Текст книги "Убитых ноль. Муж и жена"

Автор книги: Режис де Са Морейра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Джозеф допил виски, взял коробку из-под пиццы и дочитал то, что там было написано:

«То, что мужчина даже не попытался побежать за ней, не подумал ее догнать и просто позволил ей уйти, означало, что он скорее умен, чем глуп.

И лучшее тому доказательство, что в прошлом он уже не раз бежал за ней, догонял, и если бы он только мог представить на какую-нибудь долю секунды, что это может что-то изменить, он бы согласился, улыбаясь и даже напевая, ползти за ней хоть десять лет в грязи под проливным дождем.

Но это ничего бы не изменило.

Нет, ей нужно было и, что еще печальнее, она хотела уйти, и меньше всего ей хотелось встретить его на своем пути. И она сама прекрасно понимала, что на этот раз он не побежит за ней, что у него хватит ума понять, что этого ни в коем случае делать не надо. Потому он этого и не делал. Оставалось только надеяться, что она случайно где-то на него наткнется.

Но он сомневался, и не без оснований, сможет ли он оказаться в нужном месте, не выходя из дома, и решил, что сможет, потому что это был его единственный шанс – иначе ему не жить. Чтобы не оставалось никаких сомнений, он решил напиться».

Джозеф взял бутылку виски и стал пить прямо из горлышка. А потом написал:

«В конце концов, она заснула.

Незнакомец болтал без умолку, пока она не начала посапывать. Теперь он смотрел на нее и удивлялся, с какой стати такая красивая девушка оказалась совсем одна в ночном поезде. На то могло быть тысячи причин – по крайней мере, две-то уж точно, – но он почему-то был уверен, что она едет к своему мужчине, мужчине своей жизни. Во сне она попыталась устроиться поудобнее и положила голову на плечо незнакомцу. Конечно же, он был не против и даже на секунду позавидовал мужчине, к которому, как он думал, эта девушка прильнула в своих грезах.

Но хотя незнакомец и не ошибался в том, что такой мужчина существует, он напрасно ему завидовал. Она ехала не к нему, а от него.

Если бы этот незнакомец-оптимист, знал об этом, он наверняка бы понял, какое это мучение: заполучить такое сокровище, жить с этой девушкой рядом, видеть ее лицо, открывая утром глаза, тысячи раз ждать ее пробуждения, ее взгляда, улыбки, целовать ее тысячи и тысячи раз – и вдруг лишиться этого навсегда.

Возможно он понял бы и то, что радость от того, что все это у тебя было, не может смягчить боль утраты, потому что боль эта невыносима. А потом еще раз посмотрел бы на эту девушку, спящую у него на плече, и решил бы, что, пожалуй, он был неправ.

Но и в этом он тоже был бы неправ, хотя сердиться на него было не за что».

Джозеф покончил с бутылкой.

Снял телефонную трубку, застыл в нерешительности, положил ее обратно. И закончил свой текст:

«А в это время там, в самом центре спящего города, мужчина был уже пьян в стельку и думал о том, чтобы положить всему этому конец.

Заглянув на дно бутылки, он увидел для себя выход – добровольную смерть, и теперь оценивал его, окончательно сбитый с толку.

Что-то удерживало его.

Он не верил в рай, но что-то подсказывало ему, то ли разум, то ли глупость вместе с опьянением, что он может и ошибаться. И на самом деле верит в него.

И еще он думал, что ничего не может быть ужаснее, чем оказаться в раю без нее, одному среди всех этих прекрасных кущей и плодов. Он представлял себе деревья, зеленые холмы, вечный покой, и понимал, что оказаться там без нее – ну, просто обидно».

Джозеф тряхнул головой и вздохнул. Потом снова снял телефонную трубку.

Франсуаза

– Андрес?

– Не совсем. Его брат.

– У тебя все в порядке, Джозеф?

– Гм. Почти.

