чтобы уничтожить угрозу с востока.

Развернувшись, он помчался обратно, гадая, спит ли сейчас Дмитра или развлекается с любовником. Если так, то она не обрадуется, когда её побеспокоят, но Маларку была нужна ещё одна летающая лошадь, и немедленно.

Небо над горами было голубым, но по направлению к Тазарской крепости оно темнело. Казалось, что день там переходит в ночь.

Хотя пока что Аот не видел ни ночного охотника, ни других умертвий, не считая нескольких гулей и скелетов на зубцах стен, наездник почти не сомневался, что в ответе за это облако тьмы была именно та крылатая тварь. Он припомнил безграничную злобу во взгляде пустых жемчужных глаз ночного охотника, с презрением позволившего ему убежать – очевидно, потому, что Сзассу Тэму были нужны сведения о битве – и все те ужасы, что он перенес во время падения крепости, и невольно вздрогнул.

Эта реакция раздражала его, и наездник захотел, чтобы битва наконец началась. Когда ожидание закончится, его дрожь пройдет. Так всегда бывало.

К сожалению, час ещё не настал. Сначала Пылающим Жаровням надо было завершить ритуалы. Пока те не подошли к концу, у воинов не было и тени надежды на успех.

Чтобы лучше видеть замок и выстроившуюся перед ним армию, Аот с Барерисом поднялись на холм – Зеркало, скорее всего, последовал за ними, хотя сейчас призрака не было видно, – так что наездник повернулся к певцу. Пусть барды обычно бывали словоохотливыми до безрассудства, во время допроса Урхура Хапета Барерис впал в угрюмое молчание. Но, может быть, Аоту удастся разговорить его. В этом человеке все ещё чувствовалась загадка, и, возможно, это на время отвлечет наездника.

– Тяжелая драка нам предстоит, – произнес Аот. – Но мы можем победить. Даже без зомби наша армия достаточно велика, и у нас есть другие волшебники, кроме некромантов. Я не единственный боевой маг в наших рядах.

Барерис хмыкнул.

– Конечно, – настойчиво продолжал Аот, – у нас не было бы и шанса, если бы не ты. Рад, что ты хочешь сражаться вместе со мной.

– Нет повода радоваться. Удача уже давно повернулась ко мне спиной.

Аот фыркнул.

– Я бы сказал, что тебе чертовски повезло выбраться из гор живым, а нам – наткнуться на тебя тут.

Барерис пожал плечами.

– Могильный ползун сказал, что я могу продолжить свой путь, и, возможно, он был прав. Мстить им. Мстить им столько, сколько смогу, пока смерть не заберет меня.

Аот все ещё пытался решить, что бы ответить барду на эти слова, и тут земля затряслась. Пылающие Жаровни предупредили своих товарищей, что этого следовало ожидать, но некоторые солдаты, стоявшие в строю перед замком, все равно закричали.

– Началось.

Маг вспрыгнул на спину Яркокрылой, и грифониха, забив крыльями, взмыла в воздух. Барерис поспешно направился к топорщикам, вместе с которыми он решил сражаться.

Толчки усилились, и воины, стоявшие на земле, пригнулись, чтобы не упасть. Всадники и грумы прилагали все усилия, чтобы успокоить испугавшихся лошадей. Деревья тряслись, камни с грохотом катились по склонам гор, и внезапно на пустом пространстве между Тазарской крепостью и осадившей её армией появилось что-то огромное и яркое.

Поначалу сторонний наблюдатель мог принять это за простой выплеск лавы. Но затем стали различимы контуры головы существа, размахивавшего толстой рукой, кончавшейся ладонью с четырьмя короткими, толстыми пальцами.

Наконец огромный элементаль, высокий и массивный, словно одна из замковых башен, полностью появился из земли и нетвердо поднялся на лишенные пальцев ноги. Жар от его тела чувствовался даже на таком расстоянии. Некоторые воины сжались при виде этой ужасающей картины. Другие же, помня, что именно это и должно было произойти, встретили его появление радостными криками.

