Текст книги "Почти сломана (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Боже, как ты мог быть таким бесчувственным?

– Я не думал, что это так уж важно. Я хотел выглядеть красиво на вечеринке для тебя! – моё оправдание звучит жалко даже для меня.

– Ты не моя конфетка! Я бы не волновалась, если бы ты появился в полосках и горошке. Ничто из того, что ты делаешь вместе с ней, никогда не сделает меня счастливой, только если ты не скажешь мне, что она подписывает документы о разводе, – Дженна нажимает кнопку, чтобы разблокировать двери, призывая меня выйти. – Это последний раз, когда мы ссоримся из-за неё, Крис. Я серьёзно, – говорит она, когда я выхожу из машины.

Я не говорю, что сожалею, потому что это только ухудшит ситуацию. Самым лучшим вариантом сейчас будет дать ей время.

Я знаю, что ошибался. Меня тошнит от того, что мне нужна помощь Лорен.

Я планировал поговорить с Дженной о том, что я вспомнил, но сейчас это действительно плохая идея. С родителями о таком не поговоришь, и я не верю ни одному из врачей, с которыми был когда-либо знаком. Я хочу поговорить об этом с Лорен, но это тоже не самая лучшая идея.

Вместо всего этого я решаю написать Лизе и попросить её встретиться со мной завтра. Я пробираюсь в дом. Мой папа сидит за столом с чашкой кофе и газетой.

– Как прошло мероприятие? – спрашивает он, и я издаю стон.

Решаю проверить холодильник, чтобы увидеть, есть ли в нём какие-нибудь остатки, которые могу взять наверх, чтобы прикончить перед сном.

– Хочешь присесть, сынок? – говорит папа тоном, который подразумевает, что я не получу удовольствия от этого разговора. Без особого желания, сажусь. – Я уверен, что ты знаешь свою мать, и я не согласен с тем, что Лорен останавливается здесь, – тихо говорит он, и я киваю. Я слышал их, и походило это на нечто большее, чем просто несогласие. – Думаю, будет лучше, если ты установишь какие-то границы между вами двумя, – искренне говорит он, и мне требуется усилие, чтобы не засмеяться. Клянусь, иногда, он считает меня ребёнком.

– Ты же не серьёзно, не так ли? – я не буду сегодня с ним разговаривать.

– Я очень серьёзен, Крис. Когда ты впервые начал терапию, твои врачи рассказали нам о некоторых вещах, которые могли бы вызвать... – он вздыхает.

– Вызвать что? – спрашиваю его более решительно.

– Возвращение Кэла, – говорит он прямо. – Официальный термин – спусковой механизм, – он вздыхает, и я чувствую, что выражение моего лица ожесточается. – Некоторые вещи, которые по какой-то причине заставляют его появляться, – он глубоко вздыхает.

Я качаю головой. Мне действительно нужно как можно скорее найти врача, потому что я стольких вещей об этом не знаю. Спусковые механизмы. Я думаю о тех случаях, когда я начал вспоминать какие-то вещи, когда он контролировал ситуацию, и задаюсь вопросом, что их вызвало. Хорошо, что это не заставило его вернуться. Просто воспоминания. Я смотрю на своего отца и пытаюсь похоронить свой гнев и разочарование. Это становится всё труднее и труднее, не знаю почему. Я простил его за всё, что произошло, но всякий раз, когда он начинает говорить со мной, я тут же чувствую себя озлоблено, ненавижу это. Папа – мой лучший друг, или был. Теперь мне трудно терпеть его присутствие дольше, чем пару минут.

– Папа, если бы Лорен являлась спусковым крючком для возвращения Кэла, он был бы уже здесь, – я встаю из-за стола и направляюсь к лестнице.

– Крис, я думаю, что ты не относишься к этому с должной серьёзностью, – строго говорит он. Я останавливаюсь и поворачиваюсь.

– Думаю, ты достаточно серьёзен для нас обоих, – говорю я, он в шоке.

Я тоже шокирован.

Именно это я и хотел сказать, но обычно есть фильтр между вещами, которые я хочу сказать, и тем, что действительно говорю. Поднимаюсь по лестнице. Я должен чувствовать себя плохо или виновато, но ничего такого нет.

