Текст книги "Свет уходящего солнца (СИ)"

Автор книги: Реджинальд Свон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Дэвид, тут авария на южной трассе, мне нужно пойти помочь пострадавшим, давай потом продолжим этот разговор, но то, что ты предлагаешь, это даже не смешно.

Нажав отбой, девушка вернула телефон на пассажирское кресло, на котором вновь задержала взгляд дольше обычного. Да что с ней сегодня такое, откуда такая рассеянность? Отстегнув ремень безопасности и вылезая из машины, она поняла, что злится на Дэвида. Вот только никак не могла понять, за что.

Капот «Субару-Импрессо» был едва помят, в то время как «Сааб» пострадал намного больше. Один из владельцев – рыжеволосый парень лет тридцати – лишь разводил руками, не зная, что ответить на поток брани от неимоверно низкорослого жирдяя – хозяина более повреждённой машины. Эмма подошла к ним как раз вовремя: агрессивно настроенный мужчина от слов решил перейти к действиям, наступая на второго участника аварии.

Встав между ними, Свон попыталась улыбнуться каждому:

– Я могу вам чем-нибудь помочь? Возможно, кому-то из вас необходима медицинская помощь? Я могу отвезти…

Рыжий не дал ей договорить, вздохнув:

– Я уже вызвал страховщиков и аварийку, так что всё в порядке.

– Говорите только за себя! – зашипел жирдяй. – Мне нужно в больницу, кажется, у меня сломано ребро!

Эмма с сомнением оглядела мужчину, но спорить не стала.

– Отлично, я отвезу вас в ближайшую больницу, моя машина…

Однако договорить она не успела. Весьма бодро для сломавшего ребро, водитель «Сааба» прошествовал к жёлтому «Шевроле Камаро» и, бесцеремонно открыв пассажирскую дверь, уселся на переднее сиденье. Возмущение и непонятное огорчение нахлынули на священника, и, видимо это как-то отразилось на её лице, потому что рыжий, сделав шаг назад, направился к своей машине. Да что же это такое? Просто он своей задницей, наверное, раздавит её телефон, да и вообще Свон не любила наглых людей. Это ведь на самом деле единственные причины её возмущения и досады – других же нет!

Сжав и разжав кулаки и поглубже вдохнув, девушка с вымученной улыбкой кивнула спрятавшемуся от неё водителю «Субару» и, сверившись с часами на руке, направилась к своей машине, спасать остатки телефона и везти наглеца в больницу. Небольшая надежда не опоздать к пожарным всё ещё оставалась.

========== 23. ==========

Комментарий к 23.

В честь дня рождения моей Ромашки выкладываю новую главу. В качестве подарка))))) Именинница попросила написать, что она-аленький цветочек моего сада;););) Мне не жалко) Хороший садовник всё может)

Свон смогла забежать к Реджине только в среду, но та была на сеансе психотерапии. Восторженная от встречи со священником, Белль пообещала передать Миллс, что Эмма заходила к ней. Однако нормально увидеться они смогли уже только в пятницу, когда после крестин в сторибрукском доме престарелых Эмма, вернувшись домой, дописала проповедь на воскресенье и смогла до возвращения Генри из школы выкроить пару часов на посещении клиники Святого Франциска. Она столкнулась с Миллс, курящей прямо у лестницы.

– Привет! – губы Свон растянулись в её саму удивившую своей широтой улыбку.

Реджина, выкинув окурок себе под ноги, с ухмылкой смерила прищуренным взглядом подошедшую к ней блондинку.

– Здравствуйте, мисс Свон.

– Мы же перешли на «ты», – растерялась девушка.

– Вы и зайти ко мне обещали в воскресенье, – с усмешкой пожурила её женщина.

Эмма снова тепло улыбнулась.

– Ты даже не представляешь, каким тяжёлым было это воскресенье. Мне нужно было освятить новую пожарную часть Сторибрука, а на южной трассе случилась авария, и пришлось немного выбиться из графика, чтобы подвести до больницы одного из пострадавших.

Как-то незаметно они вдвоём направились к аллее у пруда. И Реджина, вновь закурив, спросила:

– Ты правда думаешь, что после молитв пожаров станет меньше?

