355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ребекка Ли » Принцесса-беглянка » Текст книги (страница 6)
Принцесса-беглянка
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 01:59

Текст книги "Принцесса-беглянка"


Автор книги: Ребекка Ли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

«Слон в посудной лавке…» Адам рассмеялся.

– Не следует быть такой строгой к себе. – Он снова протянул Джиане носовой платок. – Оставьте его у себя. На случай если из пальца опять потечет кровь.

– Да, спасибо… – Она кивнула. – А за пастушку я все-таки заплачу.

Адам в раздражении покачал головой.

– Забудьте об этой пастушке! – закричал он. – Мне ее нисколько не жалко. По правде говоря, меня гораздо больше заботит ваше проклятое животное. Не хочу, чтобы пес спал на моей кровати!

Глава 11

Принцесса королевской крови Сакс-Валлерштайн-Каролии постоянно следит за поведением и местопребыванием своих королевских домашних животных. Она защищает их от гостей замка, чтобы те не причинили вред ее домашним любимцам, а также защищает гостей от животных.

Принцип и правило № 1112 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению ее высочества принцессы Мэй, 1867 год

– Вы про Вагнера? – спросила девушка, и в ее голосе прозвучала тревога; она в испуге смотрела на Адама.

– Конечно, про Вагнера. Про кого же еще?

Джиана в растерянности осмотрелась:

– А где он?..

– Когда я видел его в последний раз, он спал на моей кровати.

– А Бренна была с ним?

Адам нахмурился.

– При чем здесь Бренна? Нет, Бренны поблизости не было. А пес действительно спал на моей кровати.

– Ах, знаете… Когда я собралась делать уборку в комнате мистера О'Брайена, я оставила Вагнера на попечение Бренны. Где же в таком случае Бренна? И почему Вагнер сейчас не с ней?

– Возможно, потому, что вашей сестре больше нравится спать в своей постели, а не в моей. Чего нельзя сказать о вашей собаке.

– Мне нужно забрать Вагнера, – сказала Джиана. – И закончить работу.

– С вас хватит на сегодня. Вы поранили руку. Пусть вашу работу закончит кто-нибудь другой. Например, ваша сестра.

Джиана покачала головой:

– Нет.

– Почему? – удивился Адам.

– Это не входит в ее обязанности.

Брови Адама поползли на лоб.

– А в ваши… входит?

– Да, разумеется.

– Как так? Почему вы чистите камин, а ваша сестра в это время отдыхает? Что же входит в ее обязанности? Ведь она даже не сумела проследить за псом.

– Дело в том, что Бренна – горничная дамы, – с невозмутимым видом объяснила Джиана.

– Как так? – не понял Адам.

– Ее обязанность – прислуживать хозяйке дома. То есть одевать и раздевать ее, причесывать, чинить белье…

– Но здесь некому прислуживать. В этом доме нет госпожи, – напомнил Адам.

Джиана потупилась и пробормотала:

– Возможно, когда-нибудь появится.

– Неужели? – Адам с любопытством посмотрел на девушку. – Почему вы так думаете?

– Если какой-то господин затевает дорогостоящий ремонт дома, то это означает, что он собирается обзавестись семьей. Поэтому мы предположили, что вы не станете исключением из правил…

– Предположили? – Адам внимательно посмотрел на девушку. «Судя по всему, она пытается выведать, каковы мои дальнейшие планы», – подумал он. Поэтому решил ответить в том же духе. – Неужели вы настолько наивны, чтобы видеть связь между ремонтом дома и намерением создать семью? И даже если «какому-то господину» захочется обзавестись хозяйкой в доме, то ему совершенно не обязательно вступать для этого в законный брак. Разве вы так не считаете?

Не зная, что ответить, Джиана молча смотрела на Адама.

Воспользовавшись ее замешательством, он вытер сажу с ее щеки и проговорил:

– Так кто же вы такая на самом деле? Та ли вы, за кого себя выдаете? Где Джорджи, с которой я познакомился, когда только приехал сюда?

Джиана смертельно побледнела; она была почти уверена, что сейчас последует разоблачение…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала она. – Что вы этим хотите сказать?

Адам тяжело вздохнул. В словесном поединке с Джианой он снова забыл о том, что она всего лишь неискушенная молоденькая девушка, а английский язык не является для нее родным.

