Текст книги "Год черной змеи (СИ)"
Автор книги: Радик Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Внимание публики к "кривлянию" на подмостках удивило и покоробило Василия. Внезапно возникающие взрывы смеха понимавших скрытые намеки зрителей и вовсе злили, заставляя чувствовать собственную ущербность.
На столике стояла уже крепко початая бутылка коньяка и тарелка с бутербродами. Над этим скромным натюрмортом плавала злющая, раскрасневшаяся физиономия. Да, да, Василий был не в духе. Все его задумки, которыми он столь откровенно хвастался, улетели псу под хвост. Тут все одно к одному. Бабушка не переехала в городскую квартиру, а решила задержаться на недельку. Неожиданно появившаяся на капустнике сестрица ходила вслед за ним как шпион. Все высматривала да вынюхивала. Потом непременно доложит батюшке обо всем что видела. Не надо было с ней ссориться. Радовало только, что обидевшаяся на отсутствие внимания Юлька отстала и затерялась в толпе.
Празднество шло своим чередом. Объявили антракт. Оркестр заиграл популярные заграничные мелодии.. Оставалось одно – напиться и пережить удар судьбы в другом месте, желательно под наркозом и в приятном обществе. Только как уберечься от лишних глаз. Словом, куда ни кинь. Всюду клин. Единственный выход свалить под благовидным предлогом. Потом вызвонить верных собутыльников и в ресторан. Жаль, денег осталось мало. Вот закончится капустник, сразу и надо линять перед танцами. Однако настоящая, а не выдуманная неприятность состояла в том, что Василий еще сам не осознавал, что еще чуть-чуть, и алкоголь окончательно возьмет верх над его разумом. Для этого уже даже не требовалось пить. От полного отключения сознания Василия отделяло только время.
Привыкший к вседозволенности человек, особенно остро переживает неудачу. В эти минуты от него стоит держаться подальше. Стоит ему встретить подчиненного как он начинает чудить и демонстрировать удаль, чтобы восстановиться в собственных глазах. В эти минуты он до жути опасен для любого нижестоящего в социальной иерархии.. Жаль, что такого поблизости не наблюдалось. И тут, о чудо! Увидев Максима, Василий небрежным движением пальца поманил его к себе. Появилась возможность сорвать злость, раздражение. Это ж какое счастье потоптаться на безответном подчиненном и почувствовать собственную значимость. Таким шансом следовало воспользоваться в полной мере.
– Голубчик, ты машину отремонтировал?
– Пришлось побегать, но все путем. Сам справился – Не почуявший подвоха Максим вновь напялил верную маску автомеханика. – Катушка под замену.
– Чек давай и сдачу.
На душе Василия вдруг зацвели розы, до того его порадовала вытянувшаяся физиономия Максима. Пожалуй, вечер еще можно было спасти.
– А если оправдательного документа на потраченную сумму нет, значит, она автоматически становится задолженностью.
Как же бывает приятно, глядя в глаза ошарашенному столь вопиющей несправедливостью человеку произносить подобные вещи. Настроение Василия пошло в гору.
– Ладно, давай сколько осталось. Что с тобой дальше делать, я еще подумаю. Машину оставишь в гараже. Придется по твоей вине еще и на такси потратиться.
Василий совершенно не заботился о логике и последовательности обвинений. Пьяное эго наслаждалось собственной значимостью.
Произнеся последнюю фразу, Василий словно забыл о существовании Родина и демонстративно повернулся к нему спиной. В такой обстановке отдать документы не представлялось возможным.
"Какая же ты скотина",– мысленно воскликнул Родин. Стоило шефу отвернуться, как на его лице расцвела не предвещающая ничего хорошего улыбка. Что же придумать? А что если. Рост у нас почти одинаковый. Телосложение похожее. В голове Родина возник весьма дерзкий план. Он раскрыл удостоверение и уставился на фотографию. Небольшой черно-белый снимок совершенно не соответствовал облику живого Василия. Единственная деталь, которая была видна совершенно отчетливо это усики. Можно их наклеить, и катайся, сколько влезет, не опасаясь инспекторов.
