Текст книги "Кровавый ветер"

Автор книги: Раймонд Чэндлер

Соавторы: Томас Уолш,Уильям Роллинз,Норберт Дэвис,Кэрролл Джон Дейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Эта речь О'Рурка на доктора подействовала. Он, конечно, не растерял достоинства, но на лице появилась озабоченность.

– Вы намекаете, что моя жадность сделает меня соучастником преступления?

– Ни на что не намекаю, но доктор Горгон может купить все, что хочет. Жизнь этой женщины висит на волоске, и не из-за ее болезни. Я сюда вошел, так? И он вошел. – О'Рурк ткнул в мою сторону большим пальцем. – И другие могут войти, с самыми разнообразными намерениями. И на ваш суровый взгляд они без колебаний ответят пулей. И не станут ждать, пока вы дозвонитесь до полиции.

Полагаю, доктор Ревел воссоздал в памяти картину смерти пациента коллеги Элрода. И примерил подобную картину к атмосфере своего чинно-благородного заведения.

– М-да… Я об этом не думал. – Он даже вытер ладонью внезапно вспотевший лоб. – Но почему вы сразу не обратились ко мне?

– Потому что я ожидал от вас именно того, что вы сделали. Звонки, выяснение… Газеты, чего доброго.

– Газеты? Газетчики? Да, от этой пациентки лучше избавиться. Она не только транспортабельна, но и может ходить самостоятельно.

Доктор запаниковал. Перспектива убийства выбила его из колеи.

– Я бы… – начал с авторитетным видом О'Рурк, но замер с открытым ртом.

Дверь старомодного лифта почти бесшумно раздвинулась и выпустила доктора Микеле Горгона. Все при нем: тросточка, перчатки серой замши, черная ленточка пенсне…

Глава 23
Доктор Микеле Горгон

– Ба! – изумился доктор Горгон, натолкнувшись на нашу живописную группу. – Доктор Ревел, мистер Вильямс, наш дорогой сержант О'Рурк… Что-то случилось? Надеюсь, не с мадам?

– Вам следует забрать жену, доктор Горгон, – выпалил доктор Ревел. – Не хватало мне скандала в клинике.

– Скандала? Я вас не понимаю, доктор! – В голосе доктора Горгона прозвучала точно отмеренная доза праведного возмущения.

О'Рурк не пытался остановить главврача. Да его никто и не смог бы остановить.

– Сержант О'Рурк сообщил, что вашей жене угрожает убийство.

– Бог мой, покушение на мою жену! – Доктор Горгон схватился за сердце. Возможно, он вовсе не актерствовал в этот момент.

– Нет, пока что нет. Но сержант О'Рурк…

Тут пришла пора выступить О'Рурку.

– Дело в том, – начал он тоном легкой беседы, – что я получил информацию об опасности, угрожающей вашей супруге. Поэтому я прибыл сюда лично, чтобы убедиться, что все в порядке. Вы ничего не имеете против этого, доктор Горгон?

– Ни в коем случае! Напротив, я вам благодарен за заботу. Хотя… абсурдно звучит. Кто мог посягнуть на ее жизнь? Ей и так, боюсь, недолго осталось, бедняжке…

– Например, чтобы вам отомстить, – предположил О'Рурк.

– Мне… Что ж, в этом есть резон. Все эти крикливые газетенки, связывающие меня с братом Джо и его… гм… активностью. Да, в жизни встречаешь не только друзей, – Он поднял руки к голове. Без трагизма, без драматизма, совершенно естественно. Если это игра, то актер он великолепный. – Я должен увидеть жену. Должен утешить ее.

И он ее утешил. Мы остались в коридоре. Доктор Ревел настаивал на немедленной выписке, сержант О'Рурк его разубеждал:

– Вы не можете выкинуть ее на улицу среди ночи. Да газеты вас заедят! А убийцам это только на руку.

Разумеется, доктор Ревел не хотел вредить здоровью пациентки. Но и подвергать опасности репутацию своей лечебницы тоже не хотел. Конечно, убийство в больничкой палате нанесло бы удар авторитету клиники.

– Я могу выставить у вас пост, – предложил О'Рурк. – Одного внутри и одного снаружи.

– Но… это бросится в глаза.

– В штатском. На внутреннего даже можно белый халат надеть. И посадить у двери палаты. Это защитит жизнь больной, вашу репутацию и вашу клинику. Что скажет доктор Горгон?

