Текст книги "Испытай меня (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Ши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Когда все заканчивают кушать, я помогаю Дженис очистить тарелки и предлагаю помощь, чтобы помыть их, но она даже не хочет слушать об этом.

– Как вы познакомились с Холтом? – наконец, спрашивает она, отскабливая остатки с тарелки в мусорную корзину.

Я ополаскиваю посуду и складываю ее в раковину. Улыбаюсь ей и честно отвечаю:

– Мы работаем вместе.

Она поднимает на меня любопытный взгляд.

– Чем конкретно ты там занимаешься? Я всегда думала, что авиация – это чисто мужское поприще.

Я смеюсь.

– Вроде того, но вы будете удивлены, сколько сейчас там работает женщин. Авиационные инженеры, строящие самолеты, и женщины-пилоты. Но у меня степень дизайнера интерьеров. Меня наняли продавать и создавать все дополнительные дизайнерские детали для клиентов «Джексон-Гамильтон».

– Дизайн интерьера, – говорит она, ее глаза широко распахнуты. – Никогда бы не подумала, что это может касаться самолетов. Очень интересно.

– Верно, – отвечаю я. – Я заметила всю эту потрясающую работу, что вы проделали в своем доме. У вас тоже есть вкус в дизайне.

– О, это старый дом, – отмахивается она. – Была парочка вещей, которые я хотела оставить, но, в основном, здесь была полная переделка.

– Что ж, вы сохранили самые важные вещи, – говорю ей. – Двери, поясок над карнизом и деревянные полы. Все было замечательно реконструировано.

Она благодарно мне улыбается.

– Спасибо. Не многие это замечают. Так ты из Чикаго?

– Я жила в Чикаго несколько лет, когда была маленькой, но переехала обратно в Северную Дакоту, где выросла и пошла в колледж.

Дженис с любопытством поглядывает на меня краем глаза и кладет последнюю тарелку в раковину.

– Не думаю, что Холт назвал мне твою фамилию.

Я улыбаюсь.

– Он знал, что я нервничаю по поводу прихода сюда, и пообещал сохранить привычную обстановку сегодня, поэтому, скорее всего, и не упоминал фамилии. Филлипс.

Замечаю, что улыбка пропадает с ее лица, когда она быстро поворачивается и вытаскивает чизкейк из холодильника.

– Не думаю, что кто-то захочет десерт, но у меня есть этот замечательный чизкейк «Нью-Йорк». – Она натянуто улыбается. Вынув нож из подставки для ножей, начинает нарезать на кусочки. – Дорогая, не могла бы ты подать его? Мне нужно сбегать в уборную.

Дженис бросает нож на островок и быстро покидает комнату.

Я заменяю ее, раскладывая по тарелкам четыре куска самого пышного сливочного чизкейка в моей жизни. Дэн присоединяется ко мне на кухне и включает кофейник, в это время расспрашивая меня о тонкостях моей работы. Мне и вправду нравится, как легко я чувствую себя рядом с ним.

Когда он разливает кофе по чашкам, в кухню заходит Холт. Он кладет ладони на мои плечи и встает позади меня.

– Думаю, нам пора закругляться. Мама нехорошо себя чувствует, пошла прилечь. – Он смотрит на Дэна, тот кивает и ставит кофейник на подогреватель.

– Хотите, я упакую вам десерт с собой? – спрашивает Дэн. – Твоя мама будет расстроена, что ты не попробовал. Она знает, что этот чизкейк твой любимый.

Холт качает головой и поджимает губы.

– Нет, спасибо, – отвечает он Дэну.

– Все нормально? – тихо спрашиваю я.

– Да, – говорит Холт, потирая переносицу и зажмуривая глаза.

– Такое случается, – вмешивается Дэн. – Она перетруждает себя, а затем ей нужен отдых. – Он похлопывает меня по плечу. – Я знаю, она была рада увидеть тебя, Холт, и познакомиться с тобой, юная леди. – Дэн искренне улыбается мне. – Как и я. Мне было в радость узнать тебя.

Когда мы направляемся к выходу, я прощаюсь с Уинстоном, а Дэн обнимает меня. Водитель Холта уже ожидает нас, и Холт помогает мне забраться в машину, а затем поворачивается и подходит к Дэну. Через окно я наблюдаю, как они обмениваются парой слов, а затем Дэн обхватывает плечо Холта, на его лице появляется обеспокоенное выражение, пока они разговаривают. Быстро вернув самообладание, Дэн бросает взгляд на машину, посылает мне натянутую улыбку и машет мне рукой. Холт пожимает его руку и быстро направляется обратно к машине, где я жду его.

