Текст книги "Свет уходящего солнца (СИ)"

Автор книги: Реджинальд Свон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

** *

Куратор помог Свон закрыть дароносицу и сменить облачение. Одетая теперь в тёмно-фиолетовую блузку с колораткой и чёрную длинную юбку, она готовилась к причастию пациентов клиники. Когда все необходимые формальности были соблюдены, Дэвид приложился к монстрации и, приняв её из рук девушки, последовал за ней к выходу.

– Милая, ты была просто великолепна, – улыбнувшись сказал он, когда они вдвоём уже вышли из ворот церкви. – Я на самом деле видел, как некоторые из прихожан плакали, в том числе и Мэри Маргаретт.

Девушка смущённо улыбнулась ему в ответ:

– Мне кажется, я перепутала второй и одиннадцатый псалмы.

На что Дэвид только весело рассмеялся:

– Даже я этого не заметил!

Позже, уже вечером, освободившись от всех дел и после праздничного ужина, устроенного Мэри Маргарет и Дэвидом в честь первой службы девушки, Эмма пошла проводить своего друга до машины. Солнце медленно катилось к горизонту, и тёплый вечерний ветерок ласково трепал золотистые локоны девушки, дотягиваясь до них ускользающими отблесками последних лучей. Говорить не хотелось. Все слова уже были сказаны, и Свон знала, что будет очень скучать.

– Я хочу посетить на неделе местный католический монастырь, – вздохнула Эмма, сидя на пассажирском сиденье, пока мужчина разогревал мотор своего видавшего виды «Ровера». – Как ты думаешь, настоятельница не выгонит меня взашей, едва завидев на пороге, в свете последней ссоры преподобного Уильямса и Бенедикта XVI?

Оценив шутку, Дэвид тепло улыбнулся и со словами:

– Попробуй, ты ведь всегда была известной мазохисткой, – залез в бардачок машины.

– Вот, забыл тебе вчера отдать, – сказал он, вынув из него конверт и протягивая его подруге. – Пришло на твой прежний адрес.

Эмма с любопытством рассматривала штамп и обратный адрес неизвестной ей юридической фирмы «Голд и сыновья» в скудном освещении салона автомобиля.

– Не имею ни малейшего понятия, что это может значить, – удивилась она и, крепко обняв Дэвида на прощание и пожелав ему хорошей дороги, вышла из машины. Засунув письмо в задний карман джинсов и ненароком помяв его при этом, девушка ещё какое-то время стояла у закрытых ворот, провожая взглядом машину Дэвида, который перед тем, как окончательно скрыться за поворотом, просигналил и моргнул на прощание неоновыми лампами автомобиля.

Рабочий день Мэри Маргарет давно закончился, поэтому Эмма вошла в пустой и кажущийся осиротевшим дом. Сняв туфли и сунув ноги в привычные тапочки-зайчики, Свон неспешно поднялась на второй этаж и, войдя в свою комнату, достала из кармана конверт. Разгладив его и надорвав быстрым движением, она достала письмо. Прочитав текст несколько раз, девушка с невидящим взором села на край кровати. Она даже не заметила, как листок бумаги выпал из её руки. Вцепившись в свои волосы, Эмма смогла только сдавленно прохрипеть:

– Этого не может быть…

========== 5. ==========

Комментарий к 5.

А теперь минутка дьявольского смеха. Возможно все ждут, что же там такое было в письме? А вот облом. Вы же Реджину хотели, ну так получите))

P.S. Пока главы такие маленькие выкладываю ещё одну, ну и плюс завтра на фикбуке санитарный день.

…В тот год она и умерла… Всё, словно снежный ком свалилось на неё, и именно тогда, когда она меньше всего была к этому готова. Реджине едва исполнилось тридцать лет, когда умер её отец. Легенда бейсбола Генри Миллс был найден повесившимся в своём гостиничном номере в самый разгар чемпионата мира по бейсболу в Мексике. Она не верила, что отец мог покончить жизнь самоубийством, что решился по собственной воле оставить любимую дочь почти одну. Работники посольства силой удерживали бьющуюся в рыданиях женщину, которая не могла смириться с тем, что где-то там находится он, а ей отказали в визе, и за его телом полетят мать и старшая сестра. И она будет вынуждена остаться здесь, в этой чёртовой промозглой Шотландии, не имея никакой возможности увидеть его лицо или коснуться его руки… Тогда она ещё не знала, что уже беременна… На похоронах бледную, исхудавшую и осунувшуюся тень, когда-то бывшую Реджиной, бережно поддерживал за талию никому не известный молодой человек, с которого во время всей церемонии не спускала холодного и надменного взгляда вдова Миллс. Ни в тот день, ни в последующий она так и не спросила у своей дочери, кто это был, а через две недели всё и так уже закончилось окончательно… Неожиданные в это время для южной части Шотландии ранние заморозки за одну ночь превратили все трассы в голый лёд. Реджину спасло лишь то, что она не забыла пристегнуться. А вот молодого человека, которого, как потом выяснилось, звали Дэниел Колтер, не уберегла даже вовремя сработавшая подушка безопасности… Женщина потеряла и их ребёнка, которому было всего шесть недель. А из-за полученных при аварии травм ещё и лишилась шанса иметь детей в будущем… Да, Реджина прекрасно знала, что именно в тот день она и умерла…

…Прокуренный танцпол, современная танцевальная музыка, льющаяся из колонок под потолком, двигающиеся в дёрганом ритме потные тела… В Сторибруке было не так и много ночных клубов. Именно этот назывался «Кроличья нора». Эффектная брюнетка в обтягивающем синем платье и на убийственных каблуках от «Джимми Чу» сидела за столиком на угловом диване, закинув одну ногу на другую. В руке она держала бокал с шампанским, а её хищный и одновременно холодный взгляд равнодушно скользил по танцующим фигурам. Женщина пыталась решить, с кем она сегодня проведёт ночь, снова и снова пытаясь убежать от себя и забыться – пусть и на короткое время – в чужих ласках, в бесконечной попытке снова почувствовать хоть что-то. Через несколько минут на диван рядом с ней плюхнулся парень и потряс перед возмущённой такой бесцеремонностью женщиной пакетиком с белым порошком.

– Всё, как ты просила, золотце, – ухмыляясь своей, как он считал, самой плейбойской, улыбкой, протянул мужчина. – Сто тридцать фунтов – и он твой.

Брюнетка раздражённо закатила глаза от такой фамильярности и, резко выдохнув, протянула дилеру заранее приготовленные купюры. Когда наркотик исчез в дорогом кожаном клатче – синем под цвет платья, – мужчина придвинулся ближе и, опалив горячим дыханием смуглую кожу шеи женщины, прошептал прямо в ухо:

– Мы же оба знаем, что тебе всё равно – мужчина или женщина, – так зачем тратить время на поиски жертвы, когда ты могла бы покувыркаться со мной в моей постели, тем более что я живу недалеко отсюда?

Глаза его собеседницы когда-то давно, когда она ещё была жива, полыхнули бы от такой дерзости адским пламенем и испепелили бы своей яростью всё живое вокруг на расстоянии нескольких ярдов, однако сейчас они не выражали абсолютно ничего, и это-то отсутствие каких-либо эмоций обычно и пугало окружающих больше всего. Женщина одним резким движением левой руки вылила содержимое своего бокала прямо в лицо наглеца, заставив его тем самым мгновенно отодвинуться и яростно зашипеть:

– Стерва, ты сама не знаешь, от чего отказываешься!

– Спать с тобой, Киллиан, это всё равно, что рыться в мусорном баке. Пожалуй, я откажу себе в таком весьма сомнительном удовольствии.

