Текст книги "Танец первой жены (СИ)"

Автор книги: Полина Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Я окинула всех прямым взглядом, подняв подбородок. Мне нечего было скрывать, я не портила хинкал, как то хотела представить Мадина.

– И думать тут нечего, Амира прекрасно готовит. За столько лет ни одного нарекания не было, – довольно жестко сказала Руфина.

Она явно догадалась, что произошло на самом деле.

– Конечно, – льстиво пропела Сакина. – у нашей Амиры золотые руки, она не могла испортить блюдо. Но если бы я плохо знала Амиру, я бы подумала, что она нарочно пересолила хинкал, чтобы выставить Мадину неумехой. Ее бы никто не заподозрил, и это ей сошло бы с рук. Но я так никогда не подумаю, потому что Амира добрая и смиренная жена.

– Язык прикуси, – грубо отрезала Руфина. – В этом доме никто не строит друг другу козни. Свои домыслы оставь при себе. Кушай лучше шашлычок, дорогая, на хинкале свет клином не сошелся.

– Не надо ссориться, это я во всем виновата, – всхлипнула Мадина. Казалось, что она сдерживается изо всех сил, чтобы не разрыдаться. – Я посолила и забыла. Пусть так будет. Это лучше, чем ссора в такой светлый день.

Руфина посмотрела на нее испепеляющим взглядом.

– Ты тоже ешь, невестка. А то совсем худая стала, скажут, что свекровь тебя не кормит.

– Хорошо, мама, – потупила глазки Мадина. – Вы такая заботливая. Мне очень повезло с вами.

– А шашлык и правда что надо, – сказал кто-то из мужчин. – У Азамата рука набита. Что говорить.

– Не я в этот раз делал, – Азамат не без гордости кивнул на сына. – Расул.

Тетушки тут же стали расхваливать шашлык на все лады. Хинкал был забыт.

– Амира, а ты почему не ешь? Тебе не понравился шашлык?

Я вздрогнула от неожиданного вопроса Расула. Его голос вернул меня к реальности, я поняла, что сижу над тарелкой, бесцельно ковыряя запеченные овощи вилкой.

Пришлось отрезать кусочек мяса и отправить в рот.

– Вкусный. Очень.

Расул улыбнулся так, как будто одно мое слово было важнее для него, чем все хвалебные оды в честь шашлыка, льющиеся со всех концов стола.

О каких глупостях я думаю. Вряд ли это так на самом деле.

Из гостиной раздался плач Лейлы.

Извинившись, я вышла из-за стола.

– Я уложу дочь и вернусь.

Эмир тоже поднялся.

– Я помогу тебе.

Я достала хныкающую дочь из автолюльки.

– Мы ничего не делали. Она сама! – крикнул какой-то мальчик. Детям накрыли низкий столик у окошка, чтобы они могли спокойно общаться и не мешали взрослым.

– Не переживай, я видела, – улыбнулась ему и взглянула на Айзу, та была увлечена поеданием сладостей. Хоть кто-то из нашей семьи чувствовал себя совершенно счастливо в этот день.

Эмир следовал за мной. Интересно, с чего бы такая забота? Хочет показать, какой прекрасный отец?

Только войдя в комнату и обернувшись на Эмира, я поняла, что именно заставило его подняться со мной. Не желание показаться хорошим перед людьми и не искренняя забота. Злоба.

Его лицо было напряжено так, будто было высечено из куска скалы.

Губы сомкнулись в узкую линию. Брови сошлись на переносице.

Я уложила Лейлу в кроватку и сунула в рот соску, поняв, что сейчас мне будет не до кормления.

– Я думал, что ты умнее, – криво усмехнувшись, сказал он.

– Не понимаю, о чем ты.

– Все за столом поняли, кто испортил хинкал. И тетушке Сакине хватило смелости озвучить это. Это твоих рук дело. Ты решила опозорить Мадину перед людьми. Не знал, что ты можешь так опуститься из-за своей гордыни. Хочешь показать, что ты лучше ее? Это выглядит жалко, будто ты хватаешься за мой пыльный башмак, пытаясь удержать меня.

– Я не солила хинкал. Ты слеп в своей любви.

– Хотя бы при мне не притворяйся. Ты настроила родителей против Мадины. Вы вечно шепчетесь с мамой на кухне, а потом она придирается к Мадине по пустякам. Как бы Мадина не старалась, ей все не так. Отец, как глупому мальчишке, читает мне нотации, что я не отношусь к вам равноценно и справедливо. Откуда у него такие мысли? Не от того ли, что ты бегаешь жаловаться к нему? Ты обезумела в своей ненависти к бедной девушке, которой и так тут не сладко.

– Ну так избавься от меня, раз я такая плохая. Купи нам отдельный дом, и я не потревожу ни тебя, ни Мадину. Скажи всем, что это я виновата, что я не смогла смириться с тем, что ты взял вторую жену, и ты вынужден был так поступить. Позорь меня, очерняй мое имя перед знакомыми, только отпусти.

– Опять ты заладила про дом? Этого не будет, мне удобнее, чтобы ты с детьми была под рукой. Меняй свое отношение к Мадине, иначе пожалеешь.

– А если я пойду к судье и попрошу развод?

– Значит, пожалеешь стократно. К дочерям я тебя и на пушечный выстрел не подпущу. Зачем им такой дурной пример перед глазами?

– Я вот в толк взять не могу: это я была слепа все эти годы или ты так резко изменился? Когда ты стал таким, Эмир?

– Я вырос, а в твоих глазах я остался тем глупым мальчишкой, влюбленным в тебя. Люди меняются, меняется их статус, потребности. Мы просто перестали подходить друг другу. Но это не значит, что тебе нет места в моей жизни. Сохраняй голову на плечах, будь мудрее, только так ты сможешь сохранить свое достоинство. Жаль, что мне приходится втолковывать тебе такие прописные истины. Я пойду к гостям. Заканчивай здесь быстрее и спускайся.

Эмир ушел, хлопнув дверью. А я взяла Лейлу из колыбельки и сунула ей в рот сосок. Она тут же с готовностью зачмокала.

– Ты должна была родиться в счастливой семье. Прости, что так получилось. Крупная слеза упала на ее распашонку, расплываясь прозрачным пятном.

Когда Лейла уснула, я не сразу переложила ее в люльку, немного подержала ее на руках, любуясь. Ради нее и Айзы я готова на все. Какая мать бросит детей ради свободы? У какой не дрогнет сердце?

Был велик соблазн остаться в комнате и никуда не ходить, но правила приличия требовали моего присутствия.

Гости еще не собирались расходиться, они пили чай с халвой и сладкими лепешками.

Я села на свое место. Руфина налила мне чай и положила лепешку на тарелку.

– Ешь, дочка, чтоб молока было много, – улыбнулась она.

Я отпила чай, слушая тихие размеренные разговоры.

Мужчины вышли на улицу подышать, а женщины теперь могли вволю посплетничать.

Вдруг Мадина приложила руку ко рту и, подскочив с места, выбежала из кухни.

Вернулась бледная, с влажными щеками, извинилась.

– Простите, в последнее время меня часто мутит, – вздохнув, призналась она.

– Девочка моя, а не ждешь ли ты наследника? – лукаво улыбнулась Сакина. – Может, наконец, мальчика этому дому подаришь?

Глава 19

Последствия праздника разгребали мы с Руфиной.

Мадина сказалась больной. У нее кружилась голова и мутило. Расул помог нам, сам отмыл шампуры во дворе.

– Я не трогала ее хинкал, – сказала я, оттирая сковородку от нагара. Для меня было важно прояснить этот момент. Не хотела, чтобы свекровь считала, что я совершила такую подлость.

– Знаю, дочка, – Руфина елозила тряпкой по столу, пытаясь удалить присохшее варенье. – Думаешь, за пять лет я не поняла, какая ты?

– Эмир думает иначе.

– Если бы я не рожала его сама, то подумала бы, что он сын ослицы! – в сердцах воскликнула Руфина.

– Я попросила у него отдельный дом.

– Дочка, не заикайся об этом даже. Я не хочу тебя отпускать. Ты ж моя родная девочка. Как я без тебя здесь буду? А без внучек? Я поговорю с ним, пусть извинится перед тобой. Придумал тоже обвинять тебя в таком! Совсем мозг потерял!

– Не надо с ним говорить! Он и так недоволен тем, что папа его поучает. И извинения мне его не нужны. Пусть лучше оставит меня в покое и делает вид, что меня нет.

Руфина покачала головой.

– Такая семья была, сердце радовалось. И что теперь? Говорила я ему, чтоб не торопился брать вторую жену. Не готов он к такой ответственности. Вот только кто будет слушать мать? Он же умным себя считает. Прости, дочка. Говорю тебе не то, что должно.

Уже на следующий день мы получили известие, которое снова внесло коррективы в наш уклад.

За ужином Эмир и Мадина переглядывались как заговорщики, улыбаясь друг другу.

– У нас есть радостная новость, – начал Эмир, улучив момент. – Мы с Мадиной были в клинике и хотим вам кое-что показать, – он вышел из кухни и вернулся со сложенным пополам листком. Торжественно развернул его перед Руфиной.

Мадина светилась от счастья как начищенный четвертак.

Снимок УЗИ.

– Что это? Желудок Мадине просветили и у нее все в порядке? – проворчала Руфина.

– Мама, это твой внук! – с укором сказал Эмир. – Ты же все прекрасно поняла. Неужели ты не рада?

– Лейле еще нет и двух месяцев. Не слишком ли вы поторопились? Два младенца в одном доме! Вы меня с ума свести хотите?

– Руфина! – прикрикнул на нее Азамат. – У детей радость.

– Наш сын двум женам дать ума не может. Зато детей плодит со скоростью света! Рухнет этот дом.

– Чем больше детей, тем крепче род, – веско сказал Азамат, – поздравляем вас.

– Ничего не скажешь, сестра? – Мадина посмотрела на меня выжидающе.

– Поздравляю вас, – глухо отозвалась я.

– Надеюсь подарить Эмиру сына. Он так ждет его, – улыбнулась она.

Айза спокойно жевала лепешку, не особо вслушиваясь в разговоры.

– У тебя скоро появится братик или сестричка. Ты рада, Айза? – обратился к ней Эмир.

Айза замотала головой.

– У меня уже есть сестричка. Если будет еще кто-то, ты совсем со мной не будешь играть.

– Буду, Айза, ничего не изменится.

Я знала, что изменится все. Уже изменилось. С появлением Мадины Лейле уже не получает того внимания, в котором купалась с рождения Айза. Старшей дочери пока еще перепадают полчаса перед сном. Но когда у Мадины и Эмира появится ребенок, и этого не будет.

Все молча уткнулись в свои тарелки. Свекровь ела нервно. Ее ложка то и дело звякала о край посуды.

Мадина вдруг громко всхлипнула:

– Мне кажется, что нашему ребенку здесь не рады. Мама, что я делаю не так? Разве я вас обидела словом или делом? Я всегда старалась быть хорошей женой? Разве есть моя вина в том, что я люблю вашего сына? Разве ребенок виноват, что здесь его не ждут?

По ее щекам покатились крупные слезы.

– Тише, – ласково зашептал Эмир. – Тебе нельзя нервничать. Давай я провожу тебя в комнату.

Извинившись, она поднялась. Утирая слезы с лица, выплыла из кухни. Эмир последовал за ней.

– Ты бы с ней полегче, Руфина, – назидательно сказал Азамат. – Девочка чуткая.

– Хорошо, дорогой, как скажешь.

Эмир вскоре вернулся и положил какую-то бумажку на стол.

– Мы не хотели говорить, но, видимо, придется. У Мадины угроза выкидыша. Это заключение врача. Ей нельзя нервничать, поднимать тяжести, наклоняться. Последние два дня Мадина работала не покладая рук. Может, причина ее плохого самочувствия в этом? – он многозначительно посмотрел на мать.

Руфина выдержала его взгляд:

– Так пусть в больницу ляжет, раз все так серьезно! Или пусть у себя дома поживет. А то скинет, а ты скажешь, что это от того, что я на нее косо посмотрела.

– Мадина говорила, что никак не может тебе угодить. Теперь я и сам вижу, что ты ищешь повод прицепиться к ней.

– Смени тон. Не забывайся. С матерью разговариваешь, – негромко, но жестко сказал Расул.

– Я просто требую уважения к своей жене. Она моя законная жена. Будущая мать моих детей.

– Начни тогда с себя. Проявляй уважение ко всем женщинам этого дома.

Эмир стиснул челюсти и сжал кулаки.

Азамат кивал, с одобрением глядя на старшего сына.

Раньше братья были очень дружны, но после объявления о свадьбе между ними будто черная кошка пробежала. Наша семья больше не была надежной крепостью. В ней все трещало по швам.

После этого разговора Мадина полностью отгородилась от домашних забот.

Я подозревала, что так и будет. И оказалась полностью права.

Если раньше Мадина сама стирала вещи Эмира, то теперь они просто лежали в корзине с грязным бельем и ждали, когда я их постираю и поглажу.

Ее платья и платки лежали вперемешку с вещами Эмира.

Видимо, она надеялась на то, что по доброте душевной я буду стирать и их.

Если обстирывать Эмира входило в мои обязанности, и я просто делала то, что должна была, то с ней все обстояло иначе.

Если бы я постирала хоть одну ее вещь, это значило бы, что я негласно признаю ее главенство. Она добивалась от меня именно этого.

Во время приемов пищи на кухне, она стала демонстрировать недовольство моей едой.

То ее мутит от специй, то слишком солоно, то кисло.

– И что теперь? Все должны есть то, что тебе нравится? – не выдержала Руфина.

Мадина сразу же расплакалась.

– Ты опять ее расстраиваешь, – укоризненно сказал Эмир, бережно поглаживая Мадину по руке.

– Если Мадине не нравится то, что готовлю я, она может приготовить себе сама, – я пожала плечами. – Нет ничего сложного – кинуть горсть крупы в воду.

Эмира перекосило:

– Вот именно. Ты все время вертишься на кухне. В чем проблема кинуть горсть крупы в воду?

– В том, что она не обязана это делать, – усмехнулся Расул. – Удовлетворять потребности жены – твоя зона ответственности. Не нравится то, что готовит Амира, есть рестораны и доставки. Масса способов сделать жене хорошо, не взваливая обязанности на другую женщину.

– Прислушайся к старшему брату, – сказал Азамат. – Он говорит дело. Из нашего разговора ты выводов не сделал. Увидел я, увидел Расул, увидят другие. Меняй дорогу сейчас, потом будет поздно.

Впервые за меня заступились так явно. И не Руфина, а мужчины семьи.

Эмир еле сдерживал гнев. Мне было хорошо знакомо это закаменевшее, непроницаемое выражение лица.

Прошла неделя.

И я стала замечать странности в поведении Айзы. Она стала таскать еду из кухни наверх: то чай, то сок, то сладости.

Я подумала, что она кормит своих кукол настоящей едой. Это нужно было пресечь, объяснив ей, что есть можно только на кухне, что едой играть нельзя, что от крошек могут завестись тараканы.

Но каково было мое удивление, когда я, проследовав за ней, увидела, что она таскает продукты в комнату Мадины. А ведь Эмир запретил ей ходить на их половину. Если она опять услышит завывания Мадины, как я ей объясню, что происходит.

С четким намерением поговорить я отворила дверь в детскую.

Айза вздрогнула и резко поправила покрывало на кровати. Это выглядело так, будто она что-то прячет от меня.

– Мама, ты должна стучаться, – недовольно заявила она.

– Зачем? Чтобы у тебя было время что-то скрыть от меня?

Глазки Айзы забегали.

– Я ничего не прячу!

– Откинь покрывало.

Она протестующе замотала головой, и кудряшки ее затряслись.

– Значит, я сама это сделаю.

Я прошла к кровати. Айза вцепилась ручонками в покрывало, будто всерьез надеялась отстоять свой секрет.

Она завизжала и затопала ногами, когда я откинула край покрывала.

На кровати лежал новенький дорогой смартфон ядовито-розового цвета.

Глава 20

Айза бросилась как зверек к телефону, схватила его ручонками и прижала к себе. Ее плечи вздрагивали от напряжения, глаза метались, как у пойманной пташки.

– Я не буду его забирать, – как можно мягче пообещала я, хотя внутри все плавилось от гнева. Не на ребенка, а на тех, кто воспользовался ее доверчивостью и добродушием.

Она отступала от меня, тряся головой и тараща глаза, будто перед ней не я, а бешеная собака с оскаленными клыками.

– Я просто хочу знать, откуда он у тебя. Только и всего.

Но Айза меня не слушала, только кривила губы, готовая разрыдаться в любую минуту.

– Тебе его дала Мадина?

На ее лице промелькнул испуг. Головка резко опустилась, она сжала телефон еще крепче, будто хотела отстоять его любой ценой.

– Очень красивый телефон. Яркий такой. И цвет как для принцессы. Можно посмотреть поближе?

– Мадиночка сказала, что ты будешь ругаться, если узнаешь наш секретик.

Мадиночка. Секретик. В груди все перевернулось. Не знаю что за игру она затеяла, но вплетать в нее ребенка, это подло и низко.

– Мадина ошиблась. Почему я должна ругаться? Раньше у нас друг от друга не было секретов. Почему они сейчас появились? Просто покажи мне телефон, мне же интересно.

– Ты правда не заберешь? И не накажешь меня?

Я покачала головой и медленно опустилась на корточки, чтобы быть на одном уровне с ней.

Она все еще сомневалась, стоит ли мне верить, но потом все же протянула телефон. Пальчики ее разжались неуверенно, как будто отдавали не игрушку, а что-то важное.

Первым желанием было швырнуть его в стенку. Но я подошла к кровати, села и стала крутить в руках гаджет. Не новый, с чуть заметными царапинами на корпусе, но в довольно приличном состоянии. На экране иконки игр. Ничего особенного. Змейки, сортировка, переодевалки.

В контактах всего два номера. Папа и мама Мадина.

Мама Мадина. Строчки поплыли перед глазами.

– Очень хороший телефон, – шумно сглотнув, проговорила я. – Папа знает о нем?

Айза активно закивала. Видно, подумала, что раз папа разрешил, все хорошо.

– А кто вносил контакты?

– Мадина.

– Ты знаешь, что там написано?

Мы понемногу учили буквы и пытались составлять слоги.

Простые слова Айза читала.

Она кивнула. Лицо ее стало серьезным, словно она участвовала в важном заговоре.

– Она сказала, что ей будет очень приятно, если я ее буду называть мама Мадина. Она же папина жена. Значит, мне мама.

– Нет, Айза, мама одна. Та, что выносила и родила. А тетя Мадина просто папина жена.

– Но если я ее не буду так называть, Мадина расстроится.

– Ничего страшного. Людям свойственно расстраиваться и радоваться. Тебе хочется называть ее мамой?

– Нет, – ее кудряшки затряслись. Она опустила глаза, будто стыдилась даже самой мысли.

– Тогда ты не должна делать то, что тебе не нравится только потому, что ты не хочешь ранить чувства другого человека. Поняла?

Айза кивнула.

– Иди, я тебя обниму, – я прижала к себе дочь, погладила ее по голове. – И давай договоримся, больше никаких секретиков друг от друга.

– Хорошо, мам.

– Мне придется забрать у тебя телефон, – проговорила я, ожидая бурю после моих слов.

– Но ты же обещала! – Айза уставилась на меня горящими от возмущения глазами. В голосе дребезжала обида.

Я вздохнула. Рука машинально легла ей на плечо, пытаясь успокоить.

– Я заберу не на совсем, а на время. Экран портит зрение, а у тебя глазки должны быть острыми как у орлицы.

– А Мадина сказала, что можно играть сколько хочешь, – Айза обиженно выпятила нижнюю губу.

– Ей все равно, как ты будешь видеть, потому она так и говорит.

Айзу это задело. Было заметно, как ей хотелось защитить Мадину.

– Может, она просто не знает, что это вредно?

Я пожала плечами.

– Может быть. Телефон я тебе буду давать на полчаса в день. Наиграться успеешь.

Детский невысокий лобик наморщился.

– Но как тетя Мадина будет звонить мне, если ей чего-то захочется? Я же не услышу.

–Если е й чего-то захочется, она сама встанет и пойдет на кухню. Это очень полезно. Нужно больше двигаться, чтобы ребеночек родился здоровым.

– И я буду помогать ей с братиком?

– Конечно, милая. Если она тебе разрешит.

– Она говорит, что я смогу приглядывать за ним.

Голос Айзы звучал мечтательно.

– Уверена, что сможешь.

Я была рада, что Айза не устроила мне истерику, и телефон я смогла забрать без криков и визгов. От поступка Мадины все выворачивало. Хочет сделать из Айзы няньку? Постепенно приучает ее прислуживать?

С Мадиной разговаривать было бесполезно. А вот до Эмира нужно было донести, что такое отношение к дочери недопустимо. Я рожала Айзу не в няньки для детей от второй жены.

Я сомневалась, что Эмир скажет мне что-то вразумительное. Конечно, оставалась вероятность, что Мадина проворачивает это за его спиной. Но она была ничтожно мала.

Через голову обычно не прыгают, потому мне сначала придется побеседовать с Эмиром, и если результат меня не устроит, идти к Азамату и просить решения об отдельном доме.

Эмира был в своей комнате и совсем не обрадовался нашей встрече. Он скрестил руки на груди, уперся спиной в дверной косяк и склонил голову, глядя на меня с прищуром.

– Тебя распирает приходить к нам на ночь глядя? – сказал так, будто я его оторвала от чего-то важного.

В его взгляде не было ни капли теплоты, лишь усталость и раздражение.

– Нам надо поговорить.

Он вздохнул обреченно. Скользнул по мне взглядом, потом бросил его поверх головы – как будто уже пожалел, что вышел.

– Что опять стряслось?

– Я нашла у Айзы телефон, который ей дала Мадина. Что это за подарки за моей спиной? Что за секретики?

Я говорила громко и была уверена, что Мадина сейчас все слышит через приоткрытую дверь.

– Так и знал, что ты раздуешь из мухи слона. Мадина просто хотела сделать приятное Айзе. В ее возрасте у детей уже планшеты и телефоны. А ты воспитываешь ее по старинке. Время не стоит не месте, а ты увязла в прошлом.

– А потом у этих детей проблемы со зрением и усидчивостью.

– Ты не врач, чтоб делать такие выводы. Нахваталась бабских страшилок на детских площадках. Сейчас экраны современные и совсем не действуют на глаза. Племянники Мадины с года в планшетах сидят. И ничего не ослепли.

– Да мне плевать на племянников Мадины. Мне не плевать на свою дочь. И тебе не должно!

– Не забывайся, с кем разговариваешь. Разве может жена, не почитающая мужа, воспитать достойную дочь?

Он повысил голос. Весь его облик источал угрозу, от которой по моей коже побежали мурашки.

– И потому ты решил заменить меня на другую маму? – горько усмехнулась я. – Почему контакт Мадины сохранен как «мама Мадина»?

– О, женщина! – он воздел руки к потолку. – Не драматизируй. Мадина просто добрая. Мадина просто добрая. Она считает Айзу частью нашей семьи.

– Она не часть семьи Мадины. У Айзы есть одна мать – и это я. И если твоя жена этого не понимает, ты обязан ей объяснить. Я не позволю использовать ребенка в ее играх.

Эмир с раздражением цокнул языком:

– Ты всегда все утрируешь. Детям нужны подарки, тепло. Айзе понравился телефон. Она счастлива. В чем преступление?

Вроде взрослый мужчина. Как он может не понимать очевидных вещей? Что ж, я объясню.

– Когда ребенку дают подарок в обход матери, это подрыв моего авторитета. Когда её приучают к секретам от меня, это прямой путь к отчуждению. А еще ты сам запретил Айзе ходить к Мадине. Помнишь?

– Ситуация изменилась. Мадина остается дома. Она в изоляции. Ты настроила всех против нее. Мать с ней разговаривает через губу. Отец и Расул делают вид, что ее не существует. Ей нужно с кем-то общаться.

– Общаться? Айза бегает к ней как собачонка по первому чиху. Так и скажи, что твоей любимой нужна служанка.

– Не неси ерунду! Айзе приятно помогать Мадине. Она добрая и отзывчивая. Ты же сама ее такой растила.

– Я растила ее доброй, а не удобной. И не для того, чтобы кто-то лепил из нее служанку или няньку. Я прошу: поговори с Мадиной. Пусть перестанет дергать Айзу. Я не хочу, чтобы она общалась с ней. Если ты этого не сделаешь – сделаю я. Но тебе мой способ может не понравиться.

– Угрожаешь? – Эмир вскинул бровь. – Ты всего лишь жалкий мышонок против тигра, – рассмеялся он. – Не забывай об этом.