Текст книги "Мы слишком разные (ЛП)"
Автор книги: Рейчел Хиггинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Теперь вам должно быть понятно, почему я избавилась от туфель почти сразу же, как вышла на танцпол.
Я повернулась вокруг на носочках, не понимая, как мне теперь вставать, не обнажив себя ещё больше.
– Мне надо было надеть трусики! Почему я не надела трусики?
Вера нагнулась, так сильно хохоча, что не могла выговорить ни слова.
– Помоги мне! – потребовала я. – Я не могу встать, не засветив перед всеми твоими друзьями свои девичьи прелести.
Она делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь дышать сквозь смех.
Сидя на корточках, я опустилась на пятки и натянула край платья вниз, чтобы ни под каким из углов ничего не было видно.
– Хорошо. Я просто останусь спать здесь. Сидя. Не беспокойся обо мне.
Надо мной нависла тень Киллиана, который подошёл к своей невесте.
– Молли, почему ты на полу?
– Потому что на ней нет белья! – воскликнула Вера.
Моё лицо покраснело, точнее, стало цвета граната, и я произнесла небольшую молитву с просьбой о землетрясении баллов в шесть. Мне не нужно было сильное землетрясение с жертвами. Только такое, что было способно заставить пол разверзнуться и поглотить меня всю.
Но когда землетрясения не случилось, я спокойно объяснила Киллиану:
– На мне есть белье.
Он подмигнул мне.
– Я тебе верю.
Вера засмеялась ещё громче.
К Киллиану подошёл Уайетт и ещё несколько работников кухни, которых я знала.
– Почему ты на полу? – спросил он.
И как я теперь должна была вставать? Теперь свидетелей прибавилось, а я была не настолько знаменита, чтобы позволить себе светить промежностью!
Также как и грудью, в общем–то.
Хотя сейчас я с трудом понимала, почему мой пропитанный алкоголем мозг решил, что это все маркеры знаменитости.
– Я решила, что буду тут жить, – сказала я Уайетту. Похлопав рукой по полу рядом с собой, я добавила. – Это мой новый дом.
Вера навалилась на Киллиана и объяснила:
– Она застряла.
Я выпустила струю воздуха, которая заставила мою чёлку подлететь в воздухе. Хотя бы она не вспомнила опять о моём нижнем белье.
Ко мне протянулась рука. Я посмотрела наверх на разочарованное выражение лица Эзры и сжалась.
– И вы все стоите тут, уставившись на неё, – сказал он с каменным выражением лица.
Мои щёки сделались ещё краснее. Но не только я одна покраснела из-за его замечания.
Я положила свою руку в его, чтобы всё это закончилось, и он потянул за неё, чтобы помочь мне встать. Честно говоря, это было не самым элегантным восстанием из пепла. Но я была рада снова стоять на ногах.
Выдернув поскорее свою руку – проигнорировав при этом тепло, силу и совершенство руки Эзры – я заставила себя пробормотать:
– Спасибо.
Его глупые брови приподнялись.
– Как ты оказалась на полу?
– Я искала свои туфли.
Не осознавая того, как странно прозвучали его слова, он невозмутимо сказал:
– Я оставил их у себя в офисе, чтобы они не потерялись.
Задрав голову так, чтобы мой рот не раскрылся от удивления, я приняла его ответ с бесстрастным выражением лица, на которое только была способна.
Вера была менее спокойна.
– Это мило с твоей стороны, Эзра! Ты очень милый! Молли, разве не мило, что Эзра сделал это для тебя?
Киллиан и я уставились на Веру в ужасе. Я называла Эзру лучшим другом Киллиана, но только потому, что я не знала, как ещё можно описать их отношения. Исходя из того, что рассказывала мне Вера, их отношения всегда были натянутыми. Она говорила, что это такой тип мужской дружбы, когда один готов умереть за другого, но ни один не любит по-настоящему.
Вера и я также были как из песни Брайана Адамса7. Но только мы делали это из-за любви.
– Можешь не отвечать, Молли, – предложил Киллиан. – Моя пьяная девушка не понимает, что спрашивает.
Эзра бросил убийственный взгляд на Киллиана, и у меня вырвался смешок.