Аот подумал, что этот мистический подвиг и в самом деле заслуживал приветственных возгласов. Если бы Пылающие Жаровни призвали и подчинили себе огненного элементаля размером хотя бы со шпиль, это бы уже было весьма впечатляюще. Но даже такому внушительному созданию не хватило бы прочности для выполнения порученной ему задачи, так что жрецы предпочли вызвать существо, в чьей натуре смешивались испепеляющая жажда огня и основательность камня. Эта магия была куда более сложной, учитывая, что священникам Огненного Бога не хватало близости с элементом земли, но, тем не менее, они справились.

Сотрясая шагами землю, гигант двинулся по направлению к крепостному валу, сгреб ряд зубцов и вырвал из стены кусок каменной кладки. Затем он швырнул обломки внутрь укрепления – как надеялся Аот, прямо во врагов, – и вновь взялся за стену.

Из крепости появились гули, в воздух взмыли кожистые летуны. Враги набросились на элементаля и облепили его, напоминая налетевших на человека мух и комаров. Гигант, кажется, даже не заметил их; жар, исходивший от его сияющего тела, испепелил их дотла.

К сожалению, это не значило, что чудовище окажется невосприимчиво к атакам призраков и заклинателей. Первые могут выпить из элементаля жизнь, а вторые – лишить священников контроля над ним или отослать его обратно на его родной план. Тэйские лучники и арбалетчики посылали стрелы в каждого подобного врага, что появлялся на зубцах стен. Товарищи Аота, боевые маги, швыряли в них молниями и огнем.

Никто, обладающий хотя бы зачатками разума, не рискнул бы встать на пути такого обстрела или даже приблизиться к нему, но кому-то нужно было заглянуть во внутренний двор замка и выяснить, что там происходит. Аот заставил Яркокрылую подняться выше, и другие наездники на грифонах последовали его примеру. Маг надеялся, что, если они окажутся достаточно высоко, ни один шальной снаряд их собственных союзников их не заденет.

– Если я получу стрелу в пузо, – произнесла Яркокрылая, поняв, в каком направлении движутся его мысли, – то мы оба рухнем вниз и разобьемся.

– Расслабься, – ответил Аот. – Я держу заклинание замедленного падения наготове. Что бы с тобой ни случилось, с твоим любимым хозяином все будет в порядке.

Яркокрылая рассмеялась.

Они помчались в зону, где царила тьма. Зомби выпускали в них болты из своих арбалетов, но не попадали. Яркокрылая пролетела над крепостной стеной. Как Аот и ожидал, внизу он увидел зачитывающих заклинания волшебников. Несмотря на то, что вместо красных мантий на них была неприметная одежда, эти маги, без сомнения, принадлежали к Ордену Некромантии.

Аот приготовился швырнуть в них огненный шар, чтобы помешать им воздействовать на элементаля, но тут на него набросились призраки, и вместо этого ему пришлось потратить это заклинание на то, чтобы испепелить их. К счастью, его товарищи, другие наездники на грифонах, были достаточно искусны, чтобы поражать цели даже со спины летящих животных, и продолжали мешать некромантам, осыпая их меткими выстрелами. Тем временем магмовый гигант продолжал разрушать наружную стену; слышался треск крошащегося камня.

Аот выпускал заклинание за заклинанием – больше, чем ему хотелось бы, учитывая, что битва ещё только началась, но, если ему и его соратникам не удастся защитить элементаля, пока он не закончит свою работу, уже не будет значения, сколько магии останется в его распоряжении. Призраки и некроманты погибали, либо, отказавшись от попыток остановить гиганта, скрывались в укрытиях.

