Текст книги "Начальник Культуры (СИ)"

Автор книги: Рафаэль Дамиров

Соавторы: Валерий Гуров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

«Собрание жильцов по вопросу задолженности по электроэнергии состоится 7 марта в 19:00. Явка обязательна. Управдом».

– Опять воюешь? – спросил я.

– А как иначе? – Семёныч распрямился. – Тут без меня всё рухнет. Только тебя я почему-то на собраниях не вижу!

– Приду, как только первая свободная минутка появится, – пообещал я.

– Все вы так говорите, что придете! – Семёныч раздосадована всплеснул руками. – А как до дела доходит, так жильцам на собрании плевать с высокой колокольни. – Должников много? – я покосился на объявление.

– Вагон и кривенькая тележка, каждый третий, почитай! Мне в жэке уже грозят отключениями! Вот полюбуйся!

И управдом вручил мне список с номерами квартир и суммы долга. Я пробежался по нему взглядом.

– А панки наши тоже за свет не платили?

– Спрашиваешь! Они в должниках с прошлого лета.

– Отлично… – прошептал я, идея возмездия сразу родилась в моей голове.

– Чего ж тут отличного, Максим?

– Просто голову пришел отличный способ по их перевоспитанию.

– Это как? – Семёныч прищурился. – Страусы свои на маковке сбреют?

– Вызовем ЖЭК. За неуплату им должны отключить свет официально. А как они начнут бузить, так я вмешаюсь, ну и подключу органы… внутренние…

– Да с них, как с гуся вода! Ну посидят они пару дней в обезьяннике, там потом еще больше бузить начнут – проходили, – отмахнулся Семёныч.

– Не-не. Нам надо, чтобы их не просто посидели, а на исправительные работы пошли.

Я объяснил, что сегодня же подам заявку от администрации в милицию, что мне нужны архаровцы для общественных работ на благоустройство города. Пускай суетятся, жульманов подбирают, а если нет народа – пускай новых закрывают.

– Ты их в ИВС хочешь оформить? – тёр картофельный нос дедок.

– Как получится, в идеале – да. Делаем, Семеныч? Ты бил фашистов?

– Бить не бил, малой я тогда еще был, но снаряды подвозил. На кобылке с поводой…

– Вот и мне подвози. Фашист ведь он в любом обличье может прятаться. Кто против народа – тот считай и фашист.

– Хороша сказал, Максимка, – воодушевленно крякнул дед. – Я с тобой!

Я пожал управдому руку и пошел в администрацию, крайне довольный внезапно возникшие идеей по операции возмездия.

Панки ещё не знали, что их ждёт. Но мне это нравилось – когда противник ещё спит, а ты уже роешь ему могилу. По пути на работу я зашёл в продуктовый магазин и купил шоколадку, облизанный тоннами рекламы Альпен Голд, обещал содержать, как минимум, литров десять молока. Никогда не понимал таких реклам «…в нём так много молока…». Если я захочу молоко, то я и куплю бутылку молока, а не шоколадку.

Как говорят в народе, реклама – это искусство превращать неполную правду в полную ложь.

В администрации я появился без опоздания. Как только я вошёл в кабинет, вязальщица спрятала клубок, маникюрщица спрятала пилку, а любительница сериалов даже глаза отвела. Молодцы, девочки. Значит, сигнал дошёл и был воспринят правильно.

Зашитоботиночный сидел на своём месте, но голову не поднимал и даже демонстративно не поздоровался.

– Добрый день, коллеги, – сказал я с порога. – Напоминаю – все отчёты за прошлый год ко мне на стол до обеда.

Они закивали. Кстати, от работы никто не отлынивал – на столах сотрудников моего отдела лежали высокие стопки папок. Видимо выволокли из шкафов.

Отдел кадров находился в дальнем конце коридора, за дверью с облупленной табличкой«КАДРЫ». Я зашёл внутрь, оглядываясь, приметил на стене календарь за 2003 год с козлом и подписью «Новый год – новые достижения!». Видимо, новых достижений с тех пор не случилось, хотя уже идёт-гудёт 2005-й вовсю.

За столом сидела наша кадровичка. Лет тридцать пять, волосы в пучке, губы накрашены мазками, с запасом на неделю, взгляд усталый, но цепкий. Она заполняла какие-то бланки, нервно постукивая алым ногтем по бумаге.

Я постучал в дверной косяк.

