Текст книги "Все на пике. Начало эпохи нищеты"

Автор книги: Ричард Хейнберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Стратегия, вероятно, не сработает; более вероятным результатом будет по крайней мере одна добавленная зависимость. Позвольте нам перенести это мысленное упражнение на нашу нефтяную зависимость.

Можем ли мы положить этому конец, просто разработав новые поставки альтернативных видов топлива, таких как этанол и биодизель, или жидких углеводородов из угля и природного газа? Если аналогия верна, результатом, вероятно, будет не фактическое сокращение потребления нефти, а просто дополнительная зависимость от этих альтернатив.

И действительно, это именно то, что мы наблюдаем в большинстве случаев: трудно найти случай, когда какая-либо страна существенно снизила свое существующее потребление нефти в результате разработки альтернативных видов топлива. Практически во всех случаях альтернативы служат лишь для снижения темпов роста спроса на нефть. Это не повредит, но и не решает основной проблемы.

Для типичного потребителя героина сокращение потребления может быть достигнуто только путем непосредственной борьбы с зависимостью. Другие вещества, вызывающие привыкание, служат костылями только постфактум. Точно так же, единственный способ, которым любая современная нация, такая как США, может осуществить желание президента Буша «отучить себя от нефти »и, таким образом, положить конец своей зависимости от нефти, означает сознательное и систематическое сокращение производства и / или импорта. Это, конечно, как раз и является целью и следствием Протокола об истощении запасов нефти, который был предметом моей предыдущей книги.

Проактивное приложение: социальный маркетинг

Психология имеет свои нетерапевтические, даже корыстные применения, которые не остались незамеченными ни различными армиями и разведывательными службами, ни корпоративными маркетологами. Первые в бывшем СССР, нацистской Германии и Китае, а также в США разработали несколько психологически разрушительных методов допроса и «промывания мозгов».

Недавние разоблачения о методах допроса, используемых американскими солдатами и агентами ЦРУ в тюрьме Абу-Грейб в Ираке, показывают, что такие методы все еще совершенствуются и применяются. Публично опубликованные записи психологических экспериментов Ученых ЦРУ восходят по крайней мере к 1950-м годам; методы включают, среди прочего, введение галлюциногенных препаратов, лишение сна, длительное возбуждение боли и унижение.

Индустрия рекламы и связей с общественностью использовала психологию в менее откровенно жестоких, но столь же манипулятивных целях, направленных на разработку методов формирования вкусов и мнений, а также изменения массового поведения, кои восходят к первым десятилетиям прошлого века.

Историю одного человека, Эдварда Бернейса (1891–1995) в этой связи стоит очень кратко рассказать. Бернейс буквально написал книгу Пропаганда (название его великого опуса 1928 года), и его достижениями восхищался и подражал Геббельс. Бернейс был, как он никогда не уставал указывать, племянником Зигмунда Фрейда, и он энергично адаптировал выводы своего дяди – вместе с выводами Ивана Павлова – для, казалось бы, приземленных целей продажи продуктов и создания привлекательного внешнего вида компаний.

Среди клиентов Бернейса были General Motors, Procter & Gamble, CBS, Американская табачная компания и General Electric. Сегодня его обычно считают одним из пионеров современной индустрии связей с общественностью, но современные политические стратеги, такие как Карл Роув, также в долгу перед ним.

Хотя усилия Бернейса и его наследников имеют весьма сомнительную ценность для повышения потенциала выживания нашего вида, если человечество хочет успешно и активно адаптироваться к двойной угрозе Пика нефти и климатического хаоса, тогда потребуется массовое изменение поведения. Придется задействовать напряженные усилия общественности.

Некоторые знания психологии можно было бы использовать не для извлечения информации или продажи товаров и политических кандидатов, а для того, чтобы помочь населению понять свое тяжелое положение и приспособить свое поведение к постуглеводородному существованию.

Относительно новая область, известная как социальный маркетинг, имеет прямое отношение к нашим потребностям и целям в этом отношении; его цель – массовое изменение поведения в интересах общества. Возможно, лучшим введением в эту тему является книга «Содействие устойчивому поведению» Дуга Маккензи-Мора и Уильяма Смита.

