355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рейн Митчелл » Дружба, йога и любовь » Текст книги (страница 6)
Дружба, йога и любовь
  • Текст добавлен: 27 апреля 2017, 11:30

Текст книги "Дружба, йога и любовь"


Автор книги: Рейн Митчелл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Да, но сейчас речь не о том. Мне только что позвонила Грациэла. Она у Стефани. Похоже, там проблемы. Не исключено, что серьезные.

Кэтрин понимает, что уже давно ждала чего-то подобного. Стефани источает болезненную энергию человека, который готов шагнуть в пропасть.

– Алкоголь? – уточняет Кэтрин.

– Может быть, еще и таблетки. Грациэла в этом не очень разбирается.

Неудивительно. Каковы бы ни были демоны Грациэлы, но они уж точно не имеют отношения к выпивке и наркотикам.

– Она хочет, чтобы я приехала. Время не самое удачное, но Грациэла страшно волнуется.

– Чем я могу помочь? – спрашивает Кэтрин.

Конор, почувствовав ее настроение, оборачивается и начинает массировать девушке плечи и легонько тереться щекой о шею, пока Ли объясняет. Та хочет, чтобы Кэтрин позвонила Баррет, попросила привести близнецов в студию и дала ей тридцать долларов, на тот случай, если мальчиков придется накормить в закусочной. А потом пусть идет к озеру, и Ли ее подхватит. Она не уверена, что в состоянии ехать к Стефани одна.

– Да уж, у меня есть некоторый опыт по этой части, – говорит Кэтрин, надеясь, что Конор не станет задавать вопросов. – Уже бегу. Я сейчас не одна…

Конор решает, что пора поцеловать девушку.

– А, твой пожарный. Я и забыла. Ладно, Кэт, оставайся в студии, мы обойдемся.

– Нет-нет, не хочу, чтобы вы ехали одна. Встретимся у озера.

– Проблемы? – спрашивает Конор.

Кэтрин неохотно слезает со стола и надевает блузку.

– Одна из учениц, похоже, запила. Я еду вместе с Ли – может быть, нужна помощь. Добрые самаритяне и все такое…

Она оборачивается. Конор стоит с улыбкой, скрестив руки на груди.

– Неужели вы совсем не огорчены, что я ухожу, мистер Росс?

– Нет, потому что я еду с тобой. Не забывай, что я профессиональный добрый самаритянин, Кэтрин Бродски.

Двадцатилетняя Баррет учится на втором курсе колледжа. Это невысокая миниатюрная девушка, которая, как и большинство профессиональных гимнасток, выглядит на четырнадцать лет. Собранные в хвостик волосы, тонкий голосок. Баррет слегка шепелявит.

Она вприпрыжку входит в студию вместе с близнецами. Если бы Кэтрин ее не знала, то приняла бы за старшую сестру мальчишек. Не самая приятная мысль. Лица близнецов перепачканы шоколадом, но скорее всего это следы какао, которое они пили в кафе, так что ничего страшного. Майкл и Маркус врываются в зал.

– Круто, – говорит Конор. – Они похожи на моих племянников.

– Сочувствую твоей сестре, – замечает Кэтрин.

– Ты не права, – возражает Баррет. – Они гораздо лучше вели себя сегодня. Всего одна драка. Ну… одна крупная драка. Они очень расстроены тем, что у родителей проблемы.

А кто бы не расстраивался?

Маркус складывает блоки – аккуратно, как всегда. Может быть, в будущем он станет архитектором, но, честно говоря, Кэтрин мало знает о детях. Как только Маркусу удается довести башню примерно до высоты собственного роста, Майкл мчится к нему и с разбега сшибает постройку. Маркус орет на брата и тщетно пытается защитить свою территорию.

– Ну, что я говорила… – шепеляво замечает Баррет и с легкостью усаживается на стол.

Баррет ведет занятия для детей утром в субботу. За полцены, потому что у нее еще нет лицензии. Она обзавелась некоторым количеством верных последовательниц – матерей, которые хотят, чтобы их дети стали внимательными и сосредоточенными. Кэтрин как-то понаблюдала за ходом занятия и поняла, что не выносит голос Баррет.