– Ой, только не говорите, что вам опять нужен обходной лист! – сразу выпалила она, не поднимая головы.

– А если скажу, что нет?

Она вздохнула, наконец подняла глаза и улыбнулась.

– Ну тогда садитесь. Хотя лучше сразу говорите, что вам надо, чтобы я сразу сказала «некогда».

Я приметил у окна стул, взял его и сел напротив кадровички.

– Нужно оформить запрос на начальника милиции, нам нужны люди на общественные работы.

Она приподняла брови, явно не ожидая такой просьбы.

– Ну это только с разрешения Натана Леонидовича, за его визой…

– Само собой, ты сделай документ, я подпишу у него. Вот, – я положил перед ней список. – Валюша, мне не все нужны, а вот эти товарищи.

Она взяла бумагу, пробежалась глазами.

– Ага, то есть вы хотите, чтобы этих граждан к вам в отдел направили на отработку?

– Всё правильно.

– Решение суда по обязательным работам уже имеется?

– Да это мелочи… Суда еще не было, – пояснил я, а о том, что и жулики еще даже не привлечены ни к какой ответственности, я промолчал. – Но как будет – сразу ко мне этих красавчиков. Лады?

– Вы хоть понимаете, какая это морока? – предсказуемо начала возмущаться кадровичка.

Я молча достал из кармана шоколадку и положил перед ней. Она моргнула, будто застеснялась, но румянец вспыхнул на её щеках вовсе не от стеснения.

– Вы серьёзно, Максим Валерьевич?

– Абсолютно, – я кивнул. – И в кино сходим. Но потом…

Она молча посмотрела на шоколадку, потом на меня.

– Максим Валерьевич, вы точно из прошлого века. Кто же сейчас даму в кино зовет. В ресторан, не меньше.

– Из прошлого? Можно и так сказать.

Она вздохнула, но снова улыбнулась.

– Ладно, сдаюсь. Это самый безобидный подкуп, который мне предлагали за всю карьеру.

– То есть можно?

– Можно, – она стала щелкать мышкой, открывая документ на компьютере.

– Спасибо, Валюша.

– Да идите уже, пока я не передумала, – пробормотала она, но с той же улыбкой.

Ну а теперь впереди предстояла главное событие сегодняшнего дня – поход в ДК. Павла Аристарховича я застал за тем, что он метался по коридору с ящиком, забитым доверху документацией. Я подходить не стал, решил понаблюдать со стороны.

Директор пошел к старой «таблетке», открыл задние дверцы и сунул туда ящик с документами. Выдохнул гулко и пошёл обратно в кабинет. Я огляделся, подошел к машине и заглянул в ящик. Интересно бабки пляшут, внутри лежали какие-то документы, в том числе концертная отчётность за последние несколько лет. Что делал Павел Аристархович – понятно, решил почистить архивы, и делал он это явно по отмашке сверху. Вот жук! План действий пришел в голову мгновенно…

Глава 6

Дверцы «таблетки» закрываются не на замок, а на проволоку. Чудо инженерной мысли. Нужно завладеть документацией, пока ее не уничтожили. Я, конечно, мог забрать ее на правах начальника, но тогда Рубанов будет в курсе, и предпринимает ответный шаг. Хотелось сделать все по тихому, чтобы самому опередить его на шаг.

Пока Павел Аристархович ушел в архив, я залез в кузов УАЗика и притаился под каким-то пледом. Ждать пришлось недолго, скоро директор вернулся и причитая, поставил ещё один ящик в машину.

– Чуть что Паша помоги, Паша выручай, а то что у паши проблем по горло никого не волнует! – с этими словами он захлопнул двери и перевязал проволокой.

Я притаившись лежал в темноте среди папок, нюхая бумагу и машинное масло. Когда машина тронулась, я откинул плед, ослабил проволоку и дождавшись первого светофора, открыл дверцы УАЗика. Следом вытащил документы.

Светофор загорелся зелёным и уазик двинулся, а я, оставшись незамеченным, перетаскал ящики на обочину.

Дальше оставалось делать техники. Я поймал попутку, договорился чтобы он вместе с ящиками подкинул меня до администрации.

Зашел через черный вход с табличкой «Посторонним вход воспрещён». На руку сыграло то, что настало время обеденного перерыва. Я отнёс отчётность к себе в кабинет и спрятал под столом, провернув дело незамеченным. .

Рубанов наверняка думал, что сумел меня обставить. Но смеётся тот, кто смеётся последним. Однако, через пару минут после окончания перерыва, телефон на моем столе зазвенел.

– Максим Валерьевич, вас начальник вызывает! – сообщила секретарша.

Рубанов сидел за столом, расстёгнутый, красный, сжимал в руке стакан воды, будто в нём вся надежда на будущее.

– Максим Валерьевич, – крякнул он с натянутой фальшивой улыбкой и приподнялся из-за стола, чтобы предложить мне рукопожатие. – Как твое ничего?

Я не шевельнулся, так и остался стоять у двери.

– Мое ничего цветёт и благоухает. Зачем вызывали?

– Понимаете, тут такие дела… – начал глава администрации издалека.

– Натан Леонидович, – я подошёл ближе, – не надо. Если хотите что-то сказать, говорите сразу.

Он крякнул, поправляя галстук, но голос попытался поставить в начальственные нотки:

– Нам из области прислали нового кандидата на место начальника культуры. Тут уж я ничего не могу поделать. Его сверху спустили. Извините, но ваша карьера в этой должности оказалась недолгой. На днях я освобожу вас от исполнения обязанностей. Вы ведь итак не на постоянке, временно исполняли. так что не обессудьте.

– Уж не про Пирожкова Дмитрия речь идет? – догадался я.

– А вы что, уже в курсе? Ну да, Дмитрий Палыч. Свой человек. Порядочный и коллектив его на старом месте работы уважал. Честно вам скажу, вы же тут как кость в горле. И знаете, Максим Валерьевич, если бы только я так думал….

Я медленно выдохнул.

– Хотите выгнать? Хм… Не советую.

– Я? Выгнать? Да мне жаль вас, Максим Валерьевич. Вы парень молодой, горячий. Просто не вписались. Это же не ваша вина, просто не ваше место. Такое тоже бывает. Уйдете без скандала, по-хорошему.

Шеф явно осмелел после нашей последней встречи. Видимо думал, что хвосты подчистил и не знал, что документация у меня под столом хранится, а не уехала на уазике на свалку гореть.

Я подошёл вплотную к столу начальника.

– То есть вы меня не услышали, Натан Леонидович? – спросил я, намекая на концертные сметы.

Рубанове ещё не обязательно знать, что я в курсе зачистки. Пусть не понимает, зато потом как поймёт, но всему свое время.

– Я вам не стал говорить в прошлый раз, что все ваши сведения о махинациях и бумагах отчетности – бредни! Ну а прав я или нет – разберётся комиссия, когда приедет, – добавил он с легкой непринуждённостью как будто между прочим. – Вот вам две недели как раз на то, чтобы ответить на все интересующие их вопросы. Коль вы сами не хотите уходить, держите ответ перед комиссией.

– Комиссия? – переспросил я.

– Угу, проверка с области по работе вашего отдела. Уже в пути, – он улыбнулся своей прокуренной, липкой улыбкой. – Вот, Максим Валерьевич. Не хотели по-хорошему, ну значит… сами виноваты.

– Ну пусть приезжают. Встретим хлебом и солью, – заверил я. – Только я в должности недавно, что с того, что найдут нарушения?

– Ну знаете, как руководитель вы обязаны все исправить незамедлительно. А вы не сможете, не успеете. Думаю, комиссия признает вас некомпетентным.

– Что ж… посмотрим. Я даже помогу комиссии вникнуть в суть, – я повернулся к двери. – Пусть проверяют.

За дверью я услышал, как Рубанов с шумом выдохнул, словно мешок с картошкой уронил. Он думал, что всё решил. А вот не угадал, я только начал действо.

В коридоре вязальщица с маникюрщицей делали вид, что обсуждают цены на картошку. Я их видел насквозь и одарил фальшивой улыбкой.

– Дамы, – сказал я, проходя мимо, – за работу.

Они вздрогнули и исчезли.

В кабинете зашитоботиночный, которого звали сидел, уткнувшись в бумаги. Вид у него был смирный, но внутри уже наверняка придумывал новый способ поставить мне подножку. Что-то мне подсказывало, что он наверняка знал – работать мне осталось немного.

– Все документы за прошлый год – ко мне на стол через час, – напомнил я.

Он кивнул, даже не пытаясь спорить. Я сел за свой стол и начал разбираться с концертными отчетностями, которые добыл при попытке их уничтожить.

