Текст книги "Королевство пепла (ЛП)"

Автор книги: Райннон Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

   – Да. Сделка есть сделка. Задавай вопросы.

   Тепло сердца убивало её, делая смелой. Три вопроса. Селестина обещала. Только три, и столько надо узнать. Ей надо быть осторожной.

   – Ты разбудила драконов.

   – Это не вопрос.

   – Ты сделала зелье на моей крови.

   Селестина только улыбнулась.

   – Моя кровь имеет магию, потому что сделала с помощью магии и... – она почти спросила, но поймала вопрос, закусив губу. Улыбка Селестины усилилась.

   – Ты только выясняла, чем отличается твоя магия. Должна признаться, считала тебя умнее. Я сказала тебе всё, что надо знать. Но ты споткнулась о принца, задавала вопрос, почему твоя магия может стать таким подарком. Ты должна была знать, что из-за меня, принцесса. Всегда из-за меня.

   – Ты слаба. Ты не могла получить без меня сердце. У тебя нет магии  без меня.

   – Я не слабая, не так. Ты полагаешься на меня, чтобы спасти принца. Но я не колдовала прежде в Ванхельме. Нет магии в воздухе, нечего извлечь... Теперь у меня есть кровь и магия. Я благодарна. Но ты не получишь больше ответов, терзая меня заявлениями. Три вопроса. Задай их.

   Пальцы Авроры сжались вокруг сердца. Она могла придумать сотни вопросов, но надо быть осторожной, чтобы получить знания от каждого слова.

   – Почему тебе нужно драконье сердце?

   – Я хочу то, что должно быть моим, Аврора. Хочу волшебство. Я лишь тень себя прежней, и драконы... они дадут мне магию, как твою. Магию, которую никто не отнимет.

   Аврора закусила губу. Она не могла вернуть Селестине силу. Не могла. Но Селестина лишь рассмеялась.

   – Не смотри так страшно. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я хочу вернуть то, что имела. Хочу дать людям магию, что её жаждут.

   – И использовать во вред.

   – Магия всегда вредит слабым. Люди не в состоянии видеть пути в желаниях. Люди думают, что могут просто так получить мечты. Твоя мать была одной из них.

   – И я теперь.

   – Нет, – сказала Селестина. – Не ты. Ты похожа на меня, Аврора, и я хочу тебя в союзницах.

   Если Селестина желала Аврору, то имела планы на неё за пределами сердца дракона и возвращения магии. Но какая польза от Авроры будет после того, как Селестина получит всю власть, о которой мечтала?

   Она должна знать, что задумала Селестина относительно Авроры.

   – Что ты хочешь, чтобы произошло, когда я присоединюсь к тебе?

   Селестина склонила голову, и её улыбка слегка угасла.

   – Хочу тебя в союзницы. Вот и всё. Это всё, на что я с самого начала надеялась. Никто мне не нравился, Аврора. А теперь есть ты. Я знала, вместе мы будем великолепны. – она скользнула ближе, пробежавшись пальцами по волосам Авроры. – Надо было время. Тебе следовало увидеть настоящий мир. Каждый чего-то хочет от тебя, и все в конце концов будут против. Но как только ты увидишь правду, то будешь думать и чувствовать, как я. Я хочу тебя в союзницы, чтобы сделать тебя той, кем ты должна быть. Никто не будет тебя контролировать.

   – Ты будешь контролировать.

   – Нет. Почему я? Ты увидишь вещи, как я их вижу. Если не сейчас, то скоро. Увидишь, – и она шагнула вперёд, протягивая пальцы к сердцу. Всё в ней бесилось от неуравновешенности, воля на губах и наклон головы, она была так убедительна. Она думала, что Аврора присоединится к ней. Из-за проклятия. Из-за той жизни, что для неё сплела Селестина.

   Аврора боролась с желанием отступить, вздрагивая. Драконы кричали над ними. Пусть они придут. Пусть сожгут. Она не отступит.

   – Что предложила мама вместо меня? – спросила Аврора.

   – О, милый ребёнок... Она предложила тебя.

   Сердце Авроры билось в такт с драконьим.

   – Что?