Франсуаза, еще полусонная, помедлила, но то, что она хотела сказать, как-то без всяких слов услышал Джозеф:

– Помню как-то днем мы с Кларой… мы шли вместе по проселочной дороге. Я что-то напевал, она танцевала под эту песенку… Было хорошо, да, было хорошо…

– А погода была какая?

– Понятия не имею.

– И что это была за песня?

– Не помню… Так, ерунда какая-то. Я тебя разбудил?

– Да, разбудил и плевать. Умираю с голоду!.. Подожди, я возьму трубку на кухне.

Франсуаза положила телефон и потянулась. Потом встала с кровати, придерживая живот рукой. Вышла в коридор, остановилась у приоткрытой двери в комнату Джеймса, заглянула туда, двинулась дальше, спустилась по лестнице и оказалась на кухне. Сняла трубку другого аппарата:

– Ты меня слышишь?

– Да. Ты уверена, что не хочешь еще поспать?

– Уверена, не волнуйся… Я умираю с голоду… Сейчас, сейчас, я положу трубку в спальне.

– Жду, – сказал Джозеф, уселся на диване, закурил сигарету и отшвырнул коробку из-под пиццы с глаз долой. Потом уставился в пустоту.

– Джозеф!

– Да.

– Я в спальне, – сказала Франсуаза, – спускаюсь обратно на кухню.

Она повесила трубку и вышла из спальни. Медленно проходя по коридору, наклонилась к животу и начала говорить вполголоса: «Однажды Юк-Юк приехал к эскимосам… Какие же они смешные, эти эскимосы! Такие улыбчивые! И одеты, ну совсем как мишки! Мне непременно нужно с ними подружиться! Но они только и делают, что ловят рыбу и, по-моему, только рыбой и интересуются… А, придумал! Притворюсь-ка я рыбой, но в последний момент скажу, что я – Юк-Юк, чтобы не съели».

Франсуаза дошла до лестницы, положила руку на перила и начала спускаться по ступенькам, продолжая рассказ:

«И вот Юк-Юк прыгнул в прорубь и притворился большим-большим скатом… Ну и ну, – изумились эскимосы, – неужто такой большой скат заплыл в наши воды? Не будем его есть, а лучше постараемся с ним подружиться!». «Как раз этого, – заключила Франсуаза, добравшись до кухни, – и хотел Юк-Юк».

На кухне Франсуаза открыла морозилку, вытащила лоток с едой, поставила в микроволновку, включила ее и снова взяла телефонную трубку.

– Все в порядке, я здесь, – сказала она.

– Ты нашла чего поесть?

– Да, поставила подогреть.

– А что именно? – спросил Джозеф.

– Да так, сама не пойму… по-моему, это мусака[7]7
  Мусака – традиционное для Балкан блюдо из баранины и овощей.


[Закрыть].

– А, понятно… Ты, и правда, проголодалась.

– Не то слово, – сказала Франсуаза, глядя на свой живот. – Нас ведь тут, как-никак, двое.

– Конечно… Еще один маленький папагено.

– Именно – папагена пока не получилась[8]8
  Папагено и Папагена – персонажи «Волшебной флейты» Моцарта; в их дуэте говорится о желании произвести на свет маленьких папагено.


[Закрыть].

– Ты хотела девочку?

Франсуаза попятилась, нащупывая рукой край кухонного стола.

– Да, – ответила она. – В общем, пусть сама решает, когда ей рождаться… Может, она мечтает, чтобы у нее была целая толпа старших братьев!

– Я ее понимаю, – ответил Джозеф. Подумал и добавил:

– Андрес скоро придет. Пиво у него кончилось.

– Ясно, – сказала Франсуаза. – А ты что пьешь?

– А кто тебе сказал, что я пью?

Франсуаза улыбнулась, посмотрела на микроволновку:

– От ЦРУ не скрыться, мсье Овальски.

– Мерзавцы! – сказал Джозеф и сел. Но голова у него закружилась, и он лег обратно на диван.

– Виски, – признался он. – Я пил виски. Как раз прикончил бутылку.

– Черт возьми!.. А больше нет?