Цифры в отчётах по концертам не то что не сходились – они плясали, как пьяная теща на сельской свадьбе. Где-то гонорары липовые, где-то расходы на аппаратуру задним числом, где-то в отчётах значились концерты, которых вообще не было. Я делал пометки на полях, красной ручкой, как в старой бухгалтерской тетради, и всё больше понимал – здесь не просто воруют, здесь воруют со вкусом.

Суммы не заоблачные – тут не Москва, не область, тут всё скромно, по-деревенски. Пару тысяч на аппаратуру, ещё тысячу на транспортные расходы, десятку на «организацию гастролей» – всё по чуть-чуть, но в карманах оседает.

Я откинулся на спинку скрипучего кресла, посмотрел на потолок. Ну, теперь понятно, откуда у нашего Рубанова чёрный внедорожник, который он каждое утро ставит у бокового входа, чтобы народ не видел. И понятно, почему он меня так активно пытается слить. Я же не просто ему мешаю, я ему прямо по кормушке топчу. Он думал взять юнца из соседнего отдела и поставить рулить культурой, чтобы потом на него все списать. Но не вышло. Юнец показал зубы, потому что вовсе не юнец, а теперь его надо слить. Но сливалка еще не выросла.

Мобильник на столе пиликнул коротким сигналом – старый добрый Nokia 3310, который я нашёл в ящике стола. В телефоне был всего один номер – «Семёныч». Я ещё вчера забил его, предчувствуя, что дед мне пригодится.

– Максим? – голос у Семёныча звучал, как старая шлифмашинка – чуть хрипит, но работает. – Всё готово. Через час семнадцать минут придут из жэка обрубать им свет! Доклад окончен.

Управдом отключился, звонил он со стационарного. Я бросил телефон на стол и посмотрел напоследок на растущую стопку папок. Отсюда тянулась ниточка не только к липовым концертам. Тут была целая схема – подставные подрядчики, левые сметы, фальшивые акты приёмки. И каждую такую бумажку подписывал один и тот же человек – Рубанов. Тут не только документация по культуре, тут по все сферы приплетены.

Я ещё раз медленно провёл пальцем по последнему акту, где значилось: «Концерт артиста в рамках программы «Культура в каждый дом». Гонорар – 120 тысяч рублей».

И рядом липкое фото нашего «Кая Метова», который приехал за три тысячи и обед.

– Ну, Рубанов, – сказал я вслух. – Ты мне ещё песни попоёшь.

А пока самое время разобраться с панками. Я прихватил с собой часть документов из ящика, чтобы разобраться уже дома.

***

ЖЭК находился в паре кварталах и представлял собой памятник эпохе, когда СССР уже не было, а совок ещё держал за горло. Массивная железная дверь, облезшая до металла. Рядом на клумбе, где кто-то пытался сажать цветы, оказалась припаркована «Нива» цвета мокрого песка, с потёками боках. На крыше приваренный багажник, а на нём кусок старой чугунной батареи.

Семёныч курил у входа, прикрывая папиросу ладонью, как под миномётным огнём. Увидел меня, кивнул – мол, заходи.

– Где электрик? – спросил я сразу.

Семёныч вздохнул, затоптал бычок в талом снегу.

– Там он… в кондиции, – голосом похоронного бюро сообщил он. – Сам увидишь.

В дверях ЖЭК встречал нас расстеленной половой тряпкой на пороге, которая уже видела развал Союза и переход на расчёт в условных единицах. В коридоре ютилась гора ржавых труб и батарей, сложенная как в музее. Кабинка с диспетчером закрыта, на нём кто-то прилепил жвачкой старую визитку: «Кредит за час. Без залога».

Семёныч повёл меня в подсобку.

– Полюбуйся на героя, – сказал он с такой интонацией, будто представлял меня гостям на свадьбе.

В углу валялся электрик – пузатый, с красной рожей. Футболка с логотипом «Славинвестбанк», на пузе пятно то ли от борща, то ли от масла. На газете перед ним гранёный стакан с мутным пойлом, рядом смятая пачка “Примы”.

– Это ваш специалист прилег? – уточнил я.

– Самый лучший, – с тяжёлым сарказмом подтвердил Семёныч.

Я пару раз хлопнул электрика по щекам – ноль реакции. Набрал воды из чайника и выплеснул в лицо.

Электрик вздрогнул, захрипел, приоткрыл один глаз, потом второй.

– Чё за нах?.. – просипел он, обиженно на меня вылупившись.

– Поднимайся, Штирлиц. Тебе на Капустную 17 пора. Свет отрубить нерадивым жильцам. Панкам. Помнишь таких? – я держал его за шкирку, чтобы туша не сползла вниз по стулу.

– Не, я к ним не пойду! Они ж меня в прошлый раз чуть на барабан не натянули! – запротестовал электрик.

– Спокойно, – голос я сделал мягким, почти дружеским. – Теперь ты не один. Семёныч и я с тобой. Мы тебя в обиду не дадим.

– Это точно, – добавил Семёныч, сдвигая брови. – Если что, их самих на барабан натянем. Я на фронте и не таких ломал.

Электрик шмыгнул носом, огляделся, принялся тереть себе виски.

– Ладно… только быстро… голова трещит, – пробурчал он.

Я уже выходил, когда вспомнил про документы – оставил их на столе в коридоре, пока приводил электрика в чувства. Вернулся за ними и увидел, как Семёныч стоит к столу спиной, а уголок одной из папок торчит у него из-за локтя.

– Потерял что-то? – спросил я спокойно, но в голосе уже звякнул металл.

Семёныч не обернулся сразу, сделал вид, что не услышал. Потом медленно повернулся.

– Да вот… думал, это наши, по ЖКХ… – он спрятал руки за спину. – А это твои что ли?

Я молча взял папку, не говоря ни слова. Перебрал документы взглядом – всё вроде на месте, но что-то внутри екнуло.

– Пошли, пока наш электрик в себя верит, – сказал я, сунув папку под мышку.

– Пошли, – буркнул Семёныч, но в глазах его мелькнуло что-то… слишком живое.

Электрика застали умывающимся снегом.

– Бр-р-р! – приговаривал он, втирая снег в раскрасневшееся лицо.

Идти решили по дворам и минут через десять уже были возле нашего дома. Панковская квартира светилась как радиационная точка – в мерцании гирлянд. Электрик шёл, как на расстрел, зябко кутаясь в свою спецовку.

– Если дёрнутся, я сам разберусь первым – предупредил я.

Семёныч молча кивнул. Мы зашли в подъезд под зевки электрика, поднялись на второй этаж и остановились напротив входной двери притона. Я постучал в дверь так, что где-то на первом этаже задребезжала люстра.

– А ну, открыли! Плановая проверка!

За дверью послышались шорохи и глухое:

– Да пошли вы…

– Открывайте по-хорошему, или откроем по-плохому, – пообещал я.

За дверью соображали, что делать дальше. Но когда я решил переходить на плохой сценарий развития событий и попытаться выбить дверь плечом, щёлкнул замок.

Дверь приоткрылась на пару сантиметров, оттуда выглянул один из панков – с красным ирокезом, подбитым глазом и губой, залепленной пластырем. Видок как после бегства из вытрезвителя.

– Чё надо?

– Свет вам отключать пришли. Долги по квартплате, – строго сказал я.

Панк прищурился, оценил нас троих. Меня, Семёныча и бледного электрика.

– Так вы же…

– Вот именно, – кивнул я. – Поэтому либо по-хорошему, либо по-плохому.

Панк насмешливо фыркнул, уж не знаю, что в моих словах его развеселило.

– По-плохому, так по-плохому, – и он попытался закрыть дверь.

Я поставил ногу в проём.

– Считай, что уже по-плохому, – я спокойно посмотрел ему в глаза.

Не знаю какой бы поворот получили дальнейшие события, потому что нас скулах красного заходили желваки. Но в этот момент в дверном проеме появился ещё один парк с зелёным ирокезом.

– Э, хорош! Какое нахрен отключение, вы угораете? Мы уже всё оплатили, – Оплатили? – я достал из кармана сложенную бумажку. – А по базе у вас долг не закрыт. Так что либо покажете квитанции, либо – всё по закону.

Он ухмыльнулся ещё шире, достал из кармана смятый чек, потряс им перед лицом.

– Вот, смотри! Всё чисто! Облом?

Я взял чек, мельком глянул – действительно, платежка сегодняшняя, сумма с точностью до копейки. Я не подал виду, что удивлён. Хотя, конечно, странно, панк если он с убеждениями, в жизни за квартиру не будет платить.

– Молодцы. Значит, с оплатой разобрались. А теперь по поводу заявлений, – я достал вторую бумагу. – Тут на вас пять жалоб за месяц. Шум, оскорбления соседей, угрозы. За это платёжек нет.

Зелёный скривился.

– Так мы же, типа, просто музыку слушали!

– Музыку? – я прищурился. – А то, что у бабки с пятого давление под двести от вашего «Короля и Шута» – это тоже музыка?

Он зыркнул на меня, шагнул вперёд, грудь в грудь.

– А ты вообще кто такой, а? Участковый что ли? Как базаришь, фуфел?!

Я чуть улыбнулся, положил руку на плечо панка и увеличил дистанцию.

– Хуже. Я ваш сосед.

– Сосед, значит? – зеленый ирокез махнул рукой, будто отгонял комара. – Да иди ты…

Я ударил первым.

Локтем в солнечное сплетение, коротко, без замаха. Он сложился пополам, выдохнул «ух» и осел на порог. Из-за его спины выскочил синий – тот, что вечно в футболке с Че Геварой. В руках кастет, пальцы сжимают его настолько сильно, что побелели костяшки.

– Ну-ка, иди сюда, сука! – зарычал он.

Я шагнул вперёд, сбил ему руку вниз и резко впечатал лбом в переносицу. Хрустнуло, как сухарик. Синий сел прямо на грязный коврик, зажимая нос, из которого текло что-то подозрительно тёмное.

Семёныч даже не вмешивался – стоял в дверях, как на блокпосту, на случай, если кто-то ещё захочет геройствовать. Электрик успел струхнуть и сделал пару шагов назад, если ситуация будет развиваться не в нашу пользу.

– Всё, цирк закончен, – я поправил рукав. – А теперь – либо вы сами идёте в отделение, либо вас туда понесут.

Зелёный со стоном поднялся на локти.

– Ты чё, охренел? У меня батя в милиции работает! Тебе борода!

– Вот и замечательно, – я достал телефон. – Сейчас батя узнает, какой у него талантливый сын.

– Да тебя самого закопают! – сипнул синий, пытаясь встать.

– Возможно, – я набрал номер участкового. – Только не сегодня.

Через двадцать минут участковый уже был на месте. Лицо у него было как у человека, которого выдернули из тёплой постели ради чьих-то разборок.

– Кто вызывал? – недовольно буркнул он. – И чего опять произошло?

– Вот, – я указал на панков. – Должники, нарушители тишины, угрозы соседям,

– Сейчас не ночь, поэтому заявления принимать не буду, а вот ложный вызов – оформлю запросто!

Вон разговоры начались, его ни чуточку не смущало, что нас трое и все мы можем дать свидетельские показания.

– Вряд ли ложный, у нас еще нападение на должностное лицо при исполнении, – сказал я.

– Кто должностное лицо? – не особо заинтересовано спросил участковый.

– Вот, электрик! Пришел отключать у этих товарищи электричество.

– Постановление имеется? – уточнил мент, уже заранее скривившись, будто заранее готовился сказать «разбирайтесь сами».

– Пожалуйста! – я достал сложенную вдвое бумагу и развернул перед его носом.

– Да ты этой бумажкой жопу можешь подтереть, мы заплатили! – взвизгнул красный и даже сделал шаг вперёд, махая руками.

Зелёный в это время уже прижимал к уху телефон, а по глазам было видно – дозвонился.

– Да, пап… ага, пап… щас я ему трубку дам, – с ехидцей сказал он и протянул трубку участковому. – На, поговори. Тебе тут кое-что объяснят.

Участковый взял трубку, прижал к уху, брови сразу поползли вверх.

– Слушаю… так… понял, – кивнул он несколько раз. – Да, товарищ полковник… – голос сразу стал мягче. – Нет, конечно… разберёмся на месте… конечно…

Я молча ждал. Семёныч тоже молчал, только уголком рта усмехнулся, когда участковый отключился.

– Ну что? – я не спешил. – Намекают, что мы тут зря?

Участковый почесал шею, раздумывая над ответом.

– Ну, сами понимаете… ситуация сложная… там… ну вы же в курсе, кто…

– А мне плевать, кто там. – Я сказал это ровно, чуть тише, чем обычно, но каждое слово упало как пресс на бетон. – Ты сейчас где находишься, товарищ лейтенант?

