Текст книги "В поисках забвения. Всемирная история наркотиков 1500–2000"

Автор книги: Ричард Дейвенпорт-Хайнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

«Сегодня употребление героина представителями низших классов – в основном, национальных меньшинств – не связано с эйфористическим уходом от психологических и социальных проблем, проистекающих от обитания в гетто. Напротив, оно обеспечивает мотив и обоснование стремления к бесцельной жизни… если можно признать, что у этих людей существует зависимость, то не столько к героину, сколько к образу жизни героинового наркомана. Героиновый наркоман в некоторой степени напоминает руководителя-трудоголика, очевидной целью которого являются деньги, однако в действительности он получает удовлетворение от решения сложных задач, которые ставит перед собой».

Рейган повторил ошибку операции «Перехват». В 1982 году его администрация учредила Специальную комиссию по Южной Флориде под председательством Джорджа Буша старшего (род. 1924) для координации работы девяти правительственных правоохранительных ведомств в их борьбе против незаконного оборота наркотиков в этом штате. В течение первого года число обвинений, связанных с наркотиками, возросло на 64 процента, было конфисковано наличных денег и собственности стоимостью в 19 миллионов долларов. Но если в 1983 году правительственные агенты перехватили 6 тонн кокаина и 850 тонн марихуаны, то в 1985 году эти цифры составляли 25 тонн и 750 тонн соответственно. Поскольку объем перехваченных грузов обычно отражает количество переправленной контрабанды, это означает, что было ввезено в четыре раза больше кокаина, а количество относительно безвредной марихуаны упало. Администрация по контролю за применением законов о наркотиках подсчитала, что в 1981 году американцы ежегодно употребляли от 36 до 66 тонн контрабандного кокаина, а после вмешательства Специальной комиссии по Южной Флориде к 1983 году это количество возросло примерно до 61-84 тонн. До начала работы комиссии наркодилеры платили около 60 тысяч долларов за килограмм наркотика, к концу 1985 года эта цена упала на 40 процентов. К концу 1980-х годов стоимость килограмма кокаина снизилась до 15 тысяч долларов. Таким образом, результатом федеральной кампании по борьбе с контрабандой в Южной Флориде, как основы анти-наркотической политики страны, стало появление чистого, легко доступного кокаина в других городах США и создание условий для резкого подъема рынка кокаинового крэка в конце 1980-х годов. Ситуацию усугубила нелепость законов штата Флорида, предусматривавших одинаковое тюремное заключение для поставщиков как марихуаны, так и кокаина. Как говорил один контрабандист, ставший информатором DEA, «Если получаешь пятнадцать лет за одно и пятнадцать лет за другое, то лучше заниматься кокаином. Его легче перевозить, легче переправлять самолетом и легче прятать». Один журналист описывал взаимовыгодные отношения между чиновниками правоохранительных органов Южной Флориды и поставщиками наркотиков. Когда вашингтонским чиновникам по связям с общественностью требовались результаты, контрабандисты доставляли в США большее количество кокаина, распределив груз по нескольким катерам, один из которых предназначался в жертву.

«Если полиция захватывала приманку, она получала часть наркотиков, катер, его команду, положительную статистику и аресты, которые могли привести к обвинительным приговорам или вербовке информаторов, а могли и не привести. В открытом море, как правило, захватывали не главарей, а работников низшего звена, которые боялись наказаний и слишком мало знали, чтобы принести хоть какую-нибудь пользу полиции. В любом случае, другие катера благополучно доставляли груз. Обе стороны оставались более или менее довольными, но цели достигал только контрабандист».

Опрос правительства США в 1977 году показал, что десять процентов респондентов в возрасте от 18 до 25 лет в течение прошедшего года употребляли кокаин. К 1985 году кокаин использовала уже одна треть респондентов. Журналисты неохотно повторяли пропагандистские выдумки эпохи Энслинджера, и услужливо сообщали, что этот наркотик не вызывает физиологического привыкания. Хотя с технической точки зрения это было правдой, к началу 1980-х годов существовало множество наркоманов, которые поняли, что не могут контролировать свою тягу и приобрели психологическую зависимость от наркотика. Господствовала также пагубная идея, что кокаин не опасен, если его вдыхать, а не вводить с помощью инъекций. Такое неверное представление отчасти компенсировалось широко освещавшейся трагедией двухметрового баскетболиста Лена Биаса (1963-1986). Он скончался от остановки сердца, вызванной употреблением кокаина на праздновании подписания контракта с командой «Бостон Селтикс».

