Текст книги "Школа "Хизер Блоссом". Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Рианнон Илларионова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Молодой учитель каждый урок начинал с улыбки, улыбкой же и заканчивал. Элли иногда задумывалась, есть ли у мастера Ланди любимый курс, и была полностью уверена, что да – второй. Иногда, впрочем, девушка позволяла себе мысль, не сложилось ли такое же впечатление у всех прочих курсов. У Элли частенько появлялась идея – а не походить ли и ей вместе с Брендой Мэддокс на таинственные факультативы – кулинарию, ароматерапию или составление ядов? Мир растений и грибов теперь казался девушке чрезвычайно увлекательным, почти сказочным, его возможности – уникальными.

Но первый урок медитации начался совершенно не так, как предполагала Элли.

– Вам интересно, чем мы будем сегодня заниматься? – спросил мастер Джулиан и почти без паузы ответил: – Мы будем учиться сходить с ума…

Насладившись произведенным эффектом, он закончил:

– То есть выходить за границы сознания. Для начала возьмите каждый по свече.

Он показал рукой на дальний шкаф у стены.

– В зависимости от высоты вашего подсвечника, выбирайте такую, чтобы ее пламя располагалось на уровне ваших глаз, – пояснил он. – Слишком высокую можно подрезать.

Некоторое время ушло на то, чтобы второкурсники походили по классу и потолкались у шкафа со свечами. Элли подождала, пока основная масса разбредется по своим местам, и только тогда встала. Не выбирая особо, она взяла длинную тонкую свечку – подсвечник у неё был совсем маленький.

– Сегодня я познакомлю вас с практикой пристального взгляда, – сказал мастер Джулиан, дождавшись, пока все студенты вернутся на свои места. – Это можно считать и подготовкой к медитации и техникой для начинающих. Цель?..

Как обычно игнорируя стул, он стоял, слегка опираясь на крышку стола. Элли нравилось наблюдать за Джулианом Ланди, превращающим каждый урок в артистическое действо. Началось это еще в прошлом году, когда она придумала себе своеобразную игру – она считала улыбки. Вскоре это занятие пришлось забросить – мастер Ланди улыбался всегда. Улыбался загадочно, задавая каверзный вопрос, и восторженно, получив ответ. Улыбался тепло, наклоняясь над чьим-то столом, и мечтательно, погружаясь ненадолго в собственные мысли. Смеялся легко и свободно, слегка запрокидывая голову, беззащитно открывая горло.

Иногда Элли думала, улыбался ли мастер Джулиан, когда повздорил с магистром? Когда узнал, что «приговорен» к неведомо кем заколдованному замку? Скорее всего, да, но что это была за улыбка – ироничная, дерзкая, насмешливая?.. Джулиан Ланди нашел бы, над чем пошутить, даже идя на собственную казнь.

– У медитации нет цели, – продолжал тем временем учитель. – Она – процесс созерцания.

Он резко и коротко побарабанил пальцами по столешнице.

– И к тому же чрезвычайно опасное занятие. Одно неловкое движение – и ты счастлив. Не все выдерживают. Расположите подсвечники прямо перед собой. Я не буду просить вас останавливать внутренний диалог. По собственному опыту знаю, что он станет только интенсивней. Упражнение со свечей помогает остановить движение глаз. Автоматически останавливается внутренний диалог.

Скорее всего, кто-то за спиной Элли привлек внимание учителя, потому что он вопросительно посмотрел вглубь класса.

– Да, мастер Галлахер?

Элли слегка обернулась. Дилан был из тех однокурсников, с кем она почти не общалась. Он был сдержанным и молчаливым, но не таким загадочным, как Грэм, не настолько, чтобы за ним хотелось наблюдать. Его внешность – светлые волосы и черные, с неразличимыми зрачками глаза – только добавляла ему «демонизма». То, что их распределили на один Факультет, хоть и давало девушке больше тем для общения, но и немного отпугивало – на Кайлих попадают люди со сложным характером.

– Это как-то связано с вулгарским суеверием, что у лгущего человека «бегают глаза»? – уточнил Дилан.

Джулиан слегка улыбнулся, наклонившись вперед.

– Возможно, это связано с тем, что человек что-то вспоминает… напряженно размышляет. Но не с ложью. Это совершенно не обязательно.

