Текст книги "Судьбы наших детей (сборник)"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Клиффорд Дональд Саймак,Роберт Шекли,Ирвин Шоу,Курт Воннегут-мл,Джеймс Уайт,Фредерик Браун,Зенна Хендерсон,Фредерик Пол,Милдред Клингерман,Томас Л. Шерред
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

– Ты узнаёшь меня? – прошептал он.

– Нет, – сказала она. И почувствовала облегчение. Видимо, они когда-то встречались. Значит, он и его приход в порядке вещей – просто после пребывания в лечебнице она о нем забыла.

– Я тоже тебя не помню, – прошептал он.

– Я была в лечебнице, – сказала она. – Мне вычистили память.

– Говори шепотом! – резко бросил он.

– Что? – не поняла Би.

– Говори шепотом! – повторил он.

– Извини, – прошептала она. Очевидно, с этим должностным лицом полагалось говорить только шепотом. – У меня все вылетело из головы.

– У всех нас все вылетело из головы, – сердито прошептал он и оглянулся по сторонам. Потом спросил: – Ты ведь мать Хроноса?

– Да, – шепнула она в ответ.

Странный посыльный пристально посмотрел ей в лицо. Тяжело вздохнул, нахмурился и часто-часто заморгал.

– Какая, какая у тебя депеша? – спросила Би.

– А вот какая, – прошептал он. – Я отец Хроноса. Я только что дезертировал из армии. Меня зовут Дядька. Я хочу найти способ, чтобы тебе, мне, мальчику и моему лучшему другу удалось отсюда бежать. Я пока не знаю, как это будет, но ты должна быть готова в любой момент! – Он протянул ей ручную гранату. – Спрячь где-нибудь. Когда придет время, она пригодится.

Из приемной в конце коридора донеслись возбужденные крики.

– Он сказал, что он посыльный по особо важным поручениям! – кричал мужской голос.

– Черта лысого он посыльный! – кричал другой голос. – Он – дезертир! К кому он пришел?

– Не сказал. Сказал, что дело совершенно секретное!

Резко прозвучал свисток.

– Шестеро – за мной! – скомандовал мужской голос. – Мы обыщем все комнаты. Остальным – окружить дом!

Дядька протолкнул Би в комнату и захлопнул дверь. Он снял с плеча винтовку и навел ее на заклеенных, залепленных рекрутов.

– Один взгляд, одно движение, ребята, – сказал он, – и вы все покойники.

Рекруты, застывшие в отведенных им квадратах, не отреагировали.

Они были бледно-голубого цвета.

Их грудные клетки судорожно вздымались.

Все их внимание было сосредоточено на маленькой белой животворной таблетке, растворяющейся где-то в двенадцатиперстной кишке.

– Куда мне спрятаться? – спросил Дядька. – Как выбраться отсюда?

Би пожала плечами. Спрятаться было негде. И выбраться Дядька мог только тем же путем, каким сюда попал, – через коридор.

Оставался лишь один выход, и Дядька им воспользовался. Он разделся до трусов, спрятал винтовку под скамью, заткнул уши и ноздри, залепил пластырем рот и стал рядом с рекрутами.

Голова его была выбрита – в точности как у рекрутов. И от темени до затылка тянулась точно такая же, как у них, полоска. Он был таким скверным солдатом, что доктора в лечебнице вскрыли ему череп – хотели проверить исправность антенны.

Би спокойно осмотрелась вокруг. Гранату, которую ей дал Дядька, она держала в руках как вазу с чудесной розой. Би подошла к тому месту, где Дядька спрятал винтовку, и положила гранату по соседству – аккуратно, с должным уважением к чужому имуществу.

Затем снова заняла свою позицию у стола.

Она не обращала на Дядьку никакого внимания. В лечебнице ей сказали: она была очень, очень больна и снова будет очень, очень больна, если не будет заниматься только своим делом и не предоставит другим думать и беспокоиться. Что бы ни случилось, надо сохранять спокойствие.

Шумные крики производящих обыск солдат медленно приближались.