Повернув, Яркокрылая нырнула вниз. Стрелы, выпущенные их же союзниками, пронеслись мимо неё и Аота, но маг увидел, что она приняла правильное решение, пойдя на этот рискованный шаг, потому что им угрожала куда большая опасность. На стену поднялись два некроманта, которых от обычных снарядов, скорее всего, защищали заклинания. Они делали руками магические пассы, но глядели при этом не на элементаля, а на боевого мага и его фамильяра.

Аот сомневался, что успеет прочитать заклинание раньше, чем враги завершат свои, но Яркокрылая вовремя настигла их. Вытянутыми когтями она впилась в тело стоявшего слева некроманта и одновременно взмахом крыла сбросила второго волшебника со стены. Он рухнул на землю и неподвижно замер.

Взмахнув крыльями, грифониха снова набрала высоту.

– Похоже, у него не было заклинания замедленного падения.

– Очевидно, да, – произнес Аот.

Подняв одно крыло и опустив другое, Яркокрылая повернулась, дав ему возможность окинуть крепость свежим взглядом, и он невольно почувствовал укол ужаса.

Над плоской, прямоугольной крышей центральной цитадели появился ночной охотник, творивший, несмотря на отсутствие рта, свою собственную магию. Аот не понимал языка заклинания, но слова его звучали в его голове, отдаваясь в черепе приступами головной боли. Его товарищи, те наездники на грифонах, что ещё остались в живых, выпустили в охотника стрелы, но те отскочили от черной твари, не нанося ей никакого вреда.

Тем временем элементаль замедлился, словно его охватила боль. От его тела стали отваливаться светящиеся куски и падать на землю.

Аот ударил по охотнику светом, но это, казалось, нанесло ему не больше вреда, чем стрелы. На мгновение он преисполнился жуткой уверенности, что демоническое чудовище успеет уничтожить элементаля до того, как тот проделает в стене достаточно большую брешь.

Но исчезавшего гиганта, похоже, охватила ярость от агонии. Сжав руки в кулаки, он принялся раз за разом наносить удары по каменной кладке, а затем всем телом, словно таран, обрушился на преграду. И тут же элементаль и большая часть стены одновременно рассыпались множеством обломков.

Взглянув на получившуюся брешь, Аот улыбнулся. Он и его товарищи надеялись, что элементалю удастся полностью разрушить стену, но из-за вмешательства ночного охотника этого не произошло. Несмотря на это, пролом все равно оказался достаточно широк, чтобы воины могли зайти внутрь довольно большим числом, а не маленькими и уязвимыми группами.

Солдаты разразились приветственными возгласами. Аот и другие наездники на грифонах повернули ездовых животных и полетели обратно, чтобы присоединиться к своим товарищам. Больше не было нужды задерживаться на очень опасной и уязвимой позиции над замком.

Долгом Аота было вернуться к своему отряду, но он свернул в сторону и опустился между Пылающих Жаровен и их охранников-монахов. Оглянувшись, он заметил сидевшую на земле Чати, соскользнул со спины Яркокрылой и подошел к огненной жрице.

Она поднялась, чтобы поприветствовать его. Её отмеченное шрамами лицо было покрыто потом, кожа приняла сероватый оттенок.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Нормально, – ответила она. – Это просто плата за ритуал, особенно учитывая то, что нам пытался противостоять ночной охотник.

– Если не можешь сражаться далее, то знай – ты уже достаточно помогла нам, – едва эти слова сорвались с его языка, он уже знал, что она ему ответит.

– Я – Пылающая Жаровня. У меня ещё остались заклинания, а битву нам только предстоит выиграть. Разумеется, я собираюсь сражаться!

– Конечно. Просто береги себя. – Хотел бы он, чтобы она до сих пор находилась в его отряде, где он мог бы присматривать за ней, но сейчас, когда армия воссоединилась, служители Коссута составляли отдельную боевую единицу.

Чати закатила глаза.

– Да, мамочка. Теперь займись своей работой, а я займусь своей.