В следующую секунду, уже не обращая никакого внимания на своего собеседника, женщина встала с дивана и пошла в сторону яркой длинноногой брюнетки, в волосах которой было множество ярко красных прядей, а узкие бёдра едва прикрывала красная же юбочка. Незнакомка, запрокинув голову, отвязно отплясывала под модную какофонию звуков, а Реджина не спеша приближалась к намеченной жертве. Ещё никто не отказывал женщине с внешностью божества и чёрными дырами уничтоженных звёзд вместо глаз. Эта ночь обещала быть долгой…

***

Реджина проснулась первой. Она спала от силы несколько часов: плохой сон – это лишь одно из последствий употребления кокаина. Бросив беглый взгляд по разметавшимся на соседней подушке красным прядям и по их обладательнице, женщина вспомнила, что её случайную партнёршу, кажется, звали Руби. Молоденькая девушка вообще оказалась очень разговорчивой, и по дороге в гостиницу, которую, к слову держала какая-то её родственница, Реджина узнала, что Руби работает официанткой, а по воскресеньям, благодаря полученному ещё в колледже хорошему музыкальному образованию, подрабатывает органистом в местной англиканской церкви. Дальнейшие рассказы болтливой попутчицы о посетителях кафе, новом священнике и прочих городских сплетнях Миллс, мечтавшая поскорее втянуть в себя дорожку свежего порошка, слушала вполуха, пока такси неспешно везло их по ночным улицам. Всю дорогу, прижавшись разгорячённым лбом к прохладному стеклу, Реджина думала только о кокаине в своём клатче и о том, как будет прижимать этот разговорчивый ротик случайной жертвы к своей груди. Реджина так и не смогла привыкнуть к нарочитой дружелюбности жителей сонного городка, в который переехала с сестрой и матерью несколько месяцев назад из Эдинбурга, понукаемая своим психотерапевтом. Не получив, однако, обещанные врачом покой и умиротворение, женщина с антидепрессантов перешла сначала на лёгкие наркотики, а потом и на кокаин. Ну, и выбор партнёра на одну ночь в Сторибруке оказался гораздо меньше, чем в столице…

Покинув смятые простыни, женщина быстро оделась и, мельком посмотрев на себя в зеркало прикроватного трюмо, выскользнула из номера, так и не разбудив Руби. Очень часто случайные попутчики в её нынешней жизни намекали на продолжение отношений, но ей это было не нужно. Зачем продолжать то, что так и не случилось, ведь, на самом деле, больше не существовало никакой Реджины Миллс. Она умерла вместе со своим возлюбленным и их нерождённым ребёнком в то морозное утро, когда задремавший за рулём водитель грузовика, выехав на встречную полосу, протаранил беззащитный седан. Не имея возможности мгновенно затормозить на предательски скользкой трассе, машина Миллс в развороте зацепила несколько других автомобилей, что образовало огромную пробку на дороге и помешало спешащим медикам оказать помощь. Когда врачи вынимали женщину из покорёженной машины, она не видела, как в паре метрах от её автомобиля на носилках уносили труп Дэниела. Во время столкновения мужчина вылетел через лобовое стекло и был раздавлен случайными машинами.

========== 6. ==========

Комментарий к 6.

Огромное спасибо всем, кто оставляет комментарии. Это очень мотивирует, если честно)) А теперь готовим платочки, потому что всё самое интересное только начинается)

Уставшая и невыспавшаяся после семичасового перелёта из Глазго в Бостон, Свон села в такси и поехала по указанному на конверте адресу. Благодаря разнице в часовых поясах, она уже в полдень стучала в двери юридической конторы «Голд и сыновья». Навстречу блондинке в красной кожаной куртке, узких джинсах и кроссовках из-за стола поднялся худощавый мужчина в деловом костюме и с седыми волосами по плечи.

– Вы ,должно быть, мисс Свон? – протягивая ей руку, спросил он. – Барбара Голд.

– Да, это я вам вчера звонила и договаривалась о встрече. Ваше письмо передали мне только в воскресенье, так как я теперь живу не в Глазго, а в Сторибруке, – ответила Эмма, крепко пожав его руку.

–Присаживайтесь, вы что будете: чай или кофе?

– Кофе, – ответила девушка, усаживаясь в кожаное кресло.

Мужчина, нажав кнопку селектора, произнёс:

– Лейси, две чашки кофе, пожалуйста.

В наступившей внезапно тишине, Свон попыталась осмотреться, но от еле сдерживаемого волнения минималистическая обстановка кабинета вкупе с двумя картинами каких-то экспрессионистов слились в одно размытое пятно и ей не оставалось ничего другого как судорожно вздохнув, вцепиться в мягкие подлокотники.

– Я являюсь поверенным Старлы Пейдж, – начал Голд, взяв со стола несколько листов бумаги. – Как вы уже поняли из письма, мисс Пейдж скончалась полгода назад. Сейчас её завещание, которое касается, в том числе, и вас, вступило в силу.

В этот момент открылась дверь кабинета, и с подносом в руках вошла секретарша. Эмма заметила, как плотоядно улыбнулся адвокат. Солнечный свет, заполнявший комнату через большое окно за спиной Голда, на мгновение отразился в его золотом зубе. Свон повнимательнее посмотрела на Лейси. Среднего роста, шатенка в сиреневой атласной блузке и нежно-розовой юбке «карандаш», выгодно подчёркивающих большую грудь и широкие бёдра. Девушка поставила поднос с чашкой кофе, молочником и сахарницей на столик возле кресла, в котором сидела Эмма, а вторую чашку подала начальнику. Свон заметила улыбки, которыми обменялись эти двое и, лишь хмыкнув, потянулась за кофе. Погрузившись в свои мысли, она даже не заметила, как секретарша вышла из кабинета. Из раздумий её вырвал голос адвоката.

– Вы знакомы с сыном Старлы, Генри? – спросил он. Эмма вздрогнула и лишь утвердительно кивнула в ответ.

– В своём завещании мисс Пейдж пожелала сделать вас единственным опекуном мальчика. К слову, никого из родных у ребёнка не осталось. Вы не обязаны соглашаться с последней волей покойной, поэтому в случае отказа Генри займутся бостонские службы опеки.

Голд решил дать девушке время переварить полученную информацию, поэтому, взяв со стола чашку с кофе, сделал пару глотков. Услышав про решение своей бывшей, Эмма побледнела, что не мог не заметить адвокат. Перед её мысленным взором, словно кадры из давно забытого кино, замелькали воспоминания о прошлых отношениях.

Старла была сложным человеком. Как, собственно, и всё в жизни Свон. Они были вместе около двух лет, и Эмма не знала, любовь ли это, но она точно была влюблена и чувствовала крылья за спиной. У Старлы имелся двухлетний сын Генри. На тот момент Эмма, недавно вышедшая из тюрьмы, встретила Дэвида, жила у него дома и принимала участие в жизни прихода. Она не искала романтических и сексуальных отношений, поэтому роман со Старлой явился для нее полной неожиданностью. Они совершенно случайно познакомились летом в одном из кафе на окраине Глазго.

Угловатая, резкая, всех дичится, недоверчивый взгляд, и ест так быстро, словно боится, что вот-вот отнимут – всё это сыграло на материнском инстинкте двадцати семи летней женщины, сидящей за несколько столиков от Свон. Но в конце концов Старла исчезла из её жизни так же неожиданно, как и появилась, заставив тем самым снова ощутить всю ту гамму чувств, что и в детстве, когда от неё отказывались в приёмных семьях, а один приют сменялся другим. Просто однажды, придя в квартиру Старлы, Эмма обнаружила её пустой, с осиротевшими шкафами и голыми стенами. Через какое-то время, чтобы переключить мысли на что-то другое и заглушить душевную боль, Свон напросилась с Дэвидом в миссионерскую поездку в Африку, из которой через год вернулась уже совсем другим человеком…

…Встряхнув головой, чтобы прогнать воспоминания, Эмма отставила почти пустую чашку на стол. С первой минуты она уже знала, что ни за что не позволит Генри попасть в приют и пройти её путь в системе, что сделает всё возможное, чтобы помочь ему пережить потерю матери, однако ей было нужно понять для самой себя, действительно ли она сможет со всем этим справиться. Встав с дивана, Свон решительно подошла к адвокату:

– Я согласна. Когда я смогу увидеть мальчика?

На секунду в глазах Голда мелькнуло удивление, а затем он, улыбнувшись, ответил:

– Вы должны знать ещё кое-что. Помимо сына мисс Пейдж оставила вам двести тысяч долларов. Часть этих денег поступит на ваш счёт через месяц, но основной суммой вы сможете воспользоваться только по достижении её сыном совершеннолетия. Эти деньги понадобятся для оплаты его дальнейшего обучения.

Кивнув этим словам, Эмма опёрлась обеими руками на стол юриста:

– Какие бумаги мне нужно подписать?

***

…Десятилетний мальчик с любопытством рассматривал со своего места салон самолёта. Несколько дней назад, в первый раз увидев Генри, Эмма сразу поняла, что цветом волос и формой носа он пошёл в Старлу, а вот зеленые глаза, видимо, достались ему от отца. Разумеется, он не помнил её, но когда они встретились взглядами, то в его глазах Свон не увидела ни страха, ни удивления, а только грусть и… неподдельный интерес. Мальчик был одет просто, однако не бедно, а на его плече висел рюкзак.

– Привет, – сказал он в ответ на приветственную улыбку Эммы. – Мне кажется, я помню тебя. Только в моих воспоминаниях ты почему-то в очках и чуть ниже ростом.

Девушка, засунув руки в задние карманы джинсов, весело рассмеялась:

– Всё верно! Просто теперь я могу позволить себе линзы, ну и видимо за последние шесть лет немного подросла.

Генри понравилась шутка, и он улыбнулся в ответ, отчего напряжение, возникшее между ними в первые минуты, исчезло без следа. Возможно, свою роль сыграл опыт общения Эммы с детьми его возраста, когда она опекала приют в Глазго, или её сиротское детство, но она очень быстро нашла общий язык с мальчиком. Старательно избегая тем, которые могли бы ранить его, девушка прекрасно понимала, что когда он захочет, то сам всё расскажет ей. А пока что, сама того не осознавая, Эмма изо всех сил старалась, чтобы Генри почувствовал себя в безопасности рядом с ней и в дальнейшем смог бы абсолютно довериться, не боясь быть при этом отвергнутым.

Перед тем, как пройти регистрацию на посадку, Свон позвонила Дэвиду и попросила встретить их. Семь часов в небе над Атлантическим океаном снова измотают её, и она не хотела бы рисковать, садясь за руль в таком состоянии, тем более, когда в машине с ней будет ребёнок. Они уже созванивались в течение последних двух дней, пока Эмма улаживала все бюрократические формальности, оформляла бумаги и общалась с работниками социальной службы Бостона, поэтому Дэвид был в курсе неожиданного «наследства» своей коллеги. Он всячески пытался ей помочь, то высылая факсом недостающие документы, то элементарно переводя Эмме деньги, чтобы она могла снять номер на двоих в гостинице. Также он попросил Мэри Маргарет приготовить комнату для мальчика и предупредил о времени возвращения Эммы.

Уже на борту авиалайнера, застегнув на Генри ремень безопасности, Эмма спросила:

– Ты когда-нибудь летал на самолёте?

Мальчик, до этого с увлечением рассматривавший в иллюминаторе взлётно-посадочные полосы аэропорта Логана, повернулся к девушке и отрицательно покачал головой:

– Врачи не рекомендовали маме покидать Бостон. Она очень тяжело переносила химиотерапию, и даже небольшой перелёт мог негативно сказаться на её состоянии.

Эмме стало неловко из-за неуместности своего вопроса, поэтому, взяв Генри за руку, она произнесла:

– Мне очень жаль, Генри…

На что мальчик, снова посмотрев в иллюминатор, ответил:

– Я знаю.

После взлёта пассажиры начали готовиться ко сну, и в этот момент женщина-священник осознала, что наконец-то летит домой и не одна, а с ребёнком, опекуном которого теперь является официально. Кажется, её жизнь всё еще продолжала меняться кардинальным образом, и Эмму упорно не покидало ощущение, что в лучшую сторону.

***

«Прествик» встретил их уже за полночь. Ожидавший в терминале, Дэвид приветственно замахал им, и девушка, держащая за руку маленького мальчика, широко улыбаясь, поспешила к другу. Обаятельный блондин в сутане сжал Свон в крепких объятиях.