Би старалась не волноваться. Дядька, стоявший среди рекрутов, не значил для нее ровным счетом ничего. Окинув его профессиональным взглядом, Би заметила, что тело у него принимает скорее голубовато-зеленую, чем чисто синюю окраску. Это означает, что он не глотал шарика уже несколько часов – в таком случае он вскоре потеряет сознание.

Для Би это оказалось бы самым мирным разрешением вопроса, а больше всего Би хотелось именно мира.

Она не сомневалась, что Дядька действительно отец ее ребенка. Такая уж штука – жизнь. Она не помнила Дядьку и даже не стремилась запомнить, чтобы узнать в следующий раз – если когда-нибудь представится следующий раз. Она не нуждалась в Дядьке.

Она заметила, что тело Дядьки еще больше позеленело. Ее диагноз оправдывался. С минуты на минуту Дядька потеряет сознание.

Би грезила наяву. Ей представилась маленькая девочка в белом крахмальном платье, белых перчатках и белых туфельках, у которой был собственный белоснежный пони. Би завидовала той маленькой девочке, такой чистюле.

Би никак не могла вспомнить, кто была эта маленькая девочка.

Дядька бесшумно осел на пол, мягко, как мешок с мукой.

Очнувшись, Дядька обнаружил, что лежит на койке, на борту космолета. Каюта была ярко освещена. Дядька вскрикнул, но дикая головная боль заставила его умолкнуть.

Он тяжело поднялся на ноги, пошатнулся, как пьяный, и, чтобы не упасть, схватился за железную опору койки. Он был совсем один. Кто-то снова напялил на него мундир.

Первой мыслью Дядьки было, что его отправили в космический полет.

Но потом он заметил, что люк открыт и снаружи видна твердая поверхность.

Дядька кое-как выбрался через люк наружу.

Если слезящиеся глаза его не обманывали, он по-прежнему находился на Марсе или, во всяком случае, на чем-то весьма напоминающем Марс.

Стояла ночь.

Железная равнина была расчерчена правильными рядами и шеренгами космических кораблей.

На глазах у Дядьки целая шеренга космолетов, растянувшаяся на пять миль, отделилась от остальных и плавно взмыла в космос.

Залаял пес, лай его был похож на звон бронзового колокола.

И прямо из ночи пес выпрыгнул на Дядьку – огромный и страшный, как тигр.

– Казак! – прикрикнул в темноте мужской голос. По этой команде пес замер, и Дядька тоже замер, не в силах оторвать взгляда от длинных оскаленных клыков.

Вслед за пляшущим лучом фонарика появился хозяин пса. Игра света и теней придавала его лицу демоническое выражение.

– Здравствуй, Дядька, – сказал незнакомец и, выключив фонарик, шагнул в сторону, так что на него падал свет от космического корабля. Он был довольно высок, изысканно одет и держался очень уверенно. Носил он ботинки с квадратными носами и кроваво-красный мундир парашютно-десантной морской пехоты. При нем не было никакого оружия, если не считать черной с золотом тросточки в фут длиной.

– Давненько не виделись, – дружелюбно улыбаясь, сказал незнакомец певучим грудным тенором.

Дядька не помнил этого человека, но тот, очевидно, хорошо его знал – хорошо и коротко.

– Кто я такой, Дядька? – весело спросил незнакомец. Дядька так и обомлел. Неужели это Стоуни Стивенсон, бесстрашный друг?

– Стоуни? – прошептал он.

– Стоуни? – Чужак расхохотался. – О господи, – сказал он, – не раз мне хотелось очутиться на месте Стоуни, и кто знает, сколько раз еще захочется.

Земля дрогнула, в воздухе пронесся вихрь. Все космолеты вокруг рванулись вверх и исчезли.

Дядькин корабль остался теперь совершенно один в этом секторе железной равнины.

– Твой полк уже отбыл, Дядька, – сказал незнакомец, – а ты не с ним. Тебе не стыдно?

– Кто ты такой? – спросил Дядька.

– Кому нужны имена во время войны? – Незнакомец положил большую руку на плечо Дядьки. – Эх, Дядька, Дядька, нелегко сложилась твоя судьба.

