Текст книги "Кровавый ветер"

Автор книги: Раймонд Чэндлер

Соавторы: Томас Уолш,Уильям Роллинз,Норберт Дэвис,Кэрролл Джон Дейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 17
Мозги против пуль

Полковник МакБрайд объявился аж через десять дней. Но обещанный чек прибыл. Конечно, не состояние, но десять тысяч долларов в наши дни сумма существенная.

Указания полковника я выполнил буквально. Мест, где был шанс наткнуться на братцев Горгон, избегал, хоть это и нелегко. Да и они могли еще, чего доброго, возомнить, что я их испугался. Кроме того, конверт, который я взялся доставить Эдди. Велико искушение! Первые дни бороться с ним помог сам Эдди, исчезнувший из города на неделю. Потом снова выплыл, очевидно не опасаясь внимания со стороны полиции. Уж понимайте это как доказательство могущества Микеле или как мудрую тактику наших доблестных стражей правопорядка.

Так или иначе в четверг, ровно за полчаса до полуночи, в моей квартире раздался звонок.

– Мне следовало позвонить раньше, – начал полковник МакБрайд. – Джовони, Тони… все это так странно. Тони прибыл в Штаты тем же рейсом, что и братья Горгон. Тогда они носили фамилию Горгонетте. Микеле было двадцать семь, хотя выглядел он моложе, Джо – около двадцати, а Эдди еще был мальчишкой. Вильямс, нам придется начать сначала, навесить им что-нибудь в Нью-Йорке. Я-то собирался здесь воду не мутить, никаких взяток, подкупов, убийств. Хотел выдать его в Италию, и дело с концом. Но с Италией, кажется, полный провал.

– Просто ваш гонец в Италии плохо сработал, – возразил я. – Джовони убили, Тони убили. Чего ради?

– Возможно, Вильямс, но мы можем это долго обсуждать. Вчера я пережил покушение. Мне и другие сообщали, что у Микеле была в Италии жена. Но мой агент в Неаполе однозначно установил, что Микеле Горгон, он же Горгонетте, не был женат. Однако хватит болтать по телефону. Я думаю, что лучше приехать к вам или…

– Я сам к вам приеду, полковник, – решительно перебил я МакБрайда. – Горгоны уже убили двоих причастных к этому случаю. На вас уже было покушение, теперь, как вы сами сказали, второе. Если Горгоны считают, что вы знаете слишком много, то вы для них представляете опасность. А перед устранением угрозы они не останавливаются. За прошедшую неделю я просмотрел кое-что по ним. Они перестреляли не меньше народу, чем любой штатный полисмен управления, включая вашего друга сержанта О'Рурка. Но знать об этом – одно, а представить суду доказательства – совсем другое.

В преступном мире всем известно, что Джо Горгон четыре года назад застрелил лейтенанта Карлсли. Но Джо даже не предъявлено обвинение в этом убийстве. Затем Эдди Горгон расправился с владельцем прачечной, выступившим против бандитской «крыши». По меньшей мере, четверо свидетелей. Жюри присяжных сплошь из честных граждан. Но один свидетель вдруг утонул, второй пропал без вести, еще двое изменили свои показания, дав описание убийцы, столь же подходящее к Эдди, как и к любому жителю Нью-Йорка мужского пола без явных признаков инвалидности. Последовала грандиозная попойка, друзья презентовали Эдди шикарный кубок.

Но у вас замах не на Эдди или Джо, полковник. Микеле Горгон – их мозг, он планирует убийства, но лично в их исполнении никогда не участвует. «Абстрагируется» – так он это называет. Он… – Я прижал трубку к уху, напряг слух. Ни звука. – Вы меня слушаете? – Что за радость болтать, зная, что тебя никто не слушает. – Вы меня слушаете? – повторил я громче и прислушался. Что-то услышал. Шорох линейных шумов, далекий зуммер – то, чем телефонные компании снабжают абонентов в качестве бесплатного приложения к их разговорам.