– Думаю, после сегодняшнего вечера она официально твоя пьяная невеста, – сказала я ему, проигнорировав реакцию Эзры. – Она, правда, очень пьяна. Тебе, вероятно, стоит забрать её домой, прежде чем она начнёт петь.
– Петь? – спросил Уайетт.
– Когда Вера выпьет лишнего, она начинает петь так, словно выступает в мюзикле. Она начинает петь всё подряд.
Киллиан мрачно кивнул.
– Это правда. И это ужасно.
Уайетт резко засмеялся.
– Хотел бы я это увидеть.
На этот раз Киллиан бросил на него убийственный взгляд.
– Хорошо. Я доставлю её домой, прежде чем мы перейдём к этой части.
Теперь была моя очередь засмеяться.
– Он говорит так, потому что после пения наступает стриптиз!
Уайетт закинул голову назад, всё его тело затряслось от смеха. Киллиан обхватил Веру рукой на случай, если она разгорячится.
– Спасибо за чудесный вечер, – сказал он искренне. – Вы лучше всех.
Я с гордостью улыбнулась, но прежде чем я успела что-либо сказать, Вера издала громкое и протяжное:
– Спасиииибооооооо!
Киллиан покачал головой, но его выражение лица выражало только восхищение.
– Вот теперь нам точно пора.
– Мне тоже, – я зевнула, прикрыв рот рукой. – Хотя я должна помочь убраться.
– Не дай им себя заставить, – предупредил Киллиан. – У него для этого есть люди.
– Ага, люди вроде меня, – проворчал Уайетт.
Эзра посмотрел на него.
– Когда это я заставлял тебя убирать в зале?
Уайетт прикрыл рот рукой, и я заподозрила, что он так прячет улыбку.
– Сегодня?
Лицо Эзры сделалось раздраженным.
– Нет, не сегодня. Киллиан прав. У меня есть для этого люди.
Он положил руки на бёдра и оглядел беспорядок в зале.
– Хотя я подозреваю, что они возьмут с меня вдвое больше на этот раз.
Киллиан хмыкнул.
– Это как минимум.
Я подошла к столу, под который только что заглядывала, так как испугалась, что Эзре придётся заплатить ещё больше денег за вечеринку, которая была моей идеей.
– Я не против помочь. Правда.
Уайетт опередил меня, начав убирать тарелки.
– Не трогай, – приказал он. – Это моё.
Я позволила ему собрать тарелки и столовые приборы, решив подождать того момента, когда можно будет заняться скатертями, с которыми я не знала, что делать.
– Я позвоню тебе завтра, Моллс! – крикнула Вера у меня за спиной.
– Только после обеда, – крикнула я в ответ. Наблюдая за тем, как Киллиан вывел Веру из ресторана, я почувствовала что–то странное внутри. Моё сердце забилось, при этом в животе что–то перевернулось.
Вера чувствовала себя очень комфортно с Киллианом. Так, как никогда ранее. Я не очень хорошо была знакома с Дереком, когда она встречалась с ним, но, то немногое, что я знала, заставляло меня переживать и нервничать за неё. С Киллианом же она была самой собой. Она громко смеялась и всё время улыбалась, она была одержима своим делом и их рестораном, и она была честной со своим странным чувством юмора. Она не мирилась с дерьмом Киллиана, и делала это абсолютно прекрасным способом. Она была влюблена – окончательно и бесповоротно. И это была здоровая любовь.
Я завидовала ей и ненавидела себя за это.
Танцуя с Трентом, я убедилась в том, что хочу оставаться одна. Он был мне противен в своих попытках соблазнить меня, и сейчас я понимала, какими жалкими они были, и как легко их было отклонить. Это мило, что Стеф подумала обо мне, но мне уже надоело быть одинокой подружкой, которую все хотят с кем-то свести.
Если кто-то опять будет доставать меня свиданиями в слепую, я просто укажу им на Уайетта и Ванна. Они такие же одинокие, как и я.
Я надеюсь.
По крайней мере, я хотела бы так думать.
ГЛАВА 8
– Оставь их, – приказал резкий голос.
Если бы я не была такой пьяной, я бы подпрыгнула. Эзра подкрался ко мне, и я даже не заметила, что он стоит справа.