– А ты, должно быть, Генри? – обратился он затем к ребёнку, протягивая ему руку. Когда ещё в Бостоне Эмма рассказала мальчику, что является священником, он очень удивился, но единственным вопросом, который Генри задал по этому поводу, было – не значит ли это, что теперь ему нельзя будет есть свинину. Как потом выяснилось, в школе с ним училась девочка из семьи, исповедующей ислам, в связи с чем в школьной столовой для неё и нескольких других школьников из старших классов повара готовили отдельно. Эмма долго смеялась, услышав это, но потом поспешила заверить его, что он сможет есть всё, что захочет. Так же, зная из рассказов девушки, что у неё есть лучший друг – тоже священник, – Генри догадался, что это именно он встречал их, поэтому пожав ему руку, с нескрываемым любопытством посмотрел на колоратку на шее мужчины. Дэвид, забрав их сумку и рюкзак, повёл путников к выходу из терминала. Он заметил, как непринуждённо вёл себя мальчик рядом с Эммой, словно они были давно знакомы. Как даже на ментальном уровне девушка не давала ему и на секунду вернуться в состояние одиночества и неуверенности, в которых мальчик, лишившись матери, несомненно пребывал, как минимум, последние полгода.

Уже на улице, когда троица подошла к жёлтому «Шевроле», Генри издал восторженный возглас и спросил, чья это машина. На что Дэвид, убиравший их вещи в багажник, ответил, что никогда в здравом уме не стал бы ездить в Шотландии на леворульной машине. Однако последовавшая за этим реакция мальчика заставила его, захлопнув багажник, с удивлением воззриться на своих спутников.

– Эмма, ты ездишь на Бамбалби, это же круто! – с нескрываемым восхищением глядя на девушку, воскликнул Генри. На что Эмма, лишь самодовольно посмотрев на священника, ответила:

– Да, моя машина автобот, ну, а Дэвид просто поддерживает тиранию Мегатрона.

Нолан уже хотел возмутиться, но, увидев, с какими лицами эти двое смотрели на него, только весело рассмеялся:

– На самом деле мы всего лишь не поделили с Оптимусом Праймом матрицу лидерства.

Теперь настала очередь Эммы в удивлении таращить глаза:

– Так ты посмотрел «Трансформеров»?!

– Ну, должен же я хоть иногда понимать, что творится в твоей невозможной голове, – улыбнулся мужчина, садясь на водительское сиденье и заводя мотор.

…Они уже какое-то время ехали по ночной трассе, когда Дэвид в зеркале заднего вида заметил, что Генри задремал.

– Я предупредил Мэри Маргарет, что мы будем не раньше двух часов ночи, но она была полна решимости нас дождаться и накормить горячим ужином, – тихо сказал он Эмме, сидящей рядом.

– Дэвид, спасибо, что встретил нас. Я просто с ног валюсь, а уж каково ему, даже не представляю.

– Но ты справляешься, – Нолан утверждал и одновременно озвучивал страхи своей подруги.

– Дэвид, это только начало. А что будет дальше, я не знаю… Что если я не смогу заменить ему мать?

Мужчина только хмыкнул. Уж он-то знал, что если не справится Эмма, то не справится вообще никто.

– Ты же знаешь, что Он посылает только то, что нам по силам.

– Знаю, но я боюсь.

– Просто будь собой, милая, а в остальном мы с Мэри Маргарет всегда будем рядом.

Свон фыркнула, сдерживая смех, чтобы не разбудить Генри:

– Теперь понятно, почему рабочий день моей экономки сегодня никак не закончится.

Дэвид покраснел, но в тоже время широкая улыбка озарила его лицо.

– Я тебя предупредила, никакой свадьбы раньше меня, – продолжала подтрунивать девушка. На что мужчина улыбнулся ещё шире.

– Я привезла Саманте и Бекс сувениры из Бостона. Передашь им?

– Конечно, – кивнул Дэвид. – Уж точно не через Нортмана, иначе девушкам будет не до твоих подарков.

– Тебе, между прочим, привезла толстовку с символикой Гарварда.

Дэвид насмешливо фыркнул и покачал головой:

– Всегда о такой мечтал.

– Знаю,– с трудом сдерживая смех, ответила Свон.