Он бы хотел поцеловать её, но это выглядело неуместно на глазах остальных. Прикоснувшись к защищенному кольчугой предплечью жрицы, он вернулся к Яркокрылой.

Когда грифониха взмыла в воздух, то спросила:

– У тебя есть какая-то особая причина беспокоиться о ней?

Аот вздохнул.

– Полагаю, что нет.

– О, тогда это все так трогательно.

У Аота и остальных офицеров не ушло много времени на то, чтобы расставить своих подчиненных по местам. Простые солдаты уже знали, где им положено находиться на будущем поле боя. Маги вспышками холода и потоками дождя охладили раскаленные останки элементаля, преграждавшие воинам проход в крепость. Аот и Яркокрылая снова поднялись в небо.

Тэйские войска медленно выступили в путь. Аот стрелял в каждого врага, что показывался над оставшимися зубцами стен. Маги и священники посылали через брешь вспышки света и импульсы божественного пламени в надежде, что это уничтожит любое создание, поджидавшее их с другой стороны вне поля зрения.

Аот и Яркокрылая перелетели через стену, и первые воины, подняв копья и сомкнув щиты, прошли через пробоину. К удивлению мага, поначалу никто, казалось, не собирался преграждать им путь, но тогда, когда в крепости оказалось довольно много солдат, из дверей и окон соседних зданий выплеснулась нежить. Другие твари выбегали из неестественно темных проулков, ведущих к центральной цитадели, или поднимались над коньками крыш. Защищаясь, солдаты вскинули оружие.

Внезапно между самой большой группы огненных священников появились подавляющие, окруженные сияющими рунами, но монахи, охранявшие жрецов, набросились на тварей, круша, режа и сжигая призраков своими светящимися дубинами и полыхающими мечами, и те растворялись в небытии. Когда эта угроза оказалась устранена, главный священник рявкнул приказ, и Пылающие Жаровни одновременно вытащили свои алые металлические факелы.

Оружие, как внезапно вспомнил Аот, которым снабдил их Сзасс Тэм. Если Красные Волшебники на их собственной стороне должны были предать их, могут ли они на него положиться?

Он заорал священникам, чтобы те не использовали факелы, но какофония кипевшей в самом разгаре битвы заглушила его крик. Звенели спускаемые тетивы, свистели стрелы, щиты со стуком отбрасывали зомби, кидавшихся на солдат. Офицеры выкрикивали приказы, а воины издавали боевые вопли, звали на помощь или кричали от боли. Неудивительно, что никто не заметил ещё одного раздавшегося с высоты голоса.

Красные жезлы взорвались в руках своих владельцев, расцветая огромными, раскаленными огненными шарами, испепелившими священников, державшихся поблизости от них защитников-монахов и каждого воина, кому не посчастливилось оказаться рядом со жрецами Коссута. Аот заметил Чати за мгновение до того, как она попыталась использовать свое оружие. Женщина исчезла в желтой вспышке. Когда мгновением позже та растаяла, от неё не осталось и следа.

Это моя вина, подумал Аот, почувствовав, как его кишки завязались в узел. Я знал, откуда взялись эти факелы. Почему я не догадался заподозрить об этом раньше?

Испуганные солдаты повернулись в направлении огненных взрывов, а затем застыли в ужасе, поняв, что потеряли большинство священников, бесценных союзников при сражении с нежитью, и стратегия тарчионов рухнула. Тени и скелеты набросились на живых с обновленной яростью.

Напевая боевое заклинание, слышное даже через окружающий шум, Барерис, уклонившись от взмаха цепа зомби, ответным ударом вонзил клинок в тело противника, и серая, покрытая трупными пятнами тварь пала. Вокруг него с врагами сражались остальные его союзники: топорщики Аота и Зеркало – бард впервые видел его настолько четко, хотя призрак и остался не больше чем светящейся тенью. Барерис знал, что его боевой гимн вселил в сердца его смертных соратников силу и мужество. Возможно, эта магия частично подействовала даже на призрака.