– Всё нормально, – сказала я ему. – Я хочу помочь.
Мои туфли свешивались с кончиков его пальцев. Я указала ему на скатерть, которую сворачивала на столе.
– Сначала скажи мне, куда ты собираешься это отнести, и тогда я разрешу тебе это сделать, потому что сейчас ты представляешь больше угрозы, чем помогаешь.
Посмотрев на него, я продолжила сворачивать скатерть.
– Очевидно, что это должно отправиться в корзину с грязным бельём.
Это было первое, что пришло мне на ум, и я осознала, как по-идиотски прозвучал мой ответ. Корзина с грязным бельём? Разве в "Лилу" была прачечная.
– Ты не права, – пробормотал он. – Вообще не права. И да – это был вопрос с подвохом. Сюда приходят специальные работники и уносят скатерти с собой. Поэтому было бы здорово, если бы ты оставила их на месте, чтобы не заставлять людей, которым я плачу по часам, искать их по всему ресторану.
Бросив скатерти обратно на стол, я потянулась за своими туфлями. Он поднял руку, чтобы я не могла их достать, и я покачнулась, в попытке удержать на ногах пьяную себя.
– Если ты не разрешаешь мне помогать, тебе ничего не остаётся, как отпустить меня домой спать.
– Как ты собираешься добраться до дома? – спросил он, всё ещё держа мои туфли на весу так, чтобы я не могла достать их.
Я посмотрела вверх, размышляя о том, насколько сильно мне нужны мои туфли. Меня не заботило, что снаружи может быть холодно и что, насколько я знала, в Северной Каролине запрещено водить машину без обуви.
Я не хотела сдаваться, поэтому сложила руки на груди и сказала:
– Ты подкатываешь ко мне, Батист? Раньше я не видела, чтобы ты брал в заложники мои туфли. Или это старая школа? Это так люди твоего возраста приглашают на свидание?
Его глаза округлились от удивления. Он не ожидал такого комментария.
– Так делают люди моего возраста и все остальные, кто не хочет, чтобы ты умерла по дороге домой. Я подвезу тебя.
– Я собиралась вызвать Убер, – призналась я.
Он развернулся и пошёл, унося с собой мои туфли.
– Я дешевле.
"Ты ещё и мудак ". Но я не сказала этого вслух.
– Серьёзно, здесь нет ничего сложного! – крикнула я. – У меня есть приложение!
Хотя, судя по веб-сайту "Лилу", он вряд ли знал, что такое приложение. Отлично. Теперь мне придётся рассказывать ему про все современные технологии. Тогда эта ночь никогда не закончится.
– Твой телефон тоже у меня, – выдал Эзра.
Когда Уайетт вышел с кухни, Эзра попросил его закрыть ресторан.
Одно дело туфли, другое дело телефон, который был важным аспектом моей жизни. Моя душа, по сути, была заключена в этом гаджете. Если он конфисковал мою детку, у него был доступ ко все-е-ей моей жизни – включая мою тайную одержимость игрой Кэнди Краш8. Эзра исчез в кухне, и я поспешила за ним.
– Он и правда решил подвезти тебя домой? – спросил Уайетт, когда я пробегала мимо него.
– Он взял в заложники мои вещи, – сказала я ему.
Уайетт посмотрел на меня с раскрытым ртом, но у меня не было времени объяснять, и я исчезла в кухне. Там был включен свет, оставшиеся сотрудники из команды Уайетта мыли тарелки и убирали еду. Эзра ждал меня у боковой двери, держа в руках мои туфли и сумочку.
– Я уже вычистил все твои банковские счета, – сказал он, когда я, наконец, догнала его. – И уничтожил кредитку.
Я застыла.
– Это шутка?
Он пожал одним плечом.
– Я думаю, скоро узнаем.
– Теперь всё встало на свои места, – сказала я. – Твои рестораны не просто названы в честь твоих бывших. Это украденные личности.
Его губы дёрнулись, но он сдержал улыбку. Мой пьяный мозг убедил меня, что мне нужно было её увидеть. Что мне нужно было стать свидетелем его улыбки, чтобы удостовериться, что это была и правда она. Я попыталась улыбнуться ему, в надежде вытянуть из него хоть что-то. Но он только смотрел на меня и, наконец, резко протянул мне мои туфли, как если бы ему была противна мысль о том, что их нужно будет держать ещё какое-то время.
