Текст книги "Брачный азарт (ЛП)"
Автор книги: Регина Дьюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Регина Дьюк. «Брачный азарт»
Серия: «Миллиардеры Колорадо#3»
Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО!
Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.
Глава 1
13:30, Воскресение, 28 октября
Старый дом выглядел иначе без полиции и скорой помощи, которые пятнадцать лет назад забрали ее мать. Коричневый, деревянный фасад казался тусклым и безжизненным без мигающих бело-сине-красных маячков, отражающихся в обрамленных белыми рамами окнах. Эшли Клер остановилась у тротуара на Bondy Line, напротив дома, преследующего ее в снах с ее девятого дня рождения.
В тот день она узнала, что папа умеет плакать. Она спряталась наверху в своей комнате, зажав уши руками, чтобы не слышать ужасных звуков снизу, где Дональд Клер поднимал и расставлял кресла по местам, собирал битое стекло, в общем, прибирался после психотического срыва матери.
Тогда она еще не знала, что значит слово «психотический». Она просто знала, что это плохо.
Наконец, папа поднялся к ней и попытался объяснить, что мама больна и должна остаться в больнице, пока ей не станет лучше. Потом он велел ей, собрать свои любимые вещи, чтобы они могли уехать на некоторое время в отпуск.
С тех пор они не возвращались в этот дом.
Припарковавшись напротив лестницы, ведущей к крыльцу, она закрыла глаза и вспомнила последний раз, когда взбиралась по этим гранитным ступенькам, придя домой из школы. Коричневый дом нависал над ней, возвышаясь как темный призрак над каменным фундаментом. Лестница казалась ей вечной дорогой на вершину горы, и ее счастливое настроение после чудесного дня в школе с каждой преодоленной ступенькой улетучивалось, пока она не достигала большого крыльца и пыталась открыть скрипучие двери, не издавая ни звука. У ее мамы были очень чувствительные уши.
В безопасности автомобиля пятнадцать лет спустя она открыла глаза и посмотрела на старый дом. Гора оказалась не выше холмика, всего лишь десять ступенек от земли до крыльца. Забавно, насколько ужасающе мир выглядел в детстве.
Она нахмурилась. Дело было не только в этом. Что-то было не так. Но она не могла понять что именно. Она узнала, что ее мама все еще жила в этом доме. Она нашла переписку ее родителей, разбирая вещи отца.
Она считала несправедливым, что ее отец в одиночестве умирал в больнице, в то время как ее мать, вернувшаяся, спустя несколько месяцев после трагедии, домой, пережила своего мужа. Бывшего мужа. Эшли также нашла документы о разводе.
Она попыталась понять, что изменилось. Плющ и разросшиеся ромашки и рудбекии были такими же не ухоженными, какими она их и запомнила. Не было лужайки вокруг дома из-за неровной земли и камней. Стволы осин по-прежнему наклонялись в сторону дома, словно пытались оградить его от дороги. Нет, было что-то еще.
Она приехала, сообщить ее матери, что Дональд Клер умер. Ее переполняли тысячи вопросов. Почему отец позволил Эшли верить, что ее мать исчезла с лица земли? Он старался изо всех сил, чтобы письма Эшли не были отправлены. Она нашла их в ящике стола, скрепленные резинкой. Вид ее собственного детского почерка шокировал ее. Больше года она писала матери каждую неделю, и когда она не получала ответа, она плакала ночами. Не удивительно, что не было ответов. Ее отец никогда не отправлял письма.
Вторая стопка сцепленных вместе писем была еще более шокирующей. Письма ее матери, адресованные отцу. Она прочитала каждое, и по их содержанию было видно, что он ей отвечал. Она спрашивала об Эшли, ее учебе, друзьях, планах на будущее. Иногда она говорила о ее терапии, а в последней дюжине писем, она говорила о человеке с фамилией Спиноза. Агнью Спиноза. В письме годовой давности она сказала, что они поженились.
После этого было еще три письма, но они очень отличались от писем до замужества. В одном было: «Так приятно, что меня помнят старые друзья». Ничего больше. В другом: «Понравилась твоя рождественская открытка. Жаль, что ты не здоров». Отец, должно быть, рассказал ей о раке.
