Текст книги "Свет уходящего солнца (СИ)"

Автор книги: Реджинальд Свон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Пролог. Miserere concordia. ==========

Она сидела на голой земле, склонившись над мёртвым ребёнком, которого держала на руках с самого утра, когда он ещё дышал. Его когда-то эбеновая кожа на тонких, не развившихся ручках и ножках была похожа на иссохший пергамент, губы потрескались, как сама земля. Прижимая к себе мальчика, девушка раскачивалась над ним из стороны в сторону, содрогаясь всем телом от беззвучных рыданий, и шептала:

«Прости меня… Я не смогла… Я не успела…»

…Солнце никогда не бывает милосердным в этих местах. Оно выжигает не только твоё тело, но и душу. То, с чем ты сталкиваешься, приезжая сюда, меняет тебя раз и навсегда. Но даже если бы Эмма с самого начала знала чем всё это закончится, она бы ни за что не изменила своего решения. Все дороги вели её именно сюда, вся её жизнь была лишь мучительно долгой прелюдией к встрече с Ним. И не просто встрече, а к принятию Его постоянного присутствия в самой себе. Больше не было одиночества, на самом деле его никогда и не существовало, просто до нынешнего дня Эмма не подозревала об этом…

…Через несколько часов, когда её нашли в той же позе и смогли забрать малыша из крепко сжимавших его рук, девушка ничком упала на жестокую землю и, уже не в силах сдерживаться, зарыдала в голос. Она била кулаками каменистую почву и плакала так, как никогда ещё в своей жизни.

– Забери меня! – кричала она сквозь душившие её слёзы, ослабевшими пальцами пытаясь разодрать собственную грудную клетку, лишь бы добраться до сердца и вырвать его из себя, выплюнуть вместе с не дающей дышать болью…

…Обессиленный разум отключился всего на несколько минут, потому что в следующее мгновение из удушающего забытья её вырвали бережные руки Дэвида, который аккуратно потряс девушку за плечи.

– Милая, нам пора. Нам нужно уходить. Самолёт не будет ждать, – вкрадчивым, тихим голосом сказал он, пытаясь вложить в слова столько утешения, сколько мог.

Когда-то у Дэвида состоялась своя встреча с Ним, и он прекрасно знал, что каждый должен пережить это сам и получить собственный опыт. Кто-то, не выдерживая, ломался и уходил в отрицание и ненависть, а кто-то, перерождаясь, становился совершенно другим. Но бывало и так, что человек намеренно не замечал знаков и никогда так и не приходил к Нему до конца своей жизни. Дэвид очень боялся за Эмму, потому что по-своему любил её. Когда несколько лет назад она, оборванная и голодная, с судимостью за плечами, набрела на их общину, он и представить не мог, сколько нерастраченного потенциала к любви есть в этой девушке. А теперь ему было страшно. Страшно потерять этот пока ещё нераскрывшийся в ней свет. Потому что он знал: способность любить по-настоящему – это редкий дар, и ценнее его нет ничего на земле. Мир только ещё больше погрузится во тьму, если они потеряют душу Эммы. В этой ситуации Дэвид лишь надеялся на Его милосердие. На то, что выбранное Им испытание окажется по силам для неё.

…Колёса видавшего виды «Виллиса» вгрызались в песок, пыльной струёй выбрасывая его из-под крыльев. Рёв слаженного дизельного мотора был единственным шумом, нарушающим молчание в открытом салоне внедорожника. Дэвид, одной рукой крутивший руль, другую положил на ладонь девушки, которая сидела рядом на пассажирском сиденье и смотрела на проносящийся мимо пейзаж саванны. Поначалу он даже боялся, что она, во внезапно возникшем желании покалечить себя, захочет выпрыгнуть из салона машины прямо на ходу, потому что понимал: боль её несоразмерна тем плечам, на которые свалилась.

– Эмма… – начал было Дэвид, но девушка внезапно резко повернулась к нему, и он замолчал, увидев её покрасневшие, опухшие глаза и резко осунувшееся лицо.

– Дэвид, – услышал он её сдавленный, но уверенный голос. – Я приняла решение. Я хочу служить Ему.

От неожиданности мужчина потерял дар речи и, посмотрев на дорогу, смог только молча кивнуть, зная, что спутница заметила боковым зрением это движение. Мысленно Дэвид лишний раз восхитился мудрости и соразмерности Провидения. Глубоко вздохнув, он улыбнулся и крепче сжал руль.

Впереди их ждал очень долгий путь…

========== 1. ==========

…Путь из Глазго в Сторибрук занимал около двух часов. Но Эмме нравилось проводить время за рулём своего подержанного жёлтого «Шевроле-Камаро», поэтому подобное путешествие было ей только в радость. Они с Дэвидом уже почти четыре года делили один приход на двоих. Ну, то есть, как «делили»… Девушка в сане священника могла спокойно совершать таинства в небольшой церквушке на окраине города, но в основном это делал Дэвид за исключением тех дней, когда мог свалиться с температурой или уезжал по вызову епископа в другой город. Эмма же опекала два сиротских приюта и одну колонию для малолетних преступников. В шестнадцать лет она сама загремела в такую, поэтому знала, как найти подход к заключённым, и понимала, в чём они больше всего нуждались. Малолетние нарушители закона и сироты души не чаяли в девушке-священнике. И каждый её приход был как праздник, который они с нетерпением начинали ждать снова, стоило только ему закончиться. Однако Эмма никогда не заставляла себя ждать слишком долго.

Бывали дни, когда, обняв Эмму за плечи, Дэвид пристально всматривался в её зелёные глаза, боясь найти в их глубине остатки того кошмара, что она пережила, но Эмма, словно читая его мысли, всегда начинала смеяться и отпихивать его. Так и вчера, в её день рождения, Дэвид долго изучал девушку, сидящую в окружении воздушных шариков, Саманты Локк, работающей надзирателем в колонии, и Ребекки Фаппет – воспитательницы из приюта. Вот и все друзья.

Дэвид вздохнул. Может, он слишком многое хотел взвалить на плечи Эммы, но ему виделось её счастье совсем в другом. Словно вечно терзаемая голодом, она никак не могла насытиться своей любовью и заботой о других. Горя, как факел, и изгоняя мрак из чужих душ, Эмма без остатка сгорала сама. И священник видел причину этого в том, что случилось тогда, четыре года назад… А он мечтал, чтобы у неё была полноценная семья. О, да, Дэвид был в курсе ориентации Эммы, но это не мешало ему представлять её в окружении любящей женщины, нескольких шумных детишек, так похожих на саму Эмму, большой лохматой шотландской овчарки и рыжей своенравной кошки. Возможно, Дэвид просто не знал иного значения слову « счастье» или же просто проецировал образ своего собственного на подругу. Но это было всё, о чём он мечтал, глядя на то, как именинница задувает 28 свечей и под аплодисменты и радостные вопли подруг начинает разрезать торт.

– Свон, – начала первой Саманта, – мы тут с ребятами решили помочь тебе сдержать обещание, данное малышу Джону. И скинулись, знаешь на что? Вот на эту хрень.

Саманта полезла в пакет, стоящий у её стула и достала из него продолговатый свёрток.

– Какое обещание? – озадаченно улыбнулась Эмма, принимая подарок. Развернув красочную обёртку, она всё поняла без слов и заулыбалась ещё больше. В её руках лежал новенький турник.

– И, кстати, не забудь, что я сегодня должна тебя подстричь. Ты сама меня об этом попросила, – напомнила надзирательница.

Именинница рассмеялась и поправила свои длинные золотистые локоны, которые и вправду нуждались в ножницах.

–Я помню, – улыбнулась она. – А вообще хватит называть Джона малышом – его это обижает. Всё-таки парню уже четырнадцать.

– О, да, маленький, да удаленький! В свои четырнадцать иметь ограбление магазина! – хмыкнула Саманта. От этих слов свет от улыбки именинницы немного померк, и Дэвид непроизвольно напрягся.

– Я ведь тоже однажды сидела в колонии, – вздохнула Эмма. – И кто знает, что бы со мной было, если бы после тюрьмы меня не подобрал Дэвид.

– Эмма, ты не собака, чтобы тебя подбирать, ты просто пришла за помощью туда, куда нужно. И где сама была очень нужна, – попытался разрядить обстановку мужчина. На что именинница кивнула и положила подарок Саманты рядом с собой.

–Это далеко не всё, – продолжал Дэвид, усиленно пытаясь отогнать тучи от солнца. – Мы тут посовещались с Бекс, и она посоветовала мне один магазинчик…

– А точнее, лавку ростовщика, в которой я нашла то, что непременно должно заинтересовать тебя, – улыбнулась воспитательница. Вдвоём они протянули Эмме ещё один продолговатый свёрток.

– Это что же – второй турник? – расхохоталась девушка, принимая подарок. Но стоило ей развернуть обёртку, как она издала радостный возглас. А Дэвид в ту же секунду почувствовал, как с его плеч свалился огромный камень.

Руки Эммы с трепетом прижимали к груди видавшую виды бейсбольную биту с выгравированным на ней именем: «Генри Миллс»…

Где-то уже за полночь пожелав Эмме поскорее добраться завтра до Сторибрука, и взяв с неё клятвенное обещание позвонить им сразу, как она обустроится на новом месте, а так же после огромного количества объятий, подруги разошлись. Дэвид остался ещё ненадолго, чтобы помочь убрать со стола и удостовериться, что девушка готова к завтрашней поездке. Помыв на кухне посуду, он перебросил через плечо полотенце и подошёл к Эмме, которая сидела, ссутулившись, на кухонном стуле и, уставившись в одну точку, обкусывала ноготь на большом пальце.

– Послушай, милая, ты ведь знаешь, что епископ направил сюда нового человека, и твои дети не останутся без присмотра, – мягко начал он, взяв её за плечи.

Эмма затравленно посмотрела на него и, перестав грызть палец, положила руки на колени. В её глазах читалась откровенная паника.

– Дэвид, я ведь могу приезжать к ним из Сторибрука… – начала было она, но священник перебил её:

– Конечно, никто не запрещает тебе их навещать, Эмма, но у тебя теперь будут другие обязанности. Свой приход, о котором ты так долго мечтала, постоянные прихожане, а, главное, другие дети, которые так же будут нуждаться в твоей любви и опеке.

– Дэвид, – зашептала девушка сорвавшимся голосом, а из её глаз потекли слёзы, – они ведь будут думать, что я их бросила…

Мужчина глубоко вздохнул и, подойдя ближе, обнял девушку, позволив ей уткнутся в него и выплакать все свои переживания.

– Я скажу им, что это не так, – нежно улыбнулся он, целуя её в макушку.

…На заднем сиденье «Камаро» покоились две коробки со скудными пожитками нового священника сторибрукского прихода англиканской церкви, а на переднем лежали бейсбольная бита и красная кожаная куртка. Ветер из открытого окна трепал едва достающие теперь до плеч золотистые кудри, а на губах водителя блуждала лёгкая улыбка. Эмма самозабвенно подпевала Клаусу Майне, чей голос твердил о любви со вставленной в автомагнитолу флэшки, и зелёные глаза с надеждой поглощали мчащиеся навстречу километры ровной заасфальтированной дороги. Вот только Эмма даже представить себе не могла, какой путь Он выбрал для неё…

========== 2. ==========

Церковь святого Искупителя впечатляла одновременно своей простотой и величием. Камень, готика с розетками и арками – эта незыблемая красота никого бы не смогла оставить равнодушным и Эмма не была исключением. Остановившись у въезда на церковную территорию, девушка вышла из машины и теперь, прикрыв рукой глаза от солнечного света и запрокинув голову, наслаждалась магией архитектуры.

Перед отъездом Дэвид со словами « Ой, прости, чуть не забыл!» вручил ей бумажку с телефоном экономки дома настоятеля, которая должна была её ждать, чтобы помочь разместиться на новом месте и передать все документы, бумаги и предписания, так или иначе связанные с миссионерской деятельностью и оставшиеся от предыдущего священника. Но теперь, нервно теребя в руках сотовый, Эмма невидящим взглядом смотрела на клочок бумаги с телефонным номером и в волнении кусала нижнюю губу. Как же ей не хватало сейчас Дэвида и его поддержки! Однако время шло, и нужно было уже что-то предпринимать. Поэтому, набрав в лёгкие побольше воздуха, девушка разблокировала телефон и, сверившись ещё раз с бумажкой, набрала номер. Трубку сняли не сразу, и Свон уже начала нервничать, когда раздался щелчок, и гудки прекратились.