   – Обещаю тебе, это правда. Она попросила ребёнка и обещала, что это будет мой ребёнок. Она продала тебя, когда обеспечивала твоё существование. Твоя мать думала, что может меня перехитрить, потому что не сказала, когда отдаст. Она думала отложить этот момент и защитить тебя. Сказала, что ребёнок может принадлежать мне, но не говорила о том, чтобы забрать из замка. Считала себя настолько умной, чтобы указать на то, что ни один человек не может принадлежать другому, и у нашей сделки не было реальной цены.

   – Она не предавала тебя, просто была умнее.

   – Нет, принесла на тебя проклятье. Я бы воспитала тебя в своей башне истинной ведьмой, если б она позволила. Но она не сделала. Физически я не могла переместить тебя из замка, так что прокляла, чтобы получить желанное, наградить твою мать за заносчивость. Теперь я благодарна ей. Твоя мать дала мне сладкую возможность вырастить вторую себя. Всю власть, предательство, ненависть... сильнее девочки, что росла со свободой, разве нет?

   – Но ты сказала, что от проклятья меня разбудит поцелуй истинной любви. Это вряд ли хороший способ для того. Чтобы раздавить меня.

   – О, Аврора, ты так наивна!  Разве ты не поняла ничего, когда проснулась? Истинная любовь бессмысленная. Ты бы могла любить Родрика. Любила бы его, если б тебе его не навязали, но у тебя не было выбора, на твоём счастье лежала безопасность королевства. Но любовь была клеткой, мешала жить, а ты хотела жить... нет, ты не могла его полюбить. Могла, но мир убил это, – улыбка Селестины усилилась. – Без проклятия ты бы его не встретила, а с проклятьем не полюбишь. Как странно работает магия.

   – Только потому, что ты так сделала.

   – Может быть. Полагаю, есть много людей, которых ты могла любить эти годы. Многие люди тебе подходили. Некоторые, возможно, даже целовали тебя. Но я не проклинала тебя, чтобы дать счастье, принцесса. Я проклинала тебя страдать от любви, что обречена до её начала. Именно это и есть истинная любовь, Аврора, не заигрывание с иностранными принцами и огнём. Твоя мать дала мне шанс научить тебе, дала шанс научить тебя стольким вещам...

   Это не может быть правдой. Её мать не могла продать её Селестине, отдать жизнь при первом дыхании создания. Но Селестина обещала правду, и Селестина была женщиной своего слова.

   – Моя мама бы не торговалась за жизнь жизнью, – сказала Аврора. – Это бессмысленно.

   – Отчаянные люди совершают отчаянные поступки. И если королева не может иметь ребёнка, если люди против неё, если ходят слухи, что её стоит сместить ради королевства... Она могла убедить себя, что сделка того стоит.

   – Но...

   – Ах, ах, – Селестина провела по губам Авроры. – Три вопроса, Аврора. Я выполнила сделку.  Давай сердце, если не хочешь смерти принца Финнегана.

   Она не могла дать Селестине власть. Она не могла дать ведьме её силу.

   Но Финнеган ещё умирал во дворце, и если Аврора не поможет Селестине, если не станет соучастницей её плана, один их тех, кто заботился о ней, будет страдать и умрёт.

   И что она защищает? Королевство в огне? Короля, что хочет убить её, убил свою дочь, пытаясь сделать это? Смешал власть хуже, чем бороться в одиночку, зачем продолжать этот хаос?

   Да. Да, это хуже. Но когда она думала о Финнегане, об оскорблениях на плакате, то понимала, что не поможет. Её собственная мать её продала. Все предали её, ненавидели, использовали. Почему б не принять решение для себя?

   И Селестина сказала, что вылечит Финнегана, если Аврора вложит сердце в руки. Оно нужно ей в руках. А потом уничтожит. Она остановит её.

   Она в это не верила. Но это возможно. Возможно.

   – Я могу взять его, – сказала Селестина. – Не сомневаюсь, что за секунду...

   Аврора медленно ослабила хватку. Она держала его трясущимися руками, и Селестина схватила его с голодным взглядом в глазах. Аврора выпустила сердце, часть тепла покинула её, ярость и сожаление поменялись местами. Селестина прижала сердце к губам, целуя, лаская его. Потом укусила, разрывая мышцы, окрашивая губы краснотой. Аврора ахнула, хватаясь за магию, за способность жечь. Сила мерцала вне досягаемости, и Селестина сделала ещё один укус, кровь размазалась по её лицу, глаза сверкали. Инстинкт Авроры говорил забрать сердце у ведьмы, пока не стало слишком поздно, но Селестина пожирала его, и кожа светилась красным, как и кожа дракона, которому принадлежало сердце.

