Текст книги "Город призраков"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Ее папа очень медленно моргнул, и сосредоточился на лице Шейна.

– Я вас знаю? – Спросил он. Он казался… сбитым с толку. К горлу Клер подступил тяжелый и горячий ком, и она снова едва сдержала слезы.

– Да, сэр, я Шейн, парень Клер. Мы на прошлой неделе разговаривали о вашей дочери.

Клер посмотрела на Шейна, потому что она впервые слышала о каких-либо разговорах. Не то, чтобы это было плохо, но она не могла поверить, что он пошел и поговорил с ее отцом без нее. Что за… старомодные традиции.

– О, – сказал папа, и, повернув голову, взглянул на Клер. – Ты слишком молода, чтобы встречаться, Клер. Ты должна, по крайней мере, подождать пару лет.

Это было… бессмыслицей. И странно. Она моргнула и сказала:

– Ладно, папа, не… Мы поговорим об этом позже, хорошо?

Время реагирования скорой помощи в Морганвилле было быстрым – в конце концов, это был не большой город – так что Клер не удивилась, услышав поблизости сирены.

– Ты поправишься, папочка, – сказала она, взяла его руку в свои. – С тобой всё будет хорошо.

Он попытался улыбнуться.

– Я должен, не так ли? Я должен увидеть, как ты пойдешь в колледж.

– Но… – Но, я учусь в колледже. Нет, она, должно быть, неправильно его поняла. Он вероятно, подразумевал, что он хотел бы увидеть, как она закончит колледж. Потому что в противном случае, какой во всем этом смысл? В любом случае, наверное, для него сейчас было нормальным находиться в некотором замешательстве. Он потерял сознание, и это произошло почти наверняка из-за его сердца; она знала, что врачи полечат его какое-то время. Может быть, на этот раз они смогли бы это исправить.

– Я люблю тебя, детка, – сказал он. – Я очень сильно люблю тебя и твою маму, вы ведь это знаете, правда?

Он положил руку ей на щеку, и, наконец, слезы просто полились горячим потоком по ее лицу. Она положила свои пальцы поверх его.

– Я знаю, – прошептала она. – Не уходи, папа.

Сирены скорой помощи теперь были слышны громче, прямо перед домом, и мама Клер снова опустилась рядом с Шейном, прикоснулась к его плечу, и сказала:

– Ты не мог бы их впустить, милый?

Через секунду он ушел, громко топая по лестнице, помчался к двери. Казалось, что прошло совсем немного времени, прежде чем Клер услышала грохот металла и тяжелые шаги, а затем комнату заполнили два огромных санитара, мужчина и женщина, которые отодвинули ее и ее маму, так, чтобы они смогли выложить все свои сумки.

Клер попятилась к стене, и теперь, когда ей нечего было делать, ее начало трясти, будто она могла развалиться на части. Ее мама обняла ее, и они ждали. Шейн остался в коридоре, наблюдая. Когда Клер вытерла глаза и посмотрела в его сторону, он произнес, «Держись там».

Она слабо улыбнулась. Медики разговаривали с ее отцом, затем разговаривали друг с другом, и, наконец, женщина встала и подошла к Клер и ее маме.

– Хорошо, похоже, что он стабилен прямо сейчас, но мы должны доставить его в больницу.

Мне нужно, чтобы кто-то приехал заполнить документы.

– Я… Я возьму свою сумочку, – пробормотала мама Клер. Мужчина-санитар усадил ее отца, и измерял его давление. Шейн отошел в сторону, когда мама пошла за своими вещами, а потом вошёл и встал рядом с Клэр. Он взял её руку и крепко сжал.

– Видишь, он в порядке, – сказал Шейн. – Может быть, он просто потерял сознание.

Повезло, что он не ударился головой.

– Повезло, – прошептала Клер. Она не чувствовала везения. Совсем. Прямо сейчас, ей хотелось… выругаться.

Как они помогли ей папой в ожидании каталку, он оглянулся, и она испытала облегчение, когда он сказал:

– Шейн. Спасибо, что был здесь с моими девочками.

– Нет проблем, – сказал Шейн. – Поправляйтесь, сэр.

– Держи свои руки подальше от моей дочери.

