Текст книги "Все на пике. Начало эпохи нищеты"

Автор книги: Ричард Хейнберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Как отмечалось выше, обеим группам необходимо разработать жизнеспособную стратегию перехода к энергетике, чтобы донести свое послание до политиков.

Выбросы углерода происходят в результате сжигания истощающегося ископаемого топлива, основного источника энергии для современного общества.

Таким образом, обе проблемы сводятся к проблемам энергетики – а энергия необходима для поддержания сельского хозяйства, транспорта, связи и почти всего остального, что составляет современную глобальную экономику.

Что касается обеих проблем, есть только два вида решений: стратегии замещения (поиск замещающих источников энергии) и стратегии сохранения (более эффективное использование энергии или просто отказ от нее).

Первые предпочтительнее с политической точки зрения, поскольку они не требуют изменения поведения или жертв, хотя, как правило, требуют большего планирования и инвестиций. Наименее приемлемый с политической точки зрения вариант также является самым быстрым и дешевым – обойтись без (сокращение текущего использования).

Мы привыкли использовать огромное количество энергии с беспрецедентной скоростью. Если бы нам пришлось использовать гораздо меньше, смогли бы мы сохранить привычный уровень комфорта и экономического роста? Можем ли мы хотя бы оставить свет включенным?

Несколько вопросов становятся критическими: насколько сокращение энергоснабжения будет вызвано пиковым уровнем добычи нефти, природного газа и угля? Сколько потребуется, чтобы минимизировать изменение климата? И какая часть этого дефицита предложения может быть восполнена за счет замещения, а какая – за счет эффективности, прежде чем нам придется прибегать к сокращению?

Климатические аналитики согласны с тем, что миру необходимо значительно сократить выбросы. В 1996 году Европейский экологический совет заявил, что повышение средней глобальной температуры поверхности должно быть ограничено максимумом на два градуса Цельсия по сравнению с доиндустриальными уровнями, и что для этого необходимо будет стабилизировать концентрацию двуокиси углерода (CO2) в атмосфере на границе 550 частей на миллион (текущая концентрация составляет 380 частей на миллион, хотя добавление других парниковых газов поднимает цифру до эквивалента 440-450 частей на миллион CO2).

Но недавние исследования показали, что для достижения ограничения в два градуса потребуются гораздо более низкие уровни CO2. Одно исследование, проведенное учеными Потсдамского института в Германии пришло к выводу, что – опять же, чтобы не допустить повышения температуры более чем на два градуса Цельсия – целевая концентрация в атмосфере должна составлять 440 ppm эквивалента CO 2, что означает, что концентрация парниковых газов в атмосфере должна быть стабилизирована на текущих уровнях.

Но, что еще больше усложняет задачу, оказывается, что способность биосферы поглощать углерод снижается из-за деятельности человека, и это должно быть учтено в уравнении; к 2030 году эта способность к поглощению углерода будет снижена с нынешних 4 миллиардов тонн в год до 2,7 миллиардов. Таким образом, если равновесный уровень углерода в атмосфере будет поддерживаться до 2030 года, выбросы должны быть сокращены с нынешнего годового уровня в 7 миллиардов тонн до 2,7 миллиардов тонн, то есть на 60 процентов.

Трудно представить, как Аналитики истощения ожидают снижения добычи нефти примерно на два процента в год после пика мировой добычи нефти, при этом темпы несколько увеличиваются с течением времени.

Добыча угля после пика добычи, вероятно, будет снижаться медленнее, по крайней мере, в первые десятилетия. Темпы падения добычи природного газа в регионах будут гораздо более резкими. Сроки пика мирового производства этих видов топлива, конечно, все еще остаются предметом спекуляций; однако разумно предположить, что мы можем увидеть сокращение количества энергии, доступной для растущего населения мира в течение следующей четверти века, в результате ее истощения на 25–45 процентов.

Все были бы счастливы, если бы можно было просто заменить нефть, уголь и газ возобновляемыми источниками энергии, и как экоактивисты, так и активисты по борьбе с истощением запасов энергии поддерживают распространение большинства технологий возобновляемой энергии, включая солнечную и ветровую. Но существуют реальные пределы масштабов использования возобновляемых источников энергии и скорости, с которой это может быть достигнуто.