   Аврора схватилась за сердце. Пальцы коснулись клочка хрящей, и она выдернула его, кровь пролилась на её обожжённые пальцы.

   Один момент сердце было в руке, в нескольких дюймах от кровавых губ Селестины, а после Аврора поместила его в свой рот, пытаясь сохранить от ведьмы, отчаянно пытаясь восстанавливать контроль.

   Это был не ожидаемый вкус. Рот сгорел изнутри, тепло наполняло силой, что переливалась в горло и лёгкие, кровь накрыла губы. И Аврора содрогнулась. Ведьма улыбнулась, и её зубы были красны от крови и магии.

   – Ты будешь жалеть, – промолвила Селестина. – Но это неважно.

   – Финнеган, – голос Авроры охрип. – Ты обещала ему помочь. Обещала.

   – Да, – сказала Селестина. – И, в отличие от твоей матери, держу свои обещания, – она подошла ближе, останавливаясь в нескольких дюймах от Авроры, рот был липок от крови. – Есть идеальное для тебя. – она протянула руку и прижала окровавленный палец к губам Авроры. Она подалась немного вперёд, и Аврора испытала больше крови драконов, металла и пламени, а после подвинула палец. Губы Авроры покалывали, где была кожа ведьмы. – Поцелуй, я думаю, – сказала Селестина. – Иди к нему, целуй и думай, как хочешь его оживить. Если хочешь это сделать, он будет жить. Пока что, по крайней мере.

   Аврора прижала пальцы к губам.

   – Поцелуй истинной любви? – спросила она.

   Селестина рассмеялась.

   – Это просто поцелуй, моя дорогая.

Двадцать шесть

    Ноги Авроры тряслись от изнеможения, когда она добиралась до города. Солнце зашло и взошло, и Аврора плелась дальше, переставляя ноги, пока не добралась до дворцовой двери, а потом лабиринта комнат, в библиотеку, до лестницы, вокруг и вокруг, как и Финнеган в её башне несколько лет назад, как Родрик, пока она спала.

    За комнатами Финнегана она слышала голоса людей. Орла и кто-то ещё. Может, врач. Она не могла разобрать слова.

    Его дверь открылась без звука. В комнате было темно, шторы не пускали свет. Аврора вызвала маленький шарик, убеждаясь, что может контролировать волшебство и быть с ним нежной. Пламя мерцало и танцевало, словно пойманное ветром, но не росло и не тухло.

    Она провела светом по комнате. Кровать Финнегана была завалена одеялами, но голова виднелась, чёрные волосы спутались во сне. Аврора пересекла комнату, касаясь стопами плюшевого ковра. Она оставила пыльные следы, когда шла, грязь и пепел сыпались дождём с её одежды.

    Вся правая сторона лица Финнегана была покрыта толстым белым кремом и посыпана зеленью, но Аврора чувствовала запах горелой плоти. Хлопья чёрного на коже.

    Один поцелуй. Он будет в порядке. Он должен быть в порядке.

    Она положила руку ему на плечо.

    – Финнеган, – прошептала она. – Финнеган, проснись.

    Он застонал, но не двигался.

    – Финнеган, ты должен проснуться. Давай. У нас есть дело, помнишь? Ты не можешь от меня отказаться.

    Он вновь застонал, но открыл глаза.

    – Рора... Ты не видишь, я сплю?

    – Уже полдень. Время просыпаться, – она села на край кровати. Матрас прогнулся под её весом, и она придвинулась к принцу.

    Он подарил ей короткую улыбку и поморщился от боли.

    – Ты соблазняешь меня, девочка-дракон?

    – Не очень, – она потянулась вперёд, сжимая рукой край одеяла. – Я не должна.

    – Ты умная, вот почему ты мне нравишься.

    – Я буду тебя целовать, впрочем. Хорошо?

    – Прошло пару дней, а словно вечность.