Видит Переплетчик, им и правда нужна вся возможная магическая поддержка. Половина отрядов все ещё находилась снаружи крепости, а те воины, что уже вошли внутрь, оказались зажаты на ограниченном пространстве и не могли действовать наиболее эффективно. Тем, кто пережил первую атаку, придется с боем пробиваться по довольно узким улочкам, прежде чем взять центр цитадели штурмом. Как Барерис знал по опыту, подобный тип сражения всегда был тяжелым и требовал больших человеческих жертв.

И все же он полагал, что тарчионы были правы. Бард знал, что их план мог удаться, и это его успокаивало, но не настолько, чтобы перевесить вину и отчаяние, наполнявшие его при мысли о Таммит. И потому он неистово сражался, благодарный за те моменты, когда горячка боя заставляла его сосредоточить все свое внимание на том, как нанести следующий удар или увернуться, и пересиливала желание погибнуть, помогая разрушить планы некромантов.

И тут сзади расцвели желтые вспышки света, бросая отблески на наружную стену и окружающие здания. Оглянувшись, юноша увидел пустое пространство на том месте, где только что находилось большинство огненных священников. От них ничего не осталось – только обломки искореженного, горячего металла и хлопья парящего пепла.

Гораздо дальше от этого места ещё одна группа Пылающих Жаровен наставила факелы на призраков, набросившихся на них, словно совы на мышей. Возможно, их внимание было полностью поглощено нависшей над ними опасностью и они даже не заметили, что только что произошло с их товарищами. Красные металлические жезлы взорвались, и все жрецы мгновенно исчезли, испепеленные силой, которой они посвятили свое существование.

Барерис подозревал, что со смертью священников битва была уже практически проиграна. Все, что он и его товарищи могли сделать – попытаться уничтожить как можно больше врагов прежде, чем те уничтожат их.

Он наносил удар за ударом, разбивал скелеты и рубил ковыляющие трупы на части, и тут на землю перед ним рухнули Аот и Яркокрылая. Когти грифонихи вонзились в гуля, на которого собирался напасть Барерис, и она всем своим весом обрушилась на умертвие, вышибив из твари подобие жизни.

При виде боевого мага Барерис осознал, что, по всей вероятности, был не единственным, кто потерял возлюбленную.

– Чати? – спросил он.

Аот кинул на него сердитый взгляд.

– Неважно! Залезай!

– Что…

– Пошевеливайся!

Барерис взобрался на грифониху позади легионера. Яркокрылая тут же взлетела, чуть его не сбросив. Вслед за своими живыми товарищами в воздух поднялся и Зеркало.

– После того, как священники сгорели, – произнес Аот, – тарчион Дарамос велел мне спуститься. Теперь я посыльный, связной. На земле никто не сможет пробраться через толчею, но Яркокрылая может нести меня над полем битвы.

– А я-то какое имею к этому отношение?

– Я могу добраться до нужных людей, но, если я не потрачу время на то, чтобы приземлиться, они едва ли смогут расслышать меня через этот гвалт, но ты бард, в твоем голосе – магия. Тебя они услышат.

– Хорошо. Просто скажи мне, что говорить.

Вскоре Барерис обнаружил, что носиться туда и обратно над полем боя не менее опасно, чем сражаться на земле. Лучники-скелеты пускали в них свои стрелы, а некроманты швыряли леденящие вспышки тени. Призраки планировали, чтобы перерезать им путь. Яркокрылая поворачивала, устремлялась то вниз, то вверх, чтобы увернуться от их атак. Аот наносил им ответные удары, с наконечника его копья срывались вспышки огненного света. Барерис и Зеркало атаковали любого врага, что оказывался в пределах досягаемости их клинков.

