Текст книги "Ключи от цивилизации"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Свернул в какой раз налево и толкнул дверь в небольшой коридорчик, а за ним огромное помещение – спортивное поле.

– Слева бассейн, справа тренажерный зал, прямо вход на стрельбы. Наша раздевалка по лестнице вверх. Видишь? С зеленым лабиринтом на дверях.

И подтолкнул Чижова к дверям справа. Там еще один коридорчик и холл с широкой лестницей вниз:

– Там столовая, досуговый центр.

– По деньгам как?

– По чему?… А-а, дензнаки. У тебя будет жетон. Ты на полном обеспечении федерации, патрульный. Полном.

Неплохо, – оценил Николай.

Еще один коридор, другой. Одна дверь была приоткрыта и слышался голос. Мужчина притормозил, прислушиваясь, о чем там речь.

– …при потери потенциала осциллирование в живой системе прекращается осциллятор сворачивается в тор, а живая система начинает быстро стареть и умирает…

"Это не о том ли, что мне капитан говорил?" – подумал Николай и обратился к Ивану:

– Извините, товарищ капитан, это что? Лаборатория времени, да?

– Лекционная для старших классов.

И видя как ухо Чижа тянется к аудитории, хмыкнул:

– Понял. Не хватает вводного материала по квантовой физике и торсионным полям. Хорошо, просвещайтесь, рядовой. Только никуда не уходи! – палец выставил. – Мне еще тебе твою комнату надо показать и место прибытия завтра.

– Не уйду, – заверил тот, мысленно уже нырнув на лекцию.

Иван взял «пулю» у своего жетона и, надавив на основание, выпустил луч света прямо в глаза мужчины. Тот отпрянул поморщившись.

– Все, свободен, – подтолкнул его Иван к лекционной. – Слушай дядю… заглянул, кто там преподает. – Чеснокова! – хлопнул по плечу, вталкивая Чижа в помещение.

А сам пошел ему за жетоном. Снимок радужки и физиономии при нем, отпечатков большого пальца выше головы во всех документах – что еще надо? Действительно, зачем парня за ерундой гонять – пусть делом занимается, уровень своих знаний повышает.

Но присмотреть за ним надо. Мало ли, новенький все-таки, восьмерка.

Нажал на наушник и на капсюль:

– Сван? Я тебе файлы с видом нашего нового напарника выслал, он сейчас в пятой аудитории лекцию Чеснокова слушает. Присмотри.

Вечером Сван пришел с визитом вежливости к Стасе, фруктов принес. Сел, больную ногу на соседний стул положив, начал чистить женщине апельсин и рассказывать:

– Прикинь, сестренка, новенький всерьез слушал про фотоны, торсионные поля, квазары, теорию относительности и квадратуры мировых констант. У меня уши повяли через пять минут, а ему хоть бы что. Говорю: "пацан, ты жив? Понял что-нибудь?" А тот мне: " все понял, братка – мир вокруг абсолютен, но для себя лично относителен, как мы для него относительны, но для себя абсолютны. А каждое абсолютное, относительно внутри". Во, выдал!

– А как он вообще? Что думаешь, сработаемся? – оторвалась от персика Стася.

– Да-аа… кто его знает, вроде ничего пацан. Но это в деле смотреть надо.

– Дел у нас в ближайшие две недели не предвидется. Нас не выпустят пока в норму не придем, и новеньких в карантине как раз две недели продержат.

– Это да, – согласился. Кинул женщине очищенный апельсин. Себе чистить стал.

– Кто еще в пополнении, знаешь?

– Один молодой совсем, видел сегодня. В прививочный Чижа отводил и этого встретил. На жетоне наша группа.

– Восьмерка?

– Нет, девятка. Аким зовут.

– Познакомились?

– Нет. Завтра встреча века в тренажерном зале. Там весь состав и увидим. Кстати, ты как? Слышал, ахово? Чего так? Вроде спаяли, слатали, что не получилось?

– Кто ж их знает? У медиков как у физиков спрашивать – терминологией замучают, голову задурят.

– Снова тканевой синтез делали?

– Хуже – контроллер стабилизатор впрыснули. Ладно отпустили.

– Уже плюс, – согласился. – Тебе витаминный напиток в постель или ну его?

– Ну его, – отмахнулась – апельсина хватит.

В дверь деликатно постучали. Сван уже коснувшийся зубами сочной мякоти, замер, вопросительно на Стасю уставившись. Та неопределенную мордочку скорчила, на панель нажала, открывая дверь.

В комнату робко прошел Чиж с двумя пакетами наперевес. В одном апельсины, в другом персики. Стася хмыкнула – цитрусово-персиковая диета никак у нее наметилась.

– Привет. Я это… – замялся. – Вот, – выставил пакеты. – Извиниться, короче.

– Принято, – усмехнулся Сван. Мужчина глянул на него и смутился:

– Я не вовремя.

– Не-а. Мы обычно к полуночи только собираемся, а сейчас девять, – улыбнулась Стася. – Да, проходи ты! Нечего порог оббивать. Свана ты уже знаешь… и апельсины лишними не бывают.

Мужчина хохотнул, пряча хитрый взгляд, Чиж на стол фрукты бухнул, чувствуя неловкость и от своего присутствия и от презента не в лузу – фруктами весь стол забит был. Гора шкурок возле Сван намекала, что близка аллергия на цитрусы.

– Не угадал я.

– Не парься. Садись. Под кофе самое то пойдут. Стаське столько не съесть, будем вдвоем давиться.

– Я ненадолго.

– Хорош ломаться, здесь все свои и приходят друг к другу запросто. Не тушуйся, брат.

– Как прививки? – спросила женщина, переключая мужчин на другую тему.

– Нормально, – пожал плечами Николай, усаживаясь.

– Рука не отвалилась? – прищурилась хитро.

– Ну-у… есть такое, – улыбнулся.

В дверь опять стукнули, на этот раз с душой – ботинком.

– У тебя видно сегодня день посещений, – засмеялся Сван.

– Если с апельсинами – буду ругаться, – заявила, нажав панель. Дверь открылась и в комнату ввалился Иван с увесистым пакетом слив в сахаре и… цитрусами.

– О-о-о! – закатила глаза Стася. Мужчины засмеялись.

– Чего? – не понял Иван. Пакет на стол плюхнул, отодвинув корки. Апельсин взял, чистить начал. – Общий сбор что ли? Раз так, я вовремя. Объявляю: группа укомплектована.

– Ура, – без энтузиазма бросила женщина.

– Вот именно. Иштвана через сутки на общий режим переводят, а из-за тебя, мать, мне целый бой с Рыговым принять пришлось. Ты, о какие косяки плечом билась?

Чиж приуныл, голову склонил, чувствуя себя виновным. Сван прищурился, приметив его пришибленный вид. Дольку в рот сунул, пожевал, на Стасю покосился – та лежала, спокойно на капитана поглядывала.

– В сортир не вошла, – усмехнулась.

– Это я виноват, – признался Николай.

– Молодца, – оценил Сван и получил недоуменный взгляд Федоровича и Чижова.

– Я в смысле, что признался. Сработаемся, – кивнул. Иван руки в бока упер:

– Так и думал, что ты ее помял.

– Я не хотел.

– Давайте тему сменим? – бросила Стася. Иван лишь отмахнулся.

– Короче, напарник, нас семеро всего и каждый… Каждый! – палец выставил. – Друг, брат, ты сам. У нас все просто: один за семерых, семеро за одного. А уж сестренку обижать…

– Да понял я! – руки выставил. – Что мне теперь, харакири себе сделать?

– Ладно, – сменил гнев на милость Иван, видя искреннее огорчение Николая. На стул бухнулся, очищенный апельсин Стасе кинул. Та словила его и глаза закатила – четвертый!

– А можно я…

– Кушай! – отрезал и давай себе чистить, рассказывая. – Новеньких еще двое. Девятки. Аким Шалович. Двенадцатое подразделение охраны внешнего периметра. Перевели к нам по собственному желанию. Говорит, три рапорта писал – не брали и вот, добился. Второй – Ян Пацавичус. Только академию закончил. Распределен в отдел космографии, хотя просился к нам. Короче, взяли.

– Молодняк, – недовольно проворчал Сван.

– Чиж тоже молодой.

– Чиж свой, – заметила Стася, с тоской разглядывая апельсин. – У него двадцать боевых за спиной, а у этих сколько? Натаскивать замучаемся.

– Я замучаюсь. Ваше дело, други мои, себя в норму привести. Две недели мы на приколе, а потом опять в строй. Успеешь Стася? Или опять косяки сшибать начнешь?

– Не начну. Буду максимально осторожна. Кстати, выпиши мне на завтра пропуск в архив.

– Зачем?

– Так. Все равно больше никуда нельзя, а лежать я не смогу.

– Мутишь ты.

– Нет, серьезно.

– Фильмы посмотри, с Чижом вон позанимайся, разъясни, что не понял… раз уже у вас тесный контакт произошел.

Стася не сдержалась, кинула апельсин в спину капитана. Тот обернутся успел, поймал и обратно отправил:

– Не балуйся, а кушай.

Николай головой мотнул, слабо веря своим ушам и глазам. Странные отношения. Неплохие, даже очень хорошие, а все же непривычные. И приятно, что тебя сразу безоговорочно, даже не глядя на косяк со Стасей, за своего приняли, и неуютно – не знает ведь еще никого, чтобы тем же ответить. И грустно, что вернуться нельзя домой к своим, и заноза в сердце оттого, что не сильно и хочется возвращаться.

А еще Станислава. Загадочная женщина, интересная – притягивает.

– Стася – Чижа на себя берешь. Он твой подопечный. Сван – тебе Аким. Я с Яном поработаю.

– А в архив? – спросила Стася.

– Лейтенант, приказ ясен?

– Ясен, – губы поджала, в плод вгрызлась и от упрямства все же буркнула. – Пока он в тренажерном зале вместе с вами будет, я вполне приятно проведу время в архиве.

Сван хохотнул, лукаво глянув на мужчин: добровольцы с женщиной связаться и переспорить есть? Их не было.

– Ладно, – нехотя согласился Федорович. – Заодно просветишь Чижа в истории. Вводную в социально экономическое, климатическое, военно-стратегическое положение дел сделаешь.

– Сделаю.

А что спорить? Своего она добилась.

– Что за архив? – полюбопытствовал Николай.

– Про тростниковую библиотеку слышал?

– Нет.

– Тогда, как объяснять?

– Пропуск ему выпиши, пусть после занятий к Стасе присоединится и на месте все поймет, – посоветовал Сван.

– Задание ясно, рядовой?

– Вообще-то я сержантом был, – сказал Чиж.

– Был. Здесь пока рядовой. Практикант.

Разницы меж рядовым и капитаном Николай пока не усматривал и безразлично плечами пожал: как скажите.

– Комната понравилась? Обжился? – спросил его Сван.

– Да. Здесь у всех индивидуальные помещения?

– Конечно. После задания порой никого видеть не хочется… Как после последнего, – буркнул, отворачиваясь. Тихо стало. Капитан шкурку от апельсина мял, Сван стену разглядывал, Стася потолок и каждый о погибших Хакиме и Гоблине думал.

– Тяжелое задание было? – тихо спросил Чиж, подозревая, что потери были. О них прямо не спрашивают, подло в открытых ранах ковырять.

– Обычное, – бросила Стася, села. – Сок налей, пожалуйста.

– Есть такой приборчик – стансер. Когда готовишь «зеленку» спираль торсионного поля выстраиваешь в линию по горизонтали. Они пересекаются с другими, давая возможность выйти группам из параллели за зеро. Образуется сеть со взаимосвязанными ячейками. То есть, выводишь одну группу, вторая уходит автоматом и остальным проще «зеленку» получить, то есть как пришли, так и уйти. Дорога прямая, свободная, диспетчер обеспечивает переход. А стансер этот спираль вертикально ставит, а то и амплитудой, и обособляет. Пересечений нет, выхода тоже, значит, нет связи с другими, и открытые трассы превращаются в закрытые, а чистая дорога становится опасной, потому что неизвестно куда выведет – диспетчер проконтролировать не сможет. Куда эта «труба» выведет ХЗ, как Хаким говорил. Ну, один умник стансер свистнул и в средневековье рванул. Помехи будь здоров, а во времени пятнадцать групп висят, домой вернуться не могут. И не смогут пока стансер не деактивировать, а «умник», понятно, делать это не собирается, себя спасает, чтобы не нашли значит. Короче, нужно было его найти, деактивировать, всех без санкции покинувших наше время вернуть откуда росли, обеспечить «зеленку» застрявшим группам.

Чиж, внимательно слушая Вадима, налил Стасе сок, подал и сел рядом на постель, даже не подумав – рассказ ум занимал. Понять Николай не мог – что обычного в задании и что тяжелого, в чем криминал и как такое происходит. Не складывалось у него пока.

– Не грузи его Сван, – сказала Русанова. – Пока с нами не сходит, все равно не поймет.

– Тоже верно.

– Нет, я пытаюсь понять, но, честно говоря, слабо получается. Во времени застрять очень плохо?

– Опасно. Представь, ты оказался на Каталуанских полях в самой гуще сражения. Тебе каждая секунда веком покажется, счет на доли секунды пойдет. А ты выбраться не можешь – нет «зеленки» и все. Или ты от тираннозавра по полю бежишь, а мы в это время кофе пьем, вместо того, чтобы тебя вытащить.

– Ты, ладно, обученный, выдюжишь, выживешь, хотя тоже не факт. А представь школьников или студентов. Вот им точно «весело». Особенно их проводникам.

– И детей пускают? – удивился.

– Школьная программа. Экскурсионные рейды. У студентов курсовые, зачеты, ознакомительные лекции. Это не считая выхода рабочих групп, лаборантов за пробой грунта или эксклюзивной мошкой.

– А параллельные миры?

– О! – с уважением глянул на него капитан.

– А ты продвинут, – оценил Сван. – Правильно, есть такое. И шанс залететь туда очень большой, поэтому сначала путь прокладывают трассеры, чтобы накладок не вышло. Примыкание полей параллелей очень сильное, чуть ошибись и попадаешь в нужное время и место, но в другое поле, примыкающего в тот момент к твоему миру. Поэтому и обеспечивают «зеленку» чтобы сюрпризов не было. Туда как в черную дыру попасть легко, выбраться фактически невозможно. Шансов один к ста. Пропадают наглухо.

– Было такое?

– И сейчас бывает, – кивнул капитан.

– Оттуда тоже вытаскиваете?

– Мы патруль, наша обязанность обеспечить безопасность сёрферов в любом направлении. Залетят в параллель, пойдем за ними.

– Действительно, «весело». Сёрферы это те, кто по времени ходит?

– Угу, – хлебнула чая Стася.

– Как это вообще происходит?

– Ты лекцию слушал?

– Слушал.

– Что понял?

– Что теория относительности Энштейна и Минковского сугубо относительна, а фотоновые излучения и перемещения – палеозой.

– Четко, – кивнул Иван.

– Точно. В основу перемещений легла древняя теория волновых фотоновых вспышек и их изменение и перемещение в пространственно-временной субстанции квазарных полей. Но фотоны, что солнечные блики – всего лишь отражение. А есть тахионы – сверхсветовые частицы, обладающие массой покоя и пси-частотным сохранением информационного поля. Тахионы двигаются с той же скоростью, что и пси-частицы. Одни сохраняют информацию и переносят за доли мгновения на любое самое немысленное временно– пространственное расстояние, и как следствие, сохраняют память объекта перемещения, связь налаживают меж точками, образуя устойчивые поля при объединении с тахионами. Последние сохраняют тело в полном структурном состоянии на ДНК – молекулярном уровне. То есть, тебя как солнечный зайчик не размывает и не искривляет при переходе.

– Хм, – попытался сообразить, о чем толкует Русанова, но понял лишь, что наука шагнула, не просто далеко, а за горизонт. – В будущее тоже переместиться можно?

– Следствие не может опередить причину.

– В смысле – нельзя?

– Будущее строят из прошлого, – сказал капитан.

– Из настоящего, – поправила Стася.

– В этом мы с ней расходимся, – улыбнулся Иван. – Я до сих пор не понимаю, что такое «настоящее». Оно есть, но его нет. А она уверена, что именно в иллюзорной границе между «прошлым» и «будущем» лежит разгадка всего сущего и насущего, строения судьбы, будущего.

– Оружие хоть выдают при перемещениях? – не стал развивать тему базиса будущего Чиж, чтобы не позориться своими знаниями, как в физике так и в философии. Утрут ведь нос играючи, сравняют с полом, а он и так себя школьником с умственным отклонением чувствует.

– Естественно, – кивнул Федорович. – Но зря палить из него не советую. Пули особые. Время испарения два часа, так что следов не остается, но характерные дыры в костях не залатаешь. С оружием и аппаратурой тебя Стася завтра ознакомит. Программа обучения напряженная, так что готовься, не на блины с медом тебя пригласили.

– Это я понял.

– Потому и согласился, – улыбнулся с пониманием Сван.

– Интересно.

– Еще как, – рассмеялась женщина.

– И главное, ничего нового для тебя. Умри, а долг выполни, – широко улыбнулся Сван. Капитан насмешливо глянул на задумавшегося Чижа:

– Гони печаль, спецназ, мы боевиков не отстреливаем, но наша задача от этого менее значимой не становится, а работа менее благородной.

– Красиво спел, правда? – улыбнулась Стася, лукаво щурясь на Николая. Тот невольно улыбнулся в ответ:

– Нескучно с вами будет.

– О-о! Это мы тебе гарантируем! – засмеялись уже все.

Глава 4

После посиделок до полуночи, Чиж до утра почти заснуть не мог – переваривал приключившееся с ним и то, что услышал. К тому же, с непривычки спалось на новом месте плохо, крутило. Только заснул – в ухо зуммер панели ударил. Мужчину подкинуло, но что делать спросонья сообразил не сразу – насладился противным нудным пищанием, прежде чем на панель нажал.

– Долго спишь, – заявила Стася, входя. – Семь. В семь тридцать завтрак, в восемь начало занятий.

Чиж с минуту ресницами хлопал, поглядывая на нее – в толк взять не мог: снится она ему или нет. И понял – нет. Покраснел, простыней бедра прикрыл. Женщина фыркнула:

– Фасон ваших армейских трусиков меня не соблазняет, не переживайте рядовой… Подъем!! – гаркнула, чтобы остатки сна с мужчины стряхнуть и ерунду из головы вымести. Николай вскочил, рванул в сортир, по дороге схватив одежду.

А ничего бегает, – хмыкнула Стася, оглядывая комнату: стандартное жилище. И сразу ясно – мужское холостяцкое. Полученные комплекты формы не убраны в шкаф – на стул скиданы. Ботинки посреди комнаты стоят.

– Нормально.

В столовой все как всегда: шуточки, смех. Пока блюда выбирали, Стасю раз десять с женихом поздравили, раз двадцать, откуда восьмерка вестимо спросили и столько же советов дали, что с ним делать. Чижа подколоть спешили, проверяли на раздражимость. Но тот молодец, не реагировал – щерился и насмешливо поглядывал на юмористов. А потом свой и Стасин поднос подхватил.

– У вас здесь почти ничем от нашего времени обстановка не отличается, – сказал, за стол усаживаясь.

– А ты думал изменения касаются всех аспектов жизни? Зачем, к примеру, чашку новую изобретать, если можно всего лишь довести изобретенное до совершенства, увеличив ее эргономичность.

– Резонно, – согласился. Оглядел зал и не нашел Свана и Федорович.

– Они в соседнем зале, – поняла, кого выглядывает Чиж Стася. – Там под завязку патрульных, здесь позавтракаем.

Без проблем, – запихнул в рот ложку каши. Вкусно.

– Если добавки захочу?

– В любой момент приходишь и берешь что хочешь.

– Почти коммунизм.

– Почти. Кушай и я тебе твой шкафчик покажу, с амуницией ознакомлю. Потом ты в спортзал на тренировку, а я в архив. Отзанимаешься – подойдешь.

– Не знаю, где архив.

– Сван проводит. В крайнем случае сам сообразишь, как добраться. Считай тебе первое занятие.

Мужчина кивнул: тоже не проблема. Пластиковые карты есть. Разберется.

И дальше жует, по сторонам поглядывает. Интересно. Контингент – просто цвет нации – здоровяки, как на подбор. И женщины не единичны.

– Много женщин служит?

– В каждой группе патруля по одной.

– Зачем? Опасно.

– Удобно. Где мужчина не пройдет, женщина проскользнет. Нужно что узнать – ей быстрее выболтают.

Чиж нахмурился, помрачнев. Послышалось ему пошлое, грязное во фразе и неприятно стало. Все так хорошо было, чисто, правильно, а тут…

– Ты что подумал? – выгнула бровь Стася, углядев изменения во взгляде Николая.

– А что должен был?

– Не знаю, поэтому и спрашиваю.

– Двусмысленно прозвучало: женщине быстрее выболтают, где угодно проскользнет.

– И какая тебе двусмысленность послышалась?

– Так, – замялся.

– Нет уж, говори, интересно даже – что можно во вполне определенно сказанном усмотреть.

– Обидеть не хочу.

– Мне пытать тебя, что ли?

– Не надо, – чай хлебнул, обдумывая как бы корректно тему преподнести. Выдал. – На торговлю телом за информацию похоже.

Стася рот открыла, ошарашенная тем, что ему в голову пришло и засмеялась:

– Ой, нравы у вас! Сколько восьмерок вытаскивала – первый раз такое услышала! Чиж, брат, – качнулась к нему. – У нас даже определения нет "телом торговать". Больше ничего говорить не стану, но предупрежу: если кто поймет, что ты имел ввиду, услышит – в ум введут больно, если не женщина – ребята. По этому ты свои скорбные фантазии при себе оставляй, хорошо?

Мужчина стушевался, пожал плечами. Уткнулся в тарелку и буркнул:

– Извини.

Бог их знает, как и что у них. Вот так и попадаешь впросак, в какой раз, идиотом и хамом себя чувствуешь.

– Ерунда, – отмахнулась Русанова и не сдержалась, опять засмеялась – нет, ну придет же в голову такое! Зачем отдаваться за информацию? Почему «торговать»? К чему и что вообще?

Чиж же задумался: вопрос образовался. Конечно, лучше его при себе придержать, но с другой стороны тема подходящая и когда вновь возникнет неизвестно.

– А если… ты мне понравилась? – уставился на Стасю в упор.

– И ты мне понравился, – плечами пожала. Взгляд безмятежный, словно не поняла намека. Или действительно, не поняла?

– Я имею ввиду, как женщина, – чуть охрип от смелости.

– Ах, вот ты о чем, – протянула посерьезнев. – Мужское начало играет?

– Нет. Ты не поняла, – хлопнул чашку на поднос. – Я в плане… можно ли тебя на свидание пригласить или… ну, не знаю, как у вас здесь в плане ухаживания.

– Хорошо, – заверила. – Слышал о взаимоуважении? Вот на этой основе не зависимо от пола, статуса, возраста. Ясно?

– Нет. На счет свидания.

– Уже видимся, – фыркнула. – Если чисто женщину хочешь, пожалуйста, знакомься, договаривайся. А вообще, я не в курсе как вы там – с братьями поговори, они тебя лучше просветят… Но телом у нас не торгуют, – засмеялась: забавная фраза. – Да и денег нет. Зачем они?…

Чиж себя неуютно почувствовал, мало – оплеванным. Поднялся, спеша тему закрыть, понимая, что либо он дурак, либо Стася наив. А может специально издевается. Тоже – поделом. Нечего со своим уставом в чужой монастырь и с ходу в гусара играть.

Но черт бы все побрал – нравится ему Станислава! А после этого неприятного разговора – еще больше.

Стася привела его в огромное помещение с отсеками, открыла дверь с зеленым лабиринтом. Два ряда мягких сидений и панели с номерами по стенам – все, что в нем было.

– Запоминай: у нас пятая группа.

Николай отметил, что панели прямо по курсу были с цифрой пять.

– Номер первый всегда командир. Я – шестая, связист – теперь Ян – седьмой. Иштван – второй, Сван – третий, значит ты?

– Четвертый или пятый. Наверное, все же четвертый.

– Молодец, с логикой дружишь. Твой шкаф пять дробь четыре. Открывай.

– Жетоном?

– Можно большим пальцем руки. На зеленый квадрат надави.

Чиж так и сделал – перед ним открылась ниша, в которую он весь мог войти, хотя полочки, отделы были забиты всякими непонятными ему вещами и предметами.

– Костюм, – зевнула Стася. – Извини.

Мужчина вытащил кожаную куртку и брюки.

– Спец состав кожи, особо прочная пленка с антибактерицидным покрытием. От пуль секир и спат не спасает, но от насекомых, гадов, укусов грызунов и хищников легко, и от бактерий с вирусами – стопроцентная защита. Холод не пропускает, внутри система поглощения тепла – то есть, изжариться ты в нем тоже не сможешь. На рукаве эмблема с ультрочастотным излучателем. Это для своих опознавательный знак. Не увидят, так услышат. Случись что, по костюму тебя в любой точке найдут. Хрономер, – вытащила наручные часы на широком браслете с множеством выступающих кнопок по бокам и голубоватым, светящимся циферблатом. – Можешь надеть и не снимать. Называем часы, но это и компас, причем определения не только направления сторон света, но времени прибытия, географического положения, пространственной области, таймер отсчета времени от «зеленки» до «зеленки», программа фотонных импульсных излучений, связь с диспетчерской службой и меж напарниками в группе. Маяк – малиновая стрелка. Определяет наличие и направление местоположения инородных тел и веществ в том временном отрезке, где ты проявился. Реагирует только на то, что не имеет пси-фотонной метки, то есть несанкционированно.

– Пример?

– Мы пришли в гости к динозаврам – маячок молчит – замер и стоит. Но вот пробежала какая-нибудь пластоцелия и он начал дрожать, следя за ее движением. Вывод? Рептилия съела что-то не из своего времени. Поймали, просканировали, обнаружили например цепочку от часов 19 века. Ясно?

– Примерно.

– Более четко на практике. Оружие – к ребятам, все равно на стрельбы пойдешь. Я тебе про костюм расскажу и двигай в зал. Так, на плечах клепки-фонарики – освещение. Нажимаешь, поворачиваешь луч, куда тебе надо. Карманы с ремешками. Внутри аптечка: кровоостанавливающие пластыри, тестинги – стабилизаторы, туб-капсулы с нано-суспензаторам… короче, обезболивающее, восстанавливающее, бодрящее и так далее, а ремешки спокойно отрываются. Могут пригодиться вместо жгутов или веревок. Сцепляются карабинами, эластичные. Все соединишь получиться крепкая веревка длинной в пять метров. При полном натяжении – шесть. Немного, но и немало. Эти деления под карманом не для пуль, а для капсул с задымляющей жидкостью. При ударе о твердую поверхность мгновенно устраивают густой туман радиусом в семь – десять метров. На воротнике передатчик, микрофон. Вот наушник, – вытащила из ниши мутный серебристый шар с каплевидной подвеской на загнутом проводе, – Переговорное устройство. Маскировка под серьгу. Крепится наглухо, зона местного приема около сорока километров, при переключении с помощью подвески – до бесконечности. Здесь же видеопередатчик и постоянная волна связи с диспетчерской службой. Что случись – главное не паникуй. Посиди, бамбук покури и скажи заветные слова: база, я пять дробь четыре, патрульная служба и пожелание, как к золотой рыбке. Будет исполнено.

– Бутылку коньяка и лимон, – улыбнулся Чиж.

– Ну, это в столовую. Хотя за такую просьбу лимоном тебя сразу обеспечат. На счет коньяка и спиртных напитков в принципе – лимитировано до минимума. Вот здесь, на поясе брюк за спиной два контейнера – один со спиртом, один с обеззараживающей жидкостью – антибактериальный и иммуномодулирующий состав для внешнего и внутреннего применения. Хоть пей, хоть на раны лей. Но потом по спирту отчет предоставишь. С алкоголем у нас строго.

– С сигаретами?

– Вообще забудь.

– Ясно.

– Ну, раз ясно – разбирайся и двигай в зал, а я пошла.

– В архив?

– Угу. Освободишься, приходи. Нет, тоже ладно.

– Что в архиве?

– Факты.

– Интересные?

– Интерактивное телевидение ничто по сравнению с ними.

– Да? Не видел ни то, ни другое. Ты ни на стрельбы, ни в зал не пойдешь?

– Лишена этой радости на ближайшие семь дней.

Чиж принял это за укор и отвернулся. Стася махнула ему рукой и вышла. Нравится виновным себя считать – вперед, а ей не до его интерлюдий.

В архив Николай попал далеко после обеда. После спарринга с роботом у него болела скула и гудела голова, после стрельб в ушах немного заложило, а после тренажеров тело превратилось в деревянный чурбак. Но опять же, сам виноват, расслабился, пять дней на нервы потратил вместо того, чтобы в форме себя держать. Хотя, интенсивность нагрузок здесь была много больше, чем дома, и по-любому он бы себя лихо чувствовал. И главное, обидно за себя – ребятам хоть бы что, а он подкачал, а ведь в своем взводе наравне со всеми шел.

Слабак, – расстроился, и дал себе зарок нагнать товарищей в группе по физподготовке, каждую минуту с толком использовать. И три часа, что дали на отдых и личные дела – тоже. Не физически, так информационно подкрепиться.

Архив нашел не без приключений – к позору своему заблудился. Его вывела улыбчивая девушка с оранжевой наколкой на плече. Трассер, – сообразил, но расспрашивать постеснялся. Узнал только что зовут ее Вероника, местная, средний ком состав – и то по жетону определил.

Девушка спросила, есть ли у него допуск в архив, узнала, что там его ждет куратор и, пожелав: ни пуха, отправилась восвояси. Чиж же застыл у дверей, соображая, как их открыть. Сунул жетон в проем, нажал пальцем на квадрат и в глазок посмотрел – ничего. Пнул дверь с досады – она открылась. "А сразу слабо было?" – уколол сам себя и замер, оглядывая километры серо-голубых панелей. Прошел вдоль, заглядывая в каждый ряд – люди сидели в креслах возле них кто внизу, кто на высоте трех метров. Мужчина сообразил, что сиденья могут подниматься в воздух, сел в одно из ряда у стены, оттолкнулся и… пустился в произвольное плаванье.

Какой-то хмурый парень придержал его от столкновения с панелью. Молча взял жетон, глянул и улыбнулся:

– Новенький? На подлокотниках кнопки управления – реле вверх, вниз, налево, направо. Вдавливаешь – поднимаешься, отпускаешь – опускаешься. Тренируйся, – и пошел дальше.

Николай проводил его растерянным взглядом и заглянул под подлокотник – точно реле крестом, а в середине кнопка. Начал осваивать управление и заметил Стасю почти под потолком в одном из рядов. Подлетел неуклюже, в панель с полосой врезался, но все равно доволен был:

– Классные штуки, – бросил со смущенной улыбкой, встретив недоуменный взгляд женщины. Та рассмеялась:

– Понятно, дитя развлекается.

– Ну-у, – улыбка повяла – мало ему радости, что Стася его за ребенка принимает. – Я же первый раз.

– Кто спорит? Ты чего по делу и без загружаешься? Обидчивый?

– Нет, – поспешил заверить. – Тебе помочь? – внимательно посмотрел на панели. Полосы приметные: буквы над ними и цифры. По верхнему ряду глазами пробежал, задумался: Д + 1100. Русь. На соседний ряд глянул: Д + 1100 Фригия, ниже Д +1100 Византия.

Стася любопытство во взгляде заметила, кнопку на подлокотнике кресла нажала и мужчина отпрянул, спинкой в панель въехал от неожиданности – прямо перед ним в воздухе появилась цветная карта мира с данными: годом, названием стран, континентов, морей, рек, городов.

– Поисковик, для удобства, – пояснила с улыбкой. Забавно наблюдать за восьмеркой.

– Ага… Что ищем?

– Я все, что нужно нашла. Это тебе на будущее памятка.

– Впечатлен, – заверил. – Что искала?

– Не ваше дело, рядовой. Лишние вопросы не задавайте, – отрезала, отворачиваясь, нажала кнопку сброса на панели и развернула кресло к выходу. Поплыла, покачивая ногой. Николай за ней зигзагами и рывками – не получалось нормально.

– Извини, я же не знаю, что секретная информация, что нет. Сама в архив пригласила.

– Для ознакомления. Ваше время пребывание в архиве ограничено, рядовой, так что, потратьте его с умом, – посоветовала, соскакивая с кресла. Оно ушло к рядам себе подобных, встало точно на место, а женщина пошла к выходу.

Вот тебе раз, – приуныл на минуту Николай. И решил советом воспользоваться: освоить кресло и понять устройство архива. Через час, когда в ухо ударил зуммер и сиденье само поплыло на вход, мужчина уже знал систему и принцип работы архива, летал почти свободно и определил, что Стася интересовалась жителями Руси начала тринадцатого века.

Он покинул архив, придерживая информацию о женщине на будущее. Зачем Стасе она, он не знал, однако просто так не отшивают столь грубо и резко, как Русанова сделала – веский повод быть должен. Предположения не имеют значения, однако то, что сейчас непонятно, завтра может открыться с совершенно неожиданной стороны. Это он не раз на себе испытал.