Доктор Горгон с жадностью ухватился за эту идею:

– Превосходно, сержант. Мадам ничего не заметит и будет защищена. Хотя я все же надеюсь, что полученная вами информация ошибочна, сержант. Вы ее очень обеспокоили, сержант, хотя я понимаю, что с самыми добрыми намерениями. Чего вы от нее хотели, она и сама толком не поняла. Разум мадам, к сожалению, функционирует не вполне нормально. Она не может сосредоточиться на одной мысли долее чем на пять минут. Ведь так, доктор? – Он улыбнулся доктору Ревелу.

Тот кивнул:

– Иногда она весьма здраво рассуждает. Часто вспоминает какого-то воображаемого поэта или музыканта, в которого якобы влюблена. И боится, что он застанет ее в таком обличье… – Доктор Ревел закашлялся, увидев, что доктор Горгон слегка нахмурился. – Обычная галлюцинация. Ничего неожиданного.

О'Рурк почти незаметно усмехнулся. Он-то знал, что это не галлюцинации.

Тут прибыл коп из ближайшего участка, в приемной внизу предстояли переговоры и согласования.

Микеле Горгон настоял, чтобы доктор Ревел немедленно осмотрел его жену, «мадам».

– Я буду увереннее себя чувствовать, доктор. Я принес ей несколько книжек. Всякие пустяки: любовные романы, детективы по пятнадцать центов. Они ее утешают. Пусть у нее свет горит, пока не успокоится. Я не хочу вмешиваться в распорядок клиники, но у нее привычка читать допоздна. Она любит оставаться одна, так что постоянное присутствие мисс Агнес не обязательно. Впрочем, вам виднее, конечно.

Доктор Ревел отлучился в палату. Мы ожидали его возвращения, храня полное молчание.

– Миссис Горгон сильно обеспокоена, возбуждена и говорить со мной не пожелала, – обратился он по возвращении к Микеле Горгону.

– Но опасности нет?

– Вы имеете в виду возможность ухудшения состояния ночью? Маловероятно. Не больше чем в любую другую ночь. Но эта ночь будет для нее беспокойной.

И он обвел взглядом нас троих, очевидно возлагая на каждого долю ответственности за беспокойное состояние пациентки.

– Господа, я могу развезти вас по домам, – предложил нам доктор Горгон без следа улыбки.

– Я пока останусь, – сообщил О'Рурк. – Дождусь смены. В палату заходить не буду, – успокоил он доктора Ревела.

Микеле Горгон посмотрел на меня:

– А вы, дорогой мой Вильямс, составите мне компанию?

– Не знаю, получите ли вы от общения со мной удовольствие, но могу вас сопровождать. И поговорить не откажусь.

– Серьезный разговор?

– Серьезный.

– Тогда приглашаю вас в свое святилище, в библиотеку. Вы, разумеется, не испугаетесь?

– Вряд ли. А вы?

– Шутник вы, Вильямс. Я больше испугался бы вас мертвого, чем живого. Ибо память о мертвых затмевает и увеличивает мелочность живущего.

– Это для меня слишком сложно, – отмахнулся я. Не уверен, что он и сам вникал в свои сентенции. Вообще мне казалось, что словесная эквилибристика доктора Горгона направлена не на то, чтобы породить мысль, а на то, чтобы ее изуродовать. Проще говоря, пыжился парень прослыть художником слова без достаточных на то оснований.

– Что ж, возможно, несколько туманно. В дальнейшем я постараюсь выражаться понятнее. Прошу!

Мы подошли к его автомобилю.

– Спасибо. У меня здесь своя машина, я последую за вами.

Микеле Горгон предостерегающе поднял указательный палец:

– Ни в коем случае. – Увидев мое удивление, продолжил: – Езжайте вперед. Следовать за мной опасно. Это может вызвать недоразумения. Ваша жизнь становится для меня слишком ценной. Слава богу, вы не наткнулись на Эдди. Он, видите ли, возомнил, что ваше исчезновение из нашей повседневности доставит мне удовольствие. Вам повезло, мистер Вильямс. Я снял вас с мушки. Как минимум, на некоторое время.

– Зачем?

– Зачем? – Он помедлил, как будто размышляя. – Потому что я решил появляться в обществе. Решил снова жениться. Я бы хотел, чтобы меня сравнивали с живым, а не с покойником. Хотя бы до свадьбы.