    Она заставила себя улыбнуться. Потом наклонилась ближе, касаясь губами его губ. Один мягкий поцелуй. Его губы были горячими на вкус, словно взрыв драконьего пламени, но после поцелуй углубился, тепло угасло, превращаясь в что-то успокаивающее, как прохладный дождь в душный летний день. И она отогнала мысли от пламени, от неистовых поцелуев в пустыне, от ухмыляющихся колдуний с кровавыми губами. Она думала о Финнегане и его объятиях, его лице, остром волшебстве, что протекало сквозь неё. Она думала, что лежит с ним в парке, и зелень в его глазах, когда он говорил, что она всех покорит...

    Она отстранилась, чувствуя его дыхание на щеке.

    – Что это было? – спросил Финнеган.

    Она провела пальцами по его скуле. Кожа была холоднее на ощупь.

    – Поцелуй, – сказала Аврора. – Что ты думаешь?

    – Магия. Ты использовала магию.

    – Да, чтобы тебе стало лучше.

    – Не веришь, что я могу сам?

    Она вновь поцеловала его, как в руинах, и ничто в мире не имело значения, кроме них. Он скользнул пальцами по её затылку, провёл по волосам, и она схватила его за плечи, едва в состоянии оставить клочок пространства между ними. Финнеган был там . Он принадлежал ей в это мгновение и потом.

    Когда она вернулась наконец-то в свою комнату и уснула, сны полнились пламенем.

    Аврора проснулась от вкуса пепла. Она моргнула от солнца на стене. Ноги болели. А потом она вспомнила. Кровь на языке. Мышцы на зубах. Красные губы Селестины и смех ведьмы, и её «дорогуша».

    Она убила дракона. И отдала Селестине его сердце.

    Аврора выбралась из постели и схватила таз. Полила на себя, мышцы кричали, а глаза жгли. Села на корточки. Кислота сжигала горло.

    Её правая рука была черна.

    Она согнула пальцы. Они не болели, но были цвета руин. Сорочка, что она сняла, прежде чем упасть, после поцелуя с Финнеганом, была в пятнах, но это не имело значения. Ожоги Финнегана заживали под её пальцами, и этого было достаточно.

    Селестина сдержала своё обещание: Финнеган будет жить.

    Она быстро оделась, натягивая синее ситцевое платье, а после попыталась распутать узлы в волосах. Солнце стояло высоко в небе – день прошёл с тех пор, как она упала. Целый день. Она должна выяснить, что делать. А она спала.

    Кто-то постучал в комнату. Ручка повернулась, прежде чем она ответила, и Финнеган вошёл в комнату.

    – Аврора. Мне казалось, тут кто-то ходит. Ты долго спала, – его чёрные волосы всё ещё были спутаны ото сна, но ожоги пропали, кожа была так гладка, как и прежде, за исключением шрама на подбородке.

    – У тебя шрам, -сказала она.

    – Тебе не кажется, что он меня красит?

    Она пересекла пространство между ними и прижала кончики пальцев к коже. Теплота пульсировала, словно пламя дракона. Это не ожог... похоже на порез.

    Она провела по нему. Шрам следовал по линии челюсти, где она коснулась его после поцелуя.

    – Расстроена из-за потери моего совершенного лица?

    – Нет, конечно, нет, – но она не могла оторвать взгляд от шрама.

    – Ни единого комментария, что моё лицо никогда не было совершенным. Ни одной попытки успокоить меня, что шрам – это не плохо? Я разочарован!

    Она не ответила.

    – Итак, что ты сделала.

    Она отвела взгляд.

    – Магия. – прошептала она. – Я нашла заклинание.

    – Странно. Ты не могла помочь мне во время прогулки в город, а исцелила поцелуем в стенах дворца.

    – Я паниковала. Дракон, твои травмы... Не могла сосредоточиться. Потом, когда вернулась, нашла книгу. Прости, что так долго, но я сделала всё, что могла...

    – Книга? – Финнеган положил руку ей на запястье. – Какая?

    – Не помню, – она отодвинулась. – В библиотеке.

    – Ты собираешься научиться лгать или перестать лгать? Ну, – он наблюдал за нею, а шрам сиял обвинением.

    – Я должна была помочь тебе, – она потянула свои волосы. – Не знала, что делать.