– Я полагаю, ты сегодня без пальто, – сказал он так, как будто хотел поскорее выгнать мою задницу на улицу.
Опершись одной рукой о стену, чтобы удержать равновесие, я нагнулась, чтобы надеть туфли.
– Мой синоптик сказал мне, что сегодня будет тепло, и я по глупости поверила ему.
– Твой синоптик сказал, что сегодня будет теплее, и это так и есть.
Потеряв контроль над своими моторными функциями, я протянула руку и провела костяшкой по нахмуренному лбу Эзры между насупленными бровями.
– Ты всегда такой серьёзный, – сказала я ему.
Он долгое время молчал, изучая моё лицо, а также платье и туфли, которые уже давили мне на пальцы. Представив, что он, скорее всего, думает про меня, я отпрянула. Я не была похожа на девушек, с которыми он обычно встречался. Не то, чтобы я знала, с каким типом девушек он обычно встречался. Но я должна была отличаться от того, к чему он привык. Имена Лилу, Бьянка и Сарита звучали экзотично, интересно. Я представила длинноногих пин-ап моделей с идеальными причёсками и дорогими улыбками. По воскресеньям они катались с Эрзой в его красном кабриолете, на головах их были платки и они курили сигареты в мундштуках.
Он был словно персонаж из фильмов с Кэри Грантом9. А я так отличалась от того, к чему он привык. Мои щёки вспыхнули уже в сотый раз за сегодня, и я уже подумывала, что надо переехать из Дарема и Северной Каролины, а, может быть, и из Северной Америки вообще.
– Поскольку я поведу, не могла бы ты показать мне дорогу к своему дому? – спросил он, выдернув меня из моих мыслей. Его голос был низким и теперь казался ещё более глубоким и вибрирующим в тишине пустой кухни.
– Хорошо. Но ты так же можешь посадить меня в Убер, и я могу показывать дорогу там. Я хорошо умею показывать дорогу. Я могу показывать дорогу кому угодно. Это один из моих многочисленных талантов.
– Ты пьяна, – сказал он, чтобы поспорить со мной. – Я не отпущу тебя с незнакомцем.
Он решил отвезти меня домой, чтобы защитить? Я уставилась на него, пытаясь понять смысл его резких слов на танцполе, и почему он был таким внимательным на кухне.
– Хорошо, – я опять попыталась проанализировать его щедрый жест. И моя попытка провалилась. – Спасибо.
Молча, он предложил мне взять его под локоть и провёл меня через большую стальную дверь к его элегантной, супердорогой спортивной машине, припаркованной в переулке рядом с "Лилу". Она стояла под грубой, похожей на гараж, конструкцией, которая была увита плющом.
– Это твоя машина? – спросила я, потрясённая.
Я совершенно точно не могла сесть в неё. Она выглядела дороже, чем вся моя жизнь. И я не имею в виду только моё имущество. Я имею в виду имущество в физическом и экзистенциальном смысле, то есть собственно я, плюс всё моё имущество, плюс всё остальное из моего прошлого и будущего, плюс все мои потенциальные кошки. Это была не машина, а безумие.
– Миленькая, не правда ли?
Я только тупо кивнула.
– Это Альфа Ромео, – сказал он. – Она новая.
Сдержав вздох восхищения, я сказала:
– Ну, конечно.
"Ромео звучало как имя героя из «Ромео и Джульетты». Но это совсем другая история.
Эзра открыл мне дверь, и я даже немного протрезвела, когда проскользнула на лоснящееся кожаное сидение. Через секунду он тоже сел внутрь и протянул мне сумочку.
– Извини, – пробормотал он. – Не знаю, почему она всё ещё у меня.
– Очевидно, что ты хочешь ресторан под названием "Молли", – подразнила я его. – Ты же пытаешься украсть мою личность.
Он посмотрел на меня, его взгляд был пронизывающим, изучающим. Я посмотрела на него, излучая смелость и не боясь того, что он может во мне обнаружить. Хотя я не знала, что он ищет и почему вдруг стал так добр ко мне.