Зигмунд Фрейд. Предоставлено: Public Domainior

Стоит упомянуть их несколько результатов.

По словам Маккензи-Мора и Смита, информации самой по себе редко бывает достаточно, чтобы вдохновить людей на изменение своего поведения.

В данном контексте это означает, что просто рассказывая миру о

Пике нефти или изменении климата не заставят сразу же миллионы или миллиарды людей заменить свои автомобили велосипедами. Чтобы получить мотивацию, большинству людей необходимо видеть новое поведение, моделируемое другими людьми, которых они восхищаются или уважают.

Они лучше реагируют на сообщения членов сообщества – соседей – чем на сообщения удаленных экспертов. По мнению авторов, первая задача людей, желающих способствовать новому устойчивому поведению, должна заключаться в выявлении препятствий для такого поведения (возможно, с помощью фокус-групп или других исследований) и в поиске практических приемлемых способов их обхода.

Многие примеры в книге связаны с продвижением программ утилизации. Конечно, изменения в поведении, которые потребуются в следующие десятилетия, будут совершенно другого масштаба, а препятствия будут многочисленными и глубокими. Более того, социальный маркетинг, если он хочет добиться многого в этом контексте, должен будет преодолеть огромную волну сообщений, идущих в противоположном направлении – т. Е. Тусовочную мелодию рекламодателей, призывающих всех и каждого покупать и потреблять больше продуктов, и пытающуюся убедить нас, что чахоточная партия только начинается.

Могут ли специалисты по социальному маркетингу с их обычно крохотными бюджетами надеяться парировать это более веселое и гораздо более серьезное сообщение, спрашивая, что составляет личную жертву удобством и комфортом?

Эдвард Бернейс (1891–1995), племянник Фрейда и один из основоположников индустрии связей с общественностью. Предоставлено: общественное достояние

На мой взгляд, социальный маркетинг может принести большую пользу, только если он применяется в масштабах, далеко выходящих за рамки всего, что обсуждалось в «Усилении».

Нам понадобятся Вашингтон, Голливуд, Мэдисон-авеню, Мэйн-стрит и Уолл-стрит – все на борту, доставляющие скоординированное сообщение как элитам, так и массам – как это было во время Второй мировой войны.

Нам потребуются совместные усилия, которые Куба прилагала в особый период, когда для коллективного выживания требовалась быстрая системная реформа национальной продовольственной и транспортной систем. Но как можно использовать коллективный труд в таких масштабах в мирное время и в демократических обществах свободного рынка?

Это немалая проблема. Рекламодателям, производителям, политикам, экономистам и широкой публике нужно будет набраться мудрости и сделать это быстро, чтобы преодолеть привычные импульсы к индивидуализму и сохранению привычных удобств.

Роб Хопкинс и Роберт Хирш оба говорили о том, что наша потребность в мобилизации в связи с пиком добычи нефти и изменением климата имеет тот же масштаб, что и Вторая мировая война. Свидетельства ясно показывают, что угроза нашему коллективному выживанию, исходящая от Пика Нефти и краха климата сегодня важнее, чем те, которые создавались державами Оси в 1940-х годах. Если когда-либо в прошлом требовалось героическое коллективное усилие, то теперь оно необходимо еще больше.

Думаю ли, что это случится? Честно говоря, маловероятно. Возможно ли это в принципе? Да едва ли. Пока есть жизнь и дыхание, мы должны работать в этом направлении. По крайней мере, мы будем лучше себя чувствовать и жить в целом, если хотя бы попробуем.

Связывание активизма по борьбе с изменением климата и с пиком нефти

И ПРОБЛЕМЫ ИЗМЕНЕНИЯ КЛИМАТА, и Пик нефти являются результатом зависимости общества от ископаемых видов топлива. Но то, как последствия этих двух проблем соотносятся друг с другом, и как политика их решения должна отличаться или совпадать – это вопросы, которые до сих пор не обсуждались должным образом.

Несмотря на то, что они тесно связаны, эти два вопроса во многих отношениях не похожи. Изменение климата связано с выбросами углерода и их последствиями – включая воздействие на человеческое общество повышения уровня моря, широкомасштабных и продолжительных засух, утраты среды обитания, экстремальных погодных явлений и так далее.