– Ну как где… по вызову приехал… – начал мямлить участковый.

– На службе, – спокойно поправил я. – Ты при исполнении. Значит, обязан реагировать на правонарушение. Я правильно понимаю? Вот систематические нарушители общественного порядка. Вот управдом, может подтвердить. Если надо, я пробегусь по квартирам и соберу коллективную жалобу. Но это твоя работа, думаю, что одного заявления от меня будет достаточно, а свидетелей ты полный подъезд найдешь, опросишь, они все подтвердят.

– Ну… да.

– Да я… – участковый засуетился. – Мы же можем по-хорошему, ну зачем вы так сразу…

– А я не сразу. Я тебе шанс дал. Ты его профукал. Сколько звонков на них поступало? Почти каждый день участкового вызывали. А толку ноль.

– Так я…

– Или сейчас выполняешь свои обязанности, или я собираю коллективную жалобу, но уже не только на них, но и на тебя, как на должностное лицо, на твое бездействие. И иду в прокуратуру. Ну так как, товарищ лейтенант? Работать будем?

Участковый вспотел, глаза забегали.

– Будем работать, – выдавил он.

– Тогда не тяни резину. Задерживай, оформляй и вези в отдел, собирай свидетельскую базу, поквартирный обход и все такое, – я кивнул на панков. – И помни: это не я тебя заставляю. Это закон тебя обязывает.

Участковый бледный как моль, достал блокнот, что-то написал там. Панки заметно сникли, но для порядка ещё пару раз пробормотали что-то про «папа разберётся». Я молча смотрел, как их выводят, а Семёныч хмыкнул мне на ухо:

– Красиво вжал.

– Я не вжал, – ответил я. – Я просто напомнил, что в милиции не работают, а служат.

Участковый погрузил задержанных в свой жигуленок, но они даже там умудрились вести себя вызывающе.

– Мы ещё посмотрим, кто кого! – крикнул зелёный и показал мне средний палец.

– Посмотрим, – я подошёл ближе. – Это вы ещё ко мне на исправительные работы не попали.

– На какие нахрен работы?! – возмутился синий.

– На общественно-полезные, – я чуть улыбнулся. – Уборка, покраска, помощь клубу и лично мне. Суд будет гуманным, я лично прослежу. И учтите – каждый день под моим присмотром.

Перегорю с судьей, попрошу за хулиганку административный арест им заменить исправительными работами. Есть же такая мера наказания в административном законодательстве.

Жигуленок уехал, а Семеныч повернулся ко мне.

– Ну, Максим, ты им, конечно, счастливое будущее организовал, – хмыкнул он.

– Организовал, – подтвердил я. – И себе тоже.

Мы попрощались я вернулся в квартиру. Ключ провернулся в замке с характерным хрустом, и сразу из-за двери потянуло жареной картошкой вперемешку с запахом жареного лука. Люда колдовала на кухне – слышно было, как она передвигает кастрюли и насвистывает что-то из «Пропаганды».

Я только куртку снял, как из комнаты вышла Таня, вытирая руки полотенцем. Она тоже на кухне поколдовала – от её тарелок тянуло жареным мясом.

– О, начальник культуры пришёл, – Люда выглянула из кухни, улыбнулась. – Ужинать будешь?

– Конечно будет, – Таня чуть поджала губы, но улыбку удержала. – Я как раз на стол накрыла.

– Да я тоже, – не осталась в долгу Люда. – Грех с пустым животом мужика после рабочего дня оставлять.

Обе смотрели на меня так, будто я был главной наградой в лотерее «Русское лото». Я знал этот взгляд и знал, что отвертеться не получится.

– А давайте так, – я снял рубашку, накинул чистую футболку. – Сначала пробую твоё, – кивнул я Тане. – Потом твоё, – улыбнулся Люде. – Чтобы никому обидно не было.

– Ну-ну, – хмыкнула Таня. – Комиссия по дегустации.

– Начальник в своём стиле, – Люда подмигнула, но в её голосе уже сквозил соревновательный азарт. вероятно, я должен был сделать какие-то выводы и дать оценку блюдам.

Я сел за стол, расположился поудобнее. С одной стороны тарелка с румяными отбивными, с другой – кастрюля с ароматной картошкой и котлетами.

– Ну что, – я взял вилку, ловя на себе взгляды женщин. – Сейчас все попробую!