Текст книги "Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия."

Автор книги: Раи Сурретьлэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 58 страниц)

Лишь только что очнувшаяся Исана видела, что происходило с ним. Девушка уже поняла, что у нее все на месте и никак не могла понять, то ли уже была страшная боль, то ли ей приснился кошмар, то ли ей только еще предстоит урезание. Она вдруг увидела на обоих своих плечах одинаковые узоры в виде абсолютно черных язычков пламени и удивленно приподняла брови, пытаясь вспомнить, когда же это ей нанесли татуировку, что она ничего и заметить не успела. Тут Исана вновь перевела взгляд на Хранителя с двумя схоррами и пораженно вскрикнула – их тела шли серым туманом и изменялись на глазах. И через несколько минут на полу перед потрясенной до полуобморока девушкой уже с тихим шелестом свивались и развивались в кольца три огромные черные с серебристыми разводами змеи…

Йаарх открыл глаза от звука льющейся воды. Он лежал в длинном корыте с невысокими бортами, и жрицы поливали его теплой водой из кувшина. Чьи-то руки ласково и тщательно мыли его, и это было так приятно, что не хотелось шевелиться, пусть бы это блаженное состояние длилось вечно. Но в этот момент он прислушался к себе и немного испугался – он ощущал и знал каждую свою клетку, каждый нерв, каждый орган. А самом главным было то, что он знал, как управлять их ростом, как изменять себя, как менять пол, как отращивать себе несуществующие органы, как залечивать себе почти мгновенно любую рану и понимал, что стал отныне практически бессмертным. Информация о собственном теле заполняла его голову, и он не мог понять откуда все это взялось. Но потом вспомнил – ритуал Тьмы, пройденный им… Он понял, что сможет преобразовывать себя в ту форму, в которую захочет, даже если она будет абсолютно нечеловеческой. Решив испытать новые возможности, Йаарх поднял руку и, не обращая внимания на моющих его схорров, вырастил вместо всех пяти пальцев пять змей. Змеиные головы яростно шипели и пытались вцепиться во все, до чего только могли дотянуться. Жрицы со смехом уворачивались от них и одна из голов вдруг развернулась, злобно вцепившись в нос самого Хранителя. От неожиданности он подпрыгнул и рухнул обратно в корыто, подняв тучу брызг. После чего поспешно возвратил пальцам нормальную форму. Залечив укус на носу, он поднял взгляд и наткнулся на сияющую улыбку Лли-Яр. Йаарх озорно подмигнул ей и вырастил из своего лба отросток, на конце которого была улыбающаяся половая щель, точь-в-точь напоминающая собственную щель схорры, какой он ее помнил. Принцесса звонко расхохоталась, засмеялась также и стоявшая рядом с ней прелестная, одетая в очень красивое темно-серое, с серебряным шитьем, платье юная белокурая девушка. Смеялись также и жрицы, моющие его. Присмотревшись к блондинке, Хранитель вдруг понял, что это Исана и обрадовался – малышка выглядела веселой и жизнерадостной, ничуть не испуганной и не шокированной.

– Я вижу, Владыка Йаарх, что ты уже начинаешь осваиваться со своими новыми способностями? – сквозь смех пролепетала Лли-Яр.

Хранитель засмеялся сам, убрал отросток и встал на ноги, выходя из корыта. Первым делом он подошел ко все еще смеющейся Исане и, нежно погладив ее по щеке, а затем поцеловав, спросил:

– Как ты, маленькая?

– Мне очень хорошо, господин Йаарх! – улыбнулась ему девушка, потянувшись навстречу поцелую. – Я как будто проспала много дней, настолько свежо себя чувствую…

– А ты помнишь то, что было? – настороженно поинтересовался он.

– Не знаю… – растерянно сказала Исана. – Смутно припоминается какой-то кошмар, как будто бы было очень больно, и я сильно кричала. Но я даже не знаю, не сон ли это?.. Было ли это?..

– Девочка отныне отмечена Великой Тьмой! – послышался торжественный голос схоррской принцессы. – Я не знаю, почему Госпожа Тьма выбрала ее и почему дала ей свои знаки и свою защиту, но она сделала это. Покажи, девочка.