Peak Oil, с другой стороны, имеет отношение к приближающемуся сокращению поставок топлива, от которого общество стало в значительной степени зависимым – что, безусловно, ведет к повышению цен на нефть и многие ее побочные продукты и, возможно, к масштабным экономическим сбоям и увеличению объемов войны.

Таким образом, первое имеет прямое отношение к окружающей среде, второе – к человеческому обществу, его зависимостям и уязвимостям. На самом поверхностном уровне мы могли бы сказать, что изменение климата – это проблема конца выхлопной трубы, в то время как Peak Oil – проблема топливного бака.

Из-за этого существенного расхождения подготовка и приоритеты людей, изучающих одну проблему, часто отличаются от таковых людей, изучающих другую. Большинство сторонников концепции Peak Oil, которых иногда называют «истощителями», – это эксперты в области энергетики, экономисты, журналисты, градостроители или рабочие, вышедшие на пенсию из нефтяной отрасли (обычно геологи или инженеры-нефтяники).

Среди климатических аналитиков и активистов больше экологов, меньше экспертов по энергетике и гораздо меньше пенсионеров из нефтяной промышленности. По моему опыту, когда их помещают в одну комнату, две группы часто перебивают друг друга.

В основном я занимаюсь защитой окружающей среды: я преподаю в колледже курс по экологии человека и пишу об экологических проблемах около 15 лет; в то же время я идентифицировал себя в первую очередь как активиста Peak Oil, написав три книги по этой теме и прочитав около 300 лекций по ней. На мой взгляд, ожесточенные споры между двумя группами относительно того, какая проблема является более серьезной, представляют собой своего рода ад, поскольку такие аргументы могут только помешать усилиям обеих групп сделать то, что, как мы все согласны, является важным – предотвратить катастрофу.

Тем не менее, разногласия и недопонимание уже возникают по той простой причине, что сторонники обоих вопросов соревнуются, чтобы убедить общественность в центральной важности их собственного дела.

Поскольку такие конкурентные разногласия в конечном итоге наносят ущерб нашим более широким коллективным интересам, кажется важным приложить определенные усилия для открытого обсуждения различий и сходств самих вопросов, а также приоритетов и взглядов их сторонников.

Это эссе носит исследовательский и описательный характер, а не полемический; Я полагаю, что лучше прояснить и обсудить проблемы, чем оставить их нераскрытыми. Мой тезис состоит в том, что обе группы по существу работают над сокращением потребления обществом ископаемого топлива, и что совместные усилия между двумя группами могут существенно укрепить их аргументы и их эффективность при убеждении политиков.

Различные точки зрения

Хотя проблемы пика нефти и изменения климата сами по себе могут быть относительно ясными и дискретными, группы ученых и активистов, которые изучают и объединяются вокруг них, далеки от внутренней однородности. Некоторые люди и группы, работающие над проблемами, связанными с истощением запасов нефти и природного газа, хорошо осведомлены о климатологии, а некоторые нет. Некоторые группы по защите климата чувствительны к вопросам уязвимости поставок топлива; другие нет.

Некоторые Активисты Peak Oil – это те, кого в блог-мире называют «обдумывающими» – они верят, что нет никакой надежды на сохранение современной цивилизации в какой-либо узнаваемой форме; другие – «техноискатели», которые думают, что мир приспособится к истощению запасов нефти – возможно, болезненно, но в конце концов успешно – за счет сохранения и развития альтернативных источников энергии. Точно так же есть «умеренные» ученые и активисты по изменению климата, которые видят проблему как серьезную, но решаемую, в то время как Некоторые считают, что мир уже прошел переломный момент, после которого катастрофические удары неизбежны.

Это фото, сделанное Wing-Chi Poon 4 июля 2005 года на оконечности Атабаски.

Ледник, Национальный парк Джаспер, Альберта, Канада, показывает реку талой воды, стекающую по склону подножия ледника. В мире практически все ледники отступают. Это подразумевает будущую нехватку пресной воды для сотен миллионов или миллиардов людей в регионах (включая Эквадор, Перу, Боливию и Гималаи), которые зависят от талой воды ледников в летние месяцы.

