Текст книги "Почти сломана (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9
Лорен

Никогда в жизни я не была так смущена. Мне казалось, что я правильно его понимаю, но это явно не так. Я думала, ему нужен какой-то толчок, правильный сигнал от меня. Но сейчас это выглядит так глупо, отчаянно и совершенно запутанно. Всю ночь на катке он наблюдал за мной. Не просто поглядывал, а вовсю пялился на Эйдана и меня.

Я думала, он ревновал. Когда он в итоге начал кататься со мной и Эйданом, а не с Дженной, я подумала, что это сигнал. Чтобы воспользоваться своим шансом. В закусочной висела такая напряжённость. Эйдан был великолепен, рассказывая шутки и старые истории о себе и Крисе. Он оказался совсем не таким, как я думала. Я была польщена всем вниманием, которое он мне уделил, и немного удивлена, что он проигнорировал хмурый взгляд Криса. Пока я смотрела, как Эйден смеётся, шутит и отлично проводит время, Крис сидел сердитый, задумчивый и раздражённый... Я думала, что так оно и было, но я оказалась совершенно неправа. Когда Эйдан вышел из-за стола, я просто не смогла больше сидеть там. Крис сутулился в кресле и хмурился, его волосы были в беспорядке, но невероятно сексуальными, зелёные глаза приобрели более тёмный оттенок, чем раньше. Я старалась не смотреть на Криса. Пыталась не бросать на него такие взгляды, но он так чертовски красив, и он был моим. Я ничего не могла с собой поделать. Пыталась остановить себя, но не смогла, и на мгновение подумала, что он тоже не остановится.

Я верила, что ему просто нужен толчок. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы просто сидеть рядом с ним, вместо того чтобы залезть на него прямо там, в ресторане, но я этого не сделала. Я сделала всё, что могла, лишь бы он поцеловал меня. Может, я всё сделала неправильно, или наоборот – правильно, это уже не имеет значения. Он просто не хотел.

Я думала, что он подаёт мне знаки, но, возможно, я всё это вообразила и просто видела то, чего так отчаянно хотела. Я чувствую, что теряю рассудок. Теперь мне стыдно даже посмотреть на него. Я едва хочу смотреть в зеркало на саму себя. Он только что подтвердил, что не хочет меня. Я строго придерживалась Кэла. Крис просто не видит меня в таком свете, и это так же больно, как я и думала. У меня осталось всего две недели. Мне нужно через это пройти. Прошлой ночью я почувствовала, словно часть меня ломается, мне нельзя этого допускать. Я не могу снова пережить то, через что прошла с Кэлом ещё два года назад. Теперь я мама. Если Кэл не сломал меня, я не позволю это и Крису.

Думаю, пришло время отпустить. Самое главное, чтобы у Кэйлен была такая нормальная семья, какой только может быть наша разобщённая ячейка общества. С моей стороны больше не будет никаких осложнений. Я не позволю. Если Крис хочет запутаться, он может делать это самостоятельно, а может быть, он совсем не растерян, просто я не та, кого он хочет, и он не хочет ранить мои чувства. Что бы это ни было, теперь это не важно.

Я отпускаю Криса и Кэла вместе с тем, кто бы там ещё ни был.

Крис

Всё замечательно.

Кэйлен вошла в мою семью, будто всегда была её частью. Мы с отцом возобновили хорошие отношения. Гнев и горечь, возникавшие во мне при взгляде на него, исчезли, и – что самое удивительное – с Дженной я тоже в хороших отношениях. Больше никаких злых взглядов или снисходительных комментариев. Я могу прикоснуться к ней, а она не оттолкнёт меня, и мы можем провести время вместе без драки. Постоянные перетягивания каната внутри меня закончились. Что бы ни случилось, бесконтрольные всплески эмоций, которые я не мог остановить, исчезли. Перепадов настроения больше нет, и мне снова хорошо. Всё замечательно, я должен быть в восторге. Я должен быть счастлив.

Но это не так.

