Текст книги "Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925)"

Автор книги: Рафаил Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Гем временем эскадра ни разу, как оказалось, не выходившая в море при С.П. Тыртове, продолжала учения и эволюции совместно с отрядом С.О. Макарова, и он в дневнике от 29 апреля записывал: “К сожалению, нет основного фундамента, то есть правил равнения хода”. В этом плавании “Император Николай Г возглавлял левую колонну, которую составляли канонерские лодки “Гремящий”, “Кореец” и крейсер “Владимир Мономах”. В правой колонне шли флагманский крейсер "Память зова' крейсера “Адмирал Корнилов'’ и “Рында”. На правом траверзе адмирала шли минные крейсера “Всадник”, “Гайдамак” и миноносец “Свеаборг“. Это было, пожалуй, первое боевое построение русского флота в Тихом океане. Условным, как можно видеть, было и разделение флота на две эскадры.

С возвращением в порт продолжали готовиться к бою: свозили на берег рангоут и выполняли другие предписания приказа-наставления С.П. Тыртова. Артиллеристы и минные офицеры собирались Г.П. Чухниным для выработки правил ведения боя и постановки минных заграждений. Поразительно, насколько все эти уроки смог впоследствии забыть участвовавший в событиях тех дней З.П. Рожественский, которого С.О. Макаров в Греции аттестовывал как знающего и деятельного командира. Дополнительные боеприпасы, предметы снабжения и ремонтные материалы для кораблей доставил прибывший из Владивостока пароход Добровольного флота “Петербург”. 22 мая с углем и другими запасами пришел пароход “Хабаровск”.

1 мая, когда исход мирного разрешения конфликта был уже предопределен, к шапочному разбору на лодке “Манчжур” с лодкой “Отважный” и “Забиякой” прибыл из Шанхая сильно запоздавший новый начальник эскадры Тихого океана контр-адмирал Е. И. Алексеев. 20 мая под конвоем канонерской лодки “Бобр” присоединились к флоту пришедшие из Владивостока миноносцы “Уссури” и “Сунгари'’. Эскадра, готовясь ко всем случайностям, продолжала эволюции в море и боевую подготовку.

Не обошлось и без накладок. Каким-то образом, не справившись с управлением своим кораблем, командир “Всадника” 13 мая 1895 г. сумел форштевнем ударить в борт “Памяти Азова”. Шпирон минного крейсера перерезал Z-образное железо крепления деревянной обшивки, дошел до брони, нагнулся и на уровне броневой палубы сломался. В подводной части он на 1 ½ фута скользнул по наружному обводу, поцарапав медную обшивку. 26 мая командир Г.П. Чухнин докладывал начальнику соединенных эскадр об исключительно самоотверженной работе, которая в продолжение 9 ½ суток силами 17-ти человек машинной команды (в три смены день и ночь), позволила кораблю собственными силами справиться с повреждением.

!тобы исправить медную обшивку, корабль откреновали. Водолазы и их ученики под руководством мичмана И.К. фон Шульца (1870-? с 1878 – помощник начальника водолазной школы и водолазной партии, плавал на “Памяти Азова”' в 1894–1897 гг.) работали под водой в общей сложности 45 час. Они вырубили четыре листа медной обшивки и у семи досок деревянной обшивки их раздробленные участки. Плотники заменили деревянную и медную обшивки. Матросы, владевшие слесарным искусством просверлили 596 отверстий. Были откованы соединительные планки, вырезано место для установки бортового иллюминатора, который и установили. Все эти и другие работы были выполнены вручную, отлично и быстро. Их успех командир Г.П. Чухнин приписывал “как знанию, так и всегдашнему безукоризненно-усердному отношению ко всякой работе" старшего инженер-механика А.А. Миккова (1852-?) и “добросовестной работе” водолазного офицера мичмана Шульца. Приказом адмирала им были объявлены благодарности, а рапорт командира представлен управляющему Морским министерством.

Спустя год при проверке состояния корпуса в акте от 29 ноября 1896 г. отмечалось, что “благодаря аккуратной работе водолазов и хорошей конопатке” проникновение воды под деревянную прокладку в месте происшествия было неукоснительно и “во всяком случае – не больше, чем в остальных местах.

Энергичные усилия С.О. Макарова и организаторская деятельность Г.П. Чухнина, поддержанные С.П. Тыртовым, творческое участие других опытных командиров, включая Ф.В. Дубасова. превратили соединенные эскадры в мощную боевую силу. И Япония “в уважение дружеских держав для упрочения мира” выразила готовность отказаться от Ляодуна. Русский флот одержал свою самую выдающуюся (после “американской экспедиции” 1863 г.) бескровную победу.

От 1 декабря 1894 г.

Вследствие предписания командующего эскадрой в Средиземном море, выйдя из Пирея 23 ноября для следования в Тихий океан, зашел с минными крейсерами “Всадник” и “Гайдамак” в Порос и в тот же день с отрядом ушел в Порт-Саид. Погода была в первый день пасмурная и дул NW. Крейсер имел небольшую качку до 3°. Остальное время погода была тихая и ясная. Но, как потом оказалось, на минных крейсерах было другое впечатление: у о-ва Милос ночью у них розмахи доходили до 30°.

К Порт-Саиду подошел 26 ноября, в 12 ½ час. ночи стал на якорь и в 7 час. утра вошел в порт. Так как 26 и 27 ноября были дни праздничные, то полагал, приняв запас угля в средние ямы, чтобы не загрузить кормы, перейти в Суэц, где догрузиться углем, и к тому времени был бы готов и “Всадник”. За последнее время, в ожидании прохода через канал, расходовал уголь из задних ям, и к приходу в Порт-Саид эти ямы были пусты. Крейсер сидел кормой 25 фт. 5 ½дм, т. е. на 1 ½дм меньше, чем допускаемый предел для прохода каналом. При этом принял во внимание громадную разницу в ценах угля в Порт-Саиде и Суэце, а именно: в первом 16 шил, а во втором не менее 27 шил., что составляет на 500 тонн, по 8 шил., 5000 франков, и это происходит оттого, что в Порт-Саиде капитал обращается в десятки раз скорее, чем в Суэце. Расход угля в Порт-Саиде 3000 тонн в сутки, а в Суэце – 12 000 тонн в год. Кроме того, там уголь лежалый, да и нет той честности в погрузке и счете угля.

Я решил сделать опыт: поднять корму для возможно большей приемки угля. Для этого выгрузил из-под жилой палубы, из первого и второго носовых отделений все материалы и провизию в носовую часть батарейной палубы и наполнил их водой – в количестве до 140 тонн. При этим корма поднялась на 6½ дм и углубление было 24 фт.

11 дм. Наполняя постепенно ямы, начиная с передних принял почти полный запас угля и тогда корма села до 25 фт. 4 ½д м, т. е. еще оставалось в запасе 2 ½д мдля перехода каналом. Этим, кроме сбережения, избежал неудобной погрузки угля в Суэце. Вошел в канал и буксирного парохода, довольно дорогого, не брал, хотя компания и предлагала, но, проходя раньше на крейсере каналом, убедился в полной бесполезности этих буксирных пароходов.

В Суэц пришел 30 ноября, где принял пресную воду в междудонное пространство для питания котлов и в 2-х котлах переменил воду, так как соленость в них дошла до дозволяемого предела. 1 декабря остался ждать пакетов из министерства, о которых телеграфировал консул из Порт-Саида, что получил их для всех трех судов и выслал по почте в Суэц.

Минные крейсера вошли в канал 30 ноября, в 6 час. утра и в 6½ час – вечера стали на якорь в Суэце. Шли каналом от 6-12 узлов, а озером до 14 узлов. Вышел с минными крейсерами “Гайдамак” и “Всадник” из Суэца 2 декабря, в 8 час. утра. Переход Красным морем сделал при отличных обстоятельствах. Первые две трети моря прошли легким попутным ветром, потом было маловетрие, и только в 100 милях от о-ва Перим задул противный ветер силой 3–4 балла, который и продолжался до самого Адена, температура была умеренная – от 18° до 22° R, почему машинная команда не очень утомлялась.

Рассчитывал уйти 12 декабря, так как был бы готов к тому времени, но командир “Гайдамака” заявил, что ему надо обстоятельно очистить котел и раньше 14 числа к выходу в море не будет готов, почему и назначил уход 14 декабря с рассветом.

Здоровье офицеров и команды в хорошем состоянии.

Командир капитан 1 ранга Чухнин

Главный часовой Тихого океана

С наступлением разрядки в обстановке, корабли начали покидать Чифу. 29 июня “Память Азова” под флагом вице-адмирала С.П. Тыртова (он оставался начальником соединенных эскадр до 14 января 1896 г.) ушел во Владивосток. Обеспечив немалую долю победы в Чифу, корабль начал долгую, как никогда в русском флоте, службу по охране интересов России в Тихом океане.

Неприветливо, словно за что-то гневаясь, или, может быть, просто призывая к бдительности, как из века в век испытывал он являвшиеся в его воды корабли, встретил океан Память Азова" на его новой службе. После долгой стоянки во Владивостоке и плаваний в окрестных водах 14 октября “Память Азова” ушел на зимовку в Японию. В очередном донесении в Петербург адмирал писал: "18 октября 1895 года в 4 час. дня вышел из Хакодате на крейсере “Память Азова”. На следующий день ветер посвежел до 9 баллов, дождь прекратился, но пасмурность продолжалась. Волна была очень велика и так как попутная, то беспокойная: боковые розмахи доходили до 30°, так ч то мне вспомнился мой старый “Гайдамак”, где впрочем, последствия качки были менее ощутительны, т. е. ничего не летало: здесь же мы летали вместе со стульями, а об остальном и говорить нечего”.

Без малого шесть лет продолжалась бессменная вахта Памяти Азова", ставшего главным часовым флота в Тихом океане. Десятки, может быть, и сотни тысяч миль пройдены были на пространстве бескрайнего театра, десятки штормовых дней в изнурительных походах, многие месяцы томительных похожих одна на другую якорных стоянок запечатлены на скрупулезно заполнявшихся страницах главной летописи корабля – накопившихся один за другим вахтенных журналах, четыре начальника эскадры и четыре командира прошли по палубам корабля за время его тихоокеанской вахты.

С 24 января 1895 г. по 1 января 1896 г. флотом в Тихом океане командовал начальник соединенных эскадр вице-адмирал С.П. Тыртов. Свой флаг он спустил 14 января 1896 г. у Шанхая. С 1 января 1896 г. по 31 августа 1897 г. начальником эскадры Тихого океана состоял контр-адмирал (с 28 апреля 1897 г. вице-адмирал) Е.И. Алексеев, с 31 августа 1897 г. по 31 июля 1899 г. контр-адмирал Дубасов, с 31 июля 1899 г. по 28 июля 1900 г. вице-адмирал Я.А. Гильдебрандт (1842–1915 г.). Г.П. Чухнин 1 января 1896 г. был произведен в контр-адмиралы с назначением младшим флагманом эскадры Тихого океана. Но еще до 10 января он продолжал командовать крейсером и только 11 января поднял свой адмиральский флаг на канонерской лодке “Отважный” (А. Беломор, с. 58–59).

17 января он перенес флаг на броненосец “Император Николай I”, 9 апреля адмирал с лодками “Гремящий”, “Манчжур” вышел в Киао-Чао, где с присоединившимся “Бобром” провел тщательный осмотр бухты, которую предполагали арендовать у Китая. Проведя в пути обстоятельные учения и маневры, Г.П. Чухнин с отрядом на броненосце “Император Николай Г’(канонерская лодка “Манчжур”, минные крейсера “Всадник” и “Гайдамак”, миноносцы “Уссури” и “Сунгари”) 5 мая 1896 г. прибыл во Владивосток. 20 октября адмирал спустил флаг на броненосце и вступил в должность командира Владивостокского порта (А. Беломор, с. 60). После Г.П. Чухнина командирами “Памяти Азова” были: в 1896–1898 гг. капитан 1 ранга А.А. Вирениус (1850–1919); в 1898–1901 гг. – капитан 1 ранга А.Г. фон Нидермиллер (1851–1937, Берлин, составил издание в 1930 г. в Риге воспоминаний “От Севастополя до Цусимы, 1866–1906 гг.), в 1901–1905 гг. капитан 1 ранга Ф.Ф. Сильман 1, в 1905–1906 гг. капитан 1 ранга А.Г. Лозинский (1857–1906).

“Память Азова” в доке. Нагасаки, ноябрь 1896 г.

Новый 1896 г. корабль встречал в Нагасаки. Как говорилось в рапорте начальника эскадры С.П. Тыртова, “на праздник Рождества Христова по обыкновению на всех наших судах устроены были для команды елки и состоялись театральные представления при неизбежном участии старинного Царя Максимилиана”.

27 января “Память Азова” перешел в Иокагаму. За время стоянки в Нагасаки в апреле водолазы корабля скребками очистили от ракушек обшивку у ватерлинии и гребные винты. Выборочная хроника плавания, составленная по публиковавшимся в “Морском сборнике*' ‘Известиям о плавании судов за границей” (полную картину можно получить по записям в вахтенных журналах) выглядит следующим образом: 24 апреля крейсер пришел в Чифу, 13 мая – во Владивосток. Затем был в Амори, оттуда вышел во Владивосток. 16 октября ушел в крейсерство к берегам Кореи. С 3 по 20 ноября 1896 г. из-за давно уже проявлявшегося значительного обрастания корпуса ракушками с водорослями, отчего корабль терял почти 2 узла скорости, “Память Азова” ввели в док Нагасаки. Здесь подтвердилась странная, неподдающаяся объяснению аномалия. Защитная обшивка медными листами была буквально усеяна разными видами ракушек, устрицами, кораллами и другими наростами. Их и ранее “добывали” водолазы корабля, но открывшаяся картина почти сплошного обрастания (в корме его слой составлял 5 ½ дм) поставила корабельных специалистов в тупик. С таким коварным поведением медной обшивки, отказывавшейся защищать корпус от обрастания, никто еще не встречался. Обросли также и все бронзовые детали – кронштейны, дейдвудные трубы, гребные винты, штевни. Крейсер, правда, был до этого в доке с 12 по 21 февраля 1894 г., но на “Адмирале Корнилове”, проплававшем без дока также более двух лет, обросла только бронза, собственно же медная обшивка была “совершенно чиста”.

Заменив поврежденные листы, продолжили плавание и отправили корабль на станцию в Чемульпо, Здесь стояли с 11 декабря 1896 г. 30 марта 1897 г. на переходе Фузан – Иокагама Память Азова ' под флагом контр– адмирала Ф.В. Дубасова провел испытания хода под одной машиной. Винт разобщили в 26 минут, под парами оставили два котла вместо трех. С 27 апреля стояли в Хакодате. 3 мая на переходе Хакодате-Владивосток при пробе полного хода произошло повреждение чугунной набивочной коробки цилиндра среднего давления.

По приходе во Владивосток 5 мая оказались необходимы и другие работы, включая перемену трубок холодильников и переборку главных деталей машин. Работы заняли все лето и осень. К этой хронике можно добавить сведения из писем Е.А. Трусова: 4-11 января 1897 г. стояли в Чемульпо, 18 апреля в Иокогаме, 30 апреля – в Хакодате, 27 мая, 14–29 июня – во Владивостоке, 1 сентября и 12 сен тября (“ждем инспекторского смотра”) – Нагасаки, 18 декабря – Нагасаки.

20 сентября 1897 г. в доке Цесаревича Николая (тот, что закладывался наследником в 1891 г. и был открыт Г.П. Чухниным 7 октября 1897 г. – А. Беломор, с. 70) проверили состояние обшивки корабля и винторулевой группы. Оказалось, что обрастание в подводной части было значительно слабее прошлогоднего, но все же, в сравнении с обрастанием корпуса “Дмитрия Донского'’, оставалось “неравномерным”. По какой-то странности все поставленные в Нагасаки медные листы совершенно не обросли и резко выделялись своей гладкой зеленоватой поверхностью от остальных”. К рапорту об этом командира А.А. Вирениуса от 23 ноября 1897 г. с рейда Чемульпо прилагались фотографии и образцы листов: старого и нового. Командир высказывал предположение о разном влиянии химического состава листов на обрастание. Существенным был и износ обшивки по всему кораблю – края листов утончились, сделались хрупкими, “настоятельно необходимой” считал он замену всех листов подводной обшивки.

Начальник эскадры (на бланке значилось '‘командующий эскадрой в Тихом океане”) 8 декабря 1897 г. рапорт командира, акты судовой комиссии, образцы медных листов и фотографии препроводил в МТК для изучения, как он писал, “особенностей процесса обрастания”. Но специалисты МТК объяснения аномалии не нашли. На обстоятельном акте от 29 ноября 1896 г. о результатах докования в Нагасаки, полученном из Главного Морского штаба, 2 мая 1897 г. Э.С. Гуляев (1851–1919) написал: “отчет не указывает каких-либо неожиданных фактов. Большое обрастание и проникновение воды замечается более или менее и на других судах ”. Впрочем Э.Е. Гуляев предлагал и другим членам МТК ознакомиться с документами, для соображений в будущем, так как крейсер “Память Азова обшит медью.

Другой член МТК – прежний строитель крейсера Н.Е. Титов на препровожденном ему для рассмотрения рапорте командующего эскадрой от 8 декабря 1897 г. отозвался и вовсе бесстрастно: “Читал”. Очевидно, что на требовавшиеся широкие эксперименты по влиянию зависимости степени обрастания медных и бронзовых изделий от их химического состава в МТК не решились. Не было тогда соответствующей научной и экспериментальной базы. О создании же ЦНИИ технологии, который мог бы решить проблему (и который появился только в СССР), и не мечталось. Не нашел нужным, также не имея на это средств, провести натурные эксперименты в условиях Владивостока или Порт-Артура, и начальник эскадры. Широкие исследования были тогда “не в обычае”.

Смелость их проведения мог бы взять на себя имевший наклонность к науке С.О. Макаров. Но бюрократия предусмотрительно ограждала его от должностей, которые давали бы возможность проведения исследований и экспериментов. Ему не доверяли ни должности председателя МТК, ни начальника Тихоокеанской эскадры. Проблема обрастания медных и бронзовых изделий осталась нераскрытой. Впрочем одну более понятную проблему Ф.В. Дубасов все же решил, обращая внимание МТК на значительные расходы по восстановлению рангоута и его в общем-то сомнительную практическую ценность, начальник эскадры предлагал отказаться от парусов и заменить рангоут упрощенным и облегченным. В МТК, подумав, согласились.

10 апреля 1898 г. решили (с согласия управляющего П.П. Тыртова), “пользуясь случаем ремонта, удовлетворить ходатайство контр-адмирала Дубасова по вышеупомянутому облегчению рангоута”. Тем временем 24 ноября 1897 г. “Память Азова” перешел на традиционную зимовку в Нагасаки. Так приходилось уходить от обрекавшего на бездействие ледового плена Владивостокского рейда.

Главным событием 1898 г. стало участие “Памяти Азова” в произошедшей по договору с Китаем передаче русскому флоту Порт– Артура. Первый русский отряд под командованием контр-адмирала М. А. Реунова (1841-?) в составе крейсеров “Адмирал Нахимов”. “Адмирал Корнилов'’, канонерской лодки “Гремящий” пришел в Порт-Артур еще 5 декабря 1897 г. 9 декабря в Талиенван пришли крейсер “Дмитрий Донской” и канонерские лодки “Сивуч'’ и “Гремящий”. 23 января пришли “Память Азова” (флаг начальника эскадры Ф.В. Дубасова) и присоединившийся к эскадре 9 апреля 1896 г. крейсер “Рюрик”. 14 марта 1898 г. из Нагасаки пришли крейсера “Россия” и “Дмитрий Донской”, 18 марта броненосцы ‘Наварин” и "Сисой Великий'’. Собрав в новоприобретенной базе главные силы эскадры, “Память Азова” вместе со своими кораблями приветствовал Андреевский флаг, который 16 марта на мачте Золотой Горы поднял великий князь Кирилл Владимирович, одновременно контр-адмирал М.А. Реунов поднял флаг в Талиенване.

В Порт-Артуре, охраняя новую базу, Память Азова” простоял всю весну и лето. Затем, с успокоением обстановки, возобновили стационарную, всегда облекавшуюся завесой секретности службу: "'Идем, как всегда, неизвестно куда", – с досадой писал в свое время об этих скитаниях старший офицер (в 1895–1897 гг.) капитан 2 ранга Е.А. Трусов. Конец 1898 г. – начало1899 г. провели в стоянках и походах между Порт-Артуром, Нагасаки и Владивостоком. Наступил период временной стабилизации обстановки. Оставив прежние планы приобретения базы в Киао-Чао или Мозампо, флот, невзирая на все крайние неудобства Порт-Артура (об этом без обиняков докладывал начальству Ф.П. Дубасов), должен был обживать это "устроенное'’ ему режимом Николая II прибежище. Эскадра понемногу пополнялась новыми кораблями Теперь это были уже броненосцы.

Пришло время сдавать пост часового давно переслужившему свой срок Памяти Азова”. 28 ноября 1899 г. он был уже на пути из Владивостока в Нагасаки, 22 декабря вышел в Гонконг, 28 января 1900 г. шел из Коломбо в Перим. В феврале был в Пирее и Поросе. 30 марта вышел из Гибралтара в Портланд, 27 апреля из Киля в Либаву, а с открытием навигации “Памяти Азова” был в Кронштадте.

В ходе инспекционного смотра, по прибытии в Кронштадт, тщательно были рассмотрены условия службы на корабле нижних чинов. Этому были посвящены свыше 20 (Из 55) вопросов опросного листа, заполняемого в ходе смотра.

Матросская библиотека корабля насчитывала 270 книг, что несомненно, способствовало общему развитию матросов: в ходе многолетнего плавания число неграмотных на корабле сократилось с 38 (7 % состава) до 4 человек по его окончании. Не было на корабле (за прошедший календарный год) и судимых.

Но корабль был еще очень нужен флоту, и в том же 1900 г. решено было (вместе с “Императором Николаем I”, ‘'Мининым” и “Адмиралом Нахимовым”) перевооружить корабль, заменить котлы, освободив их от такого анахронизма, как магистральная труба водоотливной системы, (МТК, журнал по кораблестроению, от 30 ноября 1900 г. № 122).

Летом 1901 года крейсер в составе Учебного артиллерийского отряда принимает участие в показательных маневрах флота. Проведенные в Бьеркском архипелаге, они стали звездным часом в стремительной карьере З.П. Рожественского. В присутствии русского и германского императоров он провел “превосходные” стрельбы с дистанций 15–23 кабельтовых. Условия их были откровенно “тепличными” и говорили даже об ослабленных креплениях щитов. Но “бравый адмирал” покорил и очаровал простодушного Николая II.

Он уже более не сомневался, “в чьи руки можно доверить судьбу отечества в час испытаний”. Этот час настал всего через три года. Отправившись “на маневры”, блистательный царедворец только у Сингапура понял, что “идет на войну”, и не имея мужества “потерять карьеру, но спасти флот”, попытался исполнить '“невозможный приказ” Петербурга. И в Цусимском проливе потерял всё, не спася ничего и никого, кроме себя.

С началом военных действий, крейсер даже был предварительно включен в состав 3– й эскадры Тихого океана, но его техническое состояние сделало невозможным участие в походе и Цусимском сражении. В том же 1904 году корабль встал на капитальный ремонт. В ходе его на Франко-Русском судостроительном заводе были заменены котлы и паротрубопроводы. Теперь котельная группа состояла из 18 котлов системы Бельвиля. Было установлено оборудование для ведения с корабля минных поставок. Выйдя из капитального ремонта, корабль приступил в 1906 году к усиленной боевой подготовке. После тяжких потерь Русско-Японской войны каждый корабль имел для флота особое значение.

Со временем заменили три мачты на дне, в 1904 г. закончили замену котлов на водотрубные Бельвиля. Планировали отправить корабль в 1905 г. на подкрепление эскадры З.П. Рожественского, но по счастью, если так только можно сказать, Цусима отменила эти планы. Корабль продолжал службу в составе учебно-минного отряда.