Элли вернула улыбку своему второму любимому преподавателю. Мастер Джулиан тем временем предложил студентам зажечь свои свечи. Спичками, это было важно.

– С минимальными разрушениями, пожалуйста, – дополнил он. – Нет, мастер О`Салливан, подавать свечой в окно сигналы бедствия тоже не нужно. Итак, перед практикой закройте глаза и успокойте дыхание.

Мастер Ланди умолк на минуту, давая студентам время выполнить это условие. Элли послушно опустила веки, слыша только слабое потрескивание маленького пламени напротив.

– Откройте глаза и посмотрите на свечу, – услышала Элли, и глаза распахнулись будто сами собой. – Не двигайтесь, постарайтесь не моргать. Старайтесь по возможности даже не двигать глазами, смотрите в одну точку. Секрет в том, чтобы изначально не напрягать глаза, тогда слёзы не наворачиваются так быстро. Если глаза всё-таки устанут, спокойно закройте их, отдохните пятнадцать-двадцать секунд секунд и снова приступайте к созерцанию.

Мастер Джулиан прошелся по проходу между столами, ступая неслышно, и вернулся по другому, наблюдая за лицами студентов, что-то отмечая для себя.

– Отслеживайте попытки своего ума погрузиться в размышления. Если вы осознали, что в голове все-таки вертится какая-то мысль, спокойно примите этот факт, а затем отпустите мысль из головы «на волю». Вместо того, чтобы бороться с мыслями, – просто «не думайте» их.

– Это сложно… – пробормотал кто-то.

– Следите за ними, как за облаками на небе, подчиняйте возникающие образы тому же созерцанию. Медитируйте и на них тоже, и они растворятся. В первую очередь прекращайте движение глаз, остановите взгляд, и мысли замрут следом, – голос мастера Джулиана был негромким и размеренным, чтобы не отвлекать учеников от практики.

На несколько секунд в голове Элли возникла блаженная тишина. Следом взорвалось «я не думаю!» и девушка прикрыла глаза в досаде – размышления вернулись. Стремясь вернуть наслаждение безмолвия в голове, она снова расслабленно посмотрела на огонь.

– Смотрите на пламя свечи, старайтесь видеть его таким, какое оно есть. Да, мы знаем, что пламя – результат реакции окисления углеводородов. Знаем, что оно горячее и об него можно обжечься. Знаем, что у него есть название – «пламя». Но во время медитации все эти знания нужно забыть. Слишком уж часто в жизни мы смотрим на что-то через призму своих знаний, и эта призма искажает то, что мы видим, до неузнаваемости. Так что просто смотрите на огонь, забыв, что он называется этим словом. Смотрите, как смотрит на лесной пожар дикое животное, не знающее слов.

Теперь мастер Джулиан замолк надолго, оставляя второкурсников наедине со своими ощущениями. Элли почти впала в забытье, она ничего не видела перед собой, кроме крохотного и дрожащего пятна света, переливающегося желтым и оранжевым, которое становилось почти синим у основания. Она наблюдала за огнем, как если бы видела его первый раз.

– Если глаза устали смотреть на огонь, – вновь негромко сказал мастер Джулиан, – закройте их, но постарайтесь удержать образ пламени перед внутренним зрением. Представьте, что эта энергия – теперь часть вас. Когда образ растворится, снова начинайте смотреть на свечу. Чтобы не моргать, сощурьтесь на несколько секунд. Постепенно вы научитесь делать это все реже, ваш взгляд изменится. Начинайте постепенно выходить из своего состояния, посмотрите в сторону, ощутите, что вы просыпаетесь. Погасите свечи, но не задувайте их.

Он наклонился над своим столом, задумчиво пошарил рукой в глубинах ящиков и положил на столешницу небольшой атам – ритуальный кинжал.

– Гасить свечи можно только металлом или пальцами, – пояснил он. – Скорее всего, большинство из вас это уже знают, видели дома. Если у вас нет атама, а пальцами пока боитесь, возьмите этот. Специально держу для подобных целей.

Элли посмотрела по сторонам. В сумке у нее лежал жезл отца. Взгляд девушки почти невольно уперся в Грэма, сидевшего через ряд и чуть наискосок. На столе перед молодым человеком лежал атам, но юноша спокойно протянул руку к огню, погасил его и расслабленно откинулся назад. Элли задумалась. Было немного страшновато дотрагиваться до огня. Жизненный опыт говорил ей, что это, скорее всего, больно.

Несколько человек уже воспользовались «общим» атамом, Элли все еще медлила, решаясь. Отчего-то ей было важно пересилить себя. И интересно коснуться пляшущего огонька. Она слегка облизнула три пальца и, захватив щепотью фитиль, утопила его в лужице воска. Слабая боль прошла почти мгновенно, Элли почти с восторгом стряхнула с пальцев мгновенно затвердевший воск.

– Огарки можете забрать, – сказал мастер Ланди, принимая назад кинжал и снова пряча его в недрах ящика стола.

Элинор, одолев надуманный, как она теперь понимала, страх, осматривалась вокруг взглядом победителя.

– Эта практика… что она дает, кроме подготовки? – спросила Элли, почти с наслаждением шевеля пальцами ног внутри туфель.

Мастер Джулиан шагнул к ее столу и немигающе посмотрел на девушку.

– Вас начнут бояться, мистрис О`Ши, к вам начнут прислушиваться.

Элли поежилась. Остановившийся взгляд выглядел жутковато.

– Все? – уточнила она.

– Все, кто слабее, – пояснил мастер Ланди, вновь по-мальчишески улыбаясь и становясь прежним. – Если вы будете смотреть на окружающих как змея, вы точно привлечете к себе внимание.

Несколько человек фыркнули, и Элли поняла, что это очередная шутка. Скорее всего…

– На что еще можно медитировать? – спросила она.

Мастер Джулиан присел на угол стола.

– Созерцать можно все что угодно, если правильно освоить этот процесс. Высшее умение – это медитировать на саму жизнь.

Переливчатая музыкальная трель звонка немного заглушила его последние слова.

– Вы умеете? – спросил Доминик.

Элли уже давно поняла – больше всего Дом любил проверять учителей «на прочность» и, как она подозревала, не только учителей. Джулиан дружески улыбнулся провокатору:

– Что бы ни случилось, делаю вид, что именно этого я и хотел. Например, обучаю вас, мастер О`Салливан. У моих учеников обычно очень хорошие результаты. Все, кто выживал, благодарили.

– Мне остаться? – услышала Элли тихий голос Бренды.

Мастер Ланди отвлекся от Доминика, и тот стремительно исчез.

– Да, пожалуйста, мистрис Мэддокс. Поможете мне приучать алоэ к горшку… Пересаживать, проще говоря.

Второй курс. Йоль

✧☽◯☾✧21 декабря✧☽◯☾✧Зимний Солнцеворот✧☽◯☾✧Сад Ритуалов✧☽◯☾✧

Когда второкурсники собрались в Саду Ритуалов на очередной Шабаш, на границе Йольского Круга стояло морозное утро. Мастер Баркли как обычно уже встречал их, приготовив и украсив алтарь.

Коротко поприветствовав второкурсников и сопровождающих их Хранителей Факультетов, он взял свой украшенный кристаллом жезл.

– Начнем с открытия Круга, – предложил мастер Персиваль, делая неуловимый знак помощникам.

Хранители удалились на минуту и появились вновь с подносами, на которых стояли небольшие дымящиеся керамические чашки.

– Чай, – сказал мастер Баркли. – Самый йольский напиток.

– А глинтвейн? – спросила одна из девушек.

Элли не разобрала под капюшоном, кто это был, но, судя по голосу, одна из племянниц.

Мастер Персиваль улыбнулся.

– Думаю, позже, девушки. Глитвейн сегодня еще будет.

Элли в очередной раз вскользь задумалась об отношениях внутри этой четверки, но быстро отвлеклась, когда волкоголовый вулвер, Хранитель Кайлих, поднес ей чашку с травяным чаем.

– Чай – совершенно удивительный напиток, – продолжал мастер Персиваль, – причем, не обязательно классический. Любой травяной или даже из смеси трав сгодится для нашей сегодняшней цели.

Он замолчал, словно ожидая вопросов, но второкурсники были увлечены горячим напитком.

– Итак, именно чашка чая может олицетворять собой все четыре элемента Магического Круга. Заварка – это элемент земли, вода – собственно элемент воды, пар – элемент воздуха, а тепло, исходящее от чашки, – элемент огня. Сейчас ощутите вкус вашего чая. Сделайте глоток и произнесите:

Я призываю стихию земли. Принеси свою стабильность и стойкость в мою магию.

– Сделайте глоток и ощутите на языке горячую жидкость. Произнесите:

Я призываю стихию воды. Принеси свою подвижность и сострадание в мою магию.

– Сожмите в ладонях чашку, согрейтесь и впустите в себя этот жар. Произнесите:

Я призываю стихию огня. Принеси свет и тепло твоей преобразующей энергии в мою магию.

– Опустите лицо и позвольте пару коснуться его. Произнесите:

Я призываю стихию воздуха. Принеси мне ясность ума, когда я сегодня исполняю магию.

– Теперь, когда Круг создан, мы начинаем приветствовать Шабаш Йоль. Поставьте чашки вниз, не размыкайте Круг и возьмите свечи.

Элли приняла из рук мастера Персиваля витую красно-зеленую, уже зажженную свечу.

Сегодня самая длинная ночь года.Колесо поворачивается еще раз,И завтра Бог-Солнце начнет свой путь обратно.С ним начнется новая жизнь в нашем мире.Это время зимней Богини, уходящей в свой срок,Уступающей трон Деве, рождающей Бога.Сегодня я отмечаю праздник Зимнего Солнцестояния,Возрождение Солнца и возвращение света на Землю.Когда Колесо Года снова вращается, никаких правил и ограничений больше нет.Я чту вечный цикл рождения, жизни, смерти и возрождения.

В центре Йольского Круга высилась раскидистая ель, почти скрывая под нижними ветвями небольшой алтарь. Сейчас ее покрывали украшения – ленты, колокольчики, небольшие пряники и кружки засушенных яблок со звездочками в центре. Мастер Персиваль склонил голову, продолжая говорить. Острие жезла он направил вверх.

Сегодня я прославляюМать природы, которая правит в нашем мире.Я благодарю прекрасную Богиню,Чьи благословения приносят новую жизнь на землю.Пусть мои молитвы будут услышаны.Богиня-Старуха, Колесо Года вновь повернулось.Пора Деве требовать то, что теперь ее.Дни становятся длиннее теперь, когда Солнце вернулось.Время Старухи закончилось, но время Девы началось.Слушай мудрость тех, кто был до тебя,И будь достаточно мудр, чтобы совершить свой собственный путь.

Дав студентам закончить повторять слова ритуала, он предложил им взять со священного дерева что-нибудь в качестве угощения. Элли сорвала пряник в виде звезды и невольно заинтересовалась еще одним украшением. Решив, что не будет плохого, если она возьмет и его, девушка сняла его. Это было что-то твердое, скорее всего, орех в скорлупе, плотно завернутый в золотую бумагу.

«Пряник я съем, а это пусть остается на память», – подумала она.

Мастер Баркли тем временем приступил к закрытию круга.

– Снова возьмите свои пустые чайные чашки и поблагодарите каждую из стихий, которые были с вами, когда вы пили этот напиток. Произнесите:

Благодарю тебя, Земля, за твою стабильность.Благодарю тебя, Вода, за твое предвидение.Благодарю тебя, Воздух, за твое искусство.Благодарю тебя, Огонь, за твое вдохновение.Уходите или оставайтесь.

– Сейчас вы можете быть свободны, – завершил Йольский Ритуал мастер Персиваль. – Сегодня и до Двенадцатой ночи у вас будут продолжаться каникулы. А на Хогманей обещаю вам небольшой сюрприз. Блессед Йоль!

Глава восьмая. Ледяной призрак

Идеальный мужчина должен говорить с женщинами как с богинями, а обращаться с ними – как с детьми.

Оскар Уайльд

∙•☽●════════════════════════════☽✪☾════════════════════════════●☾•∙

✧☽◯☾✧Утро следующего дня✧☽◯☾✧Библиотека школы✧☽◯☾✧

События прошлого вечера – поиски коронки и первая поездка на лошади – оказались такими насыщенными, что, проснувшись наутро, Элли почти с удивлением поняла – ей ничего не снилось. Кошмары, мучившие ее последнее время, притихли… или она просто забыла сон. Дождавшись конца занятий, Элли отстала от группы однокурсников и свернула в сторону библиотеки. Хотелось побродить на дальних секциях верхнего яруса, там попадались особенно интересные книги.