Лорен изменилась. Между нами всё изменилось. С той глупой ночи в закусочной ничего не осталось как прежде. Я не должен хотеть чего-то другого. Мы дружелюбны, и это всё, что мне было нужно, но я хочу большего. Не то чтобы у нас всё плохо. Когда я встречаю её утром, она разговаривает. За ужином из неё льётся дружелюбие, как ко мне, так и ко всем остальным. Когда я подхожу и беру у неё Кэйлен, чтобы дать ей отдохнуть, ей удается улыбнуться, но улыбка кажется вынужденной. Она другая. Почти оболочка самой себя.

Наши уроки кулинарии прекратились. В первую ночь после закусочной я постучал в её дверь, но она сказала, что устала и лучше отложить это. Когда я постучал на следующую ночь, она сказала, что ей нехорошо. На третью ночь она отрыла дверь, но избегала моего взгляда. Она вообще избегала смотреть на меня. Сейчас она едва смотрит на меня. Сказала, что поговорила с моей мамой о том, чтобы та давала ей уроки, таким образом она меня не побеспокоит.

Она никогда и не беспокоила. Я хотел учить её, потому что хотел провести с ней время, познакомиться с ней и дать ей узнать меня. Кажется, спорить об этом гиблое дело, да и как я могу? Я знаю, почему она отступила. Просто ненавижу, что ей далось это так легко. Мне было бы непросто. Я понимаю, в чём она нуждается. Я ясно дал понять, что существует черта, которую нельзя пересекать, и сейчас девушка, очевидно, к ней даже не приблизится. Эгоистично с моей стороны иметь желание ходить по краю, тем более вместе с ней, но я ничего не могу с этим поделать. Я ищу оправдания, чтобы находиться рядом с ней, но действует это недолго. Обычно она находит причину, чтобы покинуть комнату после моего прихода. Я ревную к тому времени, которое она проводит с моей мамой, искренне улыбаясь и выглядя так, будто веса всего мира на её плечах нет. Она отличается от всех остальных. И, похоже, только со мной она выглядит так, словно часть её пропала.

Я должен оставить всё таким, каким оно есть, но я чувствую себя утратившим баланс, как будто что-то во мне потерялось. Я наконец назначил встречу с доктором друга Эйдана. Её приёмы уже расписаны на месяц, но я в списке ожидания, если произойдёт отмена. Жаль, что все доктора находятся в Чикаго, так что, если что-то раскроется, добраться туда будет непросто. Дженна счастлива, что я назначил встречу. Лорен об этом пока не знает. Я почти уверен, что она уже умыла руки, но всё же ждёт от меня этого.

Я должен сделать это, потому что мне действительно необходимо, чтобы кто-то объяснил мне, почему я смотрю украдкой на девушку, которую узнал не так давно. Почему эти чувства здесь, и когда они уйдут. Почему в глубине души мне не совсем хочется, чтобы они уходили. За прошедшую неделю у меня больше не возникало воспоминаний. Может, мой отец был прав. Возможно, Лорен была спусковым механизмом, причиной, по которой Кэл показывает мне видения из моей другой жизни. Это было странно. К тому же страшно, но я никогда не чувствовал себя лучше.

– Дорогой, всё хорошо? – спрашивает моя мама, когда мы сидим в гостиной, наблюдая за её любимым шоу на канале «Food Network»[15]15
  Food Network – кулинарный телеканал


[Закрыть], в то время как Кэйлен играет со своими игрушками.

Мы поужинали, и Лорен вернулась в свою комнату. Не уверен, чем она там занимается. Ведь там нет телевизора или чего-то вроде этого. Предполагаю, она может работать за своим ноутбуком. Интересно, не находись я здесь, пришла бы она сюда к моей маме и Кэйлен? Хотя я знаю ответ на этот вопрос.

Она была бы здесь, если бы не я.

– Да, долгий был день, – отвечаю я со вздохом.

– Думаю, что мы с Лорен попробуем этот рецепт, – говорит она, записывая шоу и поворачиваясь ко мне.

– Как она? – спрашиваю я её небрежно.

– У неё всё хорошо. Лорен не такой уж плохой повар, как она сама думает, – мама усмехается.

– Я не имел в виду готовку, мам, – говорю я неуверенно.

– Может быть, тебе самому следует спросить её, Крис, – предлагает она просто.

– Это не так просто. Она не хочет находиться рядом со мной, – признаю.

