Текст книги "Танец первой жены (СИ)"
Автор книги: Полина Зорина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 10
Расул проводил меня до моего места и вернулся к гостям, а я отыскала Руфину и сказала, что поеду домой. Все же неспокойно мне было за Лейлу.
Да и не особо хотелось лицезреть, как Эмир и Мадина радуются. Больно было.
Руфина собиралась просить Азамата отвезти меня, но я настояла на такси. Все же его сын женится.
Приехав домой порадовалась, что Эмир так далеко отселил меня от спальни.
Так до меня не будут доноситься звуки их страсти, да и вообще, если повезет, мы будем редко пересекаться.
Я не собираюсь воевать со второй женой за внимание Эмира. Чем реже будет вспоминать обо мне, тем лучше. Так он проще согласится на развод. Или хотя бы на отдельный дом. Сейчас заговаривать об этом нет никакого смысла.
Если он отселит меня, то может получить волну осуждения в свой адрес. Сплетницы начнут говорить, что он привел в дом новую, а старую вышвырнул, как надоевший башмак.
Должно пройти время, пока разговоры о свадьбе Эмира улягутся.
Время нужно и на то, чтобы подготовить Айзу к тому, что мы будем жить отдельно от папы.
Ночью я спала как убитая. Просыпалась по будильнику, как сомнамбула, кормила Лейлу и опять проваливалась в сон.
Я не слышала, как приехали Эмир и Мадина с банкета. Может, они и вовсе не приезжали, а сняли роскошный номер в отеле для молодоженов.
Утром я опоздала к завтраку. Все уже поели.
Возможно, подсознательно мне не хотелось сталкиваться с Мадиной на кухне.
Я сделала бутербродов, чтобы перекусить на скорую руку и желательно в одиночестве.
Но мне это не удалось. В кухню пришла Руфина, поставила чайник и села за стол напротив меня.
У нее был такой вид, будто она хотела мне что-то сказать, но так, чтоб я сама спросила.
Что она хотела обсудить?
Мой танец?
Неужели я все же каким-то образом задела честь семьи Махмудовых? Не зря же Эмир смотрел на меня так, будто я совершила страшный грех.
Поняв, что я не собираюсь ничего спрашивать, Руфина достала конверт.
– От Эмира, – сказала коротко.
– Что это? – я заглянула в конверт и увидела несколько пятитысячных купюр.
– Эмир оставил тебе на хозяйство. Попросил передать. Они уехали сегодня в свадебное путешествие.
– Надолго?
– На месяц.
Я выдохнула с облегчением. Малодушно порадовалась, что момент, когда нам всем придется уживаться под одной крышей отсрочен.
– А вот еще это, – свекровь достала из кармана халата туго свернутые в трубочку и перетянутые резинкой деньги. – Это надарили во время танца. Отложи. Мало ли что.
– Что, например?
Она пожала плечами.
– Да откуда я знаю? Всякое может быть. Это лично твои деньги. Не нужно их тратить на семью. Если не хватит того, что оставил Эмир, лучше у нас с отцом попроси.
Эмир не позвонил ни через день, ни через неделю. Да что не позвонил? Он даже пару строк не удосужился черкнуть. Не считал нужным сообщать, как долетел, как устроился, и не интересовался, как чувствуют себя дети.
Я не ждала от него доброго отношения к себе, но ведь он всегда был хорошим отцом.
О его передвижениях я узнавала по соцсети Мадины, она не скупилась на новые фотографии. Хвасталась всем, чем только можно. От достопримечательностей, до содержимого тарелки в ресторане.
Ни в какую Каппадокию они не отправились. Выбрали тур по Европе. Сейчас они гуляют по Парижу, а в конце недели планируют лететь в Мадрид. Такие бесконечно счастливые.
Мне не было завидно, было обидно.