Предоставлено: Вин-Чи Пун.

Вероятно, будет справедливо сказать, что существенное большинство обеих групп находятся где-то посередине между крайними позициями, на которых выступают некоторые из их представителей.

Итак, учитывая отсутствие однородности внутри групп, было бы неуместно делать слишком много обобщений, и я постараюсь изо всех сил оставаться чувствительным к этим различиям и совпадениям во время следующего обсуждения. Поразмыслив над этим вопросом, я решил не упоминать имена людей, придерживающихся взглядов, которые я буду описывать. начнем с группы, которую я знаю лучше – истощителей.

Справедливо отметить, что некоторые аналитики Peak Oil, похоже, придерживаются мнения, что истощение запасов нефти представляет собой решение дилеммы глобальных выбросов парниковых газов или что изменение климата на самом деле вовсе не проблема. Это, по-видимому, точка зрения в первую очередь некоторых бывших геологов нефтяной промышленности, но, вероятно, не точка зрения большинства аналитиков истощения. Эта точка зрения редко высказывается открыто (мне не удалось найти яркого примера в печати, хотя я слышал, как это выражалось в разговорах). тем не менее, это понятие по понятным причинам вызывает беспокойство и ужас среди климатических активистов.

Со своей стороны, многие климатические Активисты и эксперты по изменению климата считают, что глобальное потепление может иметь разрушительные последствия не только для людей, но и для всей биосферы.

По сравнению с этим нефть кажется тривиальной проблемой. Они утверждают, что даже если мировая добыча нефти в ближайшее время достигнет пика, это не сможет решить проблему изменения климата, потому что общество заменит нефть на уголь и другие низкосортные ископаемые виды топлива, которые просто увеличивают выбросы парниковых газов.

По мере таяния арктического льда остается гораздо более темная открытая вода, которая поглощает больше тепла от солнечного света, вызывая таяние еще большего количества льда – усиливающая петля обратной связи. В настоящее время прогнозируется, что северный полярный регион будет свободен ото льда в летние месяцы в течение трех или четырех десятилетий. Предоставлено: National Oceanic

Более того, поскольку меры по снижению выбросов углерода, которые предлагают климатические активисты, неизбежно приведут к повышению энергоэффективности и сокращению потребления нефти, они часто считают, что такие усилия представляют собой адекватный ответ на проблему пиковой нефти.

Большинство сторонников истощения запасов нефти (за исключением небольшой группы, о которой говорилось выше), похоже, придерживаются мнения, что изменение климата действительно вызывает законную озабоченность; однако, поскольку экономические последствия Peak Oil вырисовываются в ближайшем будущем, то экономический и геополитический хаос, который может быть вызван сокращением мировых поставок топлива, представляет собой более серьезную угрозу.

Некоторые утверждали, что если Peak Oil приведет к краткосрочному экономическому коллапсу и войнам из-за истощающихся энергоресурсов, эти события серьезно или окончательно подорвут способность национальных лидеров осуществлять совместное долгосрочное планирование, необходимое для сокращения выбросов углерода.

Для многих активистов по изменению климата их проблема – это в первую очередь моральный вопрос, связанный с судьбой будущих поколений и других видов. Их послание подразумевает призыв к самосохранению, но поскольку они не могут доказать, что самые ужасные прогнозируемые климатические последствия (затопление прибрежных городов из-за повышения уровня моря, быстро расширяющиеся пустыни, коллапс сельскохозяйственного производства) произойдут в течение следующего десятилетия или во-вторых, мотив самосохранения часто недооценивается.

Этот акцент на моральном измерении климатического активизма ясно виден в документальном фильме Эла Гора «Неудобная правда».

Вероятно, можно с уверенностью сказать, что большинство активистов Peak Oil больше мотивированы их непосредственной заботой о сохранении себя, семьи и общества. Они видят, что пиковая мировая добыча нефти скоро произойдет, а последствия будут быстро накапливаться.

Эта забота о самосохранении явно прослеживается в квази-выживальном тоне нескольких веб-сайтов Peak Oil.