– Дело не в этом, – угловато повела плечами Свон. – Люди верят, что бог может помочь их работе. Что труд пожарного будет ещё эффективнее, если он освещён богом.

– То есть, без бога их работа не так качественна?

– Нет, – с улыбкой фыркнула Свон. – Просто вера даёт людям надежду на возможность преодоления трудностей. Которые зачастую бывают слишком тяжёлыми в повседневной жизни каждого из нас. На шанс правильного и всё определяющего выбора. Такого, как самопожертвование, милосердие, снисхождение. Это ведь всё не так просто, как кажется.

– Значит, чтобы прыгнуть в огонь для спасения младенца в горящем доме, пожарному нужен бог? Сам по себе он этого делать не станет? – в карих глазах Миллс была не просто насмешка, а вызов.

Эмма, не преставая улыбаться, потрясла головой. Скупое зимнее солнце мгновенно поцеловало её волнистые локоны, заплясав в них мимолётными отблесками.

– Ты невозможна, Реджина. Бог есть в каждом из нас. Ведь если бы тебе пришлось спасать из огня ребёнка, то не думаю, что тебе понадобились бы чьи-то молитвы или благословение.

Брюнетка мгновенно помрачнела. Её взгляд в одну секунду стал колючим и холодным, а губы превратились в резкую полосу.

– Твой бог не спас моего ребёнка, а он не горел в огне, он просто так и не родился.

Реджина, набрав в лёгкие побольше воздуха, хотела развернуться, но неожиданно почувствовала, как её холодные ладони крепко сжали чьи-то горячие руки.

– Реджина. Умоляю, прости меня. Я сказала, совершенно не подумав, я забыла про всё то, что ты пережила, прошу, прости меня!

Миллс взглянула в зелёные глаза, полные такого тепла и сострадания, что впору было бы задохнуться. О, если бы только ей теперь было нужно это тепло, это сострадание… Или она по-прежнему была всё той же потерянной, поломанной женщиной, которая решила, что умерла, чтобы было проще справиться с окружающей действительностью… Что на самом деле время просто замерло на целых пять мучительных лет, и она застыла в нём бездвижным изваянием, ожидавшим, когда свет этих зелёных глаз вынет её, как бабочку, из янтаря боли и одинокой обособленности, что когда-то она снова станет кому-то нужна…

Внезапно ошеломлённую женщину вырвали из пугающих мыслей, сжав в крепких объятиях.

– Прости меня. Ты ведь замёрзла, тебе срочно нужно в тепло, пошли скорее обратно, – горячая ладонь снова обхватила её пальцы и потянула прочь с аллеи.

Реджина так и не смогла выдавить из себя ни слова. Одна мысль в её голове сменяла другую, когда она услышала неожиданный вопрос:

– На следующей неделе я запишу тебя к физиотерапевту, ты не могла бы дать мне расписание всех своих процедур, чтобы мне знать, на какое время тебя записывать, и определиться с возможностями своего графика?

– Эмма, ты не должна… – начала было Миллс, которую всё ещё тянули за руку по направлению к трёхэтажному зданию клиники. Реджине вдруг вспомнилось, как совсем недавно её так же тянул за руку маленький мальчик, и она поймала себя на мысли, что определённо догадывается, откуда у пацана взялась такая манера поведения.

– Просто позволь мне сделать это для тебя. Это всё, о чём я прошу, – перебила её упрямая девушка. – И ты мне ничего не должна, я делаю это для себя.

– То есть, некий флёр святости всё же идёт бонусом к твоей профессии? – не удержавшись, съязвила Реджина.

Отпустив её руку, Эмма захохотала.

– Ты правда считаешь, что за то, что я подвезу тебя пару раз до больницы, над моей головой засияет нимб?

Они уже почти дошли до ступенек входа, когда Миллс, пожав плечами, ответила:

– Я без понятия, каким образом раздаются регалии в вашей канцелярии небесных дел.

