Текст книги "Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия."

Автор книги: Раи Сурретьлэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 58 страниц)

– Теперь я в полном вашем распоряжении.

– Входите, Владыка, – прошипел один из них и открыл дверь.

Йаарх вошел в довольно большой круглый зал с каменными стенами, изрисованными тысячами непонятных и очень сложных символов. По всей круглой стене шла непонятного происхождения тройная бахрома. Заинтересовавшись, он подошел поближе и остолбенел – символы были нарисованы кровью. А бахромой служили сотни и сотни отсеченных, окровавленных мужских половых органов, прибитых за яички к стене очень близко друг от друга. Волна ярости вновь поднялась в нем, и он резко повернулся к схорре, уже сбросившей свой плащ и вновь представшей перед ним во всем великолепии ее обнаженного тела.

– Что это?! – взревел он. – И вы тоже?!

Лли-Яр непонимающе уставилась на него и спросила:

– На что вы разгневались, Владыка?

Он не смог говорить и только потыкал пальцем в кровавую бахрому.

– Ах это… – рассмеялась принцесса. – Не беспокойтесь за нас, Владыка. Вы разве не знаете, что у схорров любая рана заживает за несколько минут, даже если отрубить руку или ногу? То, что вы видите перед собой – результат работы всего лишь пяти жрецов за четыре часа. У ритуалов Тьмы своя специфика… А после совершения обряда Превращений вы и сами будете обладать подобными, даже еще более сильными способностями, вас почти невозможно станет убить.

Йаарх даже задохнулся, представив себе открывающиеся возможности для удовлетворения некоторых своих желаний и фантазий, да и для войны такие способности были бы отличным подспорьем.

– И еще, Владыка, – продолжила тем временем схорра. – Вам придется вытерпеть очень много крайне для вас отвратительных и болезненных вещей. Умоляю вас, постарайтесь делать все, что я вам скажу, не протестуя и не пререкаясь, постарайтесь не сопротивляться. Когда обряд войдет в силу, вы уже не сможете сопротивляться, но в начале…

– Хорошо, – улыбнулся принцессе Йаарх, с удовольствием смотря на нее и чувствуя, как желание вновь заполняет его. – Даю вам слово.

– Разденьтесь донага…

Он послушно снял боевой костюм, пояс, белье и сложил это все на полу у стены. Кто-то возник как тень из темноты, подхватил его одежду и так же незаметно исчез. Хранитель посмотрел вниз и засмеялся, увидев свой член в полной боевой готовности. Лли-Яр подошла к нему и вдруг резко схватила его рукой за мошонку, очень сильно сжав ее. Глаза Йаарха вытаращились от боли, он вскрикнул и схватил ее за руку, пытаясь оторвать от своих яиц.

– Не мешайте, Владыка! – с досадой в голосе прошипела молодая женщина. – Так нужно!

– Больно… – прохрипел он.

– Терпите! – безжалостно ответила схорра и, не обращая больше внимания на его вытаращенные от боли глаза, мычание и судорожно подергивающиеся пальцы, продолжила деловито и с большой силой разминать его гениталии.

Отпустила она Йаарха только через несколько минут, и он облегченно вздохнул, хотя ему почему-то, где-то в глубине души, это начало нравиться, почему-то захотелось, чтобы женщина сделала его яйцам еще больнее. Он встречал садисток на Земле и соглашался выполнять их желания, ибо считал, что в постели любое, самое дикое желание женщины – закон. Но ни одна из них не мучила его с таким пренебрежением к его чувствам, как это только что делала Лли-Яр. Хранитель недобрым словом помянул собственный мазохизм, себя самого, и спросил у схорры:

– А что дальше?

– Повернитесь, Владыка, – ответила она, ласково смотря на него.

Он повернулся к центру комнаты и замер – на высоте полутора человеческих ростов был подвешен на цепях светильник, в котором горело абсолютно черное пламя. К самому светильнику также были прикреплены цепи, а на них, так, чтобы человек мог дотянуться, висела большая, изломанной формы золотая тарель. Лли-Яр взяла потрясенного Хранителя за руку и подвела к ней.

– Нам всем, Владыка, перед началом обряда необходимо принести в жертву Черному Пламени и Великой Тьме по кусочку собственного тела. Из детородного органа…

Йаарх содрогнулся от ее слов, затем бросил взгляд напротив и увидел брата схорры уже обнаженным. Глаза его полезли на лоб – такого гигантского члена он не только никогда не видел, но даже и представить себе не мог, что подобное может существовать в природе. Сантиметров семи-восьми в диаметре и длиной не менее полуметра даже в висячем положении. А что будет, если… Хранитель только покачал головой, что неразборчиво бормоча сам себе. Он увидел, что схорр первым взял лежащий на тарели под светильником большой кривой кинжал, обхватил второй рукой свою мошонку и резким движением отсек ее вместе с яйцами. Йаарх даже вскрикнул, увидев это, и хотел броситься схорру на помощь, но на лице того не дрогнул во время операции не один мускул. Ну-Ир усмехнулся, увидев реакцию Хранителя на свое действие и, оставив того стоять с открытым ртом и вытаращенными глазами, положил отрезанное на тарель со словами:

– Я, Ну-Ир Ол-Ит, посвящаю это Черному Пламени и Великой Тьме.

Потрясенный Йаарх уже спокойнее смотрел на то, как Лли-Яр взяла из рук брата окровавленный кинжал, уселась на неизвестно откуда взявшийся высокий, узкий табурет и широко расставила ноги. Да, теперь он понял, для чего мужчинам-схоррам нужны были столь огромные «инструменты»… Для необъятной половой щели Лли-Яр, огромный член ее брата был совсем даже невелик. Йаарху показалось, что все его лицо способно спрятаться между ее залитыми соками желания невероятного размера малыми половыми губами, свисающими вниз на добрых пол-ладони. Клитор схорры также был громаден и казался маленьким членом, выделяясь и явственно торча вперед. Он потряс головой, избавляясь от мучительного желания тут же впиться туда своими губами. Схорра, прекрасно его понимая, тихонько рассмеялась и вдруг вонзила кинжал себе во влагалище. А затем принялась неторопливо, обстоятельно вырезать круг вокруг клитора. Все это время с ее лица не сходила добрая и слегка ироничная улыбка. Йаарх уже даже не удивлялся, он понял, что ему предстоит увидеть сегодня еще много довольно жутких вещей, и только тяжело вздохнул. Закончив, схорра вытащила залитый кровью кусок плоти из своего тела, встала и положила его на тарель, повторив слова, сказанные братом. Хранитель отвел глаза от тарели и пробежался взглядом по подвалу, и взгляд его натолкнулся на схоррского принца. И глаза Йаарха опять таки полезли на лоб – у того уже отросло отрезанное, и никакого следа от раны не осталось, кроме, разве что, кровавых потеков на ногах. Он вздрогнул, поняв, что должен сделать то же самое – хоть иногда, в самых безумных, пьяных фантазиях он желал, чтобы женщина резала его орган, но о самокастрации никогда даже и подумать не мог. И ведь он же не схорр, у него не отрастет… Краем глаза Йаарх увидел Лли-Яр, протягивающую ему залитый ее кровью кинжал и снова вздрогнул. Тяжело дыша, он протянул дрожащую руку и взял его.

– Не бойтесь, Владыка, – улыбнулась ему женщина. – У вас также все вырастет обратно, я даю вам в том слово. Я понимаю, что это больно, но за все нужно платить.

«Ну что, ублюдок? – спросил Хранитель сам себя. – Хвастался, что не боишься смотреть в лицо Тьме? Вот и смотри! Они смогли – значит, и ты сможешь!» Невероятным усилием воли заставляя руки двигаться, он взялся свободной за свои яйца, оттянул их как мог дальше от себя и подвел под натянутое тело мошонки лезвие кинжала. И тут же задрожал от прикосновения холодной стали к живой коже, понимая, что это уже не шутки, уже не игра. Йаарх довольно долго стоял, набираясь мужества и смотря на пах улыбающейся ему схорры, где на глазах зарастала рана. Затем резко выдохнул, зажмурился и с силой, быстро провел острейшим лезвием по натянутому телу мошонки. Яйца остались в его руке и только после этого огненной, сжигающей все на своем пути волной ударила боль. Он отчаянно замычал, до крови закусив губу, последним усилием бросил свои яйца на тарель и прохрипел:

– Я, Хранитель Серого Меча Йаарх, Серый Убийца, посвящаю это Черному Пламени и Великой Тьме…

И провалился в эту самую тьму, потеряв сознание.