– Почему? – спрашивает моя мама искренне.

«Потому что ты сосёшь по жизни. Ты безразличный мудак. Огромная киска».

– Вероятно, она думает, что так будет лучше, – тихо говорю я. Мама переключает канал на «Nick Jr.»[16]16
  Nick Jr. – интерактивный развивающий канал для дошкольников и их родителей


[Закрыть], подходит и садится рядом со мной на диван.

– Как ты себя чувствуешь из-за этого? – её зеленые глаза, кажется, видят меня насквозь.

Мама кладёт руку на мою, и я произношу то, что хотел сказать с той самой ночи, когда оттолкнул Лорен.

– Ужасно, – признаюсь я.

– Сынок, я знаю, что ты в очень трудной ситуации. Уверен, что не хочешь поговорить с доктором Линч? Я знаю, что тебе не понравилось, что она скрывала от тебя твоё состояние, но она очень хороший врач, – говорит моя мама, и я закатываю глаза.

– Нет. Я больше не имею с ней дел, – заявляю я категорично, и она кивает.

– У меня нет ответов, которые тебе нужны. Я не могу объяснить, что ты чувствуешь и почему, – она вздыхает. – Но я не думаю, что было бы разумно принимать настолько меняющее жизнь решение, из-за которого ты чувствуешь себя так противоречиво, – тихо говорит мама.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я её. Она говорит то, о чём я думаю?

– Может быть, вы с Дженной должны сделать перерыв? – предлагает моя мама, осторожно глядя на меня.

– Я... я не могу этого сделать. Дженна не воспримет это как перерыв, особенно после того, как я сделал ей предложение.

– Кристофер, когда ты женишься на ком-то, не должно быть никаких сомнений или вторых вариантов, – говорит моя мама, её мягкий тон становится строже. – Когда я выходила за твоего отца, я знала, что могла провести с ним остаток жизни, и не думала дважды. Никого другого я не представляла и не хотела представлять на его месте, – говорит она с тёплой улыбкой, распространяющейся по её лицу. После всех этих лет она всё ещё любит его. – Если ты не можешь этого сказать, существует большая проблема, – категорично говорит она. – Я знаю, что Дженна была рядом с тобой, что она была для тебя хорошим другом, пока я болела. Я люблю её за это и рада, что у тебя был кто-то, кто смог вытащить тебя из депрессии и помочь тебе разобраться.

Я слышу приближение «но».

– ...Но в то время так много всего происходило, и ты просто возвращался в свою жизнь, которая так часто прерывалась. Я знаю, что ты любишь её, – мама берёт меня за руку. – Ты в неё влюблён, милый? Сейчас ты с Дженной потому, что любишь её и не можешь себе представить её отсутствия в твоей жизни?

Я начинаю думать о том, что она только что сказала. Я люблю Дженну, люблю. Я влюблен в неё... моё сердце бьётся с каждым словом, которое она произносит. Я никогда не задумывался о влюблённости в человека. Фильмы всё романтизируют. Они заставляют влюблённых казаться слащавыми, сюрреалистичными. Я думаю, что любовь – это жертва. Настоящая любовь – это быть с кем-то в трудные времена, в болезни, в нищете. Мои родители столкнулись со всем этим. Я знаю, что они любят друг друга.

Я знаю, что могу сделать это для Дженны. Я знаю, что Дженна сделала бы это для меня. Всё ещё есть такие моменты, как сейчас, когда моя мама говорит о моём отце и её глаза загораются. Моменты, когда они вместе и никто не смотрит, когда они действуют не для показухи, поэтому я думаю, что, возможно, любовь – это не сказка... и когда Кэл посмотрел на Лорен – когда я посмотрел на Лорен. Внезапно моё сердце начинает стучать в ушах. Я нервничаю, у меня горячая кожа, и дышать становится всё труднее. Словно моё тело забыло, как это делать. В моей груди становится всё теснее и теснее.

– Кристофер, ты в порядке? – моё зрение размывается.

– Я... я не могу дышать, – я задыхаюсь. – Моя грудь, – говорю я, вставая, пытаясь отдышаться, но это не работает. Я вижу, как глаза мамы расширяются от ужаса.

– Уильям! Уильям!