– Звучит довольно неплохо, – только один из уголков его губ приподнялся. – А, может быть, я назову его ММ. Или просто М? Маверик? Когда речь идёт о тебе, есть столько разных возможностей.
Проведя языком по пересохшей нижней губе, я не знала, как реагировать на его неожиданно появившееся чувство юмора.
– "Маверик " звучит как название для спорт-бара, и это не твоё.
– Ты говоришь это, а сама даже не знаешь, что моё.
Прежде, чем я смогла ответить, он сосредоточился на своей машине.
Машина ожила, вибрируя и рыча. Она также издавала такие звуки, которые я никогда не слышала, чтобы издавали машины. С видом эксперта он вывернул из переулка, проехал вперёд и влился в поток машин. Какое-то время я слушала гудение двигателя и размышляла о том, буду ли я потом сравнивать все другие машины с этой – что открывало передо мной перспективы моей последующей жизни, полной разочарований.
Это было похоже на будущее стриптизёрши.
Он искоса посмотрел на меня.
– Я не знаю, куда я еду.
Я объяснила ему, как доехать до моего микрорайона и удобно откинулась в кресле пассажирского сидения. По радио тихонько играла какая-то музыка, которую я не узнавала и едва слышала. В основном салон машины был наполнен звуками двигателя во время активного движения, или когда он мурлыкал на светофоре.
Я должна была изрыгать огонь в сторону этого мужчины, который оскорбил меня с ног до головы ранее. Но алкоголь и радость от будущего семейного счастья, которое ждало моих друзей, сделали меня мягкой и предательски слабой. Поэтому вместо того, чтобы затащить Эзру в свою смертоносную паутину и откусить его голову, которую потом съесть на ужин, я закрыла глаза и позволила себе почувствовать благодарность.
– Ещё раз спасибо, Эзра, – сказала я искренне. – Вечеринка удалась на славу. "Лилу" был прекрасен. Мег гений. Ну и ты уже знаешь, что Уайетт лучше всех. Ты тоже проделал большую работу, чтобы это день удался.
Он, конечно же, сразу зацепился за мою смену настроения.
– Ты стараешься быть милой?
Я наклонилась к нему и нахмурилась.
– Я виню в этом алкоголь.
Его губы дёрнулись, но я не могла быть уверена, была ли это улыбка, или у него развился нервный тик. Вполне возможно, что он был на грани инсульта.
– Я тоже, – сказал он.
Не зная, что ещё сказать, мы оба замолчали. Я повернулась в кресле, чтобы смотреть в окно, но фонари бликовали, и в итоге я смотрела на отражение Эзры.
С моего ракурса я могла видеть легкую щетину, которая появилась на его лице, такую же тёмную, как и волосы на голове. Его острый нос выглядел в отражении окна так, точно был высечен из мрамора. Высокие скулы и длинная шея. Мужественные плечи были ужасно широкими и сужались к талии. Он легко мог стать моделью в другой жизни. А может даже и в этой. Всё зависело от того, как пойдёт его ресторанный бизнес.
Он вёл машину очень уверенно, разрезая поток, словно был гонщиком NASCAR. Мне казалось, что он управлял машиной так же, как он управлял всем в своей жизни – решительно, держа всё под контролем. И он ни разу не потерял концентрацию, чтобы посмотреть на меня.
Он не просто делал что-то. Он завоёвывал.
Всё.
Это было слишком для меня. Он был слишком уверенный в себе. Слишком успешный. Слишком хладнокровный.
Слишком мужественный.
Слишком не из моей лиги.
К тому времени, как мы подъехали к моему микрорайону, я вообще перестала дышать. Нервозность бегала кругами у меня в груди, и никак не успокаивалась. Я представила, что она подняла руки вверх и открыла рот в отчаянии. "Отбой, отбой! – кричала она. – Беги!"
Как будто бы я могла выпрыгнуть из машины Эзры, перекатиться как ниндзя в кусты и прожить остаток своей жизни в горах Аппалачи. Звучит как сюжет для поучительного фильма минут на шестьдесят.
Эзра остановил машину на парковке и протянул руку к зажиганию.
– Могу я проводить тебя внутрь?