– Но вы женаты, – вырвалось у меня непроизвольно.

– Да, женат. – Он игриво коснулся моей груди длинным, почти прозрачным пальцем. – Но чует мое сердце, скоро овдовею. Сила судьбы, сила разума, сила психического воздействия…

– А на ком…

– Нет-нет, Вильямс. Пока жена жива, не следует оглашать имя будущей невесты. Ведите машину осторожно и не раздумайте меня посетить. Я сделаю вам в высшей мере соблазнительное предложение, весьма денежное. И познакомлю с будущей женой.

– Но пока жена жива, не следует оглашать имя будущей невесты, – повторил я его фразу, усмехнувшись.

– Совершенно верно. И тем не менее я познакомлю вас с моей будущей женой.

И он сел в свой громадный «Роллс-ройс», дверцу которого держал открытой перед ним какой-то из его слуг.

Глава 24
Ценная информация

Я шагнул в сторону своего автомобиля и остановился. Ведь он ясно давал понять, что собирается убить жену. Сходить к О'Рурку? Но от чего, собственно, защищал сейчас эту женщину О'Рурк? – именно от покушения. Сержант – опытнейший полицейский…

– Приятный прохладный воздух, – послышался голос Микеле Горгона из «Роллс-ройса». – Если вы хотите сходить к сержанту О'Рурку, я не возражаю, давайте чуть отложим нашу беседу.

Я ничего не ответил, просто прыгнул за руль. «Роллс-ройс» не успел сдвинуться с места, как моя машина уже свернула за угол.

Благодарю покорно, но я остерегусь верить заверениям о снятии меня с мушки. Даже если эти заверения соответствуют действительности. Может быть, пара гангстеров с пистолетами-пулеметами поджидают возле дома Главного Горгона машину, едущую перед «Роллс-ройсом» их босса.

Припарковав свою лошадку недалеко от дома Микеле, я поджидал его в холле перед лифтом.

– Удивительный вы человек, Вильямс. Все у вас с огоньком… с такой скоростью. Я тоже люблю скорость, но предпочитаю аэроплан. У меня их несколько – разных моделей.

– Наслышан. Ваша жена тоже от аэропланов без ума.

Микеле покосился на лифтера и ничего не сказал. Выйдя из лифта он, однако, отчитал меня за бестактность:

– Совершенно бездумное высказывание, Вильямс. Жестокое. Я уже не молод. И за всю жизнь мне было даровано счастье любить лишь двух женщин.

Я усугубил свою бестактность:

– Ну да, вы же были женаты дважды.

– Пока еще нет.

Мы прошли по крыше, превращенной в сад, и наконец оказались в библиотеке. Тот же старый слуга внес то же шерри номер один.

Я бесцеремонно обследовал библиотеку, проверил дверь за занавесом, за которой в прошлое посещение скрылась «мадам». Микеле Горгон наблюдал за моими маневрами спокойно, не говоря ни слова. Я проверил, не спрятался ли кто-нибудь за многочисленными портьерами, шторами. Хватит с меня горгоновских ловушек.

– Вы здесь в полной безопасности, – заверил меня Микеле. – Кроме того, сержант О'Рурк знает, что вы у меня. Знает, что я здесь с вами. И мой слуга знает.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил я его.

– Сержант знает, зачем вы пришли ко мне.

– А вы знаете?

– Да. Вы хотите под угрозой физического насилия получить от меня определенные сведения. Вполне в вашем духе.

Примерно так дело и обстояло.

– Отчасти вы правы. Но я не буду угрожать насилием. Я применю насилие. Полковник Мак-Брайд нанял меня, заплатил мне. Он исчез.

– Вы приняли его исчезновение близко к сердцу?

Я один в комнате с убийцей, одним из гнуснейших преступников, с мерзавцем, заслуживающим многократной казни. Шагнув к сидящему Микеле Горгону, я схватил его за горло:

– Где МакБрайд?

Глаза Микеле Горгона смотрели на меня без страха, без эмоций, возможно, с легкой примесью любопытства. Он медленно заговорил:

– Ведете себя по-детски, Вильямс. Уверяю вас, что приняты все меры на случай подобного варианта развития событий. Полагаю, что я смог бы выдержать и физическое воздействие, включая пытки, но, – он чуть заметно улыбнулся, – не будем искушать судьбу. Еще чуть прижмете горло, и в комнату вбежит множество слуг. Невооруженных, но это неважно.