Конор заходит в зал и закрывает за собой дверь. Майкл, как и многие задиры, немедленно робеет в присутствии большого парня. Он тихонько отступает от брата, едва заметив Конора. Тот садится на пол рядом с Маркусом и вместе с ним принимается за работу, а потом окликает Майкла:

– Эй, поди-ка сюда на минуту, нам нужна твоя помощь.

– Умно, – говорит Баррет. – Прибегнуть к помощи брата – это именно то, что нужно. Тогда ему уже не захочется ломать. Но когда я обращаюсь к Майклу, он не слушает.

– Полезно быть шести футов ростом, – замечает Кэтрин. – У них есть кое-что общее, и это член. Э… прости.

– Я не ребенок, – говорит Баррет. – Не за что извиняться. – Она закидывает обе ноги на стол и складывается пополам самым безупречным образом. – Я даже занималась оральным сексом.

– Не надо подробностей.

Кэтрин излагает Баррет новый план действий, не объясняя причин. Чем меньше людей знают о проблемах Стефани, тем менее вероятно, что поползут слухи.

Конор выходит из зала и обнимает Кэтрин за талию. И почему ей вдруг стало так легко?

– Ты отлично справился.

– Я, конечно, не специалист, но, может быть, этих ребят нужно научить йоге?

Баррет, не разгибаясь, отвечает:

– Алан пытался привести мальчиков на занятия, но Ли не хочет их принуждать.

– Ты ведь здешний специалист по детям, если не ошибаюсь?

Баррет выпрямляется и спрыгивает со стола.

– Я бы рискнула с ними поработать, – говорит она. – Хотя у меня и нет члена.

* * *

Через несколько минут Кэтрин и Конор шагают к озеру, где их ждет Ли. Стоит теплый вечер, солнце освещает дома.

– Тебе все так легко удается? – спрашивает девушка. – Ты из тех славных парней, у которых руки растут откуда надо?

– У меня есть свои слабости, Бродски.

– Не верю. Неужели у тебя в прошлом были наркотики и спиртное?

– Я даже пива почти не пил. И никаких наркотиков. Зато мой брат превратил свою жизнь в сплошное дерьмо. Я много лет ему помогал, он вроде как выправился, а потом снова скатился…

– Как жаль. И что с ним теперь?

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Да, хорошая идея.

– И давно ты работаешь пожарным? – спрашивает Кэтрин.

– У меня смены в разных районах. Здесь я, наверное, пробуду пару месяцев. Хорошо, что мы встретились.

Кэтрин надеется, что Конор говорит искренне. Девушке очень хочется верить, что ей и впрямь повезло.

После долгого и эмоционально насыщенного дня вид Кэтрин и рыжеволосого пожарного, которые сидят на скамейке у озера, приносит Ли долгожданное облегчение. Парень откинулся на спинку, вытянув руки в стороны и демонстрируя внушительный «размах крыльев». Он что-то говорит, и девушка смеется, по-настоящему смеется, – Ли редко такое наблюдала. Очень приятно, если у Кэтрин действительно сложится личная жизнь. После стольких бед и разочарований ей недостает стабильных отношений. Молодые люди буквально сияют, когда идут к машине.

– Простите, что нарушила ваши планы, – говорит Ли. Она чуть не сказала «свидание», но решила, что Кэтрин не понравится.

– Я охотно поеду с вами и помогу, если сумею, – отвечает Конор. – Но если это неудобно…

– Почему же. Вы действительно можете помочь.

В самом присутствии большого и сильного мужчины есть нечто настолько воодушевляющее, что Ли охотно позволяет Конору сесть за руль. В любом случае он слишком высок, чтобы с удобствами поместиться на заднем сиденье, а Ли хочется вытянуться и отдохнуть. Она рассказывает все, что знает о случившемся, и Конор уверяет, что неплохо умеет улаживать подобные проблемы.

– Я знаю многих людей, которые раз за разом скатывались в яму.

Кэтрин бросает обеспокоенный взгляд в сторону Ли.

Невзирая на несомненный прогресс последних двух лет и закалку уличной девчонки, Кэтрин по-прежнему многое принимает близко к сердцу, потому что стыдится ошибок, совершенных в прошлом. Девушка считает, что заслуживает попреков и наказаний, поэтому повсюду видит критику, даже если никто не намерен ее судить. Классическое чувство вины, которое укоренилось в Кэтрин с рождения: ей внушали, что она не стоит любви, хотя на самом деле, судя по всему, любви были недостойны именно окружающие.