Две женщины с шумом ввалились в тёплое помещение холла, чем привлекли внимание молоденькой администраторши, которая с удивлением посмотрела на смеющегося священника и улыбающуюся пациентку. Протянув им сменную обувь, девушка подумала, что впервые видит, как улыбается мисс Миллс. Еще она подумала, что эта улыбка ей очень идёт.

Белль Френч, завидев Эмму, восхищённо залепетала, бросившись помогать снимать пальто со своей подопечной. Реджина в раздражении лишь закатила глаза, буркнув, что справится сама, и с иронией наблюдала, как Свон благословляет смиренно склонённую прихожанку.

«Интересно, эта курица так же бы кудахтала, узнай она, что я собираюсь трахнуть их священника?» – эта внезапная мысль удивила даже Миллс. Скользнув взглядом по длинным, обтянутым джинсами, стройным ногам в высоких сапогах, она машинально облизнула нижнюю губу. Склонив голову набок, Реджина смотрела, как мисс Френч, схватив снятую Эммой куртку, расторопно бросилась вешать её в шкаф. И снова этот злополучный белый свитер, так удачно подчёркивающий грудь Свон, и это треклятое солнце, вечно путающееся в её волосах! Раздражение снова накатило на Реджину. Она определённо её трахнет и с удовольствием послушает, как во время оргазма богом эта святоша назовёт её, Реджину Миллс, и будет умолять её не останавливаться. За своими мыслями женщина не заметила, как Белль покинула палату, а Свон подошла так близко, что можно было сжать здоровой рукой её левую грудь, позволь только себе это Миллс.

– Ты правда думаешь, что на небесах есть кабинеты чиновников, которые кому ни попадя раздают нимбы? – широкая искренняя улыбка на этом живом эмоциональном лице усилила раздражение.

– Прости, что? – резко спросила брюнетка.

Эмма с удивлением взглянула в карие непроницаемые глаза, которые, казалось, ещё пару минут назад улыбались.

– Я по-прежнему жду расписания твоих процедур, – широкую улыбку сменила робкая, а во взгляде мелькнули неуверенность и непонимание.

Сцепив зубы, чтобы не схватить за шиворот эту бестолочь и не прижать к закрытым дверцам шкафа, Реджина подошла к прикроватному столику и, взяв с него ежедневник, открыла его на заложенной красной ниткой закладки странице, затем развернув записями к Свон.

– Вот.

Эмма, подхватив тетрадь, другой рукой достала из заднего кармана джинсов маленький блокнот вместе с огрызком простого карандаша, засунутым в пружину переплёта. Склонившись над тумбочкой, Свон резкими и быстрыми движениями сделала пометки в своём блокноте, поминутно сверяясь с ежедневником, по страницам которого бегали её длинные тонкие пальцы.

У Реджины на секунду сбилось дыхание, едва она представила, где бы эти пальцы могли сейчас быть вместо того, чтобы заниматься всякой ерундой. Но, в самом деле, не здесь же, когда в любую минуту могла вернуться эта курица и поднять переполох во всей больнице. А может, не так уж и не права была Зелена? Разумеется, чтобы получить эту яркую и, определённо, вкусную конфету, необязательно было становиться женой священника: Зелена часто перебарщивала с гротеском. Но перспектива не вылезать из постели все рождественские праздники была более заманчивой и интересной, нежели кислая и чопорная физиономия их матери на Рождество, как и все эти годы.

– Тебя выписывают уже двадцатого числа? – спросила Эмма, проведя пальцем по одной из записей Реджины.

– Да, – нехотя кивнула Миллс, в который раз за сегодняшний день вырванная из своих размышлений этой несносной девкой. – Рождество в компании моей матушки – это всегда незабываемый праздник.

Для усиления эффекта своих слов Реджина ещё и помахала загипсованной рукой. Но это уже было лишним. Из тёплого взгляд священника стал задумчивым и печальным.

– Ты не могла бы дать мне номер своего телефона, чтобы я могла сообщить тебе, на какое время записала тебя к врачу?

Чего-чего, но этого вопроса Реджина не ожидала абсолютно. Однако это была хорошая возможность подразнить свою собеседницу. И, да: Реджина призналась самой себе в этом желании – немного пофлиртовать:

– Мой номер? А что дальше? Пригласишь меня на свидание?