– Кто доставил меня сюда? – спросил Дядька.

– Военная полиция.

Дядька мотнул головой. Слезы потекли по его щекам. Он потерпел поражение. Теперь скрытничать незачем, даже в присутствии того, кто вправе решать, жить ему иди умереть. Что касается жизни или смерти, бедному Дядьке было уже все равно.

– Я… я хотел собрать вместе свою семью, – выговорил он. – Вот и все.

– Марс – неподходящее место для любви, и уж вовсе неподходящее – для семейного человека, Дядька, – сказал незнакомец.

Это был, конечно, Уинстон Найлз Рамфорд, марсианский главнокомандующий. В действительности он не был десантником, но имел право носить любую форму – единственная в своем роде привилегия.

– Дядька, – сказал Рамфорд, – здесь, на Марсе, разыгралась самая грустная из известных мне историй любви. Хочешь расскажу?

– Однажды, – начал Рамфорд, – некий человек летел в летающей тарелке с Земли на Марс. Он добровольно завербовался в марсианскую армию и уже носил блестящую форму подполковника ударных пехотных частей. Он чувствовал себя превосходно – на Земле он страдал комплексом неполноценности и, подобно всем людям, страдающим таким комплексом, обожал военную форму. Память ему пока не очищали, антенну не устанавливали, но он был уже настолько верноподданным марсианином, что ему, не имевшему понятия о военной подготовке, присвоили звание подполковника и разрешили командовать на корабле.

Рамфорд поднял вверх палец, и Дядька ужаснулся, увидев, что палец полупрозрачен.

– На корабле была одна запертая каюта, куда запрещалось входить, – продолжал Рамфорд. – Члены экипажа дали тому человеку понять, что в каюте томится самая прекрасная женщина, какую когда-либо доставляли на Марс, и что любой мужчина, увидев ее, мгновенно теряет голову. А любовь, сказали ему, деморализует любого солдата, кроме, конечно, видавшего виды профессионала. Новоиспеченного подполковника оскорбило, что его не считают профессионалом, и он буквально засыпал членов экипажа рассказами о своих любовных похождениях. Но хвастовство привело лишь к тому, что авторитет, полагавшийся подполковнику по чину, исчез: и экипаж, и даже новобранцы стали относиться к нему как к шуту гороховому. Ясно было, что вернуть утраченное уважение он мог только одним способом – завоевав расположение красавицы, заточенной в каюте.

Самолюбие подполковника было жестоко уязвлено, оно не давало ему покоя, кусалось, жгло, буквально разрывало его на части.

Как-то раз офицеры устроили в кают-компании попойку, – продолжал Рамфорд, – подполковник сильно перебрал, и язык у него развязался. Он опять начал хвастаться земными похождениями и вдруг заметил на дне своего бокала ключ от заветной каюты.

Подполковник немедля отправился туда, вошел и закрыл за собой дверь. В каюте царила тьма, но подполковник был осиян парами спиртного и предвкушением триумфальной победы, о которой он возвестит на следующий день за завтраком.

В темноте он легко овладел женщиной, поскольку та вконец обессилела от страха и снотворных таблеток.

Подполковник отнюдь не чувствовал себя героем – напротив, ему стало не по себе. Он включил свет, чтобы хоть в красоте женщины найти оправдание своему скотскому поступку, – с грустью рассказывал Рамфорд. – На койке, скорчившись, лежала ничем не примечательная женщина лет тридцати. У нее были красные глаза, а лицо распухло от слез и отчаяния.

Более того, подполковник знал ее: эта женщина, по предсказанию гадалки, в один прекрасный день должна была родить ему ребенка. Когда он видел ее в последний раз, она казалась царственной и гордой, теперь же лежала такая сломленная и несчастная, что бездушный подполковник и тот ее пожалел.

Впервые в жизни подполковник осознал то, что большинству людей так и не дано понять: он не только жертва жестокой судьбы, но вдобавок ее орудие. В первую их встречу эта женщина обозвала его свиньей. И теперь своим поведением он доказал, что достоин такой клички.