Исана смутилась, робко улыбнулась и спустила платье с плеча. На нем красовалась абсолютно черная татуировка в виде язычка пламени.

– Теперь, – продолжала Лли-Яр, – если ее ранят, или она потеряет какую-либо часть тела, то у нее потерянное также отрастет обратно. Хотя и не столь быстро, как у нас с тобой, примерно за неделю, но все-таки… Может быть, когда-нибудь Тьма потребует от нее службы за это, а может быть и нет. Не знаю…

– Я не побоюсь послужить Великой Госпоже! – вспыхнули глаза девушки. – Она, а не Свет, спасла мою семью от голода. Да, она потребовала за это заплатить, но другие не давали и этого! Спасибо вам, госпожа Лли-Яр, что вы выбрали меня.

– Не за что, милая, – потрепала ее по щеке схорра. – Так было суждено.

Йаарх также еще раз погладил Исану по шелковистым белокурым волосам, и она доверчиво склонила головку ему на плечо. А затем, вдруг, неожиданным порывом, ибо слишком уж много нежности вызывало в нем это прелестное существо, создал еще один медальон, настроил его и вручил девушке со словами:

– Возьми его, надень и помни, что ты можешь идти домой или жить во дворце, сколько пожелаешь. Приходи, когда хочешь, и просто покажи медальон любому стражнику и попроси провести тебя к кому-нибудь с таким же. И тебе окажут любую помощь, какая только тебе потребуется. Приходи, маленькая!

И он, резко отстранившись от девушки, подошел к ожидающей принцессе и нежно поцеловал ее в губы. Схорра с удовольствием ответила.

– Спасибо тебе за все, прекрасная Лли-Яр, – поблагодарил ее Хранитель после длившегося несколько минут поцелуя.

– Их благодари, Владыка Йаарх, – с улыбкой ответила она, показав на пять молчаливых фигур у стены.

Он посмотрел на стоящих, узнал в них тех пять жриц, кто мочился вчера ему в рот, и непроизвольно вздрогнул одновременно от отвращения и от желания повторить. Как же хороши и необычны они были – осиные талии и невероятно широкие, мощные, прекрасной формы бедра.

– Спасибо вам, девочки, – поклонился Йаарх жрицам. – Вы мне помогли. А к тому же… К тому же мне это понравилось.

– Понравилось? – улыбнулась принцесса. – Тогда они твои.

– У меня нет и не может быть рабов! – резко отрезал он.

– Ни одна жрица Черного Пламени никогда не была и не будет ничьей рабыней! – возмутилась Лли-Яр, гневно сверкнув глазами. – Но нет ни одной, которая бы не мечтала о величайшей чести служить лично Владыке. Они твои добровольно!

– Это так, Повелитель! – хором отозвались жрицы. – Мы твои и будем всегда верны тебе, в жизни и в смерти, в победе и в поражении.

Вздохнул, Хранитель вытянул в их сторону руку, и из пальцев вырвались пять дымных, серого цвета молний и пламя окутало тела жриц. Он создал еще пять медальонов и раздал их новым членам своей свиты со словами:

– Я принимаю вас и вашу службу.

Они молча поклонились ему, одевая медальоны, и левая сказала:

– Как только тебе захочется женщину, Владыка, ты только скажи нам. Мы с удовольствием тебе поможем…

– Не я вам должен говорить, а вы мне, когда вам захочется… – ухмыльнулся Йаарх и вдруг в порыве какого-то щенячьего энтузиазма дал неосторожную клятву. – И я клянусь в том, что не откажу ни одной женщине, пожелавшей, чтобы я поласкал ее языком, если она только не стара и не слишком толста.

– Ты поклялся Владыка?! – полезли на лоб глаза Лли-Яр, пораженной этой клятвой. – Это очень неосторожно…

Принцесса, как ни грустно Йаарху было это признавать, была абсолютно права и эта детская, глупая, данная в запале клятва еще много лет портила ему жизнь. А то, что она начала действовать, Хранитель понял сразу же по холодной волне, пронзившей его с головы до пят.