Пунцовые щёки девушки и ее невнятное бормотание заставили Миллс прыснуть со смеха. Настроение поползло вверх: это, действительно, того стоило.

– Эмма, я всего лишь пошутила.

Приподняв одну бровь, Миллс наблюдала, как всё ещё красная Свон записывает в блокнот цифры под её диктовку.

«Да, с этим действительно нужно что-то уже делать, и, кажется, я знаю, что», – подумала Реджина, когда, нарушив сегодняшнюю традицию, на этот раз её оторвала от мыслей вернувшаяся в палату мисс Френч.

========== 24. ==========

Прошло чуть больше недели, когда Эмма и Реджина встретились снова. Свон отъехала от клиники Святого Франциска, искоса наблюдая за тем, как Реджина пристёгивается ремнём безопасности, пытаясь поудобнее устроиться в кресле.

– Ты сегодня на удивление молчалива, – усмехнулась Миллс, когда они выехали за ворота церковной ограды.

– Просто навалилось много дел, и я подумываю на эти выходные отпустить Генри с Дэвидом в Глазго, чтобы пацан хоть немного развеялся. Из меня получается скверная мать, я учусь этому с нуля и, признаться, совсем не была готова к тому, что в моей жизни появится ребёнок, иначе бы хоть пару книг прочла об этом. Мне кажется, из-за моей работы Генри не дополучает моего внимания. Но он с таким пониманием ко всему этому относится, словно ему не десять лет, а гораздо больше, – собравшись с мыслями, на одном дыхании выпалила Эмма.

– Я всё забывала сказать тебе, что уже успела познакомиться с Генри, – кивнула головой брюнетка.

Свон с удивлением воззрилась на свою спутницу.

– Это случилось незадолго до того, как ты пришла ко мне, – пояснила Реджина. – Я курила на балконе и выронила зажигалку, а Генри нашёл её и вернул мне.

Эмма с такой нежностью улыбнулась, что Миллс невольно залюбовалась её профилем. Словно поймав себя за чем-то компрометирующим, Реджина резко отвернулась и посмотрела на дорогу.

– Он рассказал мне, что ты усыновила его, когда умерла его мать.

– Да, это так. Я оказалась единственным опекуном мальчика, указанным в её завещании.

Эмма почувствовав на себе любопытный взгляд пассажирки, неопределённо махнула рукой и, немного поколебавшись, пояснила:

– Мы были очень близки со Старлой, а потом… Она ушла от меня и, как выяснилось позже, просто не хотела впутывать меня в свои страдания. Она умерла от рака.

– Сочувствую, – выдохнула Миллс. – Я думала Церковь осуждает однополые отношения?

– Порицаем грех, а не любовь. То есть, прелюбодеяние. Англиканская Церковь даже венчает однополые пары.

Реджина откинулась на спинку пассажирского кресла. Она и представить себе не могла, что всё окажется настолько легко. Значит, тогда Свон действительно пялилась на её ноги, и ей это не показалось. А то, как она залилась краской, когда узнавала номер телефона… Это лакомство буквально само шло к ней в руки, оставалось лишь развернуть красочную обёртку и положить в рот содержимое. Интересно, какая начинка у этой конфетки? Реджина почему-то даже не сомневалась, что придёт в восторг, когда её распробует. Осталось лишь довершить задуманное на сегодня.

***

Реджина вышла из кабинета с мрачным рентгенологом. Он протянул вскочившей с кресла Свон снимок лучевой кости левой руки.

– У меня неприятные новости для вас, – скривил губы врач.

– Что случилось? – настороженно нахмурилась Эмма, принимая из его рук снимок.

– В прошлый раз, по всей видимости, мы не заметили скрытую трещину в лучевой кости, и это привело к небольшому смещению. Я сейчас отведу мисс Миллс к ортопеду, где ей вправят руку и переложат гипс, и вам придётся ещё как минимум три недели проходить в нём.

Эмма сокрушённо покачала головой и попыталась взглядом подбодрить невезучую пациентку, но та, как назло, смотрела исключительно на носки своих зимних сапог.

