Текст книги "Испытай меня (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Ши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Эпилог
Холт
– Что скажешь? – спрашиваю я, завернув на вновь вымощенную подъездную дорожку. Длиной она почти в километр и окружена деревьями, которым на вид несколько сотен лет. Теперь я понимаю, почему Сейдж так любит эту ферму. По ее словам, октябрь – лучший месяц в году в Северной Дакоте, и я понимаю, это потому, что тут так чудесно.
– Не могу поверить, что они выложили новую дорожку, – говорит она, от удивления прижав ладони ко рту. – Брент говорит, что работа продвигалась быстро, потому что они хотели успеть закончить до зимы. – Сейдж снова вжимается в кресло и выглядывает из окна с пассажирской стороны.
Огромный внедорожник медленно заворачивает, и мы подъезжаем к дому.
– Боже мой! – потрясенно выдыхает она. – Тут все словно совершенно другое!
Огромный фермерский дом был полностью перестроен: новая крыша, сайдинг. Старое крыльцо снесено, и на его месте построили новое.
– Выглядит и правда отлично, – отмечаю я, обеспокоенный тем, что она недовольна перестройкой своего дома детства.
Сейдж быстро кивает и наклоняется чуть вперед, выглядывая через лобовое стекло на прекрасный двухэтажный дом.
– Поторопись, – говорит она, заставляя меня припарковаться как можно быстрее.
Я едва успеваю нажать на педаль тормоза, как она выбирается из машины и несется к входной двери. Она перескакивает четыре ступеньки и оказывается на огромном изогнутом крыльце. Я знаю, зачем именно она бежала, и улыбаюсь, когда вижу, что ее напряженное тело расслабляется.
Подхожу к ней, и она улыбается мне.
– Они оставили качели.
Обнимаю ее за талию и прижимаю к себе.
– Так и знал, что они от них не избавятся. – Прижимаюсь губами к ее виску.
Сейдж наклоняется и проводит пальцами по инициалам, которые выведены на старых деревянных качелях. Первые буквы имен Сейдж, ее мамы, Брента, ее отца и даже ее бабушки и дедушки – все они высечены. Эти качели хранят целую историю, которая невероятно дорога Сейдж, а я лишь рад, что все сохранилось.
– Идем же. Занесем чемоданы и поздороваемся.
Беру ее за руку, и мы пересекаем лужайку по сухой траве. С наступлением осени и холодными температурами воздуха вся трава давно засохла, но яркие листья все еще держатся на ветвях.
Когда начинаю вытаскивать чемоданы из багажника внедорожника, Брент выходит из конюшни, а за ним – двое маленьких щенков.
– А кто это тут у нас? – визжит Сейдж, падая на колени. Два щенка подпрыгивают к ней и начинают лизать лицо. Она откидывает голову назад, смеясь, когда они пытаются бороться за ее внимание.
– Глупышки, – говорит Брент со смехом. – Рад снова тебя видеть, мужик, – Он протягивает мне руку, и я ее пожимаю.
– И я рад тебе.
– Я скучал по тебе, Поросенок, – говорит Брент, а я пытаюсь не рассмеяться, когда Сейдж посылает ему взгляд полный гнева за такое прозвище.
Она поднимается на ноги, а щенки скачут вокруг ее ног.
– Я тоже по тебе скучала. – Сейдж обнимает его.
– Твоя мама весь день сегодня дерганная. Все не могла дождаться вашего приезда. Давайте помогу занести вещи, – говорит Брент, помогая мне собрать все чемоданы и отнести их в старую комнату Сейдж. Через минуту, спустившись на кухню, мы видим, что Сейдж и ее мама весело общаются и смеются.
Брент хватает две бутылки пива, мы выходим на задний дворик и садимся за столик поболтать. Снаружи все кажется в сто раз прекраснее. Холмы и деревья, сменившие привычный цвет на осенний, выделяются на общем фоне пейзажа.
Сделав глоток пива, я интересуюсь:
– Что еще осталось переделать?
Брент смотрит куда-то мне за плечо, кивая.
– Только конюшню и новый курятник. – Он делает паузу и отпивает пива. – Я, правда, рад, что ты смог привезти ее сюда. Эта чертова конюшня была источником огромного количества боли все эти прошедшие годы. Надеюсь, что, разрушив ее и отстроив новую, мы поможем Сейдж оправиться.
У нас с ним общие цели.
– За этот год у нее все было хорошо, но надеюсь, это поможет ей оставить прошлое позади.
Брент одобрительно кивает, глубоко вдыхая и меняя тему разговора.
– Ты нервничаешь? – спрашивает он, посмеиваясь.
– Это еще мягко сказано, – признаю я.
– Так зачем же делаешь это?