Максим, купавшийся в розовых мечтах, не спеша двигался к выходу. И надо же такому случиться, что стоило Максиму выйти из буфета, как он оказался нос к носу с Ольгой.
Чтобы избежать столкновения, Родину пришлось даже резко податься назад.
Оленька полными недоумения глазами рассматривала Родина. В первый момент она была растеряна, а затем в голос едко засмеялась.
– Как ты тут оказался, Максимка. Неужели приехал за Васькой-какаськой.
Внезапно на Родина накатило чувство неловкости, будто он планировал нечто совершенно гнусное. По крайне мере не предназначенное даже для самых мерзких Олиных родственников.
– Да ты понимаешь.
Тут Максим не выдержал и вылил на голову не ожидавшей такой откровенности Оленьки все, что планировал сделать, добыв удостоверение Василия Николаевича. Понимаешь: "Рост у нас почти одинаковый. Телосложение похожее. А если еще усики наклеить, то в сумерках будет и не различить". Произнося эту тираду, Родин, будто нашкодивший мальчишка, ковырял носком пол.
– Дай ка мне подумать. – Оленька к удивлению Максима не ругалась. Наоборот, на ее лице появилась та самая кривая ухмылочка, что только что сошла с его губ. Оленька вдруг решила задвинуть в дальний ящик собственное здравомыслие. В ее голове, словно сам собой возник план, в котором все было расписано как по нотам. Краеугольным камнем, на котором зиждился ее проект, являлась простая мысль: Алкогольное опьянение приводит не только к разрушению семьи, частенько оно способствует как раз ее созданию. Оленька даже вообразила себя Ханумой из пьесы Авксентия Цагарели и про себя пропела:
Лучше свахи в мире нет,
Я в работе день-деньской,
Продолжаю род людской.
Будь ты молод или стар,
Подберу любой товар,
Подходящий по цене,
Ты спасибо скажешь мне.
Тут надо сделать небольшое отступление и рассказать, каким образом Оленька оказалась без спутника на таком статусном мероприятии. Ведь затруднительно поверить измышлениям подвыпившего Василия, что ее отправил Николай Константинович, чтобы следить за своим непутевым отпрыском. На самом деле пригласительный билет Оле вручил Ромочка. Буквально накануне до Оли дошла весть, что Рома попал в больницу, и она поспешила навестить своего невезучего поклонника. Там-то Оленька и узнала, что Роман героически и практически в одиночку боролся с потопом, что едва не уничтожил важнейшие со стратегической точки зрения документы, хранившиеся в архиве райкома комсомола. Этот подвиг, к сожалению, сказался на здоровье стойкого борца с водной стихией. Уже к вечеру того памятного дня бесстрашный смельчак рассопливился, а потом и вовсе затемпературил. Сердобольные родители и их многомудрые медицинские консультанты не могли просто так наблюдать за столь тревожными симптомами, так что этой же ночью Роман был доставлен в лучшую городскую больницу под круглосуточное наблюдение сиделок и нянек, дабы избежать возможных осложнений. И если бы не личная настойчивость помещенного на постельный режим Ромы, добившегося допуска к телефону, Оля бы так ничего и не узнала о судьбе скромного храбреца.
Оленька, выслушивая этот пафосный рассказ, в нужных местах охала и ахала, восхищаясь отвагой и решительностью непревзойденного Ромочки.
Даже выслушивая полного барана, прозорливая девица с удовольствием сделает вид, что рассказчик ей видится неустрашимым львом, наделенным недюжинным умом. И это гораздо выгоднее, чем саркастически хмыкать и недоверчиво улыбаться.
В самом конце краткой встречи, проходившей, надо сказать, под наблюдением бдительной медицинской сестры, Ромочка, видимо в знак восхищения артистическим даром своей посетительницы вручил ей два пригласительных билета. Он предполагал, что коли уж сам не сможет сопровождать Оленьку, то ей составит компанию Василий. Огорчать больного тем, что у брата уже есть билет Ольга не стала и, сказав спасибо, покинула одноместную палату.