…Так они и предстали перед Мэри Маргарет. Красавец блондин в чёрной сутане со спящим ребёнком на руках и девушка в красной кожанке и рюкзаком за плечами, в одной руке сжимающая сумку, а другой яростно трущая слипающиеся глаза. На лице экономки со скоростью света мелькали непроизвольные эмоции: радость от встречи, удивление, любопытство и даже шок от увиденного. Но выдержка и воспитание снова взяли верх, поэтому, не задав ни одного из непрерывно мучающих её вопросов, она помогла Дэвиду отнести ребёнка в комнату наверху, где они, сняв с так и не проснувшегося Генри обувь и верхнюю одежду, уложили его на кровать и укрыли одеялом. На кухне их уже ждала переодевшаяся в рубашку, привычные спортивные штаны и тапочки Эмма.

– Мэри Маргарет, спасибо тебе большое, что встретила нас, потому что мы с Дэвидом донельзя голодные и уставшие, – подавив зевок, сказала девушка. Миниатюрная экономка только ласково улыбнулась и поставила перед Эммой тарелку с горячим ужином и чашку не менее горячего какао с корицей. Аппетитные запахи сделали своё дело, и Свон, мгновенно переставшая клевать носом, блаженно замычав, машинально набросилась на еду, но в ту же секунду, вспомнив, что она не одна и никто у неё ничего не отнимет, взяла себя в руки. Дэвид, заметив это, с нескрываемой нежностью посмотрел на свою подругу. Всё это не укрылось от внимательного взгляда экономки и, то ли от укола ревности, то ли просто не выдержав распирающих её вопросов, она довольно резко поставила чашку с чаем на стол, но затем уже более спокойно спросила:

– Кто этот мальчик?

Сделав глоток из кружки, Дэвид обезоруживающе улыбнулся молодой женщине:

– Это сын одной близкой подруги Эммы. К сожалению, мы только на прошлой неделе узнали, что она умерла, а Эмме пришлось лететь в Бостон, потому что, как потом выяснилось, она единственный возможный опекун Генри.

Мисс Бланшар хотела задать ещё несколько вопросов, но посмотрев на часы – почти три часа ночи, – она поняла, что на сегодня уже достаточно, так как все они очень устали.

Мужчина, поблагодарив за ужин, помог помыть посуду, а Эмма поднялась наверх к Генри. Войдя в комнату, она села на край его кровати и с улыбкой прислушалась к мерному дыханию мальчика. Неожиданно он перевернулся на спину и посмотрел прямо на неё. В лунном свете, льющемся из окна и достаточно хорошо освещающем комнату, ребёнок легко разглядел сидящую рядом с ним женщину и, узнав её, сразу вспомнил все события последних дней.

– Эмма, – хриплым ото сна голосом позвал он и, взяв её за руку, придвинулся ближе, – мама очень часто вспоминала о тебе, и она сказала, что ты никогда не оставишь меня одного.

Девушка судорожно сглотнула и, почувствовав, как в глазах собираются слёзы, крепко сжала ладошку мальчика в ответ:

– Спи. Я обещаю, что всегда буду рядом с тобой.

Поцеловав его в лоб, она физически почувствовала, как страх и напряжение отпускают ребёнка. Подоткнув ему одеяло, она вышла из комнаты, когда Генри уже спокойно спал. Только в своей комнате девушка смогла дать волю слезам, и когда её взгляд упал на кружку на прикроватной тумбочке, она произнесла:

– Старла, я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы Генри был счастлив!

========== 7. ==========

…Рядом с воротами остановился новенький, жёлтый, школьный «Блю Бёрд» . Свон, стоявшая рядом с Генри, ласково притянула его к себе за плечи, и поздоровавшись с водителем, посадила мальчика в автобус. Две недели до сентября и почти весь первый месяц учебного года пролетели как-то незаметно, и парень легко втянулся в школьные будни. Он быстро нашёл общий язык с одноклассниками и постепенно приспособился к жизни в маленьком городке. С появлением ребёнка изменилась и атмосфера в доме священника. Стало уютней, и новая ответственность не только не тяготила, но и приносила радость. Мэри Маргарет, привыкшая к размеренному и вычурному образу жизни отца Джорджа, незаметно втянулась в более ускоренный темп новых обитателей дома. Ей даже стало казаться, что так было всегда: утренние пробежки Эммы, совместные завтраки, частые приезды Дэвида и повседневные заботы священника, в которые Свон, не жалея своих сил, погрузилась с головой. Но, несмотря на загруженность каждого дня, она старалась все вечера проводить с Генри. Они вместе делали уроки, гуляли, смотрели фильмы, читали книги, а иногда даже помогали Мэри Маргарет готовить ужин. Экономка, не скрывая восхищённого умиления, ежедневно наблюдала за отношениями девушки и ребёнка.