Я постучал по вилке, подул в трубку – рефлекторные реакции любого пользователя телефонной сети. И когда я уже собирался бросить трубку на рычаг и сорваться с места, до меня донесся его голос. Тихий, спокойный шепот, в котором слышался не страх, а осторожность и, пожалуй, беспокойство:

– Приезжайте. У меня посетитель. Возможно, я узнаю правду.

Голос смолк. Щелчок разъединения – и тишина. Но услышал ли я грохот перед самым щелчком? Или мне показалось? С братцами Горгон фантазия разыграется! Фантазия? Изрешеченный пулями Тони, итальянец с кинжалом в груди – фантазии?

Я схватил шляпу:

– Джерри! Со мной.

Его глаза засверкали, большие неровные зубы обнажились в улыбке. Собираться ему незачем, он всегда готов к выходу. И всегда готов меня сопровождать, хотя я и редко беру его с собой. С преступным миром Джерри знаком не понаслышке, не из книжек и газет. Одинаково эффективно этот малый обеспечивал слежку за объектом и прикрытие драгоценной особы босса, мистера Рэйса Вильямса.

И вот Джерри уже выгнал из гаража мой автомобиль.

– Большое дело предстоит, босс? – Парень лучился энтузиазмом.

– Даже чересчур большое, Джерри, – ответил я, сворачивая на Пятую авеню. Конечно, я скромничаю. Меня самого охватывает боевой азарт. Как же, больше недели на мушке у братьев Горгон и все еще жив. Более того, и далее намерен разгуливать по улицам Нового Вавилона.

– Горгоны? – продолжает допрос Джерри. – За Большим Джо я дополз до халупы его братца. Шикарный вигвам у братца-доктора. Джо без доктора ни шагу. Хотя доктор тачку с орешками в жизни не толкал. И за пушку тоже вряд ли брался. У него язык страшнее пистолета. Каждый знает, что ежели Джо с умным видом чешет затылок и бубнит: «Мне надо подумать… До завтра приму решение» – или какую другую лапшу жует в том же духе, то он побежит за подсказкой к братцу. Помню я, как О'Хара шептался с Джо… года за два до того, как его хлопнули… это было, я еще тогда…

– Ладно, ладно, Джерри, давай про О'Хару. – Я знал, что эти отступления – обычный прием Джерри, направленный на привлечение моего внимания к его рассказам. – Что мистер О'Хара поведал мистеру Горгону?

– Про спиртное толковали, большое дело, контроль над всем Бронксом. Джо изложил ему, что к чему, О'Хара сразу, не раздумывая, возьми да и спроси: «А ты это сам придумал или брата идея?» И когда Джо признался, что брата, О'Хара сразу на это дело клюнул, не торгуясь. Доктор судей печет, как пряники. Он за нужные бабки убийцу со стула сдернет, из самого Синг-Синга да из «Могил». Тем и зарабатывает. Но что до меня, то из всех троих Эдди самый поганый. Храбрый стрелок в спину из-за угла.

– Ну, не только в спину, Джерри!

– Не только… Ежели ты торчок, то и в грудь отважится. Вон, как Тони. Ведь это ж его работа.

– Пожалуй. Только, Джерри, если взвесить, что опаснее, то я все же решил бы, что влияние. Ты еще можешь уклониться от пули и положить стрелка, если он промахнулся или если ты быстрее. Но влияние не имеет тела. Во что стрелять?

– Как сказать… – Джерри, казалось, размышлял вслух. – Хотя резон, конечно, есть. Этот Главный Горгон в руки пушку не берет. Он для полиции, знамо дело, лакомый кусок. А парней с пушками в городе сотни, и каждый пальцем к спуску тянется.

– Просто так не потянутся. Для иных нет смысла тянуться. Для большинства есть смысл не тянуться. Ты бы хотел быть тем парнем, который хлопнет братца Горгона?

– Спасибо, не рвусь. Но Джо Горгон хотя бы убивает для дела, по необходимости. А для этого выродка, Эдди, в убийстве сласть какая-то. Босс, от влияния можно спрятаться, удрать, а от пули сложнее, если тебе ее в спину всадят.

