Текст книги "Мистер Фокс и четырехлапый купидон (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Я поворачиваюсь и опускаюсь на землю, сгибаю колени и утыкаюсь в них лбом. Меня измучили и истощили идеи. Я знаю, что могу быть не здесь и делать куда больше – возможно, есть места, которые мы еще не проверили.

Гамильтон – невелик, но, когда вы ищете одну женщину среди сотен акров и сельскохозяйственных угодий, затея кажется безнадежной.

Она в порядке.

Она в безопасности.

Даже повторяя это про себя, в голове не укладывается.

Если бы она была в порядке, то уже вернулась бы. Пришла бы за своим телефоном или проверила вернулся ли Мышонок, а если бы она это сделала, то увидела бы записку и позвонила мне, или Дейзи, или Лукасу.

Ничто не имеет смысла.

Я знаю, что должен поднять голову и встать, вернуться туда и продолжать искать ее, но идти некуда. Хочется быть здесь, когда она вернется, поэтому я закрываю глаза и жду.

В какой-то момент засыпаю, на несколько минут или несколько часов – не могу сказать.

Моргаю и смотрю на часы. Едва шесть утра, а Мэделин еще нет. Она бы разбудила меня, если бы заходила внутрь.

Я звоню Лукасу, и когда он не отвечает, борюсь с желанием швырнуть телефон о стену. Это бесполезно. Мне больше некому позвонить. У меня нет номера Дейзи или Картера. Я снова пытаюсь дозвониться до Лукаса, и меня перебрасывает сразу на голосовую почту.

Затем к квартирному комплексу Мэделин подъезжает полицейская патрульная машина. Фары гаснут, но сквозь тонированные окна мне ничего не видно. Предполагаю, что копы здесь из-за звонков о пропавшей без вести – возможно, Дейзи заставила их ускорить процедуру – но потом вижу, что из машины кто-то выходит, а с пассажирской стороны за ним следует Мэделин.

Я вскакиваю на ноги.

– Мэделин!

Она поднимает глаза, и я сразу вижу ее истощение. Она полностью разбита. Ее ноги по колени в грязи, руки так же грязные. На плечах серое полицейское одеяло, а когда она идет ко мне босиком, то вздрагивает, словно от боли.

Картер спешит обойти машину, чтобы помочь ей, но я оказываюсь там раньше, по большей части придерживаю ее, пока мы идем к квартире.

– Что с тобой случилось? – спрашиваю я, весь мой остаточный гнев и усталость исчезли.

Я так счастлив видеть ее, узнать, что с ней все в порядке.

Она улыбается мне немного застенчиво.

– Длинная история. Ты видел Мышонка?

– Он у меня дома, возможно, уже хочет в туалет.

Она на мгновение закрывает глаза и вздыхает, словно находит умиротворение после самой длительной ночи в ее жизни.

– Я хочу пойти с тобой, когда ты его выпустишь.

Картер стоит рядом с нами, когда Мэделин открывает дверь. У меня так много вопросов к ней. Где ее машина? Ее обувь? Почему она уехала из дома без телефона? Как Мышонок вообще выбрался? Почему Картер привез ее в патрульной машине?

Вместо того чтобы забросать ее вопросами, я проглатываю каждый и спокойно иду за ней внутрь.

Она стоит в пороге, пытаясь собраться.

– Картер, после того как я возьму обувь и мобильный, я собираюсь к дому Адама. Ты можешь встретить нас там.

– Что? – спрашиваю я, глядя между ними.

Мэделин кладет руку на мое предплечье.

– Картер попросит своего друга помочь с моей машиной. Она застряла в грязи в парке для собак, в нескольких милях отсюда.

Чувство собственного достоинства поднимается во мне, словно я раздраженный шестнадцатилетний пацан.

– Я могу помочь тебе с машиной. Уверен, что Картер устал.

Ее пальцы сжимают мою руку, а глаза умоляют услышать ее.

– Просто пусть это сделает он. Я хочу, чтобы ты отвез меня к себе, чтобы я могла увидеть Мышонка, а затем мне нужны кофе и еда. Я умираю с голоду.

Оглядываюсь на Картера, который смотрит на Мэделин, как на фарфоровую куклу.

– Ты уверен, что все в порядке? – спрашиваю я. – Я всегда могу приехать и помочь тебе после того, как отвезу Мэделин.