Похоже, он не блефовал. Я снял руки с его горла и отошел на два шага.

– А какая система страховки у вас предусмотрена на случай, если мне вздумается всадить вам пулю между глаз? – Я вспомнил слова О'Рурка.

Он поднес к губам бокал с шерри и улыбнулся:

– Мы с вами назовем эту систему страховки этикой. Мои братья назвали бы то же самое трусостью. «Кишка тонка», – сказали бы они. И знаете, Вильямс, я склоняюсь к точке зрения братьев.

Уж не знаю, насколько он был прав. Может быть, на сто процентов. В каждом из нас таится что-то женское. Смогу я пристрелить его или нет?

Возможно, он прочел что-то на моем лице. Возможно, понял, что ближе к смерти, чем в любой момент прошедшей жизни. Возможно, не понравилась ему уверенность движения моего ствола. Во всяком случае, он вдруг протараторил:

– Этот выстрел окажется роковым для полковника МакБрайда.

– Ваша фраза фактически означает признание, – попытался я изобразить полицейского инспектора.

– Сомневаюсь. Мы с вами не дети, Вильямс. Вы знаете, что я знаю, где полковник, О'Рурк тоже знает. В Олбени знают, что я держу в кулаке суды. Полиция знает, кого убивают по моему приказанию. Ну и что? Да ничего. Деньги, влияние, страх – все в моей руке.

Тут он наклонился ко мне и бросил на стол смятый листок бумаги. Я разгладил листок левой рукой и прочитал: «Душа Розмари жаждет мести». Что-то еще было тщательно удалено с листка.

Я увидел лицо, за которым однажды уже наблюдал здесь, в этой же библиотеке. Вернее, морду, искаженную злостью, выпученные глаза, подрагивающие губы, пузырьки слюны.

– Сто тысяч долларов за имя того, кто это написал. Кто пишет это уже в течение недели. Кто…

– Подробнее.

– Подробнее? Кто звонит мне по ночам? И повторяет то же самое голосом мужчины, который притворяется женщиной. Искажает голос. Да, это женский голос. Но это не может быть женщина и не может быть мужчина. И вообще не может быть никто живой. Никто в мире, кроме меня, не знает, кто такая Розмари.

– Ваша первая жена. В Италии.

Он хрипло засмеялся:

– Это МакБрайда домыслы. Хитрозадый детектив рылся в Италии, вынюхивал мои следы чуть ли не с рождения и до самого отбытия в Америку. Но они ничего не знают. Джовони ничего им не сказал. Вильямс, получите сто тысяч за имя того, кто стоит за МакБрайдом и О'Рурком. Имя того, кто сообщил им что-то, но не все. Это единственное в жизни, перед чем я испытываю страх. И я не знаю, кто это, не знаю, зачем ему это…

– Гм… Значит, Розмари.

– Да, Розмари. И сто тысяч долларов. Сумма немалая. Они у меня здесь, готовы. Новенькими бумажками.

– А если я скажу, что не знаю, кто это написал?

Я пока не собирался признаваться, что не знаю.

Но предосторожность оказалась излишней.

– Конечно, не знаете. Если бы вы знали то, что знает этот человек… – Он развел руками. – И МакБрайд не знает. Если б знал, то давно бы… Но МакБрайд знает, кто этот человек. Этот тип хочет сам, сам, своими руками… Да-да, МакБрайд знает, но МакБрайд не скажет… Нет, пока не скажет.

Он вытянул ящик стола:

– Вот сто тысяч долларов. Все здесь, бумажка к бумажке. Это все ваше, если назовете мне имена, опишете весь процесс с момента, когда вы вступили в дело, в попытку устранить Горгонов.

Я пожал плечами:

– Вам не терпится выкинуть деньги на ветер?

Кто же мог допекать Микеле Горгона? Кто-то еще знал то, что ведомо было убитому Джовони. Почему бы этому «кому-то» не получить от Горгона эти деньги? Нет, чушь. Дело не в деньгах. Это не шантаж. Но я все же спросил Микеле, не пытался ли кто-нибудь вытряхнуть из него деньги.

– Нет-нет. Здесь все гораздо сложнее, гораздо глубже. Я сам этого не понимаю. Кто-то знает и скрывает от всех, кроме меня. Почему? С какой целью?