Но вернемся под своды театра. Оля вдруг задала Максиму острый вопрос вовсе не связанный с предметом их предыдущей беседы. Столь резкий переход от темы к теме не является чем-то необычным, а, наоборот, в порядке вещей.
– Джайв станцевать сможешь? Размер 4/4, темп – 44 такта в минуту. Готов быть моим партнером. – Продолжавшая обдумывать свою идею Оля пребывала в превосходном настроении и была готова предоставить сейчас шанс самому неуклюжему кавалеру. Ей в эту минуту было необходимо заставить тело работать. Она уже давно заметила, что после требующего максимальной отдачи танца, волнение и внутренняя дрожь отступают, сменяясь умиротворением и спокойствием. Именно это и понадобится, чтобы без сучка и задоринки исполнить задуманное.
– Сейчас специально для меня сбацают. Ольга нырнула за кулисы, чтобы через миг вернуться и протянуть за собой Родина.
С малой сцены уже звучала зажигательная мелодия. Ничего не говоря, словно утонув в самом себе, Максим подхватил партнершу и подчинился музыкальным волнам. Это вышло естественно и легко. Он словно получил доступ к приберегаемой упругой силе, что копилась в его теле и только сейчас нашла себе выход.
Джайв уже обволакивал пару и уносил вдаль. Звуки взялись самостоятельно управлять человеческими телами, совершенно не сообразуясь с их желаниями. Максим настолько удивил Олю, что она никак не могла прийти в себя. Такого партнера, словно живущего музыкой она никогда не встречала. Это походило на величайшее открытие: Когда вдруг находишь человека, который, оказывается, ничем не уступает и слышит так же как ты. Танцевать с Максимом было удовольствие. Он словно чувствовал партнёршу. Заранее угадывал ее движения еще до того как они начнутся. Так научиться танцевать за несколько месяцев невозможно. Уж это-то Оля ощутила на себе. Нужны годы тяжких тренировок, чтобы однажды родилось чудо единения музыки и танца.
Мелодия сменялась мелодией, а молодые люди все продолжали танцевать, словно заново знакомясь друг с другом. Они оба точно попали в новый совершенно неизведанный для себя мир, где надеяться можно только друг на друга и только один может быть опорой другому.
Наконец, вынырнув из водоворота сменяющих друг-друга движений, парочка осознала себя страстно целующейся в темной нише. Говорить после такой эмоциональной встряски совсем не тянуло. Легкий сквозняк чуть холодил вспотевший лоб. Ноги прочно приросли к полу. Оля совсем искусала губы. Сказка не может длиться вечно. Когда-нибудь придется возвратиться в реальный мир и забыть сказочного принца. С другой стороны гораздо лучше забыть и плакать, чем вовсе не встретить. Так что сумасбродствам быть.
– Так готов ты мне помочь? – Спросила Оля, наконец, отдышавшись.– Ваське хочу свинью подложить. Большую!
– Да я только за. Как братца твоего не отблагодарить? Он меня, честно говоря, утомил. Я в деле, можешь на меня положиться. – И Максим не преминул тут же потребовать себе и еще кое-каких преференций. – Как говорил Шаляпин: "Просто так только птички поют", а тут настоящая афера. – Что таки мне взамен? Хотелось бы прояснить этот крохотный вопросик. Надеюсь, это будет настоящее королевское вознаграждение?
Обсуждение не затянулось, закончившись консенсусом, всемерно удовлетворявшим обе стороны.
– Вот пригласительный. – Глазки Оленьки горели веселым поистине ведьмовским огнем. – Чтобы тебя точно обратно пустили, и давай бегом. Время дорого, а то останешься без своей награды.