– Увы, в баре хоть шаром покати… Только бутылка мескаля, которую Клара привезла из Мексики, но я пока не решаюсь, – сказал Джозеф. – В последний раз, когда я пил мескаль, я вроде бы общался с Иисусом…

Франсуаза бросила угрожающий взгляд на таймер микроволновки.

– И как он поживает?

Джозеф скинул ботинки и растянулся на диване.

– Да ничего, – ответил он. – В раю не жизнь, а лафа, пудрит мозги папочке.

– Каким образом?

– Ну… Рассказывает ему разные байки о том, что якобы видел на Земле, – ответил Джозеф, глядя в потолок. – Рисует ему каких-то дурацких зверюшек… Или уверяет, что у нас тут все прекрасно, замечательно, рай земной… Или что мы все перемерли. И никого не осталось.

– Ну а Бог… Он на все это клюет?

– Да нет, конечно. Ты же знаешь, что он всеведущ, – сказал Джозеф. – Но приколы Иисуса его забавляют, и он позволяет ему трепаться, сколько душе угодно.

– Так ему кажется забавным, что мы все перемерли?

– Ну… наверно, это его развлекает.

Франсуаза посмотрела на микроволновку. «Уже согрелось, наверное», – подумала она, прежде чем встать. Подошла, вытащила лоток, поставила его на стол, нашла чайную ложку и села на стул.

Франсуаза облокотилась на стол, держа трубку в одной руке, а ложку – в другой, и принялась за еду.

– Черт! – вырвалось у нее.

– Что такое?

– Совсем не разогрелось… Плевать, я просто умираю от голода!

Джозеф улыбнулся. Поднял руку вверх и объявил:

– На восьмом месяце беременности будущая мать решила, что мусаку можно есть, как холодную закуску.

Франсуаза проглотила ложку мусаки.

– Подожди, будущая мать сейчас тебе ответит, мало не покажется.

– Только не волнуйся, – Джозеф опустил руку. – Как младенец?

– Спит сном младенца.

– Жаль, что я тебя разбудил.

– Кончай придуриваться.

– ОК… На самом деле я восторге, что разбудил тебя.

– Это перебор!

– Похоже, что я слегка набрался.

– Вот повезло! – ответила Франсуаза. Зачерпнула ложечкой мусаку, посмотрела на нее и выложила обратно в лоток. – Фу, гадость!

Джозеф вытянул одну ногу и сказал:

– Будущая мать не любила холодную мусаку… Слишком поздно она поняла, что отдала бы все, лишь бы Джозеф Овальски накормил ее.

– Ты научился готовить?

– Я научился пользоваться микроволновкой.

– Молодец! – сказала Франсуаза. Проглотила еще ложку и продолжила разговор, заедая мусакой каждую фразу.

– Парню еще и тридцати не исполнилось, а он уже освоил микроволновку… В его родной деревне еще не рождался такой чудо-ребенок… Даже старожилы дивились этому необычайному дарованию… Может, он гений – гадали они.

Франсуаза продолжала есть, ожидая ответа, но ответа не последовало.

– Джозеф! – позвала она.

– Я слушаю.

– Ты как?

– …

– Это была шутка, – продолжала она. – Ты прекрасно готовишь яйца всмятку.

– Я хотел бы, чтобы она вернулась.

Франсуаза отодвинула от себя лоток.

Бросила взгляд на свой коллаж, и у нее мелькнула мысль не отклеить ли одну из сигарет, но она тут же опомнилась.

– Держись, – сказала она.

– Мне осточертело…

– Может, и ей тоже?

– Она тебе так сказала?

– Нет.

Джозеф встал с дивана. Подошел к холодильнику, открыл морозилку и облокотился на край.

– Как тебе показалось – у нее все хорошо?

– Насколько это возможно, – ответила Франсуаза.

– То есть?

– То есть мы живем в дерьмовом, насквозь прогнившем мире… где все, если присмотреться, отвратительно, но ей приходится с этим мириться.

– Так и есть.

– Вот именно.

Джозеф вытащил голову из морозилки и закрыл дверцу.

– По-моему, ты в полном порядке, – сказал он.