Не все активисты, борющиеся с истощением запасов или выбросами, поддерживают крупномасштабное развитие биотоплива (этанол, бутанол и биодизель), которое не заменит жидкое транспортное топливо из-за низкого EROEI, связанного с производством этого топлива, и потому, что эти заменители подразумевают вызывающие беспокойство торговые сделки с производством продуктов питания.

Некоторые специалисты по истощению запасов энергии и некоторые климатические аналитики рекомендуют расширять ядерную энергетику, утверждая, что технологические достижения могут сделать ее безопасной и доступной альтернативой. Другие возражают против этого, отмечая, что богатые руды будут истощены через 60 лет, и что весь ядерный цикл добычи, переработки, обогащения, строительства завода и так далее (за исключением самой добычи) является углеродоемким.

Согласно одному анализу, с середины 2020-х годов для решения задачи по удалению всех прошлых и будущих ядерных отходов потребуется больше энергии, чем отрасль может получить из оставшейся руды.

Затем идет проблема с акционерным капиталом. Некоторые страны получили непропорционально большую выгоду от ископаемого топлива. Если «развивающиеся» страны, которые еще не имели такой возможности, теперь будут вынуждены отказаться от нее, они, по понятным причинам, воспримут это как в высшей степени несправедливость.

Они вряд ли согласятся резко сократить свои собственные выбросы углерода (т. Е. Потребление ископаемого топлива), если промышленно развитые страны не возьмут на себя инициативу и не сократят свои выбросы в большей степени. Кроме того, необходимо, чтобы по крайней мере несколько «развивающихся» стран – тех, которые сейчас быстро индустриализируются – были вовлечены в любое глобальное соглашение о выбросах или истощении, чтобы оно имело реальное значение, поскольку у них есть экономики с самым быстрым ростом энергетики. Яркий пример:

Теоретически наиболее справедливым решением с точки зрения выбросов было бы предоставить каждому живому человеку равное право на выброс углерода на душу населения и создать рынок для этих прав, чтобы продолжающееся непропорциональное потребление ископаемого топлива уже промышленно развитыми странами повлекло за собой существенные выплаты менее индустриальным странам.

Справедливость также подразумевала бы более резкие темпы сокращения потребления ископаемого топлива более тяжелыми потребителями – сокращение выбросов значительно более чем на 60 процентов. Однако попросить промышленно развитые страны поделиться своим богатством с менее индустриальными странами, в то время как первые вовлечены в частично добровольный энергетический голод, кажется весьма проблематичным. Какой политик мог потребовать дополнительных жертв? Какая публика проголосует за такую ​​политику?

Что это нас оставляет? Предположим, что более пессимистический критический анализ обеих групп верен. То есть, предположим, что в течение 25 лет необходимо сокращение выбросов на 60 процентов, что природного газа не будет в достаточных количествах, чтобы служить в качестве переходного топлива, что «чистый» уголь мало поможет, это низкосортное ископаемое топливо не восполнит дефицит добычи нефти, что Производство жидкого угля останется незначительным, возобновляемые источники энергии не будут введены в эксплуатацию в достаточном количестве или достаточно скоро, что ядерная энергия не придет на помощь – и что скромные взносы из этих источников, вместе взятые, не приблизятся к восполнению дефицита от истощение запасов нефти, газа и угля или добровольный отказ от углеродного топлива.

Если это окажется так, мы можем столкнуться с колоссальной потребностью в энергоэффективности и ограничениях. Ни одна из групп не хочет этого в качестве своей политической платформы.

Общие основания

Как мы видели, у некоторых климатических активистов есть понятные причины игнорировать аргументы и приоритеты сторонников истощения, и наоборот. Решить только одну из двух проблем намного проще, чем столкнуться с обеими. Но наша цель должна заключаться в том, чтобы иметь дело с реальностью, а не просто с нашим предпочтительным образом реальности, а реальность сложна.

Наш мир сталкивается с взаимодействующими воздействиями не только пика

нефти и изменения климата, но также из-за нехватки воды, перенаселения, чрезмерного промысла, химического загрязнения и войны (среди прочего). В конце концов, слишком многие из нас используют слишком много всего слишком быстро, соревнуясь за истощение ресурсов.