–Здравствуйте, – взволнованным голосом начала Эмма. – Мэри Маргарет Бланшар? Я ваш новый настоятель, Эмма Свон, мне сказали позвонить вам…

Вскоре после звонка из ворот вышла невысокая худенькая брюнетка с короткой стрижкой. Она так приветливо и искренне улыбалась, что Эмма мгновенно расслабилась и, ухватившись большими пальцами за задние карманы своих джинсов, пошла экономке навстречу.

– Что же вы не позвонили раньше, я бы уже и ворота открыла, и ужин разогрела к вашему приезду! Мы вас так ждали! С уходом отца Джорджа на пенсию у нас две недели не проводились службы, и было так тоскливо! Больных некому было причащать, да и просто утешить. Это такое счастье, что вы наконец-то с нами! – тараторила экономка, а Свон только стояла и улыбалась, понимая, что, кажется, она всё же нашла свой дом.

Вместе они открыли ворота, а затем направились к машине Эммы, чтобы въехать на территорию церкви. Сев на водительское сиденье, девушка освободила пассажирское кресло для Мэри Маргарет, закинув свою куртку и биту на коробки с вещами. На миловидном лице брюнетки отразилось удивление, но она ничего не сказала, а Эмма, усмехнувшись, завела мотор и въехала во двор.

Территория церкви была обширной и ухоженной. Пока они медленно объезжали её, экономка рассказала, что в самой церкви есть библиотека и школа для сирот, которая, к огромному огорчению Мэри Маргарет, уже несколько месяцев закрыта из-за отсутствия постоянного финансирования. Также на церковном участке имелись клиника для наркозависимых и небольшой пруд с аллеей, предназначенный для отдыха больных. Проезжая мимо водоёма, Свон увидела на нём домик для лебедей и не смогла сдержать улыбку. Она уже давно привыкла доверять Его знакам в своей жизни. Закончив небольшую экскурсию, девушки поехали к дому настоятеля, где теперь и предстояло жить новому священнику сторибрукского прихода англиканской церкви.

Мэри Маргарет даже не стала слушать протесты Эммы и, упрямо подхватив одну из коробок с вещами, понесла её в дом. Эмма же, закрыв дверь машины и подняв вторую коробку, направилась следом. Солнце медленно катилось к закату, но в молодом священнике ещё ключом била энергия.

Оказавшись в холле дома, она замерла от удивления и, открыв рот, могла только восторженно осматривать размеры и обстановку дома. Мэри Маргарет, едва они пришли, убежала на кухню и не видела выражение лица нового жильца, поэтому её реплика мгновенно вывела Эмму из ступора:

– Дом, конечно, скромный, рассчитан на небольшую семью, но и наш городок сам по себе очень маленький. Здесь все друг друга знают, и редко когда происходит что-то из ряда вон выходящее, способное кардинально изменить ход событий.

– Знаете, мисс Бланшар, там, где я жила раньше, такие дома было принято называть дворцами, – улыбнувшись, выдохнула Эмма. В ответ с кухни послышался добродушный смех, а следом вышла экономка, успевшая надеть фартук и перекинувшая через плечо полотенце. Эта деталь напомнила Эмме о Дэвиде, и сердце с нежной тоской сжалось в груди.

– Я ещё в машине хотела сказать вам, что вы можете называть меня просто Мэри Маргарет, – сказала экономка. На что Эмма, широко улыбнувшись, ответила:

– Тогда меня, тем более, нужно называть просто Эмма.

Экономка хотела что-то возразить на это, но потом просто кивнула головой и добавила:

– Я приготовлю ужин, а вы успеете за это время переодеться и умыться с дороги. Чистые полотенца и принадлежности в ванной. А после ужина я введу вас в курс дела ваших новых забот.

