Текст книги "Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия."

Автор книги: Раи Сурретьлэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 58 страниц)

Проснулся он от стона. Открыв глаза, Элинор увидел, что Гадал сидит на кровати, обхватив руками голову, и прерывисто, хрипло стонет. Маг быстро встал, подошел к нему и обнял. Напряжение вылилось в слезы и юноша отчаянно, захлебываясь зарыдал, уткнувшись в сутану Элинора, снять которую вечером у того не хватило сил.

– Ну, почему… – прорывалось сквозь плач. – Почему они такие?.. Мать сама привела дочь на урезание… Да что же это такое?! Как такое может быть?! Почему?!

– Такими их сделали, – погладил его по голове маг. – Они даже не виноваты в этом… Виноват тот, кто сделал их такими. Теперь-то ты понимаешь, насколько необходимо уничтожить власть Совета?

– Я и раньше понимал!

– Понимал-то ты понимал, друг мой, да вот во многое не верил, считая, что такое все же невозможно, что это уж слишком… Зато теперь, когда сам был вынужден сотворить мерзость, вынужден из-за собственной глупой ошибки, ты, как мне кажется, должен будешь стать осторожнее.

– Какую ошибку я совершил? – уставился на него Гадал.

– Ты поддался собственным эмоциям. Тебя потрясло предложение этой глупой девчонки, и ты наорал на нее, предложив сделать с ней то же самое… А выдирательницы никогда от таких предложений не отказываются. Возмущен ты был до глубины души, а почему? Да потому, что не поверил моему рассказу, посчитал, что такого быть не может.

– Не поверил… – уныло согласился юноша.

– А если бы ты равнодушно прошел мимо, не отвечая на ее предложение, она тут же бы отстала. Кстати, теперь, когда ты будешь носить одежды студиозуса академии, подобные девицы не слишком часто будут приставать к тебе. Но иногда все же будут. Поэтому учись быть внешне полностью равнодушным, даже если внутри у тебя буря. Понял?

– Да, старший брат… – снова кивнул Гадал. – Но мне сейчас так больно и страшно… Я же такое сделал… Да ты сам видел, что я сделал!

– Да, сделал! – насмешливо ухмыльнулся Элинор. – И еще не раз придется делать и такое, и куда худшее! Ты вышел на бой против всего нынешнего мироустройства. Неужели же ты думал, что битва будет бескровной?

– Нет…

– Ты пролил первую кровь. Невинную кровь! И так будет не раз. Да еще скажи спасибо, что тебе не пришлось их своими руками на колья усаживать!

– Да, ты прав, старший брат… – глухо ответил Гадал. – Я понял. И, если придется, сделаю это снова.

– Обязательно придется, – горько рассмеялся Магистр Книги. – Ты ведь не где-нибудь, а в Колгарене!

– Но как такая красота сочетается с такой жестокостью?

– Очень просто, – ответил Элинор. – В каждом человеке уживаются и человек, и зверь. И очень часто по-настоящему талантливые люди совершенно безумны и не способны держать своего зверя в узде. Тем более, если их специально приучают не делать этого. Потому-то в Колгарене столько гениев…

– Не понимаю… – с отчаянием в голосе почти простонал Гадал.

– Поймешь… – похлопал его плечу маг. – Придет время Предела, поймешь.

– Хорошо, старший брат, – сжал губы юноша. – Я больше не расклеюсь и, если понадобится, совершу необходимое спокойно.

– Я рад за тебя, – улыбнулся Элинор, не собираясь пояснять своему подопечному, какую цену заплатил он сам за нынешнюю психическую пластичность того.

– Но есть еще кое-что…

– Что? – снова насторожился маг.

– Что делать с теми девушками, которых я вчера э-э-э…

– Урезал, – закончил за него Элинор, ухмыляясь довольно таки гнусно. – Да ничего. Пускай идут себе по домам, как отоспятся. Я им полностью исцелил раны. Они хотели урезаться – получили, что хотели.