– Как вам студия? – спрашивает Ли.

– Отлично, – отвечает Конор. – Очень сдержанно, мне нравится такой стиль.

– Конор придет на занятия для продвинутой группы на следующей неделе, – говорит Кэтрин.

– Эй, полегче на поворотах, – возражает тот. – Я сказал – «возможно». Не хочу выставлять себя на посмешище…

Ли звонит Грациэле. Когда они подъезжают к дому Стефани, танцовщица стоит на тротуаре, обхватив себя руками, и дрожит. Ли подходит и обнимает ее, девушка с громким плачем повисает на плече наставницы.

– Простите, – говорит она. – Мне очень, очень стыдно. Наверное, не следовало тащить вас сюда. Но у меня был такой трудный день, и…

– Никаких проблем, – отвечает Ли. – Что случилось?

– Даже не знаю. Стефани как будто не в себе, в квартире хаос. А еще эта ненормальная соседка… Как только я сказала Стефани, что ей нужно в больницу, она разозлилась. – Грациэла смотрит на Кэтрин и Конора. – Не обязательно было приезжать всем вместе…

– Не беспокойся, – говорит Кэтрин. – Мы добровольно. Кстати, это Конор.

– Здравствуй, Конор. Прости, что вытащила сюда.

– Стефани тебя ударила? – спрашивает Конор.

Грациэла отрицательно качает головой.

– А откуда это? – Он указывает на маленький порез на лбу Грациэлы.

– Она швыряла посуду, но, кажется, даже не целилась. Чистая случайность…

– Я могу вызвать «Скорую», – предлагает Конор, – если нет других вариантов. Попросим не включать сирену и провернем дело как можно тише.

Ли видит, что танцовщице гораздо спокойнее в присутствии этого большого сильного мужчины, нежели в присутствии Кэтрин или ее самой. Грациэла, с густыми спутанными волосами, смуглым лицом и идеальным сложением, кажется еще красивее теперь, когда утомлена и испугана.

– А вдруг будет только хуже?

– Я возьму ответственность на себя, если что, – обещает Конор. – Давайте войдем. Кто-нибудь остался у Стефани?

– Билли, соседка. Но она вполне может за себя постоять.

Грациэла шагает к дому. Кэтрин подталкивает Конора и говорит:

– Иди с ней. Стефани нужна помощь.

– Пошли с нами.

– Не стоит пугать ее, вваливаясь толпой. Через несколько минут мы позвоним, и ты нас впустишь.

Ли смотрит, как Конор и Грациэла заходят в здание, замечает на лице Кэтрин печальную покорность судьбе и жалеет, что помешала свиданию, попросив девушку приехать.

– Ты нашла отличного парня, – говорит она.

– Да уж. Боюсь, для меня он слишком хорош.

– Ты достойна любого, Кэт.

Кэтрин смеется.

– Ну нет. Конору нужна подружка вроде Грациэлы. Добрая и без темного прошлого.

Ли кладет руку на плечо девушки.

– Не надо, – просит она.

– Что?..

– Пожалуйста. Ради меня. Не надо. Давай зайдем и посмотрим, что можно сделать.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

По вторникам и четвергам Бекки с утра забирала Имани и возила на занятия йогой в разные лос-анджелесские студии. Хотя Имани знала, что йога сейчас в моде и что буквально все ею занимаются, она и понятия не имела, что вариантов так много. Бекки сказала, что знает сто двадцать студий, разбросанных по городу, и это не считая частных преподавателей и маленьких школ, которые работают в культурных центрах, спортивных залах и на базе ИМКА[5]5
  ИМКА (YMCA) – Христианская ассоциация молодых людей, одна из крупнейших молодежных религиозных организаций в мире; стала известна благодаря организации детских летних лагерей.


[Закрыть]
.

– Откуда ты столько знаешь? – спросила Имани.

– Есть один старомодный способ. Интернет. Я подписана почти на тридцать сайтов, где обсуждают последние веяния и сплетничают о преподавателях. Есть и фотографии, если угодно. «Твиттер» – отличная штука. Каждый вечер, в пять, я получаю объявления о новых мастер-классах, которые состоятся на следующий день. Все дерутся за свободное место, так что нужно записываться заранее, ну, или использовать связи. Это труднее, чем раздобыть билет на концерт.