Через некоторое время он очнулся, вспомнил о том, что сотворил, и ему стало страшно. Но боли, так же как слабости и дурноты, почему-то не было. Он приподнял голову и глянул вниз – увы, рана была на своем месте, но приняла вид старой и подсохшей. Схорра поняла его немой вопрос и тихо засмеялась.

– Мазь из коры Нуслан-Орм снимает любую боль, Владыка, – пояснила она.

С помощью схорров, поддерживающих его подмышки, он смог встать на ноги. Несколько минут он простоял, не пытаясь вытирать стекающий по лицу. Затем тихо сказал принцессе:

– Я уже стою сам, спасибо…

– Очень хорошо, – ответила Лли-Яр, отпуская его. – Посмотрите, Владыка, Черное Пламя принимает нашу жертву…

Йаарх бросил взгляд на светильник и увидел, как от него вытянулись вниз три черных отростка и поглотили лежавшие на тарели окровавленные комки. От них не осталось даже пепла. Два отростка тут втянулись обратно, а третий… Третий отросток Черного Пламени приподнялся над тарелью, как голова атакующей змеи, и, резко вытянувшись на несколько метров вперед, ударил его прямо туда, где раньше была мошонка. Йаарх подпрыгнул от неожиданности и почувствовал там сильное жжение. Он быстро опустил взгляд вниз и увидел, что раны больше не было – на ее месте уже вздувались бугорки отрастающих на глазах яичек, покрывающиеся кожей. Он поднял ставшие абсолютно круглыми глаза на Лли-Яр, и схорра мягко улыбнулась в ответ.

– Тьма поглощает лишь твою готовность к свершению… – мягко улыбаясь, сказала она. – А потерянное тому, кто сам не может его восстановить, она всегда возвращает.

Жжение прекратилось, и Хранитель недоверчиво ощупал свое свежевыросшее достоинство. Все было как обычно, разве что новые яйца отличались куда большей чувствительностью.

– Владыка, – дотронулась до его плеча Лли-Яр. – Сейчас мы начинаем обряд, и для начала вам придется выпить очень много жидкости весьма неприятного для вас вкуса и запаха.

– Что это за жидкость?

– Я бы могла скрыть от вас это, Владыка, – слегка поклонилась ему схорра, – но я не хочу. Это моча.

– Моча?! – полезли на лоб глаза Хранителя. – Но зачем?

– Понимаете, Владыка, для подготовки организма к серьезным изменениям требуется ввести в него определенные вещества в определенной последовательности. Эти вещества образуются только в телах специально выведенных схоррских женщин, жриц, и осаждаются в их моче. Проблема в том, что выделенные вещества чрезвычайно летучи и уже через пару минут нахождения на открытом воздухе они испаряются. У нас принято пить мочу прямо у жриц оттуда, но мы понимаем, что для человека это почти невозможно и согласны сделать для вас исключение. Они по очереди будут мочиться в большой кувшин, а вам придется все выпить. Но учтите, пить нужно будет очень быстро, чтобы преобразующие вещества не успели испариться.

– Можно и не делать исключений… – хрипло сказал ей слегка покрасневший Йаарх.

В его жизни было несколько жестоких женщин, которые во время того, как он ласкал их, мочились в его рот и требовали, чтобы он проглотил… Это было и очень противно, но, как ни странно, и очень приятно. Почему было так, он не знал, может, он просто был извращенцем? Но, после последней своей садистки, Хранитель всегда был готов на подобное, хотя его и тошнило, но желание от этого не уменьшалось. Так пусть все будет, как будет, надо же когда-нибудь попробовать, как это, когда подобное делают несколько женщин подряд…

– Но разве люди не отрицают саму возможность дотронуться губами до органов любви другого? – удивленно приподняла брови схорра.