Элли рассматривала пестрые корешки книг, когда сзади раздался веселый, почти мальчишеский голос:

– Что за дело у тебя, расскажи подробно. Но желательно быстрее, я уже голодный.

Элли обернулась.

– Ничего важного. Просто думаю, почему тут нет книг-ужастиков? Я бы почитала, если фильмы не посмотреть.

Из-за стеллажа появился синевато-прозрачный Тень Шекспира.

– Приятно видеть, что ваша кровь наследию решила подчиниться, – певуче сказал он и обратил внимание на пака: – А от тебя мой друг все, как всегда – излишне много шума. Ты обещал зайти еще вчера, и вот смеешься, а мысли и решения остаются без ответа.

Пак широко улыбнулся, будто слова призрака не задели его:

– Когда в запасе вечность, легко прослыть беспечным. Вчера… сегодня… какая разница? Лишь бы я был! Что до болтовни… у меня всегда так – что ни скажи, на все ответ – не да, так нет!

Элли присела за стол, а Робин все кружился рядом, будто не находя повода что-то сказать. Стулья он проигнорировал, и, несмотря на природное нахальство своего племени, садиться прямо на стол тоже не стал. То ли был не в настроении, то ли все же не хотел злить Тень Шекспира.

Робин сел на пол, почти вплотную к стулу Элли, доверительно заглядывая ей в лицо, как большой пес, ищущий хозяина. У девушки возникло невольное подозрение: не хочет ли он положить ей голову на колени?

– Я просто… – начала Элли и, прервавшись, слегка откашлялась, – … хотела задать несколько вопросов. Я узнала о себе много нового в последнее время…

– И узнаешь еще больше… – перебил ее пак.

– Что ты имеешь в виду? – Элли уже смотрела на юношу с надеждой. – Ты что-то знаешь?

Пак кивнул.

– Все знают, и давно, но… – он сделал рукой неуловимое движение, словно закрывал рот на замок и выбрасывал ключ. – Опасно. Есть зарок, что ты все должна узнать сама. Разрешить себе узнать. В свой срок.

– Но ведь на простые вопросы ты можешь ответить?

– Задавай, – разрешил пак, меняя позу и немного отодвигаясь.

– Ты полукровка, как и я, но считаешь себя фейри и ведешь себя как фейри. Почему?

– Меня воспитывал бессмертный отец… В хорошем настроении он называл меня сыном, а в плохом говорил, что я из подменышей. И, по чести говоря, плохих дней в году бывало до трехсот. В ответ я напоминал, что он сам полукровка. Поэтому я пак, а не принц. Они приняли меня к себе.

Робин говорил это веселым тоном, но Элли предпочла не продолжать тему его семьи. Слишком она бередила ее собственные раны.

– Ты знал моих родителей?

– Я немного не закончил… – фейри встал с пола и все-таки присел на стол, теперь немного возвышаясь над Элли. – Ты считаешь себя человеком, но это только вопрос выбора. Дело привычки. Ты будешь, кем сама захочешь.

«Легко сказать, – подумала Элли, – я всю жизнь считала себя не просто человеком, а самым обыкновенным».

– Я не знал твоего отца, – пак продолжил отвечать на ее вопросы, – а вот с матушкой знакомство водил.

– Ты опасно близок к проклятию, Гудфеллоу! – опять подал голос Тень Шекспира.

Элли заозиралась, но призрака не увидела. Но он, словно ощутив в себе необходимость выплыл из-за стеллажей.

– Ты читала пьесу «Король Лир»? – спросил он очень строго.

– Эээ, да, – Элли решила скрыть, что посчитала трагедию грустным и тяжелым чтением.

Тень кивнул лысоватой головой и скрылся за полками.

– Ты видел этого нового обитателя замка? – Элли невольно понизила голос.

Дело было даже не в том, что она не хотела, чтобы Тень услышал этот разговор, просто в Гавейне ощущалось нечто странное и немного пугающее.