Что нужно, чтобы решить все эти проблемы сразу? Хорошим началом было бы требование глобального повсеместного сокращения потребления ископаемого топлива на 2–5 процентов в год и предоставления значительной финансовой и технической помощи промышленно развитыми странами для преодоления пика нефти и для менее развитых стран в создании как можно большей инфраструктуры возобновляемых источников энергии. Но пациенту (основным потребителям ископаемого топлива) это лекарство может показаться хуже болезни. У такого грандиозного плана почти нет шансов получить политическую поддержку.

На самом деле, нам остаются обычные инструменты политики, предназначенные для постепенного облегчения мировых бед: протоколы выбросов и истощения, торгуемые квоты, права на выбросы, импортные и экспортные квоты, налоги на выбросы углерода и механизмы ограничения выбросов и торговли квотами.

Таким образом, по практическим причинам, вероятно, неизбежно, что, по крайней мере, в определенной степени, активисты по выбросам и истощению будут продолжать преследовать свои отдельные политические цели. Но для двух групп имеет смысл получать информацию друг от друга и сотрудничать там, где это возможно.

Совершенно очевидно, почему такое сотрудничество пойдет на пользу сторонникам истощения: изменение климата уже является предметом серьезной международной озабоченности и действий, в то время как Peak Oil все еще является относительно новой темой для обсуждения.

Отчасти это связано с тем, что «Изменение климата» хорошо сочетается с предыдущими кампаниями экологов, направленными на загрязнение окружающей среды.

Но как такое сотрудничество может помочь активистам в области выбросов парниковых газов?

Одним словом: мотивация. Как обсуждалось ранее, активисты, занимающиеся выбросами, апеллируют к этическому импульсу, чтобы предотвратить будущий ущерб окружающей среде и человеческому обществу, в то время как проблема Peak Oil апеллирует к более непосредственной заботе о самосохранении.

В экстремальных обстоятельствах оно, несомненно, более сильный мотив. Безусловно, потребуется сильная мотивация для того, чтобы люди мира принесли огромные личные и социальные жертвы, необходимые для быстрого и значительного сокращения своей зависимости от ископаемого топлива.

Устойчивость и справедливость – это вопросы, которые достаточно сложно решать во времена процветания; когда семьи и нации изо всех сил пытаются поддержать себя из-за нехватки топлива и стремительно растущих цен, только массовые кампании по просвещению и убеждению могут вызвать необходимую поддержку.

Взятые вместе, Climate Change и Peak Oil составляют почти неопровержимый аргумент.

Мы должны уменьшить нашу зависимость от ископаемого топлива ради будущих поколений и остальной биосферы; Но даже если мы решим не делать этого из-за связанных с этим затрат, ископаемое топливо в любом случае скоро станет более дефицитным и дорогим, так что самоуспокоенность просто не вариант.

Как могло бы выглядеть сотрудничество между двумя группами?

Прежде всего, активистам, занимающимся одним вопросом, было бы полезно тратить больше времени на изучение литературы по другому, а обеим группам было бы полезно организовывать встречи и конференции, на которых можно было бы дополнительно изучить пересечение этих двух вопросов.

Обе группы могли бы более активно работать вместе, чтобы способствовать упреждающему, основанному на политике по сокращению потребления ископаемого топлива.

Климатические активисты могли бы начать использовать аргументы и данные об истощении в тандеме со своими продолжающимися обсуждениями ледяных кернов и таяния ледников, но для этого им нужно было бы перестать принимать нереалистично надежные оценки ресурсов за чистую монету.

Со своей стороны, истощители – если они хотят воспользоваться преимуществами более тесного сотрудничества с активистами по выбросам – должны лучше ознакомиться с наукой о климате, чтобы их предложения по смягчению последствий пика нефти привели к сокращению, а не увеличению выбросов углерода в атмосферу.

Возможно, обе группы, обладающие более сильным потенциалом для мотивации общественности, обретут смелость сказать правду, которую хотят слышать немногие политики: энергоэффективность и сокращение потребления почти наверняка должны стать доминирующими ответами мира на оба вопроса.