Её выкрики превращаются в полноценный крик, когда я слышу шаги, удаляющиеся из комнаты. Всё моё тело дрожит. Дышать всё труднее и труднее.

– Я звоню в девять-один-один, – слышу я, как кто-то начинает говорить, но всё ещё звучит глухо.

Я не знаю, кто и что говорит.

Затем…

Я чувствую тёплую руку на своей руке, и меня отталкивают на диван.

– Я думаю, что у него сердечный приступ, – говорит голос.

– У него не сердечный приступ, – говорит другой голос.

Через мгновение кто-то садится на меня, тёплые руки хватают мой подбородок и поднимают голову.

Это Лорен, она сидит на мне, на моих коленях. Её руки дрожат, удерживая мою голову и заставляя меня смотреть на неё.

– Крис, ты должен дышать, – говорит она, её голос дрожит, но в нём есть строгость. – Всё в порядке. Ты просто должен дышать, – говорит она снова, я киваю, пытаясь делать то, что она говорит. Моя мама держит Кэйлен на руках, но всё ещё разговаривает по телефону.

– Дыши глубоко, Крис. Всё в порядке, – говорит она, поглаживая меня по голове, прижимая мою щеку к своей груди.

Обруч, сдавливающий мою грудь, спадает, и воздух снова наполняет мои лёгкие. Я чувствую, что температура падает, а сердце мчится уже не так быстро.

– Всё будет хорошо. Теперь дыши носом, – говорит она, продолжая гладить мою голову. Её голос уже не дрожит, он спокойный, сладкий, как колыбельная, все мои чувства медленно возвращаются в норму.

– Что только что произошло? – судорожно спрашивает мама. Я смотрю на неё, краски почти сошли с её лица. Она трясётся, с Кэйлен в одной руке и телефоном в другой. – О да, мэм, не важно. Всё в порядке. Он будет в порядке, – говорит она в трубку.

– У него просто была паническая атака, – говорит Лорен, всё ещё держа меня рядом с собой. Я замечаю, что мои руки обёрнуты вокруг неё. Я даже не помню, чтобы клал их туда, но это чувствуется естественно, и я не отпускаю её. – У моей подруги они были, – тихо добавляет она.

Я чувствую, что она отстраняется от меня, и ослабляю хватку на её талии. Я слишком смущён, не могу смотреть на неё. Она приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрел на неё, и улыбается. Это самая сладкая улыбка, которую я когда-либо от неё видел, самая красивая улыбка, которую я когда-либо видел в своей жизни. Она как ангел.

– Ты спасла меня, – говорю ей, глядя в эти большие карие глаза. До этих пор я не понимал, как соскучился по ним.

Она качает головой.

– Ты не умирал, – хихикает она.

– Я почти умерла! – говорит моя мама, выпуская вздох облегчения, держа руку на своей груди.

– Что происходит? – голос моего отца резкий и злой, и всё внимание в комнате обращается к нему. Лорен тут же соскальзывает с моих колен.

– Крис, у него была какая-то паническая атака, – объясняет мама.

– Я думал, что у меня сердечный приступ, – объясняю я, теряя тепло тела Лорен. Отец хмурится.

Лорен возвращается со стаканом воды. Я забираю его.

– Спасибо, – благодарю.

– Без проблем, – просто отвечает она с маленькой улыбкой.

Лорен снова смотрит на меня.

– Я действительно думала, что он умирает, – говорит мама задыхаясь. Лорен забирает Кэйлен из рук моей мамы, которая сразу же после этого мчится ко мне и обнимает меня.

– Прости, мам, – говорю я. Она выглядит более испуганной, чем я.

– Не делай так больше, – строго говорит она, и я смеюсь, когда она начинает расцеловывать мою голову, как будто мне пять лет. – Спасибо, Лорен, – благодарит ее мама, затем подходит к ней и сжимает её в объятьях. – Я была так напугана, Уильям, – говорит она, снова окунаясь в воспоминания, а потом шлёпает моего отца по плечу. – Почему ты так долго? – гневно спрашивает его.

– Я пришёл так быстро, как мог, – говорит он, обороняясь.