«Идиот! Дебил! – выматерил он сам себя мысленно. – В этом же мире клятва не просто слова… Она принимает силу закона…»

«Во-во, а я тебе что говорил? – язвительным тоном Совмещающий Разности, – твои умственные способности еще не совсем точно определены этими двумя словами. Сто раз говорил ему, что сперва думай, а потом уже языком ляпай! А теперь могу вас, батенька поздравить – вас ждут тысячи половых щелей, покуда и язык не отвалится…»

«Что же делать?.. – растерянно спросил Йаарх»

«А ничего! Клятва дана, и ее придется выполнять, – спокойно ответил ему Меч. – Постарайся только, чтобы о ней знало как можно меньше народа. А то у тебя ни на что, кроме как лизать женщин, времени больше не останется. Какая женщина откажется, чтобы ее ласкал там сам Владыка запретным образом – огромное ведь и моральное, и физическое удовольствие!»

«О, Господи!» – вырвалось у Хранителя.

«А я замолкаю… – хихикнул Меч. – Мне еще нужно массу данных перелопатить и без твоих заморочек. Ты тут развлекайся, а я делом займусь»

И он действительно умолк. Йаарх еще несколько раз безрезультатно позвал его и махнул рукой. Затем повернулся к Лли-Яр с кислой миной.

– Не беспокойся, Йаарх, – ехидненько усмехнулась она. – О твоей клятве никто лишний не узнает.

Хранитель облегченно вздохнул и окинул взглядом зал. Все жрицы куда-то незаметно исчезли, светильников также уже не было, Лишь сама Лли-Яр стояла перед ним, да Исана ожидала чего-то в сторонке.

– До встречи, Владыка, – поклонилась ему схорра. – Отведи только, пожалуйста, девушку к выходу из дворца, а то ведь уже утро. Только на прощание я возьму у тебя небольшой сувенир…

Она облизнула свои узкие губы, подошла к нему вплотную и вдруг резким движением обхватила правой рукой его член вместе с яйцами. От неожиданности Йаарх подпрыгнул. Принцесса хрипловато, возбужденно рассмеялась, уперлась второй рукой в его тело и принялась с нечеловеческой силой выдирать его мужское достоинство. Больно было так, что из глаз мужчины тут же брызнули слезы, но он сумел сдержать себя и не стал хвататься за ее руки, понимая, что это бесполезно – раз уж Лли-Яр решила заполучить этот сувенир, то покоя она ему не даст. Величайшим усилием воли Йаарх сложил руки за спиной и, не выдержав, начал стонать, глаза вытаращились, и он стал пританцовывать на одном месте, стараясь при этом не мешать схорре. Она вновь тихо рассмеялась и принялась ласково целовать его залитое потом лица, не прекращая, между тем, своего дела. Лишь минут через пять ее усилия увенчались, наконец, успехом и с коротким, жутковатым, хлюпающим треском половой орган Йаарха оказался в ее руке. Исана смотрела на это во все глаза, возбуждаясь все сильнее и еще неосознанно желая быть на месте принцессы. Лли-Яр же еще раз поцеловала залитое потом лицо тяжело, с хрипом, дышащего Хранителя, затем поцеловала вырванный с корнем член, который все еще держала в руке, и как тень исчезла в неизвестном направлении.

Йаарх, тяжело дыша, довольно долго отходил от «взятия сувенира». Отрастив оторванное обратно, он покачал головой, тяжело вздохнул, подошел к корыту и смыл кровь со своих ног и паха. Оглянувшись, он увидел на табурете рядом свою одежду и не спеша оделся. Потом подошел к потрясенной Исане, взял ее за руку и вывел из зала, где им обоим пришлось столько пережить.