    – Польщён, что ты так высоко оценила мою жизнь. Что ты сделала?

    – Не могу сказать. Не могу.

    – Я слышал, что Лукас пропал. Вы вдвоём пропали, но ты вернулась. Что с ним?

    Она не могла ему лгать. Она чувствовала незаконным признаваться в убийстве.

    – Да. И нет. Он не вернётся.

    – Аврора. Что ты сделала? – Финнеган положил руки ей на плечи и посмотрел в лицо, словно там был ответ. – Ты вернулась в горы? Нашла что-то? – он посмотрел вниз и замер. – Аврора, твоя рука. Что случилось?

    – Дракон, – она потянула его прочь. – Почему это важно?

    – Потому что важно. Как дракон мог тебя сжечь? Я беспокоюсь, Аврора. Не обвиню, даже если ты Петрикор сожгла. Ты знаешь.

    Она сделала. И не могла сказать ему. Ей надо пережить свои чувства без Финнегана, понять, что случилось. Отпустить их, словно ничего не было.

    Сожги их всех, маленький дракон.

    – Я спасла тебя. Всё, что можно знать.

    – Я узнаю, Аврора. Ты знаешь это.

    – Тогда и поговорим.

    Он засмеялся.

    – Хорошо, Аврора. Спасибо, что ты сделала. Спасибо.

    В порыве она рванулась вперёд и поцеловала его.

    – Я рада, что ты в порядке, – сказала она. Селестина не нарушила слово. Один поцелуй, как и прежде. Или почти такой.

    – Я рад быть в порядке.

    Она наклонилась, чтобы поцеловать его вновь.

    Крик пронзил воздух. Аврора метнулась к окну.

    Огонь мчался по небу. Драконы.

Двадцать семь

   Аврора и Финнеган пробежали через двор на улицу. Пламя опалило брусчатку. Дракон ушёл, но Аврора чувствовала его тепло за несколько улиц от них.

   Ещё одна тень упала на дорогу, и Аврора с Финнеганом отпрыгнули. Толпа росла на улице, некоторые люди ради защиты ныряли в здания, другие изо всех сил убегали на улицу. Среди криков басили голоса:

   – Покайтесь, покайтесь!

   Четверо. Она чувствовала это, хотя не понимала откуда. Четыре дракона пересекли воду.

   Пушечное ядро пронеслось мимо. Оно врезалось в здание за ними, рассеивая куски материалов по улице. Арбалеты и катапульты стреляли с крыш. Но никакое оружие не может убить дракона. Может, пушки задержат их, но не порешат.

   Лукас говорил не мешать драконом. Умер, пытаясь её остановить. И они напали на город.

   – Я должна остановить их, – она сделала шаг вперёд, но Финнеган схватил её за руку, оттягивая обратно.

   – Они тебя убьют.

   – Нет. Не убьют. Я единственная, у кого есть шанс.

   Финнеган оглянулся, его лицо побледнело и он кивнул.

   – Что надо делать?

   Небо горело красным над ними.

   – Отведи меня в самое высокое здание в городе.

   Они мчались по улице, мимо выжженных камней и испуганных людей. Даже булыжники светились жаром под их ногами.

   – Принц Финнеган! – закричал кто-то. – Что нам делать?

   – Идите в воду и отправляйтесь в доки.

   – Но они пересекли воду! Они...

   – Они летели над ней, – Финнеган даже не замедлился. – А не в ней. А вода – лучшее оружие против огня, о котором я только слышал.

   Ещё одна тень пересекла путь, ещё одна волна зноя. Дракон изверг огонь, сжигая соседнее здание. Он сел на крышу на фоне пламени. Один огромный зелёный глаз уставился на Аврору и, споткнувшись, она остановилась.

   – Аврора...

   Пушечное ядро врезалось в здание в нескольких футах от когтей дракона. Он закричал и взлетел, вертя шеей и ища источник нападения.

   – Самое высокое здание! – воскликнула Аврора. – Сейчас!

   Они свернули на другую дорогу, более узкую, чем первая. Несколько человек прижались к стене, словно тень могла их спасти. Одна женщина рыдала, держась за колени. Её нога почернела.

   – Может тебе... – начал Финнеган, но Аврора покачала головой. Независимо от того, какую магию дала ей Селестина, она была уверена, что та ушла. Она могла спасти одного.