Санитары улыбнулись, и женщина сказала:

– Я думаю, что он чувствует себя лучше. Ты можешь встретиться с нами в больнице, если хочешь. Твоя мама, возможно, нуждается в тебе.

– Я поеду, – сказала Клер. – Шейн…

– Я тебя не оставлю. Тебе понадобится кто-то, чтобы сходил за гамбургерами, верно? Я твой мужчина.

«Да, он был», – подумала она. Безусловно, ее мужчина.

Больницы не были любимым местом Клер, не всегда, но теперь так было из-за того, что ее отца подвергали различным тестам, что, безусловно, было хуже, чем обычно. По крайней мере, когда она была пациентом, ей не приходилось просто… сидеть и ждать.

Она чувствовала себя бесполезной. Ее мама заполнила все бланки и листы бумаги, ответила на вопросы, сделала звонки, сделала всё полезное, что было возможно, но сейчас она просто сидела, смотря пустыми глазами в телевизор, работающий в углу комнаты ожидания.

Клер продолжала приносить ей журналы, а мать смотрела на них, благодарила ее, и откладывала их в сторону.

Это было ужасно.

Майкл и Ева появились пару часов спустя, принесли пиццу, которая к тому времени была очень желанной. Отец Джо из местной Католической церкви тоже задержался, и поговорил с ее матерью наедине. Они также молились. Клер к этому не привыкла, на самом деле, но она встала и присоединилась к ним. Молча, ее друзья последовали за ней, и рядом с ними она почувствовала себя лучше. В конце, Майкл перекрестился и обнял ее, и Ева тоже. Шейн просто остался с ней, в тишине, рядом.

Оливер появился час спустя, и обменялся осторожными кивками с Отцом Джо, казалось, что у них обоих были одни из тех отношений заклятых друзей, которые были так распространены в Морганвилле. Оливер не молиться, по крайней мере, не с остальными. Он подошел прямо к ее матери и сказал:

– Ваша дочь оказала городу огромную помощь. Всё лечение, которое может понадобиться вашему мужу, будет бесплатным. Если оно выйдет за пределы того, что врачи смогут сделать здесь, я лично подпишу бумаги, которые позволят ему попасть в другую, более крупную клинику за пределами города. И если кто-то один или вы оба решите не возвращаться, мы не будем возражать.

Это было… много, в самом деле. Клер сидела, шокированная, и просто смотрела на него.

Он удостоил ее лишь быстрым взглядом. Его светлые глаза были устремлены на ее маму, и была какая-то странная мягкость в том, как он говорил.

– Я даже не знаю что сказать, – наконец сказала мама Клер. – Я… Спасибо.

– Мое слово также является словом Основателя. Если вам что-нибудь понадобится, немедленно сообщите мне. Я гарантирую, что это будет сделано. – Он заколебался, потом сказал: – У вас впечатляющая дочь. Сложная, но впечатляющая. Я не так хорошо знаю вас или вашего мужа, но я полагаю, что вы, должно быть, не менее впечатляющие, раз у вас такой ребенок.

Мама Клер подняла подбородок, посмотрел ему в глаза, и сказал:

– Как насчет моей дочери?

Оливер не колебался.

– Предложение не распространяется на Клер. Она должна остаться в Морганвилле.

– Я не оставлю ее здесь одну.

– Она не одна, – сказал Оливер. – Мы вряд ли можем оторвать ее от тех, кто заботится о ней, даже под дулом пистолета. И ваша дочь не беспомощный ребенок. Вам придется отпустить ее в ее собственную жизнь, сейчас или через год; какая разница?

Клер никогда не видела, чтобы ее мама выглядела такой… такой сосредоточенной, такой свирепой, такой решительной. Ее мама обняла ее, держа ее в крепких, защитных объятиях.

– Я не обязана отдавать ее вам, – сказала она. – Я знаю, Клер способна за себя постоять, я знаю об этом уже давно. Но она наш ребенок, сейчас и всегда, и как только моему мужу станет лучше, мы вернемся за ней. Вы не можете держать ее здесь вечно.

Шейн сделал небольшой вдох, и Клер почувствовала, как ее сердце забилось чуть быстрее.