– Я хочу сказать, что стыдливость и жеманство вам не к лицу, Джорджи.

– Вам тоже, – ответила она с вызовом в голосе.

– Видите ли, Джорджи, еще никто не называл меня скромником. И если женщина отвечает мужчине так, как отвечаете вы, то обычно подразумевается, что она жеманничает, намеренно притворяясь стыдливой. Когда же мужчина так отвечает, предполагается, что он хитрит.

– А вы сейчас хитрите?

Адам расплылся в улыбке.

– Ну вот, наконец-то. Теперь я вижу перед собой ту самую Джорджи, которую знаю и лю… – Адам осекся.

Святые угодники! Чтобы скрыть смущение, он утер лоб ладонью. Что это на него нашло? Неужели влюбился? Но ведь Джорджи – полная противоположность всему тому, что он желал видеть в женщине. Неужели его вкусы внезапно изменились? Да, возможно. Потому что Джорджи – настоящая красавица. И потому что его сердце бьется быстрее, когда он видит ее. Адам без труда распознал тревожные симптомы, сопутствующие любви, однако не знал, можно ли с этим что-то поделать, можно ли предотвратить несчастье. «Возможно, уже поздно, – промелькнуло у него в голове. – Возможно, мне уже не спастись от любви. Если только не…»

Адама раньше никогда не влекло к таким женщинам, как Джорджи. В его вкусе были совершенно другие красотки – миниатюрные брюнетки с темными глазами. Блондинки ему не нравились, от их слащавого образа, который описывался в дешевых дамских романчиках, его тошнило. Однако со времени отъезда из Невады у Адама не было ни одной женщины. К тому же эта блондинка смотрела ему прямо в глаза и, возможно, тем самым просто возбуждала его мужское любопытство.

Адам приблизился к Джиане почти вплотную. Если он ее сейчас поцелует, то, может быть, это станет для него всего лишь мимолетным приключением, которое скрасит его пребывание в Шотландии…

Он уже собирался сделать последнюю попытку спастись и отступить, но в этот момент Джиана приподнялась на цыпочки и, запрокинув голову и закрыв глаза, приоткрыла губы…

Адам посмотрел на эти губы и понял, что пропал… В следующее мгновение он поцеловал Джорджи, и ее губы оказались сладкими как мед.

Маккендрика неудержимо влекло к этой девушке, но он понимал, что нельзя потерять над собой контроль. Прервав поцелуй, он попытался отстраниться, но Джиана, обхватив Адама руками за шею, тотчас же привлекла к себе.

– Боже, помоги мне, – прошептал он. И тут же принялся покрывать поцелуями ее лицо.

А потом он снова и снова целовал ее в губы, и Джиана страстно и восторженно отвечала ему на каждый его поцелуй. При этом было очевидно, что девушка совершенно неопытна и старается ему подражать, то есть целовать его так же, как он целовал ее.

Несколько минут спустя Адаму стало ясно, что Джиана – прекрасная ученица, обладающая несомненным дарованием и подающая большие надежды. Она быстро делала успехи, чутко отзываясь на каждое его движение и превращаясь из новичка в знатока и эксперта. От ее поцелуев у Адама кружилась голова и по спине пробегали мурашки.

– Все, довольно, – пробормотал Адам, высвобождаясь из ее объятий. Ему нужно было остановиться, пока он не овладел Джорджи прямо на полу в спальне О'Брайена.

– Но почему? – удивилась Джиана. Она только что научилась целоваться, и теперь ей очень хотелось как следует попрактиковаться. – Знаете, мне так понравилось…

– Весьма польщен, – с язвительной усмешкой ответил Адам. – Но урок окончен. – Однако руки словно сами собой тянулись к Джорджи, и ему пришлось сжать кулаки, чтобы не прикасаться к ней.

– Я не желаю, чтобы урок заканчивался, – решительно заявила Джиана; она говорила тоном, не терпящим возражений, говорила так, словно отдавала распоряжение своим подданным.

Адам отступил на шаг и с любопытством взглянул на девушку.

– Сомневаюсь, моя милая, что вы хотите оказаться на полу с поднятыми над головой юбками. А ведь именно это и случится, если мы сейчас же не прекратим целоваться.