Последнее было самым странным из всех. «Не надо снова писать. Я замужняя женщина».
Эшли могла простить отца, ограждавшего ее от матери. По последним письмам было понятно, что она еще не полностью здорова. Однако она не могла не думать, кокой бы была ее жизнь, будь ее мать рядом.
Глубоко в сердце, она знала истинную причину ее приезда. Она хотела посмотреть в глаза этой женщины. Она хотела знать, увидит ли она в этих глазах «маму». Или воспоминания о любящей матери были всего лишь ее фантазией? Возможно, мама до сих пор пугала ее? Она приехала узнать это.
Эшли сделала глубокий вдох и заглушила двигатель. Нет смысла сидеть в машине. Она вышла из машины и поправила свой сшитый на заказ серый твидовый пиджак и розовую шелковую блузку. К ним она надела джинсы и Найки. Она хотела выглядеть красиво и не хотела переборщить.
Она задавалась вопросом. Почему ее волнует мнение матери?
Она закрыла дверь машины и снова посмотрела на дом. Все равно что-то здесь было не так.
Сколько она не пыталась, она не нашла номер телефона, поэтому не смогла позвонить. Неважно. Зачем давать миссис Джули Спиноза шанс отказать ей во встрече? Она поднялась по каменным ступенькам.
В детстве они казались очень высокими и крутыми. Она улыбнулась, сейчас ее длинные спортивные ноги способны преодолеть их в два счета.
Она поднялась на крыльцо. Вот, когда она поняла, что было не так с домом.
Эшли не могла припомнить времен, когда все окна не были занавешены или закрыты от внешнего мира. Ее мать была параноиком, постоянно обеспокоенным тем, что люди наблюдают за ней. Она никогда не открывала штор, и когда отца не было дома, все рулонные шторы также были опущены. Когда Эшли приходила из школы, ей всегда казалось, что она попала в пещеру. Только в ее комнате наверху было светло, потому что она отказывалась закрывать шторы, что бы мама ни делала.
Она вздрогнула. Это были мрачные воспоминания, и они вели в более темном направлении. Она не могла вспомнить большего. Может это и к лучшему.
Но именно поэтому дом выглядел странно.
Больше ничего не закрывало окна.
Эшли постучала в дверь. Ответа не было. Она нажала на звонок и была не удивлена, когда внутри звонок не прозвенел. Ее мать ненавидела дверные звонки и намеренно сняла его. Она снова постучала, громче. Ничего. Она подошла к ближайшему окну и заглянула в гостиную. За пятнадцать лет мебель не изменилась. Все по-прежнему стояло на своих местах. Никаких признаков людей в доме. Никто не выглядывал из кухни, чтобы увидеть, кто звонит.
Эшли выдохнула, она даже не заметила, что все это время задерживала дыхание. В отчаянии, она взялась за дверную ручку и нажала на нее. Потом она вспомнила, что у нее была связка папиных ключей. На ней было два ключа, не подходивших к их квартире. Она покопалась в своей сумке. Вот они, связанные кожаным шнурком, который заменял брелок.
Ее пальцы дрожали, когда она вставила один из ключей в замок. Он не повернулся.
– Вот черт. – Но подождите. Там был засов. Она сунула ключ в засов, и он легко повернулся.
Сердце бешено колотилось, Эшли вставила второй ключ в дверную ручку и повернула ее. Дверь бесшумно открылась.
Эшли остановилась. Потом заглянула внутрь и крикнула:
– Здравствуйте? Миссис Спиноза? Вы дома?
Ответа не последовало. Ничего. Не было слышно даже тиканья часов.
Набравшись храбрости, Эшли вошла.
– Миссис Спиноза? Вы дома? Джули Спиноза?
Нет ответа.
Эшли немного расслабилась и закрыла дверь.
В гостиной мебели было не много: изношенный диван стоял вплотную к стене, а потертый стул в левом углу. Не было телевизора. Через широкую арку справа от нее было видно столовую. Там стояли массивный кленовый стол и стулья из другого века. Она нахмурилась. Изменилось что-то большее, чем оконные шторы, но она не могла понять, что именно. Она прошла по короткому коридору мимо двери в ванную и заглянула в бывшую спальню родителей.