– Нет, – отвечает Мэделин за него. – Я хочу, чтобы ты остался со мной.

Картер отводит взгляд, а затем встречается глазами со мной. Все намеки на восхищение Мэделин исчезли, на их месте – взгляд полицейского.

– Без проблем. Я возьму еще одного офицера по дороге в парк, а затем он сможет пригнать машину Мэделин к тебе. Долго мы задержаться не должны, дождь наконец-то стих.

– Спасибо, Картер, – говорит Мэделин, освобождая мою руку, чтобы быстро обнять его. – Серьезно, я в долгу перед тобой.

* * *

Предполагалось, что у нас с Мэделин будет время поговорить в машине по дороге ко мне, но у нас нет ни секунды. Как только она подзаряжает мобильный и включает его, на него приходит сообщением за сообщением. Каждую минуту в машине и первые полчаса у меня дома она перезванивает и уверяет всех в том, что они с Мышонком в порядке.

Когда я выхожу из душа, она с недовольным выражением смотрит на кухонный стол.

– Скоро приедут Дейзи и Лукас. Я попыталась сказать им, что все в порядке, но Дейзи настояла.

Киваю, стараясь не показывать свое разочарование.

– Ее не обвинишь. Они оба беспокоились о тебе.

Мэделин открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем качает головой и смотрит вниз. Мышонок у ее ног. Он был рядом с ней с момента ее прибытия, когда она обняла его и заплакала. Он облизывал ее лицо и махал хвостом, так же радуясь воссоединению.

– Ничего, если я на скорую приму душ?

Слова возвращают меня в настоящее.

– Конечно. Идем, я покажу тебе, где полотенца.

Она все еще не собрана после прошедшей ночи, но нет ничего, что не может исправить быстрый душ. Я складываю кусочки того, что произошло, по ее телефонным звонкам другим людям – дождь, грязь, забуксовавшие шины, от чего она застряла на ночь. Картер нашел ее сегодня утром, и вот она, в моей ванной, ждет, когда я выйду, прежде чем снять майку.

Это глупо. У нас был секс. Я видел ее голое тело с ног до головы. Знаю, что у нее немного веснушек на левой груди, прямо наверху.

– Адам? – она улыбается, и на ее щеках, хоть и покрытых грязью, появляется самый легкий оттенок розового.

Я тянусь поцеловать ее, когда машина приближается к подъездной дорожке.

– Оу! Держу пари, что это Дейзи, – говорит она, когда мой рот оказывается почти в дюйме от ее.

Вздыхаю и стою там, давая нам немного пространства.

– Я задержу их, пока ты принимаешь душ.

Она прикусывает губу.

– Ты уверен? Я могу подождать и помыться позже.

Я смеюсь.

– Мэделин, не обижайся, но ты воняешь. Теперь я пойду, достану тебе маленьких кухонных полотенец, чтобы ты могла высушиться.

Она выгоняет меня из ванной и закрывает дверь. Замок защелкивается за мной, а затем я слышу, как она зовет меня.

– Адам?

Я прижимаюсь к двери.

– Да?

– Я просто... Спасибо, что поехал в мою квартиру, чтобы проверить меня вчера вечером. Дейзи сказала, что ты инициировал весь поиск. Если бы ты не пришел, я бы, вероятно, все еще торчала там.

Мне кажется странным, что мы разговариваем, когда между нами дверь, но опять же, мы с Мэделин еще не успели придать нашим отношениям направление. Возможно, это все, на что она может решиться. Я прижимаюсь лбом к двери и закрываю глаза, наслаждаясь этим моментом.

Глава 27

Мэделин

Последние двенадцать часов стали полной катастрофой, и хотя я не хотела бы ничего, кроме как заползти в постель Адама и проспать весь день, мы, похоже, затеяли полномасштабную вечеринку.

– Эй, просто так поисковой операцией это не называется, – говорит Дейзи, чокаясь своей чашкой с кофе с моей.

Сопротивляюсь желанию закатить глаза.

К тому времени, как я закончила с душем, они с Лукасом уселись за обеденный стол, разложив пищу, которую прихватили по пути, пончики и калачи, булочки с корицей и мини-кексы. Адам посвятил их в недостающие детали прошлой ночи, и я едва успела положить булочку с корицей себе на тарелку, когда Картер и один из офицеров остановились на подъездной дорожке с моей машиной.

Если это вообще возможно, моя рухлядь выглядит еще хуже, чем прошлой ночью, как будто я подобрала ее где-то на загородной дороге. Зеркало с пассажирской стороны еще как-то держится за жизнь с помощью скотча, но пар, поднимающийся из-под капота, довольно трудно игнорировать.

– Мне неприятно это говорить, Мэделин, но машине хана, – говорит Картер, поднимая капот. Клубы пара поднимаются вверх, и Адам стреляет в меня знающим взглядом.

– Ага, у меня на самом деле были планы проверить ее сегодня утром, но, очевидно же, что я была занята другим.

Картер отмахивается от пара.

– Только если ты не хочешь выбросить пару тысяч на новый двигатель, то нет смысла пытаться спасти эту штуковину. Это что, раритет?

Опускаю руки на бедра.

– Чтобы вы знали, я вожу эту машину со средней школы, и она была надежной…

– Неправда, – разрезает Адам.

– И заслуживает доверия.

– Не-а.

– Все эти годы.

– Да она заводится через раз, – говорит он Картеру.

– Ну, я не собираюсь ее просто так выбрасывать!

Адам хлопает Картера по плечу, а затем кивает другому офицеру.

– Спасибо, что забрал ее машину, мужик. Вы двое хотите выпить кофе? Дейзи принесла столько пончиков, что хватит накормить целую армию.

Картер поглаживает свой плоский живот, его друг делает то же самое, а затем они втроем исчезают в доме.

– Не волнуйся, – шепчу я в своей машинке. – Я не избавлюсь от тебя.

Утро медленно влачится, когда мы все толпимся на кухне, доливая себе кофе и возвращаясь за пончиками, и сидим здесь уже часами. Я продолжаю предполагать, что все, в конце концов, извинятся и уйдут, но никто не спешит. Видимо, все взяли отгулы на работе.

– Никому не нужно, чтобы я диагностировала пациентов, поспав всего два часа, – объясняет Дейзи.

И вот так решается, что никто никуда не уходит.

Адам ведет парней по собственности, а Дейзи устраивает меня на кухне.

– Вы с Адамом ведете себя очень странно.

– Неужели?

– Ага, не включай дурочку. Ты сидела рядом с ним раньше, а когда он положил руку на твой стул, вздрогнула. Что это было?

Вздыхаю и смотрю, чтобы убедиться, что ребята все еще на улице.

– Вчера вечером Оливия пришла на урок дрессуры…

Она хмурится.

– Оливия. Оливия…

– Его бывшая невеста! Оливия!

Ее глаза чуть не выпадают из орбит.

– Оу! Оливия! Боже, держу пари, это было неловко. Почему она там была?

Я пожимаю плечами.

– Вообще-то, я не уверена. Возможно, он пригласил ее. Отсюда и странное поведение.

Она качает головой.

– Что значит, ты не уверена? Я думала, вы двое встречаетесь. Зачем ему приглашать Оливию на урок дрессуры?

– Я не знаю... – пялюсь на свою чашку кофе. – Может, они снова сошлись.

Подруга ударяет меня по руке и кофе выплескивается на переднюю часть футболки, одолженной мне Адамом.

– Эй! Ты что творишь?

Она скромно промокает пятно бумажным полотенцем.

– Извини, извини. Мне нужно больше деталей. Как он может сойтись с Оливией? В последний раз, когда мы говорили, я думала, что они просто пошли на ужин, дабы расставить токи над «i» или ради подобной ерунды.

– Ну, вчера вечером она появилась в ХАМЛ, похожая на принцессу из «Диснея», а затем объявила классу, что все еще является невестой Адама.

Дейзи в шоке хлопает ладонью по губам.

– Нет!

– Да. Поэтому я ушла раньше, и именно поэтому была одна, когда Мышонок пропал без вести.

– У тебя были весьма насыщенные двенадцать часов.

Рассмеяться не получается.

– К сожалению.

– И вы с Адамом не разговаривали с тех пор?

– Не-а. Насколько я знаю, он на данный момент все еще может быть помолвлен.

– Ну, хороший знак в том, что Оливии здесь нет. Но, очевидно, вам, ребята, нужно поговорить.

Я фыркаю.

– Почему, ты думаешь, я пинала твою ногу под столом во время завтрака?

– Я думала это Лукас!

– О, Господи, – закатываю глаза я.