– Что случилось? – спрашиваю я, как только он садится на заднее сиденье.

Он глубоко вздыхает.

– Ничего. Мы просто поговорили о маме. Хотел убедиться, что она в порядке. – Холт выглядывает из окна, его ладонь покоится на моей на свободном сиденье между нами. Он задумчив, и могу сказать, что что-то беспокоит его, но я не давлю на него.

Остаток поездки проходит в тишине, пока мы пересекаем Бруклинский мост и направляемся обратно на Манхэттен. Миллион вопросов крутится в моей голове, что-то беспокоит Холта, но он не хочет об этом говорить. Обычно это я подталкиваю, настаиваю, чтобы он поделился, что у него на уме, но что-то подсказывает мне не давить на него в этот раз.

Я готовлюсь лечь в постель, предоставляя Холту пространство. Умываюсь, увлажняю кожу, чищу зубы и стягиваю волосы на затылке, но затем вижу, что Холт уже уснул. Подползаю к нему осторожно, пытаясь не разбудить. Как бы ни съедало его то, что он мне не говорит, я никогда не видела его таким отстраненным. Он всегда утешитель, защитник, опора, но сегодня у меня возникает острая нужда притянуть его к себе ближе и обнять, пытаясь утешить.

* * *

Ни один из нас на самом деле не спит: ни я со своими кошмарами, ни Холт с его беспокойством. Я смотрю, как минуты сменяют друг друга на часах на прикроватном столике. На часах 3:57, когда я, наконец, нарушаю тишину. Мы находимся словно не в своей тарелке вот уже несколько часов подряд.

– Я бы хотела, чтобы ты мне рассказал, что тебя беспокоит, – тихо произношу я, мой голос надламывается от долгого молчания.

Вместо ответа Холт поворачивается на бок, лицом к другому краю от меня.

– Холт, – протягиваю руку и касаюсь пальцами теплой кожи его спины, ногтями провожу по коже между его плечами. – Что случилось сегодня? В одну секунду все было нормально, а потом нет, и я даже не уверена, что, черт возьми, произошло.

– Ничего не произошло, Сейдж. Забудь, – огрызается он.

– Нет, – дерзко отвечаю я. – Если мы не будем честны друг с другом и говорить о таких вещах, то ничего не получится.

Он переворачивается.

– Ну, если это не…

– Прекрати! Я знаю. Я обещала себе говорить с тобой честно обо всем, включая мои кошмары. Будь честным со мной, Холт. Что происходит? – Я придвигаюсь к нему. Мы оба лежим на боку лицом к лицу. Протягиваю руку, положив ее ему на грудь, над сердцем, желая ощутить его прикосновение в ответ. – Поговори со мной. Я бросаю тебе вызов. – К черту. Если он может использовать эти слова, то и я могу.

Холт громко вздыхает и придвигается ближе, прижавшись лбом к моему.

– Я люблю тебя, Сейдж. – Он пристально смотрит в мои глаза, ожидая ответа. Я закрываю глаза и медленно выдыхаю, позволяя этим словам проникнуть в меня. Я избегаю ответа, но ощущаю тяжесть его слов на сердце. С трудом сглатываю и слышу биение собственного сердца; оно стучит слишком быстро.

Он разочарованно вздыхает.

– Я знаю, это слишком рано для тебя, Сейдж. Но ты хотела честности – получай. – Его голос звучит отчаянно. Он цепляется за надежду, что я разделю его чувства, и я хочу, так отчаянно хочу, но не могу. Его губы возле моих так близко, что чувствую тепло его дыхания, когда он говорит.

У меня нет слов. Я знала, что, в конце концов, мы придем к этому, когда один из нас признается в чувствах другому, но я не ожидала этого здесь, сейчас.

– Это беспокоит тебя? – спрашиваю я. – Что ты влюблен в меня?

Он перекатывается на спину и отбрасывает с себя простынь.

– Будь осторожна с тем, о чем просишь, Сейдж. Тебе может не понравиться ответ. – Холт вскакивает с кровати и уходит в ванную комнату, дверь за ним закрывается с оглушающим стуком.