Нет, мама, не делай этого… Но Оливер, казалось, не воспринял это всерьез. Он только немного наклонил голову, и сказал:

– Возможно, нет. Время покажет. Но вы должны поступить правильно ради вашего мужа, госпожа. Мы будем поступать правильно ради вашей дочери. Пока.

Он взял ее руку, пожал ее и ушел, не сказав ни слова Клер, или кому-то еще.

Майкл сказал.

– Кто-нибудь еще думает, что это странно?

– Ну, лично я думаю, что это потрясающе, что он разрешил им уехать, но чтобы странно?

Не особо, – сказала Ева. – Почему бы им не уехать? В смысле, они с самого начала не должны были быть здесь, верно? Бишоп привел их сюда, а потом Амелия просто не позволила им уехать из собственных соображений. Они не вписываются в этот город.

– Никто не вписывается в этот город, – сказал Шейн. – Никто в здравом уме, во всяком случае.

– И это говорит ребенок, который вернулся.

– Ага, вроде доказательства моей правоты.

Клер ничего не сказала. На самом деле, она не могла придумать, что сказать. Да, она хотела, чтобы ее родители выбрались из этой беды; это было ужасно, когда в самом начале они были втянуты во все это, и не прошло ни дня, чтобы она не желала тайком вывести их в безопасное место и дать им настоящую жизнь где-нибудь еще.

Но, с другой стороны, ее мама и папа могли… уехать. И она не поедет с ними; она знала это. Даже если бы она захотела поехать, Амелия не отпустила бы ее. Это уже достаточно ясно дали понять. То, что ее семья могла вернуться сюда, к ней, когда ее отцу станет лучше – было подавляющим и неправильным. И, в тоже время, странно успокаивающим. Она и ее мама не говорили об этом, совсем.

Остаток дня тянулся медленно, без чего-нибудь, что развеяло бы волнение, или даже новых известий. Клер заснула, неловко устроившись в кресле, и проснулась, обнаружив Шейна, укрывающего ее одеялом.

– Шшш, – сказал он. – Спи. Тебе все еще это нужно. Я тебя разбужу, если что-нибудь случится.

Она знала, что не должна, но последние несколько дней слишком вымотали ее, она не могла держать глаза открытыми, как бы она ни старалась.

Она проснулась с шоком некоторое время спустя – без понятия когда – от звука кричащих голосов. Клер боролась, что выпутаться из одеяла, и встала, оглядываясь в поисках опасности, но перед ней не было ничего заметного. О, это было в коридоре. Она увидела бегущих людей, включая двух охранников в полном обмундировании с оружием.

– Что за черт? – Майкл поднялся, даже быстрее, чем Клер. Шейн и Ева все еще пытались проснуться там, где они дремали в своих креслах.

Ее мамы нигде не было видно.

– Это в коридоре, – сказала Клер. Майкл двинулся к двери и выглянул наружу, потом покачал головой.

– Какой-то сумасшедший чувак, – сказал он. – Он думает, что он здесь один из докторов, я думаю. Он кричит о том, почему они не подчиняются его приказу. Охрана схватила его.

– Странно.

– Ну, это больница. Как правило, люди не находятся здесь, потому что у них все хорошо и нормально.

Майкл был прав, но это все еще казалось странным, опять. Это, возможно, было из-за ее недавнего пробуждения, конечно, и вообще причудливой особенности последних нескольких дней.

Всё, что знала Клер – что она была рада, так рада, что ее друзья были с ней.

– Где твоя мама? – Спросил Шейн. Клер покачала головой.

– Может быть в туалете? Куда и мне необходимо сходить.

– О, и мне тоже, – сказала Ева. Ребята закатили глаза, как будто они спланировали это. – Что? Это то, что делают девочки. Смирись с этим.

– Я никогда не смирюсь с этим, – сказал Майкл с серьезным видом. – Не задерживайтесь.

Ева взяла Клер за руку, когда они шли по коридору к туалету. Больше не было криков, поскольку сумасшедшего парня задержали и препроводили в комнату с мягкими стенами, догадалась Клер.

В коридоре было не так много людей прямо сейчас, и когда она взглянула на часы, то поняла почему – они были здесь несколько часов, ожидая. Большую часть времени она проспала.