Эмир оставил мне двадцать тысяч. Посчитал, что этого будет достаточно. Я купила переносную люльку-маятник. Осталось еще на подгузники и непредвиденные расходы. Зато теперь я могла ставить ее на кухне и заниматься готовкой или уборкой, не упуская из вида дочь.
Когда приходили в гости тетушки, я уходила с Лейлой наверх, оберегая ее от их внимания и бацилл. У нас не принято показывать ребенка посторонним до истечения сорока дней. Потом вся родня обязательно придет на чай с подарками для малышки. И этот день нужно будет просто пережить.
Честно, я и сама не очень хотела сталкиваться со сплетницами, но обрывки разговоров до меня все же долетали, когда во время их визита я занималась домашними делами.
– Какая красавица была Мадиночка на свадьбе, как картинка! – восклицала тетка Сакина. – Не зря на нее Эмир запал. Мимо такого цветка пройти невозможно.
– А как она утонченно смотрится на фоне Эйфелевой башни! Как есть парижанка! Такая пара красивая! Глаз радуется!
– Амира пыталась на себя внимание на свадьбе перетянуть, чуть праздник Мадине не испортила, – Сакину нисколько не смутило, что я ее слышу. – И видео везде с ее танцем, ой мама! Такой позор! Такой позор!
– Язык прикуси! – совсем негостеприимно рявкнула на нее Руфина. – Она ничего не нарушила. Ни словом, ни делом никого не обидела. Станцевала как положено. А если ищешь повод для обид, так знаешь, где порог.
– Да что я сказала такого? Это не я, это люди, – закудахтала Сакина, но подружки ее не поддержали. Впрочем, Сакина не ушла, так и осталась пить чай как ни в чем не бывало.
А потом все пошло своим чередом.
Я постепенно привыкала к отсутствию Эмира в моей жизни, и мне даже нравилась тихая, спокойная жизнь с моими девочками. В глубине души я надеялась, что им так понравится путешествовать, что они обоснуются где-нибудь на Бали. Навсегда. А я останусь здесь с Азаматом и Руфиной, заменившими мне отца и мать, и Расулом.
В середине ноября случилось то, чего так боялась Руфина. В дом пришла болезнь.
Свекровь все переживала, что я простужусь из-за того, что гуляла с коляской в любую погоду. Внимательно бдила, чтобы я одевалась тепло, не выпускала из дома без шапки.
Но инфекция нашла другой путь. Слишком банальный.
Айза притащила из садика какой-то вирус.
Она сильно температурила и рвала. Руфина гоняла меня от нее, чтобы я не заразилась, и, конечно, слегла сама.
Мне хватило недолгого контакта с Айзой, чтобы тоже заболеть.
Кости ломило. Меня трясло. С носа лило ручьем. Та самая няня с медицинским образованием отказалась присматривать за Лейлой в доме, превратившемся в лазарет.
Я старалась как можно меньше подходить к малышке. Мне оставалось молиться, чтобы медицинская маска, защитила Лейлу во время кормления. Врач запретила мне кормить ее грудным молоком, если я буду пить определенные жаропонижающие. А если я их пить не буду, то ребенку никакого вреда от моего молока не будет, наоборот, получит необходимые антитела. Но на всякий случай я попросила свекра купить и лекарства, и смесь. Не придется воспользоваться – хорошо. Лучше быть подготовленной ко всему.
Азамат привез нужные лекарства и УФ-лампу. Я подстраховывалась, как могла, переживая за здоровье Лейлы.
От Эмира пришло сухое «поправляйтесь». Видимо, свекровь написала ему, что мы слегли. Но кроме этого единственного слова я не дождалась от него ни одного вопроса о том, как себя чувствую я и его дети. Лаконично. И похоже на отмазку. Вроде как ему не все равно.
Конечно, мама ему могла расписать все в подробностях, а он просто не захотел интересоваться тем, что ему и так известно.
В таких невеселых раздумьях меня застал Расул. Я так сильно ушла в переживания, что не сразу услышала стук.
Я слабо отозвалась.