– А почему вы доверились мне?

– Доверился? – Он презрительно скривил губы. – МакБрайд и О'Рурк уверены, что я убил в Италии… И вам это напели. Но, как и все остальные обвинения против меня, это лишено смысла.

– Потому что Джовони убит, – добавил я.

Микеле Горгон не обратил на эту реплику внимания.

– Я, как вы выразились, «доверился», потому что вы можете выйти на эту информацию. И в ваших интересах продать ее мне. Но оставим тему. Пожелаете получить деньги – вспомните.

Он сжал виски и замер. Посидев так с минуту, вдруг ожил:

– А сейчас, Вильямс, сменим тему. Хочу пригласить вас на несколько этажей ниже. Совершенно безопасно, не беспокойтесь. Обещаю, что будет интересно.

Глава 25
Квартира 12d

Но я не мог не беспокоиться. Беспокойство – не испуг, сами понимаете. Но не беспокойся я, не придавай значения смене обстоятельств, долго бы я прожил?

– Я чем-то на вас похож, Вильямс. Если уж я что-то запланировал, я выполняю свои планы полностью, по пунктам, иду до конца. – Мы тем временем подошли к лифту. – Подобно Аристотелю, я следую за своей звездой.

– То есть подобно Наполеону, хотели вы сказать.

– Наполеону? Да, я оговорился.

Я заметил краску на его щеках. Ага, его маленькая слабость. Совершенно неуместное понятие «культура». Неуместное не только в бандитской среде.

– Да-да, Наполеону. Видите, насколько я выбит из колеи. – Далее он обратился к лифтеру: – Я очень расстроен, Джон. Мадам серьезно больна. Очень переживаю. Двенадцатый, пожалуйста.

– Сочувствую, сэр. Надеюсь, ей станет лучше.

Лифтер не выказал особой заинтересованности, но Микеле продолжал тему:

– Она не столько больна физически, сколь расстроена духовно. Боюсь, как бы она над собой чего-нибудь не учинила. Она уже неоднократно порывалась. Я ведь говорил вам об этом сегодня, Вильямс.

– Нет, не говорил, – ответил я, тоже обращаясь к лифтеру. Поганый трепач! Надо же, вдруг с лифтером потолковать ему вздумалось.

– Не мог не говорить, – соврал он тоном глубокой убежденности. – Я так беспокоюсь…

Мы вышли на двенадцатом этаже и подошли к двери красного дерева с табличкой «12d». Он позвонил.

– Я познакомлю вас с моей невестой, Вильямс. – И он повернулся к чернокожей служанке: – Меня, конечно, ожидают, Лилиан.

– Да, сэр.

– Небольшой сюрприз. Не говори хозяйке, что я с другом. Молчок! – И он сунул что-то в руку служанки.

За каким дьяволом я поперся с ним? Не знаю. Поперся так поперся; невеста или не невеста, а ладонь моя привычно обнимала рукоять стального друга, покоящегося в кармане пиджака. Лифтер меня видел, О'Рурк знает, где я… Все же не хотелось оказаться именно тем трупом, который усадит эту высокоученую гадину, доктора Микеле, в электрокресло.

Ну вот, наконец. Женский смех, из комнаты выбежала и бросилась на шею доктору девица:

– Наконец-то ты пришел… – Она заметила меня, отпрянула. – Что он здесь делает? – Веселость и игривость как ветром сдуло. Девица превратилась в матерую сволочь с уголовным оскалом. Как я и ожидал, сам себе в этом не признаваясь, невестой оказалась Флэйм, тварь-уголовница, бандитская королева.

Съел? Да, съел. Давно ль она клялась в любви вашему покорному слуге? Власть доктора Горгона над душами…

– Я, похоже, обеспокоил леди. – Озабоченный мистер Вильямс подался к двери.

– О!.. Флоренс, у нас свои дела, мы лишь зашли на минутку, дорогая… – заулыбался доктор.

– Если это твой очередной эксперимент… – нахмурилась невеста.

– Возможно, возможно. Но не над тобою, – заверил ее жених, проделывая какие-то мудреные манипуляции над ее рукой. Он завел речитатив об алмазах пламенных и палатах каменных, о далях дальних и вагонах спальных… Наконец повернулся ко мне: – Вильямс, в последний раз вы видите Флэйм, королеву преступного мира. С этого момента ее пылкий ум будет посвящен лишь тому, чтобы сделать мужчину счастливым, позволив ему обожать себя.