Мамы не оказалось в туалете, но Клер с облегчением (никакого каламбура) попала туда так или иначе. Она и Ева болтали о пустяках, серьезно, в течение всего процесса, а потом Клер продолжала говорить, пока Ева проверяла макияж, что заняло намного больше времени.

Наконец, Ева встретилась с ней взглядом в зеркале и сказала:

– Ты думаешь, твой отец поправиться? – Это был прямой вопрос, искренний вопрос, и Клер почувствовала, как ее дыхание оборвалось на секунду.

– Я не знаю, – сказала она, также искренне. – Он… он был слаб какое-то время. Я надеюсь, что это просто… то, что они могут исправить.

Ева медленно кивнула.

– Оливер сказал, что они могут убираться к черту отсюда. Они должны, Клер. Они должны найти один из тех кардиологических центров мирового класса, и никогда не возвращаться, как родители Майкла. Поговори со своей мамой об этом. Пообещай мне.

– Я поговорю, – сказала Клер, и вздохнула. – Спасибо.

– За что?

– За то, что не только говоришь мне, что все будет в порядке.

Ева остановилась в процессе нанесения губной помады.

– Ты меня разыгрываешь? Это Морганвилль. Конечно, всё не будет в порядке. Мы счастливчики, когда хоть что-то в порядке. – Она закончила с помадой, послала зеркалу воздушный поцелуй, и сказала, – Хорошо, готово.

Когда они вышли из туалета, они увидели Майкла и Шейна в коридоре, ее мать и доктора в белом халате с вышитым его именем на кармане. Клер поспешила присоединиться к ним, и Ева присоединилась лишь несколько секунд спустя.

– Папа? – Выпалила Клер. Ее мама взяла ее за руку.

– Ваш отец жив, – сказал доктор. – У него серьезная проблема с сердцем, и я уже разговаривал с Оливером, и сообщил ему, что мы не чувствуем, будто сможем здесь оказать ему ту помощь, которая ему нужна. Я бы хотел перевести его в учреждение в Далласе. У них есть самые лучшие специалисты и средства для его лечения.

– Но… будет ли он…

Врач – не один из тех, с кем она была знакома, из ее различных пребываний и посещений этого места – был постарше, высокий, с длинным унылым лицом и седыми волосами. Он был не очень доброжелательным.

– Я не могу дать вам хорошую оценку его шансов, миссис Денверс. Я могу только сказать, что они ухудшатся, если он останется здесь.

Мама Клер, которая воспринимала всё это молча, сказала.

– Когда вы перевозите его?

– Рано утром. Вы можете поехать с ним.

– Я поеду. Я должна… сходить домой и взять кое-какие вещи. Клер…

– Мам, если ты хочешь, чтобы я поехала с тобой…. – Конечно, Оливер не сказала, что она может поехать, но Клер была не в том настроении, чтобы думать об этом.

– Нет, дорогая, попытка поехать для тебя будет не безопасна, мы обе это знаем. Я дам тебе знать, как только мы приедем, и я буду звонить каждый день. Как только мы сможем, мы вернемся сюда. Хорошо? – Мама поцеловала ее в лоб и пригладила назад ее волосы. – Оставайся здесь. В безопасности, с твоими друзьями. Он стабилен прямо сейчас, и я дам тебе знать, нужно ли тебе приехать и увидеть его. Никто не знает, как долго все это продлится.

– Могу я его увидеть? Перед тем, как вы увезете его? – Спросила Клер доктора. Он кивнул.

– Он в сознании, но только десять минут. Не утомляйте его. Он нуждается в отдыхе.

– Хочешь, чтобы я…? – Спросил Шейн. Клер заколебалась, но покачала головой. Она не думала, что Шейн будет особенно успокаивающим для ее отца, даже если он хотел как лучше.

Комната ее отца была тихой и очень белой, хоть они и старались сделать ее более веселой при помощи картин на стенах. Он лежал, откинувшись на кровати, играя с пультом дистанционного управления, и выглядел лучше. Не хорошо, но лучше.

– Эй, милая. Прости, что так тебя перепугал.

Клер засмеялась, но в ее рту это ощущалось как-то неправильно.

– Ты извиняешься? Следующая вещь, ты расскажешь маме, что сожалеешь о том, что испортил ковер, падая на него.