Франсуаза вздохнула, посмотрела на лоток с мусакой и отодвинула его подальше.

– Да ничего, – ответила она. – Будет лучше, когда рожу.

– Ты вроде уже придумала ему имя?

– Андрес сказал тебе, какое?

– Нет, он только сказал, что ты уже придумала.

– В общем, да – ответила Франсуаза. – Надеюсь, тебе понравится.

Джозеф постучался головой о морозилку:

– Но ты же не станешь со всеми советоваться.

– Нет, только с тобой.

– Да, но мне-то, в общем, по фигу… Можешь назвать его хоть Фредериком, я переживу.

– Господи, какой кошмар! Ведь приятели будут звать его Фредом?

– Вполне возможно, – Джозеф повернулся спиной к холодильнику и прислонился к нему. – Ты только представь! – продолжал он. – «Эй, Фред, как жизнь?», «Фред, пошли играть в футбол!», «Фред, дай велик покататься».

– Нет уж, – сказала Франсуаза. – Никогда. Они наверняка придумают ему другое имя… Мариус, Матюрен, что-нибудь вроде…

– Да подожди ты. По-моему, людям чихать на свое настоящее имя. У них слишком много других дел, так что они соглашаются на то, которое им уже дали… зачем заморачиваться?

Франсуаза резко выпрямилась.

– А как же Джеймс?.. Это ты называешь не заморачиваться?

– Нет, конечно, – ответил Джозеф. – Но Джеймс – он просто герой. Он – с другой планеты.

– Спасибо, – сказала Франсуаза.

– Не обижайся, я хотел сказать…

– Я и не думала обижаться, я, серьезно, очень тебе благодарна, Джозеф.

– Да?.. Тогда хорошо, – сказал Джозеф. – Не за что.

Франсуаза улыбнулась. Зажала себе нос:

– Алло, алло, это планета Франсуаза, прием!

Джозеф прижал трубку к губам и прикрыл ее ладонью:

– Слышу вас хорошо, планета Франсуаза… на связи Земля… чем могу вам помочь?

– Я ищу планету, где можно курить без вреда для здоровья… и беременные женщины могли бы дымить хоть целый день…

– Неправильный выбор, планета Франсуаза, неправильный выбор. Здесь, на Земле, все опасно для здоровья… даже стареть… Оставайтесь у себя. Оставайтесь у себя.

– Вас понял, планета Земля, вас понял. Беру курс на Марс.

Франсуаза разжала нос, взяла свою ложечку и встала. Открыла шкафчик, на который прицепила свой коллаж, сняла крышку с горшочка с медом и, не вынимая его из шкафа, принялась уписывать за обе щеки.

Джозеф сполз по стенке холодильника, сел на пол и схватился рукой за голову. Задумался:

– А мне бы так хотелось жить на маленькой планете, совсем маленькой, где некуда было бы ездить, путешествовать.

– На такой, как в «Маленьком принце»?

– Ну… чуть побольше. Вроде деревеньки или маленького городка… Чтобы все было как на ладони, и обойти ее можно было в один момент, и все закоулки и тайнички наперечет, и нечего было бы искать в других местах… И чтобы нельзя было уйти на все четыре стороны, и чтобы людям пришлось как-нибудь с этим смириться, и жить себе-поживать, потому что сбежать все равно некуда.

Франсуаза закрыла горшочек и облизала ложку.

– А может, люди бы не смирились? – сказала она.

Джозеф кивнул.

– Не смирились бы, ты права, – сказал он. – Через неделю бы уже глотки друг другу перегрызли.

– Разве что их там было бы совсем чуть-чуть, – продолжала Франсуаза. – Скажем, двое.

– Двое на целой планете? – Джозеф широко раскрыл глаза.

– Да… это еще куда ни шло…

Джозеф задумался:

– И все равно, я не уверен… Вспомни Маленького принца и его розу, их всего было двое, но они все равно умудрились поссориться.