Я иду за ним следом, скручиваю волосы в пучок на макушке и рывком открываю стеклянную дверь душевой кабины. Холт стоит под ровным потоком воды, упершись рукой в стену и опустив голову. Я захожу в душевую и закрываю за собой дверцу. Когда секунды проходят, а он будто не замечает меня, я начинаю дрожать от попадания мелких капель теплой воды на мою кожу. Встаю за ним и оборачиваю руки вокруг его талии, пальцами касаясь твердых мышц живота. Прижимаюсь губами к его плечам и покрываю их нежными поцелуями.

Крепче прижимаю его к себе и говорю:

– Просто потому, что я не могу пока тебе этого сказать, не значит, что я не чувствую того же, – набираюсь мужества ответить ему честно. – Вообще-то, думаю, я поняла это раньше, чем ты. – Чувствую, как его спина напрягается, а голова опускается еще ниже. – Посмотри на меня, – прошу я и поворачиваю его.

Наши взгляды встречаются, когда я обхватываю его красивое лицо ладонями. Вода капает с его темных волос на полное боли лицо, и я прижимаюсь к нему и целую.

Он с трудом сглатывает.

– Скажи, – шепчет Холт.

Мое сердце колотится, и я пытаюсь выдавить эти слова, но не могу. Касаюсь его губ своими, желая, чтобы он почувствовал то, чего я не могу произнести.

– Позволь мне показать тебе, – шепчу в его губы. Провожу ладонями по плечам и вниз по груди. Нежно целую его в твердую грудь, под которой чувствуется биение сердца.

Его взгляд не покидает моих глаз, пока я изучаю каждый миллиметр его груди, а затем, наконец, опускаюсь перед ним на колени. Вижу, как сжимается его челюсть, когда Холт сдерживается от того, что хочет сказать. Вода тоненькой струйкой пробегает по его прессу к коротким темным волоскам над членом.

Обхватываю ладонью его крепкий ствол, двигаюсь вверх и вниз по всей длине, заставляя его твердеть еще больше. Холт стонет от моего прикосновения. Помещая бархатистую головку в рот, медленно двигаю по ней языком, смакуя его вкус, параллельно с этим правой рукой работаю с основанием его члена.

Мой сладкий мужчина становится обезумевшим, пока я работаю ртом. Его ноги дрожат, а ладони сжимаются в кулаки, пока он борется со своим удовольствием. Вынув член из моего рта, он наклоняется и поднимает меня за руки. Толкнув меня к стеклянной двери душевой кабины, заводит руку мне за спину и приподнимает меня за задницу.

– Позволь мне показать тебе, – говорит он, входя в меня. Быстро и жестко, я даже кричу, шокированная его неожиданными действиями, но затем он замедляется, целуя каждый сантиметр моего лица, шеи, груди, пока не растворяется во мне. Я наслаждаюсь его прикосновениями и впитываю его любовь, даже если сама не способна высказать ее словами в ответ.

Я кончаю быстро и сильно, обернув руки вокруг его шеи. Еще два последних толчка, и он кончает, наполняя меня. Мне никогда не будет достаточно этого мужчины.

– Я люблю тебя, Сейдж, – шепчет он мне в губы, а затем ставит на пол; его взгляд с рассерженного сменился на нежный. – И я буду показывать тебе снова, и снова, и снова, как сильно тебя люблю, пока ты не будешь способна сказать это в ответ.

* * *

Я просыпаюсь и обнаруживаю, что Холт сидит в гостиной нашего номера, держит ноутбук на коленях и попивает кофе. На заднем фоне включен канал CNN на огромном экране телевизора.

Я прочищаю горло, привлекая внимание Холта.

– Доброе утро. – Я прикрываю глаза от яркого солнца, проходящего сквозь огромные окна нашего номера.

Холт улыбается мне.

– Доброе.

Крепче стягиваю пояс на халате и сажусь рядом с ним на диване.

– Во сколько мы улетаем сегодня?

– Не терпится вернуться домой? – спрашивает он, поставив ноутбук на кофейный столик перед собой.

– Нет, – поглаживаю тыльную сторону шеи. – Но, если у нас есть лишнее время, я бы хотела проведать твою маму.

– Я ценю твое беспокойство, – начинает он, положив ладонь мне на бедро, убирая края халата в сторону. – Но я уже поговорил с ней. Она чувствует себя лучше и извиняется за прошлый вечер. – Холт скользит ладонью вверх по внутренней части моего бедра, заставляя меня развести ноги.