Он признал это со слегка искривленным ртом.

– Итак, они завтра везут нас в Даллас. Я слышал, они сказали, что нам не нужно возвращаться. – Ее папа всегда, казалось, замечал слишком много, подумала Клер. Как будто он мог видеть сквозь нее. – Но ты собираешься остаться здесь, не так ли?

– Я не думаю, что они позволят мне уехать, папа.

Отец взял ее за руку. Его пальцы были теплыми и сильными, и она была так рада это чувствовать, после удерживания его вялой, холодной руки, когда он лежал на полу.

– Я хочу, чтобы ты выбралась отсюда, Клер. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я хочу, чтобы ты продолжила свою жизнь, как ты планировала, поступить в Массачусетский технологический институт. Это моя вина, что ты вообще сюда приехала, ты знаешь, твоя мама и я хотели, чтобы ты осталась рядом и… вот что произошло. – Он сделал глубокий вдох. – Ты предназначена для чего-то лучшего. Вот что я пытался сказать тебе раньше. Это то, что я и Шейну сказал.

– Ты хочешь сказать лучше, чем он, – сказала Клер. Ее отец отвел глаза.

– Я знаю, ты думаешь, в нем весь мир, но он не тот мальчик, который подходит для тебя, милая. Я знаю, что у него доброе сердце, я вижу это каждый раз, когда он смотрит на тебя. Но он причинит тебе боль, в конце концов, потому что он – не тот мальчик, который остается. Я не хочу видеть, как это случится. И я не хочу, чтобы ты осталась здесь из-за него и разрушила свои возможности.

Клер подняла подбородок.

– Это не так, папа. Если я останусь, это не из-за Шейна. – Ну, из-за него, частично, но она не собиралась говорить это сейчас. – Я хотела пойти в МТИ, потому что там я собиралась найти людей, которые могли бы научить меня разным способам мышления, и поняли бы меня, и работали бы со мной. Я нашла это здесь, в Морганвилле. Это сделал Мирнин. И у него есть гораздо больше того, чему научить меня. Он великолепен, папа. Он не похож ни на кого другого.

– Клер…

– Папа, ты должен отдохнуть. – Она опустила голову вниз, положила подбородок на их сцепленные руки.

– Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты отдохнул, и мне нужно, чтобы тебе стало лучшее. Я могу это сделать. Я знаю, что я делаю сейчас, и я знаю, что это не то, что другие люди считают правильным, или популярным. Но это правильно для меня. Я имею значение. Я не могу просто сбежать. Я хочу, чтобы ты и мама выбрались отсюда, оказались в безопасности, и, поверь мне, когда-нибудь я сделаю все, что ты говорил.

Он смотрел на нее долгое, долгое время, а затем вздохнул.

– Это моя упрямая девочка, – сказал он. – Приезжай ко мне в Далласе. Пообещай.

– Я обещаю, – сказала она. Это воспринималось как прощание, и она ненавидела это, но она знала, что не могла покинуть Морганвилль сейчас. Даже если Амелия одумается и отпустит ее… она не могла так просто уйти.

Время истекло раньше, чем она ожидала, но вошла медсестра, и стоял там, явно ожидая шума от нее. Клер встала и поцеловала папу.

– Я люблю тебя, папочка. Пожалуйста…

– Я слышал, ты знаешь, – сказал он. – Когда ты разговаривала со мной, на полу. Ты сказала «Не оставляй меня». Но я ухожу от тебя, дорогая.

– Нет, ты будешь в одном телефонном звонке, – сказала она. – Это не тоже самое. Это просто… преобразование.

Она снова поцеловала его, а потом сестра взглядом послала сообщение, что ее время безусловно, полностью вышло.

Она вышла из комнаты, чувствуя себя легче, как-то; он выглядел лучше, и звучал яснее. Он будет в порядке. Она чувствовала его глубоко внутри.

Все они ждали ее, все ее друзья. Ее мама вошла, после безмолвного объятия и поцелуя, присела рядом с папой. Шейн посмотрел на нее своими теплыми глазами – как ее папа – выглядящими, может быть, немного более глубокими.

– Ты в порядке? – Спросил он тихо, когда взял ее за руку.