Как подполковнику и предсказывали, происшествие это погубило его как солдата. Убитый сознанием собственной вины, отныне он, искупая грех, старался причинять рекрутам как можно меньше боли. Тем самым он надеялся заслужить прощение и понимание той женщины.

Когда корабль прибыл на Марс, подполковник случайно узнал из одного разговора в Центральном госпитале, что ему вычистят память. Тогда он написал себе первое письмо, где перечислил все, чего не хотел забывать. Первое письмо было целиком посвящено обесчещенной женщине.

После того как ему вычистили память, он разыскал ее и обнаружил, что она его не помнит. Больше того, она носила под сердцем его ребенка. И он решил добиться ее любви, а через нее завоевать любовь ребенка.

Вот что он пытался сделать, Дядька, – говорил Рам-форд, – и не однажды. Но неизменно терпел поражение. И все же эта цель по-прежнему оставалась для подполковника главной в жизни.

А поражения он терпел, Дядька, не только из-за холодности женщины, но и из-за разработанной психологами системы, положившей в основу марсианского общества не духовные идеалы, а здравый смысл. Стоило подполковнику в чем-то убедить женщину, как бездушная система тут же наставляла ее на путь истинный, вновь делала праведной марсианкой.

Оба они, и мужчина, и женщина, были частыми пациентами психиатрических лечебниц. А ведь представить только, что этот совершенно опустошенный мужчина был единственным марсианином, размышлявшим и писавшим как философ, а несчастная опустошенная женщина – единственной марсианкой, сочинившей стихотворение.

Боуэз вернулся на ротный корабль из города Фебы, где он разыскивал Дядьку.

– Черт побери! – обратился он к Рамфорду. – Неужели все улетят без нас? – Тут он заметил Дядьку. – Черт побери, браток! Твоему напарнику здорово из-за тебя досталось. Как ты сюда попал?

– Как все, – сказал Рамфорд.

– Нам надо догонять своих, напарничек, – сказал Боуэз. – Наши не пойдут в атаку без ротного корабля. Чего ради им сражаться?

– Ради привилегии оказаться первой армией, которая погибнет за правое дело, – сказал Рамфорд.

– Как это понять? – спросил Боуэз.

– Никак, это я так просто, – ответил Рамфорд. – Давайте, ребята, полезайте в корабль, задрайте люк и нажмите кнопку «старт». Оглянуться не успеете, как догоните своих. Все полностью автоматизировано.

Дядька и Боуэз поднялись на борт. Рамфорд придержал наружную крышку люка.

– Боуэз, – сказал он, – красная кнопка на центральной панели и есть «старт».

– Знаю, – кивнул Боуэз.

– Дядька, – позвал Рамфорд.

– Да, – безучастно откликнулся Дядька.

– История, которую я тебе рассказывал, – история любви… Я ее не досказал.

– В самом деле? – спросил Дядька.

– Эта женщина, про которую я говорил, та, которая носила его ребенка… которая была единственным на Марсе поэтом…

– Ну и что она? – спросил Дядька. История эта его ничуть не интересовала. Он не сообразил, что женщина, о которой рассказывал Рамфорд, была Дядькина собственная жена Би.

– Перед тем как попасть на Марс, она уже несколько лет была замужем, – сказал Рамфорд. – Но, когда пьяный в стельку подполковник овладел ею на космическом корабле, она все еще была девственницей.

Уинстон Найлз Рамфорд подмигнул Дядьке и закрыл крышку люка.

– Неплохо подшутили над ее мужем, а, Дядька? – сказал он напоследок.

Победа

Нет никаких противопоказаний к тому, чтобы добро побеждало столь же часто, как и зло. Залог всякой победы – в организации. Если правда, что существуют ангелы, то я хотел бы организовать их наподобие мафии.

Уинстон Найлз Рамфорд

Говорят, за всю историю земной цивилизации было десять тысяч войн, но написано всего три мало-мальски толковых военных комментария: записки Фукидида, Юлия Цезаря и Уинстона Найлза Рамфорда.