В Соединенных Штатах некоторые наркоманы начали использовать очищенный «свободный» кокаин. Его готовили, нагревая с эфиром, затем толкли полученные кристаллики и курили через кальян. Такая форма употребления наркотика стала особенно распространенной примерно в 1979 году благодаря поддержке фирм, которые изготавливали принадлежности для приема наркотиков. Многие люди с опытом употребления наркотиков верили, что курение марихуаны и даже героина не приносило вреда, и сочли, что это верно и в отношении к кокаину. Однако курение этого наркотика усиливало и ускоряло появление зависимости. Если кокаин нюхать, то привыкание может выработаться через нескольких лет. Однако курильщик приобретал зависимость к наркотику через несколько месяцев, если не недель. Для поставщиков этот способ был привлекателен тем, что наркоман за один заход мог истратить столько денег, сколько обычный клиент тратит за неделю. Опасность «свободного» кокаина получила огласку, когда американский комик Ричард Прайор (род. 1940) получил ожоги после взрыва установки для очищения наркотика.

Кокаиновый крэк появился в США примерно в 1983 году, когда спрос на кокаин со стороны молодежи из среднего класса стал падать. Для получения крэка кокаин разводили в воде, смешивали с питьевой содой, а затем подогревали, пока вода не испарялась. При курении наркотик воздействовал на мозг через четыре-шесть секунд. Дозы крэка, которые называли камешками (rocks), продавались в маленьких стеклянных флаконах, пока налеты полицейских не вынудили продавцов перейти на улицы. Цена одной дозы (5 долларов) могла показаться незначительной, но ее действие продолжалось всего пятнадцать минут, и ее никогда не хватало. От десяти «камешков» наркоман мог «балдеть» с полудня до вечера. К 1984 году торговцы продавали крэк в самых нищенских районах Лос-Анджелеса и Майами. На следующий год наркотик попал в нью-йоркские трущобы, заселенные неграми и выходцами из Латинской Америки. На серьезность проблемы указывало исследование, проведенное в 42 больницах Нью-Йорка. Оно выявило, что в 1983 году произошло семь смертельных исходов, связанных с кокаином, в 1984 их было 97, а в 1985 – 137. Документальный фильм компании CBS «48 часов на улице Крэк» описывал жизнь в трущобах Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, как если бы этот наркотик преобладал во всех слоях общества США, и имел успех, который привел к пагубным последствиям в 1985-1986 годах. В Майами кокаиновый крэк практически вытеснил героин, а в Сан-Франциско наркоманы курили его после инъекций смеси героина и кокаина.

В 1986 году марихуану впервые пробовали пять тысяч американцев ежедневно, 22 миллиона (один человек из каждых одиннадцати) использовали кокаин ради удовольствия. В сентябре 1986 года Рейган – в ответ на проблему крэка в особенности – издал приказ для государственных чиновников, известный под названием «Рабочее место без наркотиков». В результате большинству федеральных служащих пришлось пройти проверку на наркотики, а остальные вынуждены были последовать примеру правительства и при поступлении на работу делать анализ мочи. При приеме героина и кокаина обойти это препятствие легко, так как следы этих наркотиков держатся на протяжении всего нескольких дней, хотя следы марихуаны остаются примерно в течение месяца. Несмотря на принятые меры, в последний год президентства Рейгана (1988) в Соединенных Штатах имелось, по различным оценкам, от 20 до 25 миллионов курильщиков марихуаны, 5,8 миллионов кокаиновых и примерно 500 тысяч героиновых наркоманов, которые ежегодно тратили на незаконные наркотики приблизительно 150 миллиардов долларов. Продажа наркотиков была чрезвычайно конкурентным занятием. К 1988 году 85 процентов всех преступлений в Нью-Йорке, относящихся к крэку, происходили из-за разногласий между наркодилерами по поводу раздела территории или были вызваны другими спорами рыночного характера. Чистота героина и кокаина, которые продавали на улицах, продолжала расти, а цена – падать. В Нью-Йорке розничная цена одного грамма кокаина упала с 70-100 долларов в 1986 году до 50-90 долларов в 1991 году.