Глава 16.
Дитя смерча

Волны негромко бились о высокие красные гранитные набережные Тукама и, казалось, Седой Старик, океан, чем-то разгневан на этот древний островной город, который, хотя формально и принадлежал Храдуну, фактически уже добрых полторы тысячи лет был вольным городом, платя королю лишь дань. Вдали, сквозь предрассветный туман, виднелись неприступные Цитадели Света и Тьмы, защищавшие город от возможных нашествий с моря. А за ними, на самом побережье, стоял огромный, похожий на ступенчатую пирамиду замок с додекаэдром на вершине – замок Аринар, обиталище Совета Магов города. Находящийся позади цитаделей порт был очень большим, сотни и сотни длинных молов на много метров уходили в море, служа пристанью тысячам кораблей со всего света. Стоящие на берегу склады и пакгаузы также были выстроены из красного камня и напоминали скорее богатые дома, чем обычные портовые сооружения. Тукам только начинал просыпаться, по его улицам пошли первые тележки зеленщиков и молочников, у складов начали появляться первые грузчики, сбивавшиеся в кучки, закуривавшие и травившие анекдоты. Город был очень богат, так как вся торговля и с Харнгиратом, и с Онстерном, и с Морнфидом, и Молаарном, и со всеми странами Мерхарбры шла через него. Кое-какие богатства от этой торговли осаждались и в карманах жителей Тукама, так что даже самые распоследние подметальщик улиц или посудомойка могли позволить себе съесть кусок мяса или выпить кружку доброго вина в близлежащей таверне, а то и зайти в Дом Удовольствий. Горожане благословляли своего короля Орсарра, одного из магов Совета Серой Башни и чуть ли не молились на магистрат города, дававший им жить безбедно, а главное, не обременявший излишними налогами.

Ларна стояла у парапета на набережной и любовалась первыми лучами солнца, скользящими по мачтам кораблей, собравшихся в гигантской гавани. Девушка всегда очень любила встречать рассвет в порту – нигде не было столь красиво, нигде не было столь одухотворенно. Разноцветные рассветные лучи зажигали кончики мачт зовущими куда-то огоньками, вымпелы трепетали под набирающим силу ветром и, казалось, тоже звали куда-то вдаль, за горизонт. Как жаль, что так было здесь только рано утром, пока еще не началась безумная суета погрузки и разгрузки. Взгляд Ларны рассеянно скользил по мачтам кораблей, и она пыталась понять, откуда же пришел каждый. Вон та четырехмачтовая барка, наверное, пришла из Анрира, этот вот барк, судя по очертаниям, из Фофара, а вдали вообще виднелся белоснежный фрегат аллорнов с гордым профилем Древесной Девы на носу. Сколько она читала об этом прекрасном и загадочном народе и как бы мечтала увидеть древесные города Молаарна своими глазами. Да и в Колхрии хотелось бы побывать, столько ведь отец рассказывал ей о Колгарене, этом невероятном городе тысяч мостов. Да и вообще везде, все бы увидеть своими глазами, ведь дома было так знакомо и так скучно. Неведомое всегда влекло девушку, то, что за горизонтом звало ее за собой, и она почти каждый рассвет встречала в порту.

Впрочем, в последние годы у Ларны появилась еще одна причина сбегать из дому пораньше, пока не встала хозяйка. Ведь после того, как несколько лет назад умерла ее мать, бывшая старшая жена богатого купца Тургама Далосейна, он приблизил к себе молодую анририанку, недавно купленную на рынке. А еще через год дал ей свободу, женился на ней и сделал старшей женой. И с тех пор не стало для Ларны жизни в родном доме, мачеха преследовала ее, как только могла, наказывая за мельчайшую провинность. Она много раз пыталась жаловаться отцу, но тот не верил, да и, завороженный молодой женой, почти перестал обращать на дочь внимание. А ведь раньше она была его любимицей… А год назад он вообще умер, оставив почти все любимой жене. После его смерти Ларна вообще старалась являться домой только на ночь и не показываться хозяйке дома на глаза. Как она ожидала своего шестнадцатилетия, ведь кое-что должно было достаться и ей, согласно завещанию отца, но только тогда, когда она станет совершеннолетней, а до того она обязана была слушаться мачеху, даже если бы та решила выдать ее замуж. Девушка мечтательно прищурилась – ведь после дня рождения у нее будет собственный дом и ей больше никогда не придется видеть донельзя опротивевшее лицо мачехи Ниррин. «Э-э-х-х… – вздохнула она, – скорее бы уж проходили эти три месяца…» А тут еще приближались выпускные экзамены в школе, и приходилось зубрить надоевшие до боли совершенно, по ее мнению, бесполезные науки.