Заплатив рентгенологу за тот бред, что он нёс перед священником и за фальшивый снимок, она так же раскошелилась потом и перед ортопедом, который за закрытыми дверями своего кабинета объяснил Реджине, что без физиотерапии загипсованная рука будет заживать дольше, но зато все три последующих недели Миллс сможет легко симулировать смещение в лучевой кости. Получив свои деньги, врач не задавал лишних вопросов и лишь с большим энтузиазмом навешал наивной Свон, не разбирающейся в медицинской терминологии и переломах, всякой чуши на уши. Реджина была более чем довольна результатом своих махинаций: одни только полные искреннего сочувствия и заботы зелёные глаза стоили потраченных денег, ну, а возможность добраться в скором времени и до других частей тела этой доверчивой идиотки с лихвой окупала необходимость как минимум три недели таскаться с гипсом. Хотя врач за лишнюю доплату и постарался минимизировать все последующие неудобства. Теперь оставалось только выгодно разыграть карту, но здесь Реджина Миллс даже не сомневалась в успехе. Уж слишком одержимо священник подставляла свой хребет всем желающим на нём прокатиться.

Они уже почти дошли до выхода из больницы, когда брюнетка встала как вкопанная, заметив мать Киллиана Джонса рядом с доктором Вейлом. Женщина была бледной, с покрасневшими от слёз глазами, и, казалось, не понимала происходящего вокруг, блуждая взглядом по отделению, и невпопад кивала головой, пока Виктор Вейл пытался ей что-то объяснить. Поджав губы, Реджина направилась к Алисе Джонс, оставив Свон недоумённо смотреть ей вслед. Когда замученный и отрешённый взгляд женщины встретился с карими глазами подошедшей к ней, тень узнавания мелькнула на бледном лице страдающей, и, оттолкнув доктора, она кинулась к Миллс.

– Реджина, они его убили! Киллиана больше нет!

Внезапно прижавшись к Реджине, миссис Джонс забилась в истерике, которую больше не смогла сдерживать. Свон медленно подошла к доктору и спросила:

– Что здесь случилось?

Вэйл, как и в прошлый раз, с удивлением взглянул на Эмму.

– Её сын поступил к нам ночью с передозировкой, и мы не смогли его спасти. Ваша подружка, – Вейл кивнул в сторону Реджины, всё это время обнимавшую пострадавшую и успокающивающе поглаживавшую ту по спутанным грязным волосам, -употребляла тот же синтетический наркотик, когда попала к нам, но тогда, видимо, бог был на её стороне. За месяц это уже не первый летальный исход. Эта новая искусственная дрянь косит всех без разбора. Поэтому, повторюсь, мисс Миллс легко отделалась.

Эмме показалось, что в тоне доктора сквозило презрение. Не отдавая себе отчёта, Свон сделала шаг в сторону Вейла и, нахмурившись почти рявкнула:

– Мисс Миллс больше не употребляет наркотики! Она проходит курс реабилитации в клинике Святого Франциска, и я лично… – Эмма запнулась было, но, снова посмотрев в упор на Вейла, закончила предложение: – И я лично делаю всё возможное, чтобы ей больше не пришлось губить свою жизнь этой дрянью!

Вейл, не ожидавший такого напора, сделал шаг назад и, лишь надменно вздёрнув подбородок, кивнул в сторону рыдающей миссис Джонс:

– А что вы сделаете для неё и для остальных жертв?

Не дождавшись ответа священника, этот всклокоченный крашеный блондин, развернувшись, пошёл прочь. Свон подошла к Реджине и, переложив пальто и куртку в левую руку, правой коснулась спины Алисы Джонс.

– Миссис Джонс, прошу, примите мои соболезнования.

Женщина, оторвав зарёванное лицо от Миллс, мутным взглядом посмотрела на Эмму. Однако через несколько секунд рассматривания заговорившей с ней блондинки, в затуманенном взоре женщины вспыхнуло сознание.

– Прошу вас, преподобная, отпойте моего сына! Он не был верующим, но я хочу, чтобы хотя бы там ему не было так плохо, как здесь!

– Конечно, когда будут похороны? – не раздумывая, ответила Свон.

Никто не видел, как на всё это Реджина закатила глаза. Разумеется, эта наивная идиотка отпоёт и собаку, если её об этом попросят. А то, что Киллиан снабжал наркотиками даже школы, богу брать в расчёт необязательно.

Тем временем, Алиса продолжала:

– Послезавтра, похороны в час дня на западном кладбище.

– Хорошо, в одиннадцать утра мы с куратором приготовим церковь, а после отпевания я вызову машину и помогу отвезти вам вашего сына к положенному времени погребения.

Миссис Джонс, кажется, хотела упасть на колени, но священник вовремя подхватила её под руки.

Интересно, как Свон ещё не предложила на своей машине подбросить гроб с покойником до западного кладбища? Да чего уж там: собственноручно вырыть могилу, чтобы не утруждать могильщиков! Реджина могла лишь с абсолютным недоумением смотреть на разворачивающуюся перед ней картину, поражаясь тому, как можно быть такой сердобольной и бесхребетной, как Эмма. Миллс не хотела задумываться о том, какой глубинный страх будит в ней вся эта безотчётная доброта и сострадание, которых она в таких количествах не видела никогда. Свон мнилась ей просто каким-то бесконечным рогом изобилия, который кто-то перевернул рядом, и вот теперь эти брызги долетали и до неё. О большем она просто боялась подумать. И если раньше всё выглядело какой-то жестокой насмешкой судьбы, то теперь это стихийное цунами безграничного сострадания угрожало утопить и её. А этого она никак не хотела допускать. Вновь ощутить острое желание быть спасённой. Быть необходимой… Она больше не нуждалась в этом. Время, когда она готова была умереть ради крупицы чужой любви, канули в Лету. Совратив эту святошу, она сделает её равной себе, такой же чёрной и обыденной. Абсолютно прозаичной. Это пламя больше не будет манить её, как мотылька на свет. Она отомстит богу, отнявшему у неё отца и любимого, тем, что уничтожит его самого верного слугу, смешав его с земной грязью. Погасит этот свет и сотрёт всю эту наивность в порошок!

Но пора было закругляться с этими потоками благости, а то, неровен час, Алиса действительно бухнется на колени перед новоиспечённой святой и начнёт целовать её ноги. Развернувшись на каблуках, Реджина Миллс, надменно изогнув бровь, бросила в сторону Эммы:

– Мисс Свон, мне кажется, нам уже пора возвращаться в клинику.

Комментарий к 24.

Продолжение, как минимум через неделю. Спасибо всем, кто остаётся со мной!

========== 25. ==========

Приближалось двадцатое число. На выходные Эмма договорилась с Дэвидом, что тот заедет в пятницу за Генри, и её сын весь уикенд проведёт в Глазго. Как же ей хотелось присоединиться к ним, но именно на эти выходные навалилось слишком много работы. После отпевания и похорон Киллиана Джонса Свон уже несколько дней ощущала какую-то фатальную беспомощность. Слова доктора Вейла засели в голове. Но, действительно, что она могла сделать для остальных, если на самом деле она и для Миллс не может ничего сделать?

Эмма посмотрела на сотовый телефон, валяющийся на её кровати. Свон не видела Реджину с той самой поездки в больницу и отчего-то очень хотела ей позвонить. Но что бы она ей сказала? «Привет, Реджина, это Эмма, как твоя рука?» Или ещё лучше: «Привет, я не видела тебя на похоронах Киллиана Джонса!»

Эмма с шумом выдохнула воздух и, сжав и разжав кулаки, встала из-за стола. Покачав головой, девушка прошлась взад и вперёд по комнате, понимая, что уже давно приняла решение, но нужно обязательно поговорить с Генри. Ведь ему может не понравиться эта идея. А Мэри Маргарет? Что скажет экономка, узнав, что придётся убирать и готовить для ещё одного человека? Советоваться с Дэвидом бесполезно, она и так прекрасно знала, что он скажет, и понимала, что он прав. Но как же ей было страшно… Да, это всего на три недели, пока не заживёт рука Реджины, ну, может быть ещё чуть больше, чтобы помочь ей с физиопроцедурами, но Эмма не была слепа, а то, что Реджина Миллс нереально красива, заметил бы, наверное, даже и слепой. И то, что Свон ощущала рядом с ней, не шло ни в какие ворота. Ведь именно поэтому она старалась как можно меньше навещать её, ссылаясь на загруженность. Но одно дело – редкие встречи в больничной палате, а другое жить – под одной крышей. Это будет непосильным для неё искушением.

Эмма присела на край кровати. Нет, она не позволит своей невоздержанности помешать ей помочь человеку. Ведь в том, что Миллс сломала руку, Свон по-прежнему отчасти винила и себя. А значит, пришло время действовать.

Выйдя из своей спальни, девушка постучалась в комнату сына и, открыв дверь заглянула внутрь. Мальчик сидел за учебниками и тетрадками, очевидно, делая домашнее задание.

– Генри, тебе не нужна помощь?

– Только если ты посидишь рядом, я уже всё почти дописал, и мы могли бы собрать из Лего оборонительный форт против армады.

Нежно и заинтересованно улыбнувшись, Эмма вошла в комнату и села в кресло рядом с письменным столом Генри.

– Я больше не хочу играть за флотилию Дэйви Джонса.

– Даже если тебе достанется «Летучий Голландец»? – усмехнулся мальчик, снова отрываясь от учебника.

– Ну, только если. И пушка «Валерия», – поспешила добавить Свон.

Генри только улыбнулся и продолжил писать в тетрадь. Какое-то время они молчали: ребёнок, сидящий за столом и делающий домашнюю работу, и девушка, положившая ладони себе на колени и пытающаяся собраться с мыслями.

– И когда ты мне расскажешь, что случилось? – паренёк, отложив ручку и закрыв тетрадь, развернулся на своём стуле к Эмме.

Блондинка растерянно посмотрела сыну в глаза. Он всегда считывал её душевное состояние, как бы она ни пыталась его скрыть, и лгать ему было бесполезно. Да она и не умела.

– Генри, как ты отнесёшься к тому, что в течение некоторого времени у нас поживёт одна женщина из реабилитационного центра? У неё сломана рука, а домой ей возвращаться нежелательно.

Паренёк с интересом посмотрел на Свон.

– Если ты этого хочешь, то почему бы и нет?

Эмма тепло улыбнулась и, кажется, вздохнула с облегчением.

– Её зовут Реджина Миллс, и она сказала мне, что вы знакомы: ты вроде однажды нашёл её зажигалку.

Генри вздохнув, закачал ногами.

– Это очень печальная женщина. Я хорошо помню её. У неё на зажигалке выгравировано имя её отца. И она похожа на мою мать.

Эмма вздрогнула. А ведь Генри прав. Ещё в первую встречу с Реджиной она это заметила, но вспомнила об этом только сейчас.

– Значит, ты не будешь против? Дэвид завтра заберёт тебя, а в субботу я предложу Реджине пожить с нами – у неё как раз будет выписка в этот день.

Генри счастливо улыбнулся.

– А в воскресенье вечером, когда я вернусь, мы все вместе нарядим ёлку к Рождеству?

– Конечно. Мне кажется, мисс Миллс с удовольствием присоединится к нам.

Свон улыбалась, искренне радуясь тому, как всё складывалось. Теперь осталось предупредить Мэри Маргарет, но этим она займётся, когда они с сыном наиграются в морские баталии с помощью конструктора Лего.

Эмма не видела, с какой хитрой улыбкой паренёк слез со стула и пошёл за игрушками: она ведь не знала, что Дэвид уже успел предупредить её сына о возможной квартирантке.