– Если бы все было так просто… – вздохнул Гадал. – Они все объявили себя моими рабынями…

Реакция мага на его слова ошеломила юношу до глубины души. Только что говоривший о необходимости постоянного спокойствия, Элинор вдруг вскочил с места и забегал по комнате, оглашая воздух такими ругательствами, поминающими Господа Бога, присных его, девушек и самого Гадала, что тому и слышать-то никогда не доводилось. Он с недоумением следил за этой непонятной вспышкой всегда невозмутимого Магистра Книги и ничего не понимал. Маг успокоился только минут через десять и, продолжая проклинать все на свете, уселся рядом с юношей, тут же спросившим его:

– А что в этом такого страшного?

–Что? – криво ухмыльнулся Элинор. – А то, что среди этих девчонок как минимум половина – шпионки Совета. Совет давным-давно пытается подпустить ко мне кого-нибудь, но у них ничего не получалось. А теперь они быстренько воспользовались единственным проколом…

– Так я отпущу их на свободу и все! – еще больше удивился Гадал.

– Добровольное рабство, – устало пояснил ему маг. – В этом случае владелец не имеет право ни отпустить на волю, ни продать кому-либо другому, ни подарить. Убить может. Вот же проклятье! Одна ошибка и все! Тут же на хвост сели! Тут же воспользовались!

Гадалу стало весьма неловко из-за того, что старший брат имеет из-за него неприятности. Он задумался над этой проблемой, и в его голову тут же пришла светлая, по его мнению, идея.

– Нам что, обязательно содержать их здесь, в башне? – спросил он.

– А где?

– Купить небольшой домик где-нибудь на окраине, поселить их там и запретить даже приближаться к башне. Заплатить какому-нибудь трактирщику, чтобы их кормили и пусть себе делают все, что взбредет в их дурные головы.

– Мда… – смущенно пробормотал маг. – Похоже на то, что с моими мозгами далеко не все в порядке сегодня… Пожалуй, я отдохну. Спасибо за совет, так мы и сделаем.

– Вот и хорошо! – обрадовался Гадал.

– Ладно, – махнул рукой очень смущенный Элинор. – С этим я теперь разберусь. Прямо сейчас пойду искать домик. Важнее другое – у тебя сегодня первый день занятий в Академии. Слухов о тебе ходит множество. Поэтому постарайся не привлекать к себе излишнего внимания и не совершай, пожалуйста, больше глупых ошибок.

– Я постараюсь, старший брат, – серьезно ответил юноша.

– Будь серьезным, слегка надменным. Пускай тебя посчитают гордецом. Тогда меньше станут присматриваться.

Гадал снова кивнул, они обнялись, и маг вышел. А его подопечный не спеша собрался, взял некоторые заинтересовавшие его в последнее время книги, вздохнул и, закинув сумку за плечо, пошел к выходу. Он шел в сторону Серой Башни, почти не глядя по сторонам. С его абсолютной памятью он не мог заплутать и легко находил дорогу в лабиринтах Колгарена. Он даже смог без провожатого найти учебные лаборатории третьего курса. А ходить без провожатого в первый месяц по Академии считалось абсолютно невозможным. У входа в лаборатории юношу уже поджидал один из секретарей, маг невысокого уровня в синей сутане. Он приветствовал Гадала кивком и повел за собой вглубь заставленных, даже захламленных непонятно чем комнат и залов. Юноша старался не показывать своего интереса, только исподтишка стрелял глазами по сторонам, сохраняя гордый и неприступный вид. А посмотреть таки было на что – стены лабораторий были украшены сотнями и сотнями плакатов и гобеленов. Иногда видны были фрески, в которых была проработана каждая мелочь. Созданы они были с таким искусством, что художника сразу можно было признавать гением. Учебные пособия, если все эти странные предметы можно было назвать учебными пособиями, были расставлены повсюду в художественном беспорядке. Кроме всего прочего, вокруг было множество странных машин и устройств, черепа чудовищ, алхимическая посуда, которой хватило бы на добрую дюжину прекрасно оборудованных лабораторий. Некоторое время Гадал вместе с секретарем пробирались через это буйство красок и запахов, пока, наконец, впереди не показался огромный стол, заваленный склянками, за которым сидело человек двадцать. Мужчины и женщины. Большинство были совсем молоды, но волосы двоих или троих уже были покрыты сединой. Они все с любопытством уставились на пришедших.