   Одно здание возвышалось впереди. Оно было наполовину выстроено изнутри металлическими опорами и лестницей, что льнула вверх, вокруг него. Знак висел над входом, глася об опасности. Аврора бросилась на лестницу и сорвала знак.

   Дракон пролетел мимо, хвост врезался в сторону здания. Башня покачнулась, Аврора упала на колени, металл врезался в кожу. Финнеган тоже упал, касаясь руками её спины. Потом схватил за плечо, потянув её и встав на ноги, поднимая и её тоже.

   Дракон зарычал. Вода врезалась в его бок, заставляя шипеть. На нескольких крышах солдаты перезарядили катапульты бочками. Дракон бросился на солдат, оскалив зубы, но в его грудь ударило с ужасным хрустом, взрыв воды отбросил его назад, челюсть врезалась в хвост. Аврора вздрогнула.

   Дракон изо всех сил пытался восстановить равновесие, но второй удар запустил его в сторону соседнего здания. Он отскочил от крыши и решительно замолотил крыльями, но меньше, чем другие драконы, которых видела Аврора, и не мог сам. Его изо всех сил атаковали, и он полетел в сторону мимо крыш, кожа шипела, прежде чем он был снова поражён и камнем упал.

   В тот момент, когда он ударил о реку, холодок пробежал по спине Авроры, словно она упала в лёд. Она задохнулась, схватилась за перила, чтобы удержаться в вертикальном положении. Вода полетела вверх по улицам. Даже высоко в воздухе она добралась до Авроры.

   – Один внизу, – промолвил Финнеган.

   – Он маленький. Этого недостаточно, – а если бы бросание воды на драконов было бы достаточным для их смерти, Ванхельм давно бы это сделал.

   В верхней части здания была неравномерная гладь металла, дерева и камня, что-то твёрдое, что-то  покрытое досками, что пенились под ногами. Аврора схватилась за перилами, ветер сбивал волосы с глаз. Далеко внизу, на западе, река шипела и волновалась, когда дракон продолжал бороться и плакать. Второй зверь теперь сидел на вершине здания, голова свисала ниже ног, и он рычал, сжигая улицу. Третий и четвёртый кружились, склонялись в небе, ожидая нападения.

   Когда Аврора посмотрела на них, мир успокоился. Крики исчезли, и она знала лишь тепло, что существа выжигали перед нею. Она чувствовала их глубоко в груди, где горела магия, словно их гнев был частью её, и она была частью их.

   Она чувствовала это. Ярость, голод, желание, что толкало их вперёд, желание чего-то неясного, безымянного, недостижимого. Желание. Бьющееся рядом сердце, крошечное, сбивчивое, сильное, и она почти чувствовала кровь на губах. Сила, ярость, огонь.

   Драконы остановились. Их головы повернулись в сторону.

   – Стойте, – её голос был тих и ровен. – Стойте. Идите домой.

   Драконы не двигались. Не атаковали и не отступали. Аврора чувствовала любопытство в себе, что скользило по рёбрам. Любопытство девушки, дракона и пламени, той же крови и сердца, что они потеряли. Они слушали её, но Аврора знала, что её контроль не силён. Они слушали, потому что они хотели слушать.

   Один из них щёлкнул челюстями, и его глаза были черны, как выжженная плоть. Язык скользнул по зубам.

   – Нет! – закричала Аврора, и огонь плясал вокруг её ног. – Иди домой!

   Она не двигалась, не дрогнула. Смотрела на них, Финнеган стоял близко к её плечу, воздух пылал вокруг.

   – Иди! – закричала она. – Или я вырву и твоё сердце!

   Существа ещё наблюдали за нею. Тогда один слетел со здания, срывая крышу. Он сделал несколько кругов, уворачиваясь от бочек и камней с огромной лёгкостью.

   Что-то привлекло взгляд Авроры. Вспышка светлых волос, знакомая и страшная. Она повернула голову, уже зная глубоко в душе, что увидит Селестину, и ведьма будет улыбаться, опустится в реверансе и издевательстве. Но когда она повернулась, никого не было, кроме знака на камне в знакомой форме дракона.