Флэйм рассмеялась. Вернулся девичий смех, но ее рот словно ощерился клыками статей уголовного кодекса.

– Ты иногда дурачок дурачком, Микеле. – Она вызывающе взглянула на меня и положила ладони на плечи жениха. – Веришь всяким уличным сплетням. – Приблизившись губами к его уху, она проворковала что-то неразборчивое самым елейным голоском.

Я осмотрелся и брякнул, чтобы что-то сказать:

– Неплохая квартирка. Любой такую может снять?

Микеле Горгон оживился:

– Ни в коем случае. Жильцы допускаются лишь по рекомендации. У мисс Драммонд наилучшие рекомендации. От самого хозяина квартиры. – И он скромно поклонился, показывая, кто именно является владельцем этого разбойничьего вертепа.

Они продолжали миловаться, а я размышлял. Что этот цирк означал? Что Флэйм наскучила нищета, что ее соблазнила роскошь? Жених тем временем притянул к себе невесту, не отрывая от меня взгляда удава. Я занервничал, зашевелил правой рукой, сжал пистолет.

Соблазн силен. Хлопнуть его, и делу конец. Может, я б так и поступил. Но в голове ворочались мысли. Черт их знает, кто кем тут играет. Ее ли соблазнила сладкая жизнь, он ли сдуру клюнул на закинутую ею наживку… Не он первый, в конце концов, мало ли дураков до него… Мотыльков, летящих на пламя… Включая и… Ладно, ладно…

Я зевнул и направился к двери. За собой я услышал озабоченный голос Флэйм:

– Что с записками, Микеле? Может…

– Ммм, – замычал жених. – Оставь пока, – раздраженно приказал он.

Микеле Горгон спешно избавился от невесты, догнал меня, и мы вышли вместе, не прощаясь.

– Так как же насчет невесты при живой жене?

– С чего вы взяли, что она жива? У меня определенного рода предчувствия. – Он глянул на часы и улыбнулся. Абстрагировался. – Вернемся к нашему делу. Деньги вас ждут. Имя, имя за МакБрайдом, за О'Рурком. Тень над Горгоном. Эту тень следует устранить. Мелкий наркоман Тони устранен. Джовони устранен. Все мешающие мне люди уходят с дороги.

– И ваша жена.

– Я уже сказал вам о предчувствии. И вот сейчас я чувствую, что жена моя, упокой, Господи, ее душу, почила.

Он нажал сразу на две кнопки вызова лифта, вверх и вниз. Глухо взвыли моторы, первым пришел лифт, направляющийся вниз. Микеле Горгон улыбнулся, напутствуя меня:

– Нет-нет. Нельзя представлять друзьям невесту, пока жива законная жена. – Он потер руки, улыбка расплылась на всю физиономию. – Прекрасное алиби для мужа, подозреваемого в убийстве жены. Весь вечер с вами, дорогой Вильямс!

Двери лифта разъехались, я вошел в кабину.

– Благодарю вас, Вильямс, – лучился доктор Горгон, – Вы мне снова помогли.

Может быть, еще одна глупость. Не знаю. Но очень уж он меня взбесил. Я вытащил из кармана конверт. Конверт, предназначенный для братца Эдди.

– Доктор, я не смогу доставить этот конверт по назначению.

Конечно, я попытался скрыть эмоции, но, боюсь, это не вполне удалось. В конце-то концов, я всего лишь человек.

– Доктор, вы увидите Эдди раньше меня. Прошу вас, передайте ему это сами. В свою очередь благодарю вас.

Пристально глядя на меня, Горгон вытянул вперед руку.

– Я лишь надпишу конверт. Добавлю адрес.

Вытащив огрызок карандаша, я накарябал на конверте пару слов, сунул конверт в руку записанному мною в почтальоны профессору, захлопнул двери и бросил лифтеру:

– Вниз, Джон. И порезвее.

Поспешно, необдуманно, спонтанно… Какая разница? Я сделал бы это еще и еще раз. И вовсе не мучило меня желание увидеть, изменилось ли выражение лица старшего Горгона. А адрес на конверте я обозначил такой:

«Эдди Горгон, эсквайр

Стол № 1

Городской морг».