Свон кивнула и, подхватив обе коробки с вещами, пошла наверх. Сдержанное и скромное убранство дома казалось девушке невиданной роскошью. Два этажа, два санузла. Спальня, кабинет и две комнаты для гостей наверху, кухня и гостиная внизу.

Посвежевшая после душа, Эмма, не до конца высушив волосы, переоделась в чистую фланелевую рубашку в клетку и в спортивные штаны и в тапочках-зайчиках на босу ногу вернулась на кухню. Там Мэри Маргарет уже приготовила яичницу с беконом и заварила ароматный чёрный чай с мятой. Свон, блаженно зажмурившись, втянула носом запах горячей еды и душистых трав. Живот требовательно заурчал, и Эмма рассмеялась, садясь за стол. Экономка, с любопытством рассматривавшая до этого внешний вид девушки, снова ничего не сказала, а только подвинула к Свон тарелку с едой и полную до краёв чашку.

– Прости, я не знала, что ты пьёшь, поэтому взяла на себя смелость заварить тебе свой любимый чай.

– Я пью всё, кроме алкоголя, поэтому большое спасибо за чай. Как раз предпочитаю чёрный и с мятой, – поблагодарила Эмма. – Но больше всего люблю какао с корицей и, по возможности с зефирками, – мечтательно зажмурилась она. Было видно, что Мэри Маргарет мучает куча вопросов, но она никак не наберётся храбрости их задать. Это забавляло Эмму, однако она решила дать экономке время к ней привыкнуть. Свон с такой жадностью набросилась на еду, что вызвала удивлённую усмешку у Мэри Маргарет.

– Эмма, у тебя никто не отнимет, ты так можешь подавиться, – сказала она.

– Прости, я просто задумалась, – виновато пожала плечами Эмма. Ей совсем не хотелось вдаваться сейчас в подробности своих рефлексов бывшего преступника, полтора года выживавшего среди таких же вечно голодных зверёнышей, как она сама, когда кто успел – тот и съел, а тот, кто слабее, не всегда даже имел шансы выжить. Меньше всего её бы порадовала жалость, которая обязательно отразится на симпатичном лице Мэри Маргарет, стоит ей только услышать о прошлом нового священника.

Пока экономка увлечённо рассказывала о сторибрукцах и постоянных прихожанах церкви Святого Искупителя, Свон покончила с ужином и, встав из-за стола, собрала грязные тарелки и чашки, чтобы их вымыть. Мэри Маргарет тут же попыталась её остановить, однако Эмма, уже стоя у раковины и закатывая рукава своей рубашки, с улыбкой сказала:

– У нас с Дэвидом было правило – один готовит, другой убирает. И я совсем не хочу от него отвыкать. Всё-таки это дисциплинирует.

– Но ты делаешь мою работу, – начала было возражать экономка. На что Эмма, намыливая губкой тарелку, обернувшись через плечо, ответила:

– Уверена, у меня не всегда будет время, чтобы помыть посуду.

Было понятно, что Мэри Маргарет всё сильнее мучают накопившиеся вопросы и элементарное любопытство, но она стойко держала себя в руках. После уборки девушки поднялись в бывший кабинет отца Джорджа, и Эмма, приняв ключи от церкви, школы, церковной библиотеки и ворот, принялась за разбор оставленных ей бумаг и документов. Благодаря Мэри Маргарет все документы были разложены в аккуратном порядке и по своей значимости. Здесь были счета на все церковные расходы, а также налоговые документы. Большая карта города с обозначением всех социально-значимых мест, список благотворительных организаций, так или иначе сотрудничающих с приходом на добровольных началах, перечень социальных служб, находящихся на попечении церкви, контактные телефоны городских чиновников и аварийных служб. Свон не раз помогала Дэвиду с бумагами в его церкви, поэтому прекрасно знала не только круг своих обязанностей, но и все открывающиеся перед ней возможности в качестве настоятеля целого прихода. В Сторибруке находилась ещё католическая церковь при монастыре, и Свон взяла себе на заметку выкроить на неделе немного свободного времени и навестить монахинь. Экуменическое общение между двумя конфессиями всегда было сложным, но Эмма надеялась, что общие цели помогут ей найти с монахинями общий язык, и, возможно, она даже сможет узнать что-то новое для себя. Увлечённая планированием предстоящих дел, девушка только кивнула попрощавшейся с ней до завтра экономке и не заметила, как та, обернувшись в дверях, на секунду засмотрелась на игру света от лучей заходящего солнца в волосах Эммы.

