Текст книги "Мистер Фокс и четырехлапый купидон (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Когда добираюсь домой, открываю дверь своего арендованного дома и включаю свет. Внутри все тихо, все на своих местах. Домработница, должно быть, приходила сегодня, потому что комнаты более чистые, чем обычно. Бросаю ключи в чашу у двери, включаю телевизор и свет в гостиной, не потому что хочу, а потому что они помогают скрыть тот факт, что я дома один. Успокаивающие звуки ESPN едва справляются с этой задачей.

Сажусь на диван, оставленный предыдущими владельцами. Весь дом меблирован, и это отчасти та причина, почему нахождение здесь кажется временным и, ну, грустным. Взять, к примеру, диван. Он из красного кожзаменителя, его цвет мозолит мои глаза каждый раз, когда я на него смотрю. Ароматическая смесь на журнальном столике, кажется, насыпана в ту же чашу последние тридцать лет. На стене висит гобелен с изображением собак, играющих в покер. Если вкратце, это не мой стиль. Я чувствую себя гостем в чужом доме, что было моим намерением изначально. Я не хотел пускать корни, но как долго я еще буду касаться лишь поверхности своей жизни?

У нас с Оливией был дом и собака, две прекрасные карьеры и большой круг друзей. Сомневаюсь, что кто-либо догадается, что мы расстались за несколько месяцев до свадьбы. Что она переспала с моим лучшим другом вместо того, чтобы сказать мне, что хотела порвать отношения.

И Молли. Тот факт, что я позволил ей забрать Молли, съедал меня последние несколько недель. Может, этот дом с его жалкой мебелью больше казались бы похожими на дом, если бы Молли была здесь и приветствовала меня в конце рабочего дня.

Но опять же, может, и нет. Моя жизнь в Техасе не начнет ощущаться правильной, пока я не вытащу себя из этого странного шаблона, в который попал. Я устанавливаю параметры для жизни – никаких свиданий, никаких привязанностей – потому что это кажется правильным после того, как я закончил длительные отношения, но, может, в этом есть немного больше. Может, Оливия не только взяла ножницы и покромсала наши отношения, но также повредила мою уверенность. Черт, спустя восемь лет мне стоило знать, на что она способна, но я был ослеплен и не хочу, чтобы это повторилось.

Так или иначе, я также не хочу сидеть на этом красном диване еще хотя бы день, притворяясь, что не испытываю ничего к Мэделин. Она не хочет, чтобы ею управляли, а я не хочу, чтобы она ускользнула от меня. Поэтому все просто: пора намотать сопли на кулак.

Я пищу ей сообщение.

Адам: Завтра в восемь вечера. Будь готова, потому что я веду тебя на свидание.

Ожидаю сильного протеста, а в ответ получаю шутку.

Мэделин: УФ. Было бы мило, если бы ты заранее предупреждал. Все мои сексуальные трусики в стиральной корзине.

Адам: Займись стиркой. Или не занимайся… никто же не говорит, что тебе нужно надевать белье.

Мэделин: АДАМ ФОКС, мне кажется, у меня телефон покраснел.

Адам: Это «да»?

Мэделин: …………………………………………………………………………………

Хорошо. Ладно. ОДНО СВИДАНИЕ.

Глава 20

Мэделин

– Где ты была? Я все утро названивала тебе в офис!

– О, прости, – отвечаю я. – Просто показывала дома в центре новому клиенту.

Дейзи визжит.

– Ты серьезно? Новый клиент помимо Адама?

Я откидываюсь в кресле и пробегаюсь пальцами по настольному календарю. Он не такой заполненный, как хотелось бы, но я к этому стремлюсь, и сегодня после собрания компании у меня свидание????, взятое в кружок маленькими сердечками. Четыре знака вопроса казались значимыми сегодня утром. Точка на самом последнем была слишком нахальная. Конечно, вчера вечером Адам назвал это свиданием, но я не настолько наивная, чтобы принимать его слова за чистую монету. Может, он хочет свидание, а может, всего лишь найти еще одну темную гардеробную – так или иначе, это игра. Я просто буду держать свое сердце и ожидания на чеку. Все просто.

– Мэделин?

Прикрываю календарь клавиатурой, словно Дейзи заглядывает через мое плечо, а не ожидает на другом конце связи.

– Да! Это был новый клиент. Я встретила его на вечеринке. Тот, которого ты показала за пять минут до конца. Но я все равно должна тебе.

– О, да, это паршиво, но ты ничего мне не должна. Я украла вино на выходе.

– Классика.

– Это было «Совиньон», которое нам обеим нравится.

Гениально.

– Хорошо. Оставь его, пока не сможем выпить его вместе.

– Не могу обещать, что оно доживет до сегодня. Просто приезжай после работы. У меня последний пациент в 16.30.

Свидание???? дразнит меня из-под клавиатуры.

– Не могу. У меня планы.

– Планы? С кем? Я твоя единственная подруга. Другой не будет.

– Лори.

Слышу, как она очень «по-женски» сплюнула.

– Господи, я только что кофе пролила на экран. Скажи, что шутишь.

Я улыбаюсь.

– Ага. Вообще-то, я встречаюсь с Адамом.

– Встречаешься с Адамом?

– Ага. Это просто встреча.

– Да назови как есть.

– Он назвал это свиданием, но я называю обычным ужином двух взрослых людей по обоюдному согласию.

– Боже, ты бесишь, – стонет она. – Ты просто не можешь позволить хорошим вещам случиться с тобой? Почему тебе нужно срывать все еще до начала?

– Срывать!? – я наклоняюсь вперед в своей кабинке и понижаю голос. – Ты уже забыла сцену в ХАМЛ, когда я пригласила Адама на обед, а он меня продинамил? Едва ли две недели с тех пор прошло! А теперь он внезапно такой давай встречаться, и давай запремся в темной гардеробной!

Подруга мычит.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, это очень резкая смена планов. Может, он страдает от психоза? Биполярного расстройства? Депрессии?

Мои глаза расширяются от тревоги. Дейзи – врач, и она должна знать подобные вещи.

– Ты серьезно?

Она смеется.

– Нет! Да ладно, я пошутила. Он вправе менять решение. Он же не сделал тебе предложение. Просто пригласил на свидание. Расслабься. Вообще-то, если кто и страдает от психоза, то это ты.

– Спасибо за диагноз, доктор Тэтчер. Лучше поработайте над своими манерами.

– Кстати о манерах, вы уже трахнулись?

Я дергаюсь вперед в своей кабинке, словно ее голос прозвучал на весь офис.

– Дейзи!

– Ой, да ладно, не секретничай мне.

– Нет, вообще-то, ничего не было.

Она мычит и тянет время, прежде чем ответить:

– Умно. Лучше не занимайтесь сексом, пока оба не будете готовы к этому.

– Почему?

Она вздыхает.

– Разве детям сейчас не объясняют поговорку о том, что зачем покупать корову, если можешь получить молоко бесплатно?

– Дейзи, сейчас тебе не 50-ые года. Я независимая женщина, которая может получать «свое молоко» в любой точке города, если захочет.

Она фыркает.

– И кто я такая, чтобы вмешиваться. Но если это тот случай, есть еще одна пословица, которую нужно запомнить: не плачь над разбитым корытом.

– Какого черта? Ты пытаешься стать какой-то жуткой духовной феей?

– Может быть.

– В тебе даже духовности нет.

– Я ходила на курсы медитации пару месяцев назад, Мэделин. Назови хоть одного человека в своей жизни, кто был бы более духовный, чем я.

– Моя мама. Моя собака. И мой почтальон. Леди, которая продает Библию возле бакалейного магазина.

Она бросает трубку, и как раз вовремя, потому что Сандра проходит мимо моей кабинки секундой позже и цокает языком. О, заткнись, Сандра. Мне приходилось слушать твою личную телефонную болтовню последний год и угадай что? Мои веселые и остроумные разговорчики с Дейзи бьют твои еженедельные телефонные звонки педикюрше. Экстренное сообщение: никто не хочет слушать, как ты говоришь о креме от натоптышей.

– Уже закончила на сегодня, Мэделин? – спрашивает она, пытаясь подозрительно просмотреть документы на моем столе. Что, по ее мнению, я здесь храню, коды взрыва ядерных бомб?

– Осталось закончить всего несколько дел.

Это правда. Хоть мне ничего другого и не хотелось бы, кроме как закончить все поскорее и начать готовиться к «обычному ужину» с Адамом. Мне все еще нужно срочно отправить е-мейл Кайлу Фостеру – моему новому клиенту, который ищет кондо – и составить беглый список домов, что мы просмотрели сегодня утром. Я запланировала еще один день показов на неделе, но хочу убедиться, что мы оба двигаемся в одинаковом направлении.

Мистер Боггс потребовал очередной список домов, и хоть все говорят, что это трата времени, я составляю списки всех новых домов и отправляю ему.

Затем спустя несколько телефонных звонков и короткий разговор с Хелен, в котором она говорит мне о «правильном направлении» и «ты больше не на испытательном сроке!», я направляюсь к двери в нетерпении увидеть Адама.

Мое внимание приклеено к телефону, хоть и я уверяю себя, что не жду от него сообщение. Он же не отменит свидание в последнюю минуту, правильно? Как только я озвучиваю вопрос в уме, собачий лай возвращает меня в реальность. Поднимаю голову вверх и замираю, полностью застигнутая врасплох видом передо мной. Машина Адама припаркована у обочины, и он опирается на пассажирскую дверь как Джек Райан из «Шестнадцати свечей».

– Вот это сюрприз, – я подступаю ближе, впитывая весь дразнящий меня вид в паре ярдов: его сексуальные джинсы, белая рубашка на пуговицах, букет подсолнухов в крафт-бумаге, который он сжимает в правой руке.

Пытаюсь нормально улыбнуться, усмирить свои запросы, пока поднимаю взгляд на него. Он изучает меня, пока я рассматриваю его.

– Тебе нравятся подсолнухи?

– О, они для меня?

Он склоняет голову набок, и его очаровательная улыбка практически убивает меня.

– Ну, я мог бы отдать их Мышонку, но он, скорее всего, попытается их съесть.

Киваю и подыгрываю:

– Ему больше нравятся розы.

Он наклоняется и целует меня в щеку.

– Запомню для следующего раза.

Для следующего раза. СЛЕДУЮЩЕГО РАЗА. У меня сердце взрывается.

– Я люблю их. Спасибо, – он передает мне подсолнухи, и я прижимаю их к груди, когда он открывает для меня дверь машины. – Ты знаешь, что приехал на пару часов раньше?

Его дорогая машина оживает, и мы выезжаем на главную дорогу.

– Подумал, что в ожидании нет смысла.

– О, серьезно? А может, я хотела переодеться или поправить макияж, или еще что, – шучу я.

– Нет надобности. Ты отлично выглядишь.

– Хмм… в своем рабочем платье? Я выгляжу так, словно собираюсь на совет директоров.

– Значит, я буду сидеть рядом с тобой в конференц-зале.

Я прослеживаю его взгляд туда, где приподнялось мое платье. Когда я стою, оно приличной длины, но кожаное сидение его «ауди» задрало мою юбку на пару дюймов выше по бедрам, которые теперь выставлены на общее обозрение. Кладу подсолнухи на колени и улыбаюсь, когда все прикрыто.

– Спасибо за цветы, – произношу я с ухмылкой.

– Может, мне все-таки отдать их Мышонку?

– Нет, они слишком красивые. Куда мы едем?

– В бакалейный магазин. Я подумал, что нам нужно купить кое-что, и мы поедем к тебе готовить.

– Да? А как же дорогой ресторан на первом свидании? Что случилось с правилом «накорми и опои женщину»?

Взгляд его зеленых глаз пересекается с моим, когда он сбавляет газ перед красным светом светофора.

– Я очень хороший повар.

– Серьезно?

– Любой мужчина может отвести тебя в ресторан и заплатить за еду, но не все могут сделать знаменитую лазанью.

– Красивый, ветеринар, еще и повар.

– Тебе включить кондиционер? Ты выглядишь покрасневшей.

– Ха, ха, а как насчет того, что ты просто поедешь, весельчак?

Несколько минут спустя мы направляемся в бакалейный магазин, и я предлагаю стратегию.

– Давай разделимся и посоревнуемся, потому что я уже голодная, а лазанья готовится вечность.

На самом деле я собираюсь открыть пакетик чипсов и съесть его, пока буду бродить между рядами.

– Ладно, вот, – он разрывает список своих покупок пополам и передает мне одну из частей. – Я возьму овощи и найду тебя.

Смотрю вниз и восторгаюсь почерком из области «курица лапой».

– До чего же романтическое свидание.

– Притворись, будто я с тобой, очаровываю.

– Может быть, наши руки соприкоснулись бы, если бы потянулись за одной и той же пачкой лапши для лазаньи, и мы бы покраснели, отвернувшись. Но теперь мы никогда не узнаем.

Он начинает отходить, улыбаюсь и качаю головой.

– Я думал, ты проголодалась.

Тянусь за пакетиком чипсов со вкусом сметаны и лука на одном из стеллажей в ряду. Разрываю его и бросаю чипсину в рот. Вкуснятина. А если еще представить, что это здоровый зеленый сок, то никакого вреда.

– Тебе придется за них заплатить, ты же знаешь?

– Заплачу, – произношу я, пожимая плечами. – А теперь иди. Держу пари, что смогу закончить закупку своего списка быстрее тебя.

Он выгибает бровь.

– Это вызов?

Сую еще одну чипсину в рот и киваю, а затем срываюсь на бег в противоположном направлении прежде, чем он поймет, что я делаю. Технически, я жульничаю, но игнорирую его крики позади, пока едва ли не сталкиваюсь с тележкой какой-то пожилой женщины. Она показывает мне кулак, словно я бестолковый подросток, и, черт, может, так и есть. Я бегаю по бакалейному магазину, поедая краденый товар, но это ради высшего блага – или, по крайней мере, ради хорошего, здорового соревнования.

Я понимаю свою ошибку минуту спустя, когда смотрю на список Адама. Его корявый почерк, которым я так «восторгалась» ранее, сейчас, кажется, станет причиной моего поражения. Черт его дери, что такое «завинные памедоры». Я прищуриваюсь и понимаю, что второе слово явно «помидоры». Но все равно, что, блин, такое «завинные помидоры»?

Спрашиваю всех в отделе помидоров и пасты, кто не против мне помочь.

– Дамочка, я не имею понятия. Я всего лишь пытаюсь выбрать соус для спагетти.

Подхожу к другому покупателю.

– Прости, сэр, вы не слышали о «завинных помидорах»?

Он качает головой и продолжает пристально смотреть на меня, пока толкает свою тележку мимо, словно предполагает, что я сорвусь и выхвачу ее.

– Я не сошла с ума! – говорю ему, как и сделал бы любой здравомыслящий человек. – Я просто не знаю, что такое «завинные помидоры»!

Затем я вскидываю руки в воздух в отчаянии и сбиваю одну из башенок из консервных банок, которые так ровно выстроили. Ползаю по полу, ловя банки, чтобы те не укатились слишком далеко, и у меня даже получается сделать такую же башенку, как у человека, который выстроил ее изначально. Миссия завершена. Смотрю вниз и читаю надпись на банке: давленные помидоры. ДАВЛЕННЫЕ, а не завинные! Я приняла «д» за «з», и «ле» за «и». Кричу об этом мужчине, который считает меня сумасшедшей, и тот отвечает, что мне лучше оставить его в покое.

Я знаю, что отстаю. Адам, наверное, уже скупил свой список и направляется к кассе. Со злостью вычеркиваю томатный соус и лапшу для лазаньи, а затем провожу целых пять минут в отделе сыра, пытаясь расшифровать его почерк. Пармезан и моцареллу легко разобрать, но есть и третий сыр, от названия которого хочется рвать и метать. Я просматриваю все возможные варианты на полке, когда кто-то выкрикивает мое имя позади.

– Мэделин? Это ты?

Я поворачиваюсь и вижу Картера, пришедшего за покупкой овощей в его полицейской форме. Вот же блин. Теперь я понимаю, что если бы он надел такой наряд на первое свидание, второе явно произошло бы.

– Картер! Привет!

Я рада видеть его по двум причинам: в последний раз, когда я проверяла, он подыскивал дом, и думаю, что он поможет мне расшифровать почерк Адама. Начинаю с последнего.

– О, да это же рикотта.

Шлепаю себя по лбу.

– Ну точно же! Верняк. Спасибо.

Он находит его на полке раньше меня и кладет на собирающуюся стопку продуктов у меня в руках. Стоило взять корзинку, но в спешке я ее забыла.

– Удержишь? – со смешком спрашивает он.

– Ага. Это все очень стратегически сбалансировано и должно остаться на месте, пока я не делаю резких движений.

Он снова смеется, и я спрашиваю, как у него дела после вечеринки.

– Неплохо. Беру дополнительные смены, когда могу, чтобы не гулять без дела.

– Звучит весело. Какой-нибудь из домов привлек твое внимание?

Я сама прямота. В конце концов, мне еще предстоит победить соревнование по закупке.

– Знаешь, если быть честным, сейчас не лучшее время, чтобы вкладывать деньги в недвижимость. Меня скоро повысят, и если это случится, мой доход, на который я смогу рассчитывать, повысится.

Я бы подняла руки, чтобы остановить его, если бы они не были заполонены.

– Конечно! Поверь мне, я понимаю. Я и сама мечтаю съехать из своей стареющей квартиры когда-нибудь.

Он улыбается и его внимание переключается на другого покупателя, который слиииишком медленно проходит мимо со своей тележкой. Как я и сказала – все дело в униформе.

– Я также ищу себе девушку.

Мое внимание переключается на него.

– Что?

– Да ладно, Мэделин. Я знаю, что прошлый раз ничего не получилось, но мы же хорошо проводили время, не так ли?

– Ты так и не позвал меня на второе свидание, – скромно заявляю я.

Его брови взлетают вверх от шока.

– Я, наверное, был занят работой или чем-то еще, потому что поверь мне, тогда я был заинтересован, и сейчас ничего не изменилось.

– О… ха. Не думаю… то есть, я польщена.

Серьезно. Еще несколько недель назад я бы ползала на четвереньках ради мужского внимания, а теперь внезапно меня зовут на свидание в бакалейном магазине, пока я собственно нахожусь на свидании. Меркурий сменил направление своей орбиты, или что? Подождите, что это вообще значит?

– Да ладно, ты же ни с кем не встречаешься, да? Я спрашивал у Дейзи на вечеринке, и она сказала, что ты встречалась, но ничего серьезного.

В этот самый момент я замечаю Адама, выталкивающего тележку из-за угла, и по какой-то причине паникую. Чувство такое, словно я ему изменила, словно выскользнула посредине нашего свидания на рандеву с Кратером в отдел сыров. Выражение на лице Адама, когда он видит меня с Картером, только усугубляет мое чувство вины. Падает тяжелым камнем в желудке.

– Мэделин? – зовет Картер, пытаясь понять, почему я внезапно замолчала.

Адам останавливает тележку возле нас и смотрит между мной и Картером.

– Камерон, привет.

– Вообще-то Картер.

– Точно. Мэделин, все взяла по списку?

Я смотрю на жалкую кучку в своих руках. У меня еще несколько пунктов на листочке, а со стороны выглядит так, словно я стою и отлыниваю здесь с Картером вместо того, чтобы делать покупки.

– Возникли проблемы с одним сыром, – нескладно заявляю я.

Картер смеется.

– Я помог. Не проблема.

Адам не смеется, и я не уверена, но думаю, половина сыров расплавилась на полке от того, каким взглядом Адам прожигает Картера.

Чтобы снять напряжение, я кладу свою стопку продуктов в тележку Адама. Картер замечает это и поднимает руки в невинном жесте.

– Простите, вы ребята… вместе? Я бы никогда…

– О, да. То есть…

– Ты не сказала, что ты здесь не одна.

Теперь Адам прожигает взглядом меня. Я стреляю таким же взглядом в него.

– У меня не было шанса.

Мое извинение кажется жалким даже для меня.

– Эмм, – низенькая женщина среднего возраста с ребенком на груди проходит мимо нас. – Я смогу добраться до сыра на секундочку?

– О, да, конечно.

Я отхожу и даю ей место, чтобы пройти.

Картер отходит назад и кивает.

– Увидимся позже. Мне нужно купить продукты домой прежде, чем мой желудок снова на меня зарычит.

Смеюсь и машу ему, надеясь, что напряжение улетучится вместе с ним.

Шокирующе, но этого не происходит.

Адам идет без настроения, пока мы толкаем нашу тележку вместе по магазину, заканчивая с первой половиной списка. Я пытаюсь отвлечь его своей самой победной улыбкой, но когда она не срабатывает, то бросаю в тележку печенье «Орео». Все любят «Орео», так ведь? Хмурость на его лице никуда не девается, даже если в печенье двойная начинка.

– Я была там так долго, потому что застряла в отделе соусов, – смеюсь я. – Ты понимаешь, что у тебя самый худший почерк, да?

Он забирает список из моей руки, не отвечая мне улыбкой.

– Персонал в клинике прекрасно его разбирает.

С таким же успехом он мог бы стать мистером Морозом, судя по тому, с каким холодом во взгляде он покупает со мной остальные ингредиенты.

Я даже не пытаюсь заговорить с ним после этого, просто доедаю пачку чипсов и занимаюсь своими делами. Если он хочет поиграть в мистер Ревнивого, пусть играет сам.

На кассе он отказывается от моих денег за половину продуктов, и кажется даже оскорблённым тем, что я их предложила. Думаю, что бы я сейчас ни сделала, он найдет в этом мою вину. Целлофановые пакеты?! Кто покупает целлофановые пакеты?!

– О, и это, – говорю я кассиру, передавая свой пакетик из-под чипсов штрих-кодом вперед. Она сканирует его, не глядя, и я выхожу из магазина и направляюсь к машине Адама с благодарной улыбкой.

Когда мы оба садимся внутрь, напряжение и молчание становится едва выносимым. Чувствую соблазн наклониться вперед и включить музыку, но на этой дурацкой панели около миллиона кнопочек, и всё, что я знаю, что то, что одна из них может выбросить меня из сидения, как в мультфильме. Вздыхаю и откидываюсь назад, больше не испытывая желания прикоснуться к чему-либо.

Мой вздох не действует на Адама, как я надеялась, поэтому у меня не остается выбора, кроме как проиграть игру в молчанку, в которую мы тайно играем.

– Это смешно, – я поворачиваюсь и собираю достаточно мужества, чтобы посмотреть на его кулаки, сжатые на руле. – Если ты злишься на меня за что-то, просто скажи, чтобы мы могли разобраться.

– Я не злюсь на тебя.

Я фыркаю.

– Не принимай меня за дурочку.

Его кулаки на руле сжимаются, и я отворачиваюсь.

– Меня раздражает то, что Картер вмешался в наше свидание, вот и все.

– Ну, сейчас его нет, а единственный, кто портит наше свидание, это ты.

Он выпускает тяжелый выдох и выезжает на пыльную дорогу, которую мы проезжали ранее. Мы были в паре минут езды от моей квартиры, а теперь едем в никуда. Хочется спросить его, что он делает, но я боюсь его ответа.

Мы делаем еще пару поворотов и останавливаемся возле старой водонапорной башни. Изначально она была окрашена в небесно-голубой, чтобы соответствовать цвету старшей школы Гамильтона, но большая часть всей краски облупилась. Здесь поставили ограду, чтобы предостеречь нарушителей, дабы они не лазали на лестницу, но это никогда не останавливало меня в прошлом. В старшей школе мы все лазали на самый верх в качестве испытания.

– Я плохо справляюсь, – тихо признает Адам, и его мягкий тон застает меня врасплох.

Я готовилась к сражению, а не к капитуляции.

Поворачиваюсь и всматриваюсь в его профиль. Его взгляд направлен не на башню. Он смотрит прямо перед собой. Сегодня, здесь, его глаза кажутся более изумрудными, чем когда-либо, жесткими с непоколебимым взглядом. Его челюсти сжаты, губы стиснуты в прямую линию. Руки до сих пор сжимают руль, даже если двигатель уже не работает.

– Кажется, я тоже, – признаю я.

Он кивает и смотрит за окно, а затем, наконец-то на меня.

– Я никогда не ревновал Оливию, – очевидно, что меня выдает шок от его заявления, потому что он качает головой и отворачивается. – Я никогда не был тем типом парней, которым нужно заявить права на свое и стучать кулаком в грудь. С Оливией у нас были на самом деле легкие отношения, и я был уверен, что это обоюдно. Я никогда даже не думал приревновать к другому мужчине. Мы были вместе восемь лет, и затем она трахнулась с моим лучшим другом. Не знаю, может, если бы я был более подозрителен, больше расспрашивал о мужчинах, то не был бы так шокирован узнать, что они были вместе.

Внезапно до меня доходит. Всё его поведение мачо становится понятным. Он чувствует себя так, словно не сделал достаточно, чтобы защитить свои последние отношения, поэтому пытается наверстать в новых.

Я откидываю голову назад и улыбаюсь.

– Я не против ревности. Меня злят обвинения и нехватка доверия, – он открывает рот, чтобы ответить, но я продолжаю: – Я знаю, для того чтобы построить доверие между нами, потребуется время, но прямо сейчас, по крайней мере, хотя бы не сомневайся во мне. Я не Оливия. Я никогда не пересплю с твоим лучшим другом, даже если по странной случайности это окажется Крисс Пратт, – Адам расслабляет кулаки на руле. – Это же не Крис Пратт, да?

Он улыбается и качает головой, наконец-то поворачиваясь ко мне.

– Тебя по-королевски обвели вокруг пальца, Фокс. Я думаю, досталось не только тебе.

Он кивает.

– Когда я уехал из Чикаго, то думал, что оставляю все позади, но кажется, я привез кое-что с собой.

– Сколько?

– Что?

– Сколько ты привез с собой? Мне лучше знать это сейчас. С ревностью и поведением мачо я еще справлюсь, но мне нужно знать, чего еще ожидать.

Он смотрит в окно, мимо моего плеча, словно пытаясь припомнить другие проколы.

– Думаю, в последнее время я слишком быстро слетаю с катушек.

Я улыбаюсь.

– Ага, я немного повидала, но нет ничего, с чем я бы не справилась.

– Ну а ты? – спрашивает он, потянувшись за моей рукой. Переплетает наши пальцы, и мне нравится это ощущение. У него большие мужские руки, мои выглядят крохотными по сравнению с ними.

– Ничего такого, – пожимаю плечами. – Идеально приспособленная взрослая особа.

Он ухмыляется.

– Да?

– Адам… Я щепетильно складываю еду в холодильнике и храню зимнюю одежду в посудомоечной машине. Поверь мне, есть мнооооого чего такого, что ты узнаешь, встречаясь со мной. К счастью, у меня никогда не было ужасных отношений в прошлом. Нет старых ран, которые можно бередить или злых бывших парней, скрывающихся в тени. По факту, я не встречалась ни с кем серьезно уже длительное время.

– Даже с Картером?

– Мы сходили только на одно свидание, – признаю я.

Его, кажется, это удивляет.

– Теперь я вроде как чувствую себя дураком от того, что завелся из-за него.

Я пожимаю плечами.

– Все дело в униформе. Из-за нее он кажется более угрожающим, чем есть на самом деле.

Он смеется и кивает, отворачиваясь к старой водонапорной башне.

– Может, мне тоже такую раздобыть?

Мое воображение проделывает работу за меня, и представления Адама в полицейской униформе достаточно, чтобы у меня закоротило мозг. В машине внезапно становится холодно. Хочется опустить окна, но я не знаю, какая кнопка отвечает за стекла.

Я поворачиваюсь к Адаму и вижу, что он изучает мой профиль. Его глаза больше не кажутся драгоценными камнями, в них царит угроза.

– Поедем домой? – спрашивает он, поднося наши сплетенные ладони ко рту и целуя мою ладонь.

Я содрогаюсь и качаю головой.

– Пока нет.

Нам стоит поехать домой – у нас в багажнике скоропортящиеся продукты, – но мне нравится сидеть в его машине с ним. Я отстегиваю свой ремень безопасности, чтобы повернуться к нему лицом. Нас разделяет только маленькая консоль.

– Ты хочешь поехать домой? – спрашиваю я, и слова звучат как приглашение.

Его взгляд опускается, останавливаясь на моих губах на мгновение, прежде чем скользнуть по моей шее и груди. Он изучает мое платье – нет, он изучает мое тело под тканью. Улыбка на его лице медленно ширится, становится немного навязчивой… сексуальной.

– Нет.

– Я могу тебя поцеловать? – спрашиваю я, и голос звучит чуть громче шепота.

Он обнимает меня рукой за шею и притягивает ближе. Наши губы встречаются над центром консоли, и сначала это безобидный, всего лишь краткий поцелуй. Чувствую улыбку Адама губами. Мы смеемся, и его рука еще больше запутывается в моих волосах. Он удерживает меня, пока я снова его целую, и в этот раз я добавляю жара. Прикусываю его нижнюю губу, и его рука напрягается. Этот поцелуй поглощает меня.

Я отстраняюсь, и наши взгляды встречаются. Между нами повисает немой вызов.

«Здесь?», – спрашивает он, склонив голову.

«Сейчас», – отвечаю я с кроткой улыбкой.

Чтобы заняться сексом с Адамом, приходится смириться с некоторыми неудобными моментами. Когда он тянет меня через консоль, я теряю туфли и ударяюсь локтем о руль. Мои колени едва помещаются по обеим сторонам от его бедер, и когда его ладони поднимаются по моим бедрам, я выгибаюсь назад так сильно, что ударяюсь о клаксон. Он так громко гудит, что я подпрыгиваю на месте, а Адам смеется, тянет меня вниз и целует. Здесь неудобно, но только не Адаму. Его ладони точно знают, как взобраться под мое платье, чтобы добраться до светло-голубых трусиков. Они кажутся таким гладким, утонченным материалом напротив его джинсов. Я потираюсь об него бедрами вперед и назад, пока он целует меня, и ощущение пытает нас обоих.

Одна рука опускается мне на бедро, Адам выравнивает темп и скорость наших движений, словно он уже внутри меня, словно показывает, как хорошо будет через несколько минут. Может, в следующий раз, мы будем полностью обнажены и в постели, с мягким светом от свеч и сексуальными песнями в плейлисте на заднем плане, но прямо сейчас мы в замкнутом пространстве на переднем сидении, и Адам отодвигает мои трусики в сторону, чтобы его средний палец мог проникнуть в меня. Я опускаю голову на его плечо и тяжело дышу, очень тяжело, словно мне не хватает воздуха. Окна запотели, а в Техасе жарковато для подобной деятельности. С меня скатывается пот, а сердце стучит, словно молот. Адам вводит второй палец, и я прикусываю мочку его уха, шепча его имя.

– Произнеси его снова, – командует он, и я повинуюсь.

Я шепчу его имя каждый раз, когда он выводит пальцы и снова медленно погружается в меня. Как раз, когда он глубоко во мне, чувствую, как распадаюсь пополам, произнося его имя.

– Раздвинь ноги, – произносит он, но не ждет, пока я послушаюсь. Он кладет руки на мои бедра, раздвигая их, словно я – эластичный бинт, и, может, мои колени впиваются в дверь и консоль, может, он разрывает мои утонченные голубые трусики – те, которые я надеваю всегда, когда нахожу в углу ящика – но затем его пальцы снова на мне, во мне, мне плевать на синяки и трусики. Я хочу то, что он предлагает.

– Я так близко, – обещаю я, и его большой палец начинает по кругу двигаться на моем клиторе.

У меня и ранее были первые разы с мужчинами. Были странные и неуклюжие, типа новых не разношенных туфель, но здесь – пока Адам пальцами заставляет меня кончить, пока я выгибаюсь назад и кричу в его тихой машине – здесь нет места ни для чего, кроме жара и страсти. Его рот на моей шее, молния на моем плате стянута вниз. Лифчик на мне тоже голубой, в пару к трусикам, которые были испорчены пару минут назад. Адам замечает это и клянется, что заменит их, произнося эти слова возле моей груди, затем его губы опускаются на мой сосок. Он мог бы пообещать мне Тадж-Махал, а я бы и не заметила.

– Кому какая разница. Кому какая разница.

Мои пальцы в его волосах, и когда я тяну за них, он кружит языком вокруг моего соска. Мне нравится это рвение отдавать и забирать. Может, и ему тоже.

– Я снова заставлю тебя кончить, – обещает он, тяжело дыша. – Но мне нужно быть в тебе.

Я киваю потому что, конечно же, ему нужно быть во мне: этот вечер никак по-другому не закончится. Когда он появился с подсолнухами возле моего офиса, он мог взять меня прямо там перед зданием.

Его джинсы расстегнуты и едва спущены вниз, но этого достаточно, чтобы разместиться подо мной. Я встаю на колени, и он потирается об мою влажность. Дрожь спускается по моему позвоночнику от ощущения, и он делает это снова и снова, покрывая член ею, пока не становится скользким.