Общение с хулиганом Родиным не прошло бесследно. Проводив глазами стремительно уходившего Максима, Оленька подошла к распорядителю с просьбой временно предоставить гримерку. Уважить просьбу состоятельной гостьи, было делом чести для щедро вознагражденного администратора. С блеском решив эту нехитрую задачку, Оленька нашла уже окончательно захмелевшего Василия и устроила его спать на узкой театральной кушетке. Хоть гримерка и была отделена от коридора только легкой перегородкой, но она создавала иллюзию уединенности и покоя. Теперь предстояло отыскать Юленьку. Отвергнутая барышня "как это ни удивительно" привычно заливала свою печаль спиртным и находилась уже изрядно подшофе.
Увидев эту картину в голову к Оленьке полезли совершенно дурацкие мысли. Они носились в голове, отталкивая друг друга, словно разлетающаяся от мощного удара пирамида биллиардных шаров: "Вот будет пара. Муж да жена одна сатана. Они созданы друг для друга. Как не помочь сердцам соединиться. Теперь уж милый братец наконец съедет, а машина мне достанется".
Эти мысли нисколько не мешали Оленьке весело щебетать с Юлей и по мере сил ограничивать потребление горячительных напитков своей собеседницей.
Максим в эти минуты уже был в гараже. Наплевав на так и не сделанные уроки, Родин, изъял из переехавших в ссылку фотоальбомов несколько подходящих фотографий и поспешил к Женьке. Дверь в квартиру так и оставалась открытой. Любой человек с благородными намерениями мог беспрепятственно проникнуть в коридор. Хорошо, что намерения у жителей нашей страны бывают только чистыми и светлыми, но об этом в другой раз. Несколько мужичков весьма затрапезного вида оккупировали кухню, рассевшись вокруг выдвинутого в самый центр помещения стола. Блеск мерцавших в полутьме, словно драгоценные бриллианты граненых стаканов ослеплял и затягивал в мир сумасбродств и конфликтов. Как раз в тот момент, когда Родин проходил мимо, между участниками посиделок возникла полемика на весьма волнующую оппонентов тему. Причина ссоры так и осталась для Родина загадкой. Да и как тут разберешься, если доводами в пьяных дебатах пока служили громкий голос и матерные оскорбления, переходящие на личности. До более весомых аргументов дело пока не дошло, хотя спорщики уже поглядывали на тяжелые чугунные сковородки и прочую массивную утварь. Где уж тут обратить внимание на незнакомого паренька тенью проскользнувшего за спинами. Осталась позади единственная на всю квартиру ванная комната, которой пользовались строго по расписанию, составляемому в начале очередного месяца. Вот и искомая дверь.
Едва услышав знакомый стук, удивленный Женька отворил дверь.
– Ты как тут оказался? – Осознав несвоевременность вопроса, Женька тут же задал новый. – Что случилось? Заходи.
Тут надо заметить, что за те часы, что прошли после появления Женьки с добычей, атмосфера в маленькой комнатке явственно преобразилась. Бабушка успела проветрить и прибрать комнату, а внук приволок из магазина целую сумку деликатесов. Запах почти забытой за годы нищеты провизии окончательно вытеснил безнадегу в коридор, и в комнатке стало явственно легче дышать.
– Знакомься, Максим, это моя бабушка – Елизавета Игоревна.
Елизавета Игоревна находилась в прекрасном настроении. До сего дня она считала, что счастливое будущее просто мираж, да еще и находящийся на горизонте. До коммунистического рая она и не чаяла дожить, впрочем, как и большинство советского народа. Однако, явление Женьки с изрядной суммой относительно честно добытых денег, пробило в историческом пессимизме изрядную брешь. Оказывается возможен коммунизм в отдельно взятой семье.
– Очень приятно. – Родин склонил голову, я собственно к вам. Евгений сказал, что вы гример, поэтому я бы хотел получить небольшую консультацию. – Максим вытащил пачку фотографий. – Можно ли сделать так, что меня будут принимать за этого человека?
