Текст книги "Начальник Культуры (СИ)"

Автор книги: Рафаэль Дамиров

Соавторы: Валерий Гуров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

– Делать будем вот что, – я сцепил руки за спиной, прошёлся вдоль стола и остановился у окна, чтобы не давить на них взглядом. – К моменту приезда проверки наш ДК должен сиять так, чтобы у комиссии в глазах рябило. Всё вылизать, вычистить, подкрасить. Чтобы запахом свежей краски из каждого угла тянуло.

Вероника, Лариса и Карл переглянулись, но молчали. Я дал им несколько секунд, чтобы это переварить, потому что знал – это только первая часть. Они привыкли, что проверки у нас – это как грипп: переждём, отболеем, дальше как-нибудь выкрутимся. Но в этот раз такого не будет.

– И этого мало, – продолжил я, разворачиваясь к ним. – Мы устроим концерт. Не просто концерт, а мероприятие, которого район не видел уже лет пять, а может, и все десять. Такое, чтобы все пришли. И проверка, и пресса, и кто угодно, у кого есть хоть какие-то глаза и уши.

– Концерт? – переспросила Лариса. – А кто выступать-то будет?

– Звёзды, – улыбнулся я. – Правда, собственного пошиба. Но никто об этом не должен знать.

Я обернулся к ним, позволяя словам немного повиснуть в воздухе.

– Вот ты, Вероника, сможешь выступить в роли Жанны Агузаровой?

– Чего? – она даже отступила на шаг. – Максим Валерьевич, вы шутите?

– Я абсолютно серьёзен. А вы, Карл Игоревич, сможете сыграть Кузьмина?

Карл прищурился, видимо, уже прикидывал себя с кудрявым париком и гитарой.

– Это вы серьёзно? – уточнил он.

– А как же, – кивнул я. – У нас же отдел культуры, верно? Так вот, мы покажем им такую культуру, что они ещё полгода будут обсуждать.

– Будем людей обманывать? – вздохнули сотрудники, очевидно, не зная, что недавно выступал липовый Кай.

– Нет, конечно, – замотал я головой. – У нас это будет, что-то вроде пародии, ну как Песков сейчас пляшет, видели по телевизору? С юмористическим уклоном, так сказать, но все серьезно.

– И кого же мы показывать будем, ну, кроме Агузаровой и Кузьмина? – Вероника осторожно посмотрела на меня.

Боялась, видимо, новых сюрпризов. Я медленно улыбнулся.

– Наших новых общественных помощьников. Панков.

– Панков?! – Лариса схватилась за сердце. – Вы серьёзно?! У нас не зоопарк ведь!

– Серьёзнее некуда, – подтвердил я. – Если Рубанов хочет доказать, что культура никому не нужна, то мы покажем, что культура может работать даже с такими, как эти двое. Хотели «Короля и Шута»? Пожалуйста. Хотели группу «Блестящие»? Организуем. Хоть «Ласковый май», если потребуется.

Они смотрели на меня ошарашенно.

– Вы хотите, чтобы эти… эти… – Лариса запнулась, – чтоб они вышли на сцену?

– Именно. Они будут красить, убирать, репетировать, а потом выйдут на сцену. И мы всем покажем, что даже самые безнадёжные, даже отморозки, через культуру могут стать людьми. И знаете, что самое главное?

Они ждали.

– Что об этом узнает весь район. А если узнает район – узнает область. А если узнает область, то ни один Рубанов не сможет сказать, что культура никому не нужна и её можно просто вычеркнуть. Потому что мы эту культуру покажем в действии.

Лариса опустилась на стул и даже побледнела.

– Да нас с этим… с этими панками… на смех поднимут.

– Это смотря как подать, как отрепетировать, – возразил я. – Но сначала посмотрят. А потом обсудят. А потом – захотят ещё. И вот тогда мы покажем, что отдел культуры – это не мёртвая контора, а самое живое место в этом городе. Где не прячут деньги по карманам, а делают из любого материала то, что нужно людям.

Я выпрямился и прошёлся по кабинету.

– Так вот, господа хорошие. Или мы сейчас все вместе впишемся за свой отдел, или вас по одному в кабинет дергать будут. И каждый раз будут предлагать – подпишите бумажку, скажите, что Максим Валерьевич заставлял, что деньги через нас шли мимо кассы… И знаете, кто первый подпишет? Самый слабый. Потому что если нет команды – ломают по частям. И кого-то из вас назначат этим слабым звеном.

Я не стал им говорить, что дело-то всё в том, что они сами на всё согласны. Они молчали.

– Ну так что? – я остановился и посмотрел на них по очереди. – Кто со мной?

Карл Игоревич вздохнул, но кивнул первым. Лариса сначала покачала головой, но тоже сделала это осторожное движение вверх-вниз. Вероника сглотнула, нервно поправила волосы, но всё-таки кивнула следом, мелко, будто хотела кого клюнуть подобородком.

– Нам ещё комиссию как-то встречать надо… – пробормотала Вероника.

– Встретим, – я потер руки. – Так встретим, что они запомнят надолго. А пока – готовьте всё. Отчёты, сметы, акты. Каждую бумажку. Всё должно быть в идеале. Они привыкли, что отдел культуры – это бардак и забытые стенды. А мы им покажем, что это система, как швейцарские часики. Порядок на порядок.

Они кивали. Я видел – страх остался. Но в глазах появилось то, что мне было нужно. Азарт. Им тоже надоело жить под этим дамокловым мечом: сократят – не сократят, куда погонят, кто придёт на моё место или на их места. Они ещё боялись, но уже начали думать – а вдруг получится?

– Всё, за работу, – я открыл дверь и вдохнул запах старого дерева, прокуренного коридора и весенней пыли. – И, кстати. Завтра к восьми. Панков встречаем как дорогих гостей. Без издёвок, помогаем ребятам освоиться. Они – наш билет в будущее. И учтите – теперь мы не отдел культуры. Теперь мы боевая бригада по выживанию, а заодно по духовному росту района.

Вероника сглотнула. Лариса обречённо кивнула. Карл тоже выдал обречённый кивок.

А я стоял в кабинете, слушал, как в коридоре скрипят половицы, и понимал – это только начало. Рубанов думал, что культура – это баян на площади. А я знал, что культура – это оружие. И если зарядить его правильно, оно снесёт любого. Даже того, кто уже решил, что эта война закончилась.

Я остался у окна, глядя, как внизу уборщица лениво метёт мусор с крыльца.

Сметать они нас собрались. Ну, посмотрим, кто кого раньше сметёт.

***

Когда я вернулся домой, усталый, но довольный проделанной работой, в прихожей меня уже ждали. Дима сидел на пуфике в прихожей, как будто только что с порога шагнул и даже не успел снять куртку. На его лице застыло выражение задумчивости, но в глазах читалась прицельная заинтересованность.

– Максим, поговорить надо, – сказал он спокойно, без лишних предисловий.

Я вздохнул, прошёл в комнату, бросил пиджак на спинку стула.

– Ну, проходи, раз надо.

Дима поднялся, шагнул следом, но прежде чем войти, обвёл взглядом мою комнату. Так, мимоходом, но цепко. Оценивал, как я устроился.

– Я вчера много думал… – начал он, усаживаясь напротив.

Я не ответил, просто поднял бровь, давая понять, что слушаю.

– Ты же понимаешь, что Рубанов ведёт игру, да?

– Не только понимаю, но и участвую, – я чуть усмехнулся.

– Да, – кивнул Дима, тоже улыбаясь, но с лёгкой натяжкой. – Вопрос в том, кто из нас первым сделает ход, который его поставит в тупик.

– Ты хочешь предложить мне ход?

Он наклонился вперёд, сцепил пальцы в замок.

– Я хочу предложить тебе работать вместе.

Я молчал, разглядывая его. Дима был ко мне приставлен – это я знал. Не просто так он оказался в нашей районной администрации, не просто так держался особняком, не лез в открытую, но и не торопился помогать. Его первоначальная задача была – наблюдать, фиксировать, делать выводы, и в нужный момент встать на моё место, когда меня сольют.

Схема классическая. Меня обвинят во всех грехах – и старых, и новых, покажут культуру как чёрную дыру, а потом выведут Диму на белом коне. Чистенький, без истории, новый прогрессивный руководитель, который начнёт с чистого листа.

Он это знал, я это знал. И он знал, что я это знаю.

– Дим, а ты не торопишься? – я прищурился. – Или тебе казалось, что меня вынесут быстрее?

Он не вздрогнул, но на долю секунды задержал дыхание.

– Рубанов слишком уверен в себе, – наконец, ответил он. – Я просто вижу в тебе шанс разобраться с ним раньше, чем он разберётся с тобой, а потом со мной.

– И если мы разберёмся с ним, ты на моё место не метишь?

Дима даже усмехнулся.

– Ты шутишь?

– Конечно, – я тоже усмехнулся. – Хотя мы оба понимаем, что ты просто ждёшь, когда старый отдел зачистят, и зайдёшь в обновлённый. Чистенький.

Он ничего не ответил сразу, лишь чуть повёл плечом.

– А ты что, решил в благородство сыграть? Думаешь, если сейчас всех спасёшь, они тебе потом спасибо скажут?

– Не в этом дело, – я откинулся на спинку стула. – Просто я должен понимать, кто рядом и на кого можно опереться. Вот ты пока что всё больше похож на человека, который играет сразу на две стороны.

Дима на секунду опустил взгляд, будто взвешивал слова.

– Я хочу убрать Рубанова, – сказал он тихо, но чётко.

Я кивнул. Медленно, давая понять, что услышал и принял.

– О, как… Хорошо.

Он выдохнул с облегчением, будто получил даже больше, чем рассчитывал.

– Значит, работаем?

– Значит, работаем, – повторил я.

Но внутри я понимал – Дима парень мутный. Он мне не союзник. Он просто сейчас здорово боится, что его самого выкинут следом за мной, если что-то пойдёт не так. Но пока его интерес совпадал с моим, а значит – временный союзник мне не помешает.

– Ладно, Дим, всё это хорошо, – я хлопнул ладонью по столу. – Но обед никто не отменял. Где наши девчата?

– Таня к парикмахеру пошла, – ответил он, – а Люда в магазин за продуктами. Скоро должны вернуться.

– Отлично, – я потянулся, размял плечи. – Хоть сегодня поем спокойно.

Дима чуть улыбнулся, но в глазах мелькнуло что-то напряжённое, будто разговор для него ещё не закончился. Он снова наклонился вперёд.

– Слушай, Макс… Ты вообще на Таню виды имеешь?

Я замер на секунду. Вопрос не то чтобы неожиданный, но интересный.

– В каком смысле?

– В прямом. Вы же в одной комнате живёте. Теперь.

Я усмехнулся.

– Тебе-то что? я же не виноват, что у меня два дивана, а к тебе в конуру его не переставить. Не влезет.

– У вас с ней ничего нет, – он пожал плечами, но глаза его внимательно следили за мной.

Таня действительно спала в комнате со мной. Но спала – это не значит спала. Она чётко выстраивала дистанцию, умело играла на заботе и лёгких намёках. Я не брал ее штурмом, она девушка симпатичная, но не мечта жизни. С Димой она тоже играла – по-другому, но играла. А вот ко мне подходила с другим настроем. Её жесты, взгляды, случайные касания – всё это выдавало в ней охотницу, которая пока только выбирает момент. Со мной такое не прокатит, а вот Димка нервничал.

Стоило бы мне чуть надавить – и крепость падёт. Но я не торопился. Таня симпатичная, это да, но я слишком хорошо видел, что она за человек. А впутываться в её игры мне не хотелось.

– Не переживай, Дим, – сказал я спокойно. – Я джентельмен. Пока что…

Как раз в этот момент в замке провернулся ключ, дверь распахнулась, и на пороге появились обе – Таня с новой причёской и хозяйка с пакетами.

– Мужчины, вы уже голодные? – весело поинтересовалась Люда, таща сумки на кухню.

Таня кинула на меня быстрый взгляд, приподняла бровь – мол, как тебе?

Я лениво осмотрел её. Локоны чуть растрёпаны ветром, но причёска ей шла – скулы подчёркивала, глаза заиграли. Она умела подать себя правильно.

– Неплохо, стильно, – оценил я вслух.

– Просто неплохо? – она надменно скрестила руки, но губы тронула улыбка.

– Вполне достойно афиши нашего концерта, – подмигнул я.

– Концерта?! – Таня удивлённо вскинула брови. – Какого ещё концерта?

Люда тоже замерла, явно не догадываясь, о чём это я.

– А вы не знали? – я с лёгкой ухмылкой обвёл их взглядом. – У нас намечается большой концерт. Главный культурный рывок года, так сказать.

– Это когда ты придумал? – Таня сузила глаза.

– Сегодня, не вижу смысла тянуть. Раз уж нас хотят утопить, значит, покажем, что мы ещё плавать умеем.

Они переглянулись, и в этот момент я понял – пока не объясню, во что их втягиваю, дело не сдвинется.

– Давайте так, садитесь все, – я показал на стол. – Объясню с самого начала.

Людмила села первой, аккуратно поставив пакеты на пол, смахнула ладонью невидимую пылинку со скатерти. Таня устроилась напротив, закинув ногу на ногу – типичный жест человека, который внешне демонстрирует расслабленность, но внутри весь в напряжении. Дима прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, и внимательно следил за мной.

– Так вот, – начал я вещать. – Что у нас сейчас есть? Отдел культуры, который Рубанов уже приговорил. Проверка, которая должна официально это подтвердить. И весь этот цирк задуман для одной цели – показать, что всё, что делал отдел, никому не нужно. А значит, можно нас к чертям сократить и бюджет перераспределить.

– Это-то мы уже поняли, – кивнула Люба. – Но причём тут концерт?

– А вот тут самое интересное, – я слегка наклонился вперёд. – Если к приезду проверки у меня будет не просто отчётная папка, а живое доказательство, что культура работает и нужна людям, у них не будет шансов.

– Доказательство? – Таня прищурилась. – И это концерт?

– Не просто концерт, а событие года, – я улыбнулся. – Нам надо за пару недель сделать такое, чтобы пришли все. Чтобы пресса была, чтобы слухи ходили по всему району. Чтобы не было ни одного человека, который бы не знал – отдел культуры работает. Не на бумаге, а на сцене.

– И кто там выступать будет? – Таня скептически изогнула бровь. – У нас, кроме Вероники с баяном, артистов нет.

– Есть, – я сделал паузу. – Панки.

– Чего?! – Люда чуть не выронила чашку, а Таня подавилась.

– Те самые, – подтвердил я. – Они теперь наши помощники на исправительных работах. Мы сделаем из них концертную бригаду. С ними не просто концерт получится, а шоу. Они же музыканты, у них в квартире я видел гитары и прочие барабаны.

– Панки и шоу? – Таня пожала плечами. – Это как?

– Вы только представьте: на сцене бывшие хулиганы, недавно подъезды обсыкали, а теперь исполняют популярные хиты. Реабилитация через культуру. Это такой инфоповод, что его даже в область подхватят.

– И ты думаешь, они согласятся? – Люда всё ещё смотрела на меня с недоверием. – Это же как…

– Они не согласятся, – я усмехнулся. – Они будут вынуждены. Либо работают со мной, либо обратно в суд. Так что вариант у них один.

Людмила вздохнула, но не возразила. Таня задумчиво прикусила губу, но по глазам я видел – идея её зацепила. Любит она такое – скандалы, сенсации, движуху.

– Ладно, – наконец сказала Таня. – А нам-то что делать?

– Согласиться мне помочь. Таня, – я поднял на неё взгляд. – Ты подключаешь все свои связи. Подруги, знакомые, редакторы, районные газеты, местное телевидение – всех. Нам нужна максимальная огласка. Чем больше шума вокруг этого концерта, тем лучше.

Она медленно кивнула, прокручивая в голове список всех, кого можно привлечь.

– Люда, – я повернулся к хозяйке. – Ты у нас отвечаешь за костюмы. Нужно ярко, с выдумкой, но недорого. Что найдёшь в своих сундуках – в дело. Если надо что-то дошить – тоже на тебе.

– Ну, – хозяйка потёрла руки, – костюмы я люблю. Посмотрим, что можно сделать.

– Дима, – я повернулся к нему. – А ты у нас будешь техническим директором. Свет, звук, аппаратура, сцена – всё твоё.

– Я не очень… – начал он.

– Разберёшься, – отрезал я. – Мне сейчас не нужны отговорки, мне нужны руки.

Дима стиснул зубы, но кивнул.

– Так вот, – я обвёл всех взглядом. – Завтра с утра начинаем. В этом доме теперь живёт оперативный штаб культурной революции. Каждый день отчитываемся друг другу – кто что сделал, кого подключил, с кем договорился. Если кому-то что-то непонятно – сразу ко мне. Мы сейчас одна команда. И если мы это провернём, Рубанову будет нечем крыть.

В комнате повисла тишина, только одиноко шуршал под тяжестью продуктов пакет.

– Ну что, поможете – справимся? – спросил я наконец.

– А куда мы денемся, – буркнула Люда.

– Справимся, – кивнула Таня, но в её голосе больше было азарта, чем уверенности.

– Ладно, – Дима выдохнул, – попробуем.

– Вот и отлично, – я хлопнул по столу. – Значит, работаем.

Они разошлись каждый по своим углам – думать, переваривать, привыкать к новой реальности. Я остался на кухне, налил себе чаю и сел за стол. Первый шаг сделан. Теперь главное – не дать никому свернуть назад.

Но сюрпризы на этом не закончились.

Когда Людмила ушла раскладывать продукты, а Дима вышел покурить, Таня вдруг вернулась на кухню. Встала напротив меня, опёрлась ладонями о стол.

– Макс, – её голос был тише обычного. – А что мне будет за такую работу?

Я приподнял бровь.

– В смысле?

Она медленно обошла стол, скользнула пальцами по спинке моего стула. Её грудь чуть задела моё плечо.

– Ну, – прошептала она, – я ведь тоже стараюсь. Может, ты мне… тоже что-нибудь хорошее сделаешь?

Она наклонилась ещё ниже, её губы почти коснулись моего уха. Я почувствовал запах её духов – сладкий, тягучий.

– Таня, – я повернул голову, глядя ей прямо в глаза, – только по делу. Пока у нас война – никаких игр.

Она замерла на секунду, потом улыбнулась, но в этой улыбке было больше хищного, чем кокетливого. Добыча ускользнула, но охота продолжалась.

– Ну, по делу так по делу, – сказала она и медленно провела пальцем по моему плечу. – Но если передумаешь…

Она выпрямилась, бросила на меня ещё один взгляд и вышла, оставив в воздухе лёгкий запах духов и еле ощутимую угрозу.

Я остался один. Допил чай, медленно, никуда не торопясь. Таня играла в свою игру. Дима – в свою. Рубанов – в свою. Но правила этой игры устанавливал всё-таки я. И я передвигаю фигуры.

Глава 9

К восьми утра я был на месте. Настроение – как перед визитом санэпидемстанции: знаешь, что будет весело, но не факт, что тебе это понравится.

Вероника с Ларисой уже сидели за своими столами, ковырялись в бумагах, работали, но при этом то и дело бросали тревожные взгляды на входную дверь. Карл Игоревич в углу методично протирал свои очки, хотя я ни разу не видел, чтобы они у него пачкались. Все ждали. Ждали наших новых «работников».

И вот они пришли.

Дверь в отдел культуры распахнулась с таким треском, будто её открыли ногой. Первым ввалился тот самый – с зелёным ирокезом, в косухе, из-под которой торчала драная футболка с черепушкой и надписью «Fuck the system». Следом – второй, пониже ростом, но с таким же наглым выражением лица, словно всё вокруг его личная вотчина. Волосы торчали у него в разные стороны, губа разбита, на куртке белой краской выведено «Смерть буржуям».

– Ну чё, это, значицца, наш новый офис? – первым делом заявил зелёный, оглядываясь по сторонам. – Скукотища. Надо бы граффити на стену.

– И пепельницу, – поддакнул второй. – А то мне тут уже душно.

Лариса прижала к груди папку, будто это единственное, что защищает её от нашествия варваров. Вероника побледнела, но держалась. Карл сдвинул брови и строго поправил очки, но его авторитет на таких, как эти, не действовал.

Я неспешно поднялся из-за стола.

– Ну, здравствуйте, культурные деятели, – сказал я ровно. – Добро пожаловать в ваш новый дом.

Зелёный ухмыльнулся:

– Да мы уже всё поняли. Тут же болото, а не работа. Чё тут делать-то? Бумаги перекладывать?

– В том числе, – кивнул я. – Но сначала – уборка. Вы же сюда не отдыхать пришли, а отрабатывать. Поэтому на ближайшие три месяца вы – считай, штатные единицы отдела культуры.

– Чё?! – возмутился зеленый. – Да я лучше ещё раз с ментами потусуюсь, чем с вашими тётками.

– Вариантов у вас нет, – я подошёл ближе. – Или вы работаете, или я вам такую характеристику влеплю, что вас не то что в районный клуб, вас в сельскую библиотеку за мильон километров не возьмут.

Они притихли, но по глазам было видно – не потому, что испугались, а просто прикидывали, как бы мне насолить.

– Ладно, пока всё, – сказал я. – Сейчас поедем в ДК, там вам покажут фронт работ. Я отойду, а пока меня не будет, слушайтесь Карла Игоревича. Он тут за старшего. Если кто-то думает, что его можно не слушать – пусть сразу пишет объяснительную. Умеете писать?

– Хрен вам, а не объяснительную, – буркнул зелёный. – Бумагомараки.

– Отлично, – я улыбнулся. – Значит, умеете.

Я взял папку, кивнул Карлу:

– Держи оборону.

И вышел, оставив их друг с другом наедине. Мне нужно было получить транспорт, не хотелось рисковать и везти панков на общественном автобусе или троллейбусе.

Служебный транспорт в нашем районе был предметом торга похлеще нефти. Весь автопарк – две «Нивы», одна «Газель» и «Жигули» цвета высохшего баклажана.

Я вошёл в кабинет завгара, он же завхоз, уже заранее зная, что просто так мне «Жигули» не отдадут. Служебный транспорт у нас был ценностью похлеще валютных запасов страны.

Завхоз, полный мужик лет пятидесяти с хитрым прищуром, сидел за столом, перекладывая бумаги. Увидев меня, даже не улыбнулся – только тяжело вздохнул, будто уже знал, с чем я пришёл.

– Ну, Максим Валерьевич, – протянул он. – По какому поводу?

– По радостному, – я сел напротив. – Машина нужна. В ДК новых сотрудников везти.

Завхоз скривился так, будто я попросил у него последний кусок хлеба.

– Машина, значит? – протянул он. – Ну, ты ж понимаешь…

– Понимаю, – я кивнул. – Безвозмездно у вас ничего не бывает. Что надо?

Он почесал затылок, поморщился.

– Помнишь, я просил афишу для юбилея водоканала нарисовать?

– Нарисуем.

– И чтоб с фотографией начальника, красивой.

– Сделаем.

– И ещё… – завхоз закатил глаза к потолку. – Можешь с ДК договориться, чтобы нам под банкет зал дали?

– А вот это уже лишнее, – отрезал я.

Завхоз качнул головой и усмехнулся.

– Ну тогда, значит, пешком можно дела решить.

Я прищурился, скрестив руки на груди.

– Понятно. Ну ладно, раз в ДК мы не едем, тогда, думаю, можно устроить экскурсию по твоему отделу.

Завхоз нахмурился.

– Это ещё что за экскурсия?

– Ну как, раз панки не едут в ДК, пусть идут к тебе. Будут помогать, осваивать административное хозяйство. Раз в день – экскурсия по кабинетам, знакомство с документацией, а в обед – лекция по истории вашего завхозского дела.

Он побледнел.

– Не вздумай, Максим Валерьевич!

– Тогда давай ключи.

Завхоз помедлил, но, видимо, представив себе толпу панков, оккупировавших его кабинет, нахмурился, полез в ящик и бросил мне ключи.

– Ладно, забирай. Но бензин свой.

Когда я вернулся к отделу культуры, картина была ожидаемо удручающая.

Зелёный сидел на столе Вероники, размахивая ногами. Его дружбан чертил на стене маркером корявую эмблему группы «АНАРХИЯ». Лариса прижалась к окну, Карл сидел за столом бледный, как простыня.

– Всем стоять, не двигаться, – сказал я спокойно с порога. – Руки на стол, рожи в улыбку.

Панки повернулись ко мне.

– Ты чё, начальник, шутишь? – зелёный слез со стола, подошёл ближе.

– Не шучу. Все в машину. Сейчас поедем к месту вашей культурной реабилитации.

– А если не поедем?

– Тогда будете сидеть тут и слушать лекцию Карла Игоревича о методической работе районных клубов. С демонстрацией слайдов. В двух частях. Потом будете мне пересказывать так, чтобы от зубов отлетало.

Карл поперхнулся и наверняка уже думал о том, где брать такую презентацию, но панки не захотели проверять, правда это или нет.

– Ладно, погнали, – буркнул зелёный.

Сотрудники с облегчением выдохнули, когда я вывел банду за дверь. Вероника шёпотом спросила:

– Вы уверены, что они нас не прибьют?

– Если будут сильно шуметь – запишем в вокально-инструментальный ансамбль пенсионерок, – я улыбнулся.

На крыльце отдела культуры собрались все наши силы. Вероника с Ларисой – по углам, прижавшись к стенке, а Карл Игоревич топтался рядом, переминаясь с ноги на ногу. Панки тоже тут как тут. Разноцветные, пахнущие перегаром и чем-то явно не табачным, они уже прикидывающие, как бы подгадить и кто первым запулит окурок в почтовый ящик.

– Значит, так, – я хлопнул в ладони, привлекая всеобщее внимание. – Все вместе едем в ДК. Коллективно и командно.

– Я лучше пешком, – тут же отшатнулась Вероника. – Максим Валерьевич, ну их… Они же… ну вы же видите!

– Я с ней, – Лариса тут же поддержала. – Лучше воздухом подышу, да и лишняя прогулка для здоровья полезна.

Карл Игоревич только вздохнул, но тоже сделал полшага назад.

– Да вы чё, культурки?! – заржал зелёный, щербато ухмыляясь. – Боятся, как дети!

– Правильно, проваливайте! – поддержал его второй. – Мы тут сами себе культурную программу устроим!

– Да не торопитесь, – я махнул рукой. – Поедем все. И не будем ломать комедию.

– А как мы поедем-то? – Лариса недоверчиво оглядела «Жигули». – Нас же больше, чем мест.

– Это вопрос решаемый, – я обошёл машину, хлопнул ладонью по крышке багажника. – Открываем.

Зелёный сузил глаза:

– Ты чё, начальник, мы тебе кто – картошка? В багажник полезем? Не-а.

– Ну, как хотите, – я пожал плечами. – Просто напомню вам одну историю. Слыхали про Мика Джаггера?

– Ну, слыхали, – насторожился зелёный.

Для него, наверняка, удивительно было уже то, что я знаю и не по слогам произношу это имя.

– Так вот, – я сделал таинственное лицо. – Однажды Мик Джаггер ехал в чемодане.

– Зачем? – вскинулся второй панк.

– Да пьяный был в сопли, – я махнул рукой. – Говорят, его так по гостиницам и таскали. А вам, типа, слабо?

– Ты чё, на слабо нас хочешь взять? – зелёный прищурился, но я видел – зацепило.

– Да ни в коем случае, – я сделал честное лицо. – Просто хотел для себя убедиться, что вы нихрена не панки. Так, мимикрия. Ладно, раз вы такие нежные, пусть Карл Игоревич полезет.

Карл аж икнул, закудахтал:

– Куда?

– В багажник, – я кивнул. – Ну раз панки у нас деликатные – что ж, пожилым людям везде почёт. Лезь, Карл Игоревич.

– Так я же… – Карл замахал руками.

Но панки не выдержали.

– Э, ну нахрен! – зелёный уже шагнул к багажнику. – Мы не какие-то там Карлы, и нам не слабо!

– Вот это другое дело, – я открыл крышку, показывая их временный персональный вагон-салон. – Прошу.

Они, матерясь и подначивая друг друга, начали запихиваться внутрь – и втиснулись туда, как в консервную банку.

– Хой! – сказал я, хлопая крышкой.

– А что, правда этот Джаггер в чемодане катался? – с подозрением спросила Вероника.

– Да я откуда знаю, – пожал я плечами. – Будем считать, что это художественное допущение.

– Вот и я так подумала, – пробормотала она, садясь в машину.

Мы с Карлом, Ларисой и Вероникой расселись по местам. Панки из багажника орали что-то невразумительное, больше для порядка, но уже без прежнего боевого задора. Жигули, крякнув подвеской и вздохнув двигателем, тронулись к ДК.

Из открытой форточки несло сыростью и первыми весенними лужами. А я смотрел на дорогу и думал, как из всей этой вакханалии сколотить что-то похожее на команду.

Хоть на один концерт.

«Жигули» с надрывным всхлипом встали у крыльца районного ДК. Двигатель кашлянул напоследок и затих, как умирающий аксакал. Я вылез первым, покрутил шеей и оглядел фасад. Ничего нового – облезлая штукатурка, буквы «Д» и «К» держатся на честном слове.

На крыльце нас уже ждали. Директор ДК, с таким лицом, будто уже видел и пожар, и потоп, и выступление самодеятельного кружка с баяном – причём всё в один день. Рядом две сотрудницы. Одна – старше, лет под пятьдесят, с пергидрольными кудряшками, прижимала к груди блокнот, словно он был бронежилетом. Вторая – молоденькая, лет двадцати пяти, с длинной тёмной косой, прятавшаяся за спину старшей. На лице – смесь тревоги и детского любопытства. Слухи про панков уже явно дошли до них.

Панки выгрузились из «Жигулей», как шайка с разбойничьего тракта. Зелёный первым – руки в стороны, словно хозяин жизни. За ним его дружбан с ленивой ухмылкой.

– Добро пожаловать в очаг культуры, – сказал я, шагнув к директору. – Вот, привёз вам свежие кадры.

Аристархович посмотрел на панков так, будто я вместо людей выгрузил мешки с навозом.

– Это шутка, да? – пергидрольная прищурилась.

– Нет, это жизнь, – я улыбнулся. – Они у нас на обязательных работах. Так что теперь – ваши коллеги. Временные.

– Класс, – пробасил зелёный. – Мы теперь творческая элита.

– Ладно, базар отставить, – я обернулся к ним. – Знакомьтесь с хозяйством. Здесь вам работать, здесь вас кормить будут, здесь вы и выступать будете, если доживёте.

– А если не доживём? – хмыкнул кто-то сзади.

– Тогда к следующему поколению панков перейдёт ваш сценический опыт, – не дрогнув, ответил я.

Я оставил их осматриваться, а сам прошёл с директором в его кабинет. Там – привычная атмосфера запущенного культурного наследия: стол, видавший всех директоров с семидесятых, полка с папками, обтянутыми дерматином, и запах несвежего чая.

– Это что, серьёзно они у вас работать будут? – спросил Аристархович, когда закрыл за нами дверь.

– Ага. И концерт ещё дадут, – кивнул я.

– Господи, – выдохнул он. – Ты понимаешь, что они за сутки половину ДК разнесут?

– А ты понимаешь, что если мы не сделаем громкое событие, ДК закроют вообще? – я сел напротив. – Так что либо панки, либо тишина – и библиотека в этом здании. В лучшем случае.

– Ну ты даёшь… – он вздохнул. – Ладно, а что за концерт?

Я начал объяснять, но разговор оборвался, когда за дверью раздался истошный визг.

– Ой, не надо!

Мы переглянулись с Аристарховичем, и я вылетел в коридор.

Зелёный прижал к стене ту самую девчонку с косой. Руки растопырил, перегородил ей дорогу и что-то шептал, явно не цитаты Чехова. Девочка покраснела и только-только набралась духу сказать «не надо».

– Руки убрал! – рявкнул я так, что задребезжали окна.

Зелёный нехотя отстранился, показал зубы в ухмылке.

– Чё ты орёшь, начальник? Я ж культурно знакомлюсь.

– Пошутил раз, второй раз будет в райотделе, – я подошёл вплотную. – Сразу говорю – ещё одна выходка, и я вас в докладной так распишу, что под амнистию не попадёте. От отца добро есть! Понял?

– Ой, страшно, – панк закатил глаза.

– Будет страшно, – я обвёл их взглядом. – А пока – работать. Пошли в зал, посмотрим, чего ваши руки стоят.

Они нехотя потянулись следом.

Когда я минут через десять снова отвлёкся – на этот раз на обсуждение с директором планов по афишам, – за окном послышался визг тормозов, скрежет и глухой удар.

Я вылетел во двор.

Мои выстраданные «Жигули» красовались передком в стене ДК. За рулём сидел зеленый, по имени я их ещё не различал, но его физиономия с налётом особого восторга запомнилась сразу.

– Порулил? – спросил я.

– Ага, прикольно, – кивнул он.

Я сцепил руки за спиной и велел им выстроиться у стенки.

– Так, слушайте меня внимательно, – я говорил спокойно, но по их глазам видел – спокойствие давит сильнее, чем крик. – Вы тут думаете, что вам дали отработку – и вы на неё плюнули? Думайте дальше. Либо вы сейчас берётесь за ум, либо пойдёте дорабатывать в местах с колючей проволокой и баландой. И там уже не панки будут и не девочки с косичками, а другие ребята, которые тоже любят культурные мероприятия. Особенно с новенькими.

Повисла пауза.

– А если хотите не просто отбывать, а хоть раз в жизни показать себя – я вам дам шанс. Настоящий концерт. Сцена. Микрофоны. Зрители. Если заслужите.

Они переглянулись, не веря.

– «Король и Шут» хотите сыграть перед всеми? Или «Сектор газа»? Запросто. Но только если докажете, что вы не просто шавки с подворотни.