Антрополог Филипп Буржуа в конце 1980-х, начале 1990-х годов вошел в доверие и подружился со многими пуэрториканскими уличными продавцами наркотиков в Восточном Гарлеме. Он написал книгу «В поисках уважения. Продажа крэка в баррио» (1995), которую невозможно читать без сопереживания. В ней цитируется множество разговоров крэковых наркоманов и описываются невероятные случаи насилия и деградации, непостижимые для нормальных людей. Как и другие иммигранты, продавцы наркотиков борются за право стать частью Американской мечты. Один из действующих лиц книги, Примо, говорит: «Мы обязаны бороться и чего-нибудь добиться… бедным эта борьба дается тяжелее, ее вести можно, только она тяжелее». Примо – самодостаточный человек, который верит, что каждый американец мужского пола является хозяином собственной судьбы. «Если у меня появляется проблема, значит, это моя проблема. Обо мне никто не будет заботиться – я должен справиться с ней сам». «В поисках уважения» является незаменимой книгой для всех, кто хочет понять проблемы наркозависимости конца ХХ века. «Саморазрушительная наркозависимость – это просто средство отчаявшихся людей, с помощью которого они справляются с отчаянием, трудностями и беззащитностью», утверждает Буржуа. Современное недовольство злоупотреблением наркосодержащими веществами в некоторых, очень тесных группах населения имеет ничего, или почти ничего общего с фармакологическими свойствами соответствующих наркотиков».

Крэк привлекал женщин, поскольку был дешевым, и не требовал инъекций. Во многих городских обездоленных районах молодые женщины продавали себя, чтобы купить «камешки» или шли в притон за дозой, чтобы потом опять вернуться на улицу. Усиливающаяся связь секса и молодых женщин-крэковых наркоманок привели к оскорблениям в средствах массовой информации и обвинениям со стороны некоторых исследователей. Это усугубляло и без того несправедливое отношение к женщинам, которые страдали от нищеты, расизма и сексуальных домогательств. Подобное отношение красноречиво описали Клер Стерк (род. 1957) и Лайза Маэр. Убежденные, что употреблявшие крэк женщины не отличались достойным поведением и были плохими матерями, социальные работники в некоторых районах США разработали так называемую «программу усиления вреда» и «ответственности наркоманок». Например, женщин привлекали к уголовной ответственности за пренебрежение зародышем после того, как врачи в больницах докладывали о результатах токсикологических тестов. При этом врачи нарушали конфиденциальность отношений доктор-пациент и раскрывали не подлежащую оглашению информацию. Вместо того чтобы сообща работать вместе с этими женщинами, лишенными нормальных условий жизни, профессионалы от медицины предавали их. Поскольку многие из таких матерей были слишком бедны, чтобы получать предродовой уход, государство их не поддерживало, а наказывало за принадлежность к определенной социальной среде, Несмотря на очевидный успех и окупаемость программ лечения от наркомании, беременные женщины из наиболее пораженных ею районов почти не могли воспользоваться услугами врачей. Вместо лечения им угрожают уголовным преследованием или лишением материнских прав. Карательные методы лишь отталкивают их от предродового ухода или лечения. Скорее всего, женщинам из низших слоев общества и представительницам социальных меньшинств откажут и в том, и в другом, потому что они лечатся на средства социального обеспечения, а не в платных больницах, а также потому, что в умах некоторых медиков и социальных работников прочно угнездились привычные стереотипы.

Строгость наказания матерей, приобщившихся к крэку, служило уловкой, призванной отвести внимание от проблем здравоохранения в США. Исследования показали, что женщины, которые не могут отказаться от наркотиков, рожают здоровых детей, особенно если получают предродовой уход. Новорожденные с зависимостью от крэка не обречены всю жизнь страдать от умственных или физических недостатков. На развитие мозга гораздо большее влияние оказывает нищета, чем токсические эффекты.

Невыразительный «король наркотиков» администрации Буша, Уильям Беннетт, приписывал растущий хаос, связанный с наркотиками, модой на крэк, который распространялся, «подобно чуме». Но, как показали исследования Стерк и Маэр, пагубное влияние на самом деле оказывали нищета и лишения. Спрос на крэк, кокаин и героин в 1980-х и 1990-х годах который так пагубно воздействовал на личность и общество, а также был серьезнее, чем предыдущие наркотические кризисы, явился результатом социальной изоляции все больших групп населения США. С 1968 по 1992 уровень нищеты в Соединенных Штатах вырос на одну треть – и это в то время, когда богатые становились богаче, а несколько биржевых игроков сколотили себе состояния.

Во время президентства Никсона «неугодные» национальные меньшинства стали гражданами второго сорта под предлогом борьбы за Америку без наркотиков. Закон о борьбе против злоупотребления наркотиками, принятый в 1986 году подавляющим большинством голосов, предусматривал выделение шести миллиардов долларов в течение трех лет на усиление правоохранительных органов, образование и лечение. Согласно этому закону, наркодилеры, торговавшие наркотиками возле школ или вербовавшие молодежь, приговаривались к тюремному заключению. Хранение пяти граммов крэка наказывалось обязательным пятилетним заключением, что было в сто раз строже, чем наказание за хранение кокаина: чтобы получить обязательные пять лет за кокаин, нужно было иметь 500 граммов наркотика в порошке. Вполне понятно, что такая несоразмерность, которая якобы была оправдана, поскольку крэк считался гораздо опаснее кокаина, воспринималась как проявление расизма. 89 процентов обвиняемых за крэк были чернокожими, а 7 процентов – латиноамериканцами. Для сравнения: за порошок кокаина на скамью подсудимых сажали 27 процентов негров и 39 процентов латиноамериканцев. В 1986 году, до вступления в силу Закона о борьбе против злоупотребления наркотиками, среднее количество осужденных негров за нарушение федеральных законов о наркотиках было на 11 процентов больше, чем белых. Спустя четыре года количество осужденных негров было на 49 процентов больше, чем белых. В некоторых городах чернокожих задерживали в двадцать раз чаще, чем белых (в целом по стране – в четыре раза чаще). Такую диспропорцию можно объяснить расистским подходом, тактикой задержаний, основанной на пристрастном отношении к национальным меньшинствам или выделением из общей массы наркоторговцев представителей национальных меньшинств. Как бы то ни было, 21 процент всех заключенных в 1991 году составляли осужденные за нарушение анти-наркотических законов, 8 процентов сидели за хранение, а 13 процентов – за распространение. Чернокожих американцев осуждали в два раза чаще, чем белых. Апелляционная комиссия США в 1997 году сообщила, что девяносто процентов осужденных в федеральных судах за продажу кокаинового крэка были неграми, хотя потребителями его являлись белые. Директору британского анти-наркотического фонда «Освобождение» война Рейгана-Буша против крэка напоминала войну с молодежью негритянских гетто – по его словам, это был способ мобилизовать общественное мнение против бедняков, которые не подлежали социальному и другому страхованию и не являлись частью преобладающего населения страны.

Исследование, проведенное в 2000 году Руководящей конференцией по гражданским правам, показало, что негры составляют двенадцать процентов населения США и приблизительно тринадцать процентов наркоманов. Однако несмотря на то, что дорожная полиция и подобные правоохранительные ведомства производят примерно равное количество арестов белых и черных, 38 процентов лиц, арестованных за нарушение анти-наркотических законов, и 59 процентов, осужденных за них, составляют чернокожие граждане. Негров и латиноамериканцев приносят в жертву путем притеснений, несправедливого отношения со стороны полиции и DEA, расового подхода в судах и дискриминационной обвинительной практики. Иногда кажется, что судьи и выборные официальные лица делают карьеру, увековечивая и усугубляя это вопиющее неравенство. Одним из результатов расовой направленности анти-наркотической деятельности правоохранительных органов является исключение из избирательной системы большой части национальных меньшинств. В 1997 году тринадцать процентов из 10,4 миллиона совершеннолетнего взрослого населения Америки потеряли право голоса из-за того, что были осуждены за уголовные преступления. Во время президентских выборов 2000 года в штатах Флорида и Техас советники Джорджа У. Буша (род. 1946) хорошо поняли преимущества такого положения для республиканцев.