– Я из другого мира и… – ему с трудом, отчаянно покраснев до ушей, удалось заставить себя признаться принцессе в собственной извращенности. – И… И мне даже… Э-э-э.. Нравится такое… Немного…

– Тогда я рада, – улыбка Лли-Яр стала слегка издевательской, – что мы сможем доставить вам еще и удовольствие, Владыка. Но прошу учесть, жриц пятеро, они терпят с самого утра и у каждой там не менее, чем полкувшина.

Она подняла с пола стоявший у ее ног довольно большой, пожалуй, не менее чем двухлитровый, фарфоровый кувшин и, показав ему, продолжила:

– И нельзя будет пролить ни капли… Если вы все же прольете хоть немного, обряд придется начинать сызнова.

– Я буду стараться изо всех сил, – заверил ее Йаарх, уже предвкушая предстоящее удовольствие и подавляя тошноту.

– Хорошо, Владыка, – склонила она голову. – А в вашем мире все это любят?

– Что вы, Лли-Яр… – засмеялся Хранитель. – Это считается чрезвычайно отвратительным извращением, просто я несколько не такой, как все…

– Извращением?! – глаза всегда невозмутимой схорры полезли на лоб и стали круглыми, она была потрясена этим известием. – Да что же может быть естественнее, чем выпить из цветка любви то, что женщина хочет дать?! Что тогда не извращение?!

– Я тоже так считаю, – опять грустно улыбнулся Йаарх. – Но в моем мире думают иначе… И редко какая женщина хотела делать такое… Я уже не говорю о том, чтобы она сделала это насильно. А ведь женщина получает от подобных вещей куда больше удовольствия, чем я.

– А вы любите, когда насильно? – прищурилась принцесса.

– Да.

– Хорошо… – и она многообещающе посмотрела на него, так многообещающе, что он даже поежился под этим взглядом, предчувствуя многое приятное и болезненное для себя. – И я надеюсь, Владыка…

– Для вас, прекрасная Лли-Яр, я просто Йаарх, – перебил ее Хранитель.

– Тогда, может быть, перейдем на ты? – улыбнулась ему молодая женщина, облизав свои тонкие губы.

– С удовольствием, – также улыбнулся он в ответ.

– Я надеюсь, Йаарх, – продолжила схорра, – что ты получишь изысканнейшее удовольствие. Ибо далее тебя ждет еще очень многое… Но пусть это будет сюрпризом.

Хранитель только вновь улыбнулся ей.

– Мы начинаем! – торжественно объявила принцесса. – Ложись на пол, в центр пентаграммы, запрокинь голову и широко открой рот.

Он послушно выполнил ее требования и теперь с понятным волнением наблюдал за происходящим. Лли-Яр подошла к нему, замкнула пентаграмму, вытянулась вверх и высоким, прерывающимся, падающим и вздымающимся голосом затянула какое-то мало произносимое для человеческой глотки заклинание. Как только она закончила, по всему залу вспыхнули десятки разноцветных светильников, подвешенных на разной высоте и создающих из себя какой-то непонятный узор. Раздалось резкое, прерывистое и одновременно заунывное пение многих голосов, резко вздымающееся ввысь и вдруг обрывающееся холодящим душу диссонансом. Хранитель вдруг заметил, что между светильниками кружится в странном танце десятки обнаженных и разрисованных непонятными символами женских фигур.

– Йаарх, – услыхал голос Лли-Яр. – Приготовься.