9 Последний шанс бумеров

В его самой продаваемой книге 1998 года «Величайшее поколение»

Том Брокау превозносил достоинства американских женщин и мужчин, которые сейчас глубоко пенсионеры, которые выросли в Великую депрессию и сражалися во Второй мировой войне. Книга Брокау противопоставляет «величайшее поколение, которое когда-либо создавало любое общество», с теми, кто предшествовал ему и последовал за ним. Когорта, рожденная во время Первой мировой и вплоть до 1930 года столкнулась с огромными невзгодами и принесла жертвы, которые обеспечили выживание свободы и демократии; в результате их дети пережили самый продолжительный и бурный период влияния в истории любой нации.

Мы с Брокоу дети того поколения; наша – так называемая демографическая когорта бэби-бума, о которой им было потрачено много чернил в самолюбии, самокритике, самоанализе и общей одержимости собой. Я не решаюсь присоединиться к оргии созерцания зеркала поколений, но я не могу не размышлять над простым фактом: в течение моей жизни и моего поколения примерно половина невозобновляемых ресурсов планеты была потрачена… впустую и навсегда.

Это поколение, которое практиковало диахроническое соревнование (то есть соревнование с будущими поколениями) более безжалостно, чем любое другое с момента зарождения нашего вида. Последствия ужасны.

Я мог бы оспорить утверждение Брокава о том, что поколение Второй мировой войны было лучшим в истории (на самом деле я сделаю это ниже); тем не менее, можно привести хороший аргумент в пользу того, что мое поколение, поскольку оно так угрожает сохранению своего вида и выживанию бесчисленного множества других видов, является худшим из когда-либо существовавших.

Моя вина.

Конечно, в известном смысле сама идея «поколения» произвольна.

Это понятие подразумевает дискретность там, где есть преемственность. Что еще хуже, обсуждение «лучших» или «худших» поколений влечет за собой моральное суждение, в котором предполагается, что все члены демографической когорты так или иначе заслуживают равной похвалы или порицания, хотя на самом деле это никогда не так. Возможно, имеет смысл говорить о моральных победах или неудачах отдельных людей, но применение таких суждений к целым поколениям аморально.

Однако в одном отношении обсуждение заслуживает внимания: большая часть аргументов Брокоу вращается вокруг трюизма, что демографическая когорта формируется историческими обстоятельствами. Индивиды в этой когорте неизбежно реагируют на события по-разному и по-разному помогают формировать последующую историю, однако представители каждого поколения, несомненно, разделяют определенную общность опыта, особенно в периоды крупномасштабных драматических изменений.

«Величайшее поколение» Брокава закалялось невзгодами. Напротив, бумеры были избалованы изобилием. В США одно поколение руководило господством этой нации, в то время как другое наблюдало за ее пиком власти и богатства и началом ее неизбежного упадка. Поколение после Второй мировой войны во многих других странах также пережило самые яркие годы материального изобилия, хотя, безусловно, есть исключения.

Но если мы проследим за последствиями этого экологического детерминистского взгляда, то мы должны сделать вывод, что поколение Второй мировой войны в конце концов не было столь достойным похвалы, и при этом бэби-бумеры не так однозначно виноваты. Все мы в основном реагируем на обстоятельства, не зависящие от нас.

В этой главе я надеюсь исследовать некоторые обстоятельства, которые сделали нас, бумеров, кем и кем мы являемся, и доказать, что мы не смогли соответствовать некоторым из наших выраженных идеалов и теперь индустриальный мир начинает приходить в упадок, у нас может быть последняя возможность спасти себя.

Что сделало «величайшее поколение» якобы великим

Книга Брокава в некотором смысле была предложением мира – попыткой преодолеть разрыв между поколениями, возникший в 1960-х годах, когда молодые люди спорили со своими родителями из-за наркотиков, секса, музыки, причесок и войны во Вьетнаме.

«Спасти рядового Райана» Стивена Спилберга – еще один букет, брошенный молодым (теперь уже стареющим) поколением старшим. Послание подразумевается в обоих: мы, бумеры, ценим и уважаем жертвы и упорный труд наших родителей, которые позволили нам наслаждаться миром, свободой и влиянием, которые мы в большинстве своем считали само собой разумеющимися на протяжении всей нашей жизни.