Кажется, Робин мгновенно понял, о ком она.

– Да… – пробормотал он. – Не понимаю, отчего ему позволили остаться… У меня с него взгляд соскальзывает.

– Ты не веришь, что он полукровка темного и светлой? – с тревогой спросила Элли.

Пак даже встал и немного прошелся вперед, по коридору между библиотекарских столов.

– Я не верю ему вообще. Кто он сам, мне все равно. Не люблю скрытных. Меня он избегает.

– А с кем он говорил? – спросила Элли, думая, кого ей еще можно спросить о Гавейне – Лэнгдона, Флинна, Брина… может быть, Мэган. Или кого-то из Хранителей Факультетов.

– Не знаю! – почти крикнул пак и опять снизил голос до обычного. – Ненавижу что-то не знать. И меня беспокоишь ты.

– Почему? – искренне изумилась Элинор.

Робин приблизился к сидящей девушке вплотную так, что его широкий кожаный пояс с витыми шнурками и бубенцами оказался напротив ее лица. Элли показалось, что фейри наклонился к ее макушке, вдыхая запах волос. Что бы там ни было, делал он это беззвучно, а не так шумно, как ее «диагностировала» банши.

– У тебя изменилась энергетика, – сказал пак, отступая.

Элли смотрела на него, но молчала. Сама она совершенно не представляла, чем это может быть вызвано.

– С тобой случалось в последнее время что-то необычное? – спросил пак.

Элли саркастично развела руками.

– Да последний год по три раза на дню.

– Совсем недавно… – голос Робина стал непривычно серьезным.

Элли призадумалась.

– Да вроде нет. Но я не знаю, какие рода странности ты имеешь в виду.

Пак тряхнул рыжей головой и снова стал прежним – жизнерадостным и чудаковатым. Но теперь Элли была уверена, что это только маска. Робин был внимателен и умен.

– Тогда я продолжу наблюдать… – он пошел к выходу из библиотеки, но остановился и обернулся. – Ты узнала все, что хотела?

Элли медленно кивнула.

«Вроде да… Даже не понимаю, что еще хотела спросить».

Робин неожиданно вернулся, взял Элли за правую руку и прижал губы к ее запястью.

– Моя госпожа… – произнес он едва слышно и, мягко выпустив пальцы девушки, исчез почти мгновенно.

Элли вновь с удивлением поняла, что полукровка двигается стремительно и неслышно. В себе она никаких волшебных способностей пока не находила. Она продолжала сидеть, размышляя, не пойти ли ей уже в общежитие, но тут из-за книжных полок «вышел» Тень Шекспира. Он именно вышел, создав ради такого случая ноги, и это свидетельствовало о его серьезности.

– Так ты точно читала пьесу, – спросил он строго.

Элли уже начала сердиться. Если Тень так радеет о наследии своего хозяина, она готова обсудить комедии и сонеты. В любом случае, навязчивость не красит никого, даже гения. Даже тень гения.

– Иногда отец и дочь необыкновенно близки… – сейчас Тень выглядел особенно загадочным.

На колени девушки опустился томик, раскрытый на странице трагедии.

– И что? – немного резко спросила она.

Тень Шекспира всплеснул руками в пышных кружевных манжетах.

– Нельзя же быть такой… – он осекся, словно не хотел произносить что-то обидное.

Элли посмотрела на лист пьесы. Сюжет она знала приблизительно, но вроде то что-то из середины.

– Я не понимаю… – ответила девушка обреченно. – Зачем вы так настаиваете?

Библиотекарь безмолвно закружил вокруг.

– Это загадка, – наконец выдавил он из себя. Голос призрака звучал будто он ожидал немедленной и неотвратимой кары.

Элли снова посмотрела на раскрытую страницу.

– Как я могу найти отгадку, если я даже сути загадки не понимаю?

Тень Шекспира заметался. Желание что-то рассказать и опасение неизвестно чего раздирали его с равной силой.

– Твое имя… – произнес он и оглянулся.

В библиотеке было спокойно. Ни взрывов, ни непонятных вспышек магического света.

– Элинор, – ответила девушка, невольно размышляя, не сходят ли призраки с ума от слишком долгого неразвоплощения? Тем более призраки гениев, которым до безумия и так недалеко.