***

Вчера выпал первый снег, а сегодня уже растаял, однако Дэвид несколько раз заверил Эмму, что они нормально доедут с Генри до Глазго. Тем более что по приезду они обязательно позвонят ей, чтобы она не переживала. Свон решила не рассказывать другу о принятом решении, да и не было ещё о чём рассказывать: Реджина Миллс могла запросто отказаться от её предложения. Да, просто посмеяться в свойственной ей язвительной манере, добавив, что уж лучше Рождество с деспотичной матерью, чем общество приходского священника, маленького мальчика и шумной собаки. Возможно, где-то втайне Свон именно на такой ответ и надеялась, потому что тогда всё было бы гораздо проще, и ей бы не пришлось так мучиться. Но ещё глубже – там, где Эмма никогда бы не призналась в этом самой себе – она мечтала, что Реджина согласится. И тогда…

Вот только девушка отчаянно старалась не думать, что может случиться тогда. Потому что прекрасно знала: не поддаться искушению ей гораздо легче, чем добровольно скинуть саму себя в ад. Да и что она могла бы найти в этом аду, о котором так часто думала? Взаимное ли желание дьявольски красивой женщины или её холодное равнодушие? Разбираться со всеми этими мыслями и эмоциями священнику не хотелось совершенно, поэтому, проводив сына и своего друга, она вернулась домой, чтобы переодеться и пойти на открытый урок школы для сирот: его организовывали дети совместно с католическими монахинями, согласившимися преподавать в школе, после заключённого Эммой договора с матерью-настоятельницей монастыря Святой Агнессы.

Эмма легко затерялась в зрительном ряду среди других сирот. Кажется, никто из них не обращал внимания на её блузку с колораткой, поэтому, перестав волноваться, Свон не заметила, как снова вернулась к размышлениям о завтрашнем дне. Надо отдать должное, Мэри Маргарет весьма дружелюбно приняла известие о возможном новом постояльце и как будто бы даже не удивилась этому. Видимо, после появления Аида Хроносиса на пороге их дома уже не было ничего такого, что смогло бы смутить мужественную экономку.

На импровизированную сцену одного из классов школы вышла одетая феей монахиня, которую Свон тут же узнала: это была та самая девушка, которую Эмма первой встретила в монастыре. Её озорные, тёплые, карие глаза пробежались по зрителям, но не задержались на Эмме. Свон и не заметила, как потеряла нить разворачивающейся перед ней сказочной истории, снова погрузившись в свои мысли. Эти добрые и внимательные глаза монахини резко отличались от той бездны, что зияла в глазах Миллс. И там, в тех колодцах, было холодно и страшно. Эмме нестерпимо хотелось заполнить эту пустоту собой. Чтобы никто и никогда больше не имел значения для этих глаз, кроме неё, Эммы Свон.

Священник зажмурилась, осознав, что поймала саму себя на откровенном эгоизме и гордыне. Но какое же это счастье, что никто вокруг не мог читать её мысли! Иначе каким бы шоком оказалась для окружающих вся грязь и порочность души викария и её желаний.

Эмма всё же попыталась вернуть своё внимание развернувшемуся на сцене спектаклю, но каждый раз, видя карие глаза монашки, возвращалась в свою личную пропасть. Вот только ей нравилось там находиться и хотелось упасть ещё глубже.

Комментарий к 25.

Продолжение через неделю.

========== 26. ==========

– Твой трансформер самоудалился? – удивлённо изогнула бровь Реджина, когда они вышли из дверей реабилитационного центра.

Эмма тепло и несколько смущённо улыбнулась.

– Как раз об этом я и хотела поговорить с тобой, – начала она непростую для себя тему. – Как ты смотришь на то, чтобы пожить в моём доме, пока у тебя не заживёт рука?

Миллс с трудом подавила огромный вздох облегчения: она ведь уже почти поверила, что эта святая невинность реально намерена отвезти её на Миффлин Стрит. Внизу живота сладко заныло от нахлынувшего предвкушения того, как уже сегодня ночью она вопьётся поцелуем в эти губы, в эту длинную шею, укусит за сосок…

– Реджина? – женщина, вздрогнув, вернулась из своих сладких фантазий, и посмотрела на Эмму, которая явно дожидалась её ответа.

– Спасибо, Эмма, я с удовольствием встречу Рождество с тобой и твоим сыном, – Миллс и сама не поняла, каким образом ей удалось так мягко улыбнуться.

Свон, светящаяся от радости и старающаяся не думать о том, почему согласие женщины привело её в такой восторг, поудобнее перехватила сумку с вещами Реджины, и они направились через усыпанную свежим снегом аллею к дому священника.