Ларна была высокой, стройной, смешливой, черноволосой девушкой с кожей цвета слоновой кости, безупречной формы небольшим носиком. Ее нежные губы, казалось, все время смеялись, показывая белоснежные зубы, черные глаза искрились лукавством. Она редко когда могла долго усидеть на одном месте и постоянно носилась туда-сюда, встряхивая заплетенными в десяток тонких косичек волосами. Красивой формы уши отягощали большие серьги с крупными темно-синими тармиалгами, очень гармонировавшими с ее черными глазами.

– Ларна! – услышала она позади себя раздраженный голос подруги. – Сколько можно тебя ждать? Пошли! На уроки опоздаем.

Девушка улыбнулась и повернулась к Даре, похожей на нее, будто сестра-близнец. Иногда их даже путали и злые языки поговаривали, что без купца Далосейна тут дело не обошлось. Да и действительно, это было странно, ведь все братья и сестры Дары были белобрысы и коренасты, лишь она была тонка, как тростинка и обладала густыми черными прямыми волосами. Но между собой подруги об этом никогда не говорили, хотя и дружили они с самого раннего детства. Отец Дары был простым ремесленником, но весьма и весьма зажиточным, раз сумел оплатить обучение всех пятерых дочерей в столь дорогом заведении, как «Приют Сестер Ветра». Именно там девушки и познакомились, сразу сблизившись, несмотря на разность характеров. Ларна всегда следовала за подругой куда угодно и порой бывала наказана просто за компанию, так как все привыкли к тому, что где Дара, там и Ларна. В школе, где они учились, обучали всему, что считалось необходимым знать девушке из высшего общества – грамоте, истории, рукоделию, домоведению, танцам, изучали даже навигацию на случай, если кто-нибудь унаследует корабль и решит лично заняться морской торговлей. И именно последние уроки хоть как-то заставляли бунтарскую душу Ларны смириться со всей остальной «чушью», как она не раз заявляла подруге. Последнее время их учили, и она покраснела при этом воспоминании, способам доставления удовольствия мужчинам в постели. Эти уроки смущали девушек, хотя они давно уже испытывали буквально нестерпимое желание и чуть ли не каждый день ласкали друг друга руками везде, в том числе и в самых интимных местах. Но ведь одно дело поласкать подругу и пошептаться с ней о красивых мальчиках, а совсем другое слушать циничные рассказы доньи Раны. Ларне очень не хотелось в школу, но идти было нужно – не хватало еще, чтобы из «Приюта» пожаловались мачехе на ее отсутствие. Тогда точно на заднице мясо от костей отстанет. Девушка только вздохнула.

– Ну, Ларна! Ну, пошли же! – в голосе Дары слышалось нетерпение, она постукивала носком левого ботинка. – Идем, а то нам донья Санра так всыплет, что опять неделю сидеть не сможем!

– Уже иду, – ответила девушка, отрываясь от парапета, и подруги быстро пошли между пакгаузами. Они с интересом рассматривали идущих навстречу нарядных людей – вечером начинался праздник Дня Кораблей, и горожане уже заранее надевали свои лучшие костюмы и платья. Ларна привычно не обращала внимания на знакомые с детства высокие строгие стрельчатые дома родного города, они уже давно набили ей оскомину, и ей хотелось чего-то иного. Встречая особенно красиво одетую женщину, Ларна только вздыхала, смотря на свое темно-серое до пят платье, страшно уродовавшее ее. Как же она ненавидела и это платье, и вообще подобный покрой, но в «Приюте» требовали носить только такие, и девушке не осталось ничего другого, кроме как тяжело вздыхать. Как хорошо, что еще месяц и экзамены, закончится, наконец, эта бессмысленная тягомотина, переливание из пустого в порожнее. Хоть бы только мачеха не вздумала сразу по окончании школы, не дожидаясь ее совершеннолетия, выдать ее замуж. С нее ведь станется… А пока шестнадцати нет – слушайся и не пикни. У Ниррин хватит подлости отдать ее какому-то тухлому старикану десятой или двенадцатой женой. И что тогда делать? Но думать о плохом не хотелось, утро было прекрасным, воздух свежим, свет голубого солнца окрашивал Тукам в странные и нежные цвета. Ларна встряхнулась, как пес после купания, и отбросила от себя дурные мысли. Только тут она заметила, что Дара остановилась у дверей какого-то заведения и с интересом рассматривает вывеску. Глянув сама, Ларна отчаянно покраснела – они стояли у порога одного из Домов Удовольствий, и на них уже начали оборачиваться люди, не понимая, что делают столь юные девушки в школьной форме у дверей подобного учреждения.