Сначала ДРИ, а теперь и панические атаки? Какой у меня большой улов, но, по крайней мере, это лучше, чем потеря памяти.

– Что случилось? – грубо говорит мой отец.

– Оно просто появилось из ниоткуда. Мы разговаривали, и он побледнел. А потом задрожал и сказал, что не может дышать, – отвечает за меня мама.

Лорен смотрит на меня немного подозрительно.

– О чём вы говорили? – спрашивает отец.

– Ни о чём особенном, – снова отвечает мама.

– Слава Богу, Лорен была здесь. Появился бы ещё один медицинский счёт, который нам совершенно не нужен, – говорю я, вставая с дивана и растягивая конечности.

– Да, слава Богу, – бормочет отец, прежде чем выйти из комнаты. Теперь я чувствую тепло на лице, и всё вокруг меня начинает размываться – я больше не в доме своих родителей, а в маленькой квартире с составленными коробками.

– Слава Богу, это последняя. Не думала, что в этой квартире может поместиться такое большое количество одежды, – говорит Лорен, плюхаясь на маленький белый диван в крошечной квартире. Её волосы собраны в хвостик, она одета в короткую белую футболку, открывающую её живот, и низко сидящие на талии треники. – Что ж, не каждый шкаф размером с чёртову гостиную, мистер Скотт, – усмехается она, подходя ко мне. Он тянет её за руку, чтобы усадить к себе на колени.

– Твой теперь будет, – возражает он, когда его губы находят её шею.

– Будет, – она хихикает, шевелясь на его коленях.

– Не буди монстра, если не хочешь, чтобы он вышел поиграть, – говорит он ей на ухо.

– А может быть, я хочу поиграть, – соблазнительно говорит она, её руки потирают его промежность, и через секунду он уже нависает над ней на диване. – Я пошутила! – она смеётся ему в лицо, и он щекочет её, пока Лорен не становится красной. – Остановись. Кэл. Пожалуйста, – говорит она между приступами смеха.

Он останавливается и целует её в шею, а она обнимает его.

– Неужели всегда будет так здорово? – искренне спрашивает она.

– Будет ещё лучше, – уверенно говорит он, и Лорен закусывает губу и вздыхает.

– Не могу поверить, что в следующем месяце мы поженимся, – визжит она, а затем выражение её лица меняется. – Ты уверен, что действительно хочешь жениться на мне? Быть со мной и только со мной до конца своей жизни? Когда я буду морщинистой, седой и мои сиськи провиснут до пола? – спрашивает она, сверкая глазами.

– Я не подписывался на отвисшие сиськи, – отвечает он с гримасой, покачивая головой. Она хмурится на него, а потом он улыбается. Она отталкивает его. – У меня не было других вариантов с того момента, как ты сказала «да», – говорит он с уверенностью. – Ты видишь во мне что-то хорошее. Ты смотришь на меня не так, будто я проблема или злодей, – говорит он, потирая кожу на её спине, и она выглядит обеспокоенной.

– Кто бы на тебя так смотрел? Люди, которые работают на тебя? – предполагает она.

– Нет, это не имеет значения. Важно то, что ты этого не делаешь, – отвечает он, пожав плечами.

– Я никогда не смогу так смотреть на тебя, – обещает Лорен с улыбкой такой широкой, что появляются обе её ямочки. – Что ты видишь, когда смотришь на меня? – тихо спрашивает она.

– Кого-то доброго, преданного, ласкового. Ту, что хочет дать столько любви, сколько получает, – говорит он, глядя ей в глаза.

– Значит, моя внешность значения не имеет? – шутит она.

– О нет, это так. Ты горяча, как ад, – отвечает он, сжимая её задницу, и девушка смеётся.

– Я никогда так на тебя не посмотрю, – тихо говорит она. – Ты никогда не станешь моим злодеем. Ты всегда будешь моим очаровательным принцем, – говорит она успокаивающе, именно так, как только что на моих коленях в разгар панической атаки.

– Ты обещаешь? – спрашивает он, интонация его голоса звучит почти уязвимо.

– Обещаю, – говорит она, прежде чем поцеловать его.

