Текст книги "Мистер Фокс и четырехлапый купидон (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
– Называй меня Диана.
– Оу, – улыбаюсь я. – Конечно.
– Ты такая поразительная, – говорит она, осматривая мой наряд. – И мне нравится твой выбор одежды, – мне стоит почувствовать себя неуютно, но прошло слишком много времени с тех пор, когда я в последний раз попадала под такое пристальное внимание, и я более чем счастлива принять комплимент.
– Спасибо. Надеюсь, я не плохо оделась. Не была уверена, чего ожидать.
Это преуменьшение века, но Диана этого не знает, потому что как несколько минут назад я думала, что стану жертвой какого-то жертвоприношения иллюминатов.
Она развеивает мою тревогу и берет меня под локоть, уводя с прихожей.
– Ты принесла печенье? – спрашивает она, глазея на пластиковый контейнер у меня в руках.
– Испекла сегодня утром, – выдаю я.
Через плечо она оборачивается к Адаму, который следует за нами по дому с Мышонком рядом.
– Я ее уже люблю!
Я купаюсь в ее похвале. Спустя месяцы моего недавнего ада, это очень даже нужная похвала. Черт, если все остальное провалится, может мне начать встречаться с мамой Адама?
Она продолжает вести меня по дому, указывая на минуемые комнаты. В итоге мы оказываемся на кухне, и она отпускает меня, чтобы забрать печенье и красиво разложить его на тарелке. Я так рада, что добавила туда дополнительную порцию шоколадной крошки. Она точно станет изюминкой вечера.
– Ну, с красавицей я уже встретилась, а кто это чудовище? – спрашивает Диана, наконец-то признавая Мышонка, который (слава Богу) сидит возле Адама. Если бы поводок был у меня, он бы скакал по всему дому, отчаянно пытаясь привлечь внимание Дианы.
– Это собака Мэделин, – отвечает Адам, наклоняясь, чтобы почесать Мышонка за ушами. Пёсик воодушевленно смотрит вверх, и на секунду я забываю, что все это притворство.
– Адам сказал, что ничего страшно, если я приведу его, – говорю я, на всякий случай перекладывая вину на него.
– Конечно. Мы очень любим собак!
Она подступает ближе, чтобы приласкать его, и я чувствую, что должна предупредить ее.
– О! Он только недавно начал посещать курсы по дрессуре, поэтому еще не научился манерам поведения.
И словно по щелчку, Мышонок подскакивает на ноги и облизывает ей лицо. Диана смеется и приседает перед ним, чтобы быть на уровне, а Мышонок, естественно на все сто, пользуется преимуществом этого совсем не умного решения. Он слюняво нападет на нее, от чего я кривлюсь, но она, кажется, не против.
– У меня был Бернский, когда я была помоложе, – с завистью отвечает она.
– Был? – спрашивает Адам раньше меня.
Она кивает и гладит ушки Мышонка.
– Щенком моя девочка выглядела в точности, как этот малыш. Такая хорошая собака.
После того, как Мышонок получил пожизненный запас ласки, голоса снаружи привлекают внимание Дианы.
– О, нам стоит пойти наружу. Все хотят встретиться с Мэделин и Мышонком.
Мой желудок скручивает от идеи встретиться с другими членами семьи, но затем я напоминаю себе, что это не важно. Не нужно никакого давления, чтобы кого-то впечатлить. Я могу побыть собой и расслабиться, съесть столько мяса, сколько позволит пуговица на джинсах.
– Хочешь немного вина прежде, чем мы выйдем на улицу, Мэделин?
Сейчас ранний обед, но Диана уже с бокалом, поэтому я колеблюсь.
– С удовольствием.
Я взяла бокал, Адам взял пиво, и мы втроем с его мамой отправились во дворик. К счастью, моему страху не суждено воплотиться в жизнь – дворик не заполнен до отказа родственниками. Передо мной скромная группка: пара, сидящая возле гриля и две маленькие брюнетки, прыгающие на батуте. Они выглядят примерно одного возраста, и даже с расстояния не трудно подтвердить, что они близняшки.
– Это мои племянницы, – посвящает меня Адам. – Элли и Пейтон.
– АДАМ! – они визжат в унисон, выбираясь с батута, и бегут обнять дядю. Умиляющий вид. А затем они отпускают его и смотрят на меня с Мышонком, неуверенные, кого атаковать первым.
Собака побеждает, и кто я такая, чтобы винить их. Мышонок весьма милый.
– Собака! – выкрикивает одна и них.
– Нам можно погладить его? – умоляет вторая, сложив руки как при молитве. – Ну, пожалуйста! Можно его погладить?
– Вам нужно спросить Мэделин, – говорит Адам, указывая на меня.
Они поворачивают свои глазки ко мне, и на пухленьких личиках я вижу тот же зеленый оттенок глаз, что и у Адама.
– Мэделин, можно нам погладить его?!
Я улыбаюсь и киваю.
– Конечно, но будьте осторожны. Он очень игривый, и мне не хочется, чтобы он вам случайно навредил.
Они перестают слушать меня после слова «конечно», но Адам убеждает, что ничего не случится. Поле того, как девочки вкратце познакомились с собакой, он отпускает Мышонка с поводка, и тот срывается с места, оббегая массивный двор, словно вырвавшаяся из ада летучая мышь. Девочки визжат, бегут за ним, и становится тяжело сказать кто больше увлечен игрой – девочки или Мышонок.
– Ну, думаю, мы нашли способ чем занять девочек на следующие несколько часов, – произносит Адам, глядя на меня с улыбкой.
– Мэделин! – зовет Диана, стоя у гриля. – Иди познакомься с Кэти и Сэмюэлем.
Я ищу поддержки у Адама, пока мы идем, и он делает шаг ближе, кладя свою большую руку мне на плечи. Он впервые прикоснулся ко мне. Меня с головой накрывает тот факт, что, несмотря на мое изначальное желание отстраниться, я не делаю этого. Вместо этого устраиваюсь удобнее, когда он притягивает меня ближе. Он идеального роста для меня, и мы прекрасно друг другу подходим. Чувствую себя маленькой и изящной, лелеемой.
– Это мой брат и его жена, – шепчет он еле слышно. – Сэмюэль и Кэти.
Я смотрю на него, и мужчина напрягает хватку на моем плече.
– Они меня укусят?
Он улыбается, и с такого близкого расстояния – это пытка.
– Нет, но Кэти что-то заподозрит, если ей покажется, что мы не испытываем друг к другу симпатию.
– Ооо, ясно.
Его напоминание о предложении как ведро холодной воды на голову, и теперь мне хочется сделать шаг в сторону, чтобы между нами было как можно больше расстояния. В секунду, когда мне напоминают, что это хорошо слаженная ложь, его идеальный рост больше не кажется нормальным.
– Мэделин! Как здорово с тобой познакомиться!
Невестка Адама спешит познакомиться со мной, и я использую это как повод, чтобы отступить от него.
– Привет. Кэти, правильно?
Она широко улыбается и смотрит между мной и Адамом, наверное, оценивая нас как пару. Когда ее улыбка становится еще шире, я предполагаю, что она довольна увиденным.
– Ага, а это мой муж, Сэмюэль, брат Адама, – отвечает она, указывая через плечо на парня, занимающегося грилем. Адам на пару дюймов выше него и его талия немного уже, но я с точностью могу сказать, что они братья. Он салютует мне лопаткой, словно в армии, и я смеюсь.
Адам присоединяется к брату, Кэти хватает свой пустой бокал и указывает головой на дверь.
– Не хочешь зайти на минутку?
О, боже. Это правило допроса номер один: не дай им раскусить себя.
– О, да! – говорит мама Адама, как раз перед тем, как сесть на шезлонг. – Я забыла проверить картофельный салат.
Кэти стреляет в меня игривым взглядом за секунду до того, как подтолкнуть в дом.
– Не знала, что картофельный салат нужно проверять.
– Я все слышала! – выкрикивает Диана нам вслед.
Кэти хватает меня за руку и смеется.
– Беги, пока она не бросила в нас вином!
Я пробыла в окружении семьи Адама менее пяти минут, и уже поняла, что они с удовольствием наслаждаются обществом друг друга. Ни притворства, ни натянутых формальностей. Даже сейчас, глядя на Кэти, я понимаю почему. Она красивая и расслабленная. Ее рыжие волосы стянуты в беспорядочный хвост, и на ней комбинезон – КОМБИНЕЗОН – и она откатывает его штанины. Они облегают ее ноги и закатаны до лодыжек. Она надела его вместе с узкой белой майкой, а ноги босы. Эффект комбинезона потрясает. Я тут же решаю купить парочку, как только смогу, ну, как только мой доход это позволит.
– Мне очень нравится твой наряд.
Она вытаскивает бутылку белого вина из холодильника, и бросает мне ленивую улыбку.
– Спасибо. Сэмюэль называет меня фермером, когда я ношу этот комбинезон, но я купила его на сайте J. Crew, да что он понимает?
– Не может быть! Вот почему он такой милый.
– Тебе подлить? – спрашивает она, бутылкой указывая на бокал у меня в руках.
Я едва прикоснулась к вину, но не хочу показаться грубой. Подмигиваю и подхожу к ней.
– Может, немножко.
Она смеется.
– Боже, я пробыла с тобой всего пять минут, а уже думаю, что ты лучше Оливии. Когда я впервые встретилась с ней, она без умолку болтала о каком-то наследственном твердом фарфоре, который реставрировала. Кому какое дело до тарелок? Вот честно.
– На самом деле, я эксперт по фарфору. Работаю на «Антикс Роудшоу», – отвечаю я с каменным лицом.
Кэти замолкает, подливая мне вино, поднимет на меня глаза, а затем смеется.
– Ты, правда, поймала меня на секунду.
– Большинство тарелок у меня дома или пластиковые, или бумажные, – признаю я, пожимая плечами.
– У меня тоже были, пока мы не заменили их ради свадьбы. Теперь у нас, по крайней мере, есть набор из Pottery Barn, но девочки прикладывают все усилия, чтобы разбить каждую их них (прим. ред.: Pottery Barn – магазин «для дома, для семьи», среди прочего торгует керамикой, посудой, стеклом).
Я смеюсь.
– Они такие милые, но уверена, за ними нужен глаз да глаз. Сколько им?
– Скоро исполнится шесть.
– Вау, – я поворачиваюсь, чтобы разглядеть их снаружи, и вижу их в траве с Мышонком. Кажется, игра в догонялки имела временный характер. – Близнецы часто рождаются в вашей семье?
Она становится рядом со мной, прослеживая мой взгляд за окно.
– Нет. У нас с Сэмюэлем были сложности с зачатием. Люди твердят об усыновлении, и о том, скольким детям нужен дом, но я просто… не смогла сдаться, думаю. Мы с Сэмюэлем согласились, что если «Кломид» не сработает, мы сменим курс и рассмотрим усыновление (прим. перев.: «Кломид» – таблетки, применяемые для стимуляции овуляции).
Одна их близняшек тянется вверх и гладит Мышонка по голове. Он пользуется ее добротой и подползает ближе, кладя морду ей на грудь.
– Но он сработал, – отвечаю я, поворачиваясь к Кэти.
Он широко улыбается и чокается своим бокалом о мой.
– Сработал.
Наша миссия на кухне окончена, но никто из нас не думает возвращаться на улицу. Весна быстро сменяется летом, что означает, мы еще не растаем на тротуаре, если выйдем на улицу, но на кухне все равно прохладно и тихо.
– Ты хочешь детей, Мэделин?
Мне даже не нужно обдумывать ответ.
– Конечно.
– Прости, мне, наверное, не стоит спрашивать такое у того, кого я знаю десять минут.
Я пожимаю плечами.
– Я не против.
– Оливия не хотела детей, – она во второй раз упоминает эту загадочную Оливию, и мне приходится сопротивляться желанию попросить ее развить мысль. Если бы мы с Адамом встречались, как заявили всем, я бы уже знала, кто она. Моему любопытству придется посидеть молча еще пару часиков.
Диана входит через заднюю дверь и видит нас, застрявших у кухонного островка.
– Кэти, Сэмюэль просит соус для барбекю.
– Он же там.
Диана поднимает руки в капитуляции.
– Я так и сказала ему, но он клянется, что ты его не приносила.
Кэти бурчит что-то под нос, и ее тон напоминает нечто похожее на «Я убью своего мужа» прямо перед тем, как она выходит через заднюю дверь. Диана ловит мой взгляд, и мы обмениваемся понимающими улыбками.
– Они женаты двенадцать лет, – говорит Диана, открывая холодильник и вытаскивая огромную тарелку с картофельным салатом.
– Ого, ничего себе достижение. Они, должно быть, были молоды, когда поженились.
– Двадцать два, – подтверждает она, ставя тарелку на островок и ища что-то в ящичках. – Я говорила Сэмюелю, что ему нужно подождать. Они только-только закончили колледж, что они могли знать о браке?
Ставлю локти на островок только чтобы посмотреть, что она ищет: паприку.
– Предполагаю, они не послушали?
Она смеется и посыпает салат специей. Мой рот наполняется слюной.
– Мои дети редко меня слушают.
Живот сводит от понимания, как быстро вскроется обман. Я не ожидала, что семья Адама окажется такой открытой и радушной. Пока я стою напротив мамы Адама, и она открыто рассказывает мне о своих детях, мое сердце разбивается. Она такая милая, а я стою здесь, на кухне ее сына, и вру ей.
– Чем зарабатываешь на жизнь, Мэделин?
– Я риелтор.
Она кивает, оставшись впечатленной, и я не спешу менять о себе впечатление. Если в лесу падает дерево, лес все равно стоит. И что, что я продала только один дом? Я все еще риелтор.
– Я воспитатель в детском саду при начальной школе Гамильтона, – говорит она с гордой улыбкой.
– О! Я, наверное, закончила ее до вашего появления там. Я бы вас запомнила.
– Нет. Я переехала сюда после свадьбы Кэти и Сэмюэля.
– Из Чикаго?
Она кивает.
– Так как долго вы с Адамом встречаетесь?
– О, эм… – я пялюсь из окна и замечаю Мышонка в новом модном розовом ободке. Девочки наряжают его, а он готов позволять им делать это так долго, пока они будут его чесать.
– Пожалуй, не очень долго, – отвечает она за меня.
Я смеюсь, и звук выходит напряженным и странным.
– Нет, не долго.
– Он водит тебя на свидания, или это слишком формально в эти дни? Когда Сэмюэль с Кэти только начали встречаться, они отдыхали с друзьями и учились. Разве это романтично?
Я просматриваю в уме список встреч, которые могли быть у нас с Адамом в последнее время: визит в ветклинику, уроки дрессуры, случайные встречи в магазине. Ничто из этого романтикой не назовешь.
– Мы не были на серьезных свиданиях, – отвечаю я с уверенностью, что не лгу. – Пока ничего особенного.
Она хмыкает, и я, наконец, нахожу в себе смелость, чтобы поднять на нее глаза. Она смотрит на меня с подозрением. Естественно, она может учуять ложь за милю, проводя день – каждый день – в садике.
– Адам не решался привести тебя сегодня сюда, – продолжает она. – Думаю, он переживает, что спугнет тебя.
Я прыскаю со смеху, не в силах сдержаться. Это, конечно, вызывает у нее лишь больше подозрений, но я быстро заметаю следы.
– Нет, дело не в том. Он, скорее всего, пока не хотел представлять меня своей семье. Знаете, некоторые женщины могут вкладывать в это слишком много смысла.
Она склоняет голову на бок, картофельный салат давно забыт. Я ее новый проект.
– Что-то подсказывает мне, что ты не одна и этих женщин.
Я качаю головой.
– Точно нет.
– А еще это что-то подсказывает мне, что вы с Адамом не встречаетесь.
Она говорит это так, словно утверждает, что небо синее.
Я изображаю истинный шок.
– Конечно, встречаемся.
Она улыбается, гордая тем, что попала в цель.
– Нет. Я надоедала Адаму тем, чтобы он начал двигаться дальше, и он подумал, что отыграется на мне, если приведет кого-то на барбекю.
– Нет. Нет, эмм… мы с ним… мы встречались, – я превращаюсь в заикающуюся неудачницу, во всем вина Адама. Он сбросил на меня новости сегодня утром. У меня не было времени подготовиться или придумать роль. Какие у меня мотивы? Что мне нравится? Что не нравится? Я должна была сыграть ведущую партию, а он, скорее всего, нарушит свою часть сделки, если я окажусь не очень убедительна.
– Все в порядке. Я не скажу ему, что знаю.
Я с силой зажмуриваю глаза, желая, чтобы земля разверзлась у меня под ногами.
– Мне очень жаль. Мне не нравился план, но он не оставил мне выбора.
После этого она кажется встревоженной.
– Он угрожал тебе?
– Нет! Нет. На самом деле, он согласился стать моим клиентом в агентстве, если сегодня я сыграю роль его девушки.
Его мама начинает смеяться – по-настоящему прыскает со смеху. Ей приходится прижать руку к груди, и клянусь, она вот-вот упадет на колени от веселья.
– О, как же это хорошо. Слишком хорошо.
Она наконец-то приходит в себя после смеха, а затем наклоняется вперед, заговорщически шепча мне:
– Это же очевидно, разве нет? Если для него это такой большой спектакль, давай перепишем сценарий.
Глава 11
Адам
День проходит даже лучше, чем я мог представить. Мэделин прекрасно играет свою роль, мама и невестка уже наполовину влюблены в нее, а мои племянницы окончательно очарованы Мышонком. Откидываюсь в шезлонге, уставившись на сцену перед собой, пытаясь не пялиться в открытую. Что-то это слишком легко. Я смогу попрекать этим барбекю месяцами. Каждый раз, когда мама начнет разговор в стиле «давай, двигайся дальше», я напомню ей о том, что у меня есть. Не моя вина, что у нас с Мэделин в итоге ничего не вышло.
Ей нечего будет на это ответить. Я не буду знать, что делать со всем своим свободным временем – ее постоянное надоедание отнимает добрую часть моего дня. Я мог бы снова начать бегать, может, наконец-то вернусь к чтению книг, нагроможденных на моем ночном столике.
Мама садится в шезлонг рядом с моим.
– Должно быть готово с минуты на минуту, – кричит Сэмюэль со своего места у гриля.
Слава Богу. Мой желудок уже на протяжении получаса бурчит от запаха цыпленка на гриле.
Кэти ведет девочек мыть руки и берет тарелки для пикника снаружи. Мэделин предлагает помочь ей, и я улыбаюсь. Она так хорошо вписывается. Никто даже не догадается, что она здесь не по своему желанию.
И вот тогда я замечаю, как уставилась на меня мама.
Я поворачиваюсь, и она улыбается.
– Я счастлива за тебя, сынок, – произносит она, указывая кивком на Мэделин. – Она стоящий выбор.
Соглашаюсь, кивая.
– Правда ведь?
– Красивая, – произносит она.
– Очень.
– Умная.
– И веселая, – добавляю я.
– Как тебе удалось заполучить кого-то столь милого?
Пожимаю плечами и делаю победный глоток своего пива.
– Думаю, оказался в правильном месте и в нужное время.
– О, вам нужно рассказать свою историю за ланчем.
– Нечего рассказывать, правда. Мальчик встречает девочку, западает на нее, и так далее, и тому подобное.
Мама качает головой.
– Нонсенс. Держу пари, там изумительная история, и Мэделин говорит, что ты сводил ее на несколько отличных свиданий. Она даже рассказала мне, что ты сделал на прошлой неделе.
Я раскидываю мозгами, пытаясь обдумать, что же Мэделин могла рассказать ей. Что-то касалось дрессуры щенков? Визита в ветклинику? Она же не полностью выдумала историю?
– Давай, ты же помнишь… она без умолку говорила о горячем…
Она ждет, пока я восполню остаток, и молчание растягивается так долго, что мне, наконец, приходится сдаться.
– Хот-доге? – предполагаю я.
Мама смеется и ударяет меня по руке.
– Нет! О горячем воздухе в воздушном шаре, который ты заказал для вас, чтобы встретить рассвет!
Я как раз делаю глоток пива, так что чуть не выплевываю все содержимое в траву. Каким-то образом мне удается проглотить пиво и кивнуть, подыгрывая.
– Конечно, да… воздушный шар. Мы стольким были заняты, что я забыл о нем.
– Ого, наверное, ваш роман напоминает водоворот. Она и о верблюдах мне рассказала. Знаешь, я не видела ни единого верблюда в своей жизни!
Какого черта, Мэделин?
– А, да. Она любит верблюдов, – снова киваю я.
– Прогулка на верблюде по парку. Так изобретательно, Адам. Большинство мужчин шаблонно придерживаются прогулки на лошадиной упряжке, но не ты. Кто научил тебя быть романтиком?
Я тяну за воротник своей рубашки, пытаясь послабить материал.
– Ха. Думаю, у меня это от тебя.
– Клянусь, когда я смотрю на нее, я вижу, какими именно будут мои внуки.
В моей голове начинают звучать тревожные колокольчики.
– Внуки? Да ладно, мам, мы встречаемся всего пару недель.
На ее лице написано изумление.
– Мэделин говорит, что намного дольше, и что вы уже обсуждали свадьбу следующей весной.
– Следующей весной?!
Мне не стоило оставлять Мэделин с мамой наедине. Я думал, она подыграет. Будет милой, помолчит – таков был план.
– Это действительно кажется быстро, – признает мама. – Она солгала?
Выбор ею слова заставляет меня выйти из себя.
– Нет, конечно, нет. То есть, мы с ней всего лишь упоминали об этом. Ничего серьезного.
Я думал, мое сердце умерло – исчезло – после Оливии, но Мэделин доказала, что оно живо и стучит, стучит так сильно, что я едва могу сидеть ровно. Она выходит со стопкой тарелок в руках, и я слежу за ее приближением к столику для пикника, ожидая, пока она посмотрит на меня, чтобы я одним взглядом мог поведать ей, насколько я зол. Она игнорирует меня, а почему бы и нет? Между Кэти и моими племянницами, у нее едва ли находится свободная минутка. Элли забрала ее коричневые сандалии и расхаживает в них по двору. Пейтон криком заявляет, что будет сидеть возле Мэделин за ланчем. А когда вмешивается Элли, то оба места рядом с Мэделин становятся занятыми.
Теперь меня раздражает даже это. Она не должна была очаровывать их, она должна была побыть лишь тепленьким тельцем. Мне нужна была живая, дышащая девушка, чтобы моя семья перестала пилить меня, а она очаровала их всех, что, скорее всего, усложнило мою жизнь в разы. Я беспрестанно слышу о Мэделин и Мышонке. Меня раздражает даже то, что ее имя повторяется в каждом предложении.
– Адам, ты к нам присоединишься? – спрашивает Кэти с загадочной улыбкой.
Я понимаю, то все расселись за столом, кроме меня. Я до сих пор сижу и кипячусь в своем шезлонге.
– Девочки, я уверена, что Адам хотел бы сесть рядом со своей девушкой, – просит мама, пытаясь убедить Элли и Пейтон уступить место рядом с Мэделин.
Никто из них не двигается. Пейтон даже ухватилась за стол пальчиками так, что взрослым теперь придется оттаскивать их по одному, чтобы поднять ее с места.
– Все нормально, – угрюмо отвечаю я, огибая стол и направляясь к противоположной стороне, так что смогу сесть как раз напротив Мэделин.
Так лучше.
Смогу прожигать ее взглядом весь обед.
Она наконец-то смотрит на меня с самой беззаботной улыбкой. Из-за солнечных лучей в ее волосах появляются разные оттенки коричневого: шоколад, карамель, корица – такие съедобные. Даже ее глаза воплощение красоты. Впервые я замечаю, что они цвета кофе с капелькой сливок, такого нежного карего цвета, который обычно рассматривают в поисках в них темных оттенков. Она склоняет голову набок, наверное, задаваясь вопросом, почему я пялюсь на нее. Я прищуриваю глаза.
– Что не так? – одними губами произносит Мэделин.
До чего же невинная красота.
Я не отвечаю. Вместо этого принимаю миску с картофельным салатом, который передают за столом, и накладываю себе в тарелку ложку с горкой. Может, я и не люблю, когда мама сует нос в мои дела, но никогда не откажусь от ее картофельного салата.
– Выпьешь со мной? – спрашивает Мэделин слегка дрожащим голосом.
– Я в порядке, – отвечаю я, суя миску ей в руки с такой силой, что немного салата почти выпадает ей на колени.
– Адам! Боже, да что с тобой? – упрекает его Кэти.
– Мэделин не против, так ведь?
Она качает головой, но пинает мою лодыжку под столом своей босой стопой. Это предупредительный удар, но я не планирую продолжать.
Мама, тем временем, улыбается, как дурочка, во главе стола.
– Угадайте, что я сделала, пока вы все рассаживались за стол?
Даже не собираюсь угадывать, но мои племянницы слишком полны энергии, чтобы игнорировать бабушку. Они видят, что она машет телефоном, как маятником, и их маленькие головки чуть не взрываются.
– Что?!
– Что это, бабуля?
– Ну, очевидно, что это приложение может соединить лицо двух людей, после чего мы можем посмотреть, как будет выглядеть их ребенок!
Вилка выскальзывает из моей руки и падает в траву. Мышонок оказывается рядом в считанные секунды, слизывая остатки картофельного салата. К тому времени, когда я тянусь за ней вниз и поднимаю, мама разворачивает телефон и показывает фото.
– Ааа! – кривлюсь я.
Она соединила мое лицо с лицом Мэделин, и в результате получился коротенький, мелкий, ужасающий гремлин, не похожий на человеческого ребенка.
Все начинают визжать, даже девочки, и только Мэделин сидит молча, застигнутая врасплох.
– Извините, но ни один ребенок не будет так выглядеть! – говорит Кэти, прижимая руку ко рту, чтобы приглушить смех. – Почему ему достались все волосы Адама?! И его щетина?
– Пропорции вообще отсутствуют, – добавляет Сэмюэль. – У какого ребенка будет такая челюсть?
Мама выставляет телефон, чтобы сделать еще одно фото. Уверен, она едва ли сдерживает смех, когда произносит:
– Думаю, ребеночек миленький, и приложение бесплатное, так чего вы ожидали?
Когда я смотрю на Мэделин, ее взгляд сфокусирован на еде, и под веснушками на лице разливается здоровый румянец. Она явно смущена, и я не чувствую себя плохо из-за этого, хоть и должен. Это то, чего она хотела. Она скормила моей матери ложь, и теперь женщина пустилась во все тяжкие, соединяя наши лица и планируя нашу будущую свадьбу.
– Будем надеяться, что ребенок будет больше похож на Мэделин, – произносит Кэти со смешком.
– Она не беременна, – заявляю я, поскольку все за столом забыли об этом маленькой детали.
Мама отмахивается от моего комментария.
– Да ладно, Адам, это всего лишь развлечение.
– Может, она даже не хочет детей, – указываю я.
– Хочет. Она сама мне говорила, – утверждает Кэти.
Я просто в шоке. Мы здесь менее часа, а она поговорила с Кэти о детях и обсудила с мамой свадьбу. Она из ума выжила?
– Гипотетически, – вмешивается Мэделин, ее голос становится слабее с каждой минутой. – В будущем…
– О, не позволяй ему портить веселье, – говорит мама, протягивая руку к ладони Мэделин. – Все равно приложение шуточное. У вас двоих будут красивые дети.
Больше ни секунды не могу вытерпеть за этим столом. Отталкиваю тарелку и направлюсь к кулеру с пивом у гриля, где его оставил Сэмюэль. В моей бутылке еще осталась половина, но я приканчиваю ее одним длинным глотком и тянусь за следующей.
Когда возвращаюсь к столу, слышу негромкое бормотание об Оливии.
– Мне никогда не нравилась эта женщина, – невозмутимо произносит Сэмюэль.
Если и есть тема, которую я хочу обсуждать меньше, чем наших с Мэделин детей, это мои прошлые отношения с Оливией.
– Она всегда была немного холодной на мой взгляд, – добавляет Кэти.
– Хватит, – взрываюсь я.
Все за столом замолкают.
– Ее здесь нет, так что она не может ответить в свою защиту. Поговорите о чем-нибудь другом.
Мэделин отталкивает стул и встает.
– Я лучше пойду.
Да, думаю, для тебя так лучше.
– Нет! – кричит Пейтон, тянясь к ее руке. – Мы еще даже не попробовали десерт.
– И ты даже не съела половину своей еды, – указывает Элли.
– Я забыл, что у нас с Мэделин другие планы, – вмешиваюсь я, ища какое-то оправдание, дабы выбраться из этой ситуации. – Мы заехали лишь ненадолго.
Никто не ведется на мои извинения, но они слишком вежливые, чтобы встать у меня на пути. Кэти спешит в дом и упаковывает нам немного еды с собой, пока Мэделин забирает свою обувь у Элли. Девочки дуются, пока обнимают ее на прощание, как и моя мать. Сэмюэль, как ни в чем не бывало, ест цыпленка и молча попивает пиво. Он единственный, на кого я не злюсь.
Как только Мышонок снова оказывается на поводке, мы направляемся к входной двери. Мэделин идет за мной, и мне не нужно оглядываться, чтобы убедиться в этом. Мне плевать. Она это заварила, ей это и расхлебывать.
– Вот. Вот! – говорит Кэти.
Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как моя невестка передает Мэделин три больших контейнера.
– В верхнем – два куска яблочного пирога. Адам его обожает.
Нижняя губа Мэделин дрожит, когда Кэти ее обнимает.
– Спасибо. Это мило.
– Было по-настоящему приятно встретиться с тобой. В следующий раз, когда приедете, оставайтесь подольше, договорились?
Мэделин кивает и быстро разворачивается, скорее всего, чтобы Кэти не увидела, как маска радости начинает спадать с ее лица. Я смотрю назад, злясь на подобие сожаления, которое начинаю к ней испытывать.
Кэти открывает для нас дверь, и мы молча направляемся к машине Мэделин. Я запускаю Мышонка на заднее сидение, Мэделин занимает водительское, а затем молча передает мне контейнеры. Заводит машину и отъезжает от тротуара. Мы не говорим, даже не признаем существование друг друга. Я в минутах от свободы, в минутах от того, чтобы оставить этот чертов обед позади, но тогда, конечно же, все становится только хуже.
Мы на проселочной дороге на полпути до моего дома, когда из-под капота начинает валить дым.
– Нет, нет, нет! – произносит Мэделин, замедляя ход машины и останавливаясь на обочине.
– Она перегрелась.
– Не может быть! – шипит она, быстро выключая зажигание и выходя из машины. Я следую за ней и открываю капот раньше, чем у нее есть на это шанс. Пар поднимается клубами, и я инстинктивно отталкиваю Мэделин от машины, зная, как легко она может обжечься.
– Это моя машина, – с раздражением указывает она.
– Ага, и именно ты отказываешь везти ее в мастерскую, – бурчу себе под нос.
Изучаю ее резервуар для охладителя, и посмотрев, понимаю, что жидкости в нем намного ниже надобного уровня.
Она скрещивает руки.
– Уверяю тебя, уровень жидкости в нем в порядке.
– У тебя вытек антифриз. Здесь есть заправочная станция неподалеку, чтобы мы могли отвезти туда машину?
– Эм, нет, но у меня есть несколько бутылок воды в багажнике.
– Пойдет, но я не смогу открутить крышку радиатора, пока машина не остынет, а это займет вечность. Дай мне свой телефон.
– Зачем? – спрашивает она, на шаг пятясь от меня.
– Давай просто вызовем эвакуатор.
Она рьяно трясет головой.
– Нет! Это дорого. Ты сам сказал, нужно просто немного воды.
– Да, скорее всего, это всего лишь одна из проблем с этой рухлядью! Тебе нужна мастерская, – говорю я, обходя ее машину, чтобы взять свой телефон.
– Адам! Мы не будем вызывать эвакуатор!
Я поворачиваюсь, и вижу, как она прожигает меня убийственным взглядом.
– Мы застряли посреди дороги!
– Город в том направлении, – говорит она, указывая налево. – Иди, если так не терпится попасть домой.
– Я не хочу идти домой! Я хочу убраться подальше от тебя!
– Что ж, нас таких двое! – шипит она, вскидывая руки в воздух и поворачиваясь, чтобы уйти дальше по дороге.
Мышонок начинает гавкать с заднего сидения в ожидании разворота событий.
Я смотрю, как Мэделин проходит пару метров и садится на обочине, опуская голову на колени. Она выглядит такой маленькой, такой уязвимой.
– Ты встанешь? – спрашиваю я скучающим тоном. – Машина едет, и они собьют тебя.
Останавливаюсь и смотрю, как машина на расстоянии виляет из стороны в сторону – огромный красный грузовик с грязным ограждением для скота. Я наполовину уверен, что Мэделин станет жертвой дорожного происшествия, а ей плевать. Стону и бегу к ней, подхватывая ее подмышки и утаскивая с трассы как раз, когда грузовик проезжает мимо. Ее волосы взымают вверх, и в мгновение воздух вокруг нас окутан запахом ее шампуня.
Чувствую лаванду, и в другой день мне бы понравился этот запах.
– Ты пытаешься убиться? – хмуро спрашиваю я.
С технической точки зрения, грузовик не сбил бы ее, но я ищу любой повод поспорить по этому поводу.
Она выворачивается из моей хватки и оттягивает блузку вниз.