Когда Свон потёрла уставшие глаза и посмотрела на часы, то поняла, что уже почти час ночи. Зевнув и потянув затёкшую спину, она выключила настольную лампу и отправилась в свою новую спальню, где её ждали чистая мягкая постель и так ещё и не разобранные коробки с вещами.

Комментарий к 2.

Третья глава по возможности на следующей неделе. Заранее спасибо, если будете ждать)

========== 3. ==========

В шесть утра, когда запищал будильник, Эмма уже была на ногах. На сегодня она запланировала много дел, и ей просто не терпелось как можно скорее начать этот день. Сперва прикрутив в дверном проёме турник, она с улыбкой вспомнила свой день рождения и решила обновить подарок. Подтянувшись пятнадцать раз, она спрыгнула на пол и растёрла занывшие на руках мышцы. Затем разобрала коробки с вещами. В принципе, пожитков было мало, поэтому это не заняло много времени. Две блузки с колораткой, двубортный чёрный жакет с ней же, несколько длинных юбок. Всё это было нужно только для работы, поэтому первым и отправилось в шкаф. Когда Эмма повесила на вешалку свой любимый красный стихарь с белой полосой, то вспомнила, как его подарил ей Дэвид сразу после рукоположения в сан. Коснувшись ткани, она с улыбкой подумала про свою первую службу и в этот момент поняла, как сильно скучает по этим ощущениям.

Разобрав и разложив все остальные вещи, самой последней из коробки она вынула кружку с надписью «Кто твой папочка?». Её подарила Старла. Прошло уже шесть лет после того, как девушка ушла от Эммы, но она по-прежнему не могла понять, что на самом деле чувствует после её предательства. Поставив кружку на прикроватную тумбочку рядом с будильником, Эмма сняла пижамную рубашку и, надев спортивный лифчик, потянулась за майкой и спортивными штанами. Впереди её ждали пробежка и возможность привести за это время свои мысли в порядок. В восемь утра должна была прийти Мэри Маргарет, и Эмма, подумав о том, что они вместе смогут позавтракать, услышала требовательное урчание в животе.

Спешащие на работу горожане с удивлением и улыбками смотрели на незнакомую блондинку, бежавшую через площадь мимо ратуши. Эмма каждое утро начинала с пробежки, и сегодняшний день не стал исключением. За время, отведённое на бег, она смогла увидеть не так и много достопримечательностей этого нового для неё города, но успела поздороваться с приветливым рыжим незнакомцем в очках, выгуливающим далматинца, и бородатым угрюмым электриком, спускающимся по стремянке с фонарного столба. Почти все встреченные люди показались ей очень улыбчивыми и открытыми, поэтому с каждой минутой этот город нравился ей всё больше. Она пробежала мимо городской трёхэтажной больницы, оценила стоящие на причале корабли в доках и, вдохнув солёный морской ветер, поспешила обратно. В Глазго на пробежку Эмма всегда брала с собой плеер, но, так как он разрядился, пролежав в коробке во время переезда, то в этот раз пришлось довольствоваться звуками ещё не до конца проснувшегося Сторибрука, и это понравилось Эмме больше любой музыки. Счастливая улыбка необычной бегуньи безвозмездно дарилась любому прохожему и вознаграждалась сторицей ответными эмоциями.

Запах свежей выпечки встретил вернувшуюся Эмму с порога, и она, продолжая улыбаться, пошла на кухню, чтобы поздороваться с экономкой. Мэри Маргарет радостно встретила девушку и поразилась её внешнему виду. Ее удивила не столько слаженная и спортивная фигура Эммы, сколько мягкий, тихий свет, льющийся из глаз, и выражение счастья на лице, которым девушка-священник щедро делилась, заряжая теплом и радостью всех вокруг.