– Пойдем отсюда, – дернула Ларна подругу за рукав, но та отмахнулась.

– Давай зайдем, а… – вдруг повернулась к ней Дара, живые темно-синие глаза ее взблескивали искорками отчаянности и желания. – Мне отец вчера пятьдесят даралов дал, как раз на двоих хватит…

Ларна внутренне застонала – ей прекрасно был знаком этот взгляд подруги, он означал, что та задумала какую-то пакость, и теперь не остановится ни перед чем, чтобы воплотить ее в жизнь. Она, вздрогнув, вспомнила, как их однажды в туалете, когда она ласкала Дару там рукой, застала донья Линда и приказала дать каждой по пятидесяти розог, да не по заднице, а по тому самому месту. Пару месяцев после того девушкам было не до ласк, они и ходить-то еле могли. И теперь она понимала, что если их тут увидят и донесут в школу, то пятьюдесятью розгами по причинному месту они не отделаются. Хотя Ларне и самой уже очень давно хотелось попробовать как это, когда тебя там ласкают языком, девушка боялась и никогда бы не осмелилась до окончания школы зайти в Дом Удовольствий. Да, она давно постановила для себя, что первым делом после получения наследства она пройдется по лучшим и самым известным Домам Удовольствий города, но не сейчас же делать это? Но поди докажи это Даре, когда той вожжа под хвост заехала…

– А вдруг увидят?.. – попыталась девушка все же остановить явно обезумевшую подругу. – Пошли лучше отсюда, сама же говорила, что нам спешить нужно.

– А это я так, – засмеялась Дара, – чтобы тебя от пустых мечтаний оторвать. Я ведь еще вчера, как только отец деньги дал, запланировала сюда зайти. А знаешь, почему именно сюда?

– Не…

– Мне рассказывали, что в этом Доме есть одна урезанная аллорна, у нее очень длинный и гибкий язычок, и она так лижет, что можно чокнуться…

Ларна дернулась, почувствовав, как от таких разговоров у нее стало мокро между ногами, плюнула и махнула на все рукой. Будь, что будет, нельзя же всю жизнь всего бояться! Подруги заговорщицки улыбнулись друг другу и решительно открыли неширокую скрипучую дверь.

– Чего пожелают милые девушки? – поклонилась им сидящая за стойкой толстая, со вкусом одетая женщина, очевидно хозяйка Дома Удовольствий.

– Аллорна свободна? – решительно выступила вперед Дара, хотя ее всю и трясло от волнения.

– Свободна, – кивнула хозяйка. – Но уверенны ли вы, девочки, что хотите именно этого? Может вам уже пора лишиться невинности? У меня есть умелые юноши с удивительно толстыми и длинными членами… И стоит это значительно дешевле.

«Как она узнала?! – чуть ли не зашипела про себя от злости Ларна. – Да что у меня, печать девственности на лбу выбита, что ли?» Судя по раздосадованному виду, Дара чувствовала то же самое. Она отчаянно покраснела и раздраженно прошипела:

– Нет! Мы хотим аллорну!

– Ваше дело, – развела руками хозяйка. – Но учтите, она стоит чрезвычайно дорого, по двадцать пять монет с каждой.

Дара еще раз раздраженно фыркнула, достала из бокового кармашка мешочек с золотом и швырнула его хозяйке. Та ловко поймала его, пересчитала деньги, удовлетворенно кивнула и сказала:

– Хорошо, девочки. Подождите в синей комнате, что в конце коридора, аллорна сейчас придет. Каждая из вас имеет право три раза кончить и один раз помочиться ей в рот. Если захочется чего другого, придется оплатить дополнительно.