   Дракон остановился над ними, поднимаясь на несколько футов с каждым ударом крыльев. Аврора смотрела на него. И он смотрел. А после, сжав челюсти, повернулся и полетел на восток над водой. Остальные следовали за ним, разрывая криками воздух.

   Аврора смотрела, как они уходили, пока они не превратились в точки на фоне утреннего неба.

   – Ты сделала это, – промолвил Финнеган.

   Она упала на колени, и вся сила ушла. Руки тряслись.

   – Нет. Это не только я. Есть ещё что-то...

   Селестина. Она тут. Она вмешалась, развязала драконов, спустила их сюда. Огонь, эта атака, он ничего не значил. Смеющаяся попытка показать, на что она способна после помощи Авроры. Теперь драконья кровь лилась по венам Селестины.

   Она лгала о своих намерениях. Она обо всём лгала.

   – Аврора, – шепнул Финнеган. – Что ты сделала? Как ты мне помогла?

   – Я заключила сделку, – она заставила себя продолжать ему в глаза. – Мне пришлось.

   – Что за сделка?

   – С Селестиной. Она сказала, что даст мне магию для такого спасения, если я вернусь в руины и принесу ей сердце дракона.

   – И ты это сделала, – это был не вопрос.

   – Я получила сердце. Убила дракона, дракон умер... он не может держать огонь и сгорел изнури. И когда Селестина взяла сердце, она... она ела его. Словно поглощала его магию, – и рассказала ей многое, сказала, кем она должна быть. – А потом дала магию для твоего спасения. С поцелуем, потому что она жестока и... безумна. Она безумна, Финнеган, абсолютно. Я не знаю, что она будет делать, но я всё равно помогла ей и...

   Он оборвал её поцелуем. Губы обожгло – он так неистово притянул её к себе, что она едва дышала.  Она прижалась к нему, пальцы впились в его плечи, и на мгновение они вновь были в руинах, запертые от остального мира, от всех остальных её забот. Давление росло в груди, кулон дракона пылал у горла, потребность была такой сильной, что она была готова всё поглотить.

   – Если она вновь придёт к тебе, – его дыхание касалось её лица, – ты должна сжечь её в ничто.

   – Она сильнее меня. Она всегда будет сильнее меня.

   – Не всегда. Не вечно.

   – У неё есть драконы.

   – Если ты не заметила, то у тебя тоже.

Двадцать восемь

   Толпа собралась вокруг упавшего дракона. Солдаты вытащили его из реки цепями, и он теперь распластался в реке, а крылья бились с энергией умирающей мухи.

   – Отойдите, – сказал солдат, когда они приблизились. – Это опасно.

   Аврора проигнорировала его. Она подошла ближе, её рука потянулась к кончику его крыла – холодного и липкого.

   – Это боль, – сказала она.

   – Хорошо, – кивнул солдат. – Но он остановится, когда обсохнет.

   Финнеган подошёл ближе, осторожно, избегая головы дракона.

   – Что вы с ним будете делать?

   – Мы ещё не приняли решение, Ваше Высочество. Думали заковать под водой, но нужно одобрение вашей матери, и это займёт некоторое время...

   – Нет, – Аврора выпустила крыло дракона и повернулась к нему лицо. – Вы не можете это сделать, – она могла чувствовать боль дракона, как память о ранах, что никогда не заживали до конца. Они не могли приковать его под рекой, заставлять страдать и тлеть, пока дракон не исчезнет. Дракон без огня. Должен быть другой путь.

   – Кто ты такая, чтобы указывать мне, что делать, – фыркнул Солдат.

   – Я та, кто остановил их, – тихо и ясно сказала она. Это не было ложью. – И вы будете слушать меня.

   – Ты остановила их? – Орла подошла к ним. Её лицо было выжженным истощением, но выражение оказалось резким и тревожным. – Нам надо поговорить наедине. – Орла повернулась к солдату. – Держите толпу подальше от него, а воду под рукой. Я вернусь и оглашу решение.

   – Никакого неуважения, Ваше Величество, – промолвил второй солдат, – но надо убить его сейчас, пока он не поправился.

   Она покачала головой, отворачиваясь и уклоняясь от разговора.

   – Вы не можете убить дракона.

   – Можно попробовать...