Когда жёлтый автобус скрылся за поворотом, Свон разгладила несуществующие складки на своей длинной тёмно-серой юбке и, вздохнув, отправилась в сторону католического монастыря Святой Агнессы. Идти до него было несколько кварталов, но девушка не торопилась, подсознательно оттягивая встречу с матерью-настоятельницей. Она не стала заранее звонить и договариваться о встрече, чтобы не получить отказ, а решила просто появиться на пороге монастыря, надеясь, что монахиням будет хотя бы неловко сразу выставлять её за дверь. Конечно, она не первый священник, который за столько веков раскола пытается наладить экуменическое общение между их конфессиями – хотя бы в пределах местных приходов, – но попытку Эммы осложняло отсутствие примирения между преподобным Уильямсом и Папой Римским после произошедшей между ними этой зимой перепалки в Испании на межконфессиональной встрече.

Октябрьское солнце было непривычно тёплым, и девушка ни секунды не жалела, что решила пройтись пешком, а не ехать на машине. Дующий с моря ветер был солёным на вкус и играл с кончиками её снова отросших волос. Эмме пришла в голову мысль, что нужно будет сегодня после школы сводить Генри в доки: посмотреть на рыбацкие лодки и грузовые корабли, пока не начались осенние холода. Так, погружённая в свои мысли, она и шла, в то время как утренний солнечный свет, отражаясь в окнах домов, пускал ей вслед солнечных зайчиков…

Резко выделяющийся среди современной архитектуры трёхэтажный дом с колоннами и фасадом в стиле барокко заставил Эмму присвистнуть от восхищения. Католический крест на крыше, поддерживаемый каменным изваянием ангела, исключал другие варианты: девушка действительно стояла перед монастырём, а не королевской резиденцией или музеем. Пропустив поток машин, Эмма перебежала дорогу и через несколько минут с благоговением входила в это удивительно красивое здание. Её встретили поток света, бьющий из высоких витражных окон, запахи ладана и тающего воска горящих свечей. Не доходя до табернакля, Эмма преклонила колено и перекрестилась. Затем, поднявшись, подошла к монахине, которая украшала цветами статую девы Марии:

– Здравствуйте, могу ли я поговорить с матерью-настоятельницей?

Невероятно обаятельная шатенка с большими выразительными карими глазами и вздёрнутым носиком обернулась и с интересом скользнула взглядом по колоратке на шее Эммы.

– Вы, должно быть, новый викарий церкви Святого искупителя? – догадалась она.

Залюбовавшаяся было девушкой, Эмма смущённо улыбнулась и, протянув руку, представилась:

– Всё верно, меня зовут Эмма Свон. Я пришла без договорённости, надеюсь, это не станет проблемой?

Монахиня, продолжая улыбаться, пожала протянутую ей руку:

– Подождите меня здесь, я сейчас схожу и узнаю, может ли мать Рулгорм принять вас.

Кивнув на это, Эмма заставила себя перестать в упор разглядывать девушку и, осмотревшись, села на одну из скамеек.

Через несколько минут они уже вдвоём поднимались на второй этаж. Как потом поняла Эмма, на третьем находились кельи монахинь. В кабинете матери-настоятельницы стены были выкрашены в голубой цвет. Вся обстановка комнаты состояла из двух книжных шкафов и кожаного дивана. На стене напротив двери висело серебряное распятие, а за простым деревянным столом сидела женщина лет сорока с тёмно-русыми волосами, собранными на затылке. Окинув вошедшую девушку внимательным взглядом, она сдержанно улыбнулась и жестом пригласила Эмму присесть на резной стул у стола.