С точки зрения Имани, подобный ажиотаж не наводит на мысль о мире и покое, но она новичок, и потом, таков Лос-Анджелес.

– Неужели ты не можешь просто использовать свое имя? – спрашивает она. – По-моему, этого достаточно, чтобы пройти куда угодно.

– Ты шутишь? На занятия ходят такие звезды, до которых мне далеко. Будь у меня «Оскар», тогда, может быть, я бы поднялась на пару строчек в рейтинге. К тому же я не хочу использовать свое имя в таких целях. На сайтах я зарегистрирована как «Соседка» – по-моему, довольно ловко.

– Да уж.

Официально у Бекки – отпуск, она готовится к съемкам нового фильма, которые начнутся через несколько недель. Ей придется играть в постельной сцене обнаженной, поэтому Бекки хочет выглядеть безупречно.

– А разве дублерши не будет? – уточняет Имани.

– Разумеется, будет, это указано в контракте. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь на съемочной площадке решил, что я пользуюсь дублершей, поскольку сама не в форме. Мне придется выглядеть лучше дублерши, чтобы не ударить в грязь лицом. Честное слово, было бы проще все сделать самой!

Имани радуется, что в сериалах не надо сниматься обнаженной. Если йога сделает ее бедра и живот такими же, как у Бекки, она готова примириться с тем, что в начале занятия приходится пялиться в пустоту и воображать мировую гармонию. Поначалу Имани думала, что Бекки приглашает ее лишь потому, что больше некого позвать, или из жалости. Но йога значительно сблизила их, и они чувствуют себя настоящими подругами.

Больше всего Имани нравятся названия студий. «Новый поворот», «Дальше и дальше», «Тяни-толкай», «Дом йоги». Владельцы поизобретательнее пишут на своих вывесках про коврики и позу собаки и прибегают к бесчисленным метафорам, в которых упоминаются ветви, стволы и корни. Масса кармы и дхармы. Постоянно возникают новые каламбуры, именно в ту минуту, когда думаешь, что фантазия иссякла.

Во вторник Бекки звонит Имани в восемь и обещает прислать адрес студии в Санта-Монике. «Увидимся в одиннадцать».

– Да брось, Бекки, – говорит Имани. – Неужели ты не смогла найти что-нибудь поближе?

– Старушка, это же Тейлор Кендалл.

– И что?

– Детка, я ждала в Интернете до полуночи, когда они открыли веб-сайт и принялись записывать желающих. Мне достались последние две вакансии, с двенадцати до двух. Тейлор – лучший преподаватель в округе. Он учился у…

Последовал перечень имен, которых Имани никогда не слышала. Одни были непроизносимы, другие звучали до странности бесполо. Многие учителя йоги, судя по всему, получили имена в честь героев телесериалов. Кэмпбелл Дилан. Крислер Маркс. Рэнд Брайс. Вот и критикуйте после этого чернокожих женщин, которые называют своих детей в традиционном духе. (Имя Имани придумал менеджер, на самом деле ее звали Лоретта, о чем не знала даже Бекки.)

Еще Имани узнала, что в округе примерно шестьсот преподавателей йоги и все они, разумеется, лучшие.

Но несмотря на предстоящую долгую поездку, Имани согласилась. Она решила, что встреча с Бекки в булочной была благим предзнаменованием. Имани отлично проводила время, едва ли не впервые с… с очень давних пор. Они бывали в таких уголках города, куда она прежде не заходила, прыгали и изгибались (притом у Имани неплохо получалось), покупали новую одежду, в которой она чувствовала себя сексуальной и сильной. Имани всегда отличалась спортивным сложением, но раньше сомневалась в собственной силе. На занятиях она время от времени закатывала глаза, заслышав нечто вроде: «Сделайте глубокий вдох, заострите ваше дыхание и направляйте каждый выдох в тот уголок тела, где копится грусть», – но тем не менее выполняла указания преподавателя. Не важно, несколько глупо это звучит, – эффект отрицать невозможно. Имани не в силах поверить, что наклоны и повороты помогают «избавляться от токсинов», но она действительно начала ощущать, что мрачное настроение покидает ее. Может быть, наконец-то она опустошит свой персональный склад печали. Глен тоже заметил разницу.