– Пожалуйста, не надо! – сказала я, отмахиваясь от него. – Всё в порядке. Я просто... – я указала рукой куда-то в небо.
– Всё взяла? – спросил он.
Я поболтала ногами и потрогала сумочку на коленях.
– Угу.
Моя рука скользнула по двери, пока я не нащупала ручку.
– Молли, – Эзра остановил меня всего лишь одним словом – тем, как он произнёс его.
Я села к нему вполоборота. Впервые за все время нашего знакомства, я увидела колебание и может быть неуверенность.
– То, что ты сказала насчёт моего веб-сайта... Мне просто интересно... Может, если у тебя есть время... я бы хотел заплатить тебе, чтобы ты ещё раз на него взглянула.
Мой пульс ускорился, пока я смотрела на него в попытке расшифровать, шутил он или нет. Даже если бы у меня не было проекта "Блэк Соул", хотела бы я работать с ресторатором, который считает нормальным называть меня разными именами и оскорблять мой вкус? Нет, спасибо. Наше первое пятиминутное знакомство разрушило все потенциальные варианты сотрудничества между нами.
И я надеялась, что это также касалось не только рабочего сотрудничества.
Вот что бывает, если быть милой. Надо было думать, прежде чем вести себя мило.
Я начала придумывать достойный предлог для отказа у себя в голове, что-нибудь связанное с новым проектом и нехваткой времени. Но вместо этого, я выдала неприкрытую правду.
– Эзра, это ужасная идея.
– Вовсе нет, – настаивал он.
Мой ответ даже не задел его, как будто бы он ожидал его.
– Меня окружают люди, которые со мной соглашаются. Кроме Киллиана и Диллон. И у меня нет никого, кто бы говорил мне правду. Они все меня боятся.
Мне не надо было смеяться. Правда. Он был открыт и честен... открыт и честен. Но у него было выражение лица, как у обиженного трёхлетки.
После того как я засмеялась, он уже выглядел не так очаровательно. Теперь он был похож на бизнесмена-убийцу.
– Молли.
Он произнес моё имя, и я содрогнулась. Я винила погоду, кожаные кресла, и полнолуние.
– Я боюсь тебя, – сказала я ему. – Но не сегодня, потому что я, как ты понимаешь, выпила шампанского.
Он открыл рот, и я быстро добавила:
– Напиваться каждый раз, как мне придётся работать с тобой – не вариант. Это ненормально для меня. Я обычно более ответственная.
– Два ибупрофена и два парацетамола.
– Что?
Он постучал пальцами по рулю.
– И Алка-Зельтцер через полчаса после пробуждения, – он посмотрел на меня. – От твоего завтрашнего похмелья.
Я сжала губы, чтобы не улыбнуться. Завтра я буду благодарна за его лекарство, но сейчас я не могла понять его.
– Ты всегда такой...
Я запнулась на последнем слове, пытаясь подобрать описание. Проще всего было сказать "заботливый", но он не был особенно "заботливым", что предполагало его желание поделиться с другим человеком информацией ради его блага. Но Эзра явно не делал это ради меня. Нет, это было больше похоже на... "практичность".
Избегая моего взгляда, он смотрел вперёд, и я была готова поклясться, если бы это был другой человек, его щёки вспыхнули бы.
– Я напишу тебе в письме, что меня интересует. Ты решишь, что ты думаешь об этом проекте.
– Ты сумасшедший.
Его улыбка была недолгой и полной самоуверенности.
– Я привык получать то, что хочу.
Мой вздох был таким глубоким, что достал пальцев моих ног.
– Охотно верю.
Его телефон завибрировал на подставке, словно ставя точку в разговоре. Было уже три часа утра. Это означало, что мне пора было сделать временную передышку и отправиться в постель.
– Вот кажется, мне и пора, – проговорила я больше для себя, чем для Эзры.
– Это не то, что ты думаешь...
– Тебе не надо ничего мне объяснять, – сказала я торопливо.
Но, похоже, он чувствовал, что надо.
– Это моя сестра.
Я не стала его слушать, зная, что не имело никакого значения, кто это был, потому что это было не моё дело.
– Увидимся, Эзра.
Выйдя из машины, я заторопилась, отчасти потому что ночь была прохладной, отчасти потому что я не могла дождаться, чтобы уйти от него подальше. Он был милым. Я могла признать это.