– Господа студиозусы! – раздался над ухом Гадала голос секретаря. – Представляю вам вашего нового сокурсника Гадала Ридара из Олтияра.

Юноша коротко поклонился, продолжая сохранять неприступно-гордый вид. Студиозусы смотрели на него с большим интересом и шушукались. Перед ними стоял невысокий, совсем юный парнишка. Правда, о нем со вчерашнего дня по всему Колгарену ходили самые невероятные слухи. Личный ученик самого таинственного Магистра Книги! Принят сразу на третий курс! Обладает невероятной мощью! Весь Совет Магов в шоке! Слухи ползли и ширились, некоторые утверждали даже, что когда этого загадочного юнца экзаменовали, то сама Серая Башня тряслась. Никто не знал, каким образом Элинор ухитрился отрыть такого малого и где именно. Предположения были одно нелепее другого. И сейчас этот невероятный абитуриент, принятый на их курс вопреки всяким правилам, стоял перед третьекурсниками. Невысокий, с каштановыми волосами до плеч и на удивление правильным лицом, на котором были написаны скука и высокомерие, странные для бывшего раба. Он сразу же сильно не понравился большинству студиозусов, и они единодушно решили, что парень слишком уж задирает нос. Но все-таки они поднялись со своих мест и поздоровались с новеньким, называя каждый свое имя и происхождение.

Гадал слушал их и только сильнее сжимал зубы от ненависти – граф, барон, сын богатого купца, сын жреца, сын вождя, сын мага. Ни единого простолюдина, не говоря уж о бывших рабах! Он заскрипел зубами и едва не упустил имена последних двоих. Одним был рыжий, как огонь, мальчишка с озорным обезьяньим личиком и повадками того же животного.

– Меня зовут Веран Иглио От-Херидайв, наследный серг, город Тирвид, южный Фофар, – весело блеснув глазами и улыбаясь, сказал рыжий.

Последней назвалась хрупкая некрасивая девушка с большими, грустными, серыми глазами. Она чуть прихрамывала и вообще двигалась несколько неловко.

– Алнара Син-Вариад, герцогиня Триад, окрестности города Мун, Колхрия, – хрипловатым голосом представилась она, внимательно и изучающе смотря прямо в глаза Гадалу.

Но не обратил внимания на этот вопрошающий взгляд. Слово «герцогиня» добило его окончательно. Бывший раб чуть ли не зашипел от ярости, издевательски расшаркался и злобно бросил сокурсникам:

– А я – Гадал. Раб!

И сохраняя на губах ухмылку презрения, спокойно уселся на ближайший свободный стул и принялся раскладывать перед собой сои книги и тетради. Кое-кто из студиозусов пару раз задал ему какие-то вопросы, он односложно, невпопад ответил, и от него отстали. Именно это Гадалу и требовалось. Сиудиозусы обиделись на новичка и перестали обращать на него внимание. А вскорости пришел преподаватель, с интересом глянул на юношу, поздоровался со всеми и начал лекцию. Это был долговязый, худой маг со смеющимися глазами за толстыми, круглыми стеклами очков, висевших у него на самом кончике носа. Он читал третьекурсникам теорию Высшей Магии в связи со стихиями и пересечением с Магией Преобразований. В лекции было очень много магоматики, выводов и доказательств формул и теорем. Все студиозусы лихорадочно строчили в своих тетрадях, периодически переспрашивая преподавателя о чем-либо. Все, кроме Гадала. Он ничего не писал, ничего не спрашивал, сохраняя на лице маску вежливого безразличия. Но это было только внешнее спокойствие – мозг юноши лихорадочно работал почти на пределе, раскладывая новые знания по полочкам, сортируя их и связывая с тем, что он уже знал до сих пор. Преподаватель несколько раз удивленно посмотрел на него, пока, наконец, не выдержал и не спросил:

– А почему вы не записываете, молодой человек? До экзамена осталось не так уж много времени, а предмет для вас нов.

– Я помню всю лекцию наизусть, – спокойно ответил Гадал. – У меня абсолютная память.

– Вот даже как? – удивленно приподнял брови маг. – В таком случае пожалуйте к доске.

Юноша, продолжая сохранять все то же холодное выражение лица, встал и подошел, куда было сказано. Студиозусы затихли, предвкушая посрамление заносчивого новичка. Преподаватель начал быстро и вразнобой задавать вопросы, но Гадал ни разу не ошибся. Он выводил формулы, спорил с магом до хрипоты, но таки доказывал, что и такой способ вывода имеет право на существование. Преподаватель и сам через некоторое время увлекся и тоже начал сыпать формулами. Мозг юноши работал так, как не работал еще никогда, и ему чуть ли не впервые в жизни было по настоящему интересно. Он обдумывал то, что выписывал преподаватель с нечеловеческой скоростью, одновременно рассматривая десятки вариантов. Если бы кто-нибудь сказал ему, что так думать не умеет почти никто в его мире, он бы сильно удивился, так как считал себя самым обычным человеком и был уверен, что большинство людей способны куда на большее. Гадал рассматривал еще и совершенно нестандартные варианты, потому в его голову пришла интересная мысль. Он прищурился, повернулся к магу и сказал:

– Но посмотрите, если применить ваш метод к разворачивающимся векторам Огня по вертикалям Воды и Земли, то на выходе мы получим полнейшую чушь. Да гляньте сами, я сейчас не буду писать вывода, только конечный результат.

И юноша действительно выписал на доске огромную, неуклюжую формулу, поставив в конце жирный восклицательный знак.

– А вот и ошибаетесь, молодой человек! – ехидно захихикал маг. – Вы по скольким параметрам производили диф и врад преобразования?

– По шести минимальным, – пожал плечами Гадал. – В четырехмерном пространстве.

– Ха! – довольно потер руки преподаватель и хитро прищурился. – А вот и неправильно! Подумайте, сколько параметров могут влиять на огонь в реальности? А в случае дождя, ветра, снега?.. А если еще добавить пространственное размещение векторов всех сил в реальном масштабе времени? Да и пространство нужно брать ну уж никак не четырехмерное, а как минимум восьмимерное. А то и двенадцатимерное! Ведь Огонь, как основополагающая Сила, работает вплоть до ментала! Как минимум, до ментала, молодой человек!

Гадал несколько минут обдумывал его слова и понял, что маг абсолютно прав. Ему стало очень стыдно, и он отчаянно покраснел. Ну вот, опять поспешил с выводами… Действительно, если учесть все перечисленное магом, то конечная формула получается на удивление элегантной и действенной, ее можно применить в любой момент без всяких затруднений, достаточно лишь подставить три параметра в уже готовое заклинание. От получения этой формулы юноша получил наслаждение, сравнимое с лучшим из оргазмов… Он вздохнул, выписал шестизвенную формулу на доске и обвел ее кругом. Затем сказал:

– Простите, господин преподаватель, я оказался слишком самонадеян. При учете двенадцатимерности все действительно очень соразмерно и красиво. Ваш метод просто великолепен.

Но маг не ответил ему, он, вытаращив глаза и что-то отчаянно бормоча себе под нос, внимательно всматривался в выведенную его новым студиозусом формулу. Это продолжалось довольно долго. Гадал уже начал в нетерпении топтаться на месте, когда преподаватель обернулся к нему и прокаркал:

– Снимаю шляпу… Вы хоть понимаете, молодой человек, что вы только что сделали?

– Ничего особенного, – удивился юноша, – просто использовал ваш метод для разнополярных векторов Огня.

– Нет, молодой человек, это, – и маг потыкал пальцем в формулу, – это – уже не мое, это – уже ваше! Я до этого так и не дошел!

– Да я просто использовал метод симплексизации преобразований разнополярных сил в совмещении с вашим… – еще больше смутился Гадал.

– Какой-какой метод? – заинтересовался преподаватель. – Подробнее, пожалуйста. Приведите, если можно, весь вывод, а не только конечный результат. Хочу увидеть ход ваших мыслей.