– Правда? – с недоумением пробормотала Джиана. С любопытством глядя на Адама, она вдруг воскликнула: – Ах, как это необычно и странно!

– Да уж… – усмехнулся Адам. – До того необычно и странно, что миллионы людей проделывают это каждый день.

– Неужели?

Адам со вздохом покачал головой.

– Да, представьте себе. Дело обстоит именно так. Иначе откуда же брались бы дети?

Джиана в изумлении таращилась, на Адама. Наконец пробормотала:

– Так вот, оказывается, в чем дело… – Разумеется, Джиана и раньше знала, что естественным результатом брака являются дети. И конечно же, она отдавала себе отчет в том, что ее долг, как принцессы королевской крови, – вступить в брак в интересах своей страны и народа и подарить супругу и княжеству наследника. Но только теперь, поцеловавшись с Адамом Маккендриком, Джиана наконец-то получила представление о том, откуда берутся дети, которые появляются у женщин, не состоящих в браке. – Ах, знаете, я не задумывалась об этом, – добавила она. – Если честно – даже понятия не имела.

– Вы и сейчас не имеете об этом понятия, – ответил Адам с мягкой улыбкой. – И я хочу, чтобы вы продолжали оставаться в неведении относительно этого вопроса. Ради нас обоих. – Он направился к двери. Обернувшись, добавил: – Держитесь от меня подальше, Джорджи. Держитесь подальше от моей спальни и от моей постели. И пусть ваше чудовище также держится подальше от моей комнаты и от моей кровати.

– Но, сэр…

О Боже! Она назвала его «сэр»! И это сразу же после их пылкого поцелуя! Значит, в ее глазах он похож на заурядного богатого сластолюбца, который не прочь переспать со своей служанкой. Это открытие для него словно удар ниже пояса.

– Меня зовут Адам, разве не знаете? Когда мужчина учит девушку целоваться, она по крайней мере должна называть его по имени.

– А мужчина, научив девушку целоваться, должен по крайней мере продолжить обучение, Адам. – Не дожидаясь ответа, Джиана быстро прошла мимо него и вышла из комнаты. А Адам хотел последовать за ней, однако сдержался.

Глава 12

Благодетельный Барон ненавидит всяческие тайны и загадки и считает своим долгом их разгадать.

Вторая часть «Правдивых приключений Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость». Сочинение Джона Дж. Букмана, 1874 год

– Здесь творится что-то странное, парень, – пробормотал О'Брайен, сделав глоток виски.

– Неужели? – с иронией в голосе спросил Адам. – Почему ты так решил? Может, только потому, что слуги не поленились сделать своему хозяину замечание – мол, после ужина следует пить бренди, а не виски? Кроме того, они заявили, что хозяин не должен пить со своим камердинером, – добавил Адам с усмешкой.

Была глубокая ночь, все слуги уже давно спали, а Адам и Мерфи сидели в библиотеке, куда удалились сразу же после ужина.

– Подумаешь!.. – фыркнул О'Брайен. – Замечания слуг тебе не повредят. Их поучения ничто по сравнению с тем, что приходится терпеть мне. Мне приходится выслушивать долгие и нудные рассуждения о важности этикета при общении со своим господином. Ты же у нас землевладелец, хозяин поместья. Поэтому твой личный секретарь считает своим долгом поучать меня. Кстати, он заявил, что я должен завтракать в комнате для слуг, представляешь? Ты, разумеется, ничего не замечаешь, но мне пора открыть тебе глаза и рассказать о том, что творится в стенах твоего дома.

– А что именно говорит тебе Максимилиан?

– Тема обычно одна и та же: отношения между слугой и его господином. Мне следует усвоить, что слуга должен соблюдать дистанцию. И не должен считать себя ровней своему хозяину. – О'Брайен осушил стакан до дна и поставил его на столик рядом с креслом.

– А если хозяин, например, желает выпить со своим слугой? – осведомился Адам.

О'Брайен рассмеялся.

– Не имеет значения. Слуга в любом случае обязан соблюдать дистанцию.

Адам тоже рассмеялся.

– И все же, дружище, я надеюсь, что ты поладишь с Максимилианом Лангстромом. Я верю в тебя.

– Это хорошо, что ты в меня веришь, – с усмешкой заметил Мерфи. – А вот я, приятель, уже лично начинаю терять веру в тебя.