Букет несомненно заслужен во многих индивидуальных случаях.

«Величайшее поколение» наполнено историями о неоспоримом героизме (хотя более политически обоснованны анекдотические отчеты об опыте и вкладе старшей когорты см. Стадса Теркела «Тяжелые времена: устная история Великой депрессии», опубликованная Нортоном в 2000 году, и «Хорошая война: устная история второй мировой войны», выпущенная New Press в 1997 г.).

Однако свобода и влияние современных американцев обусловлены не только смелостью и выдержкой, но и чистой удачей. давайте не забывать, что люди, населявшие Соединенные Штаты в начале 20-го века, оказались на одной сказочной куче природных ресурсов – всего, от лесов, пресной воды, плодородных почв и рыбы до полезных ископаемых (золото, никель, железо), алюминий, медь) до энергоресурсов (нефть, природный газ, уголь и уран). Более того, США наслаждались географической изоляцией от евразийских интриг, что позволяло им процветать в тех случаях, когда европейцы и азиаты рвали друг друга на куски.

Итак, награда наступившая в конце Второй мировой войны несла в себе историческую неизбежность: благодаря своей ресурсной базе, фабрикам и высоко мотивированной рабочей силе США смогли выиграть войну без ущерба для своей внутренней инфраструктуры. Напротив, Британия и СССР тоже вышел победителем, но только их города, железные дороги и фабрики разбомбили.

В то время как остальной индустриальный мир лежал в руинах, Америка осталась невредимой.

Из-за стабильности американской экономики доллар США был принят в качестве резервной валюты другими странами. Американские нефтяные скважины поставляют более половины общего объема нефти, добываемой в мире.

Шестьдесят процентов всех экспортных товаров, поставляемых по всему миру, имели бирку «Сделано в США». General Motors была крупнейшей корпорацией в мире, и отстойные голливудские фильмы появлялись на экранах повсюду.

Американские фабрики производили так много промышленных товаров, что американцев пришлось уговаривать до постоянного покупательского безумия величайшей пропагандистской системой, которую когда-либо видел мир, – американской рекламной индустрией, – которая блестяще использовала величайшее средство пропаганды в истории – телевидение.

Фактически, потребительский проект начался в 1920-х годах, когда подпитываемый топливом американский капитализм искал решения проблемы перепроизводства (проблема, которая на самом деле была одной из причин депрессии).

Но война, ненасытная потребность в материальных средствах и послевоенная экспансия рекламы и кредитов заставили Депрессию исчезнуть, как дурной сон, и отправили экономику в хаос. Действительно, в 1950-х годах людей обычно называли не «людьми» или «гражданами», а «потребителями».

Пережив десять лет, когда голодающие потенциальные сотрудники боролись за немногочисленные рабочие места, когда люди упорно трудились, когда наконец-то была предоставлена ​​возможность, они поверили в Американскую мечту и главное добро международного лидерства Америки. Они купили дома и создали семьи.

И вот тут-то и появляются "бумеры".

Поколение «Я»

Когда люди с оптимизмом смотрят в будущее и чувствуют, что легко смогут содержать большую семью, они, как правило, заводят больше детей.

Итак, после окончания войны, когда солдаты возвращались домой и работали, строя пригородную утопию, они породили самую многочисленное поколение, которую Америка когда-либо видела.

Бэби-бумеры – это те, кто родился в период с 1946 по 1964 год (по данным на 2007 год, возраст членов когорты бэби-бумеров составляет от 43 до 61 года). В США проживает около 76 миллионов бэби-бумеров, что составляет четверть населения.

И их вкусы, образ жизни и амбиции изменили нацию – и в значительной степени мир за ее пределами – множеством способов.

Годы «Отцу видней», когда росли люди из поколения бума, были годами беспрецедентного изобилия и безопасности.

Да, была Холодная война, было несколько рецессий, и последние несколько

годов формирования поколения "бумеров" (с 1968 г.) были бурными.

Но сравните эту четверть века с любой предыдущей в истории: в

Европе – один из самых богатых регионов планеты – едва ли проходило десятилетие на столетие без сильного голода, поразившего весь регион.