   – Нет. Нельзя. Делайте работу и слушайте меня, – она махнула Авроре и Финнегану, приказывая следовать за нею. Потом зашагала прочь.

   Аврора провела рукой по краю крыла дракона, чувствуя тонкую власть под ним. Уже сейчас он начинал нагреваться.

   "Не двигайся", – подумала она, смахивая слова с его кожи. Она вернётся.

   – Ты взяла сердце дракона.

   Орла опёрлась на стол. Её длинная чёрная коса спадала на плечо, лицо было покрыто сажей. Она словно прижимала Аврору к земле, сжимала её тело. Говорила, словно не могла поверить словам Аврора.

   – Да.

   – С помощью магии.

   – Да.

   – А теперь пятьдесят человек мертвы, – повторила Орла. – Пока пятьдесят. Уверена, будет больше, пока мы осмотрим повреждённые здания, и столько раненных... – она посмотрела на Финнегана, что был в нескольких шагах от Авроры. Эрин сидела с прямой спиной в углу, её рыжие волосы стекали до локтей. – Надеюсь, мой сын хорошо воспользуется своей жизнью. Она дорого стоила.

   Аврора закрыла глаза. Пятьдесят человек умерло из-за неё. Умерли, потому что она не могла отпустить Финнегана. Стоимость её эгоизма.

   – Ты должна остановить это, – Орла смотрела на обугленную руку Авроры. – Ты говоришь, что без сердца дракон умер, а человек мог контролировать их. Это наша надежда. Ты получишь ещё одно сердца, и мы используем драконов как защиту от нападения.

   – Нет, – Аврора больше не могла пускать эту силу в мир. Селестина уже получила сердце дракона. Что случится, если таких будет больше? Что случится, если у остальных будет магия? – Я больше этого делать не буду.

   Брови Орлы взмыли вверх. Она долго смотрела на Аврору, словно слов не было.

   – Ты не будешь? Не спасёшь огромное количество жизней?

   – Или уничтожу их. Мы не можем предсказать, что случится, если я заберу сердца. Это может усилить Селестину.

   – Ведьма уже почти разрушила мой город. Имеет ли значение, когда она получит больше власти, если у неё и так столько, а у нас появится шанс бороться с нею?

   – Если забрать сердца у всех драконов, – медленно промолвила Эрин, – ведьме нечего будет контролировать.

   – Вы хотите, чтобы я их уничтожила?

   – Нет, – твёрдо сказала Орла. – Но с сердцем или пятью, с тобой, мы можем их контролировать. Они станут полезны.

   – И хотите, чтобы я вам дала эту власть?

   Она была в долгу перед ними. Она пустила драконов через воду, вдохновила нападение на город. Орла помогла Авроре, защитила её, и вот её благодарность.

   Но драконы – не оборонительные силы. Что сделает Орла с этим пламенем? Все королевства будут её бояться. Они склонятся перед нею. И хотя Орла казалась справедливой, потребности её королевства были выше всего. И выше Алиссайнии.

    Аврора помнила разговор, когда Ванхельм заявлял права на Алиссайнию. Она не хотела мстить. Но ничего не сказала о планах на трон.

   Аврора хотела ей помочь. Хотела доверять. Но, как принцесса, ведьма, ещё кто-то с обязанностями, от которых она так сбегала... Нет, нельзя рисковать.

   – Мне жаль, но я не могу.

   – Ты не можешь? – Орла недоумённо смотрела на неё. – Не можешь остановить драконов от атаки на мой город? Они ушли, но вернутся. Мы должны быть готовы.

   – Вы будете. Я помогу. Но не могу дать вам драконов.

   Губы Орлы сжались в тонкую линию.

   – Вы с Финнеганом начали это. Вы оба вели себя неразумно. Это ваша ответственность – исправляйте.

   – И моя обязанность защитить Алиссайнию.

   Финнеган сделал шаг вперёд.

   – Она сделала всё, что могла, мама, – сказал он.

   – Не говори за чужой спиной, – хмыкнула Орла. – Будем надеяться, что она согласится с этим. Если б ты был королём, ты б не начал этого. Ванхельму не нужен принц, что ставит под угрозу город ради своих нелепых капризов.

   – Я пытался защитить, – сказал Финнеган. – Драконы много лет приближались. Надо найти способ от них защищаться.