Текст книги "Почти сломана (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11
Лорен

Их нет. Нелегко было заставить их уехать без меня, но я сделала это. Единственная причина, по которой я остаюсь здесь, это моё обещание миссис Скотт. И я пообещала себе, что останусь, пока не добьюсь какой-то определённости. Чем ближе время моего отъезда, тем больше мне кажется, что я прощаюсь, прощаюсь с моим прошлым и с человеком, которого люблю. Были моменты, когда я думала, что, в конце концов, смогу получить свой счастливый конец. Но как только они появляются, происходит что-то ужасное, и я чувствую, что счастливый конец испаряется. Но это было настоящее шоу для привлечения внимания – документы о разводе.

У него всё время были документы на развод. Всё время, когда мы смеялись, шутили и проводили время вместе, он, вероятно, пытался придумать, как заставить меня подписать бумаги, чтобы совершить полный разрыв. Хотела бы я, чтобы он упомянул об этом раньше. Возможно, я бы не была такой слепой, такой смущённой перед его и моими друзьями и семьей. Я знаю, что не существует безболезненного способа сказать: «Эй, я хочу развод», но, как бы ужасно это ни было, всё лучше, чем из уст Дженны.

Не понимаю, почему он с ней. Не буду лгать, она красивая девушка, когда не хмурится. Я уверена, что её можно считать красивой, но её поведение абсолютно отвратительно. Опять же, она меня ненавидит. Не могу её винить, но, если бы мы поменялись ролями, я бы никогда не отнеслась к кому-то так, как она ко мне. В ней должно быть что-то милое и доброе... но кто я такая, чтобы судить? Многие не понимали, почему мы с Кэлом были вместе. Они не видели в нём ничего хорошего, даже его собственный отец. К счастью, я была не в состоянии зацикливаться на том, что произошло сегодня.

Кэйлен плачет всю ночь. У неё режется маленький зубик. Я ходила вокруг неё, давала ей тёплое молоко и обезболивающее, но ничего не помогает. В моих ушах начинает немного звенеть от плача, но я бы предпочла не слышать свои собственные мысли сейчас.

– Знаю, детка. Знаю, – приговариваю я, выхаживая по комнате не переставая качать её. Я слышу стук в дверь. Вероятно, миссис Скотт снова пришла, чтобы предложить свою помощь. Она делала так уже несколько раз, и я сказала ей, что она нуждается в отдыхе. Миссис Скотт просыпается рано из-за хозяйства, а мне некуда идти.

Я открываю дверь, но нахожу за ней Криса. Мы не разговаривали с самого ужина. У меня не было желания говорить с ним.

Я не совсем готова сделать это

– Я писал тебе. Ты не ответила, – застенчиво сказал он.

– Трудно услышать уведомление сквозь кричащего ребёнка, – шучу я, но мой голос сух.

– Что с ней? – спрашивает он, протягивая ей руку.

– У неё режутся зубки, – говорю я, с удовольствием передавая её.

– Да ладно, большая Кэй, этот маленький зуб – ничто, – говорит он ей. Крис дал ей прозвище. Он качает её вверх и вниз, прижимает к себе и корчит ей рожицу, но плач продолжается и продолжается. – Она в порядке? Может, отвезем её к доктору? – через пять минут он начитает волноваться. Да, он новичок.

– Она в порядке, у неё нет температуры, просто её десна воспалена, и она борется со сном, – говорю я категорично. Правда в том, что я была бы так же обеспокоена, если бы, когда резался один из зубов, не отвезла её в больницу. Он выглядит облегчённо, услышав это. Потом смотрит на меня.

– Я вроде как хотел поговорить с тобой, – говорит Крис, всё ещё пытаясь успокоить её.

– Сейчас не самое лучшее время, – отвечаю я, радуясь оправданию. Он парень, и я уверена, что его уши вычленят из этого самую суть, и он, извинившись, выйдет из комнаты.

– Если я смогу убедить её перестать плакать, ты поговоришь со мной? – спрашивает он со всей серьёзностью. Этого не произойдёт.

– Конечно, – говорю я с недоверчивым смехом.

Он кивает и передаёт Кэйлен мне.

– Вернусь через пять минут, – заявляет Крис и выскальзывает из комнаты.

Если он придёт сюда с пальчиковыми куклами или чем-то таким, это будет совершенно восхитительно, но не поможет. Я продолжаю ходить вокруг Кэйлен, её плач на уже привычном мне уровне. Вскоре Крис возвращается, на этот раз с красивой чёрной гитарой в руке. Я чувствую, как мои глаза расширяются. Он застенчиво улыбается.

– Я не делал этого некоторое время, – нервно говорит он. – Могу я здесь присесть? – спрашивает, указывая на кровать.

Я киваю, чувствуя, как мой желудок начинает стягивать в узел. Он садится на кровать и бренчит несколько аккордов. Боже, он выглядит настолько сексуально, хотя даже не начал песню. Я не должна думать о его сексуальности. Я должна быть сошедшей с ума и раздражённой, показывая, какой ошибкой было скрывать тот факт, что он хотел заставить меня подписать документы.

Крис делает глубокий вдох и начинает играть немного более плавно, и я узнаю, что он играет «Лондонские мосты»[18]18
  «London Bridges», детская песенка


[Закрыть], но более медленную версию. Прекрасно. Я наблюдаю за его руками и за тем, как пристально он смотрит на инструмент. Я так теряюсь, наблюдая за его игрой, что даже не понимаю, что Кэйлен перестаёт плакать. Закончив с этой песней, он переходит к другой. Через минуту я понимаю, что она есть в моём плейлисте для Кэйлен на iPod.

«О, Мистер Солнце» [19]19
  «Oh, Mr. Sun», детская песенка


[Закрыть].

Мило.

Крис играет в быстром темпе, а затем замедляется и начинает петь.

И, Боже мой, он умеет петь, притом не как любитель обычного пения в караоке. Если бы он участвовал в одном из шоу талантов, все девочки-подростки плакали бы после того, как он закончил. Забавно, что Крис нервничает и немного не уверен в себе, но по мере игры его нервозность тает, и он приобретает полную уверенность в том, что делает. Крис хорош, и знает это. Он смотрит на меня несколько раз с маленькой ухмылкой. Такое чувство, будто игра для него сродни терапии. Кэйлен захотела спать, поэтому я укладываю её в кровать. Я сижу в кресле-качалке, смотрю на него и слушаю. Закрываю глаза и чувствую, как весь стресс сегодняшнего дня тает. Его голос похож на смесь Эда Ширана и Конора Мейнарда. Не могу поверить, что никогда до этого момента не слышала его пения.

Если бы он был Кэлом, я была бы уверена в том, что он пытается соблазнить меня, но это Крис. Не знаю, понимает ли он, какое влияние оказывает на меня, но если он сыграет ещё одну песню, то я вытащу его из этой комнаты и обвиню в сексуальном домогательстве.

– Лорен, – его обычный голос пробуждает меня от транса.

– Не могу поверить, что за все эти годы я только сейчас услышала, как ты поёшь, – тихо говорю я.

– Это потому, что все эти годы ты была не со мной, – отвечает Крис с забавной улыбкой на лице. Я пробегаю руками по своим волосам. Не знаю, что сказать, но блеск в его глазах заставляет мою кожу нагреваться. – Я… я хотел поговорить с тобой о том, что произошло, – говорит он, прочищая горло.

Он не может сейчас показать мне документы о разводе. Было бы слишком жестоко, особенно после его поступка.

– Дженна их составила... Она дала их мне, и я сказал ей, что поговорю с тобой, – говорит он, и у меня больше нет сил смотреть на него. Я смотрю на Кэйлен. Я сосредоточена на ней, так или иначе, это касается именно её.

– Всё в порядке, Крис, – говорю я, собирая каждую каплю силы в своём теле, когда смотрю на Кэйлен. Я не могу смотреть на него и говорить это. – Если ты хочешь этого, – говорю я, пытаясь произнести слова без надлома в голосе.

– Я не собирался отдавать их тебе, – признается он, фокусируя свои зелёные глаза на моих, и я чувствую, как моё сердце останавливается.

– Что? – смущённо спрашиваю его. Я пытаюсь прочитать Криса, но его выражение лица ничего мне не даёт. Ничегошеньки.

– Я просто хочу немного притормозить. На самом деле подумать о будущем. Хочу убедиться, что я не принимаю поспешное решение, – поясняет он просто, но его слова не просты. Он говорит о том, о чём я думаю?

– Что ты имеешь в виду, Крис? – спрашиваю я, слыша нервозность в своём голосе.

– Я просто не хочу двигаться так быстро. Мне нужно многое выяснить.

Отлично, он запутался, и это оставляет нас в подвешенном состоянии, но я принимаю.

– У доктора, с которым я планировал увидеться, завтра появилось окно, – говорит он, меняя тему. Я хочу остановиться на той теме, но приём у врача – это действительно хорошая новость.

– Это здорово, Крис, – говорю я, и он кивает.

– Она в Чикаго, – говорит Крис. – Я немного нервничаю из-за поездки, – признаётся он, садясь на кровать.

– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? – спрашиваю его.

«Пожалуйста, пусть он скажет «да».»

– Пожалуйста, – просто говорит он.

– Ладно, – отвечаю я. Это всё, что я могу сказать, потому что мои мысли прыгают с одного на другое, эмоции грозят перегрузкой, а тело... давайте даже не будем сюда заходить.

– Я поговорю с мамой о том, чтобы она присмотрела за Кэйлен. Мне назначено ровно на три часа. Думаю, мы должны выехать около половины одиннадцатого, – планирует он, вставая с кровати и подходя к двери, увеличивая расстояние между нами.

Расстояние – это хорошо. Расстояние уменьшает соблазн сделать что-то глупое.

– Отлично, – я чувствую, как улыбка распространяется по моему лицу. Крис берёт свою гитару и останавливается в дверях, словно не хочет уходить, наши глаза встречаются.

– Спокойной ночи, Лорен, – наконец, говорит он.

– Спокойной ночи, Крис, – отвечаю я, и он закрывает за собой дверь. Я глубоко втягиваю воздух, хотя этот разговор почти полностью его забрал. Я не знаю, что происходит между нами. Не знаю, что всё это значит, но чувствую, что прямо сейчас загорается одинокое пламя надежды, и я не хочу думать ни о чём, что его потушит.

Глава 12
Крис

Мы наконец-то добрались до Чикаго, в каком-то странном смысле, до моего дома вдали от дома. GPS говорит, что мы в десяти минутах от офиса врача. Я сделаю это. Расскажу совершенно незнакомому человеку о своих самых тёмных тайнах, только я не знаю, что это за секреты. Лишь моя мама знает, что я собираюсь сделать. Я не сказал об этом ни Эйдану, ни Лизе, ни Дженне, ни даже своему отцу. Подобное я хотел бы сделать сам, без какого-либо негатива. Моё доверие к докторам по-прежнему затронуто последним опытом, но сейчас это чистый лист. Она не знает меня, Кэла, моих родителей или о моей связи с Крестфилдами, поэтому у неё нет никаких скрытых мотивов.

Лорен предложила сесть за руль, но мне казалось, что вождение поможет успокоить нервы, однако я нервничаю по этому поводу больше, чем думал. Я не знаю, чего ожидать и что произойдёт. Ненавижу полагаться на чужие руки, позволять кому-то манипулировать моими мыслями, и прежде всего играть с моим мозгом. Часть меня хочет забыть обо всём этом. До сих пор я хорошо справлялся, и мой отец всегда говорил, что, если что-то не сломано, не нужно пытаться это починить. Дело в том, что, по-моему, я сломан.

Функциональный, как автомобиль, который может доставить вас куда угодно, но вы никогда не знаете, когда этот звонкий звук ознаменует полную поломку. Я не могу походить на ненадёжный автомобиль. Я папа, и Лорен зависит от меня. Я украдкой смотрю на неё. Она была довольно тихой и спала большую часть пути, а проснулась пару минут назад.

– Мы в твоей глухомани, – шучу я, радуясь, что она очнулась. Разговоры высвобождают часть моей нервной энергии.

– Да. Большой город, – широкая улыбка распространяется по её лицу, когда мы въезжаем в центр города, её лицо начинает светиться.

«Ей здесь нравится. Она скучает по этому...»

– Я был здесь только раз, на школьной экскурсии, – говорю я, а затем понимаю, как смешно это звучит. – Ну, как я помню, – добавляю тихо. Думаю, это одна из причин, по которой я собираюсь увидеться с той женщиной.

– Что ж, если она принимает в этом районе, её дела довольно неплохи, – отвечает Лорен.

– Будем надеяться, это значит, что она знает, что делает, – я издаю нервный смешок.

– Всё будет хорошо? – её улыбка обнадёживает, хотя я замечаю её вздох. Когда мы добираемся до здания, нам требуется ещё десять минут, чтобы найти парковку. Я хотел продолжить поиски, но мы оказались на парковке, которая стоила нам двадцать пять долларов за три часа. Какая обдираловка! Лорен даже не дрогнула. Я показываю ей адрес, и она подтверждает, что мы припарковались в трёх кварталах от нужного здания. Когда мы пробираемся по оживлённой улице, я вбираю в себя всё.

Здесь так много людей: мужчин, женщин, стариков и молодёжи разных национальностей и этнических принадлежностей. Перед рестораном быстрого питания танцуют три парня, и люди кладут деньги в ведро перед ними. В другом квартале человек, одетый в костюм и галстук, рассказывает людям, что они отправятся в ад; если верить этому парню, в ад попадут буквально все.

Лорен забавляется моим изумлением. Когда она просовывает свою руку в мою, я удивляюсь, но не колеблясь мягко сжимаю её. Я поражён тем, как идеально её рука подходит моей, как будто она специально предназначена для меня. Девушка быстро тянет меня через толпу, и мы пробираемся к высокому чёрно-золотому зданию по указанному адресу. Как только мы входим, тихая атмосфера создаёт резкий контраст шуму и суете снаружи.

– Рядом с лифтом должен быть алфавитный каталог, – говорит Лорен, отпуская мою руку.

Я бы хотел, чтобы она этого не делала, но напоминаю себе, что я взрослый мужчина, а не напуганный мальчик. Мы добираемся до лифта, и, конечно же, название практики находится в каталоге. Хорошо, что она только на пятом этаже. Поездка на лифте проходит быстрее, чем хотелось.

– Всё будет хорошо, Крис, – уверяет Лорен меня снова. Я, должно быть, выгляжу таким же нервным, каким себя и ощущаю. По крайней мере, мы одни в лифте. Когда двери открываются, на дисплее появляются большие рельефные буквы с названием практики. Проходим через дверь и направляемся к стойке администратора.

– Добрый день, добро пожаловать в «Новые горизонты», – администратор кажется весёлой и восторженной, но профессиональной.

– Здравствуйте. У меня назначена встреча с доктором Клемонс на три часа, – говорю я, прочищая горло.

– Отлично. Ваше имя, пожалуйста?

– Кристофер Скотт, – я постукиваю пальцами по столу.

– К доктору Клемонс обычно бронируют на несколько месяцев вперёд. Вам действительно повезло поймать отмену, – говорит она с яркой улыбкой, и я улыбаюсь в ответ. Они, должно быть, наняли эту девушку из-за её голоса, потому что я чувствую себя немного лучше. Лорен кладёт ладонь на моё плечо и улыбается, прежде чем отойти в нечто похожее на зону ожидания. Администратор берёт моё удостоверение личности и страховую карточку. Я смотрю на Лорен, листающую журнал. Она сидит со скрещёнными ногами, но одна нога качается взад-вперёд. Я не единственный, кто нервничает.

– Хорошо, Кристофер, есть пара форм. Первые несколько – это стандартное соглашение о конфиденциальности, форма «HIPPA» [20]20
  HIPPA – «Закон о преемственности и подотчётности медицинского страхования» – акт США о передаче и защите данных в учреждениях здравоохранения


[Закрыть] и разрешение выставить счёт вашей страховке. После этого вам нужно будет заполнить планшет для оценки общего состояния. Некоторые вопросы могут не относиться к вашему визиту, и Вы можете не стесняясь на них не отвечать, – объясняет она, вручая мне iPad и стилус.

– Круто, – говорю я немного поражённо.

– Доктора Клемонс предупредят, когда всё будет завершено, и она скоро вас примет. Если вам что-то понадобится, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать. Если вы будете чувствовать себя более комфортно в более уединённой обстановке, у нас есть приёмный кабинет, – предлагает она.

– Нет, я в порядке, – говорю я с благодарностью и направляюсь к месту возле Лорен.

– iPad? – спрашивает она по-детски.

– Причудливо, – смеюсь я, чувствуя себя немного спокойней. Я просматриваю документы и подписываю их. Всё начинается достаточно гладко, пока я не добираюсь до вопросов по здоровью. Вот тогда моя голова начинает болеть.

1. Часто ли у Вас бывает головокружение?

2. Есть ли у Вас навязчивые чувства к общению, но вы боитесь этого?

8. Часто ли у Вас случаются приступы паники?

42. Вы чувствуете себя изолированно даже на общественных собраниях?

79. Есть ли у Вас, казалось бы, непоколебимые пристрастия (наркотики, табак, еда или секс?)

104. Вам кажется, что Вы слышите голоса, когда вокруг никого нет?

136. Есть ли у Вас компульсивные чувства к общению, но Вы этого боитесь?

К тому времени, когда я заканчиваю, ожидаю увидеть: «Ваши результаты готовы, и Вы окончательно спятили». Я испускаю глубокий вздох и опускаю свои руки на лицо.

– Всё так плохо? – с улыбкой спрашивает Лорен.

– Хуже, – шучу. После ответа на все эти вопросы, врач должен наметить полный план лечения, который она начнёт воплощать, как только вызовет меня.

– Вопросы были уместны? – спрашивает она с любопытством. Это плохая часть.

– Почти все, – киваю я, прежде чем встать и вернуть iPad секретарю.

– Доктор Клемонс скоро примет вас, – говорит она, забирая его у меня. «Скоро примет меня» превратилось в почти сорок минут. Я не понимал, насколько голоден, пока желудок не начал рычать. Я оставил все свои конфеты в машине.

– Хочешь, чтобы я сбегала и захватила тебе чего-нибудь? – спрашивает Лорен, услышав чудовищный рык, который только что сделал мой живот.

– Нет. Надеюсь, это скоро закончится, – говорю я, хотя оптимизм, который имелся у меня в начале визита, быстро угасает.

– Мистер Скотт. Доктор Клемонс готова вас принять, – говорит мне администратор. Я смотрю на Лорен, и она поглаживает мою ногу, прежде чем я поднимаюсь. Как только я встаю, дверь возле стойки администратора открывается. Я вижу стоящую в двери пожилую женщину с длинной косой, в белом свитере и длинной серой юбке.

– Доктор Клемонс? – спрашиваю для уверенности.

– Это я, – она кажется дружелюбной и приятной, как и администратор. – Спасибо за терпение. Прошу прощения за ожидание. Пройдёмте, – говорит она, показывая на свой офис. Я оглядываюсь на Лорен, которая показывает мне два больших пальца с широкой улыбкой на лице, как будто я собираюсь участвовать в игре со звёздами.

Когда мы входим в офис, мои нервы немного успокаиваются. Атмосфера внутри сильно отличается от зоны ожидания. Зал ожидания был прохладным и современным, но её офис кажется тёплым и дружелюбным. Ну, в той мере, в какой может быть офис. Стены жёлто-коричневые, с двумя коричневыми стульями перед столом, а справа – пресловутый диван, который вы могли видеть в фильмах. У стены за столом висят обязательные учёные степени, но её офис не производит снобистского или навязчивого впечатления. Он удобный и уютный.

– Вы можете сесть сюда, – говорит она, показывая на один из стульев перед её столом. Думаю, не время лежать на диване и говорить ей, насколько я облажался.

– Вам комфортно? Хотите чего-нибудь выпить? Кофе? Вода? – спрашивает она, и мои глаза смещаются к миске конфет на её столе.

– Я только возьму одну из них, – говорю я, хватая четыре мини-сникерса из блюда.

– Они вызывают привыкание, не так ли? – смеётся женщина, когда надевает пару квадратных чёрных очков. – Ну, я хотела бы начать с того, что всё сказанное вами в этой комнате, будет строго конфиденциально. Если, конечно, вы не попросите меня поговорить с кем-то от вашего имени. Также я записываю все сеансы, на случай, если мне нужно будет вернуться к ним позже, – заявляет она.

– Понимаю, – говорю я, проталкивая руки в карманы пиджака. – Вы принимали много пациентов с моим состоянием? – спрашиваю, глядя на фотографию её и двух маленьких мальчиков.

– У меня есть такие пациенты. Вы в хороших руках, – успокаивает она.– В своей анкете вы указали, что виделись с доктором Линч. Она довольно известна, есть ли причина, по которой вы решили прекратить свои встречи с ней?

– Конфликт интересов, – я пожимаю плечами. – Я бы хотел начать с чистого листа. Я не встречался с ней насчёт ДРИ, поэтому хотел бы начать так же, как вы с любым новым пациентом, – мои нервы начинают брать надо мной верх.

– Понимаю. Ну, я бы хотела провести с вами несколько тестов, – начинает она.

– Каких тестов?

– Ну, первый называется График-опросник диссоциативного расстройства. Сокращённо – ГОДР. На этом тесте я задам вам ряд вопросов, на некоторые из которых вы отвечали в оценке здоровья, которую заполняли перед приёмом. Затем «Масштаб диссоциативных переживаний», или МДП, поможет мне проверить возможность того, что у вас может быть другое расстройство, которое, возможно, было неправильно диагностировано. Это также даст мне представление об уровне вашей диссоциации.

– Мы сделаем всё это сегодня? – спрашиваю я, чувствуя себя немного подавленно.

– Можем. Однако, исходя из анкеты, полагаю, что наше время лучше потратить, скорее, на обсуждение некоторых проблем, которые у вас есть в целом. Эти тесты я могла бы назначить вам наследующей неделе.

– Да, я действительно не думаю, что меня неправильно диагностировали, – честно говорю. – Моя главная причина нахождения здесь... – я затихаю, пытаясь тщательно подобрать слова.

– И помните, Кристофер, я здесь, чтобы выслушать вас. У меня нет планов или предвзятых понятий. Я здесь, чтобы помочь вам в наиболее объективной форме разобраться во всём. Я хотела бы, чтобы вы говорили свободно и правдиво, – она наклоняется вперёд над своим столом, даря мне всё своё внимание и тёплую улыбку.

Я киваю.

– Как Вы узнали о своем состоянии? – спрашивает она, вытаскивая кожаный блокнот.

Это будет весело... Я глубоко вздыхаю и рассказываю ей, как Лорен появилась у моей двери и как весь ад вырвался на свободу. Сначала я немного колеблюсь, но по мере рассказа мне становится легче сбрасывать груз со своей груди, и я говорю всё более свободно. Рассказываю ей о воспоминаниях, которые у меня возникали, о том, как иногда у меня появляются мысли, которые на самом деле не кажутся моими, и о панической атаке. Она внимательно слушает, создавая частые зрительные контакты и в то же время строча в своём блокноте.

– ...Я чувствую себя потерянным и запутанным. Пока всё это не произошло, я думал, что знаю, чего хочу в жизни. Я знал, что хочу сделать, на ком хочу жениться, теперь я не знаю ничего, – бормочу.

– Ваши чувства абсолютно нормальны. Ваша жизнь значительно изменилась за очень короткий период времени. Эти изменения у любого вызвали бы стресс. Вы осознаёте, что вы родитель, и вы обручились, зная о своём расстройстве... Я удивлена, что давление, пережитое вами, не вызвало изменения вашего альтера, – она говорит последнюю часть впечатлённо. – Также удивителен тот факт, что Кэл сам обратился к вам – альтеры обычно предпочитают оставаться нераскрытыми, – говорит она, всё еще оставляя пометки в своей записной книжке. – Вы сказали, что вашим провалам в памяти предшествовали головные боли. И когда вы обнаружили, что ваши родители скрывали от вас ваше состояние, вы почувствовали, что это происходит? – она спрашивает, но это больше похоже на заявление.

– Да, – подтверждаю я.

– Однако в то время не было потерь времени или памяти?

– Нет.

– В последний раз, когда, как вы помните, у вас был провал, это случилось, по крайней мере, за день до приезда Лорен? – спрашивает она, и я киваю.

– И воспоминания начали появляться, как только она появилась? Лорен, я имею в виду, – спрашивает она, и я снова киваю.

– Это что-то значит? – спрашиваю я её, чувствуя себя немного озабоченно.

– Возможно. Как вы относитесь к Лорен? – это было немного тупо. Я не был готов к этому вопросу.

– Хм, – я чувствую, что начинаю ёрзать в своём кресле.

– Помните, Крис, что здесь вы можете говорить свободно. Нет необходимости нервничать. Наши сеансы будут полезны, только если с вашей стороны последует абсолютная честность, – говорит она, складывая руки.

– Я никогда не чувствовал себя так, как рядом с ней. Как будто между нами есть связь, но это было бы безумием, потому что я её не знаю. Не так, как Дженну. Я думаю, что не должен чувствовать себя так, и боюсь, что эти чувства не мои, – хорошо сказать это вслух.

– Думаю, одной из самых трудных вещей для пациентов с диссоциацей является осознание того, что вы альтеры…

– Альтер, – вставляю я. Боже, пусть будет только один.

– Альтер – это часть вас. Вы разделяете те же чувства, что и он. Кэл был создан не без причины. Моя работа будет заключаться в том, чтобы помочь вам её выяснить. Наша цель состоит в том, чтобы интегрировать ту часть вашей личности – часть, созданную, чтобы помочь вам справиться с чем-то – обратно, так сказать, снова сделав вас целым, – её голос гладкий и успокаивающий, но из-за слова «интеграция» по моей коже пробегают мурашки.

– Я не хочу интегрироваться с ним. Я хочу, чтобы он ушёл, – говорю тихо, как будто Лорен слышит меня. Когда слова покидают мой рот, я чувствую прилив облегчения. Затем в моём сознании возникает лицо Лорен, и меня накрывает огромное чувство вины.

– Это нормально, быть не согласным с вашим альтером. Однако он является частью вас. Я могу сравнить это с отсечением собственной ноги.

– Я бы поставил протез.

Она улыбается.

– Ну, вы, кажется, хорошо ладите с Лорен, и у вас есть маленькая девочка, с которой вы хорошо ладите, как вы заявляете. Он не может быть таким плохим, – говорит она, и я закатываю глаза. Ему повезло, что он не оплодотворил какого-то психопата.

– Один из моих знакомых, который знал меня как Кэла, говорит, что ему не понравится моя невеста. Если мы едины, как он может ненавидеть кого-то, кого я люблю?

– Это может означать, что Кэл, возможно, является той частью вашей личности, которая не подчиняется ограничениям, она неотредактирована, делает и говорит то, чего не можете вы. Он олицетворяет эмоции, которые вы блокируете. Если какая-то часть вас не любит вещи, связанные с ней, то совершенно нормально, что его чувства будут преувеличены, – поясняет доктор, закрывая свой кожаный блокнот и вытаскивая другой. Я бросаю взгляд на часы в офисе и вижу, что наш сеанс окончен.

Она записывает что-то на одной из страниц, отрывает её и передает мне.

– Лекарства? – спрашиваю я.

– Нет. Нет никакого лекарства, специально предназначенного для ДРИ, но некоторые лечат его симптомы: депрессию, бессонницу, иногда физические болезни – но кроме вашей панической атаки, кажется, вы не страдаете чем-либо ещё, касающимся моей области. Это всего лишь домашнее задание.

Я беру листок и читаю.

«Найдите три вещи, которые вам нравятся в Кэле».

«Она серьёзно?»

– Важно, чтобы вы согласились с тем фактом, что он является частью вас, и что вы принимаете эту часть себя. Он не ваш враг, – говорит она, вставая со своего места. Он не совсем друг. – У вас есть преимущество. Прямой источник связи с ним, – говорит она, когда мы идем к её двери. Это меня беспокоит, я не хочу связываться с ним или понимать его. Я хочу, чтобы он исчез. Чтобы его не было, словно он никогда и не существовал.