Расул вошел с огромной кружкой чая в руках, окинул взглядом смятые бумажные платочки, лежащие на кровати.
– Выглядишь так себе.
Я не ответила.
– Мама сказала, что ты заболела.
– Как она?
– Чихают на пару с Айзой. Она забрала ее к себе в комнату. А отец переселился на диван в гостиную. Пей чай, – он аккуратно поставил кружку на тумбочку и, взяв с нее электронный градусник, протянул мне: – Мерь.
– Я недавно измеряла. Все в порядке.
– Не спорь со старшими. Я выйду и подожду.
– Ты вообще не можешь здесь находиться. Хальва.*
– А так? – он отворил дверь нараспашку. – Мать и отец знают, что я сейчас у тебя. Они знают, что я никогда не позволю себе ничего предосудительного. Но если тебя и это не устраивает, я приглашу кого-нибудь из тетушек, чтобы поухаживали за тобой.
– Не надо, – слишком поспешно ответила я. – Я сама справлюсь.
Он вышел в коридор, а я, вздохнув, расстегнула пуговицы на платье и сунула градусник под мышку.
Градусник запищал быстро. Не прошло и минуты. Я подержала еще немного. Посмотрела на цифры, хотела скинуть.
– И не думай об этом, – прочитал мои мысли Расул. – Ты готова? Я вхожу.
– Ни о чем я не думала, – пробормотала я, поспешно застегивая пуговицы. – Входи.
Расул вошел быстрым шагом, забрал градусник, посмотрел на табло, нахмурился.
– И это ты называешь все в порядке? Выпей таблетку.
– Я тогда не смогу кормить Лейлу, – запротестовала я.
– Если температура еще хоть немного поднимется, ты вообще ничего не сможешь, будешь лежать пластом.
Расул прав.
Вздохнув, распечатала таблетку, запила чаем.
– Допивай до конца.
– Я допью позже, – посмотрела на пол-литровую кружку с сомнением.
– Сейчас. Не уйду, пока ты не допьешь.
Раньше я не замечала таких садистских наклонностей у Расула. Сложил руки на груди и смотрит на меня как надзиратель.
Я сделала еще несколько мелких глотков. Чай с лимоном и медом. Такой всегда готовила Руфина, когда кто-то дома болел.
– Вкусно, – похвалила я.
– Сам делал. И тебе, и маме с племяшкой. Айза не оценила. Сказала, что кислятина, – улыбнулся Расул. – Но мы с ней договорились на новую куклу.
– Ты ее балуешь, Расул.
– А кого мне еще баловать? Пей давай, не заговаривай мне зубы.
– Можешь идти, я допью.
Он развернулся, но вместо того, чтобы уйти, уселся на пороге, опершись спиной о дверной косяк.
– Так и будешь сидеть?
– Хочешь от меня избавиться, пей быстрее, – усмехнулся он.
Пришлось вливать в себя теплый чай. В туалет потом не набегаешься.
– Лимон можешь не есть, – бросил он, убедившись, что кружка опустела.
– Ну, спасибо за такую милость, – буркнула я.
– Не благодари, – подмигнул он и забрал кружку из моих рук.
Расул ушел, а я осталась с чувством тепла в душе. Или это просто следствие жара? Кто ж разберет?
Глава 11
За день я вымоталась, хотя практически ничего не делала. Каждый шаг мне давался с трудом. Кости буквально выворачивало, а голова гудела как чугун. Всякий раз, когда я спускалась по лестнице, чтобы сделать смесь для Лейлы, думала, что свалюсь по пути.
Все же я умудрилась приготовить ужин, простой мясной суп, но это лучше, чем ничего.
Как назло, Лейла вела себя беспокойно, она хныкала и сучила ножками. Видно, смесь ей не очень подошла. Я боялась долго держать ее на руках, чтоб, не дай бог, не уронить. В силу своих рук я уже не верила.
К вечеру я так умоталась, что просто отрубилась, как только Лейла уснула.