Теперь, когда Дейзи на моей стороне, я предполагаю, что она пойдет к мужу и настоит на том, что им нужно уйти. Она действительно пытается, но Лукас качает головой.

– Мы поедем через некоторое время.

«Некоторое время» превращается в несколько часов. Пиццу заказывают также и на обед, а я сижу в гостиной, молча приговаривая свою третью чашку кофе и задаваясь вопросом, как убедить всех уйти. Адам сидит напротив, разговаривает с Картером о машинах... или выращивании овощей, не знаю. Я потеряла нить разговора полчаса назад.

– Кто-то тормозит у подъездной дорожки? – спрашивает Дейзи.

– Ты, должно быть, шутишь.

Пять пар глаз резко поворачиваются ко мне, и я смеюсь.

– Я имею в виду, ты должно быть шутишь, как это круто, ха-ха, – повторяю я вынужденным веселым тоном. – Еще доброжелатели для одной маленькой меня?!

Адам смеется, и я думаю, он единственный, кто чувствует мою боль.

В другом конце комнаты Мышонок издает звук, который я никогда от него не слышала. Такой медленно зарождающийся вой, который наталкивает меня на мысли, что пес умирает.

– Мышонок? Дружок? – я бросаюсь к нему, но его внимание сосредоточено на окне. Следую за его взглядом и обнаруживаю, что мама Адама идет по дорожке с Молли рядом.

Мышонок издает еще один гортанный стон, а затем спрыгивает с дивана. Он бросается к двери и подпрыгивает, царапая ее, чтобы добраться до золотого ретривера, который, по-видимому, является его единственной настоящей любовью.

– Мышонок! Нет! Плохая собака, – я пытаюсь вернуть его, но он слишком сильный. Адам подходит сзади и хватает его за ошейник, оттягивая обеими руками.

– Что с ним не так? – спрашивает Дейзи.

– Он Капулетти, а его Монтекки прямо за дверью, – шепчу я.

– Что?

– Это Молли? – спрашивает Адам. Его улыбка исчезает. – С Оливией?

Мое сердце разбивается.

– Нет, с твоей мамой.

Вероятно, Оливия вскоре появится, как только закончит наносить идеальную подводку для глаз и укладывать свои волосы.

Передняя дверь открывается, и в порыве под названием «воссоединение влюбленных», Мышонок вырывается от Адама и срывается в сторону Молли на полной скорости. Я закрываю глаза руками, готовясь к худшему, но, когда снова открываю их, Мышонок лежит на спине, вскинув лапы в воздух – универсальный признак подчинения. Я видела, как он делал это сто раз с другими собаками, но с Молли, похоже, он упал на пол, и умоляет ее взять его.

«Я люблю тебя», – умоляют его глаза. Молли стоит рядом с ним, окидывая его взглядом секунду, прежде чем начинает лаять и облизывать его морду. Затем они срываюсь на бег, мчась через дом с головокружительной скоростью.

– Открой заднюю дверь! – кричит Адам Лукасу.

Именно это он и делает, пока они мчатся мимо и вырываются прямо на газон.

– Они влюблены, – объясняю я полной любопытных зрителей комнате. – Кажется, именно поэтому он сбежал прошлой ночью. Пошел искать ее.

– Оу! – восклицает Дейзи. – Как мило.

Мы все выглядываем в заднее окно. Конечно, они резвятся на траве, поочередно преследуя друг друга. Это похоже на коммерческую рекламу-клише для собак.

– Диана, вам налить кофе? – спрашиваю я, поворачиваясь к группе.

Пожалуйста, скажи «нет», пожалуйста, скажи «нет».

Ее глаза загораются.

– На самом деле, я с удовольствием. Встала очень рано и забыла взять его с собой в дорогу.

Конечно. Почему я вообще осмелилась надеяться на что-то иное? Мы с Адамом никогда не останемся одни. Этот парад людей будет продолжаться до тех пор, пока, в конце концов, я не потеряю оставшееся чувство здравомыслия, не прижму его к стене за лацканы и не прокричу:

– ТЫ ВСЕ ЕЩЕ С НЕЙ!? ПРОСТО СКАЖИ МНЕ!

А пока топаю на кухню, как робот, наливаю кофе Диане и считаю от десяти до одного, чтобы не растерять собранность перед всеми. Слышу шаги позади и ожидаю, что это будет Диана, но потом улавливаю запах геля для душа Адама. Горная свежесть заставляет меня напрячься и остановиться.