Шекспир снова замолк, теребя полупрозрачный воротник полупрозрачной голубоватой рукой.

– Имя, которое тебе дал отец. Он назвал тебя в честь единственной дочери короля Лира…

Призрак осекся и замер с полуоткрытым посреди фразы ртом. Элли вздрогнула, уже чувствуя что-то неладное. От лысоватой макушки и ниже, стремительно и неотвратимо, призрак покрывался льдом. Несколько мгновений и перед Элли вместо обаятельного и разговорчивого призрака великого писателя висела в воздухе его застывшая копия.

«Проклятие Светлейшего Короля…» – мысли у Элинор проявлялись медленно, словно тоже застыли, но тут же она пришла в себя и почти выкрикнула, обращаясь в пустоту:

– Что за глупость! У короля Лира было три дочери!

✧☽◯☾✧Немного позже✧☽◯☾✧Общежитие второго курса✧☽◯☾✧Библиотека школы✧☽◯☾✧

Элли бежала по коридорам школы. Бежала, задыхаясь, почти не осознавая, где находится. В голове роилось множество мыслей, коротких, обрывающихся, перебивающих друг друга.

«Просить помощи… Рассказать… Вернуться в комнату… Я не имею права. Кому я могу рассказать? Кто сможет помочь? И как я все объясню? Это моя вина!»

От последней мысли из глаз брызнули слезы. Это ее глупость и непонятливость заставили Тень сказать слишком много. И, если призрак просто превратился в лед, то что бы стало с живым человеком? От этой мысли Элли, казалось, побежала еще быстрее.

Сознание металось, строило планы, но тело действовало само по себе. Девушка пришла в себя только на первом этаже общежития. Схватившись за поручни лестницы, Элли попыталась отдышаться. Потом обернулась.

Свет еще не был погашен, значит, время отбоя не настало. Сколько сейчас времени, Элинор не представляла, но просто пойти в свою комнату и притвориться, что ничего не произошло… Это было невозможно.

От мысли, что нужно все рассказать взрослым Элли почти застонала. Уже не важно было, в какую комнату Южной Башни стучать и кому объяснять ситуацию. Но девушка не была готова идти на это в одиночку.

Глаза Элли заметались, она смотрела то наверх, то в сторону комнат первого этажа. Брианна или Агнесс? Обе? Рассказывать ситуацию два раза она была не готова.

Брианна будет пищать, ужасаться и порываться упасть в обморок. Агнесс, куда более устойчивая рассудительная, была предпочтительнее. Но все же, повинуясь неожиданному импульсу, Элли побежала на второй этаж мужского крыла.

Постучать в нужную дверь оказалась неожиданно легко, хотя Элинор и не представляла, что именно скажет. Подождав несколько секунд, она вновь нетерпеливо ударила костяшками пальцев по темному дереву.

Открыл ей Доминик, уже слегка взлохмаченный, словно его вытащили из постели. Окинув Элли взглядом, он не стал задавать вопросов, а только пробормотал:

– Ага, понятно… – и, оставив дверь немного приоткрытой, вновь исчез.

– К тебе опять женщина, – услышала Элли его голос и невнятное бормотание в ответ.

Элинор не успела в полной мере оценить смысл фразы О`Салливана, хотя, за год общения с однокурсником, уже знала – все его слова нужно делить на два. Больше всего Дом любил говорить и делать глупости.

Из-за двери послышался глухой удар, словно кого-то стащили с кровати на пол, проклятия, произнесенные невнятным полусонным голосом и совсем странный звук, словно кого-то ударили с размаху подушкой. Элли понадеялась, что Доминика.

Когда на пороге комнаты появился Грэм, одетый во все черное, с непривычно разбросанными по плечам волосами, Элли поняла, что почти забыла о цели визита и только безмолвно наблюдала, как выражение лица юноши меняется с раздосадованного на откровенно изумленное.

Грэм вышел в коридор, ногой захлопнул дверь и приблизился к Элли почти вплотную.

– Тебя кто-то обидел? – резко спросил он.

Элли не поняла, что Грэм разглядел в ее лице, но отрицательно замотала головой, ощущая только опять подкатывающие к горлу слезы.

– Я-а… уби-и-ила… – начала она.