В пентаграмму уже входила женщина с тонкой талией и огромнейшими, чуть ли не в полтора обхвата, не менее, бедрами. Это выглядело и отвратительно, и прекрасно одновременно. Возбуждало так, что его член чуть не лопнул от напряжения. На ее теле не было и капли лишнего жира, крепкие мышцы перекатывались под бархатистой кожей, соски большей пары грудей стояли торчком. Жрица подошла поближе, медленно вращая огромными и очень упругими бедрами, повернулась к нему задом, переступила одной ногой через его голову и начала садится на него. Йаарх увидел ее половой орган и глаза его в который раз за этот вечер полезли на лоб – если щель принцессы показалась ему очень большой, то у этой жрицы она была просто необъятна, и он понял, что когда она сядет, то все его лицо скроется между ее половых губ. И оказался прав – он даже не мог дышать, его нос находился в глубине ее влагалища, да что нос, вся его голова вошла внутрь. Жрица, обладая, по видимому, большим опытом в подобного рода делах, сдвинулась так, что мочевое отверстие оказалось прямо над его широко распахнутым ртом, и Йаарх жадно припал к нему, с наслаждением ощущая столь любимый им вкус возбужденной женщины. Он нежно посасывал, покусывал, теребил и получал огромное удовольствие. Краем нижней губы он дотягивался до клитора и изо всех сил старался потереть его. Женщина чуть напряглась и в его рот упало сперва несколько капель горьковатой жидкости, а потом хлынула такая струя, что он чуть сразу же не захлебнулся и принялся судорожно глотать, пытаясь справиться с таким количеством сразу. Он глотал, глотал и глотал, но жидкость в мочевом пузыре жрицы никак не кончалась и его легкие уже, кажется, готовы были лопнуть от желания получить хоть немного воздуха. В голове уже звенело, когда женщина, наконец, встала с его лица. Йаарх с хрипом вдохнул насыщенный какими-то испарениями воздух и закашлялся, содрогаясь всем телом. Прокашлявшись, он хотел вытереть залитое мочой и слизью лицо, но Лли-Яр остановила его, сказав, что этого делать не следует.

– Принцесса, – услышал Хранитель тихий голос жрицы, – ему это действительно очень понравилось, он высасывал меня столь самозабвенно, что я даже кончила, а такого со мной не было уже много лет. Но ему очень мешает потребность дышать…

В ушах Йаарха вдруг начал нарастать глухой звон, по телу пробежали волны мелких судорог, и его затрясло мелкой дрожью.

– Реакция идет как нужно, – удовлетворенно заметила Лли-Яр, не спускавшая с Хранителя заинтересованного взгляда. – Все происходит даже быстрее, чем мы рассчитывали, возможно, что стоит применить усиленную процедуру… Но он не сможет проглотить все, что необходимо, из-за легочных спазм. Необходимо отключить легкие…

– Процедура Тврхра-Нгар… – раздался голос жрицы.

– Пожалуй, – согласилась с ней принцесса.

«Как это – отключить легкие?» – немного удивился Йаарх и хотел было спросить о том, но ему вдруг стало лень открывать рот и вообще все вдруг стало таким неинтересным, таким безразличным. Он растянулся на полу, широко раскинув руки и ноги в стороны и блаженно улыбаясь неизвестно чему. Йаарх смотрел на то, как Лли-Яр зачем-то выпила целых три кувшина воды, и у него даже не было сил удивиться, а как это в нее столько влезло. Схорра некоторое время постояла, сильно массируя себе живот и шепча что-то, затем подошла к нему и коротко приказала:

– Открой рот.

Хранитель послушно открыл, предвкушая новое наслаждение, и женщина тут же уселась ему на лицо, снова перекрыв своей огромной половой щелью доступ воздуху. Но этого ей показалось мало, она вдруг просунула руку под свой зад и крепко-накрепко зажала ему нос. Йаарх почувствовал, что кто-то держит его за руки и ноги, и очень удивился – зачем бы это, он же дал слово. Хотя и это, в общем-то, было сейчас ему почти безразлично, он ожидал только одного – когда же, наконец, принцесса начнет… И дождался – мощная струя горько-соленой мочи рухнула в его рот с такой силой, что он сразу же захлебнулся и закашлялся. Но Лли-Яр не обратила на его кашель никакого внимания, она лишь сильнее прижалась к его рту, продолжая мочиться. Тело требовало воздуха все сильнее и сильнее, а схоррская принцесса и не думала заканчивать. Йаарх начал выдираться из под нее, но те, кто его держал, свое дело знали, и он даже не смог рвануться как следует. Легкие последний раз судорожно дернулись, и он вдохнул в себя мочу Лли-Яр. Жидкость быстро наполнила их, и в глазах Хранителя все поплыло. Но схорра продолжала мочиться, и он глотал. Лишь когда она встала, Йаарх вдруг осознал, что не дышит и не испытывает в этом ни малейшей потребности. Он хотел что-то сказать, но голос ему не подчинялся, ведь воздуха в легких не было. Схорра с интересом посмотрела в его удивленно вытаращенные глаза и тихонько рассмеялась:

– Зато теперь, Йаарх, – пояснила она, – ты сможешь проглотить столько жидкости, сколько будет нужно, не отвлекаясь на такую мелочь, как дыхание…

Она снова засмеялась, подхватила с пола кинжал и добавила:

– И маленький штришок перед следующим действием.

Она подняла кинжал вверх, облизала его лезвие, наклонилась над пахом Йаарха, взяла его за член и спокойно рассекла его вдоль надвое до самого корня. Глаза Хранителя вытаращились от боли, такого он просто не ожидал и хотел закричать, но голос ему не повиновался – легкие были заполнены жидкостью. Он бился как, бешеный, но на него навалилось сразу несколько человек и он не смог сдвинуться с места. Боль была дикой, пульсирующей, рвущей на части, но, одновременно, доставляющей ему невероятное наслаждение, извращенное, но от этого не менее великолепное. И прямо из рассеченного надвое члена вылетела и ударила в лицо наклонившейся над ним схоррской принцессы струя спермы напополам с кровью. Лли-Яр была потрясена до глубины души – такого не доводилось видеть даже ей. Оргазм от боли? Невероятно…

– Ему это действительно нравится… – обратилась она к брату, слизывая нечеловечески длинным языком капельки спермы с лица. – Может быть, очень много интересных вещей…

– Не сейчас, – холодно ответил ей Ну-Ир. – Обряд должен быть проведен по всем канонам.

– Да, ты прав.

Боль тем временем, как это ни удивительно, почти прошла, и Йаарх с еще большим удивлением обнаружил, что из половинок рассеченного члена почти не идет кровь, так, последние капли сочатся. Он плыл в каких-то странных волнах, укачивающих его, и блаженно улыбался – превращались в реальность его самые дикие и безумные фантазии, которые он считал невыполнимыми. Краем глаза Хранитель увидел Лли-Яр, которая снова склонилась над ним и радостно улыбнулся ей. Молодая схорра улыбнулась в ответ, затем аккуратно разложила половинки члена в разные стороны, посмотрела, тяжко вздохнула, и, покачав головой, разрезала каждую из них еще надвое. Наклонившись над телом Йаарха еще ниже, она аккуратно вылизала каждую четвертинку, смазала их какой-то черной жидкостью и разложила цветком. Хранитель при этом почти не чувствовал боли – видимо схорры вновь применили свое странное обезболивающее средство – и очень жалел о том. Он философски уже, ничуть не боясь больше, смотрел на то, как схорра взрезала его мошонку и вытащила яички на поверхность. И лишь когда она начала неспешно разрезать одно из яиц на четыре части, вновь огненной волной ударила нестерпимая боль. Тело Йаарха выгнулось дугой, глаза вытаращились, и он забился изо всех сил. Но навалившееся на него жрицы не дали ему и сдвинуться с места, изо всех сил успокаивая и шепча на разные голоса какие-то утешающие слова. Лли-Яр выругалась и поспешно полила разрез все той же черной жидкостью, отчего боль сразу начала ослабевать, но не исчезла совсем. И Хранитель уже спокойно, только иногда вздрагивая, наблюдал за тем, как схорра медленно режет его второе яйцо на части. Да, это было очень больно, но не так, как ранее – теперь уже можно было терпеть, и он наслаждался этой болью, как гурман изысканным блюдом. Ведь, наконец, свершалось то, о чем он на Земле мог только фантазировать – красивая и абсолютно безжалостная женщина вытворяла с его половым органом все, чего ей только хотелось, резала и кромсала его…

– Ну, вот пока и все, Йаарх, – донесся до него голос Лли-Яр, она, довольно улыбаясь, облизывала окровавленные пальцы. – Открывай рот, продолжим…