Для бумеров слово голод имело такое же личное значение, как и библейские стихи о проказе или мародерстве.

Никто в Америке на самом деле не умер от голода – по крайней мере, в наше время, и уж точно никто из наших знакомых не умер от голода. Это было далеко не так: люди времен экономического расцвета знали только супермаркеты, заполненные ошеломляющим разнообразием дешевых упакованных или охлажденных продуктов, до которых было удобно добираться на автомобилях (теперь они были в каждой семье), безмятежно катящихся по гладко вымощенным улицам и шоссе.

Одним из показателей этого нового изобилия была доступная мощность на душу населения. В 19 веке большая часть работы, выполнявшейся в Америке, выполнялась с помощью силы мускулов животных или человека. В 1850 году машины, работающие на топливе, обеспечивали лишь около 18 процентов общей мощности экономики; остальное – настоящие лошади, а также волы, мулы и люди.

Домашние слуги были обычным явлением. Однако к 1960 году машины обеспечивали практически всю экономику. Люди, конечно, по-прежнему работали, и их было намного больше (хотя к настоящему времени рабочих лошадей и домашней прислуги стало гораздо меньше), но их вклад стал несущественным с точки зрения приложенной энергии.

Машины – и ископаемое топливо, заставившее их работать, – обеспечивали электроэнергию для значительно расширяющегося производства, транспортировки и т. Д. хранения и передачи информации и так далее. Итак, к 1960 году типичный американец – даже если его или ее ближайшие предки были рабами или слугами – имел доступ к такой же власти, как и цари.

Короче говоря, у американцев были все основания полагать, что они жили в лучшем из всех возможных миров, в величайшей из стран и в лучшие времена.

Почему же тогда появился разрыв поколений?

Были ли проблемы в раю?

Опять же: люди в некоторой степени являются продуктом обстоятельств и событий своей исторической эпохи. Молодое поколение, выросшее в влиятельной среде, могло принимать хорошую жизнь – даже изобилие – как должное. И мы обсуждаем уровень изобилия, в некоторых отношениях значительно больший, чем существует сегодня: в то время США все еще были платежеспособными, все еще являясь нетто-экспортером кредита. В 1960-х годах вся семья могла жить на один средний доход. Арендная плата была дешевой, земля – ​​дешевой, а колледж – дешевым.

Следовательно, воспитание и житуха были дешевыми. Молодые люди знали, что они отличаются от своих родителей, и они могли позволить себе подвергнуть сомнению кажущуюся одержимость своих родителей дисциплиной и тяжелым трудом, их конформизм и безудержный патриотизм.

Тем временем Америка заметно и быстро менялась: изящные старые здания в центре города рушились под сносом, в то время как монотонные пригородные жилые дома и торговые центры росли на месте сельскохозяйственных угодий.

Богатство Америки тратилось на безвкусное зрелище нуворишей, устроенное переплачиваемыми бюрократами с Мэдисон-авеню в серых костюмах. Старшее поколение больше всего гордилось этой трансформацией, но многие молодые люди не могли не заметить бессодержательность и пустоту жизни в тематических парках, спонсируемых корпорациями, и у них было свободное время, чтобы предаться иронии и сарказму.

По мере того как бумеры поступили в колледж (больший процент из них сделал , это чем в любом предыдущем поколении)они начали задавать вопросы, и ответы, которые они нашли, вызвали беспокойство.

Два хиппи в Вудстоке, август 1969 года.

Предоставлено: Пол Кэмпбелл

Они узнали, что сияющий образ Америки Свободной и Храброй скрывает историю рабства и геноцида. Более того, во внеклассном чтении они обнаружили, что растущая доля богатства США исходит от международной эксплуататорской системы, навязанной миру американскими военными и ЦРУ.

Последний факт был объяснен величайшим обстоятельством, формирующим восприятие, в жизни молодых людей из числа бэби-бумеров – Войной во Вьетнаме.

Избалованных американских подростков призывали, обучали и доставляли по воздуху по всему миру, чтобы они сразились и умирали в конфликтах, которых они не понимали. И тревожное количество из них возвращалось домой в сосновых ящиках или мешках для трупов. Была ли это героическая кампания против злобного внешнего врага, стремящегося к нашему уничтожению?