Спала я беспокойно. Мне снились кошмары. Как будто наш дом горит, а я метаюсь в огне и не могу найти выход. Мне было очень жарко, не хватало воздуха. Где-то навзрыд кричала Лейла, а я не понимала, откуда доносится ее голос.
Потом все стихло. Что-то прохладное коснулось моего лба, потом щеки. На губы надавило твердое.
– Пей, милая, пей, – тихий голос уговаривал меня.
Я сделала глоток. Вода.
– Теперь таблетку. Аккуратно, не подавись.
Для сна ощущения были довольно реалистичными. Но как бы я ни пыталась, рассмотреть того, кто напоил меня, ничего не получалось.
А потом что-то легкое невесомое, как крыло бабочки, коснулось моих волос. И кошмар отступил.
Меня разбудил звук шагов. Явно старались не шуметь, но у меня после родов слух обострился донельзя.
С трудом разлепила веки. Солнечный свет больно ударил по глазам.
Уже утро?
Я подскочила в кровати.
Возле дверей стоял Расул.
– Доброе утро, соня.
– Что ты здесь делаешь? – я натянула одеяло до подбородка. – Хальва!
– Угу.
Такого бесцеремонного поведения от него я не ожидала. Интересно, который час? Кормление! Я же не вставала ночью, чтобы ее покормить.
Тишина настораживала. Она же голодная! И сейчас должна кричать, требуя еду.
Липкий страх за ребенка опутал меня.
Я вытянула шею, заглядывая в люльку.
– Ее там нет. Она сыта и спит в моей комнате.
– Но как? – я хлопала глазами. – Зачем?
– Ночью она ревела на весь этаж. Что мне оставалось делать?
– Я ничего не… – хотела сказать «не слышала», но осеклась. Я все слышала, только не смогла проснуться.
– Знаю. Ты была горячая как печка. Даже бредила. Маму звала. Я дал тебе лекарство.
– Ты был здесь один? Ночью? Но это же…
– Хальва? Нет. Если человеку грозит опасность, то спасение жизни в приоритете. Неужели если бы мне было плохо, ты не стала бы мне помогать, чтоб не нарушить правила?
– Стала бы. Но это другое… – пробормотала я, уставившись на свои колени.
Он усмехнулся.
– Спускайся к завтраку, – захлопнул за собой дверь.
Он гладил меня вчера по голове. Называл милой. Или мне это приснилось?
Нет. Расул не такой. Он никогда бы не позволил себе неподобающего поведения. Это у меня все перепуталось, кошмар и явь.
Но чем больше я убеждала себя, что этого не было, тем сильнее сомневалась.
За завтраком собралась вся семья. Руфина выглядела измотанной, а Айза щебетала как птичка в саду, будто и не болела.
Я поцеловала ее и прижала к себе. Успела соскучиться.
– Мама! А мы с папой говорили! Папа сказал, что привезет мне много подарков! Скорее бы он приехал! – от нетерпения она заерзала на стуле. – А тетя Мадина мне улыбалась и рукой махала. Сказала, что я красивая и ей не терпится со мной познакомиться. Тебе тоже не терпится?
Меня аж перекосило. Хорошо, что я отошла к чайному столику и никто не видел моего выражения лица.
– Конечно, не терпится, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Как быстро дочка забыла свою обиду на отца. Стоило ему сказать о подарках, так и Мадину готова принять.
Может, это и к лучшему. Будет меньше переживать.
После завтрака я осталась мыть посуду, а остальные разошлись по комнатам.
Я почти закончила с уборкой на кухне, когда вошел Расул и направился к выходу на веранду.
– Расул, подожди! – окликнула его, повинуясь внезапному порыву.
Он остановился.
Наспех вытерев руки о полотенце, я подошла к нему ближе.
– Хочу у тебя спросить, ты гладил меня по волосам ночью?
Стыдно было спрашивать о таком. Щеки тут же обдало жаром.
Лицо Расула осталось невозмутимым.
– Я трогал твой лоб, чтобы проверить, насколько он горяч. Остальное тебе, должно быть, приснилось.
– Прости, – пробормотала я. – Ты никогда не поступил бы так. Зря я спросила.
Как же неловко!
– Ничего страшного. Забудь.
Хорошо, что про «милую» не спросила, а то было бы стыдно на него глаза поднять.
Глава 12
Настал день возвращения из путешествия. Меня трясло от одной мысли, что сегодня я встречусь с мужем и его новой женой. Я почти привыкла к спокойному укладу жизни без его присутствия, а теперь снова все менялось и уж точно не в лучшую сторону.
От тревоги спасала только работа, позволяя ненадолго забыться. Руфина с рассвета затеяла грандиозную уборку в доме: мыла окна, натирала зеркала до блеска, драила полы, чистила духовку. Решила не оставить ни единой пылинки к приезду невестки. Я во всем помогала ей, прерываясь лишь на кормления Лейлы.
Забот было много, нужно было еще приготовить ужин. Не с тем размахом, как мы готовим, когда принимаем гостей, но и не повседневный. Все же возвращение сына из свадебного путешествия – важное событие.
– Ох, приехали! – всполошилась Руфина, услышав громкий сигнал клаксона за окном. Она отложила нож, которым резала зелень для соуса и отерла руки о фартук. – А я же потолки на втором этаже не проверила! Вдруг там паутина свисает?
– Мама, там все нормально. А если бы даже там и была паутина, никто бы и не заметил. Они же устали с дороги.
– Да? – с сомнением переспросила она. – Умеешь ты успокоить, дочка.
Не знаю, насколько мне удалось успокоить Руфину, но у меня внутри все дрожало.
Я не представляла, как произойдет наша встреча, как мне держаться с Мадиной.
–Айза, – заголосила Руфина. – Папа приехал!
Практически в ту же секунду на лестнице послышался топот, как будто в нашем доме вдруг завелся табун лошадей.
– Не беги, упадешь! – крикнула я без особой уверенности, что дочь послушается.
– Ну пойдем, пойдем встречать, успеешь еще нарезку сделать, – потянула меня за руку Руфина.
– Азамат, Расул! Пойдем Эмирчика встречать! – зычный голос Руфины разнесся по всему дому.
Мы высыпали на крыльцо.
Я стояла за спиной Азамата, не желая выходить вперед.
Сердце отчаянно стучало, колени и руки дрожали.
Я думала, что смирилась, переболело, но нет.
Смотрела, с каким счастливым видом они идут по мощеной дорожке, и душа падала в пропасть.
Они тащили чемоданы на колесиках, улыбались и обменивались взглядами. Полная идиллия.
– Папа! Папочка! – закричала Айза и прямо в домашних тапочках бросилась навстречу мужу. Он отпустил ручку чемодана и подхватил дочь на руки.
Она обвила руками его шею, потерлась о щеку.
В груди защемило от этой картины, в горле образовался ком. Я украдкой смахнула влагу с ресниц.
– Я так ждала тебя! Так ждала! А ты привез мне подарочки? – проворковала она, прижимаясь к нему.
– Конечно, принцесса, – улыбнулся Эмир.
Мадина стояла рядом и улыбалась так сладко, будто эта сцена вызвала у нее приступ умиления.
Эмир перехватил Айзу одной рукой, второй взялся за чемодан, и неспешно двинулся к крыльцу. Мадина шла следом, отставая на полшага.
Руфина нетерпеливо спустилась со ступенек.
Он поздоровался с ней и приобнял, не спуская Айзу с рук.
– Наконец-то все дома, – сказала Руфина, шмыгая носом.
Мадина почтительно поздоровалась с ней, слегка наклонив голову.
Расул и Азамат тоже спустились с крыльца, чтоб поздороваться.
Я осталась стоять на том же месте, не шевелясь.
Мне следовало поприветствовать мужа, но ноги приросли к полу и не хотели слушаться. Я будто окаменела.
Эмир мазнул взглядом по крыльцу и увидел меня.
На миг его улыбка дрогнула, будто он только сейчас вспомнил, что я вообще существую в этом доме. Айза все еще висела у него на шее, болтая ногами, но он медленно опустил ее на землю.
– Айза, иди к бабушке, – тихо сказал он дочери и легонько подтолкнул ее в сторону Руфины.
Мадина тоже посмотрела на меня. Её взгляд был спокойным, почти безмятежным, но в нем читалось что-то вроде вежливого превосходства. Она чуть поправила прядь волос, выбившуюся из-под легкого платка, и осталась стоять чуть позади мужа, как положено «младшей».
Эмир поднялся по ступенькам и остановился напротив меня.
– Ассаламу алейкум, Амира, – произнес он ровно, без малейшей нотки тепла.
Я сглотнула ком в горле.
– Ва алейкум ассалам, – выдохнула еле слышно.
Он подошел ближе. Запах его туалетной воды, той самой, которую я подарила ему впервые на годовщину нашей свадьбы и которой он не изменял, ударил в нос, и внутри все перевернулось. Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть, как он стоит передо мной чужой и одновременно до боли родной.
– Как дела? – спросил он, будто он никуда и не уезжал, будто не отсутствовал целый месяц.
– Нормально, – ответила я, глядя куда-то в район его плеча. – Лейла спит. Дети не болеют.
Он кивнул. Повисло тяжелое молчание, будто нам совершенно не о чем говорить.
Мадина подошла и встала рядом с ним – не вплотную, но достаточно близко, чтобы всем было понятно: она здесь не гостья. Ее рука легко коснулась его локтя. Легкое, почти невесомое прикосновение, но мне показалось, что она вонзила в меня нож.
– Ассаламу алейкум, сестра, – сказала она мягко, с легкой улыбкой. Сестра.
От этого слова внутри все сжалось.
– Спасибо, что присматривала за домом, – добавила она.
Для меня это прозвучало будто я хранила этот дом для нее, а теперь настала пора передать ей права владения.
Я всмотрелась в ее лицо, надеясь прочитать ее намерения. Было ли это посланием о том, что она не согласна со своим статусом, или мне просто показалось.
Но лицо Мадины не выражало ровным счетом ничего. Оно было красивым, ухоженным, с сияющей кожей и умело нанесенным макияжем, но абсолютно непроницаемым.
– Ва алейкум, – выдавила я. Голос прозвучал хрипло. – Добро пожаловать домой.
Слова прозвучали фальшиво. Но Мадина сделала вид, что ничего не заметила.
Глава 13
– Ну все, хватит на улице стоять! Давайте в дом, и сразу за стол, а то все остынет, – поторопила Руфина.
Эмир кивнул и прошел мимо меня в дом. Мадина проплыла следом. Когда она проходила рядом, я уловила легкий аромат ее духов. Дорогой, цветочный. Слишком сладкий и удушающий.
Внутри все кипело.
Это мой дом. Мой муж. Все это разделится с ней. Ни одной женщине такое не придется по нраву. Можно говорить, что все в порядке, что ничего в этом страшного нет, пытаться найти плюсы. Можно приклеить к губам улыбку и принять смиренный вид, но душа будет омываться слезами. Притворяться, что совершенно не больно от осознания, что ночи он проводит с другой и другая стонет от его ласк.
Никому не пожелаешь такого.
Наш удел смириться. И молчать. Утешать себя тем, что так принято.
Убеждать себя, что так правильно. Потому что Всевышний дозволил. Потому что мужчина имеет право. Потому что дети.
Наверное, у меня слишком слабый иман, раз я не могу принять это как должное.
Я медленно вошла в дом, голоса, смех и шутки звучали фоном. Погруженная в свои мысли, я даже не улавливала, о чем говорили. Благо, от меня не требовалось поддерживать разговор.
На кухне мы с Руфиной сразу стали накрывать на стол.
– Я помогу, мам, – Мадина приподняла рукава, оголяя запястья.
– Сиди, отдыхай с дороги, – отозвалась Руфина. – Мне дочка поможет, – с улыбкой посмотрела на меня.
Вдвоем мы быстро расставили закуски и горячее. Даже Айза внесла свою лепту, старательно раскладывая столовые приборы.
Когда все расселись, я вышло так, что Мадина с Эмиром оказались напротив меня.
Ладонь Эмира лежала на руке Мадины. Его пальцы нежно поглаживали ее холеную кожу.
Когда-то он так же брал за руку меня.
А еще не так давно в любви признавался.
Однако, как оказалось, у всего есть срок.
Я уже не любимая и не единственная. Только то, что я первая, останется как неизменный факт.
Я сглотнула тугой ком и отвела взгляд.
– Как же вкусно! – слышу вздох восхищения Мадины. – Чудесная долма!
– Это Амира готовила. У нее золотые руки, – Руфина любовно погладила меня по плечу.
– Сестра, научи меня готовить так же. Хочу радовать Эмира вкусными блюдами.
– Ты меня и так радуешь. Какая ты хозяйка для меня не имеет значения, – Эмир смотрел на нее такими влюбленными глазами, что я невольно стиснула челюсти. Мадина же скромно опустила ресницы. Засмущалась. Но я не верила в ее искренность.
Я отвернулась и столкнулась взглядом с Расулом.
Он внимательно смотрел на меня, и я не понимала, чем заслужила такое внимание.
Боится, что я кошкой метнусь к Мадине, сорву с нее платок и выдеру волосы?
Как бы ни хотелось, но нет.
Я умею вести себя так, чтобы не навлечь позор.
Улыбнулась ему уголком губ.
Он не ответил улыбкой, но и взгляда не отвел. Так и будет теперь следить за мной весь вечер?
Я и так сижу как на иголках, еще и Расул прожигает взглядом, который я чувствовала даже отвернувшись.
– Расскажите, как отдохнули, что повидали? – проговорил Азамат.
Эмир с воодушевлением стал рассказывать о местах, в которых они бывали. Мадина с улыбкой слушала, легонько покачивая головой, и иногда поддакивала.
Меня мало интересовало описание их путешествий. Я вяло жевала еду, наблюдая, как заботливо время от времени Мадина подкладывает Эмиру лучшие куски мяса и подливает чай.
За разговорами время летело быстро. Эмир показывал желающим фотографии на планшете, сопровождая каждую картинку пространными комментариями.
Когда с фотографиями покончили Эмир, завел речь о подарках, ушел в гостиную и вернулся с полным пакетом.
Отцу подарил четки из черного агата с серебряным полумесяцем, Расулу – дорогой кожаный ремень, Руфине – шаль с Эйфелевой башней. Айзе не терпелось получить подарок, она ерзала на стуле и вытягивала шею, пытаясь заглянуть в пакет. Наконец, Эмир и ее порадовал, достав коробку с куклой в алом берете на французский манер. Для Лейлы – золотую булавку от сглаза.
– Все помогала выбирать Мадина. У нее прекрасный вкус.
Мадина снова смущенно покраснела.
А я представила, какой подарок она выбрала для меня – заспиртованную жабу в банке или пособие для примерных жен. Хорошего я от нее жду.
– Это тебе, – Эмир достал подарочный пакетик с фирменным лейблом и протянул мне.
– Ну что там, – Руфина по-свойски сунула туда нос.
Я поняла, что демонстрации подарка не избежать и достала из пакета черный бархатный футляр.
– Открывай скорее, – поторопила свекровь.
Застежка щелкнула. На синем подкладе лежала нитка речного жемчуга.
– Давай помогу примерить, – Руфина застегнула застежку сзади на моей шее.
– Мадина выбирала, – прокомментировал Эмир. – Действительно неплохо.
«Но и не хорошо», – пронеслось у меня в голове.
– Нравится, сестра? – Мадина подняла на меня глаза. – Я попросила Эмира побольше рассказать о тебе, чтобы лучше подобрать украшение. Я искала что-то скромное, практичное, без изысков, не привлекающее лишнего внимания, такое, чтобы подчеркнуло твою красоту. Оно тебе очень идет.
– Оно милое, – согласилась я. – Спасибо.
– Для дома вообще прекрасно, – похвалила Руфина. – А на выход у тебя есть поприметнее цепочки. Вот тот кулон, что Эмир тебе в прошлом году дарил. За километр видно, как брильянты блестят.
– Что там еще? Показывай, дочка.
Я вытащила картонную упаковку. Духи. Содрала глянцевую пленку, достала флакон из яркой коробки.
Дорогие, нишевые.
Эмир не поскупился.
Открыв крышку, капнула на запястье, растерла подушечками пальцев. Сладкий запах поплыл по комнате. Ее запах.
– Этот аромат очень нравится Эмиру, – тихо заметила Мадина. – Он просто с ума сходит от него. Теперь ему будет приятно находиться рядом с тобой.
Я закрутила крышку и вернула флакон в коробку, отодвинула от себя.
– Не понравилось? – с разочарованием и сожалением проговорила Мадина, сведя брови. – Жаль, – вздохнула.
– Понравились. Запах очень приятный. Но я пока не пользуюсь духами, я кормлю Лейлу и не хочу, чтобы у нее развилась аллергия. Так что пусть они будут у тебя, – пододвинула коробку ближе к ней. – Тем более это твой запах.
– Прости, я не подумала об этом. Мне надо было быть предусмотрительней, – она казалась искренне расстроенной. – Мне так сильно хочется сделать тебе подарок. Давай я принесу тебе хорошую косметику из салона. Дома ведь тоже нужно быть красивой для мужа.
Уколы, замаскированные под вежливость. Вот ее сущность. Змея, которая притворяется кроткой мышкой. Неужели Эмир ничего не замечает. Да и Азамат качает головой.
– Сестрене не нужно краситься, чтобы выглядеть лучше. Она от природы красавица. Да, братишка? – Расул многозначительно посмотрела.
– Да, – кивнул тот, будто желая скорее отвязаться.
После ужина Мадина предложила свою помощь по уборке кухни, но Руфина отослала ее:
– Иди, иди отдыхай с дороги, мы с дочкой сами справимся, а ты наработаешься еще.
В четыре руки с Руфиной мы убрали со стола и перемыли посуду. Было видно, что она чем-то недовольна.
– Подарки доверил выбирать, – бормотала она. – Лучше б сам головой думал.
По-женски она тоже чувствовала то, что исходило от Мадины. За фальшивой добротой и кротостью скрывался звериный оскал.
Вытирать посуду Руфине пришлось самой. Запищала радионяня и разразилась плачем. Я побежала к Лейле.
Покормив дочь и уложив ее в колыбель, я пошла в комнату Айзы.
Малышка играла новой куклой, устроила чаепитие.
– Ложись в кроватку, я почитаю тебе сказку.
– Не-а, папа пообещал, что почитает мне. Я подожду его, ладно? Я так соскучилась по нему! Он скоро придет, – серьезно сказала Айза, подливая новой кукле несуществующий чай.
– Ладно, только попроси его зайти ко мне и сказать, что ты уже спишь в кроватке.
Айза кивнула.
Я вернулась к себе. Лейла, будто чувствуя мое настроение, проснулась и раскапризничалась. Пришлось расхаживать по комнате и качать ее, в кроватке она лежать не хотела.
И только она стала засыпать, как в комнату влетела Айза с распахнутыми от ужаса глазами.
– Мама! Мамочка! Пойдем скорее! Тетя Мадина умирает!