– Я в порядке, – сказала она, и сделала глубокий, прерывистый вдох. – Мои родители уедут из Морганвилля. Это то, что я хотела – чтобы они были в безопасности. – Эйфория, которую она чувствовала, покидая комнату ее отца, спадала, и теперь она снова ощутила дрожь. – Смешно, но я не думала, что… Я не думала, что буду скучать по ним, если они уедут. Это ужасно? Но я буду. Настолько, насколько я хотела, чтобы они уехали… Может быть, мне нужно спросить у Амелии, могу ли я поехать с ними.

– Ты уже знаешь, что она скажет. Послушай, если бы я думал, что ты можешь уехать, я бы первый запихнул бы тебя в машину и пожелал бы тебе хорошей жизни, – сказал Шейн. – Но, я думаю, мы оба знаем, что теперь все не так просто.

Ничего простого, подумала Клер. Как мир стал таким сложным?

Глава 8

В конце концов, они все отправились домой. Или, по крайней мере, собирались. Шейн заявил, что голоден, Ева поддержала его, и Майкл развернул машину в сторону одного из двух работающих ночью закусочных в Морганвилле.

Это была любимая закусочная Шейна, «У Марджи», хотя Клер догадался, что у самой Марджи – самой грубейшей официантки из всех – был выходной, поскольку женщина с табличкой ХЕЛЕН подошла, чтобы принять их заказ. Она и близко не была такой же грубой, как Марджи, но она не была милой, так или иначе. Клер предположила, что милое отношение здесь было против правил. Или, возможно, ночные смены в круглосуточной закусочной Морганвилля, как правило, делают вас суровыми.

Еда, однако, был превосходной. Сочные бургеры, хрустящий картофель-фри, молочный коктейль, за который можно было и умереть, хотя Майкл пропустил его и казал что-то в стакане с закрывающейся крышкой, и это, вероятнее всего, было не мороженое, подумала Клер.

Закусочная была забита полуночниками… студентами колледжа, хотя их и подгонял комендантский час, а также большим количеством тихих, бледных людей, сидящих группами, и, когда они смотрели на людей, в их глазах появлялся особый блеск.

Закусочная «У Марджи», как и «Встреча» Оливера, была местом, где у двух половинок Морганвилля было своего рода неофициальное перемирие. К тому же, кто не любит гамбургеры? Вегетарианцы, предположила Клер. Но она не думала, что существует хоть один вампир-вегетарианец. Это было бы, как священник-атеист.

Говоря о священниках, Отец Джо вошел и осмотрелся в поисках места. Майкл жестом позвал его, и он пошел в их сторону, по дороге останавливаясь, чтобы поздороваться с людьми (и вампирами). Отец Джо был не очень крупным мужчиной, но он был… ну, как бы милым. Ева как-то была чудовищно влюблена в него (проверьте – Ева сейчас смотрела на него широко раскрытыми глазами, смотреть Ева отдавала ему сейчас, он по-прежнему ей нравился). Она утверждала, что это было из-за рясы. Клер решила, что это скорее волнистые рыжие волосы и милая улыбка.

– Как твой папа, Клер? – Спросил Отец Джо, даже прежде, чем он сел в кресло, пододвинутое к их столику. – Я планировал зайти снова, перед тем как отправиться домой.

– Ему лучше, – сказала она. – Они везут его в Даллас завтра.

Отец Джо кивнул и откинулся назад, когда подошла Хелен, чтобы принять его заказ. Не удивительно, что он тоже заказал гамбургер. Клер задавалась вопросом, зачем им вообще иметь меню, в самом деле. Он выбрал клубничный молочный коктейль, в чем он был солидарен с Евой.

– Я буду молиться о твоем отце, – сказал священник, протягивая свое меню назад. – И о твоей маме, конечно. И о тебе. Я полагаю, что ты остаешься в Морганвилле?

Клер вздохнула.

– Пока, так или иначе.

– Я надеюсь увидеть тебя в воскресенье, на вечерней службе. Амелия приходит довольно часто.

Да, Клер никогда не считала, что Амелия может быть прихожанкой.

– И Оливер?

Отец Джо усмехнулся, затем отпил клубничный молочный коктейль, который Хелен поставила перед ним на столе.