Тем временем они доставляли приказы тарчионов:

Воины должны всеми силами защищать волшебников и оставшихся священников, служащих в армии Пиарадоса и Талазара. По большей части они поклонялись иным богам, а не Коссуту, и находились на службе ещё до того, как к ним прибыло подкрепление из числа Пылающих Жаровен. Какой бы сложной ни казалась эта задача, солдатам так же было велено очистить пространство внутри крепости, чтобы остальные отряды могли проникнуть внутрь. Лучники должны были занять позиции на окнах и крышах, чтобы сверху осыпать противников градом стрел, не ставя своих товарищей на линию огня. Тэйцам, владевшим зачарованным оружием или магией, арканной или божественной, было приказало в первую очередь атаковать призраков и других неуязвимых для обычного оружия врагов.

К удивлению Барериса, их усилия принесли кое-какой результат. Ужасная гибель огненных священников сильно шокировала армию, если не сказать, что ввергла людей в панику и отчаяние, но команды Мислантоса имели вес. Постепенно порядок был восстановлен, а тактика снова заработала. И, что более важно, это сплотило армию, напомнив солдатам о том, что битвой все ещё руководит очень компетентный военачальник. Сражение ещё не было проиграно.

Но Барерис все равно полагал, что конец уже близок. Его соратники, люди и кровавые орки наравне, сражались, словно дьяволы, но число их неуклонно таяло, а иногда они несколькими секундами позже восставали и присоединялись к вражеской орде.

Закончив разносить текущие приказания Мислантоса, связные полетели к тарчиону за новыми. Чтобы лучше видеть поле боя, старый воин стоял на оставшемся целым участке стены с палашом в руке, руны на его нагруднике и каплевидном щите сияли, защищая своего хозяина силой заклинаний. С ним была и Нимия. Увидев обоих командиров, что находились на одной и той же открытой позиции, Барерис вздрогнул, но, по крайней мере, их защищало достаточно стражей и заклинателей. В любом случае, поблизости более безопасного места найти было невозможно.

Сложив крылья, Яркокрылая опустилась на стену, а Зеркало попросту завис в воздухе в стороне. Аот отдал салют взмахом копья и доложил сообщения сражавшихся на земле офицеров.

Мислантос кивнул, его лицо под забралом открытого шлема было мрачным.

– Ты летал над полем боя и видел, что там происходит. Что думаешь обо всем этом?

– Мы проигрываем, – произнес Аот.

– Да, – ответил Мислантос. – Я тоже так считаю.

– Мы сможем справиться с гулями и ужасающими воинами, – сказала Нимия. Её булава и руки были покрыты слизью – значит, ей тоже пришлось пробиваться к стене с боем. – Нас убивают призраки и им подобные, а они окажутся бессильны, если их коснутся солнечные лучи. – Она смерила взглядом одного из магов.

Волшебник вскинул руки, покрытые пятнами и песком от жидкостей и порошков, использованных им при создании заклинаний.

– Тарчион, мы приложили все усилия, чтобы рассеять тьму, но нам это не удалось.

– Магия ночного охотника слишком сильна, – произнес Барерис. – А что, если мы убьем эту тварь? Это ослабит его заклинание?

– Возможно, – ответил маг.

– Тогда сделаем же это.

Нимия насмешливо усмехнулась.

– Разумеется, мы бы убили его, если бы смогли. Мы и собирались это сделать, но потеряли его из виду сразу же после того, как элементаль сломал стену. Как я и тарчион Дарамос, ночной охотник не принимает личного участия в сражении.

– Тогда мы заставим его показаться, – произнес Мислантос. – Используем себя, как приманку. Мы вдвоем спустимся со стены, отказавшись от нынешних защитных заклинаний боевых магов, оседлаем лошадей и в сопровождении относительно небольшого отряда вломимся в ряды врагов. Затем мы возглавим атаку на центральную крепость, якобы чтобы последним отчаянным, дерзким рывком бросить вызов удерживающим её силам. – Он криво усмехнулся. – Ну, знаешь, рыцарский порыв. Та идиотская штука, что проигрывает битвы и приводит воинов к смерти.