Активисты по изменению климата рассматривают аргумент, что истощение ресурсов решит проблему выбросов углерода, как угрозу, потому что это может привести к апатии. Они утверждают, что на планете осталось достаточно ископаемого топлива, чтобы вызвать климатический конец света и, чтобы подчеркнуть:активисты по изменению климата часто цитируют надежные оценки остаточных запасов нефти и объемов, ожидающих открытия, выпущенные такими агентствами, как United States Energy Information (EIA), а также такие компании, как ExxonMobil и Cambridge Energy Research Associates (CERA) – которые кажутся нереально оптимистичными по сравнению с большинством прогнозов экспертов.

Климатические активисты по понятным причинам считают это вполне оправданным, потому что, в конце концов, это официальные оценки и прогнозы.

Активисты Peak Oil придерживаются более пессимистичных оценок ресурсов и прогнозов добычи, и есть соблазн думать, что это отчасти потому, что это делает их аргументы более убедительными. Однако послужной список прогнозов оптимистов не очень хорош.

Бизнес как обычно (2% ежегодный рост до 50% истощения, затем 2% ежегодное снижение)

Рисунок 19. Концентрации CO 2 в атмосфере по источникам. Это предполагает отсутствие добровольных сокращений выбросов – следовательно, «ведение бизнеса как обычно». Хансен предполагает, что пик Нефти и газа не произойдут в течение 20 лет, и пика добычи угля не будет до 2100 года. В этом случае доля парниковых газов от нефти и природного газа будет гораздо менее значительной, чем от угля. Однако сравните эту диаграмму с рисунком 2 во введении.

В течение 1960-х годов Геологическая служба США выпускала последовательные отчеты, в которых прогнозировался пик добычи нефти в США примерно в 2000 году; это последовало за спорным прогнозом М. Кинга Хабберта о пике примерно в 1970 году. Опровергая официальную точку зрения, Добыча нефти в США достигла максимума в 1970 году и с тех пор в целом снижается, несмотря на последующее открытие крупнейшего месторождения традиционной нефти, когда-либо обнаруженного в Северной Америке, на северном склоне Аляски в 1970-х годах.

В своем отчете International Energy Outlook (IEO) 2001 г. EIA заявило, что «ожидается, что к середине этого десятилетия в Соединенном Королевстве будет производиться около 3,1 млн баррелей в сутки с последующим снижением до 2,7 млн ​​баррелей в сутки к 2020 году», что подразумевает пик примерно в 2005 году.

Альтернативный вариант: поэтапный отказ от угля (+ 2% в год к 2012 году; + 1% в год до 2022 года; линейное отключение в период с 2025 по 2050 год)

Рисунок 20. Концентрации парниковых газов в атмосфере по источникам, модель с ограничениями. В этой диаграмме Хансен предполагает добровольное сокращение выбросов парниковых газов от угля с ростом на 2 процента в год до 2012 года с последующим секвестрированием CO2 на новых угольных электростанциях, консервацией неэффективных несеквестирующих угольных электростанций в период с 2025 по 2050 год, отказ от использования нетрадиционных ископаемых видов топлива и ограничение роста использования нефти и газа за счет медленно повышающегося налога на выбросы углерода. Фото: Джеймс Хансен, НАСА.

Добыча нефти в Северном море в Великобритании достигла пика в 1999 г., за два года до того, как был опубликован этот прогноз, на уровне 2,684 млн баррелей в сутки, снизившись до менее 1,7 млн ​​баррелей в сутки к 2005 г.

В их отчете НОО 2003 г. , EIA предсказало, что В Омане «ожидалось постепенное увеличение добычи в первой половине этого десятилетия» с «только постепенным снижением добычи после 2005 года». Фактически, добыча в Омане уже достигла пика в 2000 году, за три года до публикации прогноза.

Эта модель нереалистичного оптимизма со стороны официальных прогнозных агентств сохранилась в отношении других стран и, таким образом, вероятно, путем экстраполяции, их прогнозов для мира в целом. Поэтому для климатических активистов может быть нереалистично доверять таким прогнозам или даже предполагать, что истина находится на равном расстоянии между крайними оценками ресурсов так называемых оптимистов и пессимистов.