Адам внимательно посмотрел на друга:

– Ты о чем?

– Согласись, парень, ты проводишь слишком много времени вне стен дома. Все занимаешься своей площадкой для игры в гольф и…

– Сам знаешь, что я должен руководить строительством, – перебил Адам.

– Да, верно. Но слуги привыкли, что тебя постоянно нет дома, поэтому пропускают твои распоряжения мимо ушей.

– Они и раньше пропускали мои распоряжения мимо ушей, – возразил Адам. – Меня здесь слушаются только работники из деревни, специалисты из Глазго и люди из гольф-клуба «Сент-Андрус»…

О'Брайен покачал головой.

– Работники из деревни подчиняются Изабель и Гордону, а теми руководит Максимилиан, понятно? Именно он здесь всем заправляет. Хотя дом и окрестные земли принадлежат тебе, дружище, сдается мне, что у тебя отняли власть…

– Нельзя отнять то, чего у меня никогда не бывало, – грустно усмехнулся Адам. – Я никогда не управлял домашним хозяйством. Мне даже не удалось справиться с проклятым псом.

– Снова застукал его в своей постели?

– Совершенно верно. Спал как младенец с выражением блаженства на мохнатой морде.

– А где в это время находилась, его прелестная хозяйка? – поинтересовался О'Брайен.

– Чистила камин в твоей спальне.

– Ты шутишь! Джиана Лангстром? Она занималась такой грязной работой?

– Представь себе. Причем делала это в своем шикарном черном платье, сшитом по последней парижской моде. Да, я почти уверен, что оно от известного французского модельера.

– Ты считаешь себя большим знатоком парижской моды?

– Если бы ты провел столько же времени с Керстин, сколько я, ты бы тоже начал разбираться в модах. Это было черное шелковое платье со шлейфом и с маленьким турнюром, расшитое черным же янтарем. Платье, сшитое по последней парижской моде, поверь мне на слово.

– Я всегда говорил, что ты обладаешь самыми разнообразными талантами. – О'Брайен усмехнулся и добавил: – И ты воистину счастливчик. Вряд ли кто-то еще может похвастать, что среди его прислуги есть девушка, одевающаяся у лучших парижских модельеров. Наверное, все дело в том, что ты Благодетельный Барон.

Адам поморщился и покачал головой:

– Я не настолько щедр, чтобы одевать своих слуг в парижские наряды.

– Тогда кто же им дарит такие наряды? – О'Брайен пристально посмотрел на приятеля.

Адам пожал плечами:

– Понятия не имею, но уж точно не родители и не родственники. Если бы Лангстромы могли позволить себе такие платья, им не пришлось бы работать.

– А может, это платье подарила Джиане графиня Брокавия в знак особого расположения?

Адам молчал. Ему не хотелось делиться с О'Брайеном своими подозрениями, хотя он очень сомневался в реальности существования такой графини. Конечно же, Адам вполне доверял своему приятелю, но он прекрасно помнил, что обещал Джорджи сохранить все в тайне.

– Нет, вряд ли, – ответил он наконец. – Горничной графини была Бренна, а не Джорджи. Следовательно, наряды, отвергнутые графиней, должны были достаться Бренне.

– Однако Бренна не носит таких платьев, – резонно заметил Мерфи.

– Возможно, она их просто не заслужила, – пробурчал Адам.

О'Брайен покачал головой:

– Нет, приятель, не согласен. Если Бренна была горничной, то наверняка заслужила. С какой стати ее хозяйка будет дарить свои платья ее сестре?

– А может, Джорджи помогала сестре убирать комнаты графини? – предположил Адам.

– Нет, парень.

– Почему же?

– Потому что у слуг так не бывает. У них тоже есть своя иерархия. Горничная имеет более высокий статус, чем просто служанка. Любая горничная тебе скажет, что убирать комнаты – ниже ее достоинства.

– Наплевать мне на их иерархию, – проворчал Адам. – Но у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что бедняжка Джорджи скребет и чистит камин, а Бренна в это время отдыхает. Похоже, у нее только одна обязанность – присматривать за собакой. Но даже эту работу она делает спустя рукава.

О'Брайен рассмеялся.

– За этим псом и присматривать не надо: он все время спит. По-моему, Бренне больше нравится проводить время не с собакой, а со своей сестрой и с матерью. Да еще смотреть, как работаю я.