Эта комната изменилась больше других. Стены были перекрашены. Увиденное остановило ее. Возможно, здесь жили другие люди. Но ведь ключи по-прежнему подходили к замкам, спустя пятнадцать лет. Новый владелец бы поменял замки, ведь так?
Высокий комод в углу выглядел очень знакомо. На нем до сих пор сохранилась отметина со времен практических занятий ее матери по владению кухонным ножом.
– Самооборона, – кричала она, а маленькая шестилетняя Эшли вжималась в стену у кровати. – Когда тебе исполнится семь, мамочка даст тебе твой собственный нож, ладно?
Эшли с готовностью кивала. Даже в столь юном возрасте она знала, что надо со всем соглашаться.
Теперь она выросла, Эшли помассировала пальцы и содрогнулась. Решение ее отца, держать ее подальше от матери, имело все больше смысла с каждым новым воспоминанием.
Это был определенно тот же комод. Она осторожно вытащила верхний ящик. Пусто. Попробовала следующий. Опять пусто. Все пять ящиков были пусты.
Она заглянула в шкаф. Старые ботинки стояли на полу, а мужская и женская одежда бессистемно висела на плечиках. Небольшой шкаф был заполнен лишь на треть. Мужчина и женщина вместе определенно заполнили бы его полностью.
Отпуск? Возможно. Она повернулась, чтобы уйти и заметила выставочный шкаф. У нее перехватило дыхание. Только сокровища ее мамы были размещены на этих узких полках. Они часто ждали ужин, пока Джули протирала эти красочные миниатюрные фарфоровые изделия. Это были женщины, маленькие девушки с идеальными волосами и нарядами из разных периодов истории. Викторианская эпоха, эпоха флэпперов, Великая депрессия, Вторая мировая война, все были здесь представлены. Двадцать четыре идеальные фигурки, такие желанные для ребенка. Эшли вспомнила, какую взбучку она получала, играя с ними. Особенно с флэппер. (Прим. пер. Флэпперы (англ. flappers) – прозвище эмансипированных молодых девушек 1920-х годов, олицетворявших поколение «ревущих двадцатых»). Она еще раз глянула на коллекцию. Здесь было только двадцать три. Не хватало флэппер. На нее нахлынуло разочарование. Все фигурки были на месте, почему флэппер отсутствовала? Эти фигурки доказывали, что ее мама все еще жила здесь. Отсутствие одежды означало, что она ушла, она ушла в спешке и скорее всего против своей воли. Эта коллекция была для нее важнее всего, даже когда в ее жизни была Эшли.
Она вышла из спальни и заглянула в маленькую ванную. В очередной раз, она была поражена тем, каким маленьким было это здание, коробкой с маленькими комнатками и ванной, втиснутой между гостиной и спальней. Она прошла через гостиную в столовую. Настенные украшения все еще весели на своих местах, но не было фотографий. Через арку поменьше она попала на кухню.
Тогда она осознала, что никто не жил в доме. Не было ни грязной посуды, ни кофеварки на столешнице, ни мятой тряпки на ручке холодильника. Она взглянула наверх. На кухне горел свет. Она начала было поворачивать выключатель, но замерла, прежде чем ее пальцы добрались до него, когда она заметила темное пятно на линолеуме. Она не знала, что это, но ее воображение разыгралось. В сочетании с маминым увлечением самообороной, зловещее пятно испугало ее.
Осталась только одна не проверенная комната. Наверху. Но подождите. Где лестница?
Она вернулась в столовую. В течение первых девяти лет ее жизни, здесь была покосившаяся лестница, всем приходилось проходить под ней, чтобы попасть в коридор и ванную комнату. Теперь она пропала.
– Успокойся, девочка. – Она сказала это вслух, просто чтобы услышать человеческий голос. – Думай как взрослая. Куда могла деться лестница? – Она посмотрела наверх и почувствовала небольшой прилив триумфа, когда увидела короткую веревку, свисающую с металлической петли. Она протянула руку и вытащила веревку.
Скрытая чердачная лестница скрипнула и медленно опустилась, пока лестница не коснулась голого деревянного пола. В детстве, она и не подозревала, что это не постоянная лестница. Она никогда не видела, что бы ее убирали.
– Как же я поднималась и спускалась по этой штуке? Не удивительно, что мои родители никогда не заходили в мою комнату. – Она развернулась немного боком, чтобы поудобнее разместить свое повзрослевшее тело на лестнице и поднялась. Там была лампочка с длинной ниточкой сверху, но когда она за нее схватилась то, пыльная веревка легко порвалась. Она стояла на крошечной площадке, а затем открыла узкую дверь в ее старую спальню.
Свет наполнил комнату. Пыль танцевала в открытом дверном проеме. Ее маленькая кровать была такой же, как она оставила ее несколько лет назад. Когда ее мать вышла из психиатрической больницы, она, должно быть, закрыла комнату и оставила в ней все, как было.
Эшли подождала несколько минут, но никакие чувства не нахлынули на нее. Ни капли грусти при виде ее крошечной комнаты. Теперь она могла видеть, что наклонный потолок не был башней замка, как она думала в детстве. Это была всего лишь крыша. Комната была отделана старым деревом и белой краской, посреди комнаты были развешаны занавески, чтобы отделить спальню от шкафа. Занавеска пожелтела, но на ней еще было видно изображения пони, плюшевых мишек и котят. Она помнила, как папа вешал ее для нее. Должно быть, она переехала в эту комнату, когда переросла свою детскую кроватку. Или возможно это была попытка спрятать ее наверху, вне поля зрения, так ее мама могла отрицать ее существование.
– Ладно, хватит. – Она вздрогнула. – Это глупо. Меня даже не волнует, найду я ее или нет. – Она повернулась, чтобы уйти, но что-то привлекло ее внимание. Что это? Все было так, как она оставила.
Нет.
На ее подушке лежала фарфоровая фигурка.
Ее мама, должно быть, положила ее туда. Но зачем? Она сожалела о случившемся, когда вышла из больницы? Она на самом деле скучала по ее маленькой девочке?
Эшли подошла к кровати, стараясь не стукнуться головой, и взяла в руки фигурку. Те чувства, которые отказывались возникать раньше, теперь угрожали сокрушить ее. Это была та самая кукла, которую в детстве она хотела стащить с полки, чтобы воплотить в жизнь фантазии, которые она могла никогда не испытать. У нее были темные волосы, совсем как у Эшли, и темные глаза с прекрасным розовым ротиком. Она была одета в простое красное обтягивающее платье в стиле 20-х годов, понизу украшенное бахромой, и ее крошечные туфельки также были красными. Жизнь Эшли в этом несчастном доме была тесно связана с этой маленькой фигуркой.
Она почувствовала что-то на дне и перевернула ее. Кукла была полой, кто-то сложил листок и засунул внутрь.
Эшли наклонила голову набок и вытащила бумажку. Развернула ее. Записка была свежей. Точно не пятнадцатилетней давности. Она вздохнула, когда увидела отчетливый почерк матери.
Ее сердце забилось сильнее, когда она прочла.
«Защита свидетелей. Беги!»
Глава 2
Тор Гаррисон напрягся, поднимая штангу до уровня груди, а затем рывком поднял ее над головой. Он удовлетворенно усмехнулся.
– Да, детка!
Мгновение спустя, когда вес стал его перевешивать, улыбка сошла с его лица.
– Ох. Держи, держи, держи. Вот же дерьмо. – Он еле успел убрать ноги, когда контроль над штангой был потерян. Она упала с глухим стуком на мат в его кабинете.
Тор стоял и смотрел на свое отражение в длинном зеркале. Его слегка загорелые руки выглядели даже сильнее, чем во времена, когда он был пожарным. Его светлые волосы необходимо было подстричь на неделе. Волосы начинали закручиваться на концах.
Он посмотрел на себя в зеркало и съязвил:
– В следующий раз, ты, слабак. Ты сделаешь это в следующий раз. Нужно что-то делать, чтобы оставаться в форме.
Прежде чем он убрал штангу, у него зазвонил телефон.
– Рокки, принеси телефон.
Гладкий черный Доберман пинчер поднялся с подушки в углу, взял сотовый со стола в глубине комнаты и послушно подошел к Тору.
– Хорошая собака. – Тор взял телефон и вернулся на свое место.
– Тор Секьюрити, Гаррисон слушает.
– Тор, милый, это Полли Мэй, твоя мамочка!
Тор улыбнулся.
– Привет, мам.
– Мам? Ты злишься на меня? – Техаский акцент Полли Мэй заполнил комнату даже за тысячу миль от дома.
– Я никогда не злюсь на тебя, мамочка. Ты ведь это знаешь. Но я бываю раздраженным время от времени.
– Что случилось? – Невинность в ее голосе была почти настоящей.
– Ты знаешь, что. Эта женщина звонила мне уже шесть раз за шесть дней. Я просил тебя не поощрять ее.
– Подожди, Тор, милый, ты ведь знаешь, твоя мамочка знает лучше. Папа и я, мы хотим внуков, и это требует времени, а вы ничего не делаете, чтобы ускорить процесс. Бритни Бет была твоей девушкой в школе, ее мама – моя лучшая подруга, и мы обе хотим, чтобы вы поскорее перестали валять дурака и создали семью.
– Мама, я не женюсь на Бритни Бет Бил. Этого не будет. Итак, зачем ты звонишь? Или ты просто соскучилась по мне?
– Я всегда скучаю по тебе, Тор, милый, но не тогда, когда ты такой несговорчивый. Ты изменишь свое мнение. А сейчас твой папа хочет поговорить с тобой.
В следующее мгновение, Руди Гаррисон усмехнулся в трубку. Его голос был хриплым из-за многолетнего курения.
– Привет, милый мальчик.
– Привет, пап. Скажи маме, что я не женюсь на Бритни Бет.
Руди отвернулся от телефона и крикнул:
– Он не женится на Бритни Бет. – Затем продолжил разговор, – Как-то так?
– Спасибо, пап. Что случилось?
– О, Я разговаривал с аудиторами, и они сказали, что это будет разумным налоговым шагом, отдать тебе часть детских денег. Вывести часть средств, с которых служба внутренних доходов хочет взыскать дополнительные налоги, ты ведь понимаешь? Так что я просто хотел, чтобы ты знал, твоя мама и я перевели несколько тысяч на твой счет.
– Папа. Как я могу начать свой собственный бизнес и сделать себе имя, если вы продолжаете спонсировать меня?
– Ну, черт, я никогда не смотрел на это так, сынок. Ты хочешь, чтобы я отдал деньги незнакомому человеку на улице?
– Нет, – резко ответил Тор. И попытался смягчить ответ: – я имею в виду, не надо ввязываться во все эти трудности с выведением средств и все такое.
Руди хмыкнул.
– Ты очень рассудительный, сынок. Как бизнес?
– Хорошо, на самом деле. – Он посмотрел на кирпичные стены своего кабинета и по совместительству тренажерного зала. Стеклянные стеллажи предоставляли посетителям широкий выбор средств для обеспечения безопасности. Единственным местом, которое, очевидно, не использовалось, был его стол. Он поморщился. – Это займет некоторое время, чтобы устроиться, но у меня минимальные расходы, и мой список клиентов растет как сумасшедший.
– Ну, возможно, тебе необходимы перемены. Но ты всегда можешь вернуться сюда и обучать женщин самообороне в моем здании.
– Спасибо, пап. Я буду иметь это в виду. Но мне нравится Колорадо. Этот город позволил по-другому взглянуть на вещи. – Было долгое молчание, так как они оба избегали упоминания о трагедии, которая и заставила Тора уехать двенадцать месяцев назад. Наконец Руди сказал:
– Кхмм. И он оставляет много миль между тобой и Бритни Бет.
– Ты прав. Это плюс для меня, хотя она постоянно летает сюда-обратно.
Руди прокашлялся.
– Послушай, сынок, что именно тебе не нравится в этой девушке? Я имею в виду, в наши дни пластическая хирургия творит чудеса.
Тор рассмеялся, услышав, как его мать возмущалась замечанием отца.
– Осторожней, пап. Бритни Бет – красивая женщина. Последнее, что ей нужно это пластическая хирургия. Она просто не понимает меня. Ей не нравятся многие вещи, которые нравятся мне. Она ненавидит природу. И она говорила в школе, что дети – это последнее, о чем она будет думать в жизни. Я не знаю, почему мама так помешана на этой свадьбе.
Руди понизил голос.
– Будь на стреме. Они по телефону обговаривали план действий. – Он прочистил горло. – Кстати, я дал твои координаты, в качестве эксперта по безопасности, тем хорошим парням, о которых я тебе рассказывал.
– Твоим старым друзья по нефтяному бизнесу? Тексу и Джексону?
– Им. Жди их звонка со дня на день.
– Спасибо, пап. Эй, кажется, ты уже устал. Ты хорошо себя чувствуешь?
– О, все в порядке. Просто дел по горло перед поездкой в Кувейт. Ты ведь знаешь, как это бывает. – Он сменил тему. – Как там дела с недвижимостью?
Тор усмехнулся. Когда стало ясно, что он решительно настроен, переехать в Колорадо, отец решил потратить часть нефтяных денег на недвижимость. На купленной частной территории находился очень красивый коттедж. И отец настоял на оплате Тору за то, что тот присматривал за зданием.
– Отличная собственность, папа. Я знаю, мама и Бритни Бет рассказали тебе о моих дополнительных доходах. Не могу дождаться, когда ты приедешь, и мы пойдем на рыбалку. Или, возможно, на охоту? Я подал документы на разрешение на охоту на оленей.
– Когда ты получишь лицензию, я брошу здесь все, и буду у тебя в одно мгновение. Береги себя.
– Хорошо, пап. Спасибо, что предупредил. И за деньги. О, кто-то пришел. Я думаю, это клиент. Созвонимся позже.
– Пока, сынок.
Глава 3
Эшли впихнула статуэтку в карман своих джинсов и быстро спустилась вниз по лестнице. Ее пульс зашкаливал, когда она поднимала выдвижную лестницу. Сработал противовес и тихо убрал ее. Эшли пронеслась по каменным ступенькам и завела двигатель еще до того, как закрыла дверь в салон.
Через квартал она поняла, что ее трясет. Фигурка впилась ей в бедро. Когда она остановилась у светофора, она вытащила ее из кармана и кинула в сумку.
Во что могла быть вовлечена ее мать, раз пришлось скрываться?
Агнью Спиноза.
Ответ появился мгновенно. Эшли ничего не знала о нем и сомневалась, что ей надо в это лезть. Ее мать, очевидно, узнала достаточно об Эшли от ее отца, раз подозревала, что она появится в доме. Она оставила статуэтку и записку нарочно, чтобы удержать Эшли от продолжения ее поисков.
«Защита свидетелей. Беги!»
От второй части ее до сих пор бросало в дрожь.
«Беги!»
Эшли подозревала, что паранойя передалась ей от матери. Но когда она была на кухне, она знала, что не должна включать свет. Почему? Потому что, если кто-то наблюдал за домом, как только солнце сядет, они будут знать, что внутри побывал человек. Конечно, лампочка могла и перегореть. Но опять же, если кто-то наблюдал со скрытыми мотивами, они могли ходить и каждое утро вставлять новую лампочку.
Ее мать не случайно перед уходом убедилась, чтобы выдвижная лестница была закрыта наглухо. Она, должно быть, подозревала, что в дом придут чужаки, искать… что? Эшли не знала. Но зачем еще ее маме убеждаться, что лестница убрана? Незнакомые люди никогда бы не заметили скрытый вход. Они бы никогда не поднялись наверх, никогда бы не нашли заброшенную спальню, не увидели бы фигурку с запиской. Они никогда бы не узнали, что у Джули Спиноза есть ребенок. Дочь.
Машина сзади нетерпеливо засигналила.
Вздрогнув, Эшли поняла, что она пропустила, когда загорелся зеленый. Она прикусила нижнюю губу и тронулась с места.
Ей нужен совет. Ей нужен был отец, но его больше нет. Могла ли она действительно быть в опасности? Если Джули действительно участвовала в программе защиты свидетелей, визит Эшли домой может привлечь излишнее внимание, ставя ее под угрозу. Или все это может быть еще одним психотическим эпизодом, разыгравшимся в воображении ее матери и перетекшим в реальный мир, и угрожающий ввести Эшли в безумие.
Она ездила вверх-вниз по улицам Орлиного когтя, в надежде на знак. Она должна была снять где-нибудь комнату и снова подумать о произошедшем? Или она должна была уехать отсюда так быстро, как только можно?
Именно тогда она увидела знак в окне кирпичного здания. «Тор Секьюрити».
Это именно то, что ей было нужно. Безопасность. Она могла бы получить там какой-нибудь совет. Она припарковалась у тротуара, взяла сумочку и свою находчивость и направилась внутрь.
По интерьеру здания нельзя было понять, офис это или спортзал. Стены были из того же кирпича что и фасад. Две стены были закрыты стеклянными полками, демонстрирующими ассортимент электронных устройств для обеспечения безопасности, различные типы панелей управления. Единственным человеком в здании оказался высокий белокурый мужчина в футболке, не скрывающей контуры его тела. Эшли задрожала и возложила ответственность за это на температуру в Орлином когте, которая была на двадцать градусов ниже, чем она привыкла в Боулдере. Не мог же он или его скудно закрывающая тело футболка быть причиной ее дрожи.
Она заставила себя отвести взгляд от его мускулистого тела и оценила чистый новый деревянный письменный стол. Чем бы ни занимался этот человек, его работа, видимо, не включала много бумажной волокиты. Его ноутбук лежал нераскрытым. Доберман пинчер, лежавший на своей подстилке, внимательно уставился на нее. Она немного расслабилась, когда поняла, что собака не собирается на нее набрасываться. Очевидно, сторожевая собака не считала ее угрозой.
Ей определенно была необходима помощь.
Будто читая ее мысли, мужчина поприветствовал ее:
– Могу я Вам помочь? – У него был роскошный баритон, такой же красивый, как и его черты.
– Ваша вывеска, – сказала Эшли. – «Тор Секьюрити». Я думаю, Вы мне нужны.
– Безопасность? Или я?
Эшли не была в настроении для шуток.
– Возможно, я должна продолжать искать. – Она показала на полки: – Я ошиблась. Вы продаете домашние устройства для обеспечения безопасности. Это не то, в чем я нуждаюсь. Извините, что побеспокоила Вас. – Она повернулась, чтобы уйти.
– Нет, подождите. Я просто пытался сломать лед между нами. Это побочный бизнес. Ээ, телохранители и детективы не пользуются большим спросом в Орлином когте. Проходите. Не обращайте внимания на Рокки. Он милый. Хотите присесть? – Он махнул рукой в сторону стола.
Эшли постаралась успокоиться.
– Тогда, хорошо. Возможно, я нахожусь в правильном месте. – Она присела около рабочего стола и встретилась взглядом с парой небесно-голубых глаз. – Меня зовут Эшли Клер. – Она сделала паузу.
– Я – Тор Гаррисон. – Он протянул ей руку для рукопожатия.
Его рука была теплой и твердой. Эшли понемногу начала успокаиваться.
– Итак, мисс Клер, что привело Вас в мой офис? – Он снял легкий темно-зеленый джемпер со спинки стула и надел на себя.
Эшли закусила нижнюю губу, не зная, с чего начать.
– Могу я предложить Вам что-нибудь? Кофе? Воду? Чай?
Эшли была удивлена.
– У Вас есть чай?
Тор кивнул.
– Зеленый чай?
– У меня есть с жасмином. Подойдет?
Эшли вздохнула и расслабилась в кресле.
– Прекрасно. Я люблю не крепкий чай, мистер Гаррисон.
– Пожалуйста, зови меня просто Тор. Мистер Гаррисон – мой отец.
– Хорошо. Но только если ты будешь называть меня Эшли.
– Согласен. – Он прошел к буфету. – Хочешь снять свою куртку?
Эшли застегнула ее серый твидовый пиджак.
– Нет, спасибо. Я немного замерзла.
Тор подошел к термостату у стола и включил обогреватель.
– Чай должен помочь.
Эшли ожидала увидеть чайные пакетики, но Тор удивил ее снова.
– Потребуется несколько минут, чтобы завариться, – сказал он, наливая горячую воду в чайничек.
Эшли поставила ее сумку на пол и начала нервно теребить руки. В этот момент она что-то заметила и остановилась. Она вдруг осознала, что одна из стен была полностью стеклянной. Встревожившись, она подумала, что, если кто-то следил за ней из дома. Она не могла вспомнить, было ли видно происходящее в офисе с улицы. Она передвинула свой стул так, чтобы держать окна и двери в поле зрения.
Тор подошел к окнам и закрыл темно-серые жалюзи.
Эшли все еще могла видеть улицу, но чувствовала себя намного безопаснее с опущенными жалюзи.
– Спасибо, – застенчиво сказала она.
Тор кивнул и вернулся к чаю.
– Как только ты будешь готова, можешь начинать говорить, что тебя беспокоит.
Эшли сделала глубокий вдох и со свистом выдохнула.
– Я думаю, у моей матери есть враги.
– Насколько они опасны?
Эшли немного расслабилась. Она было так благодарна, что он не подвергал ее суждения сомнениям.
– Она спрятала для меня записку, в которой написала, что она помещена в программу защиты свидетелей.
– Хорошо. Где ты нашла записку?
Эшли вытащила силуэтку из сумки.
– Внутри этой фарфоровой статуэтки. – Она перевернула ее. – О, нет. – Она поискала в сумке, но напрасно. Записки не было. – Что мне делать? Я испугалась и покинула дом так быстро, как могла. О, мой Бог. Что если я ее уронила? Что если люди, следящие за домом, найдут ее и узнают, что я была там?
Ее пальцы начали дрожать.
– Ты думаешь, я все выдумала, да? – Она продолжила искать, и статуэтка выпала из ее рук.
Тор поймал маленькую фигурку, прежде чем она упала на пол. Он опустился на колени рядом с Эшли и вложил фигурку в ее руки.
– Воспользуйся моментом, – мягко сказал он, – и возьми себя в руки. Ты пришла сюда, потому что испугалась. Это самое умное, что ты могла сделать. Здесь ты в безопасности. Я буду следить за улицей. Я запру дверь, хорошо?
Эшли энергично кивнула.
Тор подошел к двери, перевернул табличку «закрыто» и вернулся.
– Если кто-то попробует войти через дверь, Рокки предупредит нас. Никто не сможет подкрасться к нам. – Он остановился, чтобы поставить поднос с чаем на стол, затем налил его ей в кружку.
– Итак, что было написано в записке?
Эшли закрыла глаза и сказала:
– Защита свидетелей. Беги!
Тор подарил ей маленькую улыбку.
– Хорошо.
– Хорошо? Что в этом хорошего?
– Ты закрыла глаза, чтобы представить записку. Будто ты читаешь ее. Это значит, что ты не выдумываешь. Как ты думаешь, она может быть в твоей машине?
Эшли распахнула глаза.
–Ох. Возможно. Я пойду, посмотрю.
Тор остановил ее.
– Пей свой чай. Мы проверим позже. Было ли еще в доме что-то, что тебя обеспокоило? Почему ты подумала, что ты в опасности?
Эшли отпила чай. Что-то было в Торе, из-за чего она чувствовала себя в безопасности. Или, по крайней мере, безопаснее, чем в тот момент, когда нашла мамину записку. Может он действительно сможет ей помочь.
– Мне показалось, что она хотела спрятать мою старую спальню. Может, чтобы держать кого-то в неведении, что у нее была дочь, понимаешь? – Чай был теплым, и Тор был хорошим слушателем. Ее перестало трясти, и она начала чувствовать себя глупо. – Знаешь, возможно, я погорячилась. Я имею в виду, моя бедная мама. Я не видела ее пятнадцать лет. У нее были проблемы с психикой. Я пошла туда, чтобы сообщить ей, что мой отец скончался. Старый дом всколыхнул столько воспоминаний.
Она наклонилась вперед и поставила чашку на поднос.
– Возможно, я зря трачу твое время.
– Подожди, – сказал Тор. – Не надо спешить. Давай закончим наш разговор и допьем чай. Ты считаешь, что она пыталась скрыть твою комнату от посторонних глаз. Что-нибудь еще?
Эшли снова взяла свою чашку чая.
– Ну, там была лужа крови на кухонном полу.
Глава 4
Тор подавился чаем.
– Извини? Что на полу?