Заметив на столе, приготовленную для неё кружку какао с зефирками, Свон блаженно улыбнулась:

– Большое спасибо, Мэри Маргарет. Думаю, мой день уже просто не может быть ещё лучше! Мне нужно освежиться, а потом, надеюсь, ты не откажешься позавтракать вместе со мной, – добавила она и побежала на второй этаж, оставив свою экономку восторженно смотреть ей вслед.

Через полчаса, когда Эмма, одетая в тёмно фиолетовую блузку с колораткой, которая плотно облегала её шею, синюю длинную юбку и чёрные туфли на невысоком каблуке, спустилась по лестнице, тишину прихожей прорезал дверной звонок входной двери.

– Мы кого-то ждём к завтраку? – удивившись, спросила Эмма у Мэри Маргарет, вышедшей с кухни.

– Мне позвонили и сказали не раскрывать сюрприз, – улыбнувшись, ответила та, впуская неожиданного гостя.

Когда на пороге появился высокий блондин со слегка вьющимися волосами, голубыми глазами и добродушной улыбкой, поражённая Мэри Маргарет отпрянула от двери, забыв все возможные слова. Однако ситуацию спасла Эмма. С радостным криком «Дэвид!» она опрометью бросилась к двери и повисла на шее друга, обнимая его так, словно боялась, что он вот-вот исчезнет.

– Господи, как же я скучала, – куда-то в плечо ему говорила она, не прерывая объятий.

– Милая, ты правда думала, что я пропущу твою завтрашнюю службу? – кружа девушку по прихожей, улыбался Дэвид. Затем поставив Эмму на пол, он добавил, оглядев её с головы до ног:

– Надо же, как ты выросла, теперь самый настоящий пастырь. Ты куда-то уходишь?

И тут Свон вспомнила про экономку, которая открывая и закрывая рот, не отрывала глаз от красавца в сутане.

– Да, но сначала мы с Мэри Маргарет собирались позавтракать, надеюсь, ты присоединишься к нам, – сказала она, а затем, обернувшись к экономке, добавила:

– Познакомься, это Дэвид, мой друг и наставник.

Мэри Маргарет и самой себе не смогла бы признаться, почему испытала такое огромное облегчение в ту минуту при этих словах Эммы.

– Очень рада познакомиться , – улыбнулась она мужчине, пожимая его тёплую руку и глядя прямо в насмешливые голубые глаза – Видимо, это с вами я разговаривала пару часов назад по телефону, получая инструкции по неразглашению сюрприза?

– Определённо со мной, – кивнул улыбчивый гость.

Когда все трое разместились на кухне и принялись за еду, Эмма то и дело касалась плеча своего друга, словно пытаясь наверстать время, когда не могла поделиться с ним своими эмоциями.

Заметив кружку с какао, Дэвид усмехнулся.

– Смотрю ты, пьёшь не из «Папочки»? Зачем тогда забрала её с собой?

Щёки Эммы покрылись лёгким румянцем, и она счастливо улыбнулась, предвкушая поток дружеских подколов и шуток по поводу её неудавшейся личной жизни, по которому успела истосковаться за прошедшие сутки.

– Папочки? – с любопытством спросила Мэри Маргарет, переводя взгляд с одного священника на другого. И Свон успела подумать, что же будет с бедной девушкой, и так раздираемой от любопытства и накопившихся вопросов, когда она ещё и выяснит, что Эмма – лесбиянка. Видимо, именно это и предстояло узнать Свон в следующую минуту, однако Дэвид только лукаво улыбнулся подруге и, повернувшись к Мэри Маргарет, ответил:

– У Эммы была очень близкая подруга, и однажды на Рождество она подарила ей кружку с забавной надписью. Которую мы, сократив, стали читать просто как «Папочка».

Свон видела, что количество вопросов у экономки после этого ответа не убавилось. Вспомнив, что ей уже нужно бежать, Эмма взглянула на часы и, встав из-за стола, сказала мужчине:

– В девять тридцать у меня назначена встреча с главврачом нашей клиники. Хочу узнать, захочет ли кто-то из пациентов прийти завтра на службу и сколько из желающих не смогут, чтобы мне самой прийти к ним уже после литургии. Сходишь со мной?

– А я уже боялся, что не попросишь, – улыбнулся в ответ священник. И, поблагодарив Мэри Маргарет за завтрак, они вышли из кухни.