***

Говорят, что, побывав на волосок от смерти, начинаешь смотреть на вещи в другом свете. Я бы не назвал паническую атаку предсмертным переживанием, но это разбудило меня. Я чувствовал, будто ходил во сне последние полторы недели: дышал, но не жил, слышал, но не слушал. И теперь я хочу видеть, хочу слушать, хочу чувствовать.

Никогда бы в здравом уме я не захотел пережить паническую атаку, но уж лучше это, чем внезапная потеря памяти. Интересно, где он, сдался ли Кэл. Думаю, паническая атака могла бы послужить ему возможностью просочиться через всю эту тревогу, но он не проделал ничего подобного... и моё тело практически отключилось, так как он не сделал этого, но я игнорирую этот факт. Я вернулся оттуда. Из-за Лорен. Её улыбка пробудила меня от эмоционального десерта, в котором я застрял. Её прикосновение вернуло меня, успокаивающий голос дал знать, что всё будет хорошо. В Лорен было то, чего ей не хватало в последние дни: она была не просто оболочкой, а самой собой.

Я скучал по ней, из-за её отсутствия мне казалось, что часть меня пропала без вести. Дело в том, что отсутствующая часть меня может быть той частью, которая должна исчезнуть... Через мгновение после того, как я почувствовал, что она снова открылась мне, даже ни минутой позже, у меня появилось ещё одно воспоминание. Теперь я знаю, что она работает, как спусковой крючок. Единственное в чём прав мой отец, но я не уверен, что это плохо. Теперь мне нужно знать, что с этим делать.

Она сильная, но хрупкая. Уязвимая, хоть и воздвигает вокруг себя толстые стены, и я знаю, что мои действия затрагивают её больше, чем действия любого другого человека. Ну, практически любого, в том-то и проблема. Меня больше всего пугает то, что воспоминания, которые заставляют меня чувствовать себя ближе к ней, сближают меня с ним. Эта связь, которую я вижу между ними, между ней и ним. Кэлом.

Она любит его, и думаю, сильнее, чем кого-либо, не считая Кэйлен. Как я могу конкурировать с этим? Как она могла смотреть на меня и не желать, чтобы я был им? Но сегодня я не собираюсь об этом беспокоиться. Если у них были какие-то воспоминания, то нам нужно сделать свои. Именно это я говорю себе, стоя у её двери с этой коробкой в руке. Чувствую себя мерзавцем. Я опускаю коробку, нервы берут надо мной верх. Если Лорен отвергнет меня, мне понадобится несколько дней, чтобы восстановиться, но, опять же, возможно, мне нужно быть отверженным.

Сегодня я не разговаривал с Дженной, хотя знаю, что нужно, но сейчас я пытаюсь принимать одну вещь за раз. Я решаюсь просто сделать это. Стучу в её дверь, а потом спрашиваю себя, почему просто не отправил ей сообщение. В её комнате тихо, ни звуков музыки, ни разговоров. Сейчас полдесятого, поэтому она может спать. Прежде чем у меня появляется возможность ещё раз всё обдумать, она открывает дверь и обращает на меня любопытный взгляд. Самое смешное, что она одета в белую майку и такие же треники, как в последнем воспоминании о ней, но на этот раз их покрывает белый свитер.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Лорен, глядя на меня, а не мимо. Не могу объяснить, как же хорошо это чувствуется.

– Я в порядке, действительно в порядке, на самом деле, – отвечаю я честно, и улыбка распространяется по её лицу. – У меня есть для тебя кое-что в знак благодарности, – говорю я, и в её взгляде просыпается ещё большее любопытство.

– Правда? – спрашивает она, в её голосе слышится волнение. Она взволнована.

– Да, – говорю я, моя нервозность тоже растёт.

– Тебе не нужно было этого делать, – отвечает она, почти напоминая себе.

– Я хочу, – говорю искренне. – Если хочешь, набрось куртку. Я хочу показать тебе кое-что снаружи. Скажу маме, чтобы она посидела с Кэйлен, – объясняю я.

Лорен подозрительно смотрит на меня с блеском в глазах.

– Эм. Ладно. Просто дай мне минутку, – она говорит, и я киваю. Затем поднимаюсь наверх и прошу маму, чтобы она присмотрела за Кэйлен, она соглашается. Хватаю коробку и встречаюсь с Лорен в её комнате.