– Я вчера вычитал об этом методе в книге Дахвада Ирвонга по многомерной магоматике и магоматических преобразованиях во многомерности. Там интересно описывалось применение симплексизации к математическим и магоматическим преобразованиям. Вот мне и показалось, что этот метод сюда подходит. Он очень все упрощает…

– Да я вижу, – усмехнулся маг. – Но все равно хочу увидеть весь вывод.

Гадал снова покраснел, но взял в руки мел, и тот запорхал по доске. Они с магом ожесточенно спорили чуть ли не по поводу каждой строчки, но, в конце концов, юноша опять доказывал свою правоту, и маг бегал около доски, что-то сердито бормоча под свой немалых размеров нос. Все остальные студиозусы со скукой наблюдали за этим изрядно надоевшим им спектаклем. Они, конечно, сидели молча, но настроение у всех было поганое – заносчивый новичок действительно оказался гением, никто из них не смог понять и десятой доли того, о чем он говорил с преподавателем. Вся группа уже несколько раз незаметно выскальзывала на переменки, но обычно строгий преподаватель не обращал на них никакого внимания, увлеченный своим спором с Гадалом. Раньше подобное было попросту невозможно… Студиозусы настолько обнаглели, что даже сходили пообедать в ближайший кабак, и никто им ничего не возразил по этому поводу. Прошло уже несколько часов, а чертов новичок все не унимался. Они с преподавателем все еще что-то горячо доказывали друг другу, писали на доске десятиэтажные формулы и довольно смеялись. Никто не решался их прервать.

Душа Гадала пела – он жил полной жизнью, именно сейчас он понял, что магоматика – это именно то, ради чего он был создан Творцом. Так напряженно и полнокровно, как в этот день, он не жил еще никогда. И так он и хотел бы жить дальше! Глаза юноши сияли, он часто смеялся какому-либо удачному выводу вместе с магом. Но, в конце концов, тот щелкнул перед Гадалом каблуками, засмеялся и протянул:

– Да-а-а… Согласен. Все верно. Восхищен!

– Что тут такого… – снова смутился юноша.

– Что? – ухмыльнулся маг. – Сейчас я вам разъясню. Дело в том, что ежегодно несколько магов гибло от неправильного использования векторов Огня. С моим методом смертей стало меньше, но они все-таки были. А ежели применять вашу формулу, то они вообще исключены! Теперь понимаете?

– Но ведь основой всего был ваш метод! – испуганно возразил Гадал, сообразив, что снова засветился.

– Хорошо, пусть так, – согласился с ним маг. – Но все дальнейшее – ваше! Значит мы с вами – соавторы. Метод нужно как можно быстрее вводить в обращение, и я заявлю о нем сейчас же. Я также буду счастлив поделиться с вами всеми своими знаниями, вы сумеете ими воспользоваться правильно.

– Вот за это спасибо! – улыбнулся ему Гадал. – А внедрение? Внедряйте, если считаете нужным. Мне это безразлично.

– Зря, очень зря, молодой человек! Ведь это, между прочим, деньги и деньги немалые. Совет не поскупится.

– Но мне действительно все равно! Если бы они в награду дали мне доступ в Главную библиотеку Башни…

– Вы думаете, у меня есть туда доступ? – грустно усмехнулся маг. – Только члены Совета и их особо доверенные лица могут входить туда… Ведь там хранятся запретные книги, могущие смутить умы…

– Жаль… – вздохнул Гадал. – Мне бы только пролистать эти книги…

– И вы все унесесете в своей голове,– захихикал преподаватель. – Не спешите, как на пожар, молодой человек. Все у вас будет, и все получится.

– Спасибо, – кивнул ему юноша и вернулся на свое место, только сейчас обратив внимание на изумленные лица своих сокурсников.

Маг тем временем обернулся к стене и произнес короткое, глухо звучавшее заклинание. Стена потемнела и на всех глянули блеклые глаза Верховного Мага.

– Что случилось, магистр Тариус? – спросил он своим обычным скрипучим голосом. – Почему срочный вызов?