– Как тебе удалось вырваться на выходные и кто там теперь с моими детьми? – уже на улице спросила Свон.

– Епископ прислал очень молодого священника. Эрик Нортман. Его рукоположили всего месяц назад, и он уже рвётся в бой, совсем как ты когда-то.

Коллеги обменялись улыбками.

– Сегодня он как раз поедет в колонию и приют, который ты опекала. Думаю, Саманта и Бекс в обморок упадут, увидев этого нордического блондина под два метра ростом. Они просто не упустят такого красавчика, – рассмеялся Дэвид.

–Ну, я ставлю на Ребекку, – ухмыльнулась Эмма. – И не вздумай увести мою экономку, я видела, какие взгляды вы бросали друг на друга за завтраком. Если ты женишься раньше меня, это будет просто свинством с твоей стороны!

Друзья счастливо рассмеялись, а ещё через пятнадцать минут неспешной прогулки, во время которой, соскучившаяся по своему другу Свон, то и дело касалась рукой его локтя или прижималась к его плечу головой, с улыбкой слушая рассказы Дэвида о том, что случилось в его приходе за время её отсутствия, поднимались по ступеням двухэтажной клиники.

========== 4. ==========

Комментарий к 4.

Эта глава вообще очень короткая, поэтому решил её тоже выложить сегодня. Мы медленно, но верно приближаемся к началу этой истории. Надеюсь, вам будет интересно, но придётся основательно запастись терпением…

…Казалось, в воздухе церкви ещё дрожали торжественные отзвуки органа. Солнечный свет лился из витражных окон, и там, где не было людей, в его слепящих лучах медленно кружились едва заметные глазу, пыльные спирали. На первой службе Эммы в качестве настоятеля сторибрукского прихода яблоку негде было упасть. Все свободные места церкви оказались заняты прихожанами, но Свон знала, что где-то там, на скамье, среди всех собравшихся сидел и Дэвид. Она каждой своей частичкой ощущала его взгляд, полный гордости и поддержки. И это придало ей сил и смелости выйти по окончании литургии с её первой для этих ждущих людей проповедью. Как будто само солнце отражалось от облачения женщины-священника и освещало устремлённые на неё внимательные и радостные лица прихожан.

– За всё многовековое развитие Церкви история жизни Марии Магдалены как нельзя лучше отображает истинную суть христианства. Мог ли две тысячи лет назад человек, нарушивший законы и порицаемый обществом, просто допустить мысль о милосердии к себе? На пути в Вифанию Христос встретил блудницу, истязаемую разъярённой толпой. Он не побоялся протиснуться сквозь беснующихся, остановить их и на равных обратиться к осуждённой, тем самым показав, что Всевышний принимает как праведника, так и грешника, давая шанс на искупление каждому. Обретя бога и гармонию с самой собой, Мария Магдалена безропотно последовала за Сыном Человеческим и узнала не только милосердие, но и пережила становление новой церкви. Она стала не просто свидетельницей всех событий, но и их полноправной участницей. За свою любовь к богу и свой выбор следовать ему Мария понесла мученическую смерть. Так можем ли мы в наши дни отказывать в помощи и милосердии всем нуждающимся? Христос не делал разницы между благочестивым и грешником, между прокажённым и своим учеником. Поэтому и мы не должны даже задумываться о таком выборе. Абсолютно каждый из нас обязан должным образом относиться к близкому…

Проникновенная речь Эммы никого не оставила равнодушным. Словно тихая песня, её голос нежно обволакивал душу каждого, внимавшего ей, а образы событий двух тысячелетней давности, как будто живые, представали перед взорами верующих, растворяясь в своём величии удивительной фата-морганой, и уже через мгновение тая в дымке мерцающих свечей. Мираж и явь, сливаясь в единое целое, беспрепятственно заполняли собой всё пространство церкви, находя призрачное убежище где-то там под её недосягаемыми сводами. Голос женщины-священника гипнотизировал, даря душе исцеление, забирая с собой боль и тревогу сердца, безоговорочно, подобно заходящему за горизонт солнцу, даря надежду на новый день, обещая милосердие и надежду на спасение…