– Я рада, – отвечаю я, задержав дыхание.

В его глазах виден голод.

– Мы не уедем до полудня, и я планирую провести это утро, показывая, что чувствую к тебе. – Он наклоняется и целует меня в губы, пока пальцами находит мой центр. Я хватаю ртом воздух, когда его палец кружит по моему клитору, и тут же вжимаюсь в диван, чтобы предоставить ему больший доступ.

– О нет, не здесь, – говорит он, вставая. Холт тянется к моей ладони, поднимает меня и медленно ведет спиной к спальне. – Я планирую провести все утро, исследуя это прекрасное тело, – произносит он, раскрывая пояс моего халата. – Когда будешь думать о Нью-Йорке, я хочу, чтобы ты вспоминала о том, какой ты была уставшей и чувствительной, но не от прогулок по городу.

Он ведет меня к кровати, остановив, только когда ноги касаются матраса. Затем снимает халат с моих плеч, позволяя ему упасть у наших ног. Снова коснувшись местечка между моих ног, он нежно потирает, а я задыхаюсь от его прикосновения.

– Ты влажная, – констатирует Холт, проскальзывая в меня пальцем. – И такая чертовски тугая. Ложись. – Он укладывает меня на кровати, спиной вжимая в мягкий матрас.

Кожу покрывают мурашки, когда он проводит ладонями по нежной коже живота к груди. Он щипает меня за соски, и моя спина выгибается дугой в ответ на его прикосновения. Я растворяюсь в Холте, пока он неспешно трогает меня. Его пальцы и губы помечают каждый сантиметр моего тела – он заявляет на меня свои права через слова и прикосновения.

С каждым поцелуем я позволяю стенам, которые возвела, обрушиваться, кирпичик за кирпичиком, открывая Холту доступ к своему сердцу, которое, я думала, было мертво.

После дневного сна я просыпаюсь удовлетворенной, свернувшись в объятиях Холта, а послеполуденное солнце пробивается через окно.

– Привет, – тихо произносит он. – Пора вставать, – целует меня в щеку. – Машина прибудет через час.

Я переворачиваюсь и обнимаю его за шею.

– Я могла бы лежать здесь вечно, – покрываю его грудь легкими поцелуями.

– Думаю, мне бы понравилось, – нежно говорит он, пробегая пальцами по моим волосам.

Оборачиваю его ноги своими и чувствую биение его сердца на уровне собственной груди.

– Спасибо, что взял меня в Нью-Йорк. Я превосходно провела здесь время.

Холт смотрит мне в глаза и нежно улыбается.

– Я тоже отлично провел время. – Он в последний раз целует меня в лоб, а затем поднимается с кровати.

* * *

Через пять с половиной часов мы движемся по посадочной полосе в Чикаго; Нью-Йорк все еще в памяти. Холт проработал весь обратный полет, а я устроилась на одном из огромных откидных кресел и читала. Сейчас же мистер Джонс ждет нас у машины и загружает наши чемоданы, пока Холт усаживает меня на заднее сиденье. Меньше, чем через час я просыпаюсь от дремоты, когда мы въезжаем на подъездную дорожку у дома Холта.

– Мы дома, – будит он меня поцелуем.

Дом. Сколько бы я ни противилась мысли потеряться в Холте так быстро, именно это и кажется домом. Не само здание, а Холт. Он – мой дом.

Глава 15

Холт

Лежа в постели, я воспроизвожу в голове едкие слова своей матери. Ее глаза блестели от слез, и она цеплялась за мои руки.

– Расскажи ей, Холт, – умоляла она. – Ты должен ей рассказать.

Я глубоко вдохнул.

– Сейчас не могу. Слишком поздно.

Она крепче сжала мои руки, умоляюще глядя на меня.

– Никогда не поздно. Ты потеряешь ее, если не будешь честен.

– Ты думаешь, я не знаю этого? – огрызнулся я. Вздохнув, освободился из ее хватки. – Поэтому-то я и не могу ей рассказать. Я ее потеряю.

Она покачала головой; на ее плечи лег тяжелый груз печали.

– Холт, как так получилось, что ты впутался в такую ситуацию?

– Я пытался исправить кое-какие ошибки. Я понятия не имел, чего ожидать, когда она вошла. – Я обхватил лицо ладонями, а затем запустил их в волосы, да так и оставил лежать на макушке.