– Хочу сообщить вам, Верховный, – оживленно заговорил тот, – что более ни одного мага не погибнет от неправильного использования векторизации Огня. Совершено открытие!

– Это очень приятная новость, – поднялись кверху брови Фолерга. – Кто автор? Вы?

– Нет. Но формула выведена на основании моего метода, так что я являюсь полноправным соавтором. Однако сам вывод сделан не мной.

– А кем же? – удивился Верховный Маг. – Вы, по-моему, лучший знаток магоматики из всех, кого я знаю.

– Похоже, что появился кое-кто получше меня… – тихонько рассмеялся магистр Тариус. – Новая формула выведена поступившим вчера студиозусом, учеником Магистра Книги.

– Вот даже значит как? – прищурился Фолерг, в его взгляде читалась легкая досада. Он у упор посмотрел на Гадала, и в глазах старика прямо таки читалось: «Похоже, что я недооценил тебя, мальчишка…». Юноша вернул ему наполненный ненавистью взгляд, и старый маг довольно ухмыльнулся.

– Молодой человек, – обратился он после нескольких минут напряженного молчания, – не согласитесь ли вы перенести нашу встречу на завтра? Также на семь вечера?

– Как вам будет угодно, Верховный, – сухо ответил ему Гадал, и Фолерг отключился.

– Да мы увлеклись! – разнесся в аудитории веселый голос магистра Тариуса. – Время занятий давно уже закончилось! Вы уж простите старика, господа студиозусы, слишком уж интересный случай попался… Все свободны! До встречи через неделю.

Затем он подошел к Гадалу, положил ему руку на плечо и сказал:

– А вас, молодой человек, я бы очень хотел видеть у себя в гостях. У меня есть масса интереснейших и очень редких книг по магоматике и мистике. По вечерам я всегда дома. Квартира у меня прямо в Академии, спросите у привратника, он вам подскажет, как найти.

– Спасибо, – искренне улыбнулся ему юноша, которому понравился этот по-детски увлеченный своим делом маг. – Буду рад при первой же возможности.

Магистр Тариус тоже улыбнулся и покинул аудиторию. Вслед за ним постепенно потянулись весьма удивленные сегодняшними событиями студиозусы. Некоторые задерживались и, пытаясь наладить контакт со странным и потрясшим их воображение новичком, заговаривали с ним, но Гадал на все вопросы отвечал односложно, и всем своим видом демонстрировал нежелание разговаривать. Студиозусы поняли это и постепенно разошлись. Вскоре в аудитории кроме него осталась только хромая девушка-герцогиня. Она некоторое время внимательно рассматривала Гадала и он почему-то чувствовал себя под ее взглядом весьма и весьма неуютно. Так прошло несколько минут и юноша, нервно поежившись, начал собирать свои книги. Тогда девушка встала и подошла к нему и сказала:

– Зря вы так ведете себя, господин Гадал.

– Что же не так? – искривил губы он.

– А то, что сейчас не важно, кем мы все были раньше, теперь мы все – маги. То, что было в прошлом, в Серой Башне не имеет никакого значения и никого не интересует.

– Для вас может это и не имеет значения, – скрежетнул зубами Гадал, припомнив некоторые «игры» молодых дворян у них в Олтияре, перед глазами его вновь встала госпожа Сторгах, лично подвешивающая рабов для очередной «композиции». – А я вот никогда не смогу забыть…

– Вы думаете, – с горечью спросила его девушка, – что только вы, раз побывали в рабстве, испытали горе и боль? Так вы ошибаетесь…

– Да что у вас могло быть?! Герцогиня!

Последнее слово юноша буквально выплюнул, выплюнул с таким презрением и ненавистью, что девушка отшатнулась и побледнела, лицо ее помертвело, во взгляде появились боль и обида.

– Герцогиня… – глухо повторила она. – Да знали бы вы, каким кошмаром для меня это герцогство обернулось! Да я жива еще только потому, что у меня от боли Дар прорвался! Почему, вы думаете, я хромаю? Да у меня же все тазовые кости в мелкую крошку раздроблены были! Эх вы…

И из ее глаз закапали слезы. Гадалу стало немного неловко, но тут же взбухший гнев смыл эту неловкость проточной водой.