Судя по всему, у активистов Peak Oil и Climate Change есть причины (хотя и разные) считать ExxonMobil своим архиврагом. Эта компания постоянно финансирует группы, подрывающие общественное беспокойство по поводу изменения климата. А недавно ExxonMobil разместила заметные рекламные объявления в журналах, в которых провозглашается, что пиковая добыча нефти в мире находится так далеко в будущем, что нам не о чем беспокоиться. Многие цитируют одного из руководителей ExxonMobil: «Теория пика нефти – это мусор».

Различные рекомендации

Эти различия в перспективах приводят к несколько расходящимся рекомендациям в отношении политики.

Для аналитиков и активистов по изменению климата выбросы являются сутью проблемы, и поэтому все, что может снизить выбросы, рассматривается как решение. Если общество перейдет от использования высокоуглеродного ископаемого топлива (угля) к топливу с более низким содержанием углерода (природный газ), это станет очевидным преимуществом с точки зрения климатического риска – и потенциально его легко продать политикам и широкой общественности, потому что это просто требует смены топлива, а не в жертву удобству или комфорту.

И снова, климатические аналитики склонны принимать за чистую монету официальные оценки запасов и прогнозы добычи – в данном случае для природного газа.

Однако, как и в случае с нефтью, прогнозы добычи официальных агентств по поставкам природного газа имели тенденцию быть чрезмерно надежными. Например, в США EIA не выпускало никаких предупреждений о будущих внутренних проблемах с природным газом до того, как дефицит поставок стал болезненно очевиден после 2000 года, когда цены выросли более чем в четыре раза.

Тем не менее, некоторые инсайдеры отрасли отметили тревожные признаки: компании ускоряли бурение, чтобы поддерживать уровень добычи, а новые месторождения (которые, как правило, были меньше) истощались еще быстрее. К 2003 г. Секретарь энергетики США объявил о кризисе природного газа.

В последующие три года теплая погода (возможно, из-за изменения климата) и сокращение спроса (из-за закрытия многих промышленных потребителей природного газа из-за высоких внутренних цен) привели к частичному снижению цен и общему самоуспокоению. Однако внутреннее производство в США, похоже, будет продолжать снижаться, и, вероятно, быстрыми темпами.

Для аналитиков и активистов истощения, зависимость общества от исчезающих невозобновляемых источников энергии является сутью величайшей дилеммы, с которой в настоящее время сталкивается наше общество. Мы создали сложную глобальную экономическую инфраструктуру, рассчитанную на топливо, которое очень скоро станет дефицитным и дорогим.

С этой точки зрения природный газ – это не решение, а огромная проблема: даже если глобальный пик добычи газа наступит через 10–20 лет, региональный дефицит уже появляется и будет продолжать усиливаться. Это означает огромные риски для отопления домов, для химической и пластмассовой промышленности, а также для производства электроэнергии. природный газ есть и всегда будет топливом, которое по большей части продается на региональном уровне (в отличие от жидкого топлива, которое легче транспортировать).

Уголь представляет собой еще одну неоднозначную тему для аналитиков как по истощению запасов, так и по выбросам. Большинство членов обеих групп чувствуют острую необходимость сформулировать какую-нибудь политически приемлемую стратегию перехода, чтобы привлечь внимание политиков. Если бы уголь был полностью исключен из обсуждения, такую ​​стратегию стало бы труднее

скомпилировать. Однако обе группы склонны думать о совершенно разных будущих ролях угля.

Некоторые активисты и аналитики по выбросам смотрят на «чистый уголь» как на частичное решение проблемы изменения климата. Практика «чистого угля» включает газификацию угля под землей, на месте, отделение образующихся парниковых газов (углекислый газ и окись углерода), а затем закапывание их в океанические отложения, старые нефтяные месторождения или угольные шахты. Теоретически это позволяет обществу получать энергетическую выгоду при сокращении выбросов парниковых газов в атмосферу.

Многие аналитики по вопросам истощения скептически относятся к таким схемам «улавливания углеводородов», полагая, что, когда мир погряз в энергетическом кризисе, обусловленном поставками, немногие страны будут адекватно мотивированы платить дополнительные расходы (как в финансовом, так и в энергетическом плане) за разделение и управление, и хранить углерод из угля; вместо этого они просто сожгут все, что есть в наличии, чтобы сохранить свою экономику от краха.