– Как работаешь ты? – удивился Адам. О'Брайен снова засмеялся.

– Скромница Бренна, оказывается, не такая уж скромница. Она очень любит наблюдать за мной.

– Вероятно, камердинер считается наиболее подходящей партией для горничной, – заметил Адам. – По-моему, Бренна находит тебя привлекательным, – добавил он, подмигнув приятелю.

– Все может быть, – ухмыльнулся Мерфи. – К сожалению, по-французски я изъясняюсь еще хуже, чем она по-английски. Даже не представляю, на каком языке с ней говорить. Но одно могу сказать; эта девушка совсем не так ленива, как ты думаешь. И она предана своей сестре.

– Почему ты так решил?

– Максимилиан говорит, чтобы не утрачивать необходимые навыки горничной, она оттачивает свое мастерство на Джиане – готовит для нее ванну, помогает ей одеваться и укладывать волосы.

Адам с удивлением посмотрел на друга.

– Хочешь сказать, что я зря плачу Бренне жалованье?

– Нет-нет, почему же? Ведь Джорджи сейчас понадобится помощь ее сестры, если она поранила руку.

– У нее на руке всего лишь небольшая царапина. Джорджи поранилась осколком фарфора.

– Правда? А Изабель, Альберт и Максимилиан так суетились вокруг нее, будто ее жизнь в опасности. Так значит, малышка опять что-то разбила? Что же на сей раз?

– Обычную безделушку. Фигурку пастушки, что стояла на каминной полке у тебя в спальне.

– Понятно… Значит, теперь – пастушка. Это в дополнение к подносу с тарелками, глиняным трубкам и чашке с блюдцем.

– Совершенно верно, – рассмеялся Адам. – Похоже, что каждый раз, когда эта девушка меня видит, она роняет что-то хрупкое.

– Ты дурно на нее влияешь, – пошутил Мерфи.

– Представляешь, малышка заявила, что заплатит мне за причиненный ущерб. Как будто она получает королевское жалованье!

– Очень трогательно.

– Но я не стану переживать, перебей она хоть всю посуду в доме и все безделушки. Лишь бы ей не пришло в голову разбивать вдребезги мою жизнь.

Глава 13

Принцесса королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия понимает и радостно принимает необходимость для нее приносить личные жертвы ради того, чтобы исполнить свой долг перед своей страной.

Принцип и правило № 5 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1,1432 год

Он поцеловал ее. Адам Маккендрик обнял ее и поцеловал. Джиана до сих пор чувствовала тепло его тела и помнила вкус его губ. Она помнила, каким пылким был этот поцелуй и как она на него отвечала. Она обнимала Адама за плечи, а потом обвивала руками его шею…

Лежа в своей постели без сна и глядя невидящими глазами в потолок, Джиана думала о том, что никогда в жизни, пока жива, она не забудет свой первый поцелуй, не забудет восторг и нежность, переполнявшие ее в эти мгновения. Всю свою жизнь она будет бережно хранить эти чудесные воспоминания в тайных уголках своего сердца. До своего последнего вздоха. Словно бы не веря, что все это в действительности случилось с ней, Джиана потрогала пальцами губы. Эти самые губы поцеловал мужчина. И отныне жизнь ее уже никогда не станет прежней. Вагнер, лежа у нее в ногах, тихонько поскуливал во сне. Джиана никак не могла понять, почему Адам Маккендрик так разозлился, застав Вагнера на своей кровати. Ведь можно дотронуться до собаки большими пальцами ног – и тогда уже не чувствуешь себя в таком одиночестве…

А ведь она, Джиана, всегда была одинока, сколько себя помнит. Отец с матерью чаще всего общались друг с другом и, казалось, ни в ком больше не нуждались. Когда же Джиана подросла, она стала одинокой, потому что теперь рядом с ней не было даже няни. Разумеется, принцесса всегда была окружена свитой, но высокое положение как бы отделяло ее от всех остальных людей, и она даже в окружении придворных чувствовала себя ужасно одинокой.