– Тогда все и должно было закончиться. Ты понимаешь, что это с ней сделает?

Мои руки опустились, когда мама закрыла свое лицо ладонями и заплакала.

– Я думала, мы уже это прошли.

Хныканье Сейдж вырывает меня из моих мыслей. Ее дыхание частое, а плечи начинают трястись. Я прижимаю ее ближе.

– Сейдж. Малышка, все хорошо. Я здесь. – Она просыпается и ерзает в моих объятиях. – Ты в порядке?

Она быстро кивает и потирает шею.

– Да.

Капельки пота собираются у нее на лбу, и она смахивает их.

– Тот же сон?

– Тот же кошмар, – поправляет она, в ее голосе слышится грусть.

– Хочешь поговорить о нем?

– Не очень… – Она сомневается, но устраивается поудобней на сгибе моей руки. Ее голова покоится на моей груди, а рука спокойно лежит на животе.

Я вздыхаю.

– Когда-нибудь, я надеюсь, ты будешь достаточно мне доверять, чтобы рассказать.

– Когда-нибудь, я надеюсь, у меня их больше не будет, и нам не придется об этом говорить, – тихо произносит она. – Можно только надеяться.

Сейдж произносит это так безнадежно, что мое сердце разрывается от боли.

– Я люблю все в тебе, Сейдж. Хорошие стороны, плохие, то, что тебе не нравится и что пугает тебя. Я люблю все это, потому что это делает тебя такой, какая ты есть. – Ее рука напрягается возле меня, и она нежно целует мою грудь. – Подумай об этом… помечтай обо мне, – шепчу ей.

Очень скоро Сейдж снова проваливается в сон, пока я борюсь с желанием закопать поглубже свою вину за вранье о том, кто я на самом деле. Каждое слово, которое выкрикивала мать, звенит в ушах, не давая спать.

* * *

Утром в понедельник мы стоим в привычной чикагской пробке, несмотря на то, что находимся всего в паре километров от офиса. Сейдж нервно теребит свои волосы и бормочет себе под нос, устраиваясь поудобнее на сиденье.

Обхватив руль, я объезжаю другой автомобиль, пытаясь совершить неразрешенный поворот налево, и ругаюсь про себя.

– По какому поводу волнуешься?

– Ни по какому.

– Сейдж, – настаиваю я.

Она вздыхает.

– Мне нравятся наши выходные вместе, но то, что творится из-за этого в офисе… – Ее голос затихает, и она поглядывает на меня краем глаза.

Тянусь к ее руке и слегка сжимаю ее.

– Ты же знаешь, почему они так делают, верно? Потому что ты позволила этому случиться. Зайди и скажи им, что прекрасно провела время в Нью-Йорке. Скажи им, что купила платье и посетила бессмысленный ужин с моей мамой.

– Он не был бессмысленным.

Она права, но я не отвечаю.

– Сейдж, ты знаешь, о чем я. Если расскажешь им такую историю, они почувствуют, словно получили от тебя именно то, что им нужно, и оставят тебя в покое.

– Они начнут доставать меня по мессенджеру, пытаясь выяснить все детали, – спорит она. – Ты не знаешь этих людей. Они безжалостны, – говорит она раздраженным тоном. Она слишком остро реагирует, и сама прекрасно это осознает.

Я не могу не рассмеяться.

– Я знаю этих людей, детка. Я их нанимал.

– Они все твердят: «Расскажи мне о Холте», – говорит она писклявым голосом, морща носик.

Я перебиваю ее:

– Кстати, об этом… – Я бросаю на нее взгляд, и она поворачивает голову в мою сторону. – Хэштэг Насколько Холт Горяч? Серьезно? – широко улыбаюсь.

Ее щеки немедленно заливаются краской.

– Как ты узнал об этом?

– Сейдж. Все просматривается. Айтишники просто балдеют от поиска сообщений или писем. И вот они подумали, что будет прекрасной идеей поддеть меня этим хэштэгом, – закатываю глаза, когда вспоминаю, как наш ведущий айтишник бросил на мой стол бумаги, в которых был изложен разговор обо мне.

– Я хочу провалиться сквозь землю прямо сейчас! – Она откидывает голову назад на подголовник, а я смеюсь.

– Должен сказать, я польщен.

В ответ Сейдж ворчит:

– Мне так стыдно, но ты же знаешь, что не я выдумала тот хэштэг. Я уверена, что это Кинсли. Я убью ее, – бормочет она себе под нос, а я снова заливаюсь смехом.

– Меня больше ничего не удивляет, Сейдж. Это все забавно. Но я хотел предупредить тебя, что вся переписка просматривается.

– Поняла. – Она вздыхает. – Этот понедельник уже такой отстойный, хотя я еще даже не в офисе.

Сворачиваю к охраняемой парковке и жду, пока ворота поднимутся.

– Сходи за кофе с Роуэном. С ним всё всегда становится лучше.

– Он тоже думает, что ты горяч, – неохотно признается она, выглядывая в окно.

Я больше не могу сдерживать смех.

– Это я тоже уже знаю.

Сейдж лишь качает головой, подавляя смех.

* * *

Наши будни превратились в рутину. Сейдж остается со мной, а я подвожу ее на работу. Мы ужинаем, занимаемся любовью и вместе засыпаем. Именно так я планирую провести свою жизнь с ней. Просто… идеально.

Субботним утром я бегу вдоль озера. Здесь необычайно тихо, но я не возражаю против спокойствия. Сегодня день ежегодной коктейльной вечеринки в «Джексон-Гамильтон», поэтому Сейдж в спа вместе с Кинсли и Эмери. Девочки балуют себя, пока я выпускаю пар, мчась по мостовой. Мои легкие горят, а ноги болят, когда я выхожу на финальную прямую, протяженностью примерно в полтора километра, но я выкладываюсь полностью до тех пор, пока не падаю на густой газон перед домом.

Лежа на спине, смотрю на грозовое небо, темные облака клубятся над головой. Освежающий бриз с озера добавляет прохлады, и уже через неделю или около того, как мы знаем, погода изменится. Осень уже не за горами. Огромные деревья только начинают сбрасывать свои листья, но их цвет еще не поменялся.

Бросаю взгляд на время на мобильном и решаю зайти внутрь, чтобы принять душ, прежде чем Сейдж вернется из спа-центра. После душа переодеваюсь в смокинг и слышу хихиканье с первого этажа. Девчонки.

Сбегаю по лестнице и останавливаюсь перед входом в кухню, где Кинсли, Эмери и Сейдж втроем стоят возле кухонного островка, передавая по кругу бутылку шампанского. Их идеально уложенные волосы и голливудский макияж выделяются на фоне штанов для йоги и футболок.

Они потягивают шампанское из бокалов, а я посмеиваюсь про себя, когда Кинсли громко шепчет:

– Не могу поверить, что я в доме Холта Гамильтона!

Сейдж закатывает глаза, и Эмери присоединяется к разговору.

– Не могу поверить, что Сейдж может спать с Холтом Гамильтоном, когда пожелает.

– Довольно! – смеется Сейдж и ставит свой бокал. – Это все лишь Холт. Ничего особенного.

Эмери фыркает:

– Ничего особенного? Ты встречаешься с самым завидным женихом штата Иллинойс, и он по уши в тебя втрескался.

– Ну ладно, ладно, – смягчается Сейдж, и я решаю, что сейчас лучшее время, чтобы сообщить о своем присутствии.

– Дамы, – говорю я, заходя на кухню. Все три женщины поворачиваются в мою сторону, но никто ничего не говорит. – Здесь все хорошо? – спрашиваю я, задумавшись, почему они притихли.

– Божечки мои, – бормочет Кинсли себе под нос.

– Кинсли? – Я приподнимаю бровь.

– Неа. Ага. Все отлично. – Она поднимает свой бокал шампанского и запрокидывает голову назад, опустошая его.

– Выглядишь потрясающе, – шепчет Сейдж, направляясь ко мне, чтобы чмокнуть в щеку. – Никогда не видела тебя в смокинге. Тебе идет, – Она ухмыляется и берет меня под руку.

– Дамы, выглядите очаровательно. – Сейдж сногсшибательна, но я не хочу выделять ее.

Сейдж улыбается мне.

– Мы решили подготовиться здесь. Нет смысла отправлять Кинсли и Эмери переодеваться домой, чтобы потом возвращаться в центр города.

Сердце трепещет, когда задумываюсь о том, что она считает мой дом своим. Я киваю.

– Конечно. На этаже есть гостевая комната с ванной. Пожалуйста, чувствуйте себя, как дома. Я посмотрю, сможет ли мистер Джонс отвезти нас в машине побольше.

– Нет! – прерывает Эмери. – Мы не хотим мешать вашему вечеру. Я могу сесть за руль. Спасибо, что позволили переодеться здесь.

– Ну и хорошо. – Я не стану с ней спорить, потому что хочу Сейдж в полном своем распоряжении на заднем сиденье моей машины. – Сейдж, мистер Джонс будет здесь через тридцать минут. Дамы, вам хватит времени, чтобы переодеться и нанести последние штрихи?

– Этого будет более чем достаточно, – отвечает Эмери.

Кинсли наполняет бокалы шампанским, и они уходят в гостевую комнату.

Сейдж прислоняется к кухонному островку и постукивает указательным пальцем по верхушке бокала.

– Извини, я должна была спросить у тебя разрешения, прежде чем их приглашать.

Я хмурюсь.

– Твоим друзьям здесь всегда рады.

– Знаю, но я должна была хотя бы предупредить тебя.

– Не проблема. – Подхожу к Сейдж и приобнимаю ее за талию, притягивая к себе. Она резко вздыхает, когда я прижимаюсь губами к ее шее. – Мне нравится, когда твои волосы убраны назад, – бормочу ей на ушко. – Так мне открывается лучший доступ к твоей прекрасной шее. – Отклоняюсь и пробегаю пальцами по ее коже.

– Как бы сильно я ни хотела продолжения, мне пора собираться, – хихикает она и целует меня. – Но я бы с удовольствием посмотрела после вечеринки, куда все это заведет. – Ее зеленые глаза мерцают при свете дня.

– Можешь быть абсолютно уверена, я покажу тебе, куда это заведет, – тихо посмеиваюсь я.

Она похлопывает меня по руке и отталкивается от островка.

– Встретимся наверху. Мне может понадобиться помощь с молнией.

Я приподнимаю брови, и мои губы расплываются в озорной улыбке.

Сейдж ухмыляется мне.

– Всего лишь молния.

Следуя за Сейдж наверх, ловлю себя на том, что пялюсь на ее прекрасное тело, когда она снимает свою повседневную одежду и становится передо мной обнаженной, словно призывая меня коснуться ее. Мой пульс ускоряется, пока я наблюдаю за тем, как она надевает белье телесного цвета, прикрывая все свои участки тела, к которым я до смерти хочу прикоснуться… и попробовать.

Затем осторожно надевает свое длинное изящное платье. Она сногсшибательна. Оливково-зеленый цвет идеально сочетается с ее глазами, а шелк обтягивает тело, демонстрируя каждый соблазнительный изгиб. Крой платья таков, что одна рука и плечо остаются обнаженными, а разрез проходит по длине ее стройной ножки, заканчиваясь у середины бедра.

Все в ней вызывает изумление. Она подходит ко мне, ее движения плавные. Сейдж как кошка, охотящаяся за своей добычей. Только я позволю ей уничтожить себя. Она встает передо мной и поворачивается, выставляя участок обнаженной спины напоказ. Я застегиваю платье, но перед этим нежно пробегаю пальцами по изгибу ее спины, наслаждаясь ощущением шелковистой и гладкой кожи.

– В тебе все прекрасно. – Провожу ладонями вверх и вниз по ее рукам.

Она поворачивается ко мне лицом, с любовью задерживая взгляд на моих глазах.

– А в тебе все совершенно.

– Не могу дождаться возвращения сюда, мисс Филлипс. – Провожу большим пальцем по ее скуле, и Сейдж прижимается щекой к моей ладони.

– Нам нужно идти, – тихо говорит она.

Склонившись к ней, быстро целую в лоб. Она забирает свой клатч с кровати, и я помогаю Сейдж спуститься с лестницы в этом длинном платье. Кинсли и Эмери уже дожидаются нас на кухне.

– Вам двоим не стоит так показываться, – усмехается Кинсли. – Нечестно, что двое самых красивых людей в мире нашли друг друга. Ну же, Холт. Тебе же нравятся круглолицые низенькие девушки вроде меня, верно?

– Ты так же красива, как и Сейдж, – отвечаю ей вежливо. – И, Эмери, ты выглядишь так же чудесно.

На самом деле все три дамы выглядят изумительно, каждая по-своему. Мы все вместе покидаем дом, Кинсли и Эмери едут за нами, пока мистер Джонс везет нас с Сейдж.