Дара молча кивнула ей, схватила за руку донельзя смущенную такой откровенностью Ларну и потянула за собой вглубь Дома. Найдя оббитую мягкой кожей дверь с синим треугольничком на ней, подруги вошли. Комната, представшая их взглядам, была на удивление уютна. Два высоких мягких кресла со специальными мягкими же подлокотниками, на которые очень удобно было укладывать ноги, казалось, так и звали в свои объятия. Они стояли по двум сторонам от низкого столика, на котором было несколько бутылок с разными винами и коньяками. Девушки переглянулись и, нервно хихикая, налили себе по бокалу вина. Им было и стыдно, и интересно, а уж не по себе каждой было так, что они поочередно ежились. Ларна вздохнула – сама бы она никогда не решилась сюда зайти, предпочитая удовлетворяться сама или с помощью рук подруги. Дара всегда была решительнее ее и руководила всеми их шалостями и забавами, часто втягивая Ларну в какую-нибудь переделку без ее на то желания. Но девушка уже привыкла следовать за отчаянной подругой, куда бы та не вела.

Дверь скрипнула и отворилась. В комнату, опустив свои огромные, нечеловеческие глаза, вошла аллорна. Несмотря на то, что она была урезана, двигалась она со всей присущей этому народу грациозностью. Ларна с непосредственным интересом уставилась на нее – ведь белые фрегаты из Молаарна очень редко приходили к ним в Тукам, да и сами аллорны очень редко сходили на берег. Взять хотя бы виденный ею утром корабль – ведь третий день он уже в порту, а на берегу побывали только капитан с помощником, предпочитая принимать местных купцов у себя. Поэтому было крайне любопытно увидеть вблизи живую бессмертную. Серебряные волосы аллорны были коротки, доставая лишь до плеч, огромные, светло-серые глаза были наполнены неизбывной печалью, в уголках их дрожали слезы, остроконечные ушки слегка подергивались. Она с тревогой оглядела комнату, увидела в ней только двух молодых девушек и с видимым облегчением вздохнула. Затем низко поклонилась им и своим серебристым, переливчатым голосом сказала:

– Я к услугам леди… Мое имя – Альниэль.

– У нас совсем мало времени, – возбужденно сказала ей нервничающая Дара, уже задравшая подол платья и спускающая панталоны. – Давай начнем, только я сперва пописать хочу.

– Мой рот в полном распоряжении госпожи, – грустно ответила аллорна.

Дара отбросила панталончики в сторону и, беспрестанно облизывая полные губы и вся трясясь от волнения в предвкушении запретного удовольствия, уселась в кресло, закинув ноги на подлокотники. Аллорна взяла лежащую в сторонке небольшую подушечку, положила ее на пол перед креслом, в котором сидела девушка, опустилась на колени и начала нежно и ласково гладить и целовать внутреннюю поверхность ее бедер. Ларна только сейчас поняла, для чего кресла были сделаны такими высокими – голова стоящей на коленях рабыни оказалась точно между ног сидящей Дары. Девушка во все глаза смотрела на то, как аллорна что тихо сказала ее подруге, та хрипловато рассмеялась в ответ и откинулась на спинку кресла, расслабляясь. Что было дальше, Ларне было плохо видно, но, несмотря на это, ее собственное возбуждение все усиливалось и усиливалось, панталончики, казалось, промокли уже насквозь. Вдруг Дара резко вздрогнула, застонала, задергалась, и в воздухе поплыл резковатый запах свежей мочи. «Писает… – растерянно подумала Ларна. – И хватило же совести…» Ей было страшно жаль несчастную аллорну, ведь та не имела права отказать клиентке ни в чем. Самой девушке уж точно бы не хватило решимости так унизить человека, хотя бы и рабыню для удовольствий. Ведь бедняжке же было противно… Хотя Ларне и очень хотелось сделать тоже самое. «А может все-таки… – растерянно думала девушка. – Может все-таки сделать… Ведь она уже глотает, не все ли равно, у одной, или у двоих?» А ее подруга тем временем уже кричала, извиваясь под длинным и умелым язычком рабыни. Через несколько секунд судороги сотрясли ее красивое, стройное тело, и Дара отчаянно завизжала. Аллорна еще несколько минут ласкала ее, затем встала, подобрала подушку и приблизилась к креслу Ларны. Девушка, трясясь от возбуждения, начала стаскивать с себя панталончики, но у нее ничего не выходило, и рабыне пришлось помочь ей. Она закинула, по примеру подруги, свои длинные ноги на подлокотники кресла и уставилась на голову аллорны, тянущуюся к ее самому интимному месту.

