Текст книги "Зелёный патруль"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Ну, да, – ежик волос потер, соображая. – Монету-то давай.

– Ох, хитер, – посмеялся Дима.

Николай шел к себе, сжимая в кулаке неприглядную монетку и, думал, как Стасе ее передать, под каким соусом? И как выведать что к чему? Что с Иваном у нее? Тот разговор в раздевалке ему крепко помнился и сейчас в свете последних новостей тон и, суть разговора казались непростыми, на ревность со стороны капитана похожие. Хотя посмотришь – нормальные дружеские отношения. Конечно, для этого времени и этого места нормальные. Был бы он у себя – точно служебный роман заподозрил. А тут все друг с другом как родня и влюбленные. Что Иштван, что Сван к Стасе, что она к ним, и к капитану так же и, капитан тоже. Иди, разберись.

А хочется. И думать про Стасю хорошо и верить, что ни с кем она, сама по себе, что чистая, настоящая, вот какой кажется такая и есть. Но с другой стороны – с Федоровичем, если – естественно, нормально. Пять лет вместе по времени шатаются, это и крокодила с бегемотом сблизит, а тут двух правильных, замечательных людей. Капитан мужик что надо, Станислава, женщина редкая. Одно по сердцу царапает – Чижу в этом раскладе места нет.

Братишка ей? Здорово. Только чувства у него к ней далеко не братские и мысли не целомудренные.

Нет, не стает он торопиться, подождет с монетой удобного случая.

Мимо Бродвей – трассер Борис Орвий с радостным криком пробежал.

– Борь, ты чего?! – окликнул его Николай.

– Наши «синих» сделали в гандбол!! – подпрыгнул почти до потолка и дальше помчался, встреченных о победе оповещая.

И все новости за день. А сколько радости?

Вот времена чумовые, – не сдержал улыбки мужчина: вернуться бы, ребятам рассказать, что в будущем людей волнует, что радует. Они бы тоже порадовались, потому что поняли – не зря, значит, воевали, не зря жили, если к такому удивительному знаменателю все пришло. А еще концом света пугали! Хотя, правда, конец – пуганию, лжи да грязи. И хорошо, что те времена ушли. Очень хорошо.

Плохо, что до этих эволюций цивилизации еще ползти и ползти.

Эволюция эволюцией, а реакция и скорость для патрульного прежде всего, поэтому ежедневно перед тренажерным залом и тиром разминались в спортивном, с обязательной программой из любого вида спортивных игр. Сегодня был гандбол. Иван гонял всех не щадя и не давая постоять на месте. Ян, которого перевели на щадящий режим и с помощью капитана отпустили из медцентра, подгонял мячами зазевавшихся. Мячи летели, игроки путались в них и подбирали, ловили, отправляя обратно в большую корзину, но при этом должны были успеть не пропустить основной мяч.

Несмотря на заданный темп, игра шла вяло. Сван, вместо того чтобы ловить мячи, уворачивался от них, Стася вовсе ползала по полю то за одним, то за другим, а Иштвана не было – его на задание отправили, и львиная доля нападений и беготни досталась «молодым».

Федорович был недоволен, поворчал, прикрикнул, погонял, пытаясь расшевелить «стариков» и сдался, решив отыграться в тире.

– Переодевайтесь, жду на стрельбах.

Группа пошла в раздевалку. Чиж внимательно посматривал на Стасю, видел, что девушка не в настроении и думал, как ей подарок передать, порадует ли он ее.

– Тебя сегодня, как сварили, – заметил, останавливаясь у ее отсека. Женщина поморщилась:

– Геопатогенная обстановка, наверное.

– У нее застой от бездеятельности, – бросил Сван, натягивая брюки. Николай покосился на него: быстрей бы ты ушел, и опять на женщину уставился, привалился плечом к соседней панельной дверце шкафа.

– У меня вещица одна есть.

Стася брюки вытащила, зевнула:

– Как интересно.

– Монетка.

– Ага.

И повернулась к мужчине, задумалась. Жетон поверх майки Чижа поправила:

– Времен социалистического застоя или демократии Прешты Будовича?

– Алтын.

– А-а, – протянула, на Сван зыркнула – тот копался в своем отсеке не обращая ни на кого внимания. – И чего ты хочешь мне сказать? – качнулась к Николаю, а в глазах действительно интерес появился.

– Не сказать – отдать. Если надо. Нет, так нет…

– Надо! – заверила и ладонь выставила. – Давай.

А сама верит и не верит.

Чиж улыбнулся: дитя, ей Богу. Свой отдел открыл, полез на полочку, а Стася за ним наблюдает, выглядывая из-за дверцы.

– Прошу, – прямо в ладонь вложил, своей рукой накрыл. Женщина, торопясь убедиться, что не солгал, руку отодвинула, увидела монету и заулыбалась, будто мужчина ей ключи от авто подарил.

– Мне? – уточнила.

– Если надо, – невольно заулыбался Чиж, видя как улыбка Стаси все шире и лучистей делается и, в глазах искорки появились, радость такая, что сам запрыгать готов.

– Коля? – со счастливой улыбкой до ушей прошептала, приманивая пальцем. Мужчина к ней поддался:

– Чего? – спросил тихо.

– Я тебя обожаю! – засмеялась, прыгнув ему на шею. Николая качнуло больше от растерянности, чем от неожиданности. Знал бы он, что на такую древнюю мелочь женщина как на предложение о женитьбе прореагирует, он бы всю параллель групп потряс на предмет этих монет.

Я тебя тоже, – ответил взглядом, обнял ласково, сам себе не веря, что вот она, в кругу его рук и не отталкивает. Она монету рассматривала, а Чиж ее за талию обнимал, любовался, млел от тепла под руками, у груди, от близости женщины. И робел отчего-то, еле сдерживался, чтобы не поцеловать ее, под майку руки не запустить, кожей к коже прикоснуться.

Стася зажала алтын в кулаке, чмокнула Чижа:

– Да, да! – подпрыгнула. А на лицо – цветник благоухающий.

– Поздравляю, – похлопал в ладоши Сван, развернувшись к ним. – Завтра свадьба, – хохотнул. К неудовольствию Николая Станислава засмеялась в ответ на шутку и к своему шкафчику ушла, выскользнув из рук мужчины.

– Так! Долго еще коал в сончас изображать будите?! – распахнув двери в раздевалку, рыкнул Иван. – Бегом в тир!

– Две секунды, командор! – заверила Русанова радостно, дурашливо приложив ладонь к виску. Федорович подозрительно оглядел ее, потом Чижа, что с расстроенной физиономией мялся рядом и, приказав:

– Минута на сборы! – вышел.

Тир место своеобразное – темное, крытое помещение с зеркальным потолком аркой высотой метров шесть от пола, сплошь засыпанного песком. Входишь из-за барьера и идешь в бесконечность, потому что конечного пункта из начального совсем не видно и каждый раз подходя, кажется, что он то приблизился, то отдвинулся. И в любой момент, когда ты идешь с командой, тебя могут отделить и запутать, с помощью вырастающих стен. Мишени выскакивают произвольно, так что и не угадать: то с потолка белка прыгнет, то из песка манекен выскочит. И каждый раз голограммы живых существ настолько четкие, что Чиж на первом занятии слегка растерялся, пару животных пропустил – жалко было красоту такую бить. Но палить нужно было не во все, что движется, появляется и проявляется – только то, что с зеленой меткой. А она у кого есть, у кого нет, у кого маленькая, как пятнышко, у кого огромная.

На что Чиж себя неплохим стрелком считал, но как ни старался, все равно из занятия в занятие больше девяти баллов из возможных десяти не зарабатывал и раньше всех к точке сбора не приходил. И постоянно появлялся тогда, когда Стася на месте была, разоружалась.

– Как у вас получается? – бухнул с досады автомат пистолет на стойку.

– Многолетние, упорные тренировки, – посмеялся Сван. Федорович на экран смотрел:

– Девять, Чижов, опять только девять, – бросил ему. – А можешь десятку легко взять. Белку, почему упустил?

– Красивая, – улыбнулся Сван.

– У нее метка на зубах – пока показала, пока увидел – ушла, – ответил Николай, поглядывая на Стасю. Сван на него косился, примечая эти взгляды – не первый раз, и голову мог на отсечение дать – не последний. На женщину зыркнул – та пояс и лифчик снимала, сдавая в арсенал, а на Николая ноль внимания.

– А лейтенант сколько? – спросил осторожно Чиж у капитана. Тот уставился на него с прищуром:

– Десятка.

– Как обычно, – хлопнул по плечу Сван. – Сдавай оружие.

– Аким на подходе и Ян, – заглянула из-за плеча Ивана на экран Стася, при этом прижавшись к мужчине, руку положив ему на спину. Чижа перевернуло, по лицу как по неисправному экрану рябью пошли недовольство, обида, ревность.

– Э, да ты всерьез на Стасю глаз положил, – тихо, так что только он услышал, сказал Сван, за плечо его придержав, чтобы сдуру чего не натворил – пистолет-то он интересно держал – на капитан ствол направив. Мужчина вниз оружие опустил и забрал осторожно – от греха. Николай не сопротивлялся – загрустил только, вконец расстроился.

– Я бы ничего…

– Так и понял.

Мужчины переглянулись.

Сван понял, что до точки Чиж доходит и, бросил так же тихо, как и остальное говорил:

– Хочешь, с хорошей девушкой познакомлю?

– Нет, – отвернулся.

– Я серьезно. Пошли сегодня с нами, отдохнешь, развеешься. Тебе надо.

– Куда?

– К диспетчерам. Посидим, пошепчемся. Я, Иштван, ты, и девушки.

Чиж хмыкнул: понятно. И поморщился: что тебе понятно? Здесь все шиворот на выворот. Приглашение ясное, и чем в компании заниматься будут тоже, но вот неувязка – это бы он про свое время точно знал, а здешние нравы другие и вряд ли трах под водку и гитару намечается. Тогда как развлекаются, расслабляются?

– Идем, – согласился, расстегнул пояс и лифчик, оружие на стойку капитану положил. – Оружие сдал.

– Свободен. После обеда встречаемся в тренажерном зале, – не глядя ответил Федорович. Стася хоть бы ухом в сторону Николая повела. Сван хмыкнул, умиляясь Чижову, который все стоял и ждал, когда же реакция с ее стороны последует хоть банальное «пока» она ему скажет. И подтолкнул его к выходу, увлек за собой.

Глава 7

Вечером Стася стояла в холле между входом в столовую и продуктовый отдел, и соображала, как ей без подозрений, что нужно взять? Понятно никто, что кто берет проверять, не станет, но может быть и наоборот. Три года назад так одного списали, засекли несанкционированное сёрферство: лаборанты из очередного рейда вернулись и принесли странную вещицу, которая неумышленно во времена Людовика XIV попасть не могла. И все бы обошлось, если бы доказательств не нашлось, спустили бы на тормозах, забыли. Но на его беду, подняли, как положено, все файлы по контингенту и доказали, что эту ручку с фонариком именно этот патрульный брал на свой жетон. Выяснили, что еще брал и в каком количестве и поняли, что дело нечисто. Начали разбираться, дотошно к каждому фактику придираясь и, составили полную картину падения «зеленого». Парень повадился мелочь всякую в виде ширпотреба и продукты на ту сторону исторической ленты таскать и обменивать их на ценности: монеты, оружие, украшения. Свинство с его стороны, конечно, но факт в другом примечательный – Стася ту историю запомнила и старалась не наследить. И неважно, что ничего она не обменивала – случись и не докажет – вылетит из патруля со свистом, поэтому лучше подстраховаться. Она две недели назад нагребла приметно, сейчас нужно было получить по чужому жетону. Не проблема и все же, трудность.

И тут Сван увидела, что получал в нише конфеты, пирожное, фрукты, а рядом Чиж и Иштван стояли, переговаривались. Стася к ним направилась:

– Затариваемся, мальчики? Томный вечерок намечается? – спросила с хитрющей улыбкой, упаковки на руках обалдевшего Сван перебирая.

Чижу не по себе стало, отвернулся, взгляд спрятал. Иштван на стойку облокотился, внимательно на Стасю посмотрел. Ну, его взгляд ей понятен – понял намек. И так же ясно – не даст жетон. Сван же только набрал нужное.

– Коля, а ты ничего не брал?

– Нет, – буркнул.

– Дай свой жетон.

– Нет! – отрезали разом Сван и Иштван. Чиж с удивлением на них посмотрел, а Стася холодно уставилась на Пеши: не лезь, а? Мужчины непримиримо скривились: сама не лезь. Чиж не понимал, что случилось, косил на одного и другого, недоумевая и насторожившись: ой, нечисто. Знают, что-то ребята про Стасю и та знает, что они знают, но все молчат. Что за тайны и недомолвки?

Шнур с жетоном стянул, подал женщине. Та улыбнулась ему с благодарностью и пошла к панели. Вставила в паз жетон, отбила нужное: пальцы по ряду названий пробежали и пару раз нажали кнопки напротив странных продуктов. В нишу выкатились пакеты муки, соли, пшена, перловки, сухари, хлеб.

Что за ерунда?

Чиж нахмурился и посмотрел на мужчин – те, застыв смотрели на Стасю и явно были недовольны и обеспокоены. Лица замкнутые, взгляды с укором и сожалением.

– Зачем ей перловка? – спросил Николай.

– Кашу любит, – буркнул Иштван, не спуская нехорошего взгляда с женщины.

– В столовой этой каши выше головы.

– Она есть не любит, она варить любит, – едким тоном сказал Сван и, наконец, вспомнив о своей закупке, расстался со сладким скинув его на стойку перед другом. Уперся руками в поверхность и ставился прямо ему в глаза. Тот поморщился и только. Стоят, смотрят друг на друга, на Стасю взгляды переводят и опять друг на друга, словно переговариваются, решают что-то для себя.

– Я не мешаю? – прищурился Чиж, чувствуя обиду. Похоже все всё знают, один он в недоумении и неведении находится.

– Уже помешал, – выдохнул Иштван с недовольным видом, выпрямился.

Стася полученное в корзину скидала, жетон вытащила, с улыбкой Чижу подала:

– Спасибо, ты настоящий брат.

Тот заулыбался, невольно залюбовавшись довольной женщиной: красивая она, когда улыбается, глаз не отвести, и потом – ему улыбается, только ему, и приятно от этого, на душе светло. И мыслей в голове ноль.

Стася развернулась и к себе пошла, думая про себя, что Чиж все-таки отличный человек. А тот так и стоял ее взглядом провожая, улыбка блекла, спадала с губ и в глазах радость сменялась печалью.

Мужчины пихнули его с двух сторон:

– Влип, пчел?

– Забудь, – посоветовал Иштван, сгребая со стойки конфеты, сунул в руку Николая. – Не ты первый взгляд о Стасю мозолишь, не ты последний.

– Она как колобок, песенку споет и укатится, а ты останешься дурак дураком, – сказал Сван, разделив оставшееся подарки меж собой и Пеши. – Об одном прошу, не давай ей больше жетон.

– Почему?

Мужчины пошли к лифту и сделали вид, что не услышали вопроса.

– Все-таки, почему она на свой жетон не взяла, почему "не давай", зачем ей пшенка, перловка? Что за странности?

– Николя, брат, – положил ему на плечо ладонь Иштван. – Стася чудесная женщина, замечательная, но как любая женщина имеет свой пунктик. Не забивай голову, и помни – она нам сестра. И только.

– И тебе? – посмотрел на него в упор Чиж. Тот поморщился, к напарнику обратился с фальшивым непониманием:

– Слушай, что он хочет? Мы к девочкам идем конфетами кидаться или к Стасе перловку жевать?

Сван засмеялся и запихнул товарищей в лифт.

Потом под шуточки и смешки мужчины дошли до гостиной третьей диспетчерской команды и ввалились прямо на вечернее чаепитие красавиц. Им были рады больше, чем их подаркам, но, как и подумал Чиж, никаких намеков на адюльтер не последовало. Шутки, игры, веселые рассказы, интима – массаж шеи и плеч под истории из жизни трассеров и статистов, о службе и погоде.

Николай, сначала насторожился, почувствовав нежные ручки шатенки Зои на своих плечах, потом удивился, чувствуя, как она осторожно разминает ему мышцы. Покосился и удивился еще больше – девушка смотрела на рассказывающую о каком-то Хабибуле подругу, абсолютно не смущаясь тем, что делает. Николай посмотрел на ребят, которые уже были в руках других девушек, откровенно млели от массажа, и расслабился. Отчего, правда, нет? И так разомлел, что глаза закрыл и чуть не уснул, и пропустил уход Иштвана.

– Ничего себе расслабились, – чувствуя себя полупьяным, сказал Чиж. Девушки дружно улыбнулись ему, а Сван не открывая глаза, пояснил, продолжая наслаждаться разминкой мышц:

– Каждый диспетчер проходит медицинские курсы по оказанию первой помощи. Массаж входит в программу обучения.

– Заглядывайте почаще, – закивала блондинка Ольга. – У нас хоть практика будет.

Николай потряс головой, избавляясь от дурмана в ней и, рассмеялся: видели бы его пацаны! На вечеринку пошел! С девушками! Пьян, хотя и не пил, и в состоянии полной прострации как после ночи любви с гарнизоном блондинок, хотя ни с одной не был.

– Погусарили, однако, – поднялся, желая выйти на свежий воздух и немного прийти в себя.

– Вы вернетесь, Николай? – спросила Зоя. – Я еще не закончила.

Чиж лишь моргнул, не зная как реагировать на подобную непосредственность.

– Возвращайся, – посоветовал Сван, не оборачиваясь.

– Можно еще сделать массаж стоп, это улучшает циркуляцию крови и работу внутренних органов.

– Иммунитет повышает, – поддакнула Оля.

Чиж понял, что лучше уйти совсем и вывалился из гостиной, мечтая рухнуть в постель и заснуть. Так бы и сделал, но на беду проходя мимо комнат патрульных, заметил, что дверь в комнату Стаси открыта, а за ней голоса слышались – Иштвана и Стаси. Николай затаился, прислушиваясь и, весь сон потерял, оттого что услышал.

– Стася, ну зачем тебе? Здесь мужчин мало? Влетишь ведь по полной программе.

– Не влечу.

– Слушай, ну, чем он лучше?

– Это любовь.

– Стасенька, какая к чертям любовь?

– Иштван, иди спать.

– А ты пойдешь к своему, да?

– Да.

– А если нас по тревоге поднимут? На плановое задание наша очередь.

– Иштван, не учи, сама знаю. Иди спать, ты устал.

– Не пойду, буду сидеть у тебя и никуда не пущу.

– Не вредничай.

Чиж лбом к стене прислонился – теперь все ясно. У Русановой есть любовник, который живет где-то в Древней Руси. Женщина ему деньги таскает, продукты, собой рискует, чтобы увидеться, подставляется. Кто он? Княжич, боярин, купец, крестьянин? Что за мужчина такой, которого женщина обеспечивает?

Какая разница?! Сам факт – у Стаси любовник, там, далеко-далеко в истории.

– Стася, два перехода – огромная нагрузка.

– Не факт, что мы в ближайшие сутки пойдем.

– Не факт, но может случиться.

– Переживу.

– Ради чего? Мужчина нужен?… Стася…

– Руки убери.

Чижа подкинуло, рванул дверь на себя, шагнул в комнату. Иштван уставился на него недобро, выпустил женщину из объятий:

– Стучаться не пытался?

– Дверь закрывать не научились?

Пока мужчины взглядами мерились, Станислава мешки со стола на пол убрала:

– Что вам не спится, ребята?

– Я за монетой, – из вредности заявил Чиж.

– Ты же мне ее подарил, – уставилась на него хмуро.

– Передумал. Отдай, – руку протянул. Паршивый, конечно, поступок, но снабжать любовника любимой он не нанимался. Иштван внимательно на него посмотрел, потом на Стасю и присоединился к требованию Николая:

– Отдай.

Русанова насупилась, оглядывая двух упрямцев и, головой мотнула:

– Не отдам!

– Я капитану скажу, – мысленно ругая себя за эти слова, заявил Чиж. Чувствовал он себя сейчас хорошим подлецом, но ничего поделать с собой не мог – злость и обида распирала. Такая Станислава правильная, умная, красивая, смелая, а с грязью смешала себя. Как какая-то влюбленная дура бегает к альфонсу, не гнушается использовать для этого ни напарников, ни диспетчеров. Сама подставляется, их всех подставляет. Ради какого-то слабака, которому наверняка ее презенты нужны, а не она! И кого же она перед ним изображает? Княгиню – благодетельницы, богиню?

Противно.

И Стасе тоже. Она смотрела на мужчин и чувствовала жуткую обиду на них, до слез, до желания ударить.

– Это я с вами «зеленку» обеспечиваю?… Знать вас не хочу.

Иштвану не по себе стало, отвернулся, руки в карманы сунув. А Николаю отступать непривычно и смысла в том не видит. Зачем тогда затевать было, настаивать? Пусть ненавидит, зато лишившись возможности обеспечивать любовника, увидит и узнает нужна ли ему без подачек и подарков. Может тогда что поймет.

– Отдай, – настойчиво повторил, ладонью качнув.

Стася скривилась от брезгливости, из кармашка куртки алтын вытащила, под ноги мужчины кинула.

– Убирайся отсюда, – процедила.

У Чижа в душе смерч и буря пировали. Гадкий он поступок совершил, ничего не скажешь, оттолкнул Стасю, но с другой стороны – не пойдет теперь к своему любовнику, не с чем. Плевать, что она думает, главное дома останется, а не будет по времени шататься, себя из-за какого-то подлеца подставлять. И подумать – одной уходить. Что ее там ждет, сама хоть понимает? Ведь наглухо застрять может, под стрелу попасть или под лихих разбойничков. Времена-то выбрала неспокойные.

Пусть ненавидит, пусть ребята с ней миндальничают, а ему до фонаря на то – никуда Стася одна не пойдет, а значит, жива и цела будет, это главное.

Монету поднял, в карман брюк сунул и заявил:

– То, что на мой жетон взяла, тоже сюда давай.

Стася от такой наглости растерялась на минуту, а потом возмутилась:

– Ты немного себе позволяешь?! А ну, кругом марш, рядовой!

– Когда получу свое.

Иштван с любопытством на него посмотрел – не ожидал он, что Чиж на подобное способен. И нехорошо на душе и не признать, что он прав не может. Сам бы так поступил, но не смог, и неприятно то, что он творит, и верно, как не смотри, не думай.

– Вон отсюда, – разозлилась женщина. С души ее переворачивало. – Я с тобой больше шага на «зеленку» не ступлю.

– Пойдешь в диспетчера, тоже вариант.

– Это ты у меня в диспетчера пойдешь, вообще отсюда вылетишь. Я на тебя рапорт подам.

– По какому поводу?

– За несоблюдение субординации, за приставание!

– А я приставал? – бровь выгнул. – Хорошо, катай заяву, а я следом доклад о том, что лейтенант Русанова как сексуально неудовлетворенная, тупая…

Стася не сдержалась, влепила пощечину хлесткую, звонкую. Чижа мотнуло, на щеке красное пятно расплылось.

– Руки распускает, – продолжил – тон до раздраженного цежения снизился, взгляд непримиримым стал, колючим. – Пользуется служебным положением, контрабандой занимается и на свое благо подключает к этому бойцов всех параллелей патруля…

Стаю от ненависти и обиды перевернуло. Схватила мужчину, выкинуть вознамерилась, только тот не пушинка и не телок – уперся, ее схватил в ответ.

– Брек!! – заорал Иштван, пытаясь их остановить. Да куда там две горячие головы криком охладить. У одной от ярости заклинило, у другого от ревности. Стася не думая в колено ему пнула и по физиономии кулаком, Чиж же за руку схватил, заломить хотел и придержать.

– Как ты из-за любовника-то, а?! – прошипел вне себя. Иштван разнимать, но Стасю вовсе понесло, как он ее коснулся. Подсекла Чижа ногой, локтем под дых въехала. Как согнулся, перехватила, выкинуть хотела, но тот ее за талию схватил, поднял, на постель отнес, бухнул. И в грудь ногой получил, отлетел к дверям, настежь их распахивая.

Проходящий мимо боец отряда зачистки остановился, понял, что заварушка неслабая и рванул к капитану «зеленых».

Иштван закричал, меж забияк встав, руки выставил:

– Остыньте!!

Стася вскочив, его откинула в лобовую с Чижом встретилась.

– Помну, дура!

– Я тебя самого помну!

Иштван понял, что драки не избежать, встрял и… вылетел из дверей в коридор с благословления Николая. Стася подпрыгнув, в грудину Чижа обоими ногами дала – плевать, что приземление жестким будет.

– Убьешься дура! – отлетая, закричал тот. Стася на пол рухнула, вскочила и получила подсечку, но не упала – Чиж перехватил, зажал. Иштван ребром ладони ему по шее ударил, испугавшись, что помнет сестренку. Тот разозлился, развернулся с брыкающейся женщиной в объятьях. Она Иштвана и отправила обратно к дверям и прямо на грудь Ивана:

– Отставить!! – заорал тот. Перехватил за шиворот взбешенного Пеши, в коридор выкинул – охладись. И двумя ударами по физиономиям Стасю и Чижа в разные углы отправил:

– Что за хрянь?!! – встал посередине комнаты, зло то на одного, то на другого поглядывая. Чиж в углу у входа в санкомнату сидел, губу разбитую трогал, на постели в другом конце комнаты Стася сидела, кровь со своей губы вытирала и взглядом всех встречных душила.

У дверей Иштван застыл, Сван, что, возвращаясь от диспетчеров, о драке услышал.

– Чего здесь? – оглядев драчунов, спросил шепотом у Пеши. Тот поморщился, но промолчал – не до объяснений – капитан зол, как стадо голодных тираннозавров. Сейчас все «повеселятся».

– Причина драки?! Быстро!! – упер руки в бока. Чиж на пол сплюнул, взгляд опустил, Стася уставилась на Федоровича исподлобья, тоже молчала.

– Сержант Пеши! Не слышу объяснений! – гаркнул не оборачиваясь.

Иштван выпрямился и взгляд в пол – все объяснения.

– Речь потеряли или с языком проблемы?!… Сержант Сергеев?!

– Я не в курсе, только подошел.

Иван оглядел всех и рыкнул:

– Рапорт от каждого! Через десять минут принесете в мой кабинет! Время пошло!! – и вышел, откидывая в стороны патрульных.

Чиж тяжело поднялся, взял вещмешки, что Стася сложила и, пошел на выход под ее ненавидящим взглядом.

– Убила бы, – прошипела, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. – Сволочь!

Чиж глянул на нее через плечо, но промолчал, вышел. На душе паршиво было, но он уверил себя, что переживет. Главное, женщина никуда больше одна не пойдет. Накрылась ее любовная связь. Баста!

И зло глянул на Иштвана и Вадима: вы-то какого черта столько терпели?!

Через десять минут Пеши, Чижов и Русанова положили рапорты на стол перед капитаном и вытянулись, ожидая дальнейших приказаний. Взгляды куда угодно, только не друг на друга и не на Федоровича.

Сван, Ян и Аким в коридоре у кабинета маялись, ожидая развязки и правдивых разъяснений от товарищей. К ним то из других групп ребята подтягивались, то из отряда зачистки, даже трассеры кружились неподалеку. Шутка ли: драка в патруле!

Федорович лениво встал, пересел на стол перед своими бойцами и взял рапорты. Начал вслух читать:

– "Я, сержант Иштван Пеши, зеленый патруль группа 5 личный номер 8 – 2009989 М, заглянул к лейтенанту Русановой за прогнозом погоды на завтра"… Это что за лапша на мои уши? – скривился Федорович, в упор уставившись на Пеши. Тот с непроницаемым лицом взглядом потолок протирал. – Ладно."…Прогноза я не получил, так как лейтенант была занята – разговаривала"…Мирно беседовала, да?…"… с рядовым Чижовым. Тему беседы не знаю. Я не стал им мешать и вышел"… В смысле – вылетел. Замечательный рапорт. Пойдешь на ковер к полковнику Казакову и лично повторишь ему эту ахинею.

– Так точно, повторю, – заверил Иштван. Иван побагровел, качнул листом и… бросил его на стол, взял другой.

– "Я, рядовой Николай Чижов…. Никакой драки не видел и соответственно, не учувствовал. К лейтенанту Русановой приходил за объяснением"… Чего?!"… постулатов квантовой физики"? За идиота меня принимаете?!

– Нет.

Капитан бухнул лист на стол и взял третий рапорт. Мужчины замерли, уверенные, что Стася раскатала их по полной программе и лететь им теперь сизыми голубями в любом направлении из центра.

– "Я, лейтенант Русанова… спала"… – протянул, подавившись на последнем слове. Уставился на Станиславу. – А губу тебе…

– Вы разбили.

Повисла тишина. Мужчины, не ожидавшие подобного от Стаси, хуже некуда себя чувствовали. Капитан понял, что внятных объяснений от них не дождется, проворчал:

– Пеши остается, остальные очистили пейзаж моего кабинета и подождали в коридоре.

Чижов и Русанова развернулись и вышли.

– Ну, чего там? Чего вы сцепились? – пристали к ним напарники. Чиж молчал, стоя у окна с одной стороны, Стася молчала, стоя с другой. Пару раз она многообещающе глянула на Николая и, тот вовсе приуныл:

– Извини, я…

– Пошел ты! – прошипела. – И не «ты», а «вы»! Прошу не забываться рядовой!

Мужчины притихли насторожившись. Ссора видно нешуточная вышла. Посторонние начали расползаться по своим комнатам, гадая, что же все-таки приключилось.

– Рассказывай, – налил себе и товарищу кофе Иван.

– Нечего рассказывать.

– Не темни, Иштван, не та ситуация. Мне рапорт полковнику писать. Я должен знать, как вас прикрыть.

– Она опять к нему собралась. Чиж не знал, мы молчали. А тут подслушал видно – дверь не закрыта была. Ну, у него голову и снесло. Понял что к чему.

– К кому "к нему" собралась?

– К любовнику. А то ты не знаешь, к кому она столько лет бегает, сам же мне об этом сказал, когда я ее у диспетчерской засек. Не помнишь? – буркнул. – Правильно Чиж поступил, нам давно так надо было сделать.

Иван вздохнул, потер шею: дела-а.

– Она бы не пошла.

– Конечно. Чиж ей монету дал и жетон. Круп опять набрала.

– Какую монету?

– Алтын.

– Тьфу, ты!… Ладно, свободен. Давай сюда Чижова.

– Садись, – бросил ему капитан, оценив раздраженный вид.

– Постою, – буркнул.

– Хозяин – барин. Так что скажешь, боец? С какого затмения разума на свою напарницу, женщину напал?

– Я не нападал.

– Нет?…Хорошо, почему она на тебя напала?

– И она не нападала. Понятия не имею о чем речь.

– Понятно. Эта тайна умрет вместе с тобой, – хлебнул чая Федорович. – Ну, а если честно и по-мужски?

– В лоб? – не поверил.

– В лоб.

Николай пытливо посмотрел на Ивана и выдал:

– Почему вы ее не задержали? Почему считаете нормальным, что она одна шатается по времени?

– Только это интересует?

– Еще кое-что, – признался.

– Выкладывай, не стесняйся.

– Любовник.

– А-а!… – чашку на стол поставил. – Это личное дело, не думал?

– Нет.

Иван кивнул, помолчал и сказал:

– А тебе, конечно, хотелось бы, чтобы не тот метафизический человечек Стасю увлекал, а ты. Жили бы вы с ней душа в душу, патрулировали…

– Нет. Ей вообще здесь не место.

– Ты решил?

– Я. И вы того же мнения.

– У нее оно другое.

– Это не имеет значения. Она женщина. Ей не место на этой «обычной» работе. Я не первый год под пулями, привычный вроде ко всему, мне и то не по себе. И риск для жизни в вашем патруле неизмеримо больше, чем у нас в спецназе. Женщине здесь не место.

Иван кивнул, отворачиваясь, руки в карманы брюк засунул:

– Ты прав. Со своей точки зрения. С того угла, к которому привык. А теперь представь ситуацию: наших взяла святая инквизиция. Одна женщина, помещена в женский монастырь. Как пробраться туда? Взять с боем, устроить шум и привлечь внимание, положить толпу обывателей и подарить шикарную пищу для сплетен? Воображение у людей того времени ого-го, такую картинку нарисуют, что тебе в голову не придет. Чертей и дьявола начнут в ботинках и очках изображать. Мало это может повлиять на ход истории и изменить уже устоявшееся, это вообще черт знает, к чему привести может. А женщина спокойно и тихо проникнет в монастырь, вытащит без напряга нужного человека и никто ничего не поймет. Что скажешь, умник? Что лучше: ставить под угрозу века и миллионы жизней, саму цивилизацию или рискнуть одной женщиной? Отчего, ты думаешь, в каждом отряде есть сестренка? Просто так, да? Чтобы у вас головы срывало? Или от нашей черствости? Вот какие мы звери, женщин на смерть толкаем! А скольких они вытащили, ты знаешь? И при этом сохранили равновесие.

– Все равно, – уперся.

– Н-да?… Знаешь, что, у нас не принято лезть в личное дело человека. И любишь ты, не любишь, меньше всего волнует. У нее есть любимый, и это не ты – смирись и остынь. Мне пара в отряде не нужна.