В течение долгих месяцев после выкидыша она избегала прикосновений мужа. Имани казалось, что тело предало ее, отказавшись выносить ребенка. Никогда еще женщина не чувствовала такого внутреннего разлада. Когда они с Гленом вновь начали заниматься сексом, Имани соглашалась лишь ради того, чтобы сделать ему приятное. Он всегда был добр к ней. Если бы Глен узнал, что она только имитирует страсть, то все равно ничего бы не сказал. Но в последние две-три недели Имани вновь обрела контроль над своим телом. Балансируя на одной ноге, она поверила, что способна опять обрести стабильность, в физическом и психическом смысле. Когда два дня назад Глен обнял жену, Имани откликнулась – так, как не бывало уже давно.

Она заходит в кладовку и надевает серо-желтый топик из специальной материи, которая впитывает пот. А главное, глубокий V-образный вырез приоткрывает грудь, притом весьма ненавязчиво. Имани примеряет разные брюки (она пять раз возвращалась в магазин, куда ее возила Бекки!) и наконец выбирает черные короткие. Их можно расстегнуть снизу, обнажив голени. Даже название фирмы, которое сначала казалось чересчур приторным, начинает звучать привлекательно. «Лулулемон». Нечто яркое и причудливое. Именно так Имани чувствует себя, собираясь на занятия.

Студия находится в большом белом здании, неподалеку от пляжа. Имани приезжает в четверть двенадцатого, а очередь уже заворачивает за угол. Совсем как в кинотеатрах в Техасе, когда Имани была маленькой. Вдобавок на улице целая толпа папарацци с фотоаппаратами, словно на премьере. Проклятые стервятники. Но с другой стороны, Имани знает, что прекрасно выглядит в спортивном костюме. Она перебрасывает сумку с вещами за плечо и легко выпрыгивает на тротуар.

Бекки стоит ближе к началу очереди и болтает со Сью Холланд и Фэйт. В детстве Сью была звездой, потом начала пить, затем превратилась в кумира подростков и наконец в серьезную актрису. Фэйт снималась в «Соседях». Женщины здороваются и по-сестрински обнимаются, воздух насыщен энергией – как всегда бывает незадолго до открытия. Имани слышит щелчки фотоаппаратов.

– Имани, посмотрите сюда! Бекки, как дела?

Менеджер придет в восторг, если эти фотографии окажутся в Интернете. Имани не сомневается, что выглядит шикарно.

– Ты не предупредила, что вести занятие будет Джонни Депп, – говорит она, кивком указывая в сторону очереди.

– Я занималась у Тейлора в Кауаи, – заявляет Сью, – и это было нечто.

Бекки и Сью сравнивают, кто из них посещал самые изнурительные мастер-классы и чаще бывал на грани обморока. Имани искренне полагала, что смысл йоги – в отсутствии конкуренции, но уже не раз видела, как ученики меряются силами. Ей, впрочем, удается держаться над схваткой. Хотя, если хорошенько подумать, подобное бесстрастие – тоже форма конкуренции.

– Я чувствую себя динозавром, – говорит Фэйт. – Учителя йоги – настоящие знаменитости.

Из очереди доносится:

– На веб-сайте Тейлора сказано, что его агент договаривается о мастер-классе в «Стейплз-сентер».

– Агент? – переспрашивает Имани. – Неужели?

– Теперь у всех есть агенты, – отвечает Бекки. – Они заключают потрясающие контракты со студиями и курортами. Недавно я общалась с Ирэм Тильд…

– Ирэм? – взвизгивает Сью. – О Боже! Я несколько месяцев пыталась попасть к ней на занятия! Ты ее знаешь?

– Немного. Короче, она сказала, что агент выбивает для нее рейсы исключительно первым классом – неудивительно, ведь Ирэм приходится браться за работу, как только самолет приземляется. Многие заключают контракты с телевидением и кинопродюсерами…

– Поверить не могу, что ты разговаривала с Ирэм!

Неужели когда-то преподаватели йоги сами мечтали познакомиться с кино– или телезвездами, чтобы ощутить собственную значимость? Безумный мир…

– А самое замечательное то, что на последнем занятии Ирэм три раза меня поправила, – продолжает Бекки.