– Чтобы тебе всадили пулю в спину, требуется влияние, Джерри, нужно, чтобы кто-то послал Эдди или еще какого-то из сотен твоих парней. Если убьешь крысу, другая тут как тут. Убьешь сотню, а родится тысяча. Но если убьешь влияние, устранишь источник размножения крыс. Но как, дьявол побери, пристрелить безоружного человека… И что потом?

– Что ж, все они рано или поздно свое получают, – философски заметил Джерри. – Но если бы Эдди Горгон охотился за мной, я бы плюнул на влияние и постарался бы продырявить самого Эдди.

Элегантное решение? Пожалуй, не слишком. Но весьма практичное.

Я на это ответил:

– Эдди Горгон – лишь примитивный убийца. Вот тебе опять пример влияния. Кабы не его мудрый братец, давно бы Эдди поджарили в Синг-Синге или гнил бы он в тюрьме. Убийца причинит вреда не больше, чем его оружие, если за ним ничто не стоит. А вот… Ага, приехали.

Глава 18
На пустынной улице

Мы оставили машину и дошли до угла. Полковник жил в доме номер 137.

– Номер сто тридцать семь, – сказал я Джерри, пытаясь получше разглядеть дом. – Может быть… – Я замолк и вернулся за угол. Лица я не разобрал, но фигура человека, вышагивающего по тротуару перед домом, могла поведать о многом. Она достаточно бросалась в глаза, чтобы распознать в ней копа, внушительным видом своим сообщавшего любому бандиту и грабителю, что дом этот охраняется, что искать здесь нечего и лучше пройти куда-нибудь подальше. Меня удивляет, что полиция часто стремится предотвратить преступление, – результат не оправдывает затраченных усилий. Не лучше ли было бы проявить чуть больше смекалки и изловить преступника с поличным, пресечь его активность на гораздо больший срок?

– Смотри внимательно, – приказал я Джерри. – Заметишь кого – проследи.

Джерри ухмыльнулся, и я добавил еще одно указание из тех, что ему особенно нравились:

– Действуй по своему усмотрению. Можешь вокруг квартала прогуляться.

– Понял, босс, – и Джерри поднял руку в салюте.

Я вышел из-за угла и направился к 137-му дому. С каждым шагом во мне усиливалось чувство опасности, нависшей над этим домом, над кварталом и надо мной. Может, мне просто чудилась эта опасность, не знаю. Но если в деле замешаны Горгоны, в любой момент стоит ожидать любой гадости. Если и не страх, то ожидание неприятностей росло по мере приближения к монументальной фигуре детектива. Да, этот коп больше всего смахивал именно на детектива из управления полиции.

Я резко развернулся и пошел обратно, держась в тени домов. Человек тут же заспешил за мною, в чем я убедился, повернув голову назад. Я быстро свернул за угол и оглянулся.

Человек стоял па моей стороне улицы, на стороне номера 137. Шляпу он держал в руке и потирал лоб. Дважды порывался шагнуть дальше, но оба раза не решился. Конечно, ему велено следить за номером 137, за всеми, кто приблизится к дому. Естественно, он не хотел терять дом из поля зрения.

Наконец он вернулся к объекту охраны, перешел через проезжую часть и поднялся по ступенькам дома напротив. Проявил смекалку! Прикинулся простым квартиросъемщиком, возвращающимся домой, чтобы проследить за мной из неосвещенного подъезда.

Я пожал плечами. В конце концов, есть у домов и черные входы. Не желая афишировать свой визит, я свернул в боковую улочку. Отмерить дистанцию, перемахнуть через забор и оказаться в заднем дворе 137-го номера… Но мне не удалось преодолеть этот короткий путь, проделать все задуманные немудрящие процедуры.

Примерно там, где находился дом 137, на улице вдруг появились две фигуры. Они быстрым шагом направились к большому черному седану, припаркованному у тротуара. Распознать их на таком расстоянии и при недостаточной освещенности не удалось, но габаритами одна из фигур вполне напоминала полковника МакБрайда.

Тут распахнулась дверца черного седана, человек меньшего роста рванулся к своему более высокому спутнику. С пистолетом на изготовку я припустил по улице.

Тот, кого я считал похожим на полковника, вскинул руки и что-то крикнул. На него навалился еще один, выпрыгнувший из седана. Еще двое подбежали, выскочив из подъезда соседнего дома. И вот высокий уже был в машине, а его спутник мчался по улице прочь от автомобиля. И от меня.

Автомобиль не перехватить. Он взвыл двигателем и покрышками, сорвался с места на второй передаче, вымахнул под красный на Бродвей, дико вильнул влево и исчез. За беглецом рванулась знакомая тень.

Джерри! Что ж, хоть этот не уйдет.

Я собрался присоединиться к своему помощнику, но тут за моей спиной взвыли тормоза. Я отпрыгнул, ища, куда бы спрятаться. Приподвальная ниша. Автомобиль в поле обстрела. Сидящие в нем прекрасно меня видели.

Спрятав пистолет в карман, я окликнул ближайшего из пассажиров, вскочивших на мостовую.

– Рэйс, хвала Аллаху! – воскликнул сержант О'Рурк. – Но всю эту кутерьму затеял не ты. Должно быть, тот парень, который унесся, когда свет замигал.

– Какой свет?

– У полковника. Сигнал. Чтобы вызвать нас, он должен был пощелкать выключателем в своей спальне. Вот он и пощелкал.

– Когда?

– Трех минут не прошло.

Я прикинул время. Выйти из комнаты, спуститься по лестнице, пройти через холл, выйти на задний двор, перелезть через забор, выйти на улицу… Да и шли они неспешно.

– Он не мог щелкать выключателем три минуты назад, – заверил я О'Рурка.

– Но щелкал, – ухмыльнулся О'Рурк. – Своими глазами видел. Три минуты назад. Пошли, Рэйс, проверим. Дом под надзором, спереди тоже мои ребята подъехали, они уже там, внутри. Полковник вооружен. Все путем. Сейчас мы узнаем у него, в чем дело.

Он шагнул в проулок, два копа за ним. Я догнал сержанта.

И я сказал ему о том, чему оказался свидетелем. Он замер на секунду с руками, поднятыми к ограде участка.

– Думаешь, что один из двоих полковник?

– Скорее всего.

– У другого не заметил оружия? Но как… Двери у полковника надежные. Фасад под наблюдением. Он мне обещал не открывать никому. Может…

– Кто-нибудь другой? – усмехнулся я. Да что толку теперь дразнить сержанта.

Внезапно меня кольнула еще одна мысль. Если кто и мог предотвратить выход человека из дома, то это именно О'Рурк, и никто другой. Конечно, полковник вышел из дома, и, конечно же, добровольно. Или под какой-то угрозой. Или ему что-то пообещали, обманули. Но свет… Если свет мигал, то полковник чего-то испугался. Свет… Не было у него времени на сигнал! Нет, непонятно.

Мы перелезли через забор.

О'Рурк оставил своих копов снаружи и в моем сопровождении поднялся по ступенькам. В доме уже топали его подчиненные и коллеги. Некоторых я узнал. Были здесь и лучшие детективы городской полиции. Высокий седой мужчина подошел к О'Рурку:

– Пока никого не нашли. Постель не тронута. Спать, как видно, не собирался. Но его самого нигде нет.

– М-да. Надо дом обыскать.

– Ищем.

К детективу подошел коп в форме. В руке топор.

– Что в погребе, Тим? – обратился к нему седовласый сыщик.

– Мыши не нашли.

– Дай-ка мне твой топорик.

– На кой он тебе? – поинтересовался О'Рурк.

– В его спаленке шкаф заперт, а ключа почему-то нет. Подозрительно.

– Дай сюда, я сам.