– Конечно можно. – Елизавета Игоревна рассматривала Василия снятого во всевозможных ракурсах. – Тех, кто близко знаком, естественно, провести не удастся, а вот остальных. Даже особых усилий прикладывать не придется. Одеться в той же манере, усики подклеить поработать с лицом и все. Если сидеть в сумерках так и родная мать не отличит.
– А это долго?
– Совсем нет. Минут десять, чтобы дойти до театра, ну и там часик возни. Только как в сказке о Золушке есть и огромная ложка дегтя. Образ это не только лицо. Голос, пластика, манеры, взгляд, характер, жест, внутренний мир. Эффект от грима проявится только при мимолетной встрече. – Похоже, задумка Максима не составляла тайны для улыбающейся Елизаветы Игоревны. Подобные сюжеты настолько характерны для театральных постановок и бульварной литературы, что неминуемо должны встречаться и в реальной жизни.
Все то время пока Максим отдавался воплощению Олиной затеи, Василий дрых как нализавшийся в зюзю извозчик. Добудиться его было бы не под силу самому настойчивому человеку. Слава богу, что сон настиг Василия не в стенах ресторана и не на импровизированном сборище, а в уютной подсобке, куда его определила сердобольная Оленька. Зашли мы сюда только за тем, чтобы обратить внимание на то, что спал Василий Николаевич со всеми удобствами. То есть в нательном белье, заботливо укрытый выстиранной простынкой.
Дело сделалось неожиданно быстро. Может, помогло то, что быстрая Победа легко пожирала расстояния между объектами. Так что буквально через час после своего поспешного отступления, Максим вернулся обратно.
Продемонстрировав билет и, не встретив никакого противодействия со стороны строгой очкастой билетёрши, Родин проник в здание. Шаг, другой и оставив позади пустующие ниши гардероба Родин очутился в самом сердце бурлящего сборища. Вокруг начинался дичайший, разнузданный ночник. На сцене играл весьма популярный ансамбль. Под чуждые каждому патриоту ритмы отплясывала оставшаяся после капустника золотая молодежь и жадная до приключений богема.
Презрев танцы, Максим быстрым шагом двинулся к месту встречи. Ольга, ставшая в один миг "прекрасной подельницей", с нетерпением наблюдала за входом. Поэтому она сразу заметила знакомую фигуру и устремилась навстречу. По мере того как она подходила в ее глазах все более росло недоумение. В первый момент она была растеряна, а затем в голос засмеялась.
– Что ты с собой сделал, Максимка. Я, если честно даже подумала, что это Васька-какаська вскочил. В жизни не думала, что можно так преобразиться. Ты полон загадок, автослесарь. – Оля погрозила пальцем Максиму. – Давай провожу тебя в подсобку, переоденешься.
Времени у мошенников и вправду осталось немного. Юленька уже едва держалась на ногах и до ее окончательного ухода в нирвану оставались считанные минуты. Отбросив стеснительность парочка бросилась туда, где "отдыхал" Василий. Максим моментально переоделся, благо одежка пришлась почти впору. Возвращались тоже бегом. Дорого было каждое мгновенье.
Для собравшихся дальнейшее выглядело следующим образом: Забравшись на сцену молодой человек, в котором некоторые признали сына Николая Константиновича, Василия, громогласно и публично просил руки Юлии, внучки сами знаете кого, признаваясь в своей безмерной любви. От избытка чувств влюбленный "Василий" чуть пошатывался и изредка взмахивал руками, видимо для сохранения равновесия. Это объяснение сопровождалось столь страстным подвыванием и такой гримасой на лице, что будь здесь по случаю Станиславский он тут же произнес бы свое знаменитое: "Не верю". Закончив речь лживым посулом вечной любви, молодец ловко спрыгнул со сцены и при всех одарил девушку жадным поцелуем. Потом сноровисто взял слегка пьяную будущую невесту на руки и понес во двор к ожидавшей там машине. Стоявшая у экипажа Оленька распахнула заднюю дверцу и нареченная безвольной куклой плюхнулась на заднее сиденье. Василий, заблаговременно доставленный служащими и прислоненный к противоположной двери, к счастью не пострадал. Расшалившаяся сверх всякой меры Оленька в свою очередь уселась на передний диван рядом с Максимом.