– У Оливера… богословские разногласия с Римско-Католической Церковью. Он посещает внецерковные службы, которые мы проводим по субботам. Хотя обычно он спорит со мной об их форматах.

Она видела Амелию в церкви, но Оливера? В самом деле? Это было… в новинку.

Отец Джо, должно быть, увидел замешательство на ее лице, потому что он сказал:

– Большинство из них посещают кое-какие службы. В конце концов, во времена, когда они родились и жили, религия была неотъемлемой частью жизни человека и общества. Несколько меньше, чем сегодня, но для многих из них чрезвычайно важно все еще чувствовать, что у них есть путь к Богу. – Он усмехнулся. – Но прямо сейчас я не на работе. Видели какие-нибудь хорошие фильмы в последнее время?

– Не спрашивайте Шейна, – сказала Ева. – У него ужасный вкус.

– Ты шутишь? Тот последний, на который я ходил с тобой, был совершенно тошнотворным!

– Если ты имеешь в виду, заставил меня всё бросить, то да. Это убило бы тебя, если бы ты посмотрел что-то, где головы не взрываются?

– Вероятно, нет, если это один из тех фильмов, где все носят коротенькие юбки и корсеты, и никто ничего не делает. Это могло бы убить меня.

Ева посмотрела на Клер.

– Правда? Он стремиться стать Худшим Парнем В мире?

– В подкатегории Совершенно Потрясающий, – сказал Шейн, и стащил у ее фри. Ева ткнула вилкой, но промахнулась.

Раздался звон дверного колокольчика, и это точно не было тем, что Клер ждала с нетерпением – она была слишком занята, смеясь. Но что-то в вошедшей женщине привлекло ее внимание. Возможно, потому, что она совершенно точно была вампиром, а также из-за ее одежды и прически – ей, вероятно, последней было дело до моды 1940-х годов. Она выглядела совершенно неуместно здесь, где большинство вампиров были одеты в повседневную, современную одежду, даже если их прически выглядели немного сомнительными.

Она оглядела закусочную, как будто пыталась кого-то найти. Официантка Хелен направилась в ее сторону, собираясь спросил не нужна ли ей помощи, поскольку женщина сосредоточилась непосредственно на ней.

И затем она напала на нее. Просто… хладнокровно укусила ее. Это было так быстро, что Клер поначалу никак не отреагировала на все – казалось, все произошло совершенно случайно, настолько не правильно, что ее мозг продолжал настаивать, будто она не видит этого.

Хотя другие люди среагировали. Отец Джо, к примеру – он вскочил и бросился на помощь.

Как и полный стол вампиров, сидевших рядом с дверью. Потребовались все они, чтобы оттащить вампиршу от Хелен, которая прислонилась спиной к стойке, держа дрожащую руку на ее окровавленном горле. Ее колени подкосились, и она упала. Другие посетители нагнулись, чтобы проверить ее, пока вампиры продолжали бороться с незнакомкой. Она действовала совершенно безумно, вопя на языке, который Клер вообще не могла разобрать. В конце концов, они вытолкнули ее за дверь и скрылись в темноте.

По какой-то причине, Клер вообще не двигалась. Как и большинство людей. Может быть, они боялись привлечь внимание. Внезапно, она почувствовала себя маленьким, беззащитным животным в комнате полной хищников.

– Э, Майк? – Спросил Шейн. – Что это было?

– Я не знаю, – сказал Майкл. – Но это было чертовски странно.

Хелен была в порядке, так казалось, хотя всё было бы иначе, если бы тому вампиру удалось сделать худшее. Отец Джо предложил отвезти ее в больницу, а повар вышел из задней комнаты, чтобы сохранить порядок и убедится, что никто не сбежит, не оплатив счет. Он был вампиром, который по какой-то причине ударил Клэр, как чрезвычайно странным. В сочетании вампир – повар было что-то… неправильное. Но опять же, у них были действительно отличные гамбургеры. Бессмертие дает тебе массу времени усовершенствовать твою технику обжарки, догадалась Клер.

Когда они оплатили свой счет и направились к двери, Клер услышала, как один из вампиров говорит другому.

– Ты понял, что она сказала?

А другой вампир отвечает.

– Она кричала, что всё было неправильно.

– Что было неправильно?