Она отошла. Музыка и нечеловеческое, разрывающее уши, пение усилились, стали резче, в воздухе под заунывный речитатив заклинаний запылали разноцветные линии. Кто-то троекратно ударил в гонг, и к Йаарху подошла очередная жрица. Он с восторгом взирал на ее пах и изо всех сил распахивал рот, жаждая, чтобы его поскорее оросила ее моча. Женщина увидела его желание, тихонько рассмеялась, опустилась на его лицо и в его рот тут же хлынула столь долгожданная струя. Хранитель глотал ее с удовольствием, не напрягаясь – ведь ему больше не мешала потребность дышать. Вкус на сей раз был несколько иным, горько-соленым, и нравился ему, как и запах. Когда женщина встала с него, в его голове начал нарастать непонятный звон, казалось, тысячи колокольчиков звенели на ветру и не давали Хранителю ни сосредоточиться, ни что-либо понять в происходящем, ибо, казалось, каждый нерв его стал жить своей, самостоятельной жизнью. Изнутри него что-то прорастало, что непонятное, а потому страшное…

Но на него уже садилась третья жрица… Затем четвертая… И после каждой с ним происходили все более странные и непонятные вещи, его тело менялось, менялось непонятно для него самого. Но Йаарх ощущал эти изменения, хотя и не понимал, что с ним такое происходит. Он со страхом ждал последнюю жрицу, уже со страхом, ибо проглоченная жидкость плескалась у самого горла, и он с трудом сдерживал рвоту. Но все же сдерживал, ибо понимал – вырвет, и все пойдет насмарку… Хранитель чувствовал, что не сможет более выпить ничего, ему хотелось сказать об этом, но голос ему не по-виновался, как, впрочем, и все тело, ибо он, почему-то, не мог пошевелить ни единым мускулом. Пятая жрица подошла к нему, взглянула в вытаращенные, до смерти испуганные глаза и, видимо, все поняла, так как обратилась к своей принцессе:

– Лли-Яр, у нас проблемы, он более не сможет выпить ни капли. Посмотри сама…

Схорра подошла, присела перед Йаархом и внимательно осмотрела его. Щека принцессы досадливо дернулась, она что-то пробурчала себе под нос и принялась массировать тугой, как натянутый барабан, живот Хранителя, шепча какие-то заклинания. И он почувствовал, как его начинает отпускать, позывы к рвоте исчезли. Но все равно, Йаарх даже представить не мог, как он сможет проглотить еще хотя бы немного, и устремил умоляющие глаза на Лли-Яр. Она ласково улыбнулась ему и тихо-тихо сказала:

– Я прошу тебя, Йаарх, постарайся… Это необходимо…

Он попытался вздохнуть, но, понятное дело, не смог этого сделать. Затем решительно открыл рот и подморгнул схорре. Она также подморгнула ему, еще раз улыбнулась, потрепала его по щеке и махнула рукой ожидающей жрице. Та тут же подошла и уселась на лицо Хранителя Меча. Он раздвинул языком ее огромные половые губы и приник к источнику влаги. Жрица слегка напряглась, Йаарх почувствовал ее усилие, и в его рот вновь хлынула струя мочи, на этот раз – горьковато-сладковатой. Он глотал из последних сил, с нечеловеческим усилием проталкивая в себя жидкость. Но, слава Творцу, все в мире когда-нибудь заканчивается, закончилось и это испытание. Жрица, наконец, встала с его лица и куда-то исчезла.

Йаарх прислушался к себе и понял, что происходит нечто странное – его колотило сильной дрожью, неравномерной, прерывистой и болезненной. Он опустил глаза вниз и увидел, что живот его вспучился и задергался, как будто в нем бурлила какая-то стихия. Там шла какая-то сумасшедшая химическая реакция… И жидкость из его желудка куда-то исчезала, растекаясь по всему, так ему показалось, телу. Когда же это закончилось, он едва не сошел с ума от страха – вся поверхность тела пошла пузырями и потекла, как жидкая. Йаарх ничего не понимал, он лишь чувствовал, что в нем появляется нечто новое, неизвестное, попирающее все законы здравого смысла.