Я чувствую себя хорошо.

Глава 7
Лорен

До прибытия сюда у меня имелись кое-какие соображения по поводу Криса: простой, ненавязчивый и искренний, вид парня «что видишь, то и получаешь». Никаких мотивов или скрытых планов, поэтому его можно прочитать без труда. Так я думала до вчерашнего дня. Мало того, что его едва ли можно прочитать, так он ещё и сигналами повсюду разбрасывается. В одну минуту мне кажется, что он хочет, чтобы я держалась от него как можно дальше. В следующую – он будто вообще не хочет, чтобы я выходила из комнаты. Разница с Кэлом в том, что он давал мне видеть только то, что он хотел, чтобы я видела, что было неприятно, но легче справиться. У меня было только два направления: его или моё. Крис плохо скрывает любые свои эмоции, они повсюду, распространяются одновременно в нескольких направлениях.

Это так запутанно. В минуту, когда я готова отказаться от него, от Кэла, он делает что-то, что вызывает у меня желание удержать то, что может случиться. Это даёт мне надежду. Но жестокая реальность заключается в том, что он не знает, чего хочет. Что и хорошо, и плохо, а моего смущения хватит для десяти человек. Я действительно не могу справиться с его неразберихой. Она слишком явная и слишком непонятная. После катастрофы приветственной речи Дженны я была готова сдаться. Не из-за того, что её слова действительно повлияли на меня, просто эта маленькая правда продолжает ползать в моих мыслях.

Я почти убедила себя, что все они правы, но потом он позволил мне поправить его галстук. Кажется безмолвным и глупым, что такой маленький момент может изменить мой образ мышления, но это произошло. Этот случай дал мне немного надежды. Он впустил меня, Крис впустил, и мне действительно нужно было только это. Я могу научиться любить Криса. Я уже люблю Кэла. Дженна никогда бы не смогла полюбить его. Если бы он вернулся, она бы сбежала сломя голову. Тот контроль, который она любит удерживать, разговаривая с Крисом так, будто он шестилетний ребёнок, никогда бы не прокатил с Кэлом. Прошлой ночью я более глубоко исследовала ДРЛ, и для его состояния интеграция является целью. Это означает, что Кэл и Крис составляют единое целое, и если Кэл действительно где-то там, то я не отдам его, особенно кому-то вроде Дженны. На меня давило обещание Крису оставить Кэла и прошлое позади, но как насчёт моего обещания Кэлу?

В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас, и даже более того, в последнюю ночь, которую я провела с ним, он сказал: «Не сдавайся». Тогда это не имело смысла, но сейчас он появился. Хотела бы я знать, что Кэл тоже борется за нас. Что он где-то внутри Криса, помогает мне и старается сдержать своё обещание. Может и так. Возможно, поэтому Крис так запутался. Интересно, когда Кэл пытается выбраться, похоже ли это на битву в голове Криса. Не знаю, запланировал ли Крис встретиться с кем-нибудь. Я собираюсь поговорить с ним об этом сегодня, потому что сама подумываю о встрече с кем-нибудь. Я хочу узнать гораздо больше об этом состоянии. Мне нужно поговорить с кем-то беспристрастным о том, что я чувствую, с тем, кто понимает всё это. Я никогда не виделась с терапевтом или психиатром, но я не могу думать о лучшем времени, чем сейчас.

Я пыталась придумать, как лучше сблизиться с Крисом. Вчера была моя первая ночь здесь, и я не хочу показаться ему ворчливой, но у него было около трёх недель, чтобы что-то придумать. Может быть, у него есть идеи, но он ничего мне не сказал.

Сейчас шесть утра, и до меня уже полчаса доносится шебуршание с кухни. И теперь запах бекона и яиц просто умоляет меня выйти из моей комнаты. Кэйлен всё ещё спит. Я хватаю зубную щётку и мчусь в ванную. Чищу зубы и плещу водой в лицо, прежде чем пойти на кухню. Великолепный запах завтрака, играющая музыка – дом кажется живым, несмотря на такую рань.

Возвращаясь домой, я привыкла входить в тихую кухню, в которой витал запах очистителя для воздуха. Войдя в кухню Скоттов, я вижу Криса. Боже мой, он без рубашки!

– Доброе утро, – говорит он оптимистично, ставя на стол две тарелки с беконом, яйцами и картофелем рядом с двумя стаканами.

– Доброе утро, – отвечаю, прикрывая смех из-за его небольшой подтанцовки под играющую музыку. Он краснеет, вытаскивая контейнер с соком из холодильника. Где его родители? Он определённо не должен быть наедине со мной на кухне без рубашки.

– Ты не против? – спрашивает Крис, с искренней обеспокоенностью. Он шутит? Он говорит о том, что так и не наденет рубашку?

– Э-э, – говорю я глупо.

– Музыка. Я не могу её включать, когда мои родители здесь, – он садится напротив меня.

Конечно, он не о рубашке, его это не волнует. Видимо, только меня её отсутствие беспокоит, очень беспокоит. Вчера мне удалось взглянуть на него одним глазком, когда он переодевал рубашку, но тогда у меня не было возможности хорошо его разглядеть. Теперь у меня место в первом ряду. Я не смогу есть или думать. Боже, работа на ферме должна была здорово позаботиться о его теле. У Кэла всегда было отличное тело, точёное и чётко очерченное, но я думаю, что бросание тюков сена и тренажёрный зал подтолкнули его к максимуму, потому что он более скульптурный, чем я когда-либо видела. На глаза попадается белая футболка с большим пятном, брошенная через один из стульев, что объясняет отсутствие его рубашки.

– На самом деле, мне нравится, – я делаю глоток своего сока, потому что прямо сейчас никак не смогу проглотить пищу. На его тарелке в три раза больше еды, чем у меня. Как он так много ест и удерживает живот в таком состоянии? Я должна перестать так много думать об этом животе.

– Где твои родители? – спрашиваю я, и мой мозг, наконец, выходит из дымки, вызванной гормонами и феромонами.

– Они должны забрать некоторые материалы утром. Вернутся днём, – отвечает он между укусами. Я наконец беру сосиску и кусаю. Очень хорошо.

– Кэйлен обычно спит в это время? – спрашивает он.

– Мы отстали от Чикаго на час. Она проснётся в течение часа или около того, – говорю я, запуская вилку в яйца на моей тарелке.

Они более лёгкие. Кэл любил взбитые…

– Ты много готовишь? – спрашиваю я с любопытством, вспоминая день, когда Кэл впервые сделал мне завтрак. Он был почти так же хорош, как этот, но Кэл просто не придал этому внимания и соблазнил меня. Жаль, что сегодня этого не произойдёт.

– Большую часть времени готовит моя мама, – отвечает он с забавной усмешкой.

Это восхитительно, он восхитителен

Интересно, готовит ли Дженна для него. Он прочищает горло.

– Когда мама заболела, я начал готовить больше, потому что она действительно не могла. Это стало чем-то вроде терапии, – торжественно говорит Крис.

По-прежнему нереально, что его мама заболела так недавно и чувствует себя гораздо лучше. Даже если наше знакомство было ужасным, я приняла её за невероятно милую женщину. Не вижу, чтобы кто-то не любил её, узнав поближе. Думаю, что даже Кэл заботился о ней, иначе он не отошёл бы в сторону, чтобы вернулся Крис.

Я думаю о нашем разговоре о Дженне. Разговор, о котором я попросила. Меня это так разозлило, интересно, как она могла добраться до его сердца. Теперь я знаю, что он уязвим. Вот так она и напала. Ну, я уверена, что это случилось не именно так. В конце концов, она не волк, а Крис определённо не маленькая овечка, но мне становится лучше, когда смотрю на вещи таким образом. Не могу поверить, что они встречались только пару месяцев. Даже если бы они были друзьями ещё до этого, я не могла видеть себя в браке со Стивеном так скоро, если бы встречалась с ним.

– Ты готовишь? – спрашивает он, и я вздыхаю со смехом.

– Не так уж и много, – смущённо отвечаю я. Я до сих пор не научилась готовить. После ухода Кэла я ела не очень много, а после нескольких месяцев с Кэйлен в желудке действительно ничего не задерживалось, поэтому приготовление пищи было последним, о чём я думала. После рождения Кэйлен последнее, о чём я заботилась, – это учёба.

– Тебе не нравится? – спрашивает он искренне. Интересно, встречал ли он когда-нибудь женщину, которая просто не знала, как это делать. Ну, Дженна, похоже, вряд лм будет интересоваться чем-то, кроме допроса и запугивания людей.

– Я не знаю, как, – признаюсь я. Он наклоняет голову в сторону, как будто пытается понять, шучу ли я или нет.

– Я мог бы научить тебя, – говорит он, пожимая плечами, как будто это не такая уж большая проблема, если не самая лёгкая вещь в мире. Я стараюсь прочитать его, как и сотни других раз, но захожу в тупик. Иногда, когда он смотрит на меня, я могу увидеть что-то. В других случаях мне интересно, рождаются ли все эти глубокие чувства только в моей голове, и он действительно просто хочет быть моим другом. Удручае, не так ли?

– Это было бы слишком. Тебе не обязательно, – скромно говорю я, покачав головой.

– Я сделаю это отчасти затем, чтобы Кэйлен ела больше, чем брала, но не фаст-фуд, – его тон весёлый, а улыбка пробуждает группу спящих бабочек в моём животе. Я стараюсь не быть взволнованной тем, что она предназначена только мне, но проваливаюсь. Представляю его в одном только фартуке и ругаю себя за это.

– Предупреждаю: когда я говорю, что не умею готовить, это значит, что я действительно не умею. Я сжигаю воду, буквально, – говорю ему, и Крис закрывает лицо, чтобы скрыть свой смех и неверие.

– Мы можем начать с простых вещей, – уверяет он меня.

– Хорошо, я в игре, – говорю немного возбуждённо, когда заканчиваю со своими яйцами.– Это действительно хорошая идея, – продолжаю я.

– Яйца приготовить не сложно. Для начала, завтрак является самым простым. Мы можем начать сегодня, – говорит он, доедая остатки еды на своей тарелке.

– С чего бы начать? – спрашиваю любопытно.

– Может быть, кипяток, – шутит он, и я смеюсь.

– К концу трёх недель ты выбросишь меню еды на вынос, – уверенно говорит он.

Даже не знаю.

Я доедаю свой завтрак, в то время как он начинает чистить кухню. Не могу перестать наблюдать за ним, пока он передвигается по ней. Время от времени мне кажется, что он играет со мной. Что всё это просто дерьмо Криса, но эти мысли не задерживаются. Они придают мне смелости спросить его о том, что собиралась.

– Я подумываю о встрече кое с кем, – я прочищаю горло, и он поворачивается ко мне лицом, его глаза широко раскрыты, а рот превратился в тонкую линию. Он кивает и прочищает горло.

– О, это... это хорошо для тебя, – нерешительно говорит он. – Это было бы хорошо для всех, – тихо бормочет он и начинает мыть сковородку, которая осталась на плите.

Я не ожидала такой реакции.

Кажется, он немного по-своему зол. Я никогда не видела Криса в гневе, поэтому действительно трудно сказать. Когда Кэл злился, об этом никто не догадывался.

– Я думала, это пойдёт на пользу. Никто до конца не понимает, каково это для нас, – говорю я, играя с последним тостом на тарелке.

– Что ты имеешь в виду? – Крис поворачивается ко мне, выглядя смущённым.

– Что ж, я просто думала, что мне будет полезно поговорить с профессионалом обо всём этом... – я почти боюсь сказать название расстройства вслух. Я ожидаю, что он будет выглядеть раздражённым или смущённым, но он улыбается и выдыхает, как будто бы в освобождении.

– О да, если ты думаешь, что тебе нужно поговорить с кем-то, – говорит он ободряюще. Ну, это было легко.

– А как же ты? Я знаю, что ты не лучшим образом распрощался со своими врачами. Ты встречался с кем-нибудь ещё? – спрашиваю его, и он садится за стол со мной.

– Эйдан. Мой друг, которого ты встретила в последний твой визит сюда... Его друг встречал кого-то, кто лечит нескольких солдат с проблемами из его подразделения. Он дал мне номер. Я ещё не звонил, – признаётся он.

– Всё это немного пугает, не так ли? – спрашиваю я его, и он хихикает.

– Я знаю, что Кэл – часть меня, – тихо говорит он.

Мне всё ещё странно слышать, как он произносит своё имя. Когда я училась в средней школе, стало популярным упоминать себя в третьем лице. Я ненавидела это, но знаю, что это не причуда Криса.

– Но мне трудно понять, как именно он является частью меня. Страшнее то, почему, – он смотрит на меня, и его глаза раскрывают свой страх. Я хочу протянуть руку через стол и дать ему знать, что всё будет хорошо, но я не знаю, будет ли это уместно. В эти дни я провожу большую часть своего времени, задаваясь вопросом, что же подходит для нас.

– Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить со мной. Даже если... неудобно или ты думаешь, что это будет нелегко для меня, – я вздыхаю, – я здесь. Мы вместе, – надеюсь, он увидит, что я искренна. Что именно это и имею в виду.

Его глаза замирают на моих впервые с тех пор, как я встретила его. Его взгляд не дрожит или не мимолётен. Глаза глубокие, ясные, как зелёные океаны, которые раскрывают мне его душу. Он уязвим и боится. Я никогда не переставала думать о том, как это ужасно для него. Какая-то отдельная часть начала контролировать его, а он даже не осознавал этого, поэтому он боится и не знает, почему... или когда это может случиться снова. Он улыбается, и я надеюсь, что мои слова помогли ему. Не могу сказать, улыбается он потому, что чувствует себя лучше, или для того, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

– Иногда мне кажется, что этот парень – бугимен[12]12
  Бугимен – персонаж, которым пугали непослушных детей


[Закрыть] или что-то в этом роде, – усмехается он.

– Ну, я его не боюсь, – беззаботно говорю я ему.

***

Остальная часть дня проходит гладко и без осложнений. Кэйлен и Крис вместе смотрели мультфильмы, пока я принимала душ и убирала нашу комнату. Криса сегодня вызвали преподавать, поэтому последние три часа мы с Кэйлен провели в одиночестве. Что дало возможность немного привыкнуть, находясь в этом доме, без тех, кто на самом деле живет здесь. Несчесть, сколько раз Крис и миссис Скотт говорили мне, чтобы я чувствовала себя как дом. Когда я впервые приехала сюда, дом напомнил мне дом Рэйвен, но в действительности этот намного больше. Здесь четыре спальни, две ванные комнаты и чердак. Я ещё не видела подвального помещения, так как не заглядывала в него. Всё ещё приятно быть в доме, в котором вырос Кэл. Это место, о котором я всегда мечтала узнать. Не уверена, когда мистер и миссис Скотт вернутся домой.

Я начинаю немного нервничать после того, как уложила Кэйлен спать. Я только что закончила редактирование последней рукописи, имевшейся в моей очереди. Позвонила Рэйвен и получила немного холодный прием, так как она преимущественно ворковала о Кэйлен. Она всё ещё не в восторге, что я решила остаться здесь на несколько недель. Вероятно, она бы сию минуту примчалась, если бы я сказала ей, что остановилась у них дома. Я пыталась позвонить Энджеле, но она так и не перезвонила мне после моего последнего звонка несколько часов назад. Она посреди написания диссертации, и я не хочу обременять её своим постоянно растущим списком драмы.

Хилари всплывает в моих мыслях несколько раз, но я выталкиваю её. Я всё ещё чувствую себя ужасно после нашего последнего разговора. Она была права. Я наговорила ей всего не для её собственного блага или потому, что она должна была услышать это. Я сделала это, будучи сукой. Ну, не намеренно, но я так устала от её россказней о том, что лучше для моей жизни или какие глупые решения я принимала, в то время как её собственные решения кажутся совершенно иррациональными.

Я оказываюсь на диване в гостиной Скоттов, наблюдая за марафоном «Братьев собственности», как я делаю большинство дней дома, когда слышу стук в дверь. Немного слабоватый, и я понимаю, что он исходит с кухни. Не знаю, что делать. Понятия не имею, кто пришёл к Скоттам, тем более, как бы они узнали о природе моего пребывания здесь. Было бы невесело объяснять всё какому-то незнакомому человеку. Я пытаюсь незаметно потянуть занавеску назад и вижу молодую женщину в синих брюках и розовом свитере. Увидев её лицо, понимаю, что это Лиза, и открываю дверь, чтобы она вошла.

– Привет! Рада тебя видеть, – говорит она, обнимая меня. Через несколько секунд я обнимаю её в ответ. Я должна привыкнуть к её объятьям. Я определённо не привыкла видеть её такой. Она одета более консервативно, чем я могла когда-либо её себе представить: пирсинг с носа снят, а макияж глаз радикально смягчился.

– Теперь я действительно похожа на школьного учителя, не так ли? Сегодня был день открытых дверей, – девушка хихикает, читая мои мысли. Затем подходит к кухонному столу и опускается на один из стульев. – Как дела? – спрашивает она, роясь в сумке, и достаёт пару красных конверсов вместе с носками.

– Всё хорошо. Просто смотрю телевизор, пока все не вернутся домой, – говорю я.

– Холодновато, – говорит она, выскользнув из своих старых ботинок и надев носки, после чего облегчённо вздыхает.

– Они всё ещё в Дентоне, да? – она встаёт из-за стола и хватает яблочный сок из холодильника. Она чувствует себя здесь гораздо более уверенно, чем смогу когда-либо я.

– Для поставок, и Криса сегодня вызвали на работу, – говорю я ей.

– Кэйлен спит? – спрашивает Лиза, стягивая свитер через голову. Прямо там, на кухне. Она вытаскивает чёрную футболку с какой-то эмблемой и набрасывает её.

– Да, – говорю я, пытаясь не смотреть на неё, когда она переодевается. Краем глаза я вижу, как она вытаскивает пару белых узких джинсов. Если она снимет штаны, я упаду в обморок.

И она делает это, прямо посреди кухни Скоттов, передо мной, практически незнакомкой, она полностью переоделась.

И это лучший друг Криса.

– Так как всё проходит? – спрашивает она, закончив с одеждой.

– Хорошо, – киваю я, не уточняя.

Не уверена, что Крис поделился с ней всем, но я не буду вдаваться в подробности. Она кажется крутой и спокойной, но трюк, который она выкинула на последнем нашем ужине, заставил меня подумать ещё раз. Тем не менее, она продолжает смотреть на меня, будто ожидая, что я скажу больше.

– Скотты действительно хорошие, – ну, это отчасти правда. Миссис Скотт действительно милая.

– Да, они классные. Как будто вторая семья. Они уже привыкли ко мне, как ты, вероятно, можешь заметить. Ты тоже привыкнешь, – шутит она, делая глоток яблочного сока.

– Что это за надпись на твоей футболке? – спрашиваю я в надежде сменить тему.

– Ардбис. Бар, в котором я работаю. Довольно популярный. Ну, для Мэдисона, довольно популярный. Я пойду туда после того, как уйду отсюда. Ты должна зайти как-нибудь туда до отъезда. Вы надолго остаетесь? – взволнованно спрашивает Лиза.

– План в том, чтобы остаться на три недели.

– Это самое захватывающее, что здесь происходит, но еда отстой! Я весь прошлый год пыталась заставить Криса спуститься и сыграть сет, – говорит она, вытаскивая свою косметичку. Я забыла, что Крис играет на гитаре.

– Он хорош? – спрашиваю я с любопытством, и она ухмыляется.

– Ты никогда не слышала, чтобы он играл... ну, Кэл играл? – поправляет она себя.

– Нет. Никогда, – говорю я, почему-то я смущаясь. Знаю, что не должна, но мне не было известно об этой огромной части его жизни, поэтому это до сих пор ощущается как пинок под зад.

– Следуй за мной в ванную, сладкая. Мне нужно срочно это исправить, – говорит она, выходя из кухни. – Крис действительно хорош, и я говорю это не просто потому, что он мой лучший друг. Если бы он играл отстойно, я бы сказала, – шутит девушка, когда я провожу её в ванную. Я опираюсь на дверной проём.

– Это довольно круто.

– Он состоял в группе некоторое время, пока не начал вести себя всё дерьмовей. Ну, тогда мы думали, что он просто мудак, но теперь я полагаю, что это было из-за его состояния, – говорит она, нанося рубиново-красную помаду на свои тонкие розовые губы. – Эй, каков Кэл? – спрашивает она так, словно это самая естественная вещь в мире. Её вопрос слегка застаёт меня врасплох. Хотя не должен был, так как она уже в значительной степени прощеголяла своим обнажённым телом передо мной, как будто мы годами были друзьями.

– Я... мне не очень удобно говорить о Кэле, – честно говорю я. Не знаю почему, но это кажется странным. Она поворачивается ко мне и хмурится, а затем машет рукой.

– Давай. Я собираюсь стать твоим новым лучшим другом. Уверена, что тебе нужно с кем-то поговорить обо всём этом. Я не осуждаю. Выпусти это, сладкая, – девушка смеётся, и это вызывает смех и у меня. – Кажется, я встречалась с ним раньше, – говорит она небрежно, но это меня шокирует. – Я никогда ничего не говорила Крису. Просто подумала, что это шутка, что он переживает какую-то фазу или типа того, – говорит она громко.

– Когда? – спрашиваю я, пытаясь сдержать свой интерес.

– Это было много лет назад. Мы учились в старшей школе, – просто говорит она. – Ты знаешь. Его состояние, как говорят… ну я имею в виду, когда я погуглила, что это значит, я узнала, что причиной всему этому может быть какой-то действительно плохой случай, произошедший с человеком, – говорит она, и её беззаботное весёлое выражение омрачается, тон становится более серьёзным.

– Да, – я тоже вздыхаю. Я читала о большинстве состояний, вызванных ужасным насилием. – Или травмирующее событие, – добавляю я, и она кивает.

– Если Крис начнёт терапию, он станет вспоминать какие-то вещи, верно? Он вспомнит всё, что вызвало это? – спрашивает она, предварительно глядя на меня.

– Думаю, это конечная цель, – я действительно не переставала думать о том, что же вызвало всё это.

– Ты действительно считаешь, что для него лучше, когда он в порядке и преуспевает? Разве хотел бы кто-нибудь помнить нечто ужасное? – говорит Лиза, пожимая плечами. – Что, если лечение принесет больше вреда, чем пользы? – теперь её глаза устремлены на меня.

– Ну, это не совсем мне решать. Я просто хочу, чтобы он был цел и невредим. Для Кэйлен, – заявляю ей, и она натянуто улыбается, её выражение ободряется. Затем Лиза возвращается к подводке для глаз.

– Ты сказала, что раньше встречалась с Кэлом, – говорю я, выводя эту тему на передний план. Она усмехается.

– Да. Это было летом перед старшим классом, – говорит она коротко. Забавно, потому что эта девушка, кажется, всегда подробно во всём разбирается, тогда как в этом вопросе она коротка.

– Ты знаешь его намного лучше, чем я. Каким он был с тобой? – спрашивает она.

Я верчу кончики волос и тщательно обдумываю свой ответ. Не знаю, стоит ли мне доверять Лизе. Доверять людям не так уж хорошо для меня, но, может быть, если я расскажу ей больше о Кэле, она скажет мне, что знает.

– Я расскажу после тебя, – мотивирую её.

Девушка поворачивается ко мне, кладёт руку на туалетный столик и кивает.

– Хорошо, это было только один раз. По крайней мере, как я знаю наверняка. Он назвал себя Кэл. Попытался переспать со мной, – она хихикает, и моя улыбка сразу же увядает. – О, нет. Поверь мне, всё было не так. Крис мне так брат. Вот почему это было так нехарактерно для него, но он не походил на Криса. Я имею в виду, это был и он, и не он. Это была дерзкая и агрессивная «мне похрен» версия Криса. Что было сексуально, но у него было лицо Криса. Не пойми меня неправильно, я знаю, что Крис горяч, но это было слишком странно. И когда он начал рассказывать мне, что он не Крис, а Кэл, я подумала, что он под кайфом или что-то в этом роде, – я не могу не посмеяться над последней частью. – Если бы он застрял немного дольше, я думаю, мы могли бы повеселиться, – она смеётся, и я нервно улыбаюсь.

– Не тот тип веселья, – уверяет она меня быстро. – Мы бы вызвали много неприятностей. Плохая задница Крис, я и Эйдан. Этот город не был бы для нас готов, – говорит она, накладывая последние штрихи макияжа. Она определённо перешла от скромного дошкольного учителя к бармену и рок-звезде менее чем за десять минут. – Крис всегда был моральным якорем между Эйданом и мной, – добавляет она, закрывая свою косметичку. Она кладет её под одну руку, а затем переплетает другую с моей, вытаскивая меня из ванной и отводя в гостиную, но она останавливается, когда комната Кэйлен привлекает её внимание.

– О, чёрт возьми! Это так необычно, – шепчет она, её глаза просматривают её, и она замечает мои сумки.

– Ты остаешься здесь? – спрашивает она с недоверием. Я киваю. Виноватая и широкая улыбка распространяется по её лицу, и она смеётся. Я шикаю ей как можно мягче и проталкиваю её мимо комнаты со спящим ребёнком.

– Нет, дерьмо. Держу пари, Дженна устроила разнос по поводу этого.

– Мы начали не самым лучшим образом, – бормочу я.

– Разве ведьма пыталась ударить тебя своей метлой? – она хихикает, и я пытаюсь скрыть свою улыбку. – Не притворяйся со мной. Я терпеть её не могу, и это взаимное чувство, – говорит Лиза, входя в гостиную и садясь на диван.

– Почему ты не нравишься Дженне? – спрашиваю я, но думаю, что знаю ответ на этот вопрос. Лиза так же груба, как и она, и противоположна консервативности. Она очень привлекательная девушка. Не могу винить её за дискомфорт по поводу их дружбы.

– Она думает, что я тайно влюблена в Криса. Или что хочу трахнуть его, что совершенно нелепо. Она пыталась помешать нам быть друзьями. Жаловалась и ныла Крису после их официального воссоединения. Я рада, что Крис взял себя за яйца в то время и противостоял ей, иначе мне пришлось бы обоих ударить по задницам, – раздражается она. – Если бы она только знала... меня и Криса, мы были как плохой эпизод Джерри Спрингера[13]13
  Джерри Спрингер – американский телеведущий, продюсер, актёр и политик. «Шоу Джерри Спрингера» регулярно подвергается критике за грубость и насилие, обвиняется в дурновкусии и низком интеллектуальном уровне


[Закрыть], – бормочет Лиза. Не все ли эти эпизоды плохие? – Итак, твоя очередь, – говорит она, визжа. Её возбуждение заразительно. Она тянет меня на диван гостиной рядом с ней. Я вздыхаю и чувствую, что краснею.

– Кэл. Я пыталась не думать о нём, – я вздыхаю, и она гладит меня по колену. – Я не понимаю, как ты это делаешь. То есть, я могу, потому что парень, которого я встретила, вёл себя совершенно иначе, и трудно воспринимать их как одного человека.

– Почему ты никогда не рассказывала Крису о Кэле? Или рассказывала? – спрашиваю её, а она пожимает плечами.

– Это была одна из тех вещей, о которой лучше не заговаривать, чтобы не добавить суперсмущение. Мне было всего семнадцать, и в то время я не знала, что он на самом деле не осознавал, что, чёрт возьми, делает. Ведь почти секс привнёс некую неловкость, а на следующий день он вернулся к себе прежнему, как будто ничего не случилось. Я думала, он просто смущён из-за моего отказа, – она смеётся над последней частью.

– А сейчас? – спрашиваю я её, и её глаза расширяются.

– Ты не можешь рассказать ему, Лорен! – говорит она поспешно, и я немного удивляюсь.

– Я... я не буду, – говорю ей. Не думаю, что это моё дело, но я не могу не задаться вопросом, почему она не хотела, чтобы он узнал, после всего, что произошло.

– Хорошо, – говорит она облегчённым тоном. Именно тогда мистер и миссис Скотт входят в дверь с сумками в руках. Мы обе встаём, чтобы помочь им. Мы с Лизой никогда не закончим наш разговор, и она, похоже, совсем не беспокоится об этом... Просто меня это беспокоит больше, чем нужно.