– Если госпожа желает помочиться, – очень тихо и грустно сказала рабыня, – то я осмелюсь попросить госпожу расслабиться и немного натужиться.

– Но… но тебе же будет противно… – возразила девушка.

– Пусть госпожа не беспокоится обо мне, я ко всему привыкла…

– Я еще не знаю, как… Я впервые…

– Ничего страшного, госпожа. Вы просто расслабьтесь.

Ларна послушалась ее и почувствовала, как к ее залитым соком желания половым губкам прильнули теплые губы аллорны, а остренький язычок осторожно раздвинул их в стороны. Ощущение было столь невозможным и столь приятным, что девушка не сдержалась и застонала. Руки рабыни нежно гладили ее живот и грудь, усиливая возбуждение и доставляя Ларне огромное удовольствие. Она чувствовала, что уже на подходе, но никак не могла расслабиться, чувствуя смущение от того, что ей предстояло впервые в жизни помочиться кому-то в рот. Аллорна изо всех сил помогала ей, осторожно надавливая на низ живота и легонько посасывая ее щелочку. И, наконец, у девушки получилось расслабиться, она вскрикнула и пустила в рот рабыни струю. Аллорна высасывала из девушки мочу с такой силой, как будто бы ее угощали нектаром. Ларна кричала во весь голос, мотая головой из стороны в сторону, дергалась и не понимала, что же она делает, столь сильны были ощущения. Ей казалось, что все ее тело пронизывают попеременно то ледяные, то раскаленные струны, что ее несет в каком-то бурном, стремительном потоке, несет куда-то, где ее ждет что-то еще большее. А потом был взрыв, и Ларна потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, то увидела, что аллорна вновь ласкает ее подругу. Еще дважды рабыня подходила и к ней. Ларна получила такое наслаждение, что, как она раньше считала, оно было просто невозможным. Когда все закончилось, девушки встали на ноги и от всей души поблагодарили аллорну, рабыня низко поклонилась им. В этот момент Ларна вновь заметила бесенят в глазах подруги и внутренне застонала – что еще она задумала?! А Дара повернулась к ней и спросила:

– У тебя есть пять золотых?

– Да, – недоумевая, ответила девушка.

Ее подруга сразу повернулась обратно к ожидающей рабыне и, хищно ухмыляясь, сказала:

– Я хочу оплатить дополнительную услугу…

– Какую, госпожа? – поднялись на нее огромные глаза.

– Ну, – облизнулась Дара, – мне хочется в туалет, только не помочиться, а…

Лицо аллорны перекосилось, из глаз закапали слезы, губы затряслись, но она дрожащим, слабым голоском все же ответила:

– Мой рот к услугам госпожи…

Ларна встала, подошла к подруге и отвесила ей от всей души пощечину. Дара открыла рот и замерла в полном недоумении, затем все же нашлась и возмущенно рявкнула:

– Ты что, сдурела?!

– У тебя совсем, что ли, совести нет? – спросила ее Ларна. – Неужели же тебе ее не жаль, посмотри, как ей противно. А она ведь не имеет права тебе отказать…

Дара смутилась и посмотрела на рабыню – действительно та вся дрожала, и ее явно тошнило, в уголках огромных глаз дрожали слезы. И девушке стало стыдно, возбуждение куда-то испарилось.

– Прости меня, пожалуйста… – обратилась она к аллорне. – Я по-свински поступила… Извини…