Глаза Грэма чуть расширились.

– … призрака, – завершила Элли.

Не задавая лишних вопросов, Грэм взял ее за руку и повел на первый этаж. Шел он быстро и как-то зло, но Элли следовала за ним, не сопротивляясь, хотя ей почти приходилось бежать. У нее возникла мысль, не в медпункт ли он ведет ее так целенаправленно?

– Где? – отрывисто спросил он уже на улице.

– В библи… – голос девушки прервался и она так и не закончила слово.

– Ясно, – так же резко ответил Грэм, продолжая тащить ее за собой.

Весь путь от общежития до школы и от входа в замок до библиотеки он молчал. Элли отчего-то опасалась подать голос, но сама удивлялась, что получает почти удовольствие от того, что ее вот так властно куда-то ведут. Ни с кем она еще не чувствовала себя настолько защищенной.

Войдя в книгохранилище, Грэм отпустил Элли и огляделся.

– Что произошло? – спросил он.

Элли, с силой закусила нижнюю губу и молча показала вперед. Потом пошла к месту, где, как она помнила, Тень Шекспира превратился в глыбу льда.

Грэм воспринял увиденное на удивление стоически. Он осмотрел замерзшее привидение, обойдя его кругом, прикоснулся к нему и сразу отдернул руку.

– Он тает! – воскликнул юноша, встряхивая влажной ладонью.

Элли опять ощутила безысходный страх и вину.

– Это я виновата! – она вновь опустилась на стул, на котором разговаривала с библиотекарем совсем недавно и закрыла лицо руками.

– Умоляю… не плачь, – в голосе Грэма прозвучало что-то неясное, и девушка подняла на него глаза. – Не выношу, когда плачут!

Плакать Элли умела и иногда даже любила. Но вот выключать слезы по заказу – этот талант ее миновал. Поэтому она просто принялась размазывать их по щекам, стараясь всхлипывать потише.

Грэм продолжал разглядывать фигурную глыбу льда, висящую в воздухе.

– Почему ты решила, что это твоя вина?

Элли несколько раз сглотнула, надеясь, что ее дрожащий голос не рассердит Грэма сильнее.

– Он почти проговорился о моем имени… о моем настоящем имени. Я не понимала его.

– «Король Лир»? – спокойно уточнил юноша, по-прежнему не сводя глаз с привидения.

– Да-а, ты тоже знаешь?

– Конечно, – Грэм перевел взгляд на Элли. – Думаю, нужно идти рассказывать директору. Слишком серьезное происшествие.

Элли хмуро молчала, размышляя, что о ней будет думать вся школа, когда студенты и учителя узнают, что она лишила всех библиотекаря. Она послушно поднялась со стула, но Грэм отчего-то медлил.

– Но сначала расскажи, что именно ты узнала?

– Ничего! – с отчаянием выкрикнула Элинор.

Грэм оставался таким же хладнокровным, как обычно.

– Если на него пало проклятие, он сказал очень много. Почти все.

Элли задумалась, стараясь вспомнить слова Тени максимально точно.

– Что меня зовут, как единственную дочь короля Лира, но…

Грэм хмыкнул.

– Но у него три дочери.

«Хорошо, что ты согласен со мной. Я думаю так же», – благодарно подумала Элли.

– А ты можешь мне подсказать? – спросила она.

Грэм даже улыбнулся.

– Хочешь и от меня избавиться? Ты должна догадаться сама.

Элли опустила голову, опять мысленно ругая себя.

– Ты читала пьесу? – привычно строго спросил юноша. – Наверняка библиотекарь настаивал.

Элли ощутила себя последней двоечницей.

– Он говорил… и книгу приносил, – девушка подняла со стола до сих пор валяющийся на нем томик. – Но я не люблю трагедии.

– Странно, при твоем интересе к фильмам ужасов, – голос Грэма стал совсем суровым. – Братьев Гримм ты хотя бы читала? У них есть сказка с похожим сюжетом.

– Про соль? – с надеждой спросила девушка.

– Напомни сюжет…

Элли призадумалась:

– Король спросил у трех дочерей, как они его любят. Старшая и средняя сказали, как драгоценности и наряды, а младшая… как соль. И король прогнал ее, потому что подумал, что это ничего не стоит.