– Для меня? – предполагает девушка, её глаза блестят, и я киваю.

Показываю ей идти за мной. Как только мы выходим наружу, по ней становится видно, что она беспокоится. Коробка довольно большая, поэтому я сам её держу.

– Могу я открыть её сейчас? – с энтузиазмом спрашивает она. Я киваю, и она быстро поднимает верхнюю часть, раскрывая пару совершенно новых белых роликовых коньков, она начинает смеяться.

– Ты не должен был, – говорит она, поднимая один и внимательно изучая его.

– Они не нравятся тебе? – спрашиваю, пытаясь скрыть своё разочарование, но она быстро качает головой.

– Нет, они прекрасны. Просто ты видел меня на катке. Хуже я, пожалуй, только в кулинарии, – смеётся девушка.

– Мама говорит, что ты уже делаешь успехи, – уверяю её, и она пожимает плечами. – Не собираешься примерить? – спрашиваю её, и она принимает немного скептический вид.

– Я была слишком плоха в этом, – отвечает Лорен нервно, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

– Просто Эйдан отстойный учитель, – поддразниваю я её.

Она смотрит на меня скептическим взглядом, но потом сдаётся. Садится на крыльцо, снимает обувь и осторожно надевает оба ролика.

– Хорошо, дай мне свои руки, – говорю я, и она медленно вытягивает их. Я беру их и притягиваю к себе. Из-за того, что это происходит слишком быстро, её грудь врезается в мою. Лорен извиняется передо мной.

– Извини, я же говорила, что отстой в этом, – тихо говорит она.

Глядя на неё, я борюсь с желанием поцеловать её. Это тяжело, но мне ужасно хочется. Я показываю ей, как стоять на коньках и как лучше передвигаться: скользить ногами, а не ходить подавленно, как она делала с Эйданом. Примерно через полчаса девушка приобретает достаточную уверенность, чтобы попробовать самостоятельно, не держа меня за руку, и, когда она проезжает на коньках несколько футов, по её виду вы могли бы подумать, что она выиграла в лотерею.

– Не могу в это поверить! – визжит Лорен, осторожно оборачиваясь, и начинает подъезжать ко мне. Она движется не очень быстро, но её движения гораздо более плавные, чем раньше. – Ты гораздо лучший учитель, чем Эйдан, – заявляет она, направляясь ко мне.

– В его защиту, думаю, что ему нравилось, когда ты на него падала, – говорю ей, и она смущённо смотрит на меня. Лорен откашливается и проводит рукой по волосам.

– Помоги мне добраться до лестницы, – она хихикает, высунув руку.

Я смеюсь и беру её. Рука Лорен чувствуется такой маленькой в моей, но мы подходим друг к другу. Девушка присаживается на лестницу и начинает развязывать коньки.

– О той ночи, – тихо говорит она, и я чувствую, как мой желудок сжимается. – Мне жаль, что я это сделала, – говорит, глядя на свои коньки.

– Ты не должна передо мной извиняться, – отвечаю ей.

– Нет. Должна. Я не подумала, – тихо говорит она. – То есть, я думала, но не мозгом, – хихикает Лорен. – Просто это намного сложнее, чем я ожидала, – продолжает она. – Я думала, что делаю как лучше. Боже, если бы это было три года назад, – она смеётся, качая головой. – Это всё ещё не оправдывает ситуацию, в которую я тебя поставила. Знаю, ты хочешь, чтобы мы были друзьями, и сначала я не думала, что смогу на это согласиться, – говорит она, глядя на меня. – Но сегодня, когда у тебя случилась паническая атака, я поняла, насколько нуждаюсь в тебе. И, хотя это было не опасно для жизни, я поняла, что ты нужен мне, – говорит она, глядя на меня, искренность в её голосе пронзает мой позвоночник. – И не только ради Кэйлен, – быстро говорит она. – Так что, если мы должны быть лишь друзьями, я могу научиться этому. Могут быть времена, здесь и там, когда мне понадобится небольшой толчок, чтобы напомнить себе, что я твой друг, – она хихикает. – Но я могу это сделать. Не хочу это терять. Мне нравится знакомиться с тобой. Мне просто трудно, потому что чем больше я узнаю тебя, тем больше... – она останавливается и слабо улыбается.