Или это была агрессивная империалистическая война против страны третьего мира, возглавляемая человеком, которого его соотечественники считали коренным эквивалентом Джорджа Вашингтона? Споры по поводу войны разделили семьи по всей Америке – в том числе и мою – и приобрели глубокий характер: для людей по обе стороны спора на карту было поставлено не что иное, как сущностный характер и будущее нации.

Определяющие моменты бума

Многие из счастливых и запоминающихся моментов ранних лет поколения бумеров запечатлелись в национальной душе и бесконечно вспоминались: крик девочек-подростков на первое появление Битлз на шоу Эда Салливана; Лето любви в

Сан-Франциско в 1967 году; Концерты Grateful Dead, заполненные головокружительными хипстерами; коммуны и убойные прически; Вудсток.

Но другие изображения более отрезвляющие и значимые: убийства двух Кеннеди иМартина Лютера Кинга-младшего; полицейский бунт на съезде Демократической партии 1968 года; стрельба в штате Кент; пробуждение к жизни движения Black Power, американских индейцев, феминисток и движения сельскохозяйственных рабочих; и массовые антивоенные демонстрации, в результате которых в 1971 году были закрыты многие колледжи и университеты.

Однако два события той эпохи, которые могли наиболее глубоко сформировать

бэби-бумеров и их детей, о чем редко вспоминают. Оба произошли в 1970 году: пик добычи нефти в США и первый День Земли.

В то время, когда это произошло, Пик добычи нефти в США остался незамеченным; несколько лет спустя он наблюдался задним числом, хотя даже сегодня о нем почти не упоминается в прессе. Одним из немногих, кто действительно понимал его значение, был предвидевший его ученый – геолог М. Король Хабберт. Его последствия для экономики США и для глобальной геополитики будут проявляться только постепенно, с первым сильным намеком на арабское нефтяное эмбарго 1973 года. Эти последствия в конечном итоге включают подрыв всего американского потребительско-империалистического проекта.

Конечно, нефть была и остается центральной для автомобильной и авиационной промышленности, которые были основными движущими силами экономики США. менее очевидна роль нефти в современном промышленном сельском хозяйстве. Однако, если взглянуть повнимательнее, то сама ткань Америки 20-го века пропитана нефтью.

В 1900 году самым богатым человеком в мире был Джон Д. Рокфеллер, чья компания Standard Oil захватила национальный рынок. Сам Рокфеллер был воздержанным прихожанином, который считал богатство знаком Божьей милости; что делает такой человек с такими деньгами? Все что угодно.

Почему бы не заняться богоизбранным банковским делом, чтобы заработать еще больше для Бога? Семья Рокфеллеров сделала это с удвоенной силой и сыграла важную роль в создании Федеральной резервной системы – банковской системы, которая незаметно контролирует валюту и экономику США.

Если кто-то исключительно богат, ему также удобно иметь какое-то влияние на общественное мнение.

Радужные собрания, подобные этому в России в 2005 году, где была сделана эта фотография, поддерживают дух хиппи. Предоставлено: Викимедиа, пользователь alexkonó и т. Д.

Богатство Рокфеллера нашло свое отражение в контролирующих должностях в медиа-организациях. Даже научные исследования могут найти свое применение: когда я отслеживал историю генной инженерии для своей книги «Клонирование Будды» в 1999 году, я обнаружил, что зарождение молекулярной биологии (основы всех последующих разработок в генетике) произошло в 1920-х годах в результате стратегических грантов Фонда Рокфеллера в его поисках средств евгенического «социального контроля».

Политика, геополитика, война, производство оружия, образование – все это находилось под сильным влиянием нефтяного состояния Господа Рокфеллера. Нефть была не просто субсидией американского богатства; она сформировала саму суть и характер американского богатства.

Поэтому тот факт, что к 1971 году добыча нефти в США достигла своего пика и находилась в окончательном сокращении, стал важной (если и не предвещающей) новостью.

Америка больше не могла быть источником богатства в том виде, в котором она была раньше; если бы она сохранила свое привилегированное положение в глобальном масштабе, ей пришлось бы стать мировым меняльщиком денег, банкиром, землевладельцем, биржевым маклером ... и силовиком.