Я поворачиваюсь и смотрю через плечо на прекрасный участок, а затем снова перевожу взгляд на Брента, и в тот же момент задняя дверь открывается, и выходит Сейдж.
– Что вы тут делаете? – Она растирает свои плечи ладонями, согреваясь таким образом от прохладного воздуха.
– Просто мужской разговор, – отвечает Брент, но Сейдж смотрит на меня.
– Мужской разговор, – подтверждаю я его слова с улыбкой.
– Заходите внутрь, – приглашает она. – Мама уже подала ужин.
Мы хорошо проводим время за ужином: кушаем, смеемся и беседуем. Так приятно видеть Сейдж счастливой. Я знаю, в этом месте она испытывает смешанные чувства, и я всегда беспокоюсь, как она в очередной раз выдержит возвращение домой. Разделавшись с посудой на пару с мамой, она присаживается на стул рядом со мной.
– Скоро стемнеет, – шепчет она мне. – Давай пройдемся. – Сейдж быстро чмокает меня в губы и улыбается.
– Давай. – Целую ее в ответ.
Брент бросает на меня беглый взгляд, а затем поворачивается к матери Сейдж.
– А не разжечь ли нам костер?
– Да! – отвечает ему быстро Бренда. – Давно хотела использовать в действии новую чашу для костра. – Она поворачивается к Сейдж. – Он наконец-то установил новое газовое кострище. Волосы больше не пахнут костром, – смеется она.
– Встретимся тут позже, – говорит Сейдж, поднимаясь с места. Захватив жилетку, она надевает ее на себя и завязывает на шее шарф.
Я надеваю свой шерстяной блейзер и следую за Сейдж через заднюю дверь во дворик. Она переплетает свои пальцы с моими, и мы проходим по дорожке, которую она вытоптала, много лет двигаясь по маршруту к реке и обратно.
Вечернее небо только начинает темнеть, солнце постепенно садится. Деревья, растущие вдоль дорожки, начинают менять цвет своих листьев. Щеки и нос Сейдж слегка порозовели от прохладного осеннего воздуха.
Она ведет меня вниз по дорожке. Когда мы выходим на полянку, она отпускает мою руку. Огромный булыжник покоится с левой стороны, а по речке проходят легкие волны. Это место по-настоящему величественно. Сейдж вприпрыжку подходит к кромке воды. Она наклоняется и поднимает камушек, затем бросает его в воду, отчего по поверхности расходятся круги.
Небо ярко-оранжевого цвета – цвета огня. Ничто в моей жизни не было более идеальным. Я подхожу к Сейдж, засунув руки в передние карманы. Вытаскиваю кольцо с бриллиантом овальной формы и прячу его в кулаке. Как только подхожу к ней, она берет меня под руку и кладет голову мне на плечо.
– Я так влюблена в это место, – говорит Сейдж умиротворенно, пока мы смотрим на удивительное небо. – Ты видел что-нибудь столь же прекрасное?
Я с трудом сглатываю и отстраняюсь от нее, вставая лицом к лицу с ней.
– Да, – тихо говорю я дрожащим голосом.
Сейдж растерянно смотрит на меня, чувствуя мое волнение.
– В чем дело?
Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Затем открываю снова и смотрю на Сейдж. От нее всегда захватывает дух, даже в самые трудные для нее дни. Но, будучи снова на этой ферме, она опять светится, словно что-то добавляет ей совершенно простой привлекательности. Длинные темные волосы развеваются на ветру. Она сжимает губы, ее зеленые глаза блестят в лучах заходящего солнца.
Сногсшибательна.
Не раздумывая ни минуты, я встаю на одно колено. Сейдж от удивления приподнимает брови, а ладонями прикрывает рот. Все ее тело начинает дрожать, когда она понимает, что вот-вот произойдет.
– Сейдж… – начинаю я, но вынужден остановиться и прочистить горло.
В ее глазах уже стоят слезы, и я понимаю, что тоже становлюсь эмоциональным.
– Я хочу быть рядом с тобой до конца своей жизни. Хочу быть твоим мужем. Хочу, чтобы ты была моей женой. Чтобы у наших детей были твои глаза и твоя отзывчивость. С тобой я хочу всего, что хотел всю свою жизнь. Ты выйдешь за меня?
Сейдж опускается на колени передо мной и обнимает меня. Прижавшись лицом к моей шее, она тихо плачет. Не совсем та реакция, на которую я рассчитывал.
– Сейдж?
– Да. – Она отстраняется, ее глаза блестят. – Я выйду за тебя.
Чувствую облегчение и не могу перестать улыбаться. Она вытирает слезы, и мы встаем. Ее подбородок дрожит, когда она смотрит на меня, не говоря ни слова.
Я хмурюсь.
– Все нормально?
– Я просто продолжаю убеждать себя, что это реально. Боюсь, что проснусь, и перестану быть твоей невестой.