Через двадцать пять минут мы уже стоим в лифте, поднимаясь в пентхаус. Когда двери открываются, звуки смеха и классической музыки наполняют обычно тихое пространство. Сотни людей стоят, болтают и выпивают. Официанты разносят подносы с шампанским, вином, пивом и закусками, ловко маневрируя в толпе народа.

– Твою ж мать, – бормочет Сейдж себе под нос.

– Здесь всегда так, – говорю ей. – Просто наслаждайся. Здесь есть и клиенты. – Я киваю мистеру Карузо, гендиректору «Карузо Индастриз» и владельцу четырех наших самолетов. – Здесь даже есть конкуренты. У нас доброжелательный бизнес, Сейдж. Какими бы жестокими ни казались, мы в хороших отношениях со всеми нашими конкурентами.

Она кивает и сжимает мою руку. Кинсли и Эмери двигаются бочком к столу и хватают по бокалу шампанского.

– Дамы, обязательно найдите наших клиентов, – напоминаю им, а затем веду Сейдж сквозь толпу. Приятно, что Сейдж находится тут со мной. Я привык к одиночеству на таких мероприятиях. Понизив голос, говорю ей: – Не беспокойся о Серджио Перезе. Он будет здесь, но должен понимать, что ты недоступна. Веди себя уверенно, ты не обязана подтирать его зад. – Я приподнимаю брови, прекрасно зная, что она сделает что угодно, чтобы сохранить его деньги у нас, но я не хочу, чтобы Сейдж вела переговоры по каждой авиационной сделке.

– Но… – начинает она, но я прерываю ее.

– Мы не станем это снова обсуждать. Ясно? – Ненавижу вести себя как мудак, но с этим разговором покончено.

– Мистер Гамильтон, – вмешивается мужской голос. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто подошел. Это Роберт Уэллингфорд, владелец «Компас Авиэйшн». Его сияющие седые волосы выделяются на фоне загорелой кожи и темного костюма.

– Роберт, – говорю я, протягивая руку, чтобы пожать его ладонь. – Рад снова вас видеть.

– Аналогично. – Он делает глоток виски из своего бокала, улыбаясь Сейдж. – А кто эта красотка?

Я сжимаю ее руку один раз, а потом отпускаю, представляя мужчине.

– Это Сейдж Филлипс. Сейдж работает на…

Он прерывает меня, дотягиваясь до ее руки.

– Я слышал много прекрасного о вас, юная леди. Настолько много, что с удовольствием похитил бы вас у «Джексон-Гамильтон» и забрал к себе в «Компас». – Он громко смеется, и Сейдж дружелюбно присоединяется к нему в ответ.

Она любезно протягивает свою руку.

– Приятно с вами познакомиться, сэр.

– А мне-то как приятно. – Вместо того чтобы пожать ладонь, он притягивает ее к своим губам и целует над костяшками. – Однако, кажется, Холт уже обеспечил вас не только работой. – Роберт снова поворачивается ко мне. – Хорошая работа, сынок. Она умна, талантлива и красива. Береги ее. – Он похлопывает меня по плечу, и я киваю, не желая обсуждать наши с Сейдж отношения с ним.

– Отличная вечеринка. – Он меняет тему, и я вижу, что Сейдж заметно расслабляется. – Ты знаешь толк в развлечениях.

– Благодарю. Надеюсь, вы хорошо проводите время.

– Всегда, – отвечает он, поглядывая за мое плечо. – Гляди-ка, там Монти Фримен. Я искал этого засранца весь вечер. – Роберт отступает, но затем снова быстро поворачивается, чтобы попрощаться. – Был рад встрече, мисс Филлипс. Мое предложение в силе, – говорит он серьезно. – Как только будете готовы уйти от этого привлекательного болвана, работа будет ждать вас.

И он удаляется, посмеиваясь, а я качаю головой на высказывания этого сумасшедшего старика.

– Все в этой индустрии в возрасте? – спрашивает меня Сейдж.

– В основном. «Джексон-Гамильтон» – самый молодая авиационная компания с точки зрения того, как давно мы в этом бизнесе, как и наши сотрудники. Я бы хотел думать, что у нас больше привилегий, чем у конкурентов, потому что у нас более продвинутые технологии, и наши предпринимательские качества отличаются от качеств конкурентов, – уверенно объясняю я.

Вижу Серджио Переза на другой стороне зала. Он наблюдает за нами и кивает мне, когда видит, что я заметил его.

– Перез на девять часов, – предупреждаю Сейдж. – Оставайся около меня.