– И что же случилось? – язвительно спросил он. – С лошадки, небось, упали, когда жертву для новой «композиции» загоняли?

Девушка отшатнулась от него, как будто ее ударили. На лице появилось выражение несправедливо обиженного ребенка. Она с минуту помолчала, затем очень тихо сказала:

– А вы недобрый человек, господин Гадал…

После чего повернулась и, едва ковыляя, пошла к выходу. У самых дверей снова повернула к нему заплаканное лицо и сквозь слезы с трудом выговорила:

– Кости мне, чтобы вы знали, медленно, в течение недели дробили… Да еще и сознание терять не давали, чтобы все чувствовала. Эх вы, а я то думала, что человек прошедший беду, способен понять…

Сказав это, девушка утерла слезы и с трудом поковыляла прочь. Когда до Гадала дошел смысл ее слов, стыд ожег его, будто плетью. Это что же получается, он так обидел несчастную, искалеченную какими-то подонками девушку? И за что? Она ведь лично ему ничего плохого не сделала… Быстро собрав свои книги, он побежал вслед за ней, горя от стыда и желая извиниться. Девушка хромала куда сильнее обычного и тихо всхлипывала на ходу. Гадалу стало совсем не по себе от этого тихого безнадежного плача – видимо, разговор с ним заставил бедняжку вспомнить все то, что с ней сотворили.

– Простите меня, пожалуйста… – с трудом выдавил из себя юноша, обогнав продолжавшую плакать девушку. – Я не хотел вас обидеть. Просто я слишком много горя видел от «благородных»…

Она остановилась и посмотрела на смущенного Гадала сквозь слезы. В глазах ее застыло очень хорошо знакомое бывшему рабу выражение – боль, отчаяние и безысходность. Неподдельные… И тогда он сделал то, что показалось ему в этот момент естественным – бросил на пол книги, обнял и крепко прижал к себе плачущую девушку. Она не отстранилась, а уткнулась ему в подмышку и разрыдалась в голос. Юноша долго утешал ее, прежде чем бедняжка смогла хоть немного успокоиться.

– Ведь все уже позади… – говорил он. – Ничего не вернется…

– Но для меня это – как будто вчера…

– Для меня – тоже, – вздохнул Гадал. Алнара снизу вверх смотрела на этого потрясшего ее воображение сумрачного парня и сама не понимала, что это с ней происходит. Ее тянуло к нему со страшной силой, девушка пыталась сопротивляться этому, но ничего не могла с собой поделать, потому и заговорила с ним, хотя и пыталась удержать себя от этого. Такого с ней никогда еще не происходило, и Алнара была растеряна донельзя. Сколько ведь было куда более приятных молодых людей, ну почему ей так нравится этот обозленный на всех бывший раб? «Неужели же влюбилась?», – спрашивала себя девушка. Обида ее постепенно сходила на нет, да и вид у Гадала был очень уж виноватым. Алнара выбралась из объятий юноши, хотя ей хотелось остаться там навсегда, отошла чуть в сторону, внимательно посмотрела на него и сказала:

– Поймите, не все дворяне – твари. И я же не виновата, что родилась в семье графа.

– Не виноваты, – вынужден был согласиться Гадал. – Но обычно ведь…

– Да, богатство и безнаказанность многих развращают. Но не всех. Я ведь вообще на книгах выросла, мечтательной дурочкой. На меня-то дома и внимания никто не обращал – подумаешь, еще одна графская девчонка бегает, мало ли их. Порой и голодно бывало, но, в общем, спокойно, если отцу на глаза лишний раз не попадаться. А потом этот подонок ко мне посватался…

Лицо девушки снова помертвело при этих словах. Гадал с сочувствием посмотрел на нее и спросил:

– Кто?

– Герцог Триад… – побелела Алнара. – Это он со мной все и сотворил…

– Муж?! – потрясенно отступил на шаг в сторону и уставился на нее Гадал. – Но как такое может быть?! Почему?!

