Текст книги "Призма-2 (СИ)"

Автор книги: Ратибор Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Ты, или тот кто тебя послал, что то напутали. Отродясь у нас такой книги не бывало. – Матка так и сверлила взглядом колдуна.

– Дырку во мне не просверли. И не зли меня, а то хуже будет. Себя не жалко, о дочери подумай.

– От тебя мерзотень добра все равно не жди. Не о чем мне тебе рассказывать. Все!

– Расскажешь, никуда не денешься, – Золторакс отвернулся и направился к ближайшей землянке. Возвращался он вместе с двумя дюжими разбойниками и кожаным бурдюком в руках.

– Держите ей голову и зажмите нос, – скомандовал он. Верзилы тут же выполнили приказ. – Попробуй нашего зельица, раздери тебя пустынные скунсы, – и с силой засунул бурдюк в рот матке Власке. Ничего не могла поделать с такой силищей женщина. Сопротивлялась, как могла, чуть не задохнулась.

Не сразу подействовал отвар, пришлось подождать колдуну. Как только зрачки расширились, понял он, подействовала микстура.

– А теперь поговорим. Надеюсь, говорить ты можешь, – черные глаза его зло блеснули. – Ответь, где спрятана Книга судеб?

Матка Власка приподняла, склонившуюся голову, и рассмеялась.

– Давай, я спою тебе, милок! Настроение у меня приподнятое, прям петь хочется! А ты мне подпевай.

– Совсем сдурела баба! Отвечай немедленно! – Золторакс со злости ударил ведунью в живот. – Зелье должно было подавить твою волю!

Что-то пошло не совсем по плану. Власка вновь рассмеялась.

– Ведуньи, как я, заговорены от подобных зелий. Не страшны они мне. Честно скажу – только настроение улучшает.

Золторакс понял, что зелье не помогло и его охватил неконтролируемый гнев. С необузданной яростью стал наносить он страшные удары по телу Главной ведуньи ванатов. Но та, словно не замечая их, все сильнее и сильнее хохотала в ответ. И только когда та замолкла, уронив голову на грудь, отошел он от истерзанной матки Власки. Тяжело дыша от усталости, бессилия и злобы, смотрел он на дело рук своих.

– Кажись, померла, – проговорил один из верзил. – Повезло, до пыток не дожила.

– М-м-м!!! – неистово завизжал колдун.

– Что же ты наделал, Злыдень! И за что я тебя, дурня, похвалила. – раздался сухой шамкающий голос Гнычихи у того за спиной. – Как мы теперь про рукопись узнаем?!

– Заткнись, старая квочка! – Золторакс резко повернулся к старухе и замахнулся на нее окровавленной палкой. Лицо его было ужасно. – Без тебя знаю! Пора тебе что-нибудь придумать, а то за ненадобностью переломлю тебе хребет прямо здесь.

Глаза черного колдуна сверкали злобным огнем. Веко на левом глазу подергивалось на перекошенном лице, зубы то скрежетали, то стучали мелкой дробью. Его трясло и лихорадило. Сила Главной ведуньи дала обратку черной магии.

Гнычиха не на шутку испугалась. «И вправду неистовый. Совсем обезумел», – подумала она про себя, а в слух пролепетала.

– Успокойся, милок. Придумаю, как нам помочь. Вон, дочка ее у нас. Я уверена, она что-то знает. Пойдем к ней поговорим.

Когда они подошли к девушке, та была без чувств. Горе, ненависть, бессилие переполняли душу молодой ведуньи.

– Снимите ее со столба и вытащите кляп, – приказал Золторакс, – и приведите в чувства.

Колдун внимательно осматривал бесчувственную девицу. «Какие брови, какая кожа!»

– Красивая, – невольно подумал он. – Не то что наши. Мне бы ее четвертой женой. Жаль придется убить. Не довезем до хозяина. – В слух скомандовал Гнычихе. – Живо принеси настоя своего. На молодой ведунье попробуем.

– Бегу, милый, бегу, – припустила Гнычиха в землянку за настойкой.

Долговязый разбойник окатил девушку водой из ведра. Ана вздрогнула и открыла глаза. Понимание происходящего приходило постепенно. С ним поднималась ярость и ненависть. Глаза ведуньи сузились, зрачки расширились.

– Очухалась, дуреха, – осклабился бандит, и тут же лицо его исказилось от боли. Ана мгновенно вскочила и с размаху ударила ногой ему между бедер. Это только рассмешило Золторакса и четырех его помощников.

– А ты, злая, – хохотал он. Черный колдун хорошо говорил по ванатски, почти без акцента. Это было неудивительно для полукровки. Его мать была рабыней, плененной знахаркой из родованов Субарту, южных родственников ванатов. Она научила его языку, все еще похожему на язык северных братьев. Возможно, по этой причине Нафанчар выбрал именно его для этого задания (кстати он убил свою мать во время инициации в черные колдуны). – Прям искры летят вокруг! – Выродки расхохотались еще сильнее.

Ана не говоря ни слова (они застряли у нее в груди от клокотавшей ненависти), сделала два круговых движения руками перед собой, сгущая энергию между ладонями, и резко направила ее на колдуна. Удар удался такой силы, что если бы не ближайшая сосна, в которую впечатало Золторакса, его бы отшвырнуло шагов на десять. Спас его волшебный кафтан. Осталось только большое выжженное пятно на груди. От удара такой силы колдун сполз по дереву уже без сознания. Затем настала очередь бандитов. Вся сила и ярость ушла на первый удар, поэтому с остальными пришлось труднее. Гнычиха отобрала самых сильных отморозков. Не струхнув, они бросились к Ане. Первого она отшвырнула резким ударом в лоб, а второго подсекла ногой уже в метре от себя. Два оставшихся оказались чуть проворнее. Один схватил ее сзади за руки, а второй с силой ударил ее под дых. Ведунья сбила дыхание и с трудом хватала ртом воздух. Быстро выправив диафрагму, она резко ушла вниз, освобождаясь из цепких лап бородача, и снова воспользовалась своим излюбленным приемом. Тот, поскуливая, скорчился на траве, держась за свое причинное место. Второй с размаху рубанул кулаком по лицу Аны. Та вовремя среагировала, увернувшись от удара, и тут же ответила «Вороньим клювом» ему между глаз. Тот рухнул на колени, мотая головой как заведенный. В это время оклемался первый разбойник, и дико рыча, мчался на девушку. Уже изрядно уставшая и измотанная, она остановила его «Молотом кузнеца» по лбу. У того аж ноги подвернулись.

– Так вам выродкам и на…, – не успела договорить ведунья и сама рухнула в траву.

– Молодая еще, не опытная, – бабка Гнычиха снова сгорбилась, опершись на свою тяжелую клюку. – Клюка моя, тоже чай не коряга какая болотная. – уже шепотом добавила она.

– Спеленай ее побыстрее, пока в себя не пришла. И рот ей заткни, а то еще какой гадости нам натворит, – приказала она одному из очухавшихся бородачей.

– Ага, – только и смог тот ответить, шатаясь, направился к девушке.

Старуха подковыляла к Золтораксу. Тот по-прежнему еще не пришел в себя.

– Что, Злыдень, обтрухался. Что бы делал без старой карги? – злорадствовала бабка, и пнула его в бок. – А это тебе за то, что напугал меня, старую. Не люблю я такого обхождения. – Гнычиха достала из-за пазухи ярко-красный лоскуток, плюнула на него три раза и смазала сосновой смолой. Затем поднесла к носу колдуна. Тот махнул головой, чихнул и открыл глаза.

– Опять твоя поганая старая рожа, – недовольно прокряхтел Золторакс.

– Если бы не моя, как ты говоришь, поганая старая рожа, терзали бы тебя сейчас черные карлики из Мертвого царства. – Жарили твои мягкие места на сковородах, – хохотнула бабка. – Если бы не я, все давно мертвяками тут лежали. Расправилась с вами девка, как курятами. Тьфу на вас.

– Так это ты ее того, шибанула? – удивился колдун.

– А то кто же? Вы, что ли неумехи?

– Ты ее, часом, не пришибла? – Золторакс с трудом поднялся с земли и осторожно растирая грудь подошел к уже связанной девушке.

– Нее, в самый раз. Я свое дело знаю, – успокоила Гнычиха.

– Я же заблокировал ее магию, – недоумевал колдун.

– Сильна она очень оказалась, я такой силы еще не видала. А как она кулачной сваргой владеет, залюбуешься.

– Что еще за кулачная сварга? Пошто не сказала мне?

– Бесконтактный бой. Никак не думала я, что молодая девка боевой ратью овладела. Её только витязи посвященные знают. Бьют врага на расстоянии. «Рать ветра» называется по ихнему. Со стороны кажется словно ветер врагов косит, а это сила концентрированная на расстоянии бьет. Знаю, мужчины-ведуны это мастерство осваивают. Но чтобы девка… Не слыхала.

– Ладно, мы теперь эту «Рать ветра» быстро выбьем. Но интересный экземпляр. Хозяин был бы доволен, доставь я ее.

– О главном думай. Об артефакте. – Гнычиха ткнула его палкой в бок. Она могла теперь это позволить себе. Победитель. – А ее вряд ли доставишь. Пытать придется. Так ничего не скажет.

– Да. Рот то ей можно освободить, как думаешь?

– Думаю, можно. Иначе как допрос ей учиним. – Гнычиха наклонилась над связанной. – Что пришла в себя, голубушка? Ишь ворочается как, кричит что-то. Освободи ей рот, – сказала она одному из бородачей, тому что поближе. Тот так опасливо, вытащил кляп.

– Силы лесные, силы родные, помогите! – сразу же закричала ведунья, как только освободилась от кляпа. – Призываю вас силою Волоса, хозяина лесов и…

– Заткни ей рот скорее! – накинулась Гнычиха на ничего не понимающего разбойника и сама, выхватив у того из руки тряпку, запихнула Ане ее обратно в рот. – Надеюсь не успела!

– О чем ты старуха? Что произошло? – встревожился Золторакс, поглядывая на извивающуюся девушку.

– Ванаты лесное племя, а ведунья обратилась к лесным духам и зверям. Закон лесного братства призывает вступиться за нее. Волос тому порука.

– И что?

– Надеюсь не услышали они ее, не успела их призвать, а иначе ноги придется уносить. – Бабка на всякий случай собрала свои травы, горшочки в узелок. – Для надежности сменить бы нам место. На всякий случай.

– Заберем рукопись, сразу и уйдем. Дел осталось – язык девке развязать. – Золторакс осмотрелся по сторонам, приказал бородачу.

– Пришел в себя? Привяжи девку к столбу. Я с ней снова поговорю. – Долговязый одной рукой ухватил девушку за платье и, приставив к столбу, осклабился.

– Позволил бы хозяин, я бы с ней по-другому поговорил. – И с размаху ударил ее по лицу. – Это тебе за мою обиду.

Золторакс подошел к Ане и взял ее за подбородок.

– Шутки закончились. Скажи где Родовит и я тебя отпущу. Иначе, умрешь в муках. Твоя мать легко отделалась. Рассчитывал она покрепче будет. Если согласна, кивни. – Ответом был столь ненавидящий взгляд, что даже колдун поежился. – Жаль такую красоту уродовать, но придется. – Затем скомандовал разбойникам. – Тащите ветки к столбу. Подпалим ее немного.

Выродки сразу радостно зашевелились. Очень им хотелось отомстить ведунье. Быстро натаскали веток, достали кресало, только никак ветки запалить не могут, словно что-то им мешало.

– Ну что вы тяните, дурни! – разозлился колдун, с помощью магии накалил воздух и сам разжег костер. – Вот так лучше. А ты, милая, соображай быстрее. Не скажешь, весь дом твой перероем, но найдем. – Ана гордо отвернула голову. Огонь медленно разгорался. Не услышал Волос призыва ведуньи.

– Сергач, ветки маленько раскидай, чтоб не сразу девка сгорела. Перед смертью, все должна рассказать. – Бросил через плечо колдун одному из бородачей. – Пойдем пока Гнычиха в землянку, соберем добро в дорогу. Скоро она все расскажет. Не было еще человека, кому огонь язык не развязывал. Сто углей ей в глотку.

– Пойдем, Злыдень, пойдем. Я думаю, скоро дозреет она. – Прошипела бабка Гнычиха, спускаясь с Золтораксом в землянку.

Но сегодня у Проведения были другие планы. Появился статный молодец на спасение Ане. Прямо из под земли вырос. Вернее из кустов. И не один, а с другом своим, серым волком. Налетели они словно ясны соколы на разбойников и завязался кровавый бой. Точнее не успел он завязаться. Умело работали парень и волк. Пока одному волк сзади в шею вцепился, добрый молодец другого разбойника в куски порубил. Остальные, хоть и успели дубины свои дубовые поднять, но не успели их на голову богатыря опустить. С двух ударов раскроил он их намертво. Бросился к костру, стал ветки раскидывать, как неведомая сила подняла его над землей и с силой отбросила.

– А ты кто такой прыткий?! – закричал Золторакс, вышедший из землянки. – Сейчас я тебя расплющу. – Поднял огромный валун в воздух и на богатыря направил. Раздавил бы того, кабы не волк. Спас он своего хозяина, запрыгнул на колдуна, отвлек на время, пока сам с распоротым животом не оказался на земле.

Хватило этих сун богатырю в себя прийти. Словно молния скользнул он на колдуна, сжав его горло словно клещи. Силен оказался Золторакс. Не сразу подался. Отчаянно защищаясь, успел проникнуть в сознание соперника, но и тот оказался не прост. Сбросил с себя темную пелену, сознание опутавшую и еще крепче сжал пальцы. Этого напора выдержать колдун уже не смог. Бессильно опало его тело в могучих руках, принеся бесславный конец. Тут же налетели мороки, ухватив серую душонку чародея и потащили в свои адские чертоги, тонко повизгивая от удовольствия. Правда и пареньку сильно досталось. Преодолевая слабость отвязал он Ану от столба. Та без сознания была, угорела совсем. Положил он ее на траву и пошел друга своего искать. В кустах нашел его, заброшенного, раненного. С трудом дышал волчище. Взял его на руки, отнес, положил рядом с девушкой.

– Эко тебя угораздило, Серый. Весь бок разорван. – Волк грустно посмотрел на друга. Больно ему было. – Как же тебе помочь? Бежали с родной земли – ни мазей, ни снадобий не прихватили. – Сам витязь на ногах кое-как стоял, весь в крови. – Сейчас я тебя перевяжу. – Снял куртку, рубаху стаскивать начал и упал тут же, без чувств…

… Открыл глаза – лежит на лавке, а возле него девушка красивая суетится. Не сразу вспомнил о произошедшем, а как вспомнил, улыбнулся.

– Значит, это я тебя спас? – Ана подскочила к нему, на колени опустилась.

– Меня. – И давай повязки поправлять. – Спасибо тебе.

– Не за что. Услышал я твой ведуний призыв о помощи. Мы с Серым со всех ног к тебе помчались. – Чуть приподнялся на локте, осмотрелся. – А где Серый?

– Не беспокойся. Я ему бок зашила, заговоров начитала и в волчью траву отнесла. Ему там лучше будет, поправится. Ох, и тяжелый он.

– Я то как тут оказался? Как ты меня сюда затащила? И раздела.

Еще больше Ана покраснела, но с гордостью сказала.

– Мы ведуньи сильные, когда надо что хочешь подымем. И потяжелее тебя поднимала.

– Восхищаюсь тобой. Только имени твоего не знаю.

– Ана. Я ведунья ванатов. С сегодняшнего дня Главная ведунья. – И заплакала. – Убили, злодеи, мою мать.

Приподнялся витязь, обхватил девушку за плечи, по голове стал гладить, успокаивать.

– Не плачь, Ана. Темное время настало. Кругом зло и ненависть. Я тоже всех родных потерял. Все наше племя анатов погибло от рук злодейских. Один в живых остался.

– Расскажи, откуда ты и что с тобой приключилось.

– Меня зовут Ратибор. Я витязь славного племени анатов, что живет южнее ваших лесов, за Холодной степью, у Хмурого моря, в двух неделях пути на юго-восток от этих мест. Мой отец был ведуном нашего племени. Больше ста лет прошло, как разделились наши роды. Вы ушли на север, мы остались. Все это время воевали с хурганами и кощеями. Сколько ни били, а их все больше становилось. Не давали они нам покоя набегами своими грабительскими. Сколько братьев и сестер в полон увели не счесть. А ведь мы пасли стада на своей земле, никого не трогали. После гибели Арты трудно северным родованам пришлось. Все меньше и меньше становилось нас, пока не прижали нас к Хмурому морю. С южными братьями связь была потеряна, враждебные племена заблокировали перевалы Высоких гор. К вам дороги кощеи перекрыли. Отец меня отправил пути на север разведать. Более дюжины ден искал я пути подходящие, а когда в родную деревню вернулся, то чуть не разорвалось сердце мое от увиденного. Смерть и пепелища. Всех убили или в полон забрали поганые. А отца моего и еще двух ведунов распяли на огромных камнях. Пытали что-то, выведывали. Обезумевшим ворвался в родной город. Только ждали меня. Попал в ловушку. Не хочу сейчас вспоминать как из нее вырвался, только пришлось туго мне. От погони я ушел, но коня своего, друга потерял. Он ценой своей жизни меня спас. Уходили на север, к родованам, оказались в ваших землях. Так и шли мы с Серым, пока зов твой не почувствовал. Я ведь многое слышал о роде вашем, матушке твоей.

– Нету больше ее, – снова зарыдала Ана. Ратибор гладил ее по голове и успокаивал.

– Ты хоть отомщена за смерть матери. Моему отцу нет пока покоя в мире Прави. Пепел пожарищ стучит в моем сердце, зовет к мщению. Обязан я вернуть наши Великие ценности.

Ана вытерла слезы и беспокойно посмотрела на Ратибора.

– А где бабка Гнычиха?

– Кто? Не было тут никакой бабки. – Удивленно посмотрел на нее витязь.

– Вот зараза, убегла. Все равно найду предательницу.

– Вместе найдем. Я помогу тебе.

– Спасибо, Ратибор. Ты полежи пока, а я в село сбегаю, наших позову. Они помогут. Тебя с Серым донесут. Пока дом тебе не сладим, у нас поживешь. По маме тризну поможешь справить.

– Я сам смогу дойти, не беспокойся. Спасибо тебе.

– Это тебе спасибо за мое спасение.

– Только долго не задержусь у вас. Сил наберусь, здоровье поправлю и в путь. Да и вас не хочу попусту подставлять под стрелы вражьи. Ищут они меня.

Глава 12

Город-красавец, гордость Субарты, Урук расположился на обоих берегах великой реки Арванд. Его мощные, высокие стены были видны издалека. Даже раскидистые сады вечнозеленой смоквы и стройных пальм не смогли закрыть вид на величественную крепость. Аккуратные обихоженные домики пригорода, утопающие в зелени садов, мощенные улочки и переулки, изумрудные поля. Такой живописный вид открывался каждому приезжему. По всему периметру возвышались неприступные стены, возведенные предками сальвинов еще во времена начала Великого противостояния. Сложенные надежно и в то же время изящно, как впрочем и все что творили великие мастера – родованы. Камни огромных размеров снаружи были обработаны и отполированы так, что окрестные племена пастухов и скотоводов считали это работой самих богов. Верхние зубцы стен были раскрашены в яркий красный цвет, а охранные башни в желтый, зеленый, синий и белый цвета, точно по направлениям частей света. Главные, Южные ворота были настоящим произведением искусства, сплошь украшенные драгоценными и полудрагоценными камнями. Вокруг основного прохода древние мастера выбили на камнях батальные сцены, охоты на львов и крокодилов, а на самом верху была изображена жреческая процессия, ведущая к солярному символу города. Недаром Урук еще называли городом Солнца. Такое название могло возникнуть из-за Главного храма столицы сальвинов посвященного солнечному богу Анорису. Самому большому и величественному храму Анориса из всего союза городов Субарты. Именно к нему и дворцовому комплексу вели все четыре дороги от Северных, Южных, Западных и Восточных ворот. Все пути на Центральную площадь проходили через кварталы жителей, мастеров, ремесленников. Все кварталы были неповторимы по своему облику. Жителей каждого квартала объединяла общая профессия, ремесло. Каждый имел свое своеобразие, отличавшее его от других, и свой цвет, по окрасу ворот, от которых шло направление. Но что еще интереснее внутри квартала не было ни одного похожего дома. Каждый родован стремился построить себе неповторимое, отличающее его от других, жилище. Фантазия и мастерство урукчан создали неповторимый облик города. Даже города северных и срединных земель Субарту уступали Уруку именно в неповторимости архитектуры, фантазии строителей. Хозяева не скупились на дорогие краски, привезенные даже из далекой страны Куш. Каждый дом стремился хоть в чем-то превзойти сам Народный дворец, где собиралось обще племенное и городское собрание, служил Главный ведун сальвинов. Все родовичи были равны и различались лишь архитектурой и фантазией своих домов. В этом деле они старались вовсю. Почти в каждом дворе располагались сады, фонтаны или водоемы, умело задействованные с помощью самых хитроумных водопроводных систем. Все работало как отлаженный механизм, принося людям гармонию, красоту и радость. Яркое солнце и свежий речной ветерок, буйная растительность, зелень, множество плодов, уютные красивые дома. Что еще нужно горожанину? Так было всегда. Но сегодня Ксант въезжал в другой город. Все тот же, родной и любимый, те же дома, улицы, стены, люди. Но уже другой. В воздухе нависла напряженность, тревога, опасность. Даже в радостных приветствиях, встречавших его людей, был заметен скрытый страх и напряжение. Родовичи смотрели на него с надеждой и верой. Они верили, что Главный ведун спасет их от страшной напасти, какой многочисленной она бы не была. Город уже наполнился разговорами и слухами о страшной грозе идущей с юга, уже поглотившей города Ур, Ларс, Варку и другие. Люди знали, пощады не будет. Смерь или рабство ждут их впереди, что случилось с их братьями и сестрами на юге. Из уст в уста передавались рассказы о зверствах и насилиях, чинимых хафиру и машту. Запах сгораемой плоти разнесся по южным окраинам государства. Урук был переполнен жителями окрестных и южных деревень. Измученными, израненными, с необъяснимой болью в глазах, людей потерявших самых близких, потерявших все. Даже победа в Варкской долине не сняла пелену напряженности во взглядах сальвинов. И в первую очередь беженцев, видевших зверства бесчисленного воинства мергулов. Заметил Ксант огонек надежды в глазах людей, зажегшийся при его появлении. Горожане проявляли радость сильнее, чем дружинники, но было заметно, что и у ратников, попадавшихся ему на пути уверенности становилось больше.

– Приветствуем тебя, Главный ведун! Рады видеть тебя живым и невредимым! Слава Анорису, Ксант снова с нами! – раздавались крики отовсюду. Не успел он въехать в Южные ворота на своем Гжеле, как его окружила толпа родовичей.

– Теперь мы зададим этим мергулам! Пусть убираются обратно! Как здрав будешь, Ксант?!

– Спасибо друзья, чувствую себя лучше! Нам всем теперь потребуется много сил и здоровья. Предстоит нелегкая схватка с врагом. Все должны быть к ней готовы. Еще нет полных данных. Но завтра на Вечевой площади мы соберемся, чтобы обсудить дальнейшие действия. – Родованы одобрительно загудели и пропустили его дальше, понимая, что тот еще не до конца оправился после ранения и ему нужно увидеть близких и отдохнуть.

Ксант ехал по родным улицам и видел изменения, произошедшие с городом. Нет, дома, улицы, сады были все теми же, но люди… люди изменились. Хмурые лица совсем не напоминали прежних улыбчивых и добродушных родовичей, умеющих как хорошо потрудиться, так и хорошо отдохнуть, повеселиться.

Все чаще попадались израненные, изможденные беженцы, хотя и принятые своими близкими, одетыми и накормленными, но не забывшие недавних трагедий. Растерянность и непонимание, печаль и грусть, страх и ненависть. Глаза заполненные болью и потерями. Все эти чувства, эмоции заполняли улицы и дома, угнетая и подавляя прежнюю беззаботность и легкость. Пришла беда, настоящая война. Не просто кровавые набеги, приграничные стычки и конфликты, почти не касавшиеся основной массы жителей. Пришла война на уничтожение, война за свободу и свою землю. Предстоял бой не на жизнь, а на смерть. Давно лихо не подступало так близко, хватая за горло. Многие, особенно из тех, что помоложе, еще не знали войны. Более двадцати лет хафиру не воевали с родовичами. Тогда, два десятка лет назад, возле Халепы, враг был остановлен объединенным войском Субарты и крепко получил по зубам. Долго не могли прийти в себя «черные люди», зализывали раны, копили силы. Нет, конечно, были многочисленные провокации, набеги, грабежи и налеты, стычки. Машту не могли без разбоя. В нем была их жизнь. Неспособные творить, созидать, производить, трудиться они могли только грабить, воровать, отбирать и убивать. Боялись силы и трусливо убегали, получив достойный отпор. Родованы всегда были сильнее. Если бы они объединились, то давно прогнали бы хафиру и машту со Святой земли, вернули бы ее, тысячелетиями поливавшуюся их потом и кровью, пропитанную живительными соками родовичей, землю их предков, а значит являвшуюся частью сути родованов. Если бы не разобщенность, постоянное соперничество, даже в трудный для Родины час. Давно были бы изгнаны многочисленные, агрессивные, но трусливые племена хафиру. Раболепствующие и льстящие сильному, презирающие и глумящиеся над более слабым, хитрые и коварные, злобные и ограниченные хафиру из года в год, из века в век по немногу, по чуть чуть выдавливали добродушных, открытых и гостеприимных, доверчивых родованов с их земли. Не способные созидать, но отлично разрушающие и прекрасно потребляющие. Все соки выжали они из захваченных земель. Стонала земля от их гнета. Когда награбленные богатства заканчивались, земля истощалась без обработки, наступал очередной голод, который гнал их на новые войны, набеги и разбой. С этим бы тоже справились родовичи. Многочисленны и злы были враги, но не организованны и боязливы. Могли укусить, но не съесть. Так продолжалось много лет. То служили родовичам за пропитание, то коварно нападали на них, когда они не ждали. Образ жизни хафиру. Так бы и продолжали, если бы не появились мергулы. Откуда взялись эти слуги тьмы, побежденные, но недобитые далекими предками родованов. Где скрывались, где прятались не одно столетие? Откуда взялась их темная мощь, многократно превосходившая былую. – Об этом думал Главный ведун сальвинов, направляясь ко дворцу. Некому было дать ответы на эти сложные вопросы. Ответить на них придется самому. Уже давно нет Книги судеб, потеряны, либо раскиданы по свету Священные книги и артефакты славных родованов. Сила ведунья стала совсем не той, что раньше.

– Будь здрав, Ксант! – зычный голос прервал размышления Главного ведуна сальвинов. – Прямо на дороге, преградив путь Гжелю, стоял высокий седой старец, с взлохмаченной шевелюрой и бородой, в серой холщовой рубахе. Это был Локоть, немного безумный ученый и Главный механик Урука. Человек неординарного ума и столь же необычного поведения. Вечно грязный и не чесаный, брошенный женой еще лет десять назад, тогда за пьянство и полного отсутствия интереса к жене, да и женщинам вообще (сразу предупрежу, чтобы избежать кривотолков – к мужчинам тоже). Автор многочисленных изобретений и придумок, как оказавшим большую пользу горожанам, так и абсолютно бесполезных, иногда даже вредных (взять хотя бы случай с взрывом на рыночной площади и не только). Вот и сейчас он стоял перед всадником абсолютно босой, но с огромными белыми крыльями за спиной и что-то мурлыкал себе под нос. Ксант любил этого полубезумного, приносящего иногда столько неудобств и волнений, старика.

– Будь здрав, Локоть! И как тебя племянница босого отпустила из дома? – улыбнулся ведун.

– Хм. Не обращай внимания. Убежал от нее. Постоянно следит за мной, как за маленьким. Не выпускает меня из дома.

– Если бы ты не чудил, старина, то тебе и слова бы не сказали. Зачем ты в последний раз с башни индюка сбросил? А голубю зачем пришил вторые крылья? А?

– На индюке я испытывал самопад. С помощью него тело должно плавно опускаться на землю с большой высоты. Очень важный эксперимент. Сначала даже я хотел его на себе провести. Но потом передумал. Хоть и уверен был я в расчетах, но сначала решил поэкспериментировать на малых объектах.