Но вот теперь, во время поцелуя, ей вдруг стало ясно, что она уже не одинока. Потому что их с Адамом сердца бились в унисон, потому что в эти мгновения они с ним стали словно единым целым. А ведь до этого она постоянно ощущала свою отчужденность от всего мира… К тому же в его объятиях Джиана чувствовала себя в полной безопасности, что случилось с ней впервые после того, как она узнала о трагической гибели родителей.

Вспомнив об отце с матерью, Джиана потрогала рукой золотой медальон, который висел у нее на груди. Раньше он принадлежал ее матери. Когда-то принцесса Мэй сняла его с себя и подарила Джиане. Это было в день, когда девушке исполнилось двадцать лет. Внутри медальона находился миниатюрный портрет ее бабушки и дедушки по материнской линии, скопированный художником с их большого свадебного портрета. И еще внутри медальона хранился потрет ее отца и матери.

Отец всегда говорил, что с первого взгляда понял: Мэй – его суженая, ниспосланная ему Богом. Отец с матерью полюбили друг друга и поженились. Несмотря на возражения министров отца, духовенства и высшей аристократии. Его высочество князь Сакс-Валлерштайн-Каролии Кристиан женился по любви, а не из государственных соображений. И его невеста стояла ниже его по своему происхождению.

Джиана вздохнула. Теперь понятно, почему мать никогда не рассказывала ей, как это приятно – целовать мужчину. Просто это ощущение невозможно передать словами. Его можно только испытать. Это необычайное ощущение чуда и чувство, что ты кому-то принадлежишь, а он принадлежит тебе.

Но Джиана отдавала себе отчет в том, что она принцесса королевской крови. А принцесса королевской крови может принадлежать только своей стране. К тому же принцессе не разрешается целоваться с мужчиной, пока их не объявят мужем и женой. Что же касается удовольствия от самого процесса, то, как догадывалась Джиана, оно главным образом зависит от того мужчины, которого женщина выбирает себе в мужья.

При мысли о том, что ее может целовать какой-то другой мужчина, а не Адам, Джиана невольно поморщилась. Теперь, после того как она поцеловалась с Адамом, ей было трудно представить, что ее мог бы целовать кто-то другой, – например, кто-нибудь из тех мужчин, которые просили у отца ее руки. И уж теперь-то она никому из них не позволит ее поцеловать. Тем более не станет делить с кем-то из них брачное ложе. Это относится также и к ее кузену Виктору.

К сожалению, так сложилось, что принцессы королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн Каролия не были вольны в выборе женихов. Однако Джиане в этом смысле несказанно повезло: отец всячески ограждал ее от назойливых претендентов на ее руку и сердце. В том числе и от Виктора.

Брак ее родителей, основанный на взаимном влечении сердец, являлся исключением в истории Каролии. Ее отец, будучи единоличным и независимым правителем Каролии, мог позволить себе роскошь жениться по любви. Но ведь ее отец был мужчина, а она, Джиана, – женщина.

Да, она женщина, поэтому вынуждена была подчиняться карольским законам и обычаям.

Что же касается ее матери, то принцесса Мэй не была принцессой по рождению, она стала ею после того, как вышла замуж за князя Кристиана. А до этого она даже не являлась подданной Каролии. Леди Каролина Френсис Александра Мэй, единственный ребенок уже немолодого маркиза Бэрраксфорда и его юной супруги, была единственной наследницей довольно крупного состояния.

Рождение наследницы Бэрраксфорда было окружено многочисленными слухами и сплетнями, но счастливые родители не обращали внимания на злую молву. А злые языки утверждали, что леди Мэй внешне совсем не похожа на маркиза. Однако по праву рождения она носила фамилию маркиза, и этот факт ничто на свете не могло изменить.

Маркиз с маркизой не придавали значения злословию, и Бог вознаградил их за это – их дочь, вопреки всем ожиданиям, вышла замуж за князя Кристиана, правителя Сакс-Валлерштайн-Каролии, и, став принцессой, подарила стране наследницу.

Наследницу, оказавшуюся теперь служанкой в охотничьем домике в отдаленной части горной Шотландии, лежащую сейчас со своим ирландским волкодавом и думающую о темноволосом мужчине, поцеловавшем ее.

Принцессу королевской крови Сакс-Валлерштайн-Каролии поцеловал мужчина, который не являлся ее законным супругом. Это было нечто из ряда вон выходящее. Настоящее чудо. А значит, чудеса все-таки случаются.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю