Текст книги "Мистер Фокс и четырехлапый купидон (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Почему ты не ответил на мои звонки? – спрашиваю я, скрестив руки так агрессивно, как могу. – Я оставила тебе пару сообщений.
– Я перезвонил.
Закатываю глаза.
– Ага, конечно.
– Я звонил тебе сегодня днем и оставил сообщение на рабочем телефоне.
Не могу поспорить, правда это или нет. Я показывала дома мистеру Боггсу.
– Правильно, ну, я понятия не имею, оставил ли ты сообщение, или что ты мог там сказать, но сделка есть сделка, Адам: ты купишь у меня дом.
– Такова была сделка.
– И ты не будешь корить меня тем, что я не смогла сдержать свою сторону уговора, потому что я ее сдержала. Не моя вина, что твоя мама раскусывает ложь как полиграф.
– Не могу не согласиться.
– И я не хочу слышать никаких возражений.
Он наклоняется вперед и отталкивается от стула, чтобы встать. В течение двух секунд мы стоим грудь к груди, но я пасую первая и делаю шаг назад, давая нам обоим немного пространства. Тори жужжит позади нас, пытаясь привлечь внимание Адама, но его взгляд сфокусирован на мне. Его глаза впиваются в мои, и в моих коленях внезапно появляется слабость. Он берет меня за локоть и отводит в сторону от группы, чтобы мы могли поговорить наедине. Думаю, это также дает мне возможность заполучить личное пространство, но он не позволяет мне. Он снова прямо передо мной. Его одеколон, отточенная линия челюсти – все это кажется самым лучшим, с чем я сталкивалась за месяцы.
– Ты слушаешь меня, Мэделин? – произносит он, его рука все еще на моем локте. – Я куплю у тебя дом.
– О, да, – киваю я, пытаясь звучать нейтрально. – Хорошо.
– Когда начнем? – спрашивает он, сдерживая улыбку, которая пытается вернуться на его губы.
– Как насчет завтра? – спрашиваю я, глядя на его хватку на моей руке.
Он отпускает меня прежде, чем отвечает:
– Идеально.
– Предполагаю, тебе понадобится расписание на вечер? После окончания работы с пациентами?
Я очень деловая, очень профессиональная.
– Можем проехаться на перерыве в обед. Я могу отдать тебе все время, что у меня есть.
Надежда и счастье сплетаются вокруг меня как теплое объятие. Это на самом деле может случиться. Я по-настоящему могу продать ему дом, а Хелен снимет меня с испытательного срока. Я могла бы расплакаться, но мне удается сдержаться.
Протягиваю руку и крепко сжимаю его ладонь в рукопожатии. Мы не разжимаем руки, не прерываем зрительного контакта, пока я, наконец, не пасую и не даю волю улыбке.
– Очень смело с твоей стороны было подойти туда вот так, – говорит он.
– Чувство было такое, что я наблюдаю за действием сверху, – признаю я.
Адам улыбается шире, все еще пожимая мне руку.
– Знаешь, тебе не нужно было скармливать мне все ту чепуху о том, что ты «не готов к отношениям». У тебя как пить дать нет проблем с Тори.
Его хватка на моей руке немного крепчает.
– Это не было чепухой. Дейзи пригласила меня с ними, и ничего более.
Я уже знаю это, но у меня неуверенное, странное предчувствие, и я хотела, чтобы история Дейзи подтвердилась. Меня тревожит моя радость услышать о том, что не он лично пригласил Тори. Так радует, что я осмеливаюсь толкнуть разговор еще на одну ступень вперед.
– Ага, ну, ты уже скормил ей чепуху о своей неготовности к отношениям?
Мы все пожимаем, и пожимаем, и пожимаем руки.
– Говорить ей это нет смысла. Она не та, в ком я заинтересован.
– О, но ты же рассказал мне? – подстегиваю я.
Что-то мелькает в его зеленых глазах, как раз в момент, когда понимание воцаряется между нами. Он не отвечает, и не отпускает мою руку. Это самый странный, самый заряженный обмен любезностями, что у меня был за года. Простое рукопожатие, но я не удивлюсь, если через несколько месяцев я посмотрю вниз и увижу большое беременное пузико.
– Адам?
– Хмм?
– Мне нужно вернуться к одиночкам, – произношу я слабым и беспомощным голосом.
– Ну да.
– Уже можешь отпустить мою руку.
Он не отпускает.
– Ты собираешься поехать домой с парнем из группки по боулингу?
– Почему ты спрашиваешь? Переживаешь, что какой-то крупный ковбой по-своему разберется со мной в сарае, полном сена?
Он наконец-то отпускает мою руку и отступает назад.
– Увидимся завтра.
Глава 13
Адам
Мое утро в клинике прошло с тремя собаками, двумя котами и пронырливым попугаем. Пациенты требовали моего внимания, но мне все равно удалось выкроить немного места в мозгу, чтобы подумать о своих странных чувствах к Мэделин. Я приехал в Гамильтон без намерений остепеняться и пускать корни. В последние восемь лет у меня не было ничего, кроме корней. Мне нужно время для себя, чтобы приспособиться к жизни без Оливии. Мы расстались всего несколько месяцев назад – разве нет какого-то правила? Если мы пробыли вместе восемь лет, разве мне не нужно восемь месяцев, чтобы оправиться после разрыва? Если на то пошло, то почему Оливия ощущается далеким воспоминанием?
Даже боль, испытанная мною после расставания, кажется, затихает.
Это Техас.
Клянусь, влажность высасывает чувства прямо из вас. Кто сможет продолжать таить зло, если на градуснике плюс тридцать два в полдень? Говорят, уровень преступности падает, потому что никто не в силах выносить зной. Может, так и поутихла моя злость на Оливию.
Или, может, причиной тому Мэделин.
Эта женщина владеет способностью возникать в самый непредсказуемый момент. Гамильтон – маленький городок, но не настолько, и все равно Мэделин удается появляться везде, и почему-то этого недостаточно. Я принял приглашение от Лукаса сходить в боулинг, потому что думал, что там будет Мэделин. Она его сестра и лучшая подруга Дейзи. Был смысл в том, чтобы они пригласили ее, но они удивили меня Тори, и мне пришлось выжимать лучшее из ситуации.
Я как попало бросал шары, слишком занятый поглядываем на Мэделин и ковбоя через дорожку для боулинга. О ковбойских сапогах мне было известно, но я думал, что жемчужные пуговицы – всего лишь еще один техасский стереотип. Странно, что он не развел костер посреди дорожки и не притащил губную гармошку.
Я проверяю своего последнего пациента перед ланчем – старенького, послушного золотистого ретривера. Может, если бы он был более непослушным, и мне пришлось прослушать его сердце и легкие, я не стал бы занимать свои мысли вопросом, почему вообще Мэделин пошла на эту встречу одиночек. Она красавица, веселая – с этим никто не поспорит, и сомневаюсь, что в городе найдется мужчина, который с этим не согласиться. Так почему она пытается найти пару на дорожке для боулинга?
Спрашиваю об этом у Саши, девушки из приемной, и пытаюсь не делать вид, что меня это не сильно заботит.
– О, Мэделин Тэтчер? Ага, я ее знаю. Она училась на класс младше меня в школе.
Напоминает мне, насколько это маленький городок.
– Она много с кем встречалась?
Ее брови взлетают чуть ли не до потолка.
– Мэделин? Ни в коем случае. Она была слишком занята, посещая каждый кружок в школе. Она была классической прилежной девочкой, прямо как ее брат, вот только он стал врачом, а Мэделин, вроде как… выдохлась.
Я хмурюсь.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что в колледже она училась на магистратуре в области финансов, и вот где она сейчас – снова в Гамильтоне, меняет работенки без конца и края уже несколько лет.
Интересно.
– Но даже если бы она захотела встречаться с кем-то, парни в Гамильтоне немного ее боятся. То есть, она не совсем мисс Конгениальность. Большинство парней хотят кого-то более жизнерадостного, с большей индивидуальность.
Я смеюсь прежде, чем могу становить себя.
– О, с индивидуальностью у нее все в порядке.
Саша пожимает плечами.
– Ну, тогда это упущение со стороны мужчин Гамильтона. Если вы спросите меня, думаю, ей стоит куда-нибудь переехать. Она могла бы найти пристойную работу и встретить парня, который на самом деле оценит ее заморочки.
Заморочки. Господи. Только потому, что она не бросается на каждого мужика, не значит, что у нее есть заморочки. Она уверенная, смышленая, хоть и немного циничная, но снова-таки, как и я.
Понимаю, что в своей голове я ее защищаю, и отталкиваюсь от стола.
– Спасибо за информацию. Я на ланч.
– Нужна компания? – в надежде спрашивает она.
– Уже имеется.
Бросаю свой белый халат в офисе по пути и выхожу к «Кофейне Гамильтона». Мэделин написала мне сегодня в электронном письме, подтвердив нашу встречу за ланчем и дав мне адрес кофейной лавки. Я умираю с голоду, и когда толкаю дверь от себя, меня приветствуют запахи свежеиспеченного хлеба.
Словно по команде, мой желудок бурчит, затем я сканирую комнату взглядом в поисках Мэделин, и нахожу ее за ноутбуком и с заметками за столиком у стены. В приталенном платье и балетках телесного цвета она выглядит самым профессиональным образом, чем я когда-либо ее видел. Ее длинные волосы собраны в высокий хвост, она печатает на ноутбуке, и я почти соглашаюсь с Сашей – в Чикаго мужчины роились бы вокруг нее. В Гамильтоне ее заморочки – полное упущение.
Я виляю между столиками, приближаясь к ней, и она поднимет взгляд вверх, широкая улыбка растягивается на ее губах. Она светится, несмотря на пасмурный день. Я достигаю ее столика и наклоняюсь с поцелуем в щеку. Она всегда пахнет лавандой, и я понимаю, что, как и прежде, я заставляю ее напрячься. Отдергиваю себя назад и выравниваюсь.
Какого черта я только что поцеловал ее в щеку?
– О! Эм, привет, – произносит она.
Щедрый румянец окрашивает ее шею, и я прочищаю горло.
– Эй, ты уже сделала заказ?
Она не встречается со мной взглядом. Фокусируется на чем-то за моим правым плечом и качает головой.
– Тебя ждала.
Я киваю на прилавок.
– Давай, я умираю с голоду, – она опускает бумаги на ноутбук и тянется к сумочке. Протягиваю руку, чтобы остановить ее. – За мой счет.
Она хмурится и качает головой.
– Мне нравится угощать клиентов, когда я приглашаю их встретиться со мной в ресторане ради дела.
– А мне нравится платить, когда я беру подругу на ланч, – отвечаю я, закрывая тему.
Она не спорит, но и не оставляет сумочку. Ладно. Когда мы делаем заказ, я говорю ей озвучить свой первой, и когда она заказывает тот же сэндвич с отбивной из индейки, на который смотрел, я говорю кассиру сделать два и протягиваю ему карточку прежде, чем она может открыть свой кошелек. Мэделин смеется и тянется за одним из крупных печений с шоколадной крошкой на прилавке рядом с кассиром.
– Значит, ты мне и печенье купишь.
Кофейня быстро наполняется покупателями за время ланча, и к тому времени, когда мы занимаем наши места, примерно пять человек подошло поздороваться с Мэделин.
– Ты весьма популярна, – комментирую я, разворачивая сэндвич.
Она качает головой.
– Просто это жизнь в Гамильтоне. Пробудешь здесь еще несколько месяцев, и сам увидишь. Не сможешь даже купить сэндвич с индейкой, чтобы минимум десять человек не прошло…
– Мэдди Тэтчер, это ты?!
Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть маленькую женщину с короткими светлыми волосами, спешащую к Мэделин.
– Миссис Белл! – произносит Мэделин, подрываясь на стуле. – Когда вы вернулись в город?!
Они поднимаются и болтают так быстро, что я не успею улавливать суть, звучит упоминание о путешествии на трейлере и о блаженстве быть молодоженами. Я приканчиваю половину своего сэндвича прежде, чем вырвать их из их беседы и обратить внимание на то, что я сижу здесь и с удивлением смотрю на них.
– О, Адам! Прости, это миссис Белл, мама Дейзи.
Сходство становится заметно, как только она упоминает об этом. Видно, что она немного ниже Дейзи, но у них то же деликатное строение тела, тот же загадочный взгляд.
– Адам! – говорит миссис Белл, поворачиваясь к Мэделин и понижая голос: – Ветеринар Адам?
Мэделин закатывает глаза.
– Очевидно, Дейзи вас просветила. Да, это ветеринар Адам, но прямо сейчас он мой клиент Адам.
Миссис Белл пищит.
– О, как потрясающе, Мэделин! Дейзи рассказывала мне, что у тебя проблемы в агентстве. Я так рада видеть, что у тебя появился новый клиент.
Я вижу, как исчезает улыбка Мэделин. У нее проблемы? Она действительно отчаянно пыталась заполучить меня в роли клиента, словно собиралась принять любое мое предложение, но я просто думал, что она всего лишь назойливый риелтор – переступит через голову ради работы, и все такое. Больше у меня нет такой уверенности.
– Ну, как только Мэделин продаст мне дом, я порекомендую ее всем, кого знаю, – добавляю я, пытаясь прогнать хмурость с ее лица.
Тот факт, что почти не знаю людей в Гамильтоне, не доходит до миссис Белл. Ее глаза светятся в одобрении.
– Какой мужчина, – она поворачивается к Мэделин. – И к тому же, красивый. Ты так не думаешь?
Мэделин смеется
– Не думаю, что вы должны говорить это перед ним, миссис Белл. Это засядет у него в голове.
Я улыбаюсь.
– Я вообще-то не против.
Мисси Белл смеется и подмигивает мне.
– Хотела бы я остаться и поболтать, но не хочу прерывать ваше свидание…
– Деловую встречу за ланчем, – поправляет Мэделин.
Миссис Белл улыбается.
– В мое время мы называли их свиданиями, но как тебе будет угодно.
– Он клиент!
Они, кажется, снова забыли, что я сижу здесь и слушаю, но мне все равно. Это самое веселое, что случилось со мной за последние недели.
– Ну, клиенты никогда не смотрели на меня так, как он смотрит на тебя.
Я улыбаюсь, но Мэделин стонет и прогоняет женщину, угрожая физической расправой, если она продолжит тему.
– Не обращай на нее внимания, – настаивает Мэделин, садясь за наш столик. – Ей нравится копошить гнездо с проблемами. Это ее пунктик.
Я пожимаю плечами, приканчивая последний кусок сэндвича, а потом отвечаю:
– А мне она нравится.
Она напоминает мне мою маму, но почему-то поддразнивание выглядит веселее, когда исходит не от родственника.
– Она ничего плохого не имеет в виду, но увидел бы ты, как она манипулировала Дейзи и Лукасом до того, как они на самом деле стали парой. Я думала, Дейзи прикончит ее.
Я смеюсь, представляя это.
– Хотел бы я услышать эту историю в один день, если у нас будет больше времени.
Ее глаза загораются, и она хлопает себя по лбу.
– Уф, да, конечно. Нам нужно вернуться к делу. Тебе же скоро возвращаться на работу, точно же, а мы даже не начали обсуждать дома.
Лучше бы и не начинали. Я хочу послушать побольше о миссис Белл, о жизни Мэделин в Гамильтоне, но она настаивает на своем. Ее нетронутый сэндвич отодвинут на край стола, и она поворачивает ноутбук, чтобы мы оба могли видеть экран.
– Что ж, сначала мы пройдемся по деталям о том, что именно ты ищешь. Ну, знаешь, какой ценовой показатель и подобное.
– У меня нет ответа на это.
Она обходит мой ответ.
– На какую его часть? Цена? Или тип дома, который ты ищешь?
– На обе. Цена – не проблема, поскольку я продал свой дом в Чикаго перед переездом, но я не думал много о том, какой хочу дом.
– Ничего страшного. Какой дом у тебя был в Чикаго?
Откидываюсь в своем стуле, обдумывая вопрос. Он был современный, и просторный. Мы с Оливией выбрали его вместе, и хоть мне нравилась открытая планировка, из-за современной мебели и белых комнат он казался пустым. Объясняю это Мэделин, а затем добавляю:
– Я бы хотел поискать что-то более… домашнее, если в этом есть смысл.
Она улыбается.
– Конечно, есть. А размер какой? У тебя, наверное, был не большой прилегающий участок в Чикаго, но здесь у тебя большой выбор. Есть участки в центре по десять и пятнадцать тысяч квадратных метров. За городом обычно поменьше.
Мне нравится мысль о том, что места будет больше. В Чикаго до дома моих соседей можно было дотянуться рукой.
– А средние участки? Что-то не очень далеко от города, но может, один или два акра?
Она принимает запрос и кивает.
– Это можно устроить. Мне на ум уже пришло пара домов.
– И я предпочел бы дома постарше, но которые были переделаны. Ремонт и другие работы меня не пугают, но сейчас у меня нет времени строить его с нуля.
Она продолжает строчить заметки, пока я высказываю все, что хотел бы от дома. Приятное чувство – решать все для себя вместо того, чтобы идти на компромисс.
– Крыльцо было бы не плохо.
– Ммм.
– Может, два этажа? Минимум четыре спальни.
Она улыбается.
– Я думала, ты сказал, что не был уверен по поводу типа искомого дома.
Проходит еще полчаса, прежде чем я чувствую, что рассказал ей все, что приходило на ум. Весь процесс больше не кажется таким устрашающим, и мне уже не терпится начать поиски.
– Может, начнем в эту субботу? – спрашивает Мэделин, глядя на календарь на ноутбуке. – Это даст мне достаточно времени для составления списка домов, и ты сможешь сесть и обдумать варианты, которые ты мне сегодня озвучил, и посмотреть, не изменишь ли мнение.
– Звучит отлично.
Сегодня четверг, так что суббота всего через два дня, но кажется так долго.
– Можно мне сегодня прийти за Мышонком, чтобы побегать с ним?
Она прекращает делать записи и пялится на меня из-под ресниц.
– Правда? Ты не обязан бегать с ним только потому, что я предложила.
Я настаиваю, хоть и знаю, что пожалею о своем решение утром. У меня были тренировки, но я не бегал на длинные дистанции со времен Чикаго. Мои ноги уже горят при одной мысли об этом.
– Ладно, – скромно улыбается она, снова фокусируясь на заметках перед собой. – Можешь заехать в шесть. Но должна предупредить. Кажется, Мышонок набрал пять-семь килограмм только за прошедшую неделю.
Глава 14
Мэделин
У меня нет ни единой разумной догадки, почему Адам хочет бегать с Мышонком. Конечно, он упоминал свою любовь к бегу, но он сам может бегать в любое время, когда захочет. Мышонок правда так сильно ему нравится, или в этом есть нечто большее? Я размышляю над этим, носясь по квартире и убирая ее со скоростью света. Единственная, кто хоть иногда приходит сюда, это Дейзи, но я никогда не убираю перед ее приходом. Она видела это место во всей красе, но Адам – не тот случай, и он никогда не увидит мой варварский стиль жизни холостячки, если я, конечно, хочу, чтобы он думал обо мне, как о взрослой. Я начинаю с уборки пылесосом, но времени для этого нужно в два раза больше, чем я думала, благодаря шерсти Мышонка, которая, в последнее время, кажется, выпадает с угрожающей скоростью. Убирая квартиру пылесосом, трижды спотыкаюсь об шнур от пылесоса, прежде чем заканчиваю. На коленках появляются не слабые синяки, и я сильно ударилась мизинцем на ноге, но на полу ни шерстинки.
После этого я выдраиваю ванную и кухню. Выношу мусор и нагружаю еще один мусорный пакет вещами, которые давно нужно было выбросить: пустые бутылки из-под шампуня, старые журналы, раскраска-антистресс, которую мне купила Дейзи и которую я так и не использовала. Я вырвала из нее одну-две странички, чтобы положить на них жвачку, что неким образом сняло мой стресс. Спасибо большое, антистресс.
Когда мусорный пакет становится невыносимо тяжелым – таким тяжелым, что я со стоном влачу его по полу – я решаю, что чаще буду убирать дома.
– Ты слышишь, Мышонок?! Мы будем убирать минимум раз в неделю, ну, если нас не выгонят отсюда!
Он не отвечает, и когда я выхожу из ванной, вижу, что он грызет шнур от пылесоса. Хороший пес, спас меня от еженедельной уборки.
Теряю счет времени, и внезапно вижу, что уже без десяти шесть. Я все еще в рабочей одежде, и не могу понять, как я в ней выгляжу. Подумываю переодеться, но Адам должен приехать с минуты на минуту, а мне все еще нужно отнести второй мусорный пакет к бакам, сложить пылесос, зажечь свечу и каким-то образом научить Мышонка, как себя вести прежде, чем приедет Адам.
Бесполезно. Я бегу обратно в квартиру, когда замечаю Адама, подъезжающего к парковке. Если это возможно, его машина блестит даже больше, чем в последний раз, когда я ее видела. Мне очень хочется, чтобы он не парковался рядом с моей развалюхой. Это просто жестоко.
– Эй, Мэделин, – произносит он, открывая дверь и выходя.
Он в спортивных шортах и футболке, кроссовках и бейсболке. Наверное, выглядит сексуальней, чем когда-либо, что не имеет смысла, учитывая, что половина его лица скрыта за авиаторами.
– О, привет, Адам. Идем, Мышонок внутри, тебя ждет, – и, наверное, терроризирует мою квартиру каким-то новым, креативным способом.
– Ты откуда? – спрашивает он, поворачиваясь позади меня к моему квартирному комплексу.
– О, от мусорного бака. Нужно было выбросить мусор.
– Ааа, это объясняет обертку от мороженого, что прилипла к твоему платью.
Смотрю назад, и, конечно же, этикетка от мороженого «Сникерс» прилипла прямо к моему бедру. Когда я отдираю ее, шоколадные капли впитываются в ткань.
– Уф… Прекрасно… прицепилось из мусорного бака. Я не покупаю десерты, придерживаюсь протеинов и брокколи.
Он хохочет и следует за мной внутрь. Мышонок сходит с ума, когда замечает Адама, подпрыгивая и скуля, пока Адам, наконец, не берет его под контроль. Я даже не парюсь извинениями или попытками объяснить его поведение. Адам знает, в какую громадину превратился Мышонок, и только чудо поможет ему обрести манеры сегодня вечером.
– Я быстро переоденусь, чтобы застирать платье, – бросаю через плечо. – Чувствуй себя как дома, можешь пройтись и посмотреть что хочешь.
Закрываю дверь в комнату, снимаю свое платье-футляр и роюсь в ящиках, пока не нахожу пару спортивных шорт и майку. Заниматься я не планировала, но мне нравится иллюзия, которую создает такая одежда.
– Мне нравится, как ты обставила комнату, – выкрикивает Адам из гостиной.
– Спасибо! В холодильнике есть вода, если тебе нужно!
Две секунды спустя слышу шум и выбегаю, одергивая майку вниз. Половина содержимого моего холодильника валяется на полу. Адам стоит, как замороженный – нет, объятый ужасом.
– О, боже, я забыла предупредить тебя…
– Я всего лишь открыл дверь… и все выпало.
У меня крохотный холодильник, как половина обычного. Я бы пожаловалась мистеру Холлу, но знаете, попрошайкам грех привередничать. Так или иначе, мне хватает. Я запихиваю всю еду внутрь, аккуратно складываю ее, так, что она не выпадает, если холодильник открывать медленно.
Адам, конечно же, не подумал об этом, а теперь нагнулся собирать йогурт и яблоки.
– У меня маленький холодильник, – тщетно оправдываюсь я, словно это поможет.
– Ага, извини. Я пытался взять воду, но даже не думал приготовиться к лавине.
Смотрю вверх и вижу, что он улыбается.
– Ты прикалываешься надо мной?
– У меня такое чувство, что кто-то должен. То количество происшествий, что с тобой случается ежедневно, должно побить чей-то рекорд Гиннесса.
Да, да, да. Я встаю и начинаю запихивать еду обратно в холодильник, прежде чем передать ему кувшин с водой.
– Вот, мистер Умирающий от жажды. Наливай сколько влезет.
Он также забирает предложенный мною стакан, а затем опирается на столешницу. Я опираюсь на противоположную, и моя малюсенькая кухонька кажется слишком тесной для нас двоих. То есть, она всегда кажется маленькой, но сейчас ощущается микроскопической. Если я немного продвину вперед стопу, то коснусь его кроссовок. Интересно, о чем он думает. Он, наверное, привык к чему-то более просторному, более современному. Мои бытовые приборы из каменного века, а посудомоечная машина, хоть и не использованная мною ни разу, даже не работает. Я храню в ней зимние вещи, потому что я очень изобретательная.
– Можешь побежать с нами, если хочешь.
Я фокусирую свое внимание на его лице после того, как тридцать секунд пялилась на его ноги. Меня раньше вообще заботили мужские ноги?
Адам улыбается, до сих пор издеваясь надо мной.
– Я лучше застряну в пустыне с Лори.
Он смеется.
– Не поклонник бега?
– Спортивные гены достались моему брату. А мне…
– Гены неуклюжести.
Я ухмыляюсь.
– Как с языка снял.
Он заканчивает с водой и поворачивается к посудомоечной машине. В этот раз я реагирую быстрее и останавливаю его.
– О! Не переживай! – произношу я, забирая стакан из его руки. – Я все мою руками.
Мышонок дуреет, как только я хватаю его поводок. Адам пристегивает его к ошейнику и салютует мне по пути к двери, обещая надолго не задерживаться. Закрываю после них дверь, прижимаюсь к ней спиной и затем медленно перевожу взгляд на то единственное, что забыла убрать: кучу грязной одежды посередине гостиной. Прекрасный вид для Адама, особенно с чисто розовым лифчиком наверху, который я купила Бог знает когда и надеваю, только когда нет другого выбора. Проходит лишь секунда, за которую я прикидываю, как много увидел Адам. Все, на сто процентов. Зашибись. Теперь он, наверное, думает, что я вывалила здесь корзину для стирки нарочно, словно у меня получится соблазнить его своим бельем. Я стону и несу одежду в спальню, затем заставляю себя включить видео с упражнениями по YouTube. Или это, или продолжать убирать. Я не могу смотреть телевизор, пока Адам занимается с моей собакой. Это чувствуется неправильно.
К тому времени, когда спустя сорок пять минут он стучит в мою дверь, я лежу кучей на полу, обливаясь потом и отказываясь вставать.
Видео по йоге, выбранное мною, называется «Йога для любителей», ну, или я так думала. Быстро проверив, убеждаюсь, что ошиблась. Там написано «Йога для усердных».
Адам стучит повторно, и я знаю, что мне придется встать с пола. Пытаюсь двинуть ногой, но она не шевелится. Стону и пытаюсь снова, заставляя себя встать. Каждый шаг к двери отдается болью, и предплечье горит, когда я поворачиваю дверную ручку.
Адам, благослови его Господь, выглядит, как потный Бог на моем пороге, футболка прилипла к его груди и предплечьям. Мышонок стоит возле него, тяжело дыша и светясь, как лампочка.
– Кажется, вы двое хорошо провели время, – произношу я, открывая дверь достаточно широко, что они могли зайти.
– Ты принимала душ? – спрашивает он, без сомнения удивленный моим нынешним состоянием.
– Йога для усердных, – шепчу я, чувствую боль с каждым вдохом.
Он смеется.
– Звучит так, словно тебе нужно сходить с нами на пробежку.
Он открепляет поводок Мышонка, и пес срывается к миске с водой. Я хромаю в кухню и наливаю Адаму стакан воды, а затем и себе. Мы снова стоим друг напротив друга в скромном пространстве, как и раньше, только теперь с нас обоих скатывается пот, и я думаю, что мне нужно сказать мистеру Холлу, что кондиционер снова не работает, потому что воздух ощущается горячим, затхлым.
Никто из нас не говорит, пока мы попиваем воду. Не могу найти достаточно смелости, чтобы поднять на него глаза. Вместо этого, я фокусируюсь на Мышонке, который хлыщет воду из миски, а затем плюхается рядом с нами.
– Хороший из него компаньон для бега? – спрашиваю я Адама.
– Поначалу был ужасный, но спустя первую милю, кажется, втянулся.
Я улыбаюсь своей собаке.
– Слышишь, Мышонок? Ты был ужасным только сначала. Это прогресс!
Мышонок виляет хвостом.
Адам смеется, и я осмеливаюсь бросить на него взгляд: он наблюдает за мной, точнее, изучает. Мне хочется пригладить волосы рукой. Поправить хвост, майку. Думаю, она сместилась, пока я занималась, и я не уверена, но, кажется, декольте открыто больше, чем положено. Но если я поправлю майку, то привлеку к своей груди еще больше внимания, а я не сделаю этого. После моего полного фиаско с розовым лифчиком я пытаюсь убедить Адама, что не пытаюсь отчаянно соблазнить его.
– Почему ты так на меня смотришь? – спрашивает он, наклоняя голову набок.
Эта его чертова улыбка на месте. Такая уверенная. Такая вызывающая.
Я отворачиваюсь.
– Что? Не знаю, о чем ты.
– Твои глаза почти выглядели, словно ты…
Возбуждена?!
– Заскучала, – вставляю я, двигаясь мимо него, чтобы поставить чашку в раковину. Нам нужно убраться из моей кухни. Никогда раньше не думала, что она станет теплой берлогой для секса. Таким укромным местом, со всеми этими чашками, и сковородками, и лопатками… Я содрогаюсь.
Звонит телефон Адама, и я говорю ему ответить на звонок, но он качает головой.
– Это не звонок, а напоминание, которое я установил неделю назад, чтобы напомнить себе о встрече торговой палаты, которую мне нужно сегодня посетить.
– Когда она?
– Через двадцать минут. Дерьмо.
У него, скорее всего, не хватит времени, чтобы съездить домой и переодеться.
– У меня в машине есть рабочая одежда… – произносит он, думая вслух. Затем его взгляд перемещается в сторону моей ванной, и я догоняю его мысль лишь спустя какое-то время.
– О! Да, точно, ты хочешь принять душ?
Он запускает руку в волосы.
– Я не хочу мешать. Просто совершенно забыл о встрече…
Я отмахиваюсь от его беспокойства.
– Ты не помешаешь. Ты позанимался с моим сумасшедшим псом! Меньшее, что я могу сделать для тебя, это пустить в свой душ.
Он благодарит меня и выбегает к машине за одеждой. Я использую эти тридцать секунд, чтобы пробежаться по ванной взглядом и убедиться, что ничего смущающего там не оставила. Когда он входит в ванную, я как раз прячу триммер для зоны бикини. Резко оборачиваюсь и улыбаюсь.
– Прости, у меня нет мужских ванных принадлежностей. Будешь пахнуть лавандой.
Он пожимает плечами.
– Или так, или грязным телом.
Улавливаю запах пота и мужского мускуса с ноткой его геля для душа. Я почти собралась сказать ему, что ничего страшного, если он пойдет на встречу так, как есть, но не говорю этого, потому что он почти обвинил меня в возбуждении, а я не знаю, что случится, если он узнает, что я на самом деле была возбуждена. Он все еще позволит мне продать ему дом? Будет ли чувствовать себя странно возле меня после этого?
Выяснять это, у меня желания нет.
– Хорошо, я буду там, – отвечаю я, указывая на коридор.
Он кивает и включает душ. Даже закрыв дверь, я слышу, как он двигается в ванной. У меня слишком маленькая квартира.
Одежда падает на пол, затем шторка душа сдвигается в сторону. Нога ступает в ванну, и вода падает на голое тело Адама. Я с силой сжимаю глаза, когда он открывает бутылку с шампунем.
Адам намыливает себя, может, моет голову, и я не могу выдержать это. Включаю музыку и вручную мою стаканы, которые мы использовали для воды. Проходит секунда, и я снова перемываю их.
Мышонок пялится на меня.
Он знает мои секреты.
Знает мой позор.
Я прогоняю его и снова перемываю посуду.
Душ выключается, и шторка снова сдвигается в сторону. Я вздыхаю с облегчением. Через несколько минут Адам высохнет, оденется и выйдет из моей квартиры.
– Эм, Мэделин?
Его голос шокирует меня достаточно, чтобы я уронила стакан в раковину. Слава Богу, он остался цел.
– Да? – отзываюсь я, голос дрожит больше, чем мне бы хотелось.
– У тебя есть здесь полотенца?
Конечно, я забыла положить ему полотенце. Прибавьте к списку моих проколов еще и «плохая хозяйка».
– Проверь средний шкафчик, – кричу я, – там должно быть одно.
– Уже проверил.
Мои глаза мечутся к грязному белью в моей спальне. Одно, второе, третье грязное полотенце торчат из кучи. Я морщусь. Мне пришлось использовать их вчера, когда Мышонок пришел грязный после прогулки. Да. У меня нет чистых полотенец. Адам голый в моей ванной, а мне нечего ему дать. Я дергаю кухонный ящик возле бедра и достаю все чайные полотенца, что могу найти. В общем количестве их пять – может, если он использует их с умом, ему хватит их, чтобы высушиться.