– И слава Анорису! Иначе пришлось бы отскребать твое дряхлое тело от камней, что под башней. Тряпка над индюком запуталась и он переломал себе все ноги и крылья, не считая индюшачьих испражнений, которыми он обильно полил мостовую во время полета, – усмехнулся Ксант, вспомнив эту известную историю. Старик насупился, нахохлился словно воробей.

– Индюк сам виноват. Повел себя недостойно испытателя. Крутился и верещал, как резанный, нарушил баланс и запутался в ремнях. Оттого и столь плачевный результат. Я понял простую вещь тогда – все нужно делать самому. – Локоть подошел к коню и стал ласково гладить по морде. Лошадь радостно осклабилась. Старик был единственный, кроме Ксанта конечно, кому Гжель позволял себя гладить.

– Так ты по – прежнему хочешь сигануть с крепостной башни с тряпицей за спиной? – от удивления Ксант развел руками. – А потом спрашиваешь, почему племянница за тобой следит и из дома не выпускает.

– Самопадом, а не тряпицей. – Старик обиженно поджал губы и тут же виновато взглянул на ведуна и тихо добавил. – Уже.

– Что уже? – не понял Ксант.

– Уже прыгал… Пока тебя не было. – Локоть оторвался от морды лошади и совершенно изумленно посмотрел на Главу города. – А где ты был все это время?

– Ты тему не переводи, – для строгости нахмурился Ксант, – И как прошел твой новый опыт с тря…самопадом? – поправился он.

– Почти отлично! – обрадовался старик, рассчитывая на более серьезное отчитывание.

– Твое «почти» меня пугает, – рассмеялся Главный ведун. – Что ты сломал себе на этот раз? То, что не голову, я вижу.

– Да ерунда. Только правую ногу, в лодыжке и кисть на левой руке. Вывихи я в расчет не беру. – Локоть снова воодушевленно начал размахивать руками. Когда речь шла о его научных исследованиях он преображался. – Эксперимент прошел отлично. Переломов бы не было, будь я хоть немного помоложе и ловчее.

– Ну-ну. Судя по твоему бодрому виду без волшбы тут не обошлось?

– Это конечно. Я не мог себе позволить сиднем столько ден сидеть. Раненым и больным. Твой дядька, мой старый друг, помог.

– Хм, – покачал головой Ксант, – конечно, как тут без Антина. Он хоть тебе перед волшбой рассказал об опасности твоих экспериментов?

Старик пожал плечами и искренне спросил.

– А смысл? Он меня уже больше пяти десятков весен знает. Давно уже престал мне нотации читать. Хотя первый десяток весен сильно донимал. – Локоть чему-то усмехнулся, возможно каким-то воспоминаниям молодости. – Потом потерял надежду меня образумить. Только моя ненаглядная женушка никогда не сдавалась, пилила и пилила до старости.

– Ох, дед Локоть, дождешься ты у меня. Запру тебя в амбар, для твоей же пользы. И как ты дожил до таких седин со своими изобретениями.

– Дый – заступник бережет. Спасибо ему. А задумка моя очень нужная. – немного обиделся дед.

– Для тех, кто с жизнью хочет быстро распрощаться?

– Познание суть эмпериум. Ты же Главный ведун, должен понимать необходимость моего изобретения. Это раньше ведун через одного мог с башни спрыгнуть и полететь словно птица свободная. Сейчас не те времена.

– Ладно не обижайся, Локоть, вижу необходимость твоей придумки. Тебя только жалко потерять, старый ты уже для эмпериумов своих.

– Я не обижаюсь, все понимаю, что это вы обо мне заботитесь. – Старик тяжело вздохнул, но тут же встрепенулся, словно вспомнив что-то. – Погоди. Мы все обо мне и обо мне. Ты – то где был все это время?

– Воевал. Вообще-то на нас мергулы напали, – спокойно заметил ведун.

– Мергулы напали?! Твою ежку! Откуда они взялись? Эти черные маги крайне опасны! – Заохал Локоть и тут же забыв об этом продолжил. – Так вот о пользе моего изобретения. Я изготовил самопад для человека. Новой конструкции и совершенно другого решения. Безопасный. – Старик расплылся в абсолютно счастливой улыбке. – Сам его опробовал. Прыгнул с башни Северных ворот. Она самая высокая!