– И этот раз не будет исключением, – произнесла Нимия.

– Возможно, да, а, возможно, нет. Мы возьмем с собой самых лучших воинов и боевых магов. Волшебники увеличат наши силы своими заклинаниями, и, будем надеяться, что, когда ночной охотник увидит, что мы уязвимы и по своей же глупости отрезаны от сил союзников, то решит сразиться с нами лично. Это демон или что-то вроде того, разве не так? Ему должно нравиться убивать собственноручно. И особенно страстно он, скорее всего, желает прикончить именно нас. Если он так и поступит, то победа будет за нами. Конечно же, – продолжил старик, – даже если эта тварь и проявит себя, она будет не одна, но мы используем каждый известный нам трюк, каждый свиток и талисман, что накопили за всю свою жизнь, и, что бы нам ни угрожало, сделаем все возможное для того, чтобы победить.

Нимия покачала головой.

– Хочешь совершить самоубийство – валяй, но я за тобой не последую.

– Мы должны идти оба, – возразил Мислантос. – Приманка в ловушке должна выглядеть настолько соблазнительно, насколько это возможно. Учитывай, что нам в любом случае не светит покинуть это место живыми. Кем бы ты предпочла предстать перед своим богом – победителем или побежденным? Также представь, что за судьба тебя ждет, если ты сумеешь скрыться, но при этом бросишь легионы зулкиров на верную гибель? Совет накажет тебя так, что ты пожалеешь о том, что ночной охотник просто не разорвал тебя на куски.

– Ну хорошо, – вздохнула Нимия. – Сделаем так, а Аот и множество других наездников на грифонах будут прикрывать нас сверху от любых воздушных атак.

– Я тоже иду, – произнес Барерис, и, к его облегчению, ни один из тарчионов не возразил.

Для этого барду пришлось одолжить боевого коня. Он знал, как драться верхом, и решил, что принесет больше пользы, сражаясь на земле, а не болтаясь позади Аота на спине Яркокрылой.

Оказавшись в седле, он наложил заклинание на свое новое ездовое животное, гнедого мерина, закрепив связь между ними и усилив его отвагу. Тем временем Аот доставлял приказы. Солдаты и маги сгрудились вокруг них, приготовившись к предстоящей вылазке.

Мислантос кивнул ехавшему рядом с ним адъютанту, и молодой рыцарь протрубил сигнал из рога. Лучники одновременно обрушили ливень стрел на запрудившую одну из улиц нежить. Волшебники убивали тех же созданий с помощью вспышек пламени и света, а выжившие священники сокрушали их зримой силой своей веры.

Трубач протрубил ещё раз. Заградительный огонь прекратился. Стражники, удерживающие начало улицы, разошлись в стороны, открывая проход. Мислантос, сидя в седле, опустил копье в боевую позицию. На доспехе его черного боевого коня пылали те же магические символы, что и на его собственной броне. Остальные сопровождавшие его воины сделали то же самое, а затем их отряд устремился вперед по коридору.

Только что прекратившийся обстрел изрядно проредил ряды преграждавшей путь нежити, а уцелевших заставил замешкаться. Воины вломились в ряды тварей, копьями пронзая их тела, а их лошади сбивали с ног скелетов и зомби, давя и круша их копытами.

Но все же не все враги оказались уничтожены. Не дрогнув при виде гибели стольких товарищей, оставшиеся попытались повалить всадников и их лошадей на землю. Не будучи копейщиком – несмотря на свою карьеру наемника, ему никогда не выпадало шанса научиться владеть этим оружием – Барерис рубил гниющих, черепоголовых противников мечом, постоянно понукая лошадь идти вперед. Всадникам приходилось продолжать двигаться дальше, иначе их план рухнул бы почти сразу после того, как начал осуществляться.