– Если хотите, я расскажу вам, – грустно и почти неслышно ответила девушка. – Только пойдемте куда-нибудь, где можно выпить чего-нибудь покрепче. Мне очень нужно…

– Пойдемте, – согласился юноша, эта несчастная «герцогиня» вызывала у него все большую жалость. – Только куда? Ведь я совсем не знаю Колгарена.

– Да прямо в Академии десятки кабачков и забегаловок. За все и за всех платит Серая Башня и платит хорошо. Кто ж из хозяев свою выгоду упустит?

Они вместе собрали с пола Гадаловы книги и неспешно пошли в жилую часть Академии. Гадал сперва с трудом приноравливался к ковыляющей походке своей спутницы. Негромко разговаривая о различных посторонних вещах, юноша и девушка неспешно шли по улицам кампуса Академии. Гадал с некоторым интересом посматривал по сторонам – архитектура тут была уж совсем причудливой, похоже было на то, что архитектор был безумен. Юноша и не заметил, как начал читать благодарной слушательнице одну из древних баллад времен Вторых Драконьих войн, а баллад этих он знал превеликое множество. Вскорости он заметил вывеску какого-то небольшого заведения, из дверей которого тянуло вкусным запахом. Гадал завел девушку туда, ему уже и самому здорово хотелось есть. Они сели за столик в углу полупустого уютного зальчика, оформленного под пещеру древних храргов, и Гадал заказал два полных обеда и бутылку черного фофарского бренди по просьбе девушки. Когда же спиртное принесли, Алнара сразу же налила себе полный бокал и залпом выпила. Заметив потрясенный взгляд Гадала, она горько усмехнулась в ответ на его недоумение и тихо, почти неслышно сказала:

– Да, я спиваюсь потихоньку… А что мне еще делать?! Что?! Как еще заглушить этот постоянный ужас? Я же спать почти не могу, стоит заснуть, как сразу же с воплем просыпаюсь! Только когда напьюсь до беспамятства заснуть и могу…

– Разве я вас обвиняю? – с грустью улыбнулся ей юноша. – Уж кто-кто, а я способен понять… Самому каждую ночь снится.

– Да потому мне и хотелось с вами поговорить, что показалось – вы сможете меня понять, так как сами прошли подобное… – снова всплакнула девушка.

Гадал дождался, пока им не принесли заказ – мясо, салаты, жареные корнеплоды – и тоже налил себе бренди. Чокнулся с Алнарой, и они выпили, но на этот раз он чуть ли не силой заставил ее основательно закусить. Девушка ела, не ощущая вкуса, механически двигая челюстями. Поев, опустила голову на руки, и слезы снова закапали из ее глаз.

– Успокойтесь, – положил ей руку на плечо Гадал, – вы уже не там.

– Да, спасибо… – кивнула она. – Я хотела вам рассказать… Напомните, пожалуйста, на чем я остановилась.

– На том, что к вам посватался герцог, – ответил ей юноша, ему не очень-то хотелось слушать подобные истории, но было жаль эту бедняжку и понятно, насколько ей необходимо перед кем-нибудь излить душу, чтобы хоть немного опомниться. Перед кем-то, кто способен понять.

– Посватался… Я после этого сватовства в ногах у отца валялась, умоляла не отдавать меня этому зверю. Все же знали, что у герцога Триад ни одна жена больше месяца не живет… Он их страшно замучивает, ему, видишь ли, рабыни неинтересны были. Никогда отцу этого не забуду! Ему на мою жизнь плевать было, ему герцог сватовством честь оказал! И это для него важнее всего было… Он слуг ко мне приставил, чтобы я не сбежала или сама с собой чего не сделала. Упаковали, как куклу, и доставили в замок Триад. Там поставили перед герцогом, он контракт брачный подписал, и отцовские прихвостни убрались. А потом…

Алнара не выдержала, упала лицом на руки и зашлась в отчаянных, хриплых рыданиях. Поняв, что ей надо выплакаться, Гадал не стал успокаивать ее, просто положил руку девушке на затылок и тихо гладил, пока она не успокоилась. Потом налил ей бренди и заставил выпить. Но все же прошло немало времени, прежде чем Алнара смогла продолжить свой рассказ.