– Я могу ее забрать, – говорит он, протягивая руку за кружкой. – Ты не обязана всех обслуживать. Ты делала это все утро, и, должно быть, устала.

Он не преувеличивает. Мне так плохо от того, что все провели ночь в моих поисках, что я удостоверяюсь, что у каждого хватит кофе, пончиков и салфеток на всю жизнь.

Пожимаю плечами.

– Я не против.

– Но ты хочешь, чтобы все ушли.

Мой взгляд мечется к нему.

– Это так очевидно?

Он ставит мамину кружку на столешницу позади меня и приближается. Наши бедра соприкасаются.

– Я тоже хочу, чтобы они ушли.

– Адам.

Его рука оказывается на моем затылке, и он мягко наклоняет мою голову назад, поэтому перед ним открывается прекрасный путь к моим губам. Он пользуется преимуществом, оставляя на них мягкий поцелуй, прежде чем смех из другой комнаты заставляет меня отпрыгнуть.

Он смеется.

– Нам можно целоваться.

– Можно?

Адам хмурится.

– Оливия уехала сегодня утром.

Неправильно так говорить, но он произносит это так, словно это все объясняет. Что ж, не объясняет.

– И что? Она вернется? Уехала в Чикаго, чтобы собрать ее вещи и переехать сюда на постоянное место жительства?

– Нет, конечно, нет. Между мной и ей все кончено.

– Она объявила всему классу, что она твоя невеста – В НАСТОЯЩЕМ времени, а НЕ В ПРОШЕДШЕМ!

Его глаза вспыхивают от гнева.

– Да, потому что она сумасшедшая, Мэделин. Я мог бы все тебе объяснить, если бы ты не убежала.

Он серьезно ожидал, что я останусь после такого?

– Извини за то, что ушла, а не осталась выглядеть дурой перед комнатой, полной незнакомцев!

– Я бы не позволил этому случиться.

– Было слишком поздно! Я не услышала, чтобы ты оспорил ее слова о твоей невесте.

– Что я должен был делать? Сказать всем в комнате, что у нее галлюцинации? Мне казалось, что с личной жизнью лучше разбираться наедине.

– Мне показалось, что тебя больше волнуют чувства Оливии, чем мои.

Он проводит рукой по волосам, явно раздражаясь мной.

– Да ладно, Мэделин, ты просто… Попытайся успокоиться.

– Нет, пожалуйста, скажи, что собирался. Что я смехотворна? Ну, как именно я должна вести себя прямо сейчас? Быть вежливой? Благодарной? Извини, я не красотка из Чикаго. Здесь, откуда я родом, мы не засовываем свои эмоции под коврик и не притворяемся, будто все в порядке.

– Что так долго? – спрашивает Диана из дверного проема кухни, не обращая внимания на полномасштабную ссору, которую она только что прервала.

Я резко беру кружку и передаю ее ей.

– Вот, возьмите, он еще теплый. Извините за задержку, мы с вашим сыном ссоримся.

Адам фыркает позади меня.

Брови Дианы взлетают на середину лба, а на губах растягивается широкая улыбка.

– Хотите, чтобы я ушла, и вы могли продолжить?

Мгновение назад мне бы не хотелось ничего больше. А теперь? Думаю, ей стоит остаться на обед.

Беру ее под локоть и провожаю к остальным в гостиную.

– Чепуха, у нас весь день для ссоры. Прямо сейчас я хочу еще один пончик.

Глава 28

Адам

Мэделин избегает меня, и делала это весь день. Мы все сидим в моей гостиной, она разместилась в кресле напротив.

Она отводит глаза, отказывается смотреть на меня, не обращается ко мне по имени, когда я говорю с ней. Я вот-вот закричу на нее при всех.

– Итак, я подъехал и увидел машину Мэделин, застрявшую в грязи, и понял, что она там, вероятно, в истерике после ночи, проведенной в одиночестве…

Картер пересказывает историю спасения Мэделин в сотый раз. Моя мать в восторге. Мэделин смотрит сквозь французские двери на Молли и Мышонка.

– Почему Оливия оставила Молли здесь в Техасе? – спрашивает она, прерывая историю Картера. Слава Богу.

Хороший вопрос, который я пока не подумал задать.

Мама пожимает плечами.

– Думаю, она держала ее в качестве выкупа или приманки. Когда стало ясно, что она не вернет Адама, думаю, Молли стала для нее бесполезной. Ну и хорошо, потому что Адам всегда любил эту собаку.

Лицо Мэделин искажает замешательство, вероятно, потому, что она не может себе представить, как кто-то может сделать нечто настолько порочное другому человеку.

– Ты же оставишь ее, да? – спрашивает Мэделин.

– Конечно.

Это даже не вопрос. Молли – моя собака, и я счастлив вернуть ее. Тот факт, что она и Мышонок хорошо ладят, – дополнительный бонус.

– Хорошо, – кивает она. – Нам нужно будет создать для них график свиданий.

Все в комнате замолкают оттого, что подразумевается в ее заявлении: если мы встречаемся, Мышонок будет с Молли все время; если нет – нам придется составить график их встреч.

Дейзи встает.

– Знаете, думаю, пора домой. Картер, ты не мог бы проводить нас к нашей машине?

Парень кажется смущенным.

– Это же всего лишь до подъездной дорожки...

– Картер, в этом странном мире нам бы действительно было лучше с сопровождением полицейского, – выплевывает она, указывая кивком на входную дверь. Наконец он понимает не такой уж и тонкий ее намек и поднимается на ноги. Его друг офицер присоединяется к нему, а затем за ними следует и моя мама.

У Мэделин хватает наглости надеть туфли, словно она тоже уходит. Я благодарю всех за помощь в поиске и обещаю вскоре увидеться с ними снова, а затем, когда Мэделин пытается проскользнуть через дверь, выставляю ногу и блокирую ее.

Девушка почти спотыкается, но я подхватываю ее за руку, чтобы она не упала.

– Извини, – говорит она спокойно и решительно.

– Хватит. Все ушли, и пора поговорить.

Мэделин скрещивает руки на груди, высоко поднимает голову и пожимает плечами.

– Хорошо.

Мы возвращаемся в гостиную, и я сажусь на диван. Мэделин садится напротив, ноги скрещены, взгляд прямо на меня. Кажется, я вижу улыбку, готовую вот-вот появиться, но не тороплю.

– Мило выглядишь в моей футболке, – говорю я с ухмылкой.

Она кусает нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку.

– Очевидно.

– Оливия уехала.

– Как ты и сказал.

– Между нами все кончено.

– Она приехала сюда решить все раз и навсегда, как ты и предполагал?

– Нет. В Техас она приехала, планируя возродить наши отношения, но этого не произошло.

Она смотрит на свои ногти, притворяясь безразличной.

– Неужели? Ну, печально слышать о тебе и Оливии. Но это не помогает объяснить, что происходит между нами.

– Что ж, очень рад, что ты подняла эту тему. Потому что я хочу, чтобы ты знала… я встречаюсь кое с кем.

Улыбка прорывает ее броню, но в мгновение ока исчезает.

– Ха. Должно быть, она очень хороша, если ты уходишь от бешеной Оливии к ней.

– Она...

Я отворачиваюсь, пытаясь придумать прилагательное, чтобы описать Мэделин, но ничего не приходит на ум. Смешная, удивительная, замечательная – все слабое. Я использовал эти слова для описания женщин в прошлом, а Мэделин не похожа ни на одну из них. Она уникальна.

Краем глаза ловлю ее движение. Мэделин обходит журнальный столик и приближается ко мне. Она в моих спортивных шортах и футболке, которые висят на ней мешком.

– Необычная, – говорит она, низко наклоняясь и ставя одну коленку возле моего бедра, потом вторую возле другого моего бедра, а затем садится на меня на диване. Я откидываюсь назад на подушки и смотрю на Мэделин, убирая назад свободно упавшие на ее лицо каштановые пряди. Веснушки рассыпаны по ее носу, а глаза сияют от озорных намерений.

– Захватывающая. Смехотворно красивая. Достаточно умная, чтобы присоединиться к «Менса» (прим. перев.: Mensa – некоммерческая организация для людей с высоким коэффициентом интеллекта), но никогда этого не сделает, потому что, вероятно, посчитает это позерством.

Я смеюсь и притягиваю ее к себе.

– О нет! – вздыхает она. – Что эта загадочная женщина подумает о том, что ты держишь меня вот так?

Прижимаюсь губами к ее губам, и она вздыхает под ними, наконец, отвечая мне на поцелуй, которого я хотел весь день. Он начинается так невинно. Мэделин чуть возвышается надо мной, в свободной одежде и без макияжа, но я пробую ее на вкус и слышу стон. Она опускается ниже и наши бедра соприкасаются. Разрываю поцелуй и обнимаю ее за спину, спуская ее вниз, пока она не оказывается на уровне моей груди.

– Прости меня за последние несколько дней. Мне стоило разобраться быстрее.

– Забудь, Фокс, – ее дыхание становится тяжелым, а мы едва начали. – Поверь мне, я забыла... или, по крайней мере, собираюсь.

Она вращает бедрами, желая продолжить, но я удерживаю ее напротив себя, пытаясь понять свои эмоции. Закрываю глаза, и последние двенадцать часов проносятся в голове – появившийся страх, когда я приехал в квартиру Мэделин, а обнаружил, что ее нет, восторг и ревность, когда она вышла из патрульной машины Картера, укутанная и в безопасности в том сером одеяле. Теперь я чувствую, как ее сердце бьется напротив моей груди, и у меня появляется желание рассказать ей о своей любви. Прошло всего несколько недель, и теперь внезапно мне хочется поторопиться и попросить ее переехать ко мне, убедить ее, что Мышонку нужно быть здесь, в фермерском домике, а ей нужно быть со мной.

Это сумасшествие, поэтому я молчу и жду, пока чувство пройдет.

Вот только оно не проходит.

Я заключаю лицо Мэделин в ладони и поворачиваю, чтобы увидеть ее глаза. Она витает в облаках, смотрит на меня, так ничего и не произнеся.

Эмоция, что поднимается во мне – это совершенно новое чувство. Я влюблялся в Оливию медленно, на протяжении многих лет. То была любовь, основанная на комфорте и рутине. А с Мэделин – это новая любовь и страшная. Она ощущается ненадежной, но и хрупкой одновременно, например, если я не буду осторожен, то могу потерять ее так же легко, как нашел.

– У тебя руки дрожат, – говорит Мэделин, поднимаясь, чтобы прижать мою ладонь к своей щеке.

Я смеюсь и отворачиваюсь.

– Это пустяки.

– Адам.

Она не продолжает, пока я не поворачиваюсь к ней.

– Я чувствую то, что чувствуешь ты, – признается она, наклоняясь вперед и прижимаясь мягкими губами к моему подбородку, к щеке, к губам. Это короткие, дающие надежду поцелуи, и я закрываю глаза, задаваясь вопросом, может ли то, что она сказала, быть правдой. – Клянусь, я тоже это чувствую.

Но мы ничего не произносим вслух. Пока нет.

Вместо этого я стягиваю с нее футболку через голову и швыряю за диван. Шорты следуют туда же, и там, на диване, под солнцем на потолке через окно, мы проводим самый медленный, самый интимный полдень, полный секса. Я перекатываю ее на спину и удерживаю свой вес над ней, отчаянно запоминая моменты, которые кажутся такими мимолетными: ощущение ее кончиков пальцев, скользящих по задней части моих предплечий, утонченная мягкость ее шеи, когда она выгибается и шепчет мое имя, ее пятки, вдавливающиеся в низ моей спины, кожа, покрытая таким румянцем, что она выглядит почти сожженной нашей любовью.

– Мэделин? – шепчу я ее имя.

Она укладывается на меня, засыпая. Не думаю, что она проснулась, но хочется, чтобы не спала.

– Хммм? – мычит она лениво.

Я люблю тебя.

Переезжай ко мне.

Выходи за меня.

Опускается тишина, и Мэделин моргает, открывая глаза.

– Ты вообще знаешь, что еще даже не попросил меня быть твоей девушкой.

Я смеюсь над абсурдностью ее слов, учитывая мысли в моей голове.

– Разве?

– Нет. Ты сказал о нашем статусе своей маме, но меня так и не спросил.

Мои пальцы очерчивают ее обнаженную спину.

– Мэделин, не дури. Ты моя девушка.

Она улыбается, и, может быть, пока что этого достаточно.

– По мне будут скучать на встречах одиночек. Я была душой компании.

– Не сомневаюсь.

– И мне придется удалить свои аккаунты со всех приложений для знакомств.

– Сначала я хочу увидеть твои страницы.

– Зачем?

– Чтобы оценить твои фото и биографию. Что в ней говорится?

Она отводит взгляд.

– Не помню.

Я усмехаюсь.

– Нет, помнишь.

Мэделин закатывает глаза.

– Хорошо. Полногрудая бомбезная брюнетка ищет миллиардера, чтобы решить свои финансовые проблемы. Миллионерам просьба не писать.

– Мэделин...

– Сексуальный агент по недвижимости хочет показать вам свою однокомнатную квартирку.

– Простовато для тебя.

– Секс-робот ищет настоящие человеческие чувства.

Я стону.

– Ладно, хорошо, вот настоящая. Восхитительная, несостоятельная девушка двадцати с хвостиком лет ищет красивого ветеринара. Рассмотрю только серьезные предложения.

Глава 29

Мэделин 

Три месяца спустя я стою на кухне Адама, почти опаздывая на работу. Надела пока только одну туфлю на высоком каблуке, бигуди все еще в волосах. Кофе стоит остывший и забытый на столешнице.

– Вот, съешь это, – говорит Адам, передавая мне миску с мюсли и йогуртом. Свежая порезанная клубника уложена сверху. Последнее обновление: мюсли я теперь ем не в батончиках.

– У меня нет времени!

Он обвивает рукой мою талию и прижимает меня к себе.

– Три ложки. Тебе это полезно.

Стону так, словно меня бесит то, что он заставляет меня позавтракать, а затем насильно кормит меня. Значит, война!

– Я даже добавил чернику, – говорит он, хлопая меня по заднице по пути, уходя покормить Молли и Мышонка. Двое влюбленных сидят очень терпеливо перед своими мисками в ожидании утреннего корма.

Я съедаю несколько больших ложек мюсли, затем бросаю миску в раковину.

– Я помою позже, клянусь!

Он смеется, потому что знает, что это неправда. В наших отношениях Адаму досталась короткая соломинка почти во всем. Я ужасный сожитель. Я неряха по своей природе. Не особо часто и не очень хорошо готовлю, и если бы мне можно было сделать по-своему, то наша обувь валялась бы общей кучей в прихожей рядом с входной дверью. Как по мне, в этом есть смысл.

– Во сколько ты будешь дома сегодня вечером? – зовет Адам из коридора.

Я снимаю бигуди так резко, как только могу, а затем расчесываю волосы, поэтому у меня остаются мягкие, простые волны.

– Может, в пять? Зависит от того, сколько времени займет показ для мистера Боггса. Он может продержать меня все утро.

Адам стонет.

– Да ладно. Я думал, на прошлой неделе ты мне сказала, что закончила показывать ему дома.

– Да! Клянусь, после этого раза я больше не поведусь на его милые разговорчики!

– Почему я в это не верю? – кричит он из другой комнаты.

Потому что я говорю то же самое каждую неделю последние несколько месяцев. Ничего не могу с этим поделать. У меня слабость к мистеру Боггсу – слабость к каждому жесткому клиенту в агентстве. Лори по-прежнему остается самым успешным агентом, но за последний месяц я завершила две продажи, и оба раза это были клиенты, с которыми никто больше не хотел работать. У меня есть терпение, и думаю, оно окупается.

– Не забудь, – кричу я. – Лукас и Дейзи собираются на ужин сегодня вечером, чтобы мы могли узнать пол их ребенка!

Это девочка. Дейзи позвонила мне в секунду, когда узнала, но будет приятно увидеть выражение Адама, когда они откроют секрет за ужином.

Он входит в ванную и заканчивает застегивать рубашку.

– Я приготовлю свою коронную лазанью.

Из меня вырывается стон удовольствия.

– Да. Сколько слоев?

– Девять.

– Бооже мооой!! – я пускаю слюни.

– Может, и десять, – говорит он, соблазнительно понижая голос.

– Прекрати, Адам, – стону я. – У меня нет времени менять трусики.

– Ну, вот тебе менее сексуальные новости – мне нужно, чтобы ты сделала салат. Винегрет уже готов. Я сделал его сегодня утром.

– Значит, в основном ты доверяешь мне нарезать овощи и смешать их?

– В основном. Может, мы подпишемся на кулинарный урок, когда у нас будет время?

Я наклоняюсь к зеркалу и крашу губы губной помадой, встречая его взгляд.

– Или мы могли бы просто заказывать еду и заниматься сексом каждую ночь?

Он улыбается.

– Мудрая женщина.