Что ж, если это – единственное, что ее беспокоит, то все легко поправить.
– Ты моя невеста, – посмеиваюсь я, – а потом ты станешь моей женой…
– Я так и знала, что однажды ты используешь мои же слова против меня. – Она смеется, а слезы все продолжают стекать по ее щекам. Никогда не забуду, как она говорила эти слова у меня в патио… о том, что она никогда не будет моей девушкой, невестой и женой. Моей миссией стало доказать ей обратное, и теперь я с гордостью заявляю, что она моя. Моя невеста.
Я смахиваю слезы с ее щек и притягиваю в объятия.
– Я не мог дождаться.
Наслаждаюсь этим моментом с Сейдж в моих объятиях и представляю себе наше будущее. Оно пока неизвестно, но с Сейдж все будет замечательно.
После продолжительного времени она выбирается из кольца моих рук.
– Пойдем же. Вернемся в дом, пока окончательно не стемнело.
Поспешно идем к дому, и ветер слегка усиливается, пока мы идем. Брент и мама Сейдж ждут нас. Бренда от нетерпения чуть ли не грызет ногти. Сейдж отпускает мою руку и срывается с места, как маленькая девочка. Я смеюсь, когда она прыгает в раскрытые объятия Брента, а тот кружит ее. Бренда обнимает их обоих. Я смеюсь над их криками и смехом, а потом присоединяюсь к шумной компании.
– Я выхожу замуж! – визжит Сейдж снова и снова.
– Добро пожаловать в семью, брат. – Брент пожимает мне руку.
– Я еще не вступил в нее, – дразню я.
– Ты уже член семьи очень давно, – говорит он многозначительно, сжимая мое плечо.
Брент говорил мне, как он рад, что я есть у Сейдж. Я и впрямь счастливчик, но ничто меня не радует больше, чем то, что наши отношения одобрены ее семьей.
– Поскорее бы сделать все официально, – отвечаю я, чувствуя волнение от одной лишь мысли.
Он коротко кивает мне, а Сейдж показывает кольцо своей матери, поворачивая руку то так, то сяк, чтобы камушек отбрасывал свет под освещением заднего дворика.
Бренда подходит ко мне с затуманенным взглядом и крепко меня обнимает.
– Спасибо, что делаешь ее такой счастливой, – шепчет она мне.
Я не отвечаю. Потому что, по правде, это она делает меня счастливым. Она излечила меня. Обретя Сейдж, я понял, как отпустить свое прошлое, и она тоже поняла. Мы не можем быть ответственны за грехи наших отцов, и это оказалось самым трудным препятствием, которое мне приходилось преодолевать.
На закате солнца мы все наслаждаемся последними минутами этой прекрасной осени, и впервые за долгое время я спокоен и счастлив.
* * *
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю Сейдж, как только она начинает просыпаться.
Она пожимает плечами и зевает, но не отвечает.
– Думаю, ты должна там побывать, – говорю ей, принимая сидячее положение и прислоняясь к изголовью кровати.
– Это всего лишь конюшня, – ворчит она, накрываясь подушкой.
Я поглаживаю ее по спине.
– Это не просто конюшня, Сейдж. С ней связаны как хорошие воспоминания из твоего детства, так и ужасные. Ты много лет боролась со своим горем. Когда все бревна будут порушены, я надеюсь, что твоя боль уйдет, а на ее место придут только хорошие воспоминания об этой конюшне. – Она замирает, пока я говорю. – Брент рассказал мне о твоем первом пони, Кексике. О том, как ты сидела у стойла и разговаривала с ней, пока не приходилось силой тащить тебя домой. – Вижу, как ее плечи расслабляются. – А как же то время, когда ты расчесывала лошадей и была как своя в этой конюшне?
Сейдж по-прежнему хранит молчание.
– Я буду рядом с тобой, Сейдж. Буду рядом и буду держать тебя за руку. – Всегда буду.
Она должна это знать.
– Обещаешь? – бормочет она из-под подушки.
– Обещаю.
Сейдж убирает подушку с головы и переворачивается. Прижимает ладонь к моей груди и заглядывает в глаза.
– У тебя самое доброе сердце, Холт Гамильтон.
Я усмехаюсь.
– Мы команда, будущая миссис Гамильтон.
– Поскорее бы, – шепчет она с улыбкой на губах.
– Идем, – шлепаю ее по попе, – сделаем это.
Она ворчит, но поднимается с постели и заставляет себя пойти в ванную приготовиться.
* * *
Сейдж расхаживает туда-сюда по клочку газона и грызет ноготь большого пальца, когда огромные тракторы подъезжают. Я вижу, как вздымается и опадает ее грудь при каждом тяжелом вздохе.
– Сейдж, иди сюда, – зову ее, сидя в одном из кресел на заднем дворе, и похлопываю по свободному месту рядом с собой. Она громко вздыхает и плюхается в кресло. – Все нормально?
Ее брови нахмурены, а взгляд сфокусирован на Бренте, который стоит у конюшни и разговаривает с главным подрядчиком, который будет перестраивать здание.
– Не знаю, – наконец, отвечает она.
– Думаю, все будет хорошо. Новое начало. Иногда нам нужно оставить прошлое… в прошлом, чтобы мы могли продолжать жить дальше. – Тянусь к ее руке и сжимаю ее.
Как только группа строителей расходится, направляясь к своим тракторам, Сейдж вскакивает с кресла и несется к Бренту. Она выкрикивает ему что-то, и тот оборачивается. Я выпрямляюсь в кресле, замерев, и ожидаю, что произойдет дальше. Брент кладет свои ладони на ее плечи и, кивнув, отступает.
Сейдж встряхивает руками и начинает идти к огромной двери в конюшню. Она открывает одну дверцу и замирает на месте. Брент подбегает к ней, открывает вторую створку двери и поворачивается лицом ко мне, как раз когда я встаю и направляюсь к ним.
Сейдж поворачивается, ищет своими глазами мои, а затем разворачивается на пятках и входит в конюшню. Целое море эмоций накрывает меня, когда я смотрю, как она исчезает в темноте. Сердце отбивает тревожный ритм.
Я подхожу к Бренту, который не спускает с нее глаз, но выставляет ладонь, преграждая мне путь к Сейдж.
– Дай ей минутку, – тихо говорит он.
Я смотрю через его плечо. Сейдж стоит рядом с опустевшим стойлом. Она смотрит прямо себе под ноги, ее плечи слегка дрожат. Я пытаюсь обойти Брента, но он держит ладонь поднятой, не пуская меня внутрь.
– Просто подожди, – говорит он. – Ей нужно это сделать.
– Я знаю, но… – Замолкаю, когда она поворачивается и идет к нам. Мне больно видеть, как она страдает.
Сейдж выходит, а на ее розовых щеках следы от пролитых слез. Затем она проходит мимо нас, засунув руки в карманы пальто. Отойдя в сторону, она бормочет через плечо:
– Сносите ее.
Брент смотрит на меня, а затем дает парням знак продолжать. Я с беспокойством смотрю на Сейдж и задаюсь вопросом: будет ли она когда-нибудь в порядке?
– Оставь ее, – говорит мне Брент. – Дай ей немного времени.
* * *
Через час я спускаюсь к реке, где наверняка скрывается Сейдж. Но на камне, на котором я надеялся ее застать, никого нет. Вместо этого она сидит на другом берегу, у надгробия своего отца. Я подумываю оставить ее, но она уже достаточно провела времени наедине с собой. Мне нужно знать, что с ней все в порядке.
Речка неглубокая, а огромный подводный камень выглядывает с воды, поэтому я с легкостью переступаю и спрыгиваю на траву на другой стороне.
– Привет, – тихо произношу я у нее из-за спины.
– Привет, – отвечает она едва слышно.
– Не против, если я присяду? – Сейдж качает головой, и я сажусь рядом. – Ты как? – спрашиваю ее, положив ладонь на ее бедро.
– Нормально, – отвечает она неубедительно, повернув голову ко мне. Ее лицо слегка покраснело и есть следы от слез, но глаза уже высохли. – Мне нужно было прийти сюда и поговорить с ним.
– Я рад, что ты это сделала, – признаюсь ей.
– Ты видел, как ее ломали?
– Да. – Я киваю, с осторожностью наблюдая за ней. – Дело сделано.
Она шмыгает носом и кивает, вытирая глаза.
– Удивительно, насколько быстро то, что десятками лет хранило в себе воспоминания, злость и все-таки историю, может быть стерто в пыль. Всего за пару мгновений.
Я с трудом сглатываю, все еще обеспокоенный ее состоянием.
– Хорошо, что ты всегда можешь вспоминать об этом вот тут. – Пальцем постукиваю Сейдж по лбу. – А со злостью еще проще – ты можешь оставить ее вместе с пылью, где ей и место.
Сейдж усмехается и прижимается ко мне.
– Спасибо, что привез меня сюда. – Она кладет голову мне на плечо. – Я только что говорила папе, как бы сильно он полюбил тебя.
Я улыбаюсь, наконец-то, чувствуя себя чуть более оптимистично настроенным.
– Ты так думаешь? – спрашиваю я, взглянув на надгробие, на котором выгравировано «Майкл Филлипс».
– Я точно знаю, – отвечает она, целуя меня в щеку.
И именно в этом месте остается вся ее злость, все страхи и боль. Они похоронены под той конюшней в куче пыли.