– Я не знаю, – сказал он, и пожал плечами. – Мир? Она потеряла рассудок.

И в очередной раз, Клер почувствовала эту дрожь.

Что-то было не так в Морганвилле.

Она просто знала это.

Она проснулась рано утром, и чувствовала себя так, словно она проспала на десяток дней больше. Больше никто не бродил, и Клер решила не будить их; она приняла душ, оделась как можно тише, и выскользнула через переднюю дверь пока туман все еще стелился по земле, а солнце только-только всходило.

Морганвилль был красив в это время дня – неподвижный, тихий, как-то чище, чем казался в дневном свете. Она всегда здесь любила раннее утро больше, чем в любое другое время.

Однако, по большей части ей нравился тот факт, что восход солнца для большинства вампиров был знаком отправляться по своим кроватям. Кроме Мирнина, который, казалось, вряд ли вообще когда-нибудь отдыхал.

Она шла по улицам, когда в домах зажигались огни, автомобили снова двигались, а люди начинали их обычные дни. Строительная бригада работали с самого утра, множество парней во фланелевых рубашках, джинсах и рабочих ботинках стучали и пилили в чистом утреннем свете.

Он ощущался… обновленным. И свежим.

Впереди в середине улицы была припаркована машина. Клер нахмурилась и замедлила шаг, присматриваясь к ней – машина не свернула на обочину, а просто стояла там, перегораживая всё движение, которое могло, в конечном счете, начаться. Она смотрела, как девушка чуть старше, чем она – может быть, девятнадцать или двадцать – открыла водительскую дверь и вышла. Она стояла возле машины, оглядываясь вокруг.

Это было пугающе знакомо. Это походило на Алекса, сидяшего у стороны дороги, кажущегося настолько потерянным.

Но эта девочка ясно возглавляла где-нибудь. Она была одета для офиса. Клэр могла видеть ноутбук и кошелек на пассажирском сиденье. И была герметичный чашка, парящия ароматом кофе в воздухе от держателя чашки в двери.

Девочка заметила Клэр, и махнула ей. Клэр колебалась, помня, какой прием она имела от Алекса, но наконец пошла. Она остановилась на растоянии захвата и сказала.

– У вас проблема с машиной? – Поскольку это имело больше смысла, очевидно.

Девочка посмотрела на нее и сказала:

– Я не могу найти офис своей мамы.

– Я…Простите?

– Я знаю, что это где-то здесь. Мой Бог, я иду туда все время! Это смешно! Смотрите, Вы можете помочь мне?

– Ох… конечно, – сказала Клер осторожно. – Как называется офис?

– Недвижимое имущество Ландау.

Клэр никогда не слышала об этом.

– Вы уверенны, что это где-то здесь?

– Я уверенна. Это было тут. Но знак пошел, и внутри нет никого. Я была вверху и внизу по улице. Нет даже примечания. Это смешно! Я была там вчера!

Человек вышел из другого здания внизу улицы, неся портфель. Девочка завопила на него.

– Эй, господин! Где Недвижимое имущество Ландау? Они переехали?

Он колебался, нахмурился и затем шел, сворачивая его газету под его рукой.

– Простите?"

– Недвижимое имущество Ландау, – повторила девочка. – Боже, действительно? Все сошли с ума?

– Вы… Лаура, правильно? Дочь Айрис?

– Да! Да, Айрис – это моя мама. – Лаура сделала огромный вздох облегчения. – Это уже коечто. Послушайте, ее офис находился прямо здесь, и я не понимаю…

Мужчина смотрел на нее очень странно. Он также смотрел на Клер, как будто она тоже должна было что-то сделать.

Она не имела ни малейшего понятия. Наконец, он откашлялся и сказал:

– Лаура, послушайте… Я не знаю, что случилось, но вы знаете, где ваша мама. Она… она умерла в прошлом году. Офис был закрыт. Я присутствовал на похоронах. Как и вы.

Лаура уставилась на него, широко раскрыв глаза, и покачала головой.

– Нет. Нет, это не правда. Я помню…

Она остановилась. Просто… остановилась. Было похоже, будто кто-то нажал кнопку перезагрузки в ее голове, потому что внезапно она стала выглядеть старше, а ее лицо просто смялось под весом страданий.