– Что правда, то правда, – сказала Франсуаза. – Бедный Маленький принц…

– «Бедный Маленький принц, бедный Маленький принц»! Не такой уж он и бедный! – Джозеф перевел дыхание и снова заговорил:

– Ладно, будь по-твоему… Обидевшись на розу, Маленький принц уходит от нее. Покидает свою планету. С ним столько всего случается, он встречает самых разных людей и в конце концов понимает, что любит розу… Согласен: он совершает очень интересное путешествие, и мы вместе с ним. Но почему-то никто не задумывался: ЧТО ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ДЕЛАЕТ РОЗА? Он неплохо устроился, этот Маленький принц. Не сомневаюсь, он страдает, и не всегда ему попадаются приятные люди, и ему бывает нелегко… Но все же он путешествует по разным планетам, узнает что-то новое, заводит друзей. Он был волен отправиться, куда пожелает… Ну, а роза, с ней-то как?.. Она осталась на своей планете, она одна и целый год проведет в одиночестве! Целый год, совсем одна, на малюсенькой планете! Как ей быть? Что делать? Ждать его? Тоже страдать? Жалеть о прошлом? Измениться, двигаться вперед?.. Или окончательно рехнуться? Мы ничего про это не знаем. Про это все молчат… Мы даже не знаем, какой она стала, когда Маленький принц к ней вернулся!.. А я бы так хотел прочесть что-то и о ней, ну, вроде: «А в это время роза на своей планете делала то-то и то-то». Так нет же! Все только о Маленьком принце! А о розе ни слова… Пусть себе считает слизняков одна-одинешенька! Слизняков, мерзость какая!.. СЛИЗНЯКОВ!

– А в конце они снова вместе?

– Что ты сказала?

– Ну, Маленький принц и роза… Они потом вместе?

– Ну… Разумеется.

– Понятно, – Франсуаза присела на кухонный стол. – А мне помнилось, что он решил еще раз встретиться со змеей, и она его убила.

– Ты так считаешь? – удивился Джозеф. Он встал и принялся ходить вокруг стола в гостиной. – А фраза «но это все равно что сбросить старую оболочку» тебе ни о чем не говорит?

– Помню, но смутно…

– Так вот… Тело Маленького принца – лишь оболочка, которую он надел, отправляясь в путешествие. Но чтобы вернуться обратно, она ему не нужна.

– Так он возвращается домой и встречается с розой?

– Да.

– А потом? – спросила Франсуаза.

– Ну, не знаю… Хочется верить, что все у них в порядке.

– Так конец книжки это не конец?

– Не совсем, – сказал Джозеф. – Подожди, подожди, Франсуаза… Так ты все свои двадцать девять лет считала, что Маленький принц и роза не помирились?.. Так и жила с этой мыслью?

– Не заводись!.. Я уж и сама ничего не понимаю… Да, так и жила… В общем-то я не очень об этом задумывалась… Мне это было не к чему… Я живу с Андресом, понимаешь!.. С Андресом, Джеймсом, а скоро еще и малыш появится… И еще с тобой и с Кларой!.. Черт тебя побери!

Джозеф остановился.

Франсуаза раздражалась все больше и больше:

– Что ты достаешь меня этой оболочкой, не хочу об этом думать!.. Плевать я на нее хотела!.. Я вешу сто двадцать кило. С трудом одеваюсь! Ем мерзкую мусаку… Не хочу думать о Маленьком принце, розе и оболочках! Пусть живут себе на этой планете!.. Рада за них!

И она разрыдалась.

Джозеф в своей гостиной почувствовал себя полным идиотом.

Он встал на колени и схватился за голову. – Да не весишь ты сто двадцать килограммов, – сказал он ласково. Помолчав немного, добавил:

– И потом вес – это не главное… Главное – что у человека в душе…

Франсуаза попыталась успокоиться.

– В душе, в душе, – проворчала она. – Ты бы меня видел!

– Да я видел, – ответил Джозеф. – Смотрел и оторваться не мог!.. Ты выглядишь просто замечательно! Просто плакать хочется, как ты хороша.

– Очень мило с твоей стороны…

Джозеф снова встал и стал ходить вокруг стола.

