Текст книги "Избранное"

Автор книги: Рабиндранат Тагор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ПРОЗА

Возвращение кхокабабу[92]92
  Кхокабабу – маленький господин.


[Закрыть]

I

Райчорону было двенадцать лет, когда он поступил в услужение к бабу. Он был из Джессора. Мальчик с длинными волосами, огромными глазами, смуглый, стройный; из касты каястха[93]93
  Каястха – собственно «писари», каста служилого чиновничества, занимавшая в иерархии каст в Бенгалии второе место после брахманов – жрецов.


[Закрыть], как и его хозяева. Главная обязанность его заключалась в том, чтобы нянчить Онукула, годовалого сына бабу.

Шло время. Ребенок вырос и поступил в школу, из школы – в колледж, из колледжа – на службу в суд.

Райчорон оставался его слугой. Но вскоре в дом пришла госпожа, и теперь основные права на Онукула перешли к ней.

Однако, отобрав у Райчорона старые права, она дала ему новые, которые с избытком вознаградили его за прежние: в скором времени у Онукула родился сын, и Райчорон полностью завладел им. Он с воодушевлением раскачивал его, ловко подбрасывал вверх, строил забавные гримасы, стараясь рассмешить малыша, и, не заботясь о том, получит ответ или нет, задавал ему нелепые, бессвязные вопросы, – так что малыш при одном виде Райчорона приходил в восторг.

Когда ребенок начал осторожно переползать порог и, заливаясь лукавым смехом, увертываться и прятаться, если кто-нибудь хотел его поймать, Райчорон приходил в восхищение от его ума и сообразительности. Он то и дело подходил к своей госпоже и с гордостью и удивлением говорил ей:

– Мать, твой сын, когда вырастет, станет судьей, будет зарабатывать пять тысяч рупий.

Райчорон не представлял себе, чтобы какой-нибудь ребенок в этом возрасте мог переползать порог или совершать другие поступки, доказывающие необыкновенную сообразительность, – на такое был способен только будущий судья.

Наконец мальчик начал неуверенно, покачиваясь, ходить. Более того, он стал звать мать «ма», тетку «те», а Райчорона «чонно». Райчорон всякому и каждому сообщал эти необыкновенные новости.

– Вы только подумайте! – восторгался он. – Мать он зовет «ма», тетку «те», а меня «чонно»!

В самом деле, откуда у ребенка такой удивительный ум? Ведь никто из взрослых никогда не проявляет столь необычайных способностей, – если бы кто-нибудь стал вдруг называть тетку «те», а мать «ма», это вызвало бы лишь сомнение относительно пригодности данного человека к должности судьи.

Через некоторое время малыш взнуздал Райчорона веревкой и превратил его в лошадь. Потом заставил наряжаться борцом, и, если Райчорон не падал, побежденный, на землю, поднимался ужасный скандал.

Вскоре Онукула перевели в один из районов на Падме[94]94
  Падма– название одного из рукавов Ганга в пределах Бенгалии.


[Закрыть]. Из Калькутты он привез сыну коляску. Надев на Нобокумара атласную рубашку, парчовую шапочку и золотые браслеты, Рай-чорон возил его в коляске гулять.

Наступил сезон дождей. Голодная Падма заглатывала целые сады, деревни, поля. Заросли камыша и тамарисковые рощи затопило. От берега то и дело откалывались глыбы подмытой водой земли и с шумом падали в воду. По массе пены, стремительно проносившейся мимо, можно было судить о силе течения.

Однажды к вечеру набежали облака, но ничто не предвещало дождя. Маленький капризный хозяин Райчорона ни за что не хотел сидеть дома и сам забрался в коляску. Райчорон привез мальчика к рисовым полям и остановился на берегу реки. На воде не видно было ни одной лодки, в поле – ни одного человека. Над противоположным берегом в разрывах облаков пылала заря – садилось солнце. Вдруг ребенок, указывая на что-то пальцем, сказал:

– Чонно, дай!

Неподалеку росло большое дерево кадамба, почти у самой его верхушки распустилось несколько цветков. Они-то и привлекли к себе жадный взор ребенка. Несколько дней тому назад Райчорон сделал ему из прутиков, на которые были нанизаны такие же цветы, маленькую повозку. Так весело было тянуть ее за веревочку! В тот день Райчорону не пришлось ходить в упряжке, – он был повышен в должности и из лошади произведен в конюхи.

Райчорону не хотелось идти по грязи за цветами, и он решил отвлечь малыша.

– Смотри, смотри, вон видишь, птичка! Вон она летит! Ах, уже улетела! Лети сюда, птичка, лети, лети! – без умолку говорил он, быстро толкая коляску вперед.

Однако будущего судью не так-то легко было сбить с толку, особенно когда вокруг не было больше ничего интересного. История с воображаемой птичкой ему быстро надоела, и он снова вспомнил о цветах.

– Ну, хорошо, ты сиди в коляске, а я сбегаю нарву тебе цветов. Только смотри не подходи к воде!

С этими словами Райчорон подвернул штаны и направился к дереву.

Но как только малышу запретили подходить к реке, внимание его мгновенно переключилось с цветов на воду. Река неслась мимо, плескаясь и шумя, словно гурьба непослушных детей, которые вырвались из рук какого-то огромного Райчорона и теперь со смехом бежали к запретному месту. Их дурной пример лишь подстегнул маленького человечка. Он осторожно вылез из коляски и пошел к реке, по дороге подобрал длинную соломинку и, добравшись наконец до воды, стал изображать рыболова.

А могучие волны будто говорили с ним на каком-то непонятном языке и, казалось, приглашали мальчика в свои дом поиграть.

Раздался всплеск.

Но мало ли в сезон дождей на Падме слышится всплесков!

Нарвав цветов, Райчорон сунул их за пазуху, слез с дерева и, посмеиваясь, подошел к коляске. Она была пуста! Он посмотрел вокруг – ни души.

Райчорон похолодел. В глазах у него потемнело. Из груди вырвался отчаянный крик:

– Мой господин! Мой дорогой маленький господин!

Никто не откликнулся, не раздался шаловливый детский смех, только Падма, как и раньше, неслась мимо, плескаясь и шумя, будто это ее не касалось, будто у нее не было ни минуты времени, чтобы обращать внимание на такие обыкновенные в природе происшествия.

Наступил вечер. Встревоженная хозяйка послала людей на поиски. Они пришли на берег с фонарями и тут увидели Райчорона. Как ночная буря, метался он по полю и хрипло кричал:

– Бабу! Мой господин!

Когда Райчорона привели домой, он упал к ногам своей госпожи и на все вопросы, плача, отвечал:

– Не знаю, мать.

В душе все понимали, что, кроме Падмы, винить некого, и все же людей не покидало сомнение: может, это дело цыган, которые расположились табором на краю деревни, а хозяйка даже подозревала Райчорона – уж не он ли украл ее сына? Она позвала его к себе и стала умолять:

– Бери что хочешь, только верни мне моего мальчика!

Однако Райчорон лишь молча в отчаянии бил себя по голове. Хозяйка прогнала его.

Онукул пытался рассеять несправедливые подозрения жены, доказывая ей, что Райчорону не к чему было совершать такое преступление.

– Не к чему? – отвечала жена. – Да ведь на ребенке были золотые украшения!

II

Райчорон покинул своих хозяев и вернулся к себе в деревню. Детей у него до сих пор не было, да он уж и не надеялся иметь их. Но не прошло и года по его возвращении, как жена, уже пожилая женщина, неожиданно родила сына и тут же покончила счеты с этим миром.

Новорожденный вызвал у Райчорона сильную злобу. «Ну конечно, он явился на свет для того, чтобы обманом захватить место маленького господина», – думал Райчорон. Радоваться рождению сына после того, как он утопил единственное дитя своего хозяина, Райчорон считал смертным грехом. И не будь у него вдовы-сестры, этот ребенок недолго прожил бы на свете.

Через некоторое время этот мальчик тоже начал совершать удивительные вещи: он переползал порог и, нарушая всякие запреты, стал проявлять любознательность и незаурядный ум. Даже голос его, смех и плач очень напоминали погибшего ребенка. И когда Райчорон слышал крик сына, сердце его начинало глухо биться: ему казалось, что где-то плачет потерявшийся маленький бабу.

Пхелна – так назвала ребенка сестра Райчорона – в положенное время стал называть тетку «те». Райчорона вдруг осенило: «Да ведь это маленький господин! Он не мог забыть, как я любил его, и снова родился в моем доме[95]95
  …снова родился в моем доме… – Идея перерождений является центральной в индуизме и ряде других индийских религий; в соответствии с этим представлением душа претерпевает в зависимости от суммы добрых или дурных дел в прошлом все новые и новые рождения в разных материальных образах и в разных социальных статусах.


[Закрыть]».

Тому были неопровержимые доказательства… Во-первых, он родился вскоре после возвращения Райчорона. Во-вторых, с чего бы это вдруг его жене родить в таком возрасте? И наконец, малыш ползает на четвереньках, ковыляет и падает точь-в-точь, как маленький господин, и тетку зовет «те». В общем, все признаки будущего судьи были налицо.

И тут Райчорон вспомнил страшное подозрение своей госпожи.

– Сердце матери чувствовало, кто украл ее сына! – с изумлением говорил он себе.

Теперь он очень раскаивался, что все это время не обращал на ребенка внимания, и с этих пор целиком посвятил свою жизнь сыну.

Райчорон так воспитывал Пхелну, словно тот был из благородной семьи: купил ему атласную рубашку, парчовую шапочку, переделал украшения покойной жены на браслеты для него. Он не разрешал ему играть с деревенскими детьми и сам был его единственным товарищем. Ребята при всяком – удобном случае дразнили мальчика сыном наваба[96]96
  Наваб – князь; мусульманский феодальный титул.


[Закрыть], а соседки удивлялись безрассудству Райчорона.

Когда Пхелне пришло время учиться, Райчорон распродал все, что у него было, и повез ребенка в Калькутту. Там он с большим трудом нашел себе работу и отдал Пхелну в школу. Сам он жил впроголодь, все его интересы были сосредоточены на мальчике, только бы хорошо кормить и одевать его, дать ему хорошее образование.

«Дорогой мой, – думал он, – из любви ко мне ты вернулся в мой дом. Никогда не будет у тебя ни в чем недостатка!»

Прошло двенадцать лет. Мальчик хорошо учился, прекрасно выглядел, большое внимание уделял своей внешности, был всегда весел и доволен. Райчорона он любил, но обращался с ним не как с отцом, потому что тот прислуживал ему, словно слуга. Райчорон скрывал от всех свое отцовство… Товарищи Пхелны по пансиону постоянно подшучивали над Райчороном, и я не могу утверждать, что в отсутствие отца Пхелна не присоединился к ним. Друзья Пхелны и сам он любили безобидного, доброго Райчорона. И все же в отношении сына к отцу чувствовалась какая-то снисходительность.

Райчорон постарел. Теперь хозяева постоянно были недовольны его работой. У него уже были не те силы, он не мог работать с прежней внимательностью, все забывал. Но хозяева не желали считаться с его возрастом. Ко всему прочему у Райчорона кончались деньги, привезенные им из деревни. Теперь Пхелне приходилось терпеть некоторые лишения в питании и одежде, и он начал выражать недовольство.

III

В один прекрасный день Райчорон взял у хозяина расчет и дал Пхелне немного денег.

– Мне надо на несколько дней поехать в деревню, – сказал он сыну и отправился в Барашот, где Онукул-бабу служил судьей.

У Онукула так и не было больше детей. Жена его до сих пор тяжело переживала потерю сына.

Однажды вечером бабу отдыхал после работы, а хозяйка в это время покупала у саньяси какой-то очень дорогой корень, якобы излечивающий от бесплодия, и еще хотела купить у нею благословение. Вдруг кто-то произнес во дворе:

– Пусть будет тебе удача, мать!

– Кто это? – спросил бабу.

– Это я, Райчорон.

Райчорон подошел к хозяину и поклонился,

Увидев старика, Онукул расчувствовался. Он забросал Райчорона вопросами о его теперешней жизни и наконец предложил снова поступить к нему в услужение. Райчорон грустно улыбнулся:

– Я хочу поклониться госпоже.

Онукул повел его во внутреннюю часть дома. Госпожа встретила старого слугу далеко не так приветливо, как ее муж. Райчорон, почтительно сложив руки, обратился к ней:

– Госпожа, мать! Это я украл твоего сына. Не Падма, не кто-нибудь другой, а я, неблагодарная тварь!

– Что ты говоришь? – вскричал Онукул. – Где же он?

– У меня дома, послезавтра я привезу его.

Наступило воскресенье, и с самого утра оба, муж и жена, нетерпеливо поглядывали на дорогу. В десять часов приехал Райчорон с Пхелной.

Жена Онукула, ни о чем не спрашивая, ни о чем не думая, посадила мальчика к себе на колени и, плача и смеясь, стала гладить его руки, голову, одежду, вдыхать его запах, жадно всматриваясь в его лицо. В самом деле, мальчик был очень хорош – ни в одежде его, ни в манерах не было и намека на бедность. Выражение лица приятное, скромное, несколько застенчивое. Онукул тоже почувствовал к нему неожиданное расположение.

Тем не менее, сохраняя спокойствие, он спросил Райчорона:

– У тебя есть доказательства?

– Какие доказательства могут быть в таком деле? – ответил Райчорон. – Одному лишь богу известно, что я украл твоего сына, на земле никто об этом не знает.

Подумав, Онукул решил, что теперь, когда его жена, едва увидев мальчика, воспылала к нему такой страстной любовью, не следует требовать доказательств, пусть будет так. Ведь как хорошо, если человек верит! Да и откуда Райчорону взять ребенка? Нет, не станет старый слуга его обманывать!

Поговорив с мальчиком, он узнал, что тот с детства живет с Райчороном, знает его как своего отца, но Райчорон никогда не обращался с ним как отец, скорее как слуга.

Онукул отбросил все сомнения.

– Но, Райчорон, ты не сможешь остаться у нас.

– Господин! Куда же мне идти, ведь я старик!

– Пусть останется, – вмешалась хозяйка, – пусть мой мальчик будет счастлив! Я простила его.

Но справедливый Онукул был непреклонен.

– За то, что он совершил, ему нет прощения, – заявил он.

Райчорон упал перед ним на колени.

– Это не я, это бог, – причитал он, обнимая ноги судьи.

Но попытки Райчорона свалить свой грех на бога еще больше рассердили Онукула:

– Нельзя верить тому, кто совершил такой подлый поступок.

Райчорон отпустил ноги хозяина:

– Это не я, хозяин!

– Кто же тогда?

– Моя судьба!

Подобное объяснение не могло, конечно, удовлетворить образованного человека.

– Ведь больше у меня никого нет на свете, – проговорил Райчорон.

Когда Пхелна узнал, что он сын судьи и что Райчорон столько времени оскорблял его, выдавая за своего сына, он возмутился, но все же великодушно сказал отцу:

– Отец, прости его! Пусть уезжает, но посылай ему каждый месяц немного денег.

Райчорон молча взглянул на сына, поклонился всем и ушел.

В конце месяца Онукул послал в деревню несколько рупий, но они вернулись обратно – Райчорона там не было.

1891

Карточное королевство

I

Далеко в море есть остров. Там живут карточные Короли, Дамы, Тузы и Валеты. Живут там еще Двойки, Тройки, Девятки и даже Десятки, но они не принадлежат к избранному обществу..

Избранное общество составляют Тузы, Короли и Валеты. Девятки и Десятки – неприкасаемые[97]97
  Неприкасаемые – социальные группы в индийском обществе, занимающиеся уборкой нечистот, ремеслами, связанными с убоем животных (например, кожевники, сапожники и т. п.); считалось, что прикосновение даже к их тени может осквернить любого, принадлежащего к кастам, связанным с тремя высшими сословиями.


[Закрыть], общаться с ними неприлично.

Здесь заведены удивительные порядки. Издавна установлено, какая карта сколько стоит, в какой мере каждой из них следует оказывать почет и уважение, и все эти порядки не подлежат ни малейшему сомнению. Каждый из поколения в поколение делает то, что ему положено, по примеру своих предков.

Но человеку из другой страны трудно понять, что они делают. Назвать все это только игрой было бы неверно. Вся жизнь этих существ подчинена раз навсегда установленным законам. Невидимая рука управляет ими, поэтому они и двигаются.

Лица их словно застыли и никогда не меняют своего выражения. Обувь и одежду они носят такую, как во времена царя Мандхаты.[98]98
  Царь Мандхата – легендарный царь давнопрошедших времен, упоминание его имени равносильно русскому выражению «во времена царя Гороха».


[Закрыть]

Никто из них никогда ни над чем не задумывается, не принимает никаких решений. Все двигаются тихо, молча. Даже падают они. бесшумно и, лежа навзничь, безо всякого интереса смотрят вверх.

У них нет ни желаний, ни надежд, ни страха, нет стремления найти какой-то новый путь в жизни, нет улыбок, нет слез, нет сомнений, нет колебаний. Птица, попав в клетку, бьется в отчаянии, а у этих ярко раскрашенных фигурок нет даже стремления к свободе, стремления, которое свойственно всему живому. Но ведь когда-то в клетке сидела живая птица, клетка раскачивалась, птица билась о прутья, слышалась песня, которая вызывала воспоминания о непроходимых лесах и голубых просторах неба.

Теперь же осталась только узкая клетка с железными прутьями, расположенными в строгом порядке. Улетела птица или умерла, а может быть, она живет с умершей душой, – кто знает.

Вокруг – удивительная неподвижность, покой, полная безмятежность и довольство. И на дорогах, и в домах – все и везде подчинено порядку. Ни протеста, ни споров, ни стремлений, ни желаний, только будничные дела, мелкие и незначительные, да скучный отдых.

Тысячью мягких белопенных ладоней море неустанно и монотонно ударяет о берег, убаюкивая весь остров. Небо, раскинувшееся, словно два голубых крыла, тоже хранит спокойствие от горизонта до горизонта. А далеко-далеко, где-то на том берегу, в серо-голубой дымке виднеется другая страна, но любовь и ненависть, споры и шум не могут долететь оттуда.

II

На том далеком берегу, в той другой стране жил принц, сын изгнанной мужем рани. Здесь, вместе с матерью, проводил он свое детство.

Часто погруженный в думы, юноша подолгу сидел один на берегу моря и сплетал в мечтах своих огромную сеть желаний. Забросив сеть за горизонт, он захватывал в нее все новые и новые тайны этого мира. Но почему-то его беспокойная мысль всегда возвращалась к дальнему берегу, туда, где над горизонтом вздымались голубые горы. Он хотел знать, где сказочные крылатые кони и драгоценный камень, что сверкает на лбу у дракона, где самый красивый в мире цветок, где можно найти волшебные палочки, золотую и серебряную, где спит прекрасная принцесса, которая живет за семью морями, тринадцатью реками – в неприступном дворце злого волшебника.

Принц ходил в школу. После уроков сын купца рассказывал ему о путешествиях в дальние страны, а сын начальника городской стражи – о Тале и Бетале[99]99
  …о Тале и Бетйле – фольклорный цикл историй об оборотнях.


[Закрыть].

Однажды, когда тучи затянули все небо и шел дождь, принц с матерью сидел у открытых дверей своего дома и смотрел на море.

– Расскажи мне о какой-нибудь далекой стране, мама, – попросил он.

Мать долго рассказывала ему удивительные истории об удивительных странах, которые слышала еще в детстве… И эти истории, рассказанные под шум дождя, еще сильнее разожгли его желание отправиться в далекое путешествие.

Однажды сын купца пришел к принцу и сказал:

– Ну, друг, наши занятия кончились. Я отправляюсь в путешествие и пришел проститься.

– Возьми меня с собой, – попросил принц.

Тогда сын начальника городской стражи сказал:

– А я что, один останусь? Нет, возьмите и меня с собой.

Принц пошел к своей бедной матери и сказал:

– Мама, разреши мне отправиться путешествовать. Я хочу найти средство, которое избавит тебя от печали.

И три друга отправились в путь.

III

На берегу моря стояли наготове двенадцать лодок, принадлежавших сыну купца. Друзья сели в них. Южный ветер надул паруса, и лодки понеслись, подобно сокровенным желаниям принца.

На острове Драгоценных раковин они наполнили одну лодку раковинами, на Сандаловом острове – сандалом, на Коралловом острове – кораллами.

Прошло четыре года. Они побывали в местах, где добывают слоновую кость, мускус, гвоздику и мускатный орех. Но когда четыре лодки были наполнены всем этим, внезапно разразилась ужасная буря. Все лодки потонули, и лишь одна, в которой плыли три друга, была выброшена на берег и там разбилась. Это был как раз тот самый остров, где жили, следуя своим неизменным законам, Тузы, Короли, Дамы и Валеты и где, согласно тем же законам, Десятки-Девятки служили им.

IV

В карточном королевстве до сих пор никогда не было никаких недоразумений. Но появление на берегу неизвестных людей внесло тревогу и беспокойство.

Впервые после стольких дней бездумного благополучия возник спор, к какому же классу отнести троих людей, которых однажды вечером неожиданно принесло море.

Во-первых, каково их положение в обществе – Тузы ли они, Короли, Валеты или, быть может, Десятки-Девятки?

А во-вторых, какой они масти: пики, трефы, червы или бубны?

Не решив всех этих вопросов, нельзя было определить, как с этими людьми держаться, какую пищу они будут есть, с кем будут общаться, кто из них будет спать головой на северо-запад, кто – на юго-запад, кто – на северо-восток, а кто, пожалуй, и стоя?

До сих пор в этом королевстве никогда не решались такие серьезные проблемы.

Между тем изголодавшиеся путешественники ни о чем не догадывались. Они мечтали только о том, как бы поесть. Но вскоре друзья заметили, что никто не решается их накормить. Узнали они и о том, что Тузы созвали большое собрание, чтобы определить их место в обществе. И тогда уже без церемоний они сами стали добывать себе пищу.

Их поведение поражало даже Двойки и Тройки. Однажды Тройка сказала:

– Слушай, Двойка, какие они невоспитанные!

На что Двойка ответила:

– О да! Я вижу, они принадлежат к еще более низкой касте[100]100
  Каста – замкнутая группа, связанная с определенным социальным положением, занятием; принадлежность к касте определяется общим происхождением; браки могут заключаться только внутри касты. Система каст, зародившаяся в древней Индии, серьезно тормозила общественное развитие страны; пережитки кастовых обычаев еще ощущаются в современной Индии, где кастовые различия отменены конституционно.


[Закрыть], чем мы с тобой.

Постепенно придя в себя и утолив немного голод, три друга стали замечать, что обитатели этого острова – люди не совсем обычные. Казалось, они ничем не связаны с этим миром. Будто кто-то схватил их за тики[101]101
  Тика – то же, что и тилак, см. прим, к стихотворению «Солнце».


[Закрыть], и оторвал от него. И теперь они, никак не соприкасаясь с тем, что их окружает, болтаются в воздухе. Делали они все словно по принуждению, как куклы, которых приводит в движение кукольник. Лица их не отражали ни чувств, ни мыслей, ходили они все чрезвычайно серьезные, важные, придерживаясь все время каких-то правил. Одним словом, вид у них был очень странный.

Глядя на этих глубокомысленных живых мертвецов, принц однажды не выдержал и, запрокинув голову, громко расхохотался. Это проявление чувства было необычным и удивительным в безмолвном мире карточного королевства. Веселый смех был воспринят как нарушение порядка и заставил насторожиться, встревожиться и замереть всех этих аккуратных, таких рассудительных, таких серьезных людей. И они стали еще более серьезными и рассудительными.

Друзья принца, совершенно обескураженные, сказали ему:

– Друг, в этом безрадостном королевстве мы, пожалуй, долго не выдержим. Еще два дня, и нам придется трогать время от времени самих себя и смотреть, живы мы еще или нет.

– Нет, братья, – возразил принц. – Все это очень интересно. Ведь они так похожи на людей! Мне все же хочется расшевелить их. Посмотрим, есть ли в них хоть капля жизни.