О'Рурк схватил топор и загрохотал вверх. Я понесся за ним. Войдя в спальню, он сразу направился к шкафу и подергал ручку.

– Эй, полковник! – Он прислушался, приподнял топор, опустил его, повернулся к одному из копов: – Здесь осторожнее шуруйте. Бумаг не трогайте. – Затем снова занялся шкафом. – Может, и без топора обойдемся.

Он рванул, приналег плечом… Дверь держалась. Тут взгляд О'Рурка упал на скрученный возле ножки кровати провод, который я когда-то видел свешенным из окна.

– Конечно, по проводу кто-то мог сюда влезть. Но как парень умудрился его сам себе выкинуть в окошко?

Я рассказал О'Рурку о мелком уголовнике Тони, сбежавшем из-под опеки полковника с помощью этого электрического кабеля.

– А-а, тот, которого хлопнули на прошлой неделе, – кивнул О'Рурк. – Ох, любит этот полковник секретничать! Что-то скажет, о чем-то молчит, а где и наврет, недорого возьмет. А мы расхлебывай. Два жмурика. А мне этого итальянца, Джовони, предъявили уже остывшим. Что делать, приказывают – выполняю. – Он хмуро на меня покосился: – Рэйс, об этом, о полковнике лучше пока помалкивать. Его трупа нам только недоставало. Ты его знаешь, конечно?

– Да. Полковник Чарльз Хэлси МакБрайд, друг помощника вашего шефа. Вне всякого сомнения, на него работал.

– Ну так, сходится. В конце концов, шефа можно понять, если он хочет утереть нос прокуратуре и правительству. Эти Горгоны наглеют. Я тебе назову двадцать пять убийств в Нью-Йорке, которые висят на Микеле. И одно вполне можно провести через суд. Я…

Тут его окликнул кто-то снизу.

– Иду! – отозвался он. – Рэйс, глянь пока, чтобы этот шкаф не убежал. – Пошли! – бросил он копу, стоявшему у двери, и они оба затопали по лестнице, прикрыв за собою дверь.

Чего еще надо детективу-любителю! Волшебная сказка, да и только. Один в комнате с тысячами улик, открывающихся лишь ему, незамеченных неуклюжей полицией. Вот в роскошной библиотеке обнаружен труп. Полиция все обыскала, никаких следов. Но наш герой-одиночка находит в углу воз свежего сена, в другом – дюжину окровавленных мечей; вытаскивает из-под кровати трехтонный грузовик, на котором в библиотеку въехал убийца… Нет-нет, не спорю, есть, конечно, улики, если ребята не поленятся их тебе подарить. Но сигарный пепел говорит мне лишь о том, что кто-то курил сигару. Маловато, не правда ли? Вот письма – другое дело. Бумаги, бумаги… Читай и вникай.

От бумаг меня, однако, отвлек негромкий щелчок.

Я отступил чуть в сторону, с интересом глядя на шкаф. Ручка его дверцы тем временем медленно повернулась. Дверь шкафа приоткрылась. Шире. Еще шире. Вот и фигура видна.

Бледное лицо, слегка испачканное. Мешковатая синяя рубаха. Руки недоростка, одна в кармане. Знакомое лицо, знакомая фигура. Флэйм, Флоренс Драммонд. Тварь уголовная.

Глава 19
Флэйм рвется на свободу

– Влипла, кажется, – заморгала Флэйм, привыкая к яркому свету.

– Похоже, – согласился я, не снимая ее с прицела.

Она слабо улыбнулась и вынула руку из кармана. Без оружия.

– На просьбы и объяснения времени нет, Рэйс. Да и что тут объяснять… Ты что со мной собираешься делать?

– Надо растолковывать? Ты шестерка Горгонов. На них гора трупов. Ты с теми, кто держит меня на мушке. То есть ты держишь меня на мушке.

– Ради бога, Рэйс, не время для демагогии. На тебе и без Горгонов больше мушек, чем на дохлом опоссуме.

– Значит, влипла. Разве что сдашь Горгонов. – Я всмотрелся в ее лицо. Усталое. Темные круги под глазами.

– Хочешь сделать из Флэйм стукачку? Ты… Я могла бы сказать тебе, что, отпустив меня, ты сохранишь человеку жизнь. Я могла бы… Ты отпустишь меня? Отпустишь?

– За красивые глаза?

– Стукачкой тебе меня не сделать. Зови копов. Или прочь с дороги.

Она оттолкнула меня и шагнула к двери, как будто не зная, что в доме полно полиции.

Я схватил ее за руку и швырнул обратно. Она сверкнула на меня глазами. Глазами, полными ненависти, гнева, вызова. Но она, очевидно, увидела мои глаза, ибо тотчас увяла, сникла и опустила взгляд, еще прежде, чем я успел раскрыть рот.

– Ты привыкла крутить людьми, как тебе вздумается, – сказал я, сжимая ее запястье еще крепче. – Ты что-то знаешь, и из тебя можно что-то выжать. Вот пусть копы и выжимают.

Она склонилась, прижалась к моей груди, всхлипнула. Я поднял ее голову за подбородок. Слезы настоящие. Губы дрожат. Вроде не прикидывается. Как будто снова девочка, но без следа юности в глазах.

– Рэйс, Рэйс… Отпусти меня. Дай мне… Нельзя мне в полицию… Ты не представляешь, что это значит… Отпусти…

Может быть, ее близость. Не знаю, закусил ли я губу, не заметил, погладил ли ее волосы… Но губы мои шевельнулись, и я произнес слова, которых вовсе не собирался произносить:

– Флоренс, я люблю тебя.

Она улыбнулась, поднялась на цыпочки, поцеловала меня… И тут же отпрянула.

– Вот и молодец, Рэйс. Вот и все в порядке.

Она сунула мне ключ от шкафа и повернулась к двери. Но шагнуть ей не удалось, так как рука моя автоматически сомкнулась на ее предплечье.

– Ты… Разве ты меня не отпустил?

– Нет. Не отпустил.

– Но ты должен! Должен! После…

– Должен. Я должен тебя задержать. И сдать полиции. Я могу не видеть тебя, не смотреть в твои глаза. Но от себя я никуда не денусь. Уж там жестокий я, убийца хладнокровный, как в газетах строчат… Но против интересов клиента я еще не действовал. И сейчас не собираюсь.

Снизу донесся топот. Похоже, копы направлялись к лестнице.

– Так. – Флэйм сосредоточилась. – Значит, так: ты отпускаешь меня и получаешь жизнь своего клиента.

Я заколебался:

– Слово чести?

– Слово чести Флэйм. – Она засмеялась хрипло, как будто лопата угольщика заскребла по бетонному полу погреба.

– Когда?

– Через полчаса в кафе «Мария», – сказала она, глянув на свои наручные часы.

– «Марию» закрыла полиция.

– Но не для меня и не для тебя. Я все равно уже сказала Рудольфу Майеру, чтобы он вызвал тебя туда. Он с тобой еще не говорил?

– Нет.

– Что ж, значит, не успел. Так что решишь?

– Как ты отсюда выберешься?

Я подумал об О'Рурке. Довериться ему? Чтобы он выпустил Флэйм. Нет, исключено. Реакцию копа на такое предложение легко себе представить. Выпустить ее в окно, по шнуру от лампы? Но внизу тоже гуляет полицейский. Повернулся к Флэйм.

Она подошла к двери, приоткрыла ее.

– Там полно полиции, – «утешил» я ее. – Может, окно…

Она покачала головой и приложила палец к губам. Мне снова захотелось ее удержать, на этот раз по иной причине. Мышь не проскользнет сквозь это сборище копов.

Я пожал плечами. В конце концов, я выпустил ее ради клиента. А если ее поймают…

– Значит, в кафе «Мария», – шепнула она и выскользнула за дверь. Рука моя сама поднялась вслед, как будто желая ее задержать.

Прислушался к ее шагам – не слышно ни звука. Во всяком случае, в женщину они палить не станут.

Тут до меня вдруг дошло, что она одета по-мужски. Может, еще и вооружена. Черт бы ее подрал! Дьяволеныш с крылышками. Ангелочек с хвостом и рожками-копытцами.

Открыл дверь, снова прислушался. Внизу голоса, негромкие. Сверху топот, гораздо громче.

Какой-то полисмен в форме оперся на перила и просветил меня о событиях на верхнем этаже:

– Там только прислуга, дед да бабка. Мы их разбудили, напутали до полусмерти. Ничего не слышали, ничего не знают.

– Ага, – рассеянно протянул я, прислушиваясь к шумам снизу. Крик? Выстрел? Чего ждать? Маленькое тело, скорченное в смертной муке, угасшие глаза…

Кто-то тряс меня за плечо.

– Проснись! – Сержант О'Рурк. – Ключ нашел?

– Да. Вот. На столе под пресс-папье, у телефона.

Я все еще не отходил от двери, вслушивался.

О'Рурк сунул нос в шкаф:

– Пусто, разумеется. Слушай, Рэйс, дело серьезное. Надо бы мне скинуть чуток ответственности со своего чахлого горба, хотя указания-то были действовать самостоятельно. Надо брякнуть начальству. – Он подошел к телефону. – С одной стороны, надо держать рот на замке, но если мы это утаим от прессы, а потом… Полковник-то парень заметный, слишком крупная птица.

– Погоди, – задержал я О'Рурка. – Может быть, я…

– Что – «я»?

– Может, я что-нибудь сдвину. Погоди.

– «Погоди»? – О'Рурк наложил лапу на трубку, – Ладно, я это «погоди» тоже сдвину. На широкие плечи шефа. Это шоу босса. Не хватало мне еще сделаться козлом отпущения.

Но тут телефон зазвонил, и О'Рурк сдернул трубку, которую уже держал в руке.

– А кто интересуется?.. Вы кто?.. Нет, сначала назовитесь… Да, он здесь, – О'Рурк прижал ладонью микрофон. – Тебя. На полковника не похож. Ни на кого не похож.

– Рэйс, – назвал меня какой-то механический голос, явно измененный.

– Рэйс Вильямс, – подтвердил я.

– Скажи пару слов, чтобы я убедился.

Я сказал «пару слов», прижал трубку и отодвинулся от навострившего ухо О'Рурка.

– Говорите наконец, – потребовал я.

– Рудольф Майер, – назвался говоривший. – Еле тебя вызвонил. Слушай, Флэйм хочет встретиться с тобой в кафе «Мария». Утверждает, что очень важно. Требует, чтобы пришел один и не привел хвост. Больше ничего не сказала, не знаю почему.

– Откуда ты узнал, что я…

Но в трубке щелкнуло. Связь прервалась.

– Кто это? – сразу накинулся на меня О'Рурк.

– Да так… По другому делу. Я ему сказал, что, может, буду здесь.

– И только сейчас вспомнил? – скептически покосился на меня сержант О'Рурк, откусил кончик сигары и выплюнул его в угол комнаты. – Эк ты запросто с телефоном клиента…

– Знаешь, мне пора. Дела.

– Ладно, сейчас выпущу. Ребята и президента не пропустят без моего разрешения.

– И лучше подожди здесь моего звонка.

О'Рурк посмотрел на меня «со значением», кивнул:

– Ладно… Рэйс, если твои «дела» будут где-нибудь рядом с братцами Горгон, мне было бы приятно увидеть аккуратную дырочку во лбу у любого из них.

– Ясно.

Черт возьми, нервы, что ли, начинаю чувствовать? Я все еще жду какого-то знака, что Флэйм… К черту Флэйм!

– Слушай, не привешивай ко мне хвост.

– Гм… Ладно. – Он повернулся к двери и заорал: – Брофи, проводи Вильямса до угла и отпусти! Одного!

Я все жевал в уме замечание сержанта о президенте.