– Ирэм? – снова взвизгивает Сью. – О Господи! Она просто неземная женщина! Такая красотка, что поверить трудно. Похожа на принцессу из сказки. Родители у нее американцы, но она выросла в монастыре в Гималаях. Монахи дали ей новое имя и обучили йоге.

Имани хочется намекнуть, что «Ирэм» – это «Мэри» наоборот, но зачем разрушать чужие иллюзии?

– Я бы охотно к ней сходила, – говорит она, стараясь придать голосу побольше убедительности.

Студия оказывается неожиданно шикарной – много розового дерева и панелей цвета слоновой кости. В зале тепло, почти жарко, и ученики вежливо, хотя и настойчиво теснят друг друга, выбирая место поудобнее. Имани не раз замечала, какие лица становятся у людей, когда они пытаются обозначить свою территорию при помощи коврика. Они раскладывают вещи с преувеличенным тщанием, не глядя по сторонам и не замечая чужого присутствия, хотя единственная цель подобного поведения – отгородиться от окружающих. С тем же успехом можно повесить табличку «Не беспокоить».

Но сегодня в студии так много желающих, что коврики лежат почти вплотную. Половина присутствующих, сидя в позе лотоса, готовы взорваться, если кто-нибудь неосторожно шевельнется. Бойкая миниатюрная девушка говорит:

– Простите, но я попрошу всех слегка подвинуться. Мы ожидаем еще тридцать человек. Нам хватит места, если мы усядемся как следует. Начнем с левого утла и потеснимся…

– Надеюсь, у тебя нет клаустрофобии, – шепчет Бекки. – Хорошо, что я успела курнуть, прежде чем встала в очередь.

Когда заходит Тейлор Кендалл, раздаются аплодисменты, которым позавидовал бы и Мик Джаггер. Тейлор полуобнажен, на нем просторные хлопковые штаны, приспущенные почти до ягодиц. Он невысок и не отличается атлетическим сложением, но его поджарое, идеально сложенное тело очень сексуально. Тейлор шагает уверенной походкой балетного танцора, спина выпрямлена, грудь выпячена, как будто ученики должны непременно разглядеть соски, на руках играют мышцы и отчетливо видны вены.

– Итак, друзья, здесь восемьдесят шесть человек. Знаете, сколько еще стоят в очереди? Сто двадцать пять. А скольких мы отвергли? По крайней мере двести.

Отчего-то его слова вызывают новый взрыв аплодисментов.

– Надеюсь, вы извлечете максимум пользы из нашего занятия и поймете, что это настоящий подарок судьбы.

Впервые в жизни Имани заплатила триста баксов за подарок.

– Готовы?

Вновь аплодисменты, и на сей раз Имани присоединяется, потому что Тейлор останавливается рядом с ней.

– Прежде чем мы начнем, я кое-что скажу. Я знаю, что похож на тупого качка. Но я не такой глупый, каким кажусь.

Смех и аплодисменты, но, честно говоря, Имани испытывает некоторое облегчение. Да уж, Тейлора не примешь за нейрохирурга.

– Многие из вас сегодня пришли, потому что кто-то сказал: непременно езжайте в Санта-Монику и запишитесь на занятие, этот парень – отличный учитель. Так?

Многие кивают. Тейлор кладет руку на плечо Имани.

– Я прав, красотка?

Имани хочется намекнуть, что далеко не каждая чернокожая женщина в Америке обрадуется, если ее назовут «красотка», особенно если это слово исходит из уст какого-то совершенно постороннего белого хиляка.

Она отвечает – может быть, чуть громче, чем следует:

– Да… красавчик.

В студии слышится смех, и Тейлор быстро отходит.

– Вот что нужно запомнить. Главное на этом занятии – не я, а вы. Договорились? И не важно, сколько народу пыталось сегодня попасть в студию. Не важно, сколько раз я выступал по телевизору. Допустим, три. Не важно, что я участвовал в ток-шоу «Сегодня» и что журнал «Пипл» назвал меня самым сексуальным кем-то там. Какая разница? Может быть, вы слышали, что я продал больше дисков, чем все остальные преподаватели йоги. Больше всех! Отличная сделка! Но речь идет о вас. Вы получите ровно столько пользы, сколько сумеете извлечь. Кстати, вы можете купить диски после занятия. Автограф за двадцать пять долларов. Три процента от выручки пойдет в фонд Тейлора Кендалла.

Может быть, Имани мерещится, но она готова поклясться, что Тейлор пристально и холодно смотрит на нее. Она отводит глаза и потирает руки.

– Готовы? Я спрашиваю, вы готовы? Вот теперь больше похоже на правду. Сегодня вам придется попотеть. Я хорошенько вас растяну. Мы пойдем вглубь. Если захотите попыхтеть, не стесняйтесь. Не сдерживайтесь! Начнем! Вы готовы? Готовы? Прекрасно. А теперь все сядьте, и я покажу, чем мы будем заниматься.

К середине занятия Имани действительно обливается потом. Он капает с лица и даже с рук. Поэтому она уже не обращает внимания на окружающих, а те, в свою очередь, точно так же истекают потом на собственных ковриках. Когда соседи выпрямляются или вытягивают руки, брызги долетают до Имани. У Тейлора длинные волнистые волосы, которые спускаются ниже плеч. В начале занятия они были стянуты в хвост, но за сорок минут Тейлор несколько раз сменил прическу, то собирая их в небрежный пучок, то закалывая, то распуская. Он, конечно, до отвращения самовлюблен, но тем не менее ловко удерживает внимание публики – ведь до некоторой степени это тоже шоу-бизнес.

В студии в основном девушки чуть за двадцать, которые довели до совершенства навык привлекать к себе внимание, хотя кажется, что они полностью погружены в то, что делают. Мужчины преимущественно похожи на Тейлора – у них такие же шикарные тела и, как правило, длинные волосы.

Тейлор уже два раза поправил Бекки (забавно, как быстро привыкаешь к таким вещам) и один раз Сью, но не прикасался к Имани с той самой минуты, как они обменялись репликами в начале занятия.

К сожалению, вскоре ситуация меняется.

Насколько может судить Имани, Тейлор заставляет группу проделывать те же упражнения, что и во всех остальных студиях. Новизна заключается в том, что он переименовал все позы, привнеся в новые названия нечто анатомическое. Никакой «позы собаки» («это слишком унизительно») – Тейлор говорит «поднять заднюю часть». Вместо «позы ребенка» («дети меняют позу по тысяче раз в час!») – «колени в стороны». Поза, в которой они находятся сейчас, называется не «плуг», а «лицом в пах».

– Колени в пол на уровне ушей, голову как можно ближе к фамильным ценностям, – говорит он. – Вы потеете, вы расслаблены, у вас получится…

Имани ничего не хочется. Спина у нее болит. От жары, пота и анатомических метафор ее мутит. Она остается в позе плуга, но не особенно усердствует. Тогда Тейлор подходит и становится на колени на коврик, навалившись всем телом на спину ученицы и практически просунув голову между ног Имани. Это уже на грани измены Глену.

– Ниже колени, – приказывает Тейлор.

Она качает головой – Имани слишком трудно, чтобы говорить. К тому же Тейлор смотрит с откровенной враждебностью. Ну и пусть. Она не пошевелится. Он кладет руки ей на бедра и давит. Имани не двигается, и Тейлор жмет посильнее.

И Имани слышит, как хрустит спина.

Апрель. Поза месяца от Ли

Маричиасана

Я выбрала маричиасану в качестве позы месяца, потому что она способствует детоксикации, как и все упражнения, воздействующие на позвоночник. Более того, есть множество вариантов этой позы – в зависимости от потребности. Давайте признаем – кто из нас не нуждается время от времени в небольшой очистке?

Если вы пытаетесь совладать с наркотической зависимостью, маричиасана благоприятно воздействует на печень и селезенку, помогая им избавиться от яда, скопившегося внутри. Ваш организм перестанет напоминать мусорное ведро.

Но наркотики и алкоголь не единственные вещи, от которых нужно очиститься. Бывают отношения, переполняющие нас духовной и эмоциональной отравой, от которой приходится избавляться на глубинном уровне, и мы добиваемся успеха, в буквальном смысле выкручивая и выжимая эту отраву из своего позвоночника. (До того как мы начали заниматься йогой, именно таким движением нам порой хотелось свернуть кому-нибудь шею.)

Иногда бывает необходимо избавиться от неконструктивных привычек, которые мешают нам признать, что мы действительно заслуживаем стабильных отношений, постоянной работы или хотя бы шанса все это обрести.

Но есть один нюанс в скручивании и выведении ядов из организма – дело не только в том, чтобы выжать себя, но и в том, чтобы подняться. Умом, сердцем, духом. Потому что нельзя погрузиться в маричиасану или любую другую «скручивающую» позу, если ваша грудная клетка не приподнята, а сердце не раскрыто и не готово.

Поверьте, невозможно начать избавление от эмоционального и духовного мусора, скопившегося в вашей жизни, если вы предварительно не научитесь держать голову высоко, не раскроете сердце, не подниметесь над прежним образом жизни, шаблонными действиями и постоянным ожиданием провала.

Подняться, раскрыться, скрутить себя. Вымыть, очистить, повторить. Не тратьте слишком много времени на раздумья, просто сделайте это. Не теряйте форму.

Намасте.

Ли

P.S. Субботние занятия Баррет для детей «Славный песик», похоже, начали терять популярность. Расскажите о них друзьям. И не забывайте, йога не только для девочек. Мои сыновья, занимаясь йогой, отлично проводят время!

Ли нажимает «отправить» и закрывает ноутбук. Она проводит в Интернете немало времени – в основном по необходимости, – но так и не стала знатоком компьютера. «Поза месяца» обычно публикуется на сайте лишь раз в три месяца, если повезет. Так странно, что преподаватель йоги должен вести активную сетевую жизнь, просто чтобы не терять контакт с учениками и рекламировать свой бизнес. Тем не менее есть нечто приятное и уютное в том, чтобы лежать в постели, проверять электронную почту и заказывать на дом продукты (Ли начала прибегать к этой услуге, с тех пор как Алан уехал). Она привыкла.

В последние месяцы жизнь некоторым образом вошла в колею. Ли не утверждает, что не скучает по Алану. Но она не стала бы признаваться в этом всем подряд, потому что, как ни унизительно быть брошенной (с весьма смутной перспективой воссоединения в будущем), еще неприятнее ощущать отсутствие близкого человека столь обостренно. Инцидент с Аланом заставил ее задуматься – а стоит ли прилагать такие усилия к тому, чтобы не злиться? Может быть, немного праведного гнева не повредит? Может быть, действительно нужно представить, как она сворачивает блудному мужу шею, и не стыдиться этих образов?

Ли всегда кажется, что в такие минуты она предает своих учеников. Она чувствует себя лицемеркой.

На прошлой неделе, лежа в постели, она представляла, как колотит Алана и орет на него. Но у Ли имелись оправдания. Алан пришел, чтобы обсудить контракт с «Миром йоги» и спросить, что она думает по этому поводу. После встречи с гостями из «Мира йоги», которая состоялась три недели назад, муж неустанно давил и требовал согласиться. Еще не вполне понятно, сколько они будут зарабатывать, но, несомненно, гораздо больше, чем теперь, и дополнительным бонусом станет зарплата Алана.

– Дай мне подумать, – сказала Ли.

– Да, конечно. Но они не намерены ждать вечно. Это отличный шанс для тебя.

Ее не раздражает, что Алан так энергично требует изменений. Ли и сама не то чтобы против, но почему он, вместо того чтобы честно и откровенно изложить свои мотивы и признаться в личной заинтересованности, тратит силы, пытаясь убедить жену, что речь идет лишь о ее пользе и карьере? Почему Алан не может сказать правду? Неужели это так трудно?

– Я думаю, Алан.

Они сидели за столиком в гостиной, пока дети занимались у Баррет. Алан смотрел на жену – грустно и умоляюще. Потом в его глазах появился знакомый блеск – Ли хорошо знала, что это значит. На мгновение она забыла все, что разделило их с мужем, и ощутила прямую связь, которой они всегда пользовались, чтобы общаться без слов. Несомненное вожделение Алана накаляло Ли, хотя они не обменялись ни единым словом. Женщина поняла, как сильно скучает по его прикосновению, по облегчению, которое всегда испытывала после секса. Она рассматривала полные губы мужа и желала Алана. Когда впоследствии Ли призналась Кэтрин – девушка была единственной, с кем Ли обсуждала подобные вещи, – то сказала, что возбудилась. Все лучше, чем признать тоску и одиночество.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю