Текст книги "Призма-2 (СИ)"

Автор книги: Ратибор Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Ты совсем с ума сошел! – недовольно поморщился Ксант, – Кто тебе разрешил это сделать? Где был караул?

– Пришлось пойти на маленькую хитрость, – старик лукаво ухмыльнулся. – Сказал им, что это твой приказ.

– Что?! И они в это поверили?

– Не сразу конечно, сомневались шибко. Пришлось их построжить маленько. Ты не ругай их. Все вышло очень распрекрасно. Так что и меня не ругай. Я жив, здоров и на благо сальвинов хорошее изобретение сделал.

Ксант только развел руками и попытался помягче поговорить с Главным механиком.

– Локоть, уважаемый, прошу тебя не делай ничего подобного более. Город в опасности, а тут еще за тебя беспокоиться приходится.

– Вот сразу видно, что ты еще молодой и глупый, – снова нахохолился дед Локоть. – В науке без жертв нельзя. Если бы не мой научный подвиг вы бы до сих пор молотили палками. А теперь у нас мельница. Чуешь разницу. За те опыты я получил два перелома, между прочим.

– Да кто ж спорит! Много было пользы от твоих изобретений. Я только об одном прошу – не подвергать себя опасности. А руку ты тогда сломал случайно. Зачем решил проверить силу мельничного колеса? Не свалился бы в зерновую яму.

– Да? – Механик видимо вспомнил ту старую историю и решил пойти на мировую. – Зато сейчас я в отличной форме, ничего не сломал. Только пятки отбил. Вот смотри, какие красные. – Он принялся задирать ногу, пытаясь продемонстрировать свои ступни, которые на самом деле были черные от пыли.

– Они у тебя темные от грязи. Ты когда их мыл в последний раз? Надеялся, что сиганув с такой высоты хотя бы пятки свои от наростов многолетних отобьешь. Но даже это тебе не помогло. – Ксант попытался обнять вновь разобидевшегося старика, но ему помешали крылья у того за спиной.

– Это что за диковинка такая?! – Главному ведуну стало по – настоящему интересно.

– Ты меня удивляешь, мой мальчик. Это же крылья.

– Я это понял. Зачем они тебе?

Старик изумленно посмотрел на него.

– Как зачем. Летать.

– Эх. Зачем ты собрался лететь? Тебе у домашнего очага нужно лежать, отдыхать, да с Домилой разговоры вести. А ты опять куда-то собрался.

– Рано ты меня к домашним духам лежебочить отправляешь. Я еще полон сил и здоровья. – Гордо провозгласил ломанный-переломанный старец. – Две осени трудился я над крыльями, они стоили мне больших трудов и затрат. Сколько гусей, лебедей и прочих пернатых я извел на них, сколько выпарил нефуты черной для склейки. Ого-го-го! Сколько пальцев исколол, обжигал, поотбивал. Все ради этого творения.

– Скажи, куда лететь в них собрался?

– Куда птицы летят? Просто летают. Я с детства мечтал об этом.

Неожиданно глаза Главного ведуна загорелись юношеским огоньком. Не в силах сдержать себя он протянул руку и нежно провел по перьям.

– Я тоже с детства мечтаю полетать, – мечтательно проговорил суровый воин.

Локоть хитро прищурился.

– Эти крылья для тебя. Зачем они мне, старику. Полетаю, поиграюсь маленько и отдам тебе для дела. – Ксант удивленно посмотрел.

– Это ж твое детище. Не жалко?

– Нет, конечно. Я их для всех родовичей творил.

Детская улыбка вдруг сошла с лица Ксанта, уступив место тягостным мыслям. Он помрачнел.

– Полетаем после победы. Сейчас война. Город ждет длительная и тяжелая осада. Необходимо серьезно к ней подготовиться. Это касается и тебя, как Главного механика Урука. Нужно отремонтировать старые и изготовить новые оборонительные орудия и механизмы. Нам предстоят нелегкие дни. Понимаешь?

– Понимаю, – совершенно серьезно ответил Локоть. – Я все понимаю, Главный ведун.

Ксант наконец то добрался до Главного круга – центральной площади Урука. Всегда многолюдная, шумная и веселая, сегодня представляла совсем иное зрелище. Редкие прохожие, в основном воины, безмолвно пересекающие каменный круг предстали перед взором главы Урука. На восточной стороне площади показался небольшой отряд воев, во главе с крупным богатырем.

– Эрисп! Погоди! – увидев отряд, призывно закричал ведун. Молодой витязь повернул голову и радостно вскрикнув, подбежал к всаднику.

– Ксант! Наконец-то ты вернулся! – командир Белых лучников обнял ведуна. Оба почти одного возраста (Ксант на две весны был старше), высокие, широкоплечие, русоволосые, они были похожи друг на друга, даром что родственники. Только один был в полном боевом одеянии, а второй в простой холщовой рубахе, с вышитым ведовским узором, воротником.

– Тебя не было боле трех ден. Как Антин тебя увез куда-то, так и след пропал. Отправил людей искать тебя. Никаких результатов, как в воду канул. Расскажи, что случилось, где Антин? – Эрисп радостно рассматривал ведуна, все еще не веря в такую удачу.

– Мы были в логове у одной его знакомой знахарки. Они спасли меня от смерти. Ты же знаешь, как меня долбануло. Три дня валялся на перепутье, в ожидании навий. Слава Анорису, сдюжил, вернулся в мир Яви.

– Слава, Светлому Дыю! Ты не представляешь, как я рад! Почему Антина с тобой не видно?

– Он пребудет следом, ноша его тяжела. Везет с собой Латипу, ту самую знахарку. – Многозначительно улыбнулся Ксант.

– Тогда понятно, – понимающе кивнул Эрисп. – Оттаял старик. Это хорошо. Одно плохо, время не совсем подходящее для лелькиных хороводов.

– С любимыми и один день за счастье. – Ксант печально посмотрел на небо. Ярко светившееся солнце потемнело, закрылось тучами, угрожающими осыпаться на землю сильным дождем. – Расскажи, что передовые дозоры докладывают? Что мергулы готовят?

– К ним подтягиваются все новые и новые силы. Вчера прибыли отборники лилубеев. Они быстро оправились после поражения и уже большими отрядами рыщут в окрестностях. Такими темпами они быстро восстановят свое число, а возможно и превысят его.

– Вот гидра! Отрубаешь ей одну голову, вырастают еще две. Ничего, эти головы не бесконечны. Что наши братья? Не слышно вестей?

– Тишина. Я послал человека с сообщением о битве, ответа ждать пока рано.

– Не меньше семи ден. – Ксант недовольно поморщился, вспомнив о нерасторопности и недальновидности союзных племен родованов. – Как идет подготовка к осаде?

– Полным ходом. Город заполнен беженцами. Выжившие из родов все пришли к нам. Немногие вырвались. Страшные поведали истории. Только род Аверана явился почти в полном составе. Как им удалось вырваться из павшего Ура, не понимаю.

– Интересно. Ничего, будет больше защитников. Протянем подольше, а там, глядишь, и помощь от Совета придет.

– Ларса, Ур, Варка, теперь мы. Пора бы уже старейшинам поторопиться с решением и прислать подмогу. О чем думают Главные ведуны, весь юг в огне. Сколько братьев и сестер в Ирий отправились, сколько мается в плену. А Совет молчит. Думают, мы одни полчища мергулов одолеем? – накипело на душе у витязя, терзали его думы смутные, горе увиденное. Понимая его, Ксант ничего не мог ответить, сам так же думал. Но приободрил товарища.

– Справимся, Эрисп. Придет помощь, уверен в этом. Погоним тогда мразь эту, покуда все наши земли не освободим и из полона всех наших родовичей. Вот тогда, в Лелин день, свадьбу твою сыграем. Обещаешь? – Эрисп грустно улыбнулся, посмотрел в серые глаза Ксанта, утвердительно кивнул.

– Обещаю. Только хафиру прогоним, тут же сыграем с моей Милкой свадебку. Но чтобы ты по правую руку был.

– Обязательно. Это как водится.

– Ладно, пойду я, люди ждут. Пора старый караул сменить.

– Иди, вечером встретимся, поговорим. Завтра вече народное соберем. Послушаем, что люди думают.

– Необходимо народ приободрить. Страх вижу у многих в глазах.

– Не удивительно от таких зверств, что я слышал.

* * *

В зал совещаний Городского Совета вошел уже немолодой, темноволосый, с легкой сединой в волосах, мужчина. Среднего роста, крепкого телосложения в походке чувствовалась уверенность. Поскрипывая подошвами новеньких сандалий, направился он к небольшому возвышению в конце зала.

– Приветствую тебя Главный ведун Урука и народа сальвинов! – торжественно приветствовал он.

– Рад видеть тебя, Аверан, глава рода веринов! – Главный ведун встал с кресла и приветствовал вошедшего.

– Мой род тоже рад приветствовать тебя в моем лице, – продолжил Аверан.

– Аверан, мы родственники, хотя и дальние. Поэтому давай без церемоний. Время не то. Расскажи, как вам удалось вырваться из Ура? Ты видел гибель Сильвена, моего друга?

– Я не видел его смерти. Лишь слышал, что погиб он как герой, достойный потомок своих славных предков. Я же со своими людьми не успел вернуться в Ур. Слишком скоро осадили его мергулы. Нам пришлось с боями отступать к Варке и там принять осаду. После падения Ура в городе не осталось ни одного живого человека. Из Варки мы вырывались с боем. Затем в обход добирались до Урука. И вот, мы снова среди братьев.

– Это трагическая новость. Отрадно, что ты со своим родом целыми и невредимыми добрались до нас. Ваша помощь будет особенно необходима в этот трудный для Родины час.

– Можешь на нас положиться, Главный ведун.

– Спасибо. Займите оборону на Восточной стене крепости.

– Да пребудет с нами Светлый Анорис!

– Да пребудут с нами Светлые боги!

Аверан поклонился и вышел из зала совещаний сальвинов. Главный ведун встал с кресла и в раздумьях стал расхаживать по мраморному полу. Что-то беспокоило его и тревожило. Так продолжалось некоторое время пока он, наконец не решился.

– Арсений! – крикнул он стоящему у дверей воину. – Созывай народ на Вечевую площадь! – Арсений кивнул и тут же удалился.

Вечевой колокол звонил призывно, без надрыва. Люди неторопливо потянулись на площадь. Солнечные часы на Храмовой башне отсчитали полдень. Почти все взрослое население собралось на площади, запрудив даже окрестные улочки. Толпа гудела, тревожно переговариваясь.

Первым вышел на Круг Главный ведун сальвинов, правитель Урука.

– Родовичи! Братья и сестры! Беда пришла на наши земли! Лихо темное напало на родованов. Черные машту и серые хафиру вновь угрожают нам. Все бы ничего, не впервой это, кабы не возглавили их мергулы, черные колдуны из темных легенд прошлого. Пали наши города – славные Ур, Ларса, Варка и другие. Десятки тыщ наших братьев и сестер погибли от лиха темного, десятки тыщ уведены в полон, лишились свободы. Темная магия и злоба хафиру противостоят нам теперь. Все дальше и дальше гонят они нас от Святой земли, из родных мест, лишая святынь, домашних очагов, свободы и жизни. Уничтожают нас. Потому что жизнь без свободы – это смерть, поруганные святыни – это смерть, обесчещенные матери и сестры – это смерть, победа мергулов – это смерть. Смерть для всех верящих в светлых богов. Сила темная огромна. Много весен назад наши братья и сестры ушли на север – в легендарные края нашей прапрародины. Когда-то давно мы приютили машту и хафиру, помогли им выжить. Но за добро они отплатили нам злом. И в этом их суть. А наша суть – мы не могли им не помочь. Потом нашим предкам пришлось покинуть Святую землю. Тех, кто остался ждали смерть, рабство и унижения. Многие, многие тысячелетия, мы, родованы, живем на этой земле. Первые мы пришли сюда и обжили. Она стала нашим домом, она насквозь пропитана нашим потом и кровью. Здесь могилы наших предков, здесь суть нашей души. Светлый Анорис дал нам эту землю, черный Мордук хочет ее отнять. Вам предстоит решить – уйти ли на север, оставив нашу Родину и могилы предков на поругание или биться здесь и умереть, не имея сраму. Вам люди решать!

– На родной земле биться будем! Мертвые сраму не имут! Не отдадим варлакам нашу землю! Не дадим глумиться над святынями! Не дадим на поругание могилы пращуров! Смерть вражинам! – заклокотала многотысячная толпа словно буря-ураган, не унять. Взметнулись вверх мечи и копья, а кто без оружия был кулаками потрясал. Долго не унимались родовичи, пока Главный ведун снова не поднял руку, прося слова.

– Не ждал я иного ответа от славных сальвинов! Потому как нету у нас другого пути! Биться будем!!!

– Смерть! Смерть! Смерть! – единым многоголосым эхом разнеслось над площадью.

– Да пребудет с нами Светлый Анорис и Светлые Боги! Не посрамим землю нашу и память предков!

– Не посрамим!!! – прогрохотал многотысячный голос родованов. Долго еще бушевал народ и снова Ксант взял слово.

– Теперь о деле. В Варкской долине добро мы врагов порубали. Но снова собирают они силы и скоро появятся у стен нашего города. Эта короткая передышка должна пойти нам на пользу. Во много раз превышают супротивники нас числом. Только не силой духа, не умением. На родной земле будем биться. Она нам поможет. Надеюсь, помощь наших братьев из северных городов придет. Тогда, с Божьей помощью прогоним вражью силу.

Только к вечеру закончилось вече и народ разошелся. Домой возвращались другие люди, с надеждой и верой в глазах, сильные и непоколебимые.

– Ты дал им надежду, Ксант, – за спиной Главного ведуна стоял второй ведун сальвинов, Энар.

– Надежда умирает последней, – Ксант внимательно всматривался в спины расходившихся соплеменников. Статные, гордые, неподвластные вражьей силе, предпочитающих смерть рабству. Он знал, они не подведут, не сдадутся. Ведун оперся о свой волшебный посох, снимая напряжение с ноющей правой ноги. – Энар, проследи, как идет подготовка к обороне и отправка женщин, детей, стариков на север. Мне нужно успеть повидаться со своими. Они укрылись в трех лигах отсюда, с остальными женщинами и детьми. Пора отправить их в Исин, под защиту Сенеда.

– Хорошо. Передавай наилучшие пожелания Хранительнице. Надеюсь вскоре увидеть моего друга, Яруча.

– Счастливо, Энар. Когда появится Антин, пусть организует оборону Южной стены.

– Все сделаю. Легкого пути тебе.

Глава 13

Ксант торопил Гжеля. Скоро начнет смеркаться, а он хотел добраться до поселка засветло, чтобы до восхода солнца отправиться в обратный путь. Но он торопился и по другой причине. Щемило сердце, неприятно так щемило, тревожно. Он знал, беспокойству нет причин. Враг еще далеко, а поселок охранял небольшой, но опытный отряд, во главе с самим Яручем, могучим витязем.

Ведун еще раз поправил на груди Главный Магический Узелок. Тот постоянно перекручивался и затягивался на шее, вел себя неспокойно. Показался последний холм, за ним село. И тут сердце Главного ведуна екнуло. Над холмом поднималось несколько столбов дыма, которые совсем не напоминали дым от очагов. Ксант ударил Гжеля по бокам, но тот и так все понял и помчался во весь опор.

То, что открылось взору повергло Ксанта в ужас. Поселка внизу не было. Только догорающие хижины и пепелища. Словно обезумевший спускался он вниз. Тлеющие головешки и трупы. Обезображенные тела близких ему людей. Женщины, дети, мужчины валялись вперемежку. Воины, полуголые, с мечами в руках, видимо были застигнуты врасплох. У колодца виднелось огромное тело Яруча. Он лежал на спине, почти голый, в обеих руках держа по мечу. Не меньше двух десятков хафиру валялись мертвыми у его ног. Весь утыканный стрелами, словно речной дикобраз, этот не молодой, но бесстрашный воин пал от последней черной стрелы, явно направленной мергулом в сердце. Так и лежал он чуть оперевшись головой о колодец, со своей скупой улыбкой на устах. Ветер перебирал его светлые кудри, оживляя застывшее, окровавленное лицо. Достойная смерть достойного человека. Хафиру побоялись даже глумиться над телом богатыря, что было их любимым делом. Остекленевшие голубые глаза были устремлены к небу, взывая к Анорису, открывающему ворота в Ирий небесный. Ксант прикрыл веки Яручу.

Ведун заскрипел зубами от ярости и бессилия. Две скупые слезы медленно скатились по щекам. Злыдни не пощадили никого, даже грудничков. Никого не взяли в плен, видимо опасаясь погони. Трупы, трупы, трупы, изрубленная плоть и кровь, море крови, еще не впитавшейся в землю. Ксант затуманенным взором осмотрелся вокруг. Он боялся увидеть тела своих близких. Их нигде не было заметно. Он кидался, словно обезумевший лев от дома к дому, от пепелища к пепелищу. Пока под обломками не увидел платье, до боли знакомое. Он узнал бы это платье из тысячи. Это был его подарок Энир на годовщину их свадьбы. Ксант бросился к еще тлеющим бревнам и, не замечая боли от ожогов, принялся их разбирать, пока не отбросил все. Затем он на мгновение замер и тут же согнулся пополам. Его вывернуло наизнанку. Страшный рев разнесся по округе. Он узнал черное, обгоревшее сверху, тело своей жены. Не в силах больше стоять, он рухнул на колени и зарыдал. Тихо, беззвучно, почти без слез. Не было очистительных слез. Только подрагивали плечи и безвольно опущенные руки не могли шевелиться. Ксант забылся в горе.

Лучи восходящего солнца коснулись щеки и заставили проснуться. Пробудиться от сна или забытья, он ничего не помнил и не понимал. Ведун открыл глаза и непонимающе осмотрелся. Его обожженное тело лежало на остывших углях. Лицо, руки, одежда, все черные, в золе. Осознание произошедшего возвращалось, наполняя мозг новой болью и страданием. Случилось страшное и ему не хотелось жить. Ксант сел возле безжизненного тела жены, взял ее обгоревшую руку и замер. В следующий раз он пришел в себя далеко за полдень, когда солнце безжалостно жарило и иссушало все живое. Что-то щелкнуло. Ксант вдруг вскочил, вытер ладонью пот, заливавший лицо и огляделся по сторонам. Принялся кого-то искать. Метался по сгоревшему поселку словно безумный. Растаскивал обгоревшие бревна и камни, заглядывал в самые укромные и потаенные места, перерыл весь поселок. Он искал своих детей, тел которых нигде не было видно. Наконец, обессиленный, обезвоженный он сел у колодца, возле тела Яруча и заплакал. Слезы текли по его щека, очищая душу и сознание, освобождая разум от безумия, бессилия и горя. Очистительные слезы.

– Светлый Анорис! За что мне такие испытания! – воззвал Главный ведун сальвинов к небу. Затем он вытащил ведро воды из колодца и вылил на себя. Струйки темной воды стекали, омывая голову, лицо, тело. Русые волосы за одну ночь посеребрило.

Взяв лопату, Ксант направился к саду, и начал копать. Он копал весь день и всю ночь. Лишь к утру, закончив работу, он ненадолго уснул.

Первой он похоронил свою жену, красавицу Энир, а затем всех остальных. Особенно бережно отнесся к обгоревшим телам детей. Среди них были и его малыши.

– Забери их чистые души, Светлый Дый! Ждите меня, мои дорогие. Я скоро приду к вам. Мы еще устроим вам достойную тризну, братья и сестры, – сказал Ксант, присел к дереву, усталый и задумчивый.

Ксант похлопал лошадь по морде.

– Вот и остались мы с тобой одни, Гжель. – Конь понимающе заржал в ответ. – Пора. Не можем мы в столь трудный час бросить своих. Я нужен им. Тем более кое за кем остался должок. – Вскочил на коня и обернулся. Сорок восемь погребальных курганов-могилок с уложенными равновеликими крестами на них навсегда врезались ему в память.

Ксант взобрался на холм, заставляя себя не оборачиваться.

– Последний раз, – какая-то сила тянула его взглянуть вниз. Все та же страшная картина. Сердце вновь сжал черный обруч. – Поехали, Гжель. – Конь топтался, вдруг заржал, мотая головой.

– Что с тобой? Нам нужно спешить. Родованам нужна наша помощь. – Конь стоял на месте, перебирая копытами, разворачиваясь вновь к сгоревшему поселке.

– Что случилось, что ты там увидел? – Ксант прикрыв ладонью глаза, еще раз внимательно посмотрел вниз. Только сейчас он заметил две крошечные фигурки, появившиеся из леса. Они медленно брели в сторону пепелищ. Совсем маленькие, как точки. Если бы не особое зрение ведуна он ни за что не заметил бы их. Кто это? Сердце забилось невероятно от вида этих фигурок, превращавшиеся в до боли знакомые. Скорее интуитивно, чем по воле разума всадник ринулся им навстречу.

– Венигард!!! Энин!!! – Ксант на ходу соскочил с коня и бросился к детям.

– Папа!!! Папа!!! – обрадованные дети бросились отцу на шею. – Папочка!

Ксант целовал их щеки, губы, волосы, не в силах остановиться. Сознания вдруг навалившегося счастья долго не отпускало.

Слава Анорису, вы живы! Какая удача!

– Папочка, – только смогли вымолвить совершенно обессилевшие, изможденные дети. В изодранной одежде, голодные, измученные жаждой они жались к отцу не в силах оторваться. Первым пришел в себя Венигард:

– Пить. Мы умираем от жажды.

– Пейте скорее, – он достал из сумки кожаный мешочек с водой и протянул детям.

– Энин, пей, – сдержавшись, мальчик первой протянул воду сестре. Не в силах терпеть девочка припала губами к воде. Но сделав не более четырех глотков, она вернула бурдюк брату.

– Теперь ты.

– Пейте, воды много, – успокоил их отец. – Сейчас перекусим. Поди давно не ели?

– Более двух ден, – ответил сын.

– Пойдемте к деревьям, там в тени поедите. – Ксант посадил их на Гжеля (в ответ лошадка радостно заржала, приветствую наездников) и они направились к саду.

Только когда дети поели, Ксант спросил.

– Что произошло в поселке?

Энир начала всхлипывать, и Венигард, еле сдерживаясь сам, все рассказал:

– Черные всадники, на верблюдах, напали под утро, только солнце начало всходить. Мы все спали, как кто-то закричал. Мама вышла из дома и обратно забежала уже испуганная. Сказала нам быстро собираться. Не успела она одеть свое ожерелье, как в дом ворвались два страшных воина, с кривыми мечами. Они набросились на неё. Мама не успела ничего сделать, как они навалились, кричали, ругались наверное. Я вижу сейчас они её убьют, схватил свой нож, что ты мне дал, запрыгнул одному на спину, всадил в шею. А второму мама шею сломала. Она подобрала оружие и сказала бежать за ней. Мы выскочили из дома, она сразу одного зарубила и второго ранила. Двух всадников волшбой с верблюдов скинула и пожгла «Солнечным вихрем» еще двух. Только дядьки на верблюдах ее из луков расстреляли. Они в нас целились, но она бросилась и нас собой закрыла (тут Энин заплакала еще сильнее, а Венигард засопел). Умирая она приказала нам бежать в сторону леса, из последних сил стараясь прикрыть нас «Невидимкой». Я не мог ее бросить. Тут к нам подбежали еще три дядьки. Я выхватил свой нож и бросился на них. Одному в бок попал, но они вдвоем нож у меня выбили, а третий Энин схватил. Если бы не дядя Яруч убили бы они нас. Один уже хотел сестру копьем заколоть, но дядя Яруч его мечом на две половинки разрубил. Затем, тех двух порубал. Почти сразу на него десять человек навалилось. Один на коне, я его запомнил, худой такой, все командовал. Яруч нас закрыл и приказал бежать. Я спорить не стал, испугался, и мы с Энин дали деру. Черный всадник погнался за нами, но дядя Яруч лошадь его копьем проткнул. Последнее, что я видел – все дома в огне, кругом битва, девки и тетки куда-то бегут, за ними черные воины. И дядя Яруч уводит от нас этих. А мы все бежали, бежали, пока в лесу без сил не свалились. Потом немного отдохнули и глубже в лес ушли. Видел я, как десять человек искать нас отправились. Только ничего не вышло у них. Я же заговор скрытный знаю – по ложному следу направил их. Мы под деревом поваленным переждали, боялись выйти. А как невмоготу стало без еды и воды, вышли. – Не мог уже сдерживаться Венигард, засопел, посмотрел на отца полными слез глазами.

– Мама умерла?

Обнял Ксант детей, не смог соврать.

– Умерла. Все погибли. Дядя Яруч, тетка Милена, Лутек, все. – Венигард вытер накатившиеся слезы, спросил.

– Где ты ее похоронил, покажи.

Пришли к могиле матери. Такой же маленький курган, как у всех, только на обережном кресте цветочек расцвел.

– Мама в Ирее Светлом? – серьезно спросила Энин.

– Конечно.

– Мы с ней встретимся еще?

– Обязательно. Встретимся в мире Прави. Она нас там будет ждать, – успокоил ее отец. – В этом мире мы временно, в небесном – навсегда.

– Скорее бы уже в мир Прави, – вздохнул Венигард.

– Успеешь еще, сынок. У нас еще тут дела неоконченные остались. Мама сама за светлое дело боролась, за него и смерть приняла. Нам от нее нельзя отставать. Пока зло и черные люди по земле нашей ходят, нет нам покоя. А как разобьем мергулов, так обязательно тризну великую по ним справим. Обещаю. Теперь в город нужно спешить. Мстить будем за матушку вашу, крепко мстить.

– Обещаю отомстить!

* * *

– Страшную новость принес ты, племяш. – Антин крепко обнял Ксанта сам с трудом сдерживая слезы. – Крепись. Любил я Энир и уважал. Слава Дыю, дети остались живы. Нет времени горевать. Живые взывают нас. Опоздай вы немного и не прорвались бы через кольцо хафиру.

– Да, если бы не Гжель, не увидел бы ты нас.

– Кстати, как он?

– Лечу его. С тремя стрелами в боку выносил нас из окружения. Человек сто навалилось. Если бы не Гжель и моя волшба бы не помогла. Хотя с десяток хафиру уже никогда не увидят Урука, – усмехнулся Ксант.

– У самого то плечо как, сильно болит?

– Мал-мала, ерундовая рана. Главное, Энин и Венигард не пострадали и снова со мной.

– Эх, племяш, что за напасть на нас навалилась, зло и горе кругом. Мергулы лагерь свой разбили, сегодня последнюю дорогу перекрыв. Думаю будут штурмовать вскорости. Уж больно они побыстрее хотят Урук захватить. Нафанчар после Варкской долины поди рвет и мечет. Наваляли мы им тогда. – грустно улыбнулся Антин.

– Теперь без помощи не наваляем. Около восьмидесяти тыщ их под стенами собралось. Нас же и двенадцати не наберется. Хорошо хоть женщин, детей и стариков отправили.

– Не всех, – вздохнул ведун Дыя, – не всех. Многие наотрез отказались покинуть город. Как я их только не уговаривал, грозил. Особенно старики и молодежь. Старики, все как один захотели на родной земле умереть, а молодежь, сам знаешь, горячая.

– Жаль. Это их решение. Люди вольные, у нас все равны.

– Но не на войне. Без порядка в битве – смерть. Правда командующего и правителя в тот момент в городе не было. Поэтому прощается это им. Нам любая помощь нужна.

– Согласен. Ты то свою зазнобу отправил?

– Куда там. Из логова своего еле вытащил. Не пойду, говорит, далеко от дома. «Кто лучше меня раненных вылечит?» Нечем было крыть.

– Что ж, на все воля Ана Всемогущего. Как идет подготовка к обороне? – Ксант встал со скамьи и подошел к столу, на котором были разложены карты. – Кто прикрывает Северную стену и реку? Там самое слабое место у нас.

– Энар руководит обороной.

– Отлично, я спокоен. Эрисп на Южных воротах, ты на Западных, Восточные держит Панас. Самопалы, метательные орудия в полной готовности?

– Все готово. Локоть хоть и с блажью в голове, но свое дело знает отлично. Камни, масло, «черную смерть» заготовили в достатке. Надолго хватит.

– Только бы помощь вовремя подоспела. Не подвел бы гонец.

– Дан не подведет. Молодой, но опытный, все сделает как надо.

– Что ж пойдем проверим нашу готовность.

– Пойдем, племяш, проверим.

Наступила ночь. Город спал тревожным сном, лишь стражники и городской караул четко выполняли свою работу. На крепостных стенах усиленная охрана внимательно следила за вражеским лагерем, периодически переговариваясь между собой. На улицах было пустынно, действовал запретный час. Только небольшие вооруженные отряды родованов попадались на пути ведунов. Ничего лишнего, все действия отработаны, без суеты. Лишь закрытые наружными ставнями окна домов придавали улицам необычный вид. Ксант и Антин направились к южным крепостным башням.

Неожиданно, из темноты крепостной стены, появился невысокий широкоплечий воин в полном боевом облачении. Резко выкинув вперед копье, он зычно гаркнул.

– Стойте! Слово! – ведуны резко остановились и растерянно переглянулись.

– Я и слова не знаю. А ты дядя? – Антин стукнул себя кулаком по лбу.

– Вот старый дурак. Обо всем подумал, а слово караульное у Эриспа не спросил. Хорош военачальник. Может без слова нас наверх пропустишь, Лобан? – ведун выдвинулся чуть вперед, направив на себя свет факела. Молодой воин до того напряженный и воинственный, сразу успокоился и улыбнулся.

– Это ты, дядя Антин. Вообще – то не положено. Приказ Главного ведуна.

– Вообще-то и я тут, – сделал шаг Ксант. – Мы решили караул проверить, а о слове караульном забыли. – Оправдывался Главный ведун.

– Ничего, – Лобан убрал копье. Суровое и воинственное лицо сразу превратилось в добродушное и улыбчивое. – Раз ты, Ксант, здесь, то проходите. Вам можно.

– Спасибо, уважил, – съязвил Антин, ступая на крутую лестницу.

– Молодец, справно службу несешь. Теперь вижу, тут мышь не проскочит, – вполне серьезно сказал Главный ведун и ободряюще похлопал караульного по плечу. – Враг у городских стен, потому особая осторожность нужна.

– Я все понимаю. Стараюсь.

Наверх ведуны поднялись, приветственно помахав двум стражам, патрулирующим по крепостной стене. Прильнув к крепостным зубцам (мало ли внизу стрелков) ведуны всматривались в прилегающие окрестности.

– Ого! – Невольно вырвалось у Антина. – Сколько их!

– Много.

Внизу все окрестности были залиты огнями многотысячных костров и факелов, освещающих лагерь мергулов. Костров было так много, что издалека казалось, что все окрестности заполнены огнем. Своим острым ведуньим глазом Ксант точно определил расположение врага, его сильные и слабые стороны. Судя по потоку огней, вливающихся в окрестное море, силы мергулов все росли и росли. Антин с тревогой всматривался в этот огненный поток.

– Чтоб им пусто было. Все прибывают и прибывают. Конца и края им нет. Светлый Дый, дай нам силы совладать с этой нечистью!

– Нужно их позиции завтра на карту нанести. Внимательно следить, чтобы подкопов нигде не вели. У мергулов, я думаю, много пакостей для нас заготовлено.

Утро выдалось ясным, воздух застоялся, как перед грозой. У Южных ворот разрасталась темная тень. С каждой минутой тяжесть спертого воздуха усиливалась. В надвигающемся мареве солнце казалось кровавым.

Крепостная стена была около ста локтей в высоту. Парапет с бойницами, надежно защищал проход по стене. Огромные обтесанные камни были хорошо подогнаны.

Черные тени с огромными медными и черными кожаными щитами заметались у крепостных стен, сливаясь в одно огромное темное пятно. Словно темно-серый слоеный пирог, следом за ними строгой отделяющей линией двигались они в серых металлических нагрудниках с длинными и короткими копьями, в медных шапках – шишаках, потемневших от времени. Двенадцать осадных башен и множество штурмовых лестниц, сколоченных наспех.

– К бою!!! – раздался призыв защитников крепости, собирая воинов для обороны. Тонкие струйки родованов, как муравьи, потянулись наверх. Штурм начался.

Первые волны нападавших защитники встретили камнями и стрелами. Хафиру берегли своих бойцов и поэтому в первых рядах находились воины завоеванных земель. Мужчины народов нуби и хаши. Мощные чернокожие нуби и приземистые кряжистые хаши. Подгоняемые копьями и бичами они обреченно полезли наверх. Только там у них был шанс выжить. Внизу, отступающих ждала смерть.

В ход пошла кипящая смола и кипяток. Душераздирающие крики слились в один общий крик смерти. Упавшие со стен, грудой тел застилали землю. Вздохи еще живых, заваленные трупами, умирающие, тянущие руки к товарищам, взывающие к спасению. Куски ошпаренной кожи лоскутами слезающая с мертвых и еще живых. Кровь пузырилась на еще горячих телах. Стоны, безумные крики, боль и смерть. Осадный таран, так и не добравшийся до ворот, был уничтожен. Точный выстрел самопала, доставивший огромный горшок с горящей смолой спалил его дотла. Точно по команде работали обороняющиеся, размеренно и уверенно. Одиноких, взобравшихся на стену, тут же безжалостно уничтожали мечники. Накатывающие волны атакующих, одна за другой разбивались о высокие укрепления города, не принося им большого урона.