Некоторые сторонники истощения запасов рассматривают огромные мировые запасы угля как частичный ответ на Peak Oil со стороны предложения. Используя проверенный временем процесс, можно газифицировать уголь, а затем использовать полученные газы для синтеза высококачественного дизельного топлива. Южноафриканская компания Sasol, которая обновила процесс, в настоящее время имеет контракт на поставку нескольких новых заводов по переработке угля в жидкое топливо (CTl) в Китай и объявила о строительстве завода в Монтане.

Однако CTl не привлекает аналитиков по выбросам. Хотя некоторое количество углерода могло быть захвачено во время стадии газификации (при умеренных затратах энергии), при сжигании конечного жидкого топлива в атмосферу выделялось бы столько же углерода, сколько при сжигании обычного нефтяного дизельного топлива.

Некоторые аналитики по истощению запасов скептически относятся к будущим поставкам угля. Согласно наиболее широко цитируемым оценкам, в мире есть уголь на срок от одного до двухсот лет – при нынешних темпах использования. Однако, если учесть резкое увеличение использования (чтобы заменить снижение поставок нефти и газа), а также принять во внимание явление пика Хабберта – темпы добычи неизбежно начнут снижаться задолго до того, как уголь фактически закончится, – и тот факт, что ресурсы угля имеют разное качество и доступность, что приводит к удивительному выводу, что мировой пик добычи угля может наступить уже через десять лет.1

Возникает вопрос: Имеет ли смысл возлагать большие надежды на непроверенные и дорогие технологии связывания углерода, если новая необходимая инфраструктура так скоро устареет? Представьте себе мир, инвестирующий триллионы долларов и усердно работающий в течение следующих 20 лет над строительством сотен «чистых» угольных (и / или CTI) электростанций, при этом мировые электрические сети и транспортные системы в настоящее время становятся всецело зависимыми от этих технологий, только чтобы увидеть как угольные запасы истощаются.

Будет ли тогда у мира достаточно капитала, чтобы совершить еще один трудный и дорогостоящий переход на энергоносители? И какой будет следующий источник энергии? Мировые электрические сети и транспортные системы в настоящее время становятся всецело зависимыми от этих технологий, а мировые поставки угля сокращаются.

Другие низкосортные ископаемые виды топлива, такие как битуминозные пески, горючие сланцы и тяжелая нефть, также проблематичны как с точки зрения истощения, так и с точки зрения выбросов. Некоторые аналитики истощения рекомендуют разработку этих ресурсов на полной скорости. Однако затраты на добычу энергии для них обычно довольно высоки по сравнению с небольшой энергией из извлеченного ресурса.

Их и без того низкий коэффициент энергетической прибыли (также известный как энергия, возвращенная на вложенную энергию, или EROEI) будет еще больше скомпрометирован усилиями по улавливанию и секвестрации углерода, поскольку, как и в случае с углем, это низкосортное топливо выделяет много углерода по сравнению с природным газом или обычной нефтью.

В настоящее время природный газ используется при переработке битуминозных песков и тяжелой нефти; как с точки зрения энергии, так и с точки зрения выбросов, это скорее похоже на превращение золота в свинец.

Многие специалисты по истощению указывают на то, что, хотя общая ресурсная база этих веществ огромна, скорость извлечения каждого из них, вероятно, останется ограниченной физическими факторами (такими как наличие природного газа и пресной воды, необходимых для обработки), так что синтетические Жидкое топливо из таких веществ в любом случае не может сильно помочь в решении проблемы истощения запасов нефти.

Сторона предложения, сторона спроса

К настоящему времени становится очевидной тревожная тенденция: две проблемы – изменение климата и исчерпание нефти – вместе хуже, чем обе проблемы сами по себе.

Стратегии, которые предлагаются для поддержания горения фонарей и движения грузовиков при одновременном сокращении выбросов, вызывают сомнения у специалистов по истощению запасов.

С другой стороны, большинство стратегий, направленных на поддержание энергии в экономике по мере исчезновения нефти и газа, предполагают увеличение выбросов парниковых газов.

Как мы увидим, чем ближе мы смотрим, тем хуже становится.