Уинстон Найлз Рамфорд настолько удачно подобрал 75 ООО слов для своей «Карманной истории Марса», что больше и лучше про войну Марса с Землей сказать нечего. Любого, кто считает своим долгом описать войну между Марсом и Землей, останавливает то обстоятельство, что до него это блестяще проделал Рамфорд. А если такой летописец все же найдется, он только и сумеет сжато, скупым, маловыразительным языком описать ход войны и немедля отошлет читателя к шедевру Рамфорда.

Что мы и делаем.

Война между Марсом и Землей продолжалась 67 земных дней.

Каждое государство на Земле подверглось нападению.

Потери Земли составили 460 убитых, 223 раненых, ни одного взятого в плен, 216 пропавших без вести.

Потери Марса составили 149 315 убитых, 446 раненых, 11 взятых в плен и 46 634 пропавших без вести.

К концу войны все до единого марсиане оказались либо убиты, либо ранены, либо взяты в плен, либо объявлены пропавшими без вести.

На Марсе не осталось живой души. На Марсе не уцелело ни одно строение.

К великому ужасу землян, последними марсианами, вторгшимися на Землю, были старики, женщины и маленькие дети. Земляне расстреляли их в упор.

Марсиане прибыли на Землю на самых лучших в Солнечной системе космических кораблях. И, пока в марсианских войсках оставались подлинные командиры, солдаты сражались упорно, самоотверженно, с волей к победе, чему противник не мог не отдать должного.

Когда же войска теряли своего подлинного командира, они сразу становились небоеспособными.

А главная беда марсиан заключалась в том, что вооружены они были едва ли намного лучше, чем полицейские в крупном городе. Они шли в бой с винтовками, гранатами, кинжалами, минометами и небольшими реактивными гранатометами. У них не было ни ядерного оружия, ни танков, ни средней и тяжелой артиллерии, ни воздушной поддержки, ни даже наземного транспорта.

Мало того, марсианские войска не могли по своей воле выбрать место посадки. Их корабли управлялись полностью автоматизированными пилотами-навигаторами, а эти электронные устройства были сконструированы марсианскими инженерами с таким расчетом, чтобы корабль приземлился в заданном районе, независимо от сложившейся там военной обстановки.

Те, кто находились на борту, могли воспользоваться лишь двумя кнопками центральной панели: на одной было написано «старт», а на другой «стоп». Кнопка «старт» служила только для того, чтобы корабль взлетел с Марса. Кнопка «стоп» была просто декоративной. Ее установили по требованию марсианских экспертов-психологов, полагавших, что человеческим существам всегда приятнее иметь дело с механизмами, которые можно остановить.

Война между Землей и Марсом началась 23 апреля, когда 500 марсианских имперских десантников захватили Луну. Сопротивления они не встретили. Единственными землянами на Луне были в это время 18 американцев в обсерватории имени Джефферсона, 53 русских в обсерватории имени Ленина и 4 датских геолога в составе экспедиции в Море Дождей.

Марсиане объявили Земле по радио о своем присутствии и потребовали, чтобы Земля капитулировала. А потом задали Земле «аду», как они выражались.

Весь этот ад, к превеликому изумлению землян, оказался лишь легким дождиком из ракет, начиненных каждая двенадцатью фунтами тринитротолуола.

Задав Земле этого аду, марсиане объявили, что положение Земли безнадежно.

Земля так не считала.

В течение последующих суток Земля обрушила на марсианский плацдарм на Луне 617 термоядерных ракет. 276 из них достигли цели и не только превратили марсиан в пыль, но и сделали Луну непригодной для жизни человека самое меньшее на десять миллионов лет.

Потом, как бывает на войне, одна шальная ракета, не долетев до Луны, угодила в приближающуюся армаду космических кораблей, имевших на борту 15 670 марсианских имперских десантников. Этого с лихвой хватило, чтобы от них осталось одно воспоминание.

Они носили черную блестящую форму, а в сапогах у них были спрятаны 14-дюймовые зубчатые кинжалы. Знаком отличия десантников служил череп со скрещенными костями.

Их девиз гласил: «Рег aspera ad astra»[7]7
  Через тернии к звездам (лат.).