– Гони на дачу. Надо молодых в кроватку успеть положить, чтобы пути отхода не было. Помочь нам некому, так что придется тебе поработать.
Дача пока действительно пустовала. В отличие от Василия Оля это знала точно, поскольку успела вечером поговорить с вернувшейся в город бабушкой по телефону.
– Папе я уже позвонила. Он от радости чуть до потолка не подпрыгнул. Обещал мне "Киевский" торт привезти. – Оля презрительно оттопырила нижнюю губу. – Они с мамой будут часам к девяти вместе с родителями Юленьки, так что тебе придется сматываться на электричке, чтобы не быть лишним на семейном торжестве.
Путь занял почти три часа. Сказалось отсутствие опыта ночного вождения, да и покрытие не позволяло разогнаться. Зато всю дорогу можно было "трепаться за жизнь", не обращая внимания на дрыхнувших на заднем сидении "молодых".
Подъехали к даче чуть позже четырех часов утра. Сосны сонно шевелили своими густыми мохнатыми ветками. Горизонт едва посерел. Ранние, самые нетерпеливые петушки еще не разомкнули глаз. Только лесные птахи затянули свое предрассветное чириканье, приветствуя появление "новобрачных". Вымотавшийся Максим с трудом перетащил овощеобразного жениха, едва не рухнув вместе с ним в уже расстеленную к этому времени кровать. Невеста далась легче, обвиснув тряпкой на широком плече. Брачующиеся еще и не думали приходить в себя. Предоставив Оленьке лично осуществлять свою задумку, с укладыванием молодых на брачное ложе, Родин занялся приготовлением крепкого кофе.
К счастью семья Оленьки относилась к настоящим любителям этого напитка. На полке оказалась целая россыпь турок различных форм и размеров. Выбрав небольшой глиняный сосуд с плоским дном и узким горлышком, Максим принялся священнодействовать. Вскоре, ведомая волшебным ароматом, на кухню впорхнула раскрасневшаяся Оля. Чертики, прыгавшие в ее глазах, никуда не делись, а казалось, нашли место постоянного проживания. До приезда Николая Константиновича и Ирины Емельяновны оставалось еще минимум два часа. За это время точно не выспишься, так что засыпать не стоило, тем более, что юная кровь требовала продолжения проказ.
Суббота.
Явившись домой ранним утром, Родин наткнулся на осуждающий взгляд Марии Ивановны. Несмотря на то, что его рожа сияла от самодовольства, ему было неловко. Да и кому было бы приятно, когда дело касается доброго имени. Однако, если честно сказать репутация у нашего героя была не просто подмочена, ее можно было смело выжимать как насквозь промокшее белье. Вот ведь судьбина. Да разве ж Максим виноват, что не смог предупредить хозяйку, что задержится. Так сложились обстоятельства. К чему прибегать к уловкам и обману, если можно все разъяснить, рассказав как все было на самом деле. В две минуты Родин уложил простенькую, но душещипательную историю. Суть сводилась к тому, что он провожал избитого шпаной друга Женьку до приемного покоя больницы, а потом до дома. Поскольку время было уже позднее, пришлось остаться ночевать у друга. Выдав махом эту билиберду, Родин посчитал инцидент исчерпанным. Правда, манера речи и тон, которым была изложена эта версия событий, выдавили фантазера с головой.
Сна не было ни в одном глазу и Максим, подгоняемый чувством вины, с головой погрузился в хозяйственные заботы. Живительный утренний кофе еще не прекратил своего бодрящего действия...