Длинными, грязными когтями гуль пронзил плечо лошади Барериса, и животное потеряло равновесие. Боясь, что ядовитое прикосновение нежити парализовало мерина, Барерис нанес ответный удар в голову твари. Гуль пал, и боевой конь, не получив серьезного увечья, снова уверенно встал на ноги и продолжил путь.

Над их головами раздавались крики людей, визг грифонов, взрывы и треск магии. Грифон со своим наездником, облепленные подергивающимися кожистыми летунами, рухнули на крышу и скатились вниз на загроможденную улицу. Барерис кинул быстрый взгляд, чтобы выяснить, не были ли это Аот с Яркокрылой – нет. Но больше бард не уделял внимания бою, что кипел над их головами. Он не осмеливался отвести взгляд от своих собственных врагов.

Сбив череп скелета с плеч, Барерис больше почувствовал, чем увидел нападающую тень и уничтожил её взмахом меча. А затем юноша неожиданно обнаружил, что врагов в пределах досягаемости его клинка больше не осталось. Оглянувшись, он увидел, что их отряду удалось расчистить путь.

 Они помчались вперед. Трубач Мислантоса, умевший подавать сигналы даже со спины мчащейся лошади, протрубил ещё несколько раз. Его действия должны были создать у врагов впечатление, что всадники приказывают оставшейся позади части армии действовать сообща с ними. Ночной охотник должен решить, что тарчионы действуют согласно какому-то хитроумному, хотя и непонятному плану, поэтому нежити лучше разом навалиться на них и преградить им путь.

Как полагал Барерис, это было не совсем уж нелепо. Действительно, их отряд, не встретив сопротивления и обладая достаточным пространством для маневра, мог ударить в тыл орды нежити и нанести врагам некоторый урон. Даже если ночного охотника это мало беспокоило, все ещё оставалась надежда, что их явная уязвимость заставит его выйти на открытый бой.

Один из наездников на грифонах заорал:

 – Там!

Барерис посмотрел наверх и увидел, что со стены над воротами центральной цитадели на них смотрит ночной охотник. Он с первого взгляда понял, почему от этого мертвого, черного чудовища с бледными глазами даже у опытных ветеранов, боевых магов вроде Аота по спине пробегал холодок. Пусть его присутствие, в отличие от Ксингакса, не отравляло людей – по крайней мере, с такого расстояния, – эта тварь все равно выглядела словно олицетворение безграничной силы вкупе с безжалостной, всеохватывающей ненавистью. Человек едва ли мог просто взглянуть на неё, но и отвести взгляд был не в силах, парализованный ужасом. За ночным охотником находилось ещё одно создание, ещё больше и отвратительнее, чем предводитель ночных налетчиков. В воздухе позади него колыхались светящиеся тени, его рваные крылья шелушились, а по телу стекала слизь, но в первый ужасный момент Барерис едва ли вообще заметил его присутствие.

– Стоять! – крикнул Мислантос, и большинство тэйских всадников подчинились. У них не было нужды пробиваться дальше, ведь ночной охотник уже появился, но у двоих сдали нервы, и, повернувшись, дезертиры умчались назад тем же путем, каким и пришли.

Тарчионы, – произнес ночной охотник, его неслышный ментальный голос дубинкой вбивал слова в сознание Барериса. – Мое имя – Исвал. Вы хорошо сражаетесь, но шанса на победу у вас нет. Шекс и я можем пощадить вас – пусть вы не останетесь прежними, но вы и ваши капитаны, по крайней мере, сохраните вашу изначальную личность.

– Нет, – произнес Мислантос. – Совет зулкиров приказал нам уничтожить вас, и именно это мы и собираемся сделать.

Я надеялся, что получу такой ответ, – произнес Исвал.

Расправив крылья, он ринулся в самое скопище врагов. Тренированные боевые кони с ржанием заметались. Сильным ударом когтей ночной охотник оторвал голову одному из животных. Из разорванной шеи брызнул фонтан крови. Призраки бросились на смертных вслед за своим предводителем.