Но я также понимала, что рядом с ним я была сама не своя. При обычных обстоятельствах, я была вежливая и добрая. Я внимательно слушала и участливо отвечала. Я была очень милой, сдержанной и зрелой.
Что-то такое в Эзре заставляло меня терять контроль. Я становилась едкой, придирчивой мегерой, способной укусить. Мой внутренний фильтр полностью исчезал, и во мне оставалась лишь голая правда и острые углы. И для меня это было сумасшествием, так как я привыкла делать всё возможное, для того, чтобы угодить людям.
Решив полностью забыть об Эзре и запомнить только ту часть вечеринки, где Эзры не было, я направилась к своей квартире, не обращая внимания на Альфа Ромео, которая ждала, пока я не окажусь внутри здания. Я начала раздеваться ещё до того, как заперла дверь. Сумочка отправилась на кухонный стол. Туфли остались в коридоре. Я сняла платье. Лифчик. Волосы собрала наверх.
Я взяла безразмерную футболку и направилась в ванную, чтобы почистить зубы и заняться сложным процессом снятия праздничного макияжа. Ох, и почему водостойкая подводка такая несусветная гадость?
Смирившись с тем, что получилось, я направилась в спальню.
И вот тут всё пошло не так.
Я долго смотрела на свою кровать. Я застелила её сегодня утром, она была красивой и манила меня вместе с одеялом, уголок которого был загнут. Мой телефон был готов умереть, поэтому мне надо было зарядить его. И затем мне надо было пойти спать. Я была всё ещё заведена, а утром надо было делать дела. Был ещё миллион других причин, почему мне надо было пойти спать, которые я, правда, не могла толком вспомнить.
Поэтому я так и сделала.
Шутка. Я включила свет в коридоре и направилась к себе в студию, где я провела следующие три часа, пытаясь создать мужественные плечи и линию подбородка, которой можно было резать стекло. Я была одержима глазами, в которых отражалась бесконечная загадка. И открытым ртом, который мог быть таким соблазнительным, а потом закрывался и за какие-нибудь три секунды становился таким жестоким.
Луна ушла спать раньше меня. И когда я, наконец, освободила себя из тюрьмы рисования, я всё ещё не смогла передать линии, ракурсы и цвета лучше, чем неделю назад.
Я пошла спать только из-за полного расстройства и чувства протеста. Но когда я закрыла глаза, его глаза смотрели на меня в моих снах, насмехаясь. Он уставился на меня, словно спрашивая, смогу ли я постараться ещё сильнее, стать лучше, перестать бороться со своим желанием и отдаться этой маленькой и незначительной влюблённости.
ГЛАВА 9
Бзз.
Бзззз.
Бзз. Бзз. Бзз.
Я перевернулась и хлопнула ладонью по ночному столику. Потом хлопнула снова, в надежде найти свой телефон. Пошарив рукой пару секунд, словно слепой зомби, я наконец-то схватила его и покосилась на время.
Полдень.
Ооох.
Я плюхнулась на спину, так и не ответив на телефон. Я проспала шесть часов. Или типа того. Очевидно, этого было недостаточно.
Пару секунд я смотрела на дверь спальни и вспоминала, почему было так поздно, когда я уснула.
Эзра.
Вера. Это была помолвочная вечеринка Веры, и я напраздновалась в край. А когда ты слишком много пьёшь, ты потом заводишься на несколько часов вперёд.
И в тебе полно энергии.
И ты не можешь уснуть.
Ооох, опять.
Несмотря на моё сонное состояние, во мне пульсировала необходимость уничтожить вчерашние улики рисунки. Это было похоже на стадо слонов на роликовых коньках.
А может это была моя голова?
В любом случае, мне надо было всё подчистить – в прямом и переносном смысле.
Мой телефон опять зазвонил, и я ругнулась, смотря на люстру-вентилятор на потолке. Вместо того чтобы поднести телефон к лицу, я перекатилась и уронила лицо на телефон. После того, как взяла трубку, конечно.
– Привет? – произнёс мужской голос – шучу, это была я. Я сказала «привет» мужским голосом, потому что именно так я звучала с утра.