– Реакция прошла великолепно, Владыка Йаарх! – склонилась над ним смеющаяся Лли-Яр. – Но прошу тебя, соберись с силами, мы продолжим обряд. И тебе будет очень-очень больно…

Он скосил глаза вниз и увидел, что его тело уже приобрело свой обычный вид, только кожа блестит, как смазанная жиром. Хранитель вновь перевел взгляд на принцессу схорров, которая вместе с возникшей из тьмы жрицей уселись на корточки по разные стороны от него, и попробовал пошевелиться, но вдруг осознал, что его тело, кроме глаз и рта, ему совершенно не подчиняется. Но это не обеспокоило его, странное безразличие к чему бы то ни было лежало на нем тяжелым грузом. Йаарх спокойно и отстраненно наблюдал за тем, как Лли-Яр взяла с пола широкий кинжал и несколько раз ткнула им себя между ног, а затем проделала то же самое с жрицей, сидящей напротив. Странно, но эта противоестественная картина не вызвала в нем ничего, никакого отвращения или отрицания, он находился в каком-то отдалении. Все так же, без интереса, он смотрел на то, как принцесса размазала смешавшуюся кровь по лезвию кинжала, нараспев произнесла несколько жутковато для человеческого уха звучавших заклинаний, от которых все огни в зале погасли, и настала полная темнота. Лишь резкие бледно-лиловые вспышки, чередующиеся со тьмой, создавали какой-то непонятный ритм. «Совсем, как стробоскоп…», – мелькнула у Хранителя ленивая мысль, пока он совершенно спокойно, не испытывая никакого беспокойства, наблюдал за тем, как Лли-Яр подняла кинжал и длинным, плавным движением вспорола ему живот от солнечного сплетения до паха. Боль, конечно же, после этого пришла, но была какой-то отстраненной, а сам Йаарх как бы находился где-то в стороне, далеко, и не обращал на нее никакого внимания… Он с интересом наблюдал, как жрицы, на разные голоса декламируя заклинания, вынимали из его распоротого живота кишки и выкладывали из них странные, ни на что не похожие символы. Сколько времени продолжалось это действо он бы никогда не смог сказать – может день, а может час… Но жрицы неожиданно встали, скрестили над ним свои окровавленные руки и и произнесли одно длинное и очень странное слово:

– Ннн-вву-ааххх-Рр-хуррр…

И все его тело опять налилось жаром и забилось в диких конвульсиях. Но это продолжалось, к счастью, недолго и через некоторое время закончилось. Йаарх почувствовал, как его рот, помимо его воли, вновь широко открывается, и заметил, что вокруг него расселось двенадцать обнаженных женщин, широко расставивших ноги. Ударил гонг, и из их широко разверстых половых щелей синхронно вырвались двенадцать струй мочи, причем каждая из них имела свой цвет. Над лицом Хранителя они сливались в одну, играющую всеми цветами радуги, и обрушивались в его открытый рот. Он глотал эту странную смесь разноцветных жидкостей пока мог, пока в него лезло, абсолютно не ощущая вкуса. Но не в человеческих силах было проглотить столько зараз, и моча потекла по его лицу, мгновенно залив волосы и глаза, отчего те тут же начали печь. Вновь грянул гонг, и так же синхронно струи переслали литься, жрицы бесшумно встали на ноги и исчезли.

В голове его вдруг что-то взорвалось, перед глазами встала стена бело-черного пламени, и Йаарх почувствовал, что его бросает то в жар, то в холод, по телу пробегали волны болезненных, скручивающих судорог. Он ничего не видел, кроме бешеного звездного фейерверка и ничего не слышал, кроме дикого грохота барабанов в ушах. Но слава Творцу, что все в этом мире имеет свойство заканчиваться. Закончилось и это испытание, и Хранитель благодарил за это неизвестно кого, понимая, что еще немного, и его сознание не выдержало бы – он бы попросту сошел с ума. Он обессилено лежал на полу, ощущая, казалось, каждый нерв своего измочаленного предыдущим действом тела. Ему не хотелось уже ничего, только бы его, наконец, оставили в покое.