– Никакой я не милый, – сказал он. – Но у меня есть глаза… и я вижу, что ты – великолепна.

– Хороши же у тебя глаза, раз так…

– Да, мне об этом уже говорили, – признался Джозеф.

Его прогулка по гостиной закончилась у дивана, тут он остановился и сел.

– Но ты же прекрасно знаешь, что красота глаз – как, впрочем, и их цвет…

– Знаю, знаю – все это в душе, – ответила Франсуаза.

Они немного помолчали и Франсуаза совершенно успокоилась.

– Если б я могла хоть косячок забить! – вздохнула она.

– Терпение, – ответил Джозеф. – Тебе остался всего месяц.

Франсуаза слезла с кухонного стола и налила себе стакан воды. Выпила залпом:

– Надо будет как следует это отметить!

Джозеф подумал и сказал:

– Я попридержу бутылочку мескаля для такого случая.

– Ну уж нет. А то опять заявится Иисус и все испортит.

Джозеф снова разлегся на диване.

– Ошибаешься. Иисус хорошо воспитан… Да и потом, если он придет, то вместе с волхвами!

– Но тогда и с подарками?

– Конечно… И ладан обязательно прихватят.

– Он же забьет запах травки!

Джозеф бросил взгляд на потолок.

– Гаспар, Бальтазар и Мельхиор, в стельку пьяные… да еще красавчик Иисус… и все это в твоем доме!

– Здорово! Неужели придется ждать, пока я выпишусь из роддома?

Джозеф оторопел.

– А ты хочешь начать отрываться прямо в роддоме? – спросил он.

– Гм… нет, наверное… не самая удачная идея…

– Нет уж, погоди… Ты в самом деле собиралась устраивать пьянку в роддоме?

– Ну, ты знаешь, ночью там все равно делать нечего… Да и потом, на этот раз я собираюсь взять отдельную палату… В прошлый раз, когда я рожала Джеймса, мне в соседки попалась такая психопатка…

– И все-таки, я думаю, лучше отметить это у вас дома.

– Да, ты прав. Так будет лучше. Три дня я подожду…

– Молодец.

– Когда ты точно знаешь, что ожидание твое не напрасно, – сказала Франсуаза, – ты можешь ждать хоть целую вечность.

– Думаешь?

– Уверена.

Джозеф увидел, как кот украдкой выскользнул из спальни.

– А вечность – это сколько? – спросил он, глядя на кота.

– Ну, не знаю… Год?

Джозеф печально улыбнулся.

– Если так, я почти продержался… Но еще три дня я не переживу…

Кот по стеночке пробирался из гостиной на кухню.

Джозеф поманил его рукой и добавил:

– Порой я впадаю в отчаяние… И мне кажется, что уже ничего не вернешь… Я столько ждал, и это было так мучительно. Иногда я даже думаю, что вообще ничего не смогу, что больше ни на что не способен…

Кот покосился на руку Джозефа и зашел на кухню.

– Да, конечно, вам будет нелегко, – сказала Франсуаза. – Но все же у тебя будет шанс… Ведь теперь ты знаешь, каково это – жить без нее. И она тоже знает… Не так уж много людей пережили такое… только очень сильный человек способен расстаться с тем, кого любит.

– …

– Ну а потом… Помнишь фильм про греческую проститутку, которая на дух не выносила никаких трагедий?.. Вот и последуем ее примеру: «Вместе пойдем на пляж!..»

Джозеф закрыл глаза.

– Хорошо, – сказал он. – Пойду-ка я все-таки спать.

– Без потерь… Интересно, где все же Андрес?

Джозеф снова открыл глаза и тоже подумал: где же брат?

– Небось, вместе с утками перышки чистит.

– Наверное. Я тоже пойду прилягу… Андрес все равно вернется из-за Джеймса.

– Приятных снов.

– И тебе.

– Спокойной ночи.

Джозеф дождался, пока Франсуаза повесит трубку.

Какое-то время сидел неподвижно.

Наконец тоже повесил трубку.

И подозвал кота.