– Молли, – мама вздохнула в телефон. – Я думала, тебя похитили.
Я потёрла глаза кулаком.
– Чего?
– Похитили в сексуальное рабство, – уточнила мама. – Когда ты не ответила в первый раз.
– Я, э, что?
– Молли Николь, ты что – только что проснулась? Уже полдень.
Моя мама очень много работала. В течение тридцати с лишним лет она проработала в школьной столовой, поэтому она просыпалась в такие часы, которые для меня были ночью. Весь день она организовывала шумных детишек на завтрак и обед, а потом приходила домой и организовывала папу, который был не лучше. Она никогда не брала больничных и не спала в выходные. У нее не было хобби или любимых передач, и она не знала, как ещё можно веселиться. Она работала, и работала и работала.
И она ожидала от меня того же.
– Сегодня суббота, – каркнула я. – Единственное время, когда я могу спать весь день.
– Зачем тебе спать весь день? – спросила она строго, её голос стал жёстче, в нём слышалось беспокойство.
Когда моя мама нервничала, она не порхала вокруг да около как бабочка, которая боялась приземлиться, а напрямую разделывалась с проблемой, как опасный хищник, которому грозило вымирание. Моя мама не была хрупким цветочком. Она была смертельно опасным тираннозавром – хотя у неё и были маленькие руки.
– Вчера я устраивала Вере помолвочную вечеринку, мама. Она поздно закончилась. Я устала.
– Ты имеешь в виду похмелье?
Допустим, она была права.
– Это мило с твоей стороны. Вера хорошая подруга.
Моя мама любила Веру. Она любила всех Делайнов. Мы были соседями, когда росли. Мои родители и Хэнк до сих пор были соседями. Только позже Вера, Ванн и я переехали.
Папа Веры, Хэнк Делайн, который ценил тяжёлую работу, был для нее всем тем, чем должен был быть мужчина. Он горячо любил свою умершую жену и чтил её память тем, что никуда не уезжал и делал всё для их детей. Он очень много работал, чтобы обеспечить им хорошую жизнь и убедиться, что они в порядке.
Глядя на него, Вера и Ванн также научились усердно работать. Моя мама видела их успешными бизнесменами, которые оправдали усилия отца, вырастившего их. Когда я была ребёнком, она хотела, чтобы я проводила у них как можно больше времени. И сейчас, когда я выросла, она хотела, чтобы я как можно больше была похожа на Веру и Ванна.
И поскольку я до сих пор не стала такой, она не думала, что я так уж сильно старалась быть, как они. В этом она винила моего папу.
Не имело значения, что я уже не раз говорила ей, что работаю в крутой компании и могу оплачивать все мои счета, или что у меня есть социальный пакет, который был даже больше, чем тот, что был у Веры до недавнего времени.
Мой интерес к рисованию она воспринимала, как признак того, что я была на полпути к бутылке и была готова отказаться от всего, чего достигла.
Искусство высвобождало моё ленивое существо.
Очевидно, это ленивое существо жило внутри меня и вяло скреблось по стенкам, в несмелых попытках вырваться наружу. "Пошла вон, Трудовая Дисциплина!" – кричало оно, сидя на диване где-то в глубине моего сердца, кидая двухлитровую бутылку диетической колы мне в мозг и почёсывая лохматую задницу. "Пенсионный план, не мешай мне смотреть телик!"
Затем оно зевало, показывало зубы, в которых застряли чипсы, и ворчало: "Ладно, я сдаюсь". Потом его голова откидывалась назад, и оно начинало громко храпеть.
Спасибо, дамы и господа. Я буду с вами всю неделю.
– Молли, – прервала меня мама.
– Я слушаю, – быстро ответила я, наполовину удивившись тому, что мои фантазии не перешли в сон. У меня даже слюнка потекла. Хороший индикатор того, что я, вероятно, заснула на мгновение.
– Твой папа хочет знать, когда ты заедешь домой на обед.
Я зарылась головой в подушку и начала дышать в неё, пока наволочка не стала горячей и не начала пахнуть моим утренним дыханием. Я любила своих родителей. На самом деле. И они меня любили. По крайней мере, я на это надеялась. Но семейные обеды всегда были нервными.