Пришло время испытания водяного отопления. Яркие солнечные лучи радостно ворвались в комнаты. Как не воспользоваться тем, что занавески сняты и отправлены на стирку. Впрочем, туда им и дорога дабы своим колыханием не мешали мастеру и не загораживали подход к батареям. Первым делом систему предстояло наполнить водой. Бегать на второй этаж и вниз пришлось раз десять, если не больше. На только помытых полах, с которых были благоразумно удалены дорожки, волей-неволей образовалась цепочка следов. То надо долить воды, то стравить из батарей воздух. Тонкая струйка теплоносителя побежавшая вниз деловито зажурчала. Вливать жидкость в систему надо было тоненькой струйкой. Спешка здесь пагубна. На столь ответственный участок Мария Ивановна встала лично, дабы обеспечить тщательность и качество. Тут если не постараться, то начнет гулять газ по трубам и стучаться где ни попадя в поисках выхода. На самом деле стравливать воздух предстояло долго, но Родин не отчаивался. Главное закончить этот процесс до чистовой покраски. Стыки, тщательно обмотанные льном над каждым из которых Максим изрядно потрудился, стояли как влитые. Ниппеля, на счастье тоже были установлены на совесть. Радиаторы растопырили свои острые секции, царапая чугунными гранями кожу. Свежепочищенные трубы блестели чистотой, будто лакированные. Запорные гайки на сгонах гордо топорщились, не подавая даже намека на возможную протечку. А звук, какой тугой, долгий звук образовывался при каждом неосторожном ударе. Так и подмывало бросить все и засесть за водопроводную симфонию для молотка и радиатора.
Вода, наполнив систему, поднялась на половину расширительного бака. Прекратив подливать воду, Мария Ивановна спустилась вниз. Пора было испытать котел. Дело это тоже весьма непростое, требующее определенных навыков. Это нынче для растопки древесного угля в мангале хватит упаковочной бумаги и разжигающей жидкости. Бытовой котел на твердом топливе с ручной подачей требует почтительного отношения. Начинать надо с того, что в топку закладывается стружка и щепа для розжига, затем к ним подносится спичка. Если все сделано правильно, то огонь мигом охватывает заготовку. Тут надо подбросить дров и открывать тягу, но потихоньку, чтобы загудевшее пламя не набросилось на чугунину, в которой собственно и заключен теплоноситель. Теперь приходится подождать пока прогоревшие дровишки рассыпятся в тлеющие угольки. Вот собственно и все. Дальше набирай колотый антрацит в совок и подбрасывай. Как разгорится, так закрывай шибер и отдыхай. Часа через четыре, опять подбрось и снова свободен. И так весь отопительный период. Почистил котел и займись чем-нибудь другим. Наколол уголька и присядь. Встал посредь ночи, заложил очередную порцию черного золота Кузбаса в жадную топку и дальше спи. Для тех, кто мучился с дровяным отоплением, это же настоящий рай.
Батареи постепенно нагрелись, наполняя дом сухим равномерным теплом. Система работала как хорошие швейцарские часы. Надежно и почти беззвучно. Котловой градусник застыл на семидесяти и выше не поднимался. Даже при распахнутых окнах в доме было по-летнему жарко. Ходить из комнаты в комнату Марии Ивановне вскоре надоело, и она с головой погрузилась в обыденную рутину.
Сон, наконец, сморил Максима и тот отправился вздремнуть. Впрочем, не прошло и часа, как он выспался. Сидеть без дела не хотелось, да и было чем заняться. Пока выдалась спокойная минута можно было сделать простенькие раколовки. Едва наступили сумерки, Максим вскочил на мотоцикл и быстренько отвез свои изделия на полевые испытания. Результат он решил оценить в предрассветных сумерках завтра, ведь на вечер опять была запланирована баня. Уж больно пришелся по душе участникам всеобщего помыва предыдущий опыт.
Воскресенье.
Осень еще не вступила в свои права, а лето уже осталось позади. Воцарилось прекраснейшее межсезонье, столь желанное многими горожанами. Прелестная погода навевала мысли о красоте природы и ее благотворном влиянии на человека. Ставшее нежным солнце не ослепляло и не жгло своими раскаленными лучами, а слегка гладило нежными любящими пальчиками. Сладостные детские впечатления, всплыв из глубины воспоминаний, молодили лица и размягчали раньше времени зачерствевшие сердца. Легкие облачка, усыпавшие небосклон вовсе не портили общего впечатления, а своей пушистой ласковостью даже подчеркивали всеобщую расслабленность. Доверчивая и милая улыбка, проснувшаяся вместе с Машей, была вполне созвучна общему настроению.
Раздавшийся ранее условленного времени звонок ничуть не удивил Машу. Припасенный для такого случая халатик легко порхнул на обнаженные плечи. Идя к двери, она ничуть не сомневалась, что это пожаловал Родин.
– Привет. – Максим громко поздоровался и зашел в квартиру, окинув взглядом большой коридор в поисках банкетки. – Я никого не разбудил? – спросил он тише, усевшись на диванчике и переодеваясь в домашние тапочки. – У меня встреча с девушкой через час назначена, а перекантоваться негде. Пустишь?
– Машенька поправила поясок на легком халатике – Проходи на кухню и садись за стол – Лицо ее внезапно вспыхнуло. Машенька в смущении потупилась – Я пока оденусь.
– Лучше оставайся так. Тебе, кстати, очень идет. Или боишься простудиться. Вроде тепло. – Знаешь, Родин неожиданно сам смутился, а где у вас туалет.
Заметив неловкость Максима, Маша непонятно почему приободрилась и почувствовала себя увереннее. Раздумав переодеваться, она поманила Максима за собой и повела вглубь квартиры. Здесь было чем гордиться. Все вокруг было новенькое и сверкало чистотой. Бытовая техника, о которой даже не слышало большинство населения, нашло здесь уютное пристанище.
Санузел занимал огромное по столичным меркам помещение. Ослепительно белый унитаз сиротливо жался в углу. Несмотря на то, что был чуть больше стандартного, выглядел он и вправду весьма скромно. Широкая в полный рост профессионального центрового баскетболиста чугунная ванна легко уместилась вдоль стены, едва перевалив за половину длинны одной из стен помещения. Максим с интересом рассматривал стиральную машину, ту самую, уменьшенную копию промышленного агрегата, где легким движением рычага приводится в действие стиральный механизм, а если повернуть рычаг в другую сторону, то начинается отжим. Она стояла чуть в стороне от гигантской газовой колонки, что могла обеспечить непрерывную подачу горячей воды сразу в несколько точек. Водно-бочковый прибор чувствовал себя карликом рядом с соседствующими сантехническими и бытовыми монстрами. Сколько насмешек он выдержал от соседей потешавшихся над его миниатюрными, как им казалось, формами. Его тягостное положение было с пониманием оценено и вскоре сердобольные хозяева планировали отгородить его от недоброжелателей перегородочкой и прорубить во вновь образовавшееся помещение дополнительную дверь.
Вытерев руки пушистым махровым полотенцем, висевшим на крючке рядом с раковиной, Родин вышел в коридор и зашел на кухню. Ожидания его не обманули. Все здесь было массивно и добротно. Неподъемный холодильник с дверцей похожей на зализанный капот огромного и прожорливого до безобразия американского автомобиля смотрелся органично с такой же громоздкой мебелью. При взгляде на обстановку казалось, что здесь нашли себе обиталище горные тролли или злобные великаны. На миг Максиму даже почудилось, что он послан судьбой, чтобы вызволить Машеньку из цепких лап лесных медведей, что силой удерживают у себя невзначай заблудившуюся девочку.
Высказав это предположение вслух, подозрительный Родин принялся, проигнорировав ворчание хозяйки, обследовать всю квартиру в поисках, как он предположил, затаившегося Мишутки.
Смело распахнув дверь Родин вошел в гостиную. Огромный дубовый гарнитур, посылавший привет из дореволюционных времен его нисколько не удивил. Он вполне соответствовал стилю и вкусу хозяев.
– Машка! – Замахал руками Родин. – Что же ты не говоришь, что у вас цветной телевизор. Вот так и узнаешь, что от тебя скрывают самое важное. Признавайся, какие скелеты еще у тебя в шкафах.