[Закрыть]. Девиз штата Канзас, Соединенные Штаты Америки, планета Земля, Солнечная система, Млечный Путь.

Марсианские радиостанции на Луне, прежде чем превратились в пыль, успели возвестить, что через 32 дня начнется вторжение на Землю, в котором примут участие основные марсианские ударные силы – 81 932 человека на 2311 кораблях.

Но Земля не тряслась от ужаса в ожидании этой страшной армады.

Через тридцать два дня четыре часа и пятнадцать минут нападающие очутились в зоне действия радаров термоядерных установок. По официальным данным, количество управляемых термоядерных ракет, выпущенных по марсианской армаде, составило 2 542 670. Эффект, произведенный ответным ударом Земли, запечатлели в своих творениях художники и поэты. Ракетный залп превратил земное небо из нежно-голубого в адское огненно-оранжевое. И небо оставалось таким целых полтора года.

Из могущественной марсианской армады уцелели и приземлились только 760 кораблей с 26 635 солдатами на борту.

Если бы все марсиане приземлились в одном месте, то, возможно, они могли бы оказать сопротивление. Но электронные пилоты рассеяли уцелевшие корабли по всей поверхности земного шара. Отделения, взводы и роты, высаживаясь с кораблей, требовали, чтобы миллионные народы немедленно сдавались.

Один израненный солдат, по имени Кришна Гару, с двустволкой в руках напал на Индию. Хотя никто им по радио не управлял, он не сдавался, пока его ружье не взорвалось.

Единственным успехом непобедимых марсианских сил оказался захват семнадцатью морскими пехотинцами мясного рынка в Базеле, в Швейцарии.

На всех остальных фронтах марсиане погибали, не успев даже окопаться.

Самым горьким для марсиан было то, что с ними справлялись даже безобидные неумейки. Например, в сражении при Бока-Рейтоне, Флорида, США, миссис Лайман Р. Питерсон застрелила четверых солдат марсианской ударной пеходы из винтовки 22-го калибра, принадлежавшей ее сыну. Она их прикончила, когда они выбирались из космического корабля, приземлившегося на задворках ее дома.

Ее наградили Сенатской медалью за отвагу – посмертно.

Кстати, марсиане, атаковавшие Бока-Рейтон, входили в состав роты Дядьки и Боуэза. В отсутствие управляющего ими по радио Боуэза сражались они, мягко говоря, не очень успешно.

Когда американские войска прибыли в Бока-Рейтон на помощь к миссис Лайман Р. Питерсон, драться было уже не с кем. Гордые своей победой горожане прекрасно обо всем позаботились. Двадцать три марсианина были повешены на столбах в деловом центре города, одиннадцать расстреляны, а одного, сильно израненного сержанта Брэкмана, заключили в тюрьму.

Всего нападавших было тридцать пять человек.

– Пришлите нам еще марсиан, – остроумно высказался Росс Л. Мак-Суон, мэр Бока-Рейтона.

Впоследствии он стал сенатором Соединенных Штатов Америки.

Повсюду марсиан убивали, убивали и убивали, пока последними из живых и не взятых в плен на поверхности Земли не остались морские пехотинцы, которые предавались пьяному разгулу на мясном рынке в Базеле, в Швейцарии. Им объявили через громкоговоритель, что их положение безнадежно, что в воздухе бомбардировщики, что улицы перекрыты танками и пехотой, что пятьдесят пушек держат мясной рынок под прицелом. И приказали выйти с поднятыми руками, угрожая, что в противном случае рынок разнесут в пух и прах.

– Черта с два! – крикнул в ответ подлинный командир морских пехотинцев.

После этого наступило временное затишье.

Марсианский разведывательный корабль из дальнего космоса объявил по радио на Землю, что готовится новое нападение, страшнее которого военная история еще не знала.

Земля посмеялась и приготовилась. По всему земному шару слышались хлопки выстрелов – непрофессионалы спешно учились обращаться с огнестрельным оружием.

На пусковые площадки доставили свежие запасы термоядерных ракет и девять колоссальной мощности зарядов выпустили по самому Марсу. Одна ракета попала в цель и стерла с лица планеты город Фебу и военный лагерь. Две другие исчезли в воронке-завихрении пространственно-временного континуума. Остальные затерялись в космическом пространстве.

То, что ракета угодила прямо в Марс, не имело значения.

На Марсе все равно никого уже не осталось.

Последние марсиане находились на пути к Земле.

Последние марсиане прибыли тремя эшелонами.

Первыми приземлились все военные резервы, последние обученные войска – 26 119 человек на 721 корабле.

Через полдня прибыли еще 1738 кораблей, имевших на борту 86 912 наспех вооруженных новобранцев мужского пола. У них не было военной формы, они лишь однажды стреляли из винтовки, а с другим оружием вовсе не умели обращаться.

Еще через полдня следом за этими горе-вояками прилетели 1392 безоружные женщины и 52 ребенка на 46 кораблях.

Это были все люди и все корабли, которые оставались у Марса.

Вдохновителем массового самоубийства марсиан был Уинстон Найлз Рамфорд.

Детально разработанный им план самоубийства марсиан финансировался доходами от капиталовложений в недвижимость, ценные бумаги, бродвейские шоу и изобретения. Поскольку Рамфорд обладал даром предвидеть будущее, для него было проще простого профинансировать эту операцию.

Вся марсианская казна была размещена в швейцарских банках, на счетах, обозначенных кодовыми числами.

Человеком, который распоряжался марсианскими вкладами, возглавлял марсианскую программу по снабжению и марсианскую секретную службу на Земле, а также получал приказания непосредственно от Рамфорда, был Эрл Монкриф – престарелый дворецкий Рамфорда. На закате своей лакейской жизни Монкриф стал у Рамфорда преданным, безжалостным и блестящим премьер-министром по земным делам.

Внешне Монкриф ничуть не менялся.

Монкриф умер от старости в своей постели, в крыле для прислуги рамфордовского особняка, спустя две недели после окончания войны.

Ответственным за техническую сторону операции по самоубийству марсиан стал Сейло, друг Рамфорда с Титана. Сейло был посланцем планеты Тральфамадор из Малого Магелланова Облака. Он хранил в памяти технические познания цивилизации, которая была на миллион лет старше земной. Космолет Сейло разбился, и все равно это был самый замечательный аппарат, когда-либо залетавший в Солнечную систему. Этот корабль, только лишенный всех своих роскошных излишеств, и стал прототипом марсианских кораблей – благодаря неоценимой помощи Сейло.

Но еще важнее для марсиан было то, что Сейло обладал некоторым количеством самого могучего из всех мыслимых источников энергии – ВВКБ, или Вселенской Воли К Бытию. Сейло щедро пожертвовал половину своего запаса ВВКБ на самоубийство Марса.

Эрл Монкриф, дворецкий, опираясь на толковых, понимающих, алчных, злобных и недовольных людей, построил эффективную финансово-снабженческую систему.

Эти люди брали марсианские деньги и беспрекословно выполняли марсианские приказы. Они не задавали вопросов. Они радовались возможности подзаработать и подточить устои сложившегося порядка.

Сейло подготовил чертежи всех деталей своего космического корабля, а агенты Монкрифа переправили их промышленникам, разбросанным по всему земному миру.

Те представления не имели, для чего нужны изготавливаемые детали. Знали только, что, выполнив заказ, получат баснословную прибыль.

Первая сотня марсианских кораблей была собрана монкрифовскими наемниками в секретных мастерских прямо на Земле.

Эти корабли приводились в движение ВВКБ, которую Рамфорд передал Монкрифу в Ньюпорте. Они сразу начали действовать, доставив первые машины и первых рекрутов на железную поверхность Марса, туда, где проектировался город Феба.

Когда Феба была построена, буквально каждое колесо приводилось в движение с помощью получаемой от Сейло ВВКБ.

Замысел Рамфорда в том и заключался, чтобы Марс проиграл войну, причем глупым и ужасным образом. Как провидец, Рамфорд знал, что так оно и будет, – и радовался.

Через великое и незабываемое самоубийство Марса Рамфорд рассчитывал изменить мир к лучшему.

Как он заметил в своей «Карманной истории Марса»: «Каждый, кто захочет в значительной мере изменить мир, должен владеть искусством организации публичных развлечений, должен искренне желать пролития людской крови, должен создать внушающую доверие новую религию, чтобы распространить ее в течение непродолжительного периода раскаяния и ужаса, обычно следующего за кровопролитием… Восстания на Земле терпели поражения из-за того, – пишет далее Рамфорд, – что у вождя отсутствовали эти качества. Хватит с нас подавленных восстаний, в которых миллионы гибнут ни за что! – восклицает Рамфорд. – Давайте для разнообразия взглянем на горстку прекрасно организованных людей, которые погибнут за великую идею».

Рамфорд создал такую прекрасно организованную горстку на Марсе и был ее вождем.

Он владел искусством организации публичных развлечений.

Он искренне желал, чтобы лилась чужая кровь.

Он создал внушающую доверие новую религию, которую можно было ввести в конце войны.

И у него были разработаны методы, позволяющие продлить период раскаяния и ужаса, который последует за войной. Эти методы опирались на одну идею: славная победа Земли над Марсом (то есть жестокое избиение фактически безоружных праведников) сплотит народы Земли в монолитное братство.

Женщина по имени Би и ее сын Хронос приближались к Земле в составе последней, самой маленькой волны марсианских кораблей – их было всего 46.

Остальной флот был уничтожен.

Хотя эту последнюю волну засекли радарами, термоядерных ракет по ней не выпускали. Их больше не осталось.

Ракеты были израсходованы.

И корабли достигли Земли невредимыми. Их разбросало по всей поверхности планеты.

Те немногие, кому довелось сражаться с марсианами этой волны, стреляли в них, стреляли с большим подъемом, пока не обнаружили, что их мишенями были безоружные женщины и дети.

Победоносная война завершилась.

Землян начинал обуревать стыд – как и запланировал Рамфорд.

Корабль, на борту которого находились Би, Хронос и еще двадцать две женщины, приземлился в районе, далеком от цивилизации. И стрелять по нему было некому.

Он потерпел катастрофу над амазонской сельвой, в Бразилии.

Уцелели только Би и Хронос.

Хронос выбрался из-под обломков и поцеловал свой амулет.

В Дядьку и Боуэза тоже никто не стрелял.

Когда они нажали кнопку «старт» и оторвались от Марса, с ними произошла очень странная вещь. Они ожидали воссоединиться со своей ротой, но это им так и не удалось.

Они даже не встретили никаких космических кораблей.

Все оказалось крайне просто, хотя и некому было им объяснить: Дядька и Боуэз не должны были попасть на Землю, во всяком случае в ближайшее время.

Рамфорд запрограммировал пилот-навигатор с таким расчетом, чтобы корабль сначала доставил их на Меркурий, а потом с Меркурия – на Землю.

Рамфорд не хотел, чтобы Дядьку убили на войне.

Рамфорд хотел, чтобы Дядька годика два провел в каком-нибудь безопасном месте.

А потом Дядька объявится на Земле, словно по мановению волшебной палочки.

Рамфорд отвел Дядьке главную роль в представлении, которое собирался устроить во имя торжества новой религии.

Дядьке и Боуэзу было очень тоскливо и жутко в космосе. Ничего не видно, заниматься нечем…

– Черт побери, Дядька! – сказал Боуэз. – Куда запропастилась эта банда?

Бóльшая часть банды раскачивалась в этот момент на фонарных столбах в деловом центре Бока-Рейтона.

Автопилот-навигатор, заодно управлявший и освещением, создал для Дядьки и Боуэза искусственный цикл смены дня и ночи, как на Земле: день-ночь, день-ночь, день-ночь.

Из книг на борту имелось только два комикса, оставленных рабочими. Это были: «Твити и Сильвестр» – про канарейку, которая сводила с ума кошку, и «Отверженные» – про человека, укравшего серебряные подсвечники у священника, который сделал для него много добра.