– Что? – спрашиваю я, приближаясь к ней. Мне просто нужно, чтобы она озвучила это. Я смотрю ей в глаза, моё сердце бьётся, как сумасшедшее, и она смотрит на меня, как будто в размышлении. Если бы она просто сказала это.

– Крис, – мы поворачиваемся, чтобы увидеть, как к нам приближается мой папа.

– Спасибо за коньки, это было очень мило с твоей стороны, – тихо говорит Лорен, прежде чем взглянуть на моего отца. – Мистер Скотт, – говорит она, признавая его, прежде чем войти в дом. Как только она оказывается внутри, твёрдый взгляд отца обращается ко мне.

– Что это было? – спрашивает он, пожимая плечами.

– Мы ходили кататься на коньках, но Лорен не умела, поэтому я подумал, что покажу ей, – говорю как ни в чём ни бывало.

– Думаешь, это хорошая идея? – спрашивает он с сарказмом.

– Не вижу в этом ничего плохого, и это самое главное, – говорю я, прежде чем подняться по лестнице.

– Крис... – моё зрение снова начинает затуманиваться, и я наблюдаю, как сбегаю вниз по лестнице своего дома. Моё лицо красное, в глазах слёзы, я выгляжу разъярённым. Мой отец вылетает из дома следом за мной.

– Крис. Просто позволь мне объяснить. Пожалуйста, – кричит он, пытаясь догнать меня.

– Не смей, блять, со мной говорить. Держись от меня подальше! – я кричу на него. – Все эти годы – всё ложь. Твой моральный кодекс, твои правила и лекции, и ты лжец. Хренов лицемер, – я продолжаю кричать на него. Мой отец выглядит так, будто увидел призрака. – Я ненавижу тебя! – рычу на него.

– Ты не это имеешь в виду, сынок. Ты злишься. Ты расстроен, – отец заикается, и я разворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь и поворачиваюсь. За долю секунды мой гнев рассеивается, и самодовольная ухмылка распространяется по моему лицу.

– Я должен поблагодарить тебя. Папа. Ты только что создал самую большую проблему в своей жизни, – говорю я со злой ухмылкой. Это он.

Мой отец пялится на меня с отвисшей челюстью. Он застыл на месте. Не думаю, что он осознавал, что я запрыгнул в его грузовик, пока я не сдвинулся с места. Он зовёт меня, бежит за грузовиком, и я показываю ему средний палец в окно.

– Кристофер! – говорит отец, и я понимаю, что вернулся в настоящее.

Я пытаюсь стряхнуть только что произошедшее из моих мыслей. Должно быть, это случилось много лет назад, судя по моей стрижке и по виду моего отца. Старшая школа. Думаю, что в начале воспоминания я был собой, но к концу стал Кэлом.

– Что случилось, сынок? – спрашивает он, внимательно глядя на меня.

– Мне кажется, я только что вспомнил кое-что о нас. Помнишь, как мы тут поругались? – спрашиваю его, он немного вздрагивает, а потом хмурится.

– У нас было несколько разногласий, – соглашается он.

– Это было очень тяжёлым, и я взял твой грузовик, – говорю я, мой тон резок.

– Что это было? – спрашивает он, подозрительно присматриваясь ко мне.

– Не знаю. Я просто вспомнил об этом. Стоя прямо здесь. Ты помнишь, что произошло? – я снова спрашиваю его.

– Не помню ничего такого, – говорит он стойко.

– Нет? – спрашиваю я его снова.

– Нет. Ничего подобного, – повторяет отец. – Думаю, нам обоим нужно немного поспать, – говорит он, похлопывая меня по плечу, прежде чем обернуться и пойти в дом.

Это первое воспоминание, не связанное с Лорен, и единственный человек, который может его подтвердить – кому я доверял – только что соврал мне.

Почему?

«Секретик. Думай, думай, думай, тупица. Не трать на это слишком много времени. Впереди ещё так много всего...

Я стараюсь игнорировать ехидный голос в моей голове и снисходительный смех, сопровождающий его.

Думаю, всё стало намного хуже и намного сложнее.