С 1980, года выборов Рейгана, по 1994 год количество заключенных в американских тюрьмах увеличилось в три раза. Во время президентства Буша в 1989-1993 годах в США был самый высокий процент заключенных в мире в пересчете на душу населения и больше чернокожих мужчин возрастом от двадцати до тридцати лет в исправительных учреждениях, чем в колледжах. В 1995 году один из трех чернокожих мужчин возрастом от двадцати до тридцати лет находился под контролем или присмотром исправительной системы. С конца 1990-х годов уличные продавцы крэка и осужденные впервые за распространение наркотика получили в федеральных судах в среднем по десять лет и шесть месяцев. Эти приговоры были на 59 процентов строже, чем среднее наказание насильников, и всего на 18 процентов мягче, чем приговоры убийцам. Организация «Международная амнистия» (Amnesty International) сообщила в 1999 году, что уровень заключения в тюрьму черных женщин и латиноамериканок был соответственно в восемь и четыре раза выше, чем белых женщин. Согласно данным Министерства юстиции за 2000 год, 32 процента белых, виновных в нарушении анти-наркотических законов, получили по приговору тюремное заключение. У негров эта цифра составляла 46 процентов. Политика «трех попыток» означает что большое число чернокожих и латиноамериканцев, не сумевших вылечиться от наркозависимости и совершивших небольшие преступления, связанные с наркотиками, могут оказаться за решеткой пожизненно. В течение ближайших десятилетий всем штатам придется строить дорогостоящие дополнительные тюрьмы, в которых, как на складах, будут жить пожилые и дряхлые негры и латиноамериканцы, чьи жизни бессмысленно пройдут в этих ненужных и жестоких учреждениях. В Западной Европе уровень заключенных составляет 100 или менее человек на 100 тысяч населения. В США в 1999 году уровень заключенных черных женщин составлял 212 на 100 тысяч населения, а черных мужчин – 3408 на 100 тысяч населения. Количество заключенных белых мужчин находится на уровне 417 человек на 100 тысяч населения, а белых женщин – 27 на 100 тысяч населения.

Бросается в глаза разница между расходами правительств штатов на содержание тюрем и на образование. Занятость преподавателей в общественных колледжах с 1982 по 1993 год увеличилась на 28,5 процента, а персонала исправительных учреждений – на 129,3 процента. К 1997 году лишь 50 процентов заключенных крупных и мелких поставщиков наркотиков в федеральных тюрьмах закончили среднюю школу, и только 3 процента – колледж. Тем не менее, в припадке невероятной глупости Закон о высшем образовании 1998 года запрещает выдавать ссуды на обучение лицам, осужденным за нарушение законов о наркотиках. К нему относится даже первое наказание за хранение за хранение марихуаны. Любой человек с тремя и более судимостями за хранение наркотиков не сможет получить такую ссуду всю оставшуюся жизнь. Подобным ограничениям не подвергается ни одна другая категория преступников. Такое тупое законодательство препятствует реабилитации наркоманов и усиливает дискриминационный эффект анти-наркотической политики США в отношении афроамериканцев. Жестокое, вызывающее раздражение система наказаний, предусмотренная этим законодательством, типична для анти-наркотических правоохранительных ведомств Соединенных Штатов. Сохраняя неблагоприятную среду обитания в гетто, они создают благоприятные условия для дальнейшего распространения наркозависимости.

Еще один аспект правоохранительной программы Рейгана мало освещался в печати, но имел далеко идущие последствия для мировой финансовой политики. Серьезной проблемой являются прибыли от незаконной продажи наркотиков. К 1980 годам общая прибыль от нелегального оборота наркотиков значительно превышала ежегодный доход мировой индустрии алкогольных напитков. Громадные сделки (в 1990 году приблизительно от 300 до 500 миллионов долларов) уходили из-под контроля правительства. Поскольку национальный суверенитет основан на монополии налогообложения и обязанности граждан платить налоги, незаконные продажи наркотиков представляют собой фундаментальную угрозу государству. Еще со времен Ротштейна в 1920-х годах наркодельцы стремились вкладывать деньги в легальные предприятия. Закон Соединенных Штатов, принятый в 1984 году, давал правительству право конфисковать имущество как на правдоподобном основании, так и по обвинению в преступлении. Этот закон также лишал обвиняемого права иметь деньги, которыми он мог бы расплатиться с адвокатами, на том основании, что эти средства могли быть получены от торговли наркотиками. Имущество осужденного продавалось, а полученные средства передавались в том числе правоохранительным органам. Местная полиция была заинтересована в дополнительном финансировании и не всегда была разборчива в средствах его получения. В марте 1988 года администрация Рейгана стала проводить в жизнь Программу политики нетерпимости, направленную на сокращение поставок наркотиков в США. Целью ее были как наркоманы, так и наркоторговцы. Программа противоречила всем цивилизованным понятиям о справедливости – ее операции были самовольными, деспотичными, иногда коррумпированными и часто уровень ответственности был несоизмерим с уровнем вины. В печально известном инциденте в мае 1988 года Береговая охрана США захватила яхту стоимостью в 2,5 миллиона долларов, на борту которой обнаружили одну десятую унции марихуаны. Восьмидесяти процентам граждан США, у которых в 1991 году конфисковали имущество, так и не было предъявлено обвинение. В 1993 году стоимость имущества, конфискованного только Министерством юстиции, превышала 600 миллионов долларов.

Следует добавить, что реформы, проведенные администрацией Клинтона в 2000 году, снизили возможность процессуальных злоупотреблений.

Хотя ЦРУ в 2000 году официально объявило Лондон центром отмывания денег, для этого часто используются оффшорные финансовые учреждения. С 1985 года Соединенные Штаты выступали инициатором координации и упорядочивания контроля на «грязными» деньгами. США стремились вовлечь в новый порядок контроля все страны, желательно на добровольной основе, но при необходимости – под давлением международной общественности. Один голландский обозреватель отметил, что борьба с отмыванием наркокапиталов в конце концов приведет к неожиданному результату: к единообразному мировому режиму управления. Таким образом война с незаконными токсическими веществами содействует никем не предвиденной интеграции всех стран мира с далеко идущим последствиями.

Согласно стратегии, принятой в 1986 году, правительство Соединенных Штатов ежегодно пересматривает, разрешать ли тому или иному государству участвовать в войне с наркотиками в качестве партнера США. Страны, которые теряют это право, лишаются иностранной помощи, им грозят экономические санкции. Такая стратегия, направленная на укрепление не оправдавшей себя политики контроля наркоторговли в ее зародыше, доказывает, что война с наркотиками ведется не союзниками, а неравноправными участниками, когда США берется судить, разрешать, повергать в нищету и попирать права человека в подчиненных им странах. В провале политики запрета наркотиков Вашингтон продолжает обвинять иностранцев.

В 1989 году президент Джордж Буш выделил дополнительные 2,2 миллиарда долларов на борьбу с «наркотической чумой». Семьдесят процентов этой суммы предназначались на укрепление правоохранительных ведомств внутри страны и за границей. По Закону о полномочиях в области национальной обороны от 1989 года единственным руководящим органом, который уполномочен препятствовать ввозу наркотиков, является Министерство обороны. В результате Соединенные Штаты взяли на себя обучение тактике борьбы с наркотиками (которая слишком напоминает антипартизанскую тактику) армейских подразделений латиноамериканских стран, печально известных нарушением прав человека. Возросшая военная помощь предоставлялась согласно «Андской стратегии» Буша – пятилетнему плану, который предусматривал ассигнование 2,2 миллиарда долларов на искоренение источников поставок кокаина в Колумбии, Боливии и Перу. В 1996 году на экономическое развитие беднейших стран мира ООН выделила всего 69 миллионов долларов. В следующем году США предоставили колумбийской армии и полиции для борьбы с наркотиками почти 96 миллионов. Последний пакет соглашений с Колумбией предусматривает военную помощь общей суммой 289 миллиона долларов. Подобное вмешательство является по сути своей антидемократическим, поскольку поддерживает военные режимы и усиливает коррупцию. Генерал Макаффри, американский «король наркотиков» характеризовал генерала, командовавшего анти-наркотическими подразделениями Мексики, как «честного человека и образцового командира». В 1997 году этого мексиканского генерала задержали за корыстное сотрудничество с Амадо Карильо Фуэнтесом.

«Государственная стратегия в области контроля над наркотиками», опубликованная в 1989 году, содержала пространное введение, написанное лично Уильямом Беннеттом, которого Буш назначил начальником Управления национальной политики по контролю. Разглагольствования и лживые доказательства Беннетта подверглись разгромному анализу в работе Франклина И. Цимринга (род. 1942) и Гордона Хокинса (род. 1919), озаглавленной «В поисках рационального контроля над наркотиками» (1992). Беннетт начал с утверждения о резком и значительно сокращении потребления наркотиков: по его оценке, количество американцев, употребляющих запрещенные наркотики, уменьшилось за четыре года на 37 процентов – с 23 миллионов человек в 1985 до 14,5 миллионов в 1989 году. Назвав войны Никсона и Рейгана успешными, Беннетт противоречил самому себе. Он писал, что наркотики были дешевы и доступны почти любому, а страх перед наркотиками и связанными с ними преступлениями был высоким, как всегда. Хотя стратегия, направленная против иностранных поставщиков наркотиков, являлась ведущей в международной политике США, поставки, распространение и продажа создали в Америке широкий, ослабляющий экономику черный рынок. Беннетт признавал, что наркотики таким образом представляли собой самую серьезную угрозу национальному благосостоянию страны. Он утверждал, что проблема настолько серьезна, что сотрудники анти-наркотических служб не должны ограничиваться демократическими взглядами на законность и справедливость. Беннетт отвергал идею, что средства, направляемые на финансирование правоохранительных ведомств, должны быть перераспределены на лечение наркоманов и программы по предупреждению наркомании. Как и Энслинджер, он настаивал на том, что «любое значительное ослабление анти-наркотических служб – по любой причине, пусть даже из самых лучших побуждений – приведет к большему употреблению, большей преступности и большим бедам». Хотя Беннетт говорил, что США переживают кризис, который давно уже обострился и вышел из-под контроля, он не понимал, что этот процесс был следствием карательных законов США, характеризующих их политику на протяжении семидесяти лет. Он писал, что с наркотиками следует обходиться жестче, гораздо жестче, чем в настоящее время. Беннетт настойчиво утверждал, что ущерб наносят все способы использования наркотиков, на всех уровнях их потребления. Он делал вывод, что необходимо объявить одинаковобезжалостную (курсив автора) войну как первой, экспериментальной пробе наркотика, так и употреблению время от времени, не говоря об устоявшейся наркотической зависимости. Это мнение переходит все границы невежества и необдуманности. Хотя несколькими страницами ранее Беннетт писал, что самой серьезной и неотложной проблемой является употребление крэка в городах, он не делает различия между разными видами наркотиков и их неоднородным разрушительным воздействием на личности и социальные группы. Ни на одной из 153 страниц «Государственной стратегии по контролю над наркотиками» нет определения ни понятию «наркотик», ни «проблема наркотиков», как не обсуждаются ни амфетамины, ни барбитураты, ни другие наркосодержащие вещества. Возможно, это отражало коммерческие интересы фармацевтических компаний. Но скорее, это невежество указывало на отсутствие изощренности в мышлении подведомственного Беннетту управления. Уверенность авторов «Государственной стратегии по контролю над наркотиками», что наркомания – это этическая проблема, дала возможность и далее следовать старой, обанкротившейся практике.

Подобный менталитет приводил к появлению таких людей, как Дарил Гейтс, начальник полицейского управления Лос-Анджелеса, который на слушаниях сенатского комитета по судопроизводству в 1990 году заявил, что людей, бессистемно употребляющих наркотики, нужно брать и расстреливать. Беннетт считал допустимым убивать наркодилеров. Он говорил, что сотрудники анти-наркотических ведомств должны иметь возможность сбивать самолеты, подозреваемые в перевозке наркотиков, и сравнивал такие действия с работой дорожных полицейских, которые останавливали превышающие скорость автомобили. Он предлагал ввести против наркоманов такие наказания, как лишение водительских прав, создание для них военизированных учебных лагерей, выселение из домов, принудительное лечение по постановлению суда и принятие финансовых санкций против колледжей и университетов, которые равнодушно относятся к употреблению студентами наркотиков. Результатом явилось то, что в 1989 году 64 процента американцев заявили, что самая неотложная проблема